Тень бессмертия

Тень едва ли не кусает локти от досады, но остается хладнокровным и терпеливым. Не получилось сейчас — получится позже. Теперь нужно заметать улики, которые ему пришлось оставить, чтобы провернуть подобную авантрюру. Кто же знал, что оборотень будет жить прямо в том безликом дворе-колодце? Тень даже не подумал, что кто-то из нечисти сможет оказаться там в полнолуние — однако выявить личность оборотня сейчас не составило труда. Олег Волков. Ничем не примечательный, вполне себе мирный оборотень, не замеченный ни в каких авантюрах и теперь помогающий Разумовскому… Что ж, Тень может подставить и его. Теперь у него две мишени. Две цели, которые очень просто устранить, если иметь достаточно мозгов. Тень вновь надевает маску анонима, свой привычный образ, помогающий слиться с толпой и ничем не выделяться, и идет. Идет туда, где сейчас полно нечисти. Туда, где теракт можно будет свалить на взрыв газа, несчастный случай. Снова перевести стрелки. Снова испачкать руки и клыки в крови, а потом вытереть их о свое белое пальто. — Немедленно возвращайся! Ты чего это удумал? — шипит Прокопенко в трубке, поэтому Игорь, морщась, чуть отодвигает телефон от своего уха. — У нас тут ЧП! Кража из нашего отдела! Кто-то потратил приличную сумму денег, взяв ее из полиции, из нашего кармана, из нашего компьютера! — Да неинтересны мне все эти кражи, деньги, бюрократия. — Он проходит вдоль бойцовских рингов, хмуро глядя на полуголых качков, оправляющих друг друга в нокаут. — Я тут настоящим расследованием занимаюсь. — Что значит «неинтересны»? Да плевать мне, что тебе интересно! — возмущается Прокопенко, и слышится звук удара — видимо, в сердцах он стучит по столу своей ладонью. — Я поручаю это дело тебе и Дубину! Хватит ерундой заниматься! Вампиры, оборотни, тьфу! Наши деньги, то есть ваши зарплаты, были потрачены на что-то непонятное! Немедленно найди злоумышленника! Иначе я… Гром отключает телефон, убирая его в задний карман джинсов. Слушать Прокопеныча дальше желания нет, пусть в душе Игорь и понимает, что глава отдела и так всеми силами прикрывает его спину, не увольняя каждый раз, когда майор начинает вольничать и поступать, как вздумается. — Ну что там? Что Прокопеныч-то говорит? — Вечно неунывающий Димка неизменно пасется рядом, собираясь пойти к информатору вместе с Громом. Игорь чуть медлит перед самой дверью к Игнату, включая в голове свой активный режим «думай, думай». — Про кражу в полицейском участке, — медленно протягивает он. — О да, в нашем общем чате уже вовсю это обсуждают. — Димка суетливо достает свой старенький мобильник и машет им в воздухе. — Самое интересное, что эти деньги, судя по присланному чеку, были потрачены на какое-то оружие, а кроме этого еще и… ты не состоишь в том чате? — уточняет Дубин, увидев некую долю изумления на лице напарника. — Наверное, меня удалили из него, когда Прокопеныч хотел уволить меня в первый раз, — жмет плечами Игорь, не особо расстраиваясь такому повороту событий. — Но это не важно, так? Главное — сейчас твой информатор раскроет нам парочку имен вампиров или оборотней, а может, подтвердит какие-то из наших теорий, в общем, направит нас по нужному пути, и мы устроим настоящую погоню за вампирами, да, напарник? — восхищенно разглагольствует Димка, явно предвкушая такой поворот событий. Гром рассеянно нащупывает телефон в кармане, смотрит на дерущихся бойцов, а потом криво улыбается. — Вообще-то нет. Нам двоим вручили это дело, поэтому ты, — палец тычет в плечо Димки, — составишь отчет, пока я разбираюсь с информацией от Игната сам. — Что? — не понимает Дубин, поэтому Гром с ухмылкой стучит кулаком по его макушке. — У нас теперь два совместных дела, Дубина. Поэтому, чтобы все было честно, ты будешь заниматься пропажей денег, а я — ловить вампиров. Довольный собой, Гром оставляет растерянного напарника сзади, а сам наконец-то входит к Игнату и захлопывает за собой дверь. Бустер едва ли не падает со стула, увидев Грома, и, стремительно пряча что-то под стол, нацепляет на лицо фальшивую маску улыбки. — Дорогой, но шо ты как всегда без приглашения? — наигранно-обиженно разводит он руками, теперь становясь похожим на большого младенца в забавной шапочке. — Я к легавым всей душой, а ты платишь мне заржавевшими монетами. — Я спасаю тебя от этих самых легавых, — Гром смешно копирует его манеру речи, увернувшись от рукопожатия, — по-моему, монеты у меня самые чистые и блестящие. Мне нужна информация, — становится серьезнее, присаживается на стул и наклоняется к цокнувшему Игнату, — информация о вампирах и оборотнях, которые могли бы выделяться особой кровожадностью в последнее время или которые переживают голод вместе с тягой к убийствам. Адреса, имена, фамилии. — Хо-хо, а такие еще остались? — Игнат раскатисто смеется, покачав головой. — Неужто кто-то решил прогневить самого Игоря Грома, знаменитого охотника на нечисть? Дорогой, да ты всех вампиров распугал в прошлом году! Шо за мутки опять-то начались? Прошлый год Игорю вспоминать не хочется, потому что тогда был один из редких случаев, когда ему пришлось пойти на убийство. Двойное. Вампирская молодая парочка иностранцев, прямо как Бонни и Клайд, переехали в мрачный Петербург, бежав из своей родной страны, и у Грома просто не было выбора. Он не стремится убивать нечисть. Он просто вежливо и доходчиво объясняет, почему распоясавшимся вампирам не стоит обнажать свои клыки никогда. По крайней мере, не в Петербурге. Гром пару раз слышал, как испуганные оборотни или вурдалаки, к чьим вискам он приставлял серебряный пистолет, настолько были в не себя от шока, что стремились как можно скорее уехать из страны. Игорю на них плевать — он уверен, что и в других городах о них кто-то позаботится. Лишь бы прекрасная Россия будущего стала свободной. — Объявился тут один, — мрачно цедит он, стиснув зубы, — на пару с каким-то оборотнем. Все было тихо, я лишь следил за наводками на группировки и собрания нечисти, а тут бац — убийство. Жестокое. И не первое. Это далеко не первый богач, умерший от клыков вампира… но первый от лап оборотня, который, видать, взбесился в полнолуние. — Может, этому штриху так и надо? Заслужил он. — Игнат меняется в лице под осуждающим взглядом Грома и втягивает голову в плечи. — Понял, не газуй. — Не нам решать, заслужил ли он или нет. И тем более не вампирам с оборотнями. — Но ты же решаешь, могут ли вампиры существовать в наших любимых питерских районах. Гром вспоминает отца. Доброго, светлого человека, читающего сказки о призраках, ведьмах, демонах, вампирах, оказавшимися вовсе не сказками, а жестокой суровой реальностью, погубившей невинную душу… — Тебе что, хочется, чтобы я своих товарищей-полицейских сюда привел и перестал прикрывать твои делишки? — довольно грубо осведомляется, клацнув зубами и задев язык, тут же отдавший металлическим привкусом. Бустер качает головой, поникнув. — Тогда отыщи мне то, что я хочу. — Дай мне пять минут, дорогой. — С кряхтением Игнат разминает плечи, так манерно вздыхая, чтобы показать свою обиду от такого оскорбления, что Игорь не может не улыбнуться, все еще пребывая в радужных детских воспоминаниях, прерываемых кровавой пеленой насилия и убийства. — Был тут у меня один тип притрушенный, который дал ценную наводку на вампиров. — Кто он? — А я почем знаю? Мне это и не важно. Он дал информацию и получил деньги. Все честно. Именно он накалякал полезную делюгу: всех вампиров можно найти в закрытой группе в «Вместе». — Игнат разворачивает небольшой ноутбук и тычет пальцев в название паблика. — Кровавый рассвет. Все участники — вампиры. Здесь собрана информация о всех сходках, потенциальных опасностях для нечеловеков, полезные советы и статьи, как справиться с жаждой… ты тут пару раз мелькал в не очень хорошем контексте. — Игорь, завороженно кивнув, с жадностью тянется к компьютеру, но Бустер шлепает его по рукам. — Ай-ай-ай! Следи за ручонками! Смотри только так! — Как ты оказался в этой группе, если она закрытая и только для вампиров? — Грома прошибает пот лишь на секунду, потому что потом он откидывает глупую мысль о личности Игната куда подальше. — Связи, дорогой, связи. Только они и являются моей лучшей защитой. — Загадочная ухмылка и невинное похлопывание ресниц показывают, что это лучше и правда оставить в тайне. — А вообще это как раз тот притрушенный меня сюда пристроил. В общем, я по-шурику отыщу имена тех, кто, судя по опросам, не был ни на сборище в Полуночном Петербурге, ни на дискотеке на крыше «Лофт Проекта Этажи», соберу их имена… Гром с благодарностью кивает, над чем-то серьезно раздумывая. — Что думает создатель сети… админ об этом паблике? — Язык ломается, когда не сидящий в интернете Игорь пытается выговорить все эти новомодные словечки. — Он не в курсе, что под его носом разворачивается преступная группировка? — Разумовский, что ли? О, — тот машет рукой, пролистывая страницы вниз, — говорят, он настолько гений, что создал сеть, где ничьи данные невозможно взломать или украсть. Даже он сам не может это сделать. Хотя… вроде как он состоит в этом горохе, так что ему это и не нужно. Гром хмурится. Вспоминает слова Дубина, его бредовые, необоснованные теории о защите вампиров, раздумывает над бледностью кожи Сергея. Короткая новая вспышка воспоминаний бьет по затылку — отец, вернувшийся с какого-то собрания, с радостью и восхищением рассказывает пятилетнему Игорю о том, как повстречал умного гениального вампира, и маленький ребенок воспринимает это за очередную красивую сказку…

***

Помещение, изначально похожее на подсобку, тяготит душу своей мрачностью и приглушенным светом. Все каменные стены кажутся черными, и только парочка редких желтоватых светильников позволяют разглядеть их фиолетовый цвет. Неоновая подсветка бара приковывает к себе внимание, но тени от нее только усугубляют ощущение ночного образа жизни — редакция Полуночного Петербурга выглядит как клуб, очень странный ночной клуб. — Здесь что, одни вампиры работают? — догадывается Волков, хмыкнув. Разумовский, полностью пришедший в себя и вновь выглядя слегка надменно, пожимает плечами. — Почти все. Вампиры и люди, которые подписали договор о неразглашении информации. Как видишь, за безопасностью своих «братьев» я слежу, — проговаривает он, обходя столы, за которыми упорно работают люди, строча что-то на компьютерах, чьи экраны сияют тоже не особо ярко. — Но за своей нет, — недовольно бурчит, все-таки следуя за Сережей, довольно быстро оказавшемся у нужного столика, за которым примостилась красноволосая девушка. — Сережка! Ты опять, что ли? — удивляется та, когда Разумовский вежливо стучит по ее плечу, привлекая внимание. Волков немного отстраненно наблюдает, как она снимает очки, вскакивает на ноги и не совсем довольно уставляется на вампира, галантно припавшего губами к тыльной стороне ее ладони. — Зачастил ты сюда, Серый! Никак все хочешь, чтобы я о тебе пару статей накатала? Этого не будет! — Тебе напомнить, кто спонсирует все это независимое издательство, Юлька? — чуть издевательски приподнимает брови Разумовский, когда девушка выдергивает свою ладонь и скрещивает руки на груди. Олег улыбается — те, кто могут дать отпор высокомерному вампиру, сразу начинают входить в категорию его друзей, а Юля, видно, тоже не особо жалует старого приятеля, потому что ее улыбка, пародирующая оскал Сережи, выходит фальшивой и натянутой. Накрашенные в тон ярких волос губы приоткрывают вид на два острых клыка. — Никакая я тебе не Юлька! — цедит та, закатив глаза. — Юлия! Ю-ли-я Пчел-ки-на! Не Юлька! Не Пчелка! — Не злись, пчелка, мы все-таки пришли к тебе по делу, — решает осторожно закончить эту перепалку с подругой Разумовский. Он упирается руками в небольшой стол и наклоняется к сердитой девушке. Волков почему-то не может оторвать от нее взгляда, рассматривая худую фигуру, под которой наверняка прячется недюжинная сила, и футболку с надписью «свободу политзаключенным». — Я никогда не захожу сюда просто так. — О да, в прошлый раз ты пришел, чтобы заказать расследование о Гречкине и его поганых делишках. — Юля корчит гримасу и поджимает губы, а Разумовский бросает короткий взгляд на навострившего уши Олега. — И не разрешил напечатать о нем, забрав все документы! А редакция не терпит вмешательства и цензуры! Мы независимые, в конце концов! — Пчелкина сердито качает головой. — А после такого ты приходишь сюда, чтобы не извиниться, а вновь попросить помощи, да еще и дружка-человека своего приводишь? — Он оборотень, — поправляет Сережа. — Я не его дружок, — в первую очередь замечает Волков, вновь переглянувшись с вампиром, почему-то вздрогнувшим от какой-то мысли. Юля придирчиво осматривает незнакомца с ног до головы, задерживает взгляд на его глазах, а потом ее лицо смягчается. Темные зрачки почти затапливают красную радужку из-за неяркого освещения, поэтому миловидное лицо вампирши кажется вполне себе симпатичным, заинтересованным в собеседнике. Пусть жесткость во взгляде и поведении по отношению к Разумовскому ее украшает, более плавные мягкие движения и краткая обаятельная улыбка не могут не гипнотизировать Волкова. — Не твой дружок, значит? — кокетливо переспрашивает она, заправив за ухо свою рыжую прядку. — Значит, у него есть вкус и твоим чарам он не поддается… занятно. Ты же не против, если он станет моим дружком, м? — Союз вампира и оборотня? — Волков, видя, как почему-то взбесился Разумовский от этой фразы, решает подыграть вампирше в этом легком флирте, не придавая ему особого значения. — Звучит интересно, но никогда не слышал о таких случаях. — О, я тоже, — Пчелкина игриво ведет плечами, коварно подмигнув Волкову, чтобы еще больше позлить деловито кашлянувшего Сережу, — зато об отношениях с человеком весьма наслышана… да, Серый? — Мы не будем трогать эту тему, — сухо и холодно отзывается тот. Его ладони, опирающиеся на стол, сжимаются в кулаки, а Олег переводит ошарашенный взгляд на его белое лицо. — У тебя были отношения с человеком?! — О да, — продолжает Юлька, выгнув бровь, — самая трагичная адаптация истории Ромео и Джульетты. Кровавая, мрачная, полная предательств и убийств… Пчелкина от неожиданности вскрикивает, когда руки Разумовского сжимают ее плечи до противного хруста — Сережа выглядит так, будто непременно заставит ее замолчать, просто скрутив ей шею, однако он лишь резко давит на Юлю сверху и вынуждает ее свалиться на стул, приняв сидячее положение. Вампир взбешен — неоновый свет рисует мрачные тени и подчеркивает горящие глаза вместе с сжатой челюстью, когда он не отнимает руки от плеч испуганной Пчелкиной, при этом сохраняя свою неизменную холодность. Волков машинально делает шаг вперед, готовясь в любой момент остановить Сережу, но тот лишь с нажимом пододвигает Юлю к компьютеру и, понизив голос, жарко и четко произносит: — Нужна информация. О мистере Шедоу. Журналист твоего издательства. Приходил ко мне вчера в семнадцать тридцать. Звенящая тишина, повисшая в воздухе после таких действий, длится, кажется, целую вечность. Потрясенная Юля молчит, а Волков только и представляет, что же могло случиться с человеком, с которым некогда встречался Разумовский, и почему это является такой больной мозолью, на которую не следует давить. Наконец Пчелкина отмирает, неторопливо пробежавшись пальцами по клавиатуре. — Я не помню этого имени, но попробую поискать… видать, кто-то новенький. В последнее время собеседования при приеме провожу не я, поэтому не могу запомнить всех журналистов. — Ты говорила, что не собираешься писать обо мне статью, но у моей секретарши он записан как журналист этой газеты. — Разумовский все-таки отпускает Пчелкину, отодвинувшись от стула на один шаг. Олег смотрит, как его руки вновь заползают в рыжие волосы нервно, отрывисто, взволнованно. Он постоянно трогает их, когда выбит из колеи. Шестое чувство неприятно начинает копошиться в груди, и Волков пытается его унять, списав на жалость к вампиру. — Кто он? Нужно имя. Он мог украсть данные из Кровавого Рассвета. — Твоя безалаберность меня поражает, — бубнит Пчелкина, пролистывая списки сотрудников. — Впустить нашего журналиста, зная, как я к тебе отношусь, позволить ему зайти в группу через свой компьютер… Тревожный колокольчик в душе звенит чуть сильнее, и Волков на секунду отрывается от созерцания вампиров, завертевшись по сторонам. Что-то не так. Ноздри расширяются, впуская в легкие воздух и пытаясь нащупать странный аромат, начинающий пронизывать воздух… — Шедоу… Ше… Вот! Нашла! — Юля хлопает в ладоши, и этот звук доходит до Олега будто бы через плотный туман. — Действительно тут есть! Сейчас посмотрю… Взгляд натыкается на человека у стены, и глаза, привыкнувшие за все это время к полумраку, разглядывают, как он приоткрывает дверь, ведущую на улицу, запуская внутрь странного человека, одетого во все черное… — ЛОЖИСЬ! — только и успевает крикнуть Волков, дернув Разумовского с Юлей на себя. Выстрел звенит прямо над головой, оглушая чувствительные уши Олега, который проклинает то, что он не послушал свое чутье. Начинается паника, суматоха, большинство вампиров как по команде бегут к выходу, к бару, к кабинету, кто-то кричит, и эти крики прерываются новыми выстрелами; Разумовский, упавший на Волкова сверху, неловко поднимается, но тут же приседает на корточки и пригибается, пытаясь подсмотреть из-за стола, что происходит. Олег следует его примеру, отыскивая взглядом вход, но человек в черном уже куда-то исчез, слился с тенями полумрака — вместо него у входа стоит здоровенный охранник, держащий наготове горящую спичку… Вспыхивает пламя, начинающее пожирать все вокруг и резко бьющее по глазам яркой вспышкой — Олег отшатывается назад, в панике пытаясь придумать, что делать, в то время как Разумовский хладнокровно оценивает ситуацию. — Их четверо. Один у двери, двое с пистолетами, четвертый… пропал. — Сережа, кратко чертыхнувшись, наклоняется к Волкову, с тревогой вглядываясь в его глаза. — Мы в подвале, окон нет, выходов всего два. Помоги паникующим. Я справлюсь с людьми. И Олег даже не успевает возразить, вымолвить хоть слово, потому что Разумовский неуловимо меняется в лице: глаза вспыхивают красным, он взмахивает рукой с хриплым рыком — и исчезает, укрыв себя темнотой, как теплым одеялом, однако вместо него в воздухе стремительно и быстро летит едва заметная летучая мышь. Волков вскакивает на ноги, кашляя — дым начинает разъедать легкие, стремительно заполняя помещение, которое будто бы поредело: вампиров стало гораздо меньше, может, они тоже трансформировались, чтобы их было невозможно достать, а может, их уже успели повалить двое беспорядочно отстреливающихся людей. Олег глядит на запасной выход, оценивает ситуацию, хочет рвануть к нему, однако падает — Юля неожиданно делает ему подсечку, прежде чем в паре миллиметров от его головы проносится меткая пуля. Человек-Тень, только что в него стрелявший, тут же исчезает, вновь растворяется в темноте, а хмурая Пчелкина, спасшая оборотню жизнь, лишь сухо кивает — потом отблагодаришь — и сама несется не к выходу, а прямиком на еще одного амбала с пистолетом, сбивая его с ног. Волков мельком глядит на пулю, протаранившую бетонный пол, а не его голову. Серебряная. Целиком и полностью. Смертоносная. Олег чувствует себя целиком лишним в этой ситуации — и трансформироваться нельзя, и сил становится все меньше из-за нехватки кислорода, так еще и паника, поддернутая дымкой ужасных воспоминаний из прошлого, хватает за горло и душит, мешая размышлять. Да, он продержится долго, но огонь все еще может его убить. «Как и вампиров, между прочим» напоминает он себе, бросаясь к черному выходу. «Зараза, ведь знал, ведь подготовился к этому…» Когти разрезают горло третьего здорового незнакомца, который сторожил второй путь к отступлению, ведут вниз, вспарывая его живот, когда Волков продирает себе путь к свободе, но рядом с ним, рухнув на пол, умирает один вампир, которого успели напоследок поразить смертоносной пулей. Олег выбивает пистолет из руки истекающего кровью трупа, отбрасывает его в сторону, оглядывается. — Сюда! — кричит он, преодолевая желание закашлять. — Здесь выход! Другой приспешник, стоящий у противоположной двери, замечает его крики и взводит пистолет, но Разумовский, появившийся из ниоткуда, нападает сзади, быстро обхватив его талию своими ногами, всаживает клыки аккурат в сонную артерию и дергает головой в сторону — дальнейшие события Волков не успевает увидеть, потому что другой паникующий вампир толкает его в плечо, проносясь мимо, а затем картину затмевает новый столб пламени, стремительно распространяющегося по комнате. Лицо отдает нестерпимым жаром, кажется, будто черная борода вот-вот вспыхнет; Олег едва дышит, заталкивая спешащих на выход вампиров дальше, пытается вновь найти Разумовского… — Юля! — рявкает он нечеловеческим голосом, увидев тень прямо у нее за спиной. Вампирша, которая хотела успеть считать информацию с компьютера, вовремя нагибается — выстрел мажет рядом с щекой, и человек в черном атакует сзади. Его кулак летит мимо, ударив в монитор компьютера и позволив Пчелкиной выиграть время; лихая подножка пытается сбить человека с ног, но тот успевает увернуться, вновь возведя затвор… Языки пламени пляшут вокруг их схватки, похожей на танец — Тень выглядит гораздо опытней своих сообщников, с которыми столкнулись Разумовский и Волков, он хорошо обучен, бьет точно, и вторая пуля попадает Юле в плечо. Та вскрикивает, шипит, обнажая клыки, пытается подобраться к нему сзади и в то же время осторожно отступить назад; Олег понимает, что она уже не сможет стать мышью из-за ранения, бросается вперед… — Не надо! — раздается мрачный голос Сережи, оказавшегося рядом. Его лицо залито кровью, стекающей по подбородку, глаза сверкают, рыжие волосы растрепаны, когда он отпихивает Волкова к выходу; Олег во все глаза уставляется на вампира, который сейчас просто убийственно прекрасен. Разумовский этого не замечает, в спешке похлопывая по краю пиджака, который начинает гореть. — Выпроводи всех. Я сам. Он снова исчезает, не оставив Олегу никакого выбора, потому что пламя распространяется дальше, поглощая листы бумаги, компьютеры, алкоголь в баре и мертвые застреленные тела; выстрелы раздаются снова и снова, потому что Тень успевает убивать вампиров по сторонам, которые не успевают добежать до выхода; еще один оставшийся приспешник пытается прийти к нему на помощь, и тогда Волков бросается к нему, толкнув человека прямо навстречу огню, с радостью принявшего его в свои жаркие объятья… Редакция Полуночного Петербурга горит, горит полностью, наполняя смрадом горящих тел и гарью уже не только это помещение, но кажется, и весь Петербург. Волкова тошнит, он в полуслепую идет к выходу, надеясь, что у серьезного Разумовского все получится… Взрыв подталкивает его в спину, поэтому оборотень буквально вываливается на свежий воздух, а вслед за ним падает и стонущая Пчелкина. Разумовский вылетает из дымящегося здания, но, чуть солнце ударяет по нему своими редкими и тусклыми лучами, пищит, почти мгновенно преобразуясь обратно в человека, и тоже плюхается в их кучку тел. Теперь легкие жжет уже не дым и смог, а живительный кислород. Волков шумно дышит, вцепившись в клык на своей груди, который не успел пострадать от пожара. В голове проносятся картинки прошлого — огонь, лес, мать, душащие слезы… Это не могло закончиться так. И не закончилось. Разумовский, встрепенувшись, нехотя поднимается с тела Олега, позволяя дышать ему еще свободнее, а тот в свою очередь сползает с Юли, прикрыв глаза. — Тот человек… те люди… живы? — хрипит Волков, качнув головой в сторону помещения. Некоторые вампиры, сумевшие выбраться, разбегаются по сторонам, не дожидаясь полиции, а Разумовский напряженно всматривается в помещение и качает головой. — Не должны были… нет. Они остались там. Волков смотрит в небо, серое, мрачное, с него вот-вот сорвутся первые капли — и через секунду в нем мелькает тень. Быстро, бесшумно, она ползет по крыше невысокого здания, оборачивается, глянув вниз прямо на оборотня, а потом скрывается с виду. Так, будто и не было ее вовсе. Будто это досадная галлюцинация из-за пожара. — Все пропало, — тихо сипит в это время Юля, пытаясь пригладить свои яркие волосы и счистить с них черную сажу. — Я не успела… не успела посмотреть, кто это был. Олег еще раз вглядывается в небо, гадая, не померещилась ли ему та тень человека, а потом переводит взгляд на Разумовского, пытающегося небрежно стереть с губы кровавые капли. Его лицо убийственно-спокойное.