***
После недолгого просмотра личных вещей, завуч отодвинула верхний ящик стола и достала три папки с личным делом каждого ученика. — Вас поставили на школьный учёт, и клуб с сегодняшнего дня закрыт, — с победной улыбкой сообщила она, ведь и после издевательств этих ребятишек, она увидела, то с какой болью они замолчали и посмотрели на неё. — С чего Вы вообще решили, что у нас есть какая-то флешка? — не выдержал Марселон. Харлон незаметно взял друга за запястье, чтобы напомнить ему о спокойствии. — Мне позвонили сверху и объявили вчера эти факты. Моя задача — донести до вас, во что вы трое попали! Марселон хотел сказать что-то ещё, но Харлон вовремя сжал запястье. — Можете отправляться назад на уроки, — показала она на дверь, и выкинула две флешки в мусорный бак, которые отобрала у учеников.***
Все трое вышли за дверь и скрылись из вида в привычном ото всех месте — в клубном помещение на первом этаже, где они и ещё несколько кружков хранили свой хлам. Ниона еле дошла с парнями до клуба. Её ноги дрожали, становились с каждой секундой всё ватнее и ватнее. Было ощущение, что она рухнет от подкатившегося головокружение, однако она шла позади и молчала. Друзья тоже молчали. Парни не переглядывались, думали о своём. Закрывая дверь на ключ, Харлон обернулся и хотел что-то сказать. Явно что-то про то, как отец Этьенна их вычислил, про то, как они могли попасться после долгой работы, но не успел. Парень лишь открыл рот и обернулся на Ниону. — Это была Я! — обрушила тишину она. Марселон резко вышел со своих тревожных мыслей и посмотрел на подругу, Харлон вцепился от неожиданности в ручку двери. Она обвела глазами своих друзей, её голос задрожал, как и губы. — Я не хотела, — попросила прощения она. — Меня Этьенн предупреждал, но я нечаянно рассказала ему про то, что мы делаем. Про то, кто мы такие… Девушка рухнула на стенку и зарыдала в голос, прикрывая руками лицо. Парни переглянулись, словно решая, кто же пойдёт её успокаивать. Никто не сдвинулся с места. Они продолжали безотрывно смотреть друг на друга. — Что именно ты рассказала? — осторожно спросил Марселон. Его волновало больше, что же сделали и сделают с Этьенном. — Всё-ё, — крикнула она навзрыд и упала на пол. Марселон поджал губы и приударил стол рядом с ним. — Так мы ничего не добьёмся, а только закопаем себя дальше в яму, — пытался трезво рассуждать Харлон. Он подошёл к сестре и приподнял её, чтобы она села на стул, а не валялась на полу, как брошенная кукла. — Марселон, бегом домой, удали видео, а затем избавься от флешки, — приказал он другу. — А я с ней побуду. — Хорошо. — Друг вышел из класса. — Ниона, — начал ласково старший брат. — Если бы не я, то мы бы не попали на учёт, ты бы не стал изгоем у одноклассников. Да мы даже из-за меня не можем сказать, что мы брат и сестра, — не выдержала горечи она. Девушка взялась за голову и начала беспрерывно убирать волосы назад, чтобы они не прилипали к лицу. — Если бы не я, Этьенн бы не резался, если бы не я, Дэгейр ничего бы не узнал, если бы не я, к тебе лучше бы относились родители. Я — сплошное разочарование! — с мокрыми красными глазами, смотрела она на брата. Харлон старался сильнее приобнять сестру, но ничего не получалось. — Если бы не ты, я бы умер… — напомнил Харлон. Он гулко прошептал над ухом сестры, но она услышала и остановилась. Взгляд замер, как и время для неё. Настало его время говорить. Если не сейчас, то девушка попросту не услышит его из-за собственной истерики. — Не важно, что мы совершили так много ошибок. Да и пофиг совершим ещё! Но мы есть друг у друга и сможем жить, благодаря этому. Нион. — Холодными руками он дотронулся до щёк сестры. — Я жив только благодаря тебе! — Я неделю как не режусь, — выдавила она из себя. Харлон в слезах улыбнулся. — Помню, как ты загадал желание, — продолжила сестра, — на дне рождении, чтобы я перестала пускать из себя кровь. Я смогла. — Видишь, не важно, что каждый из нас совершил множество ошибок, главное мы стараемся идти правильной дорогой, дорожим друг другом. Похлюпывая носом, она старалась держать улыбку. Уголки губ резко упали, а слёзы новой порцией выкатились из глаз. — Ничего, поплачь, — успокаивал её брат, нежно похлопывая по спине, ведь девушка свернулась калачиком прямо на нём.***
Узнать про Этьенна никому не удалось. Дэгейра также не было в школе, как и Марселона, который убежал после первого урока домой. На следующее утро бывший клуб вернулся в строй и продолжил учиться, стараясь хоть от учителя узнать, что же случилось с Этьенном. Педагоги, дружно не сговариваясь, умалчивали, как и про пропажу Дэгейра. Ниона бродила по коридорам вместо скучной математики, ведь была уверена, что через несколько дней ей не пригодиться ни математика, ни знания в школе. Их точно арестуют и посадят в тюрьму. Осталось найти единственную улику или расколоть кого-нибудь из членов клуба. Улика уничтожена, а её друзья не сломались бы перед властями. Но что-то внутри скребло её сердце, заставляя задуматься, как ещё они могут подойти к делу. Как могут вычислить их, и будет ли проведён тщательный осмотр, где точно раскроются их порезы и шрамы. Сердце бешено билось от дурных мыслей. — Я не понимаю, да почему?! — раздался в соседнем школьном крыле знакомый голос. Девушка незаметно подошла как можно ближе, чтобы рассмотреть, что же там происходит. Этьенн стоял у кабинета директора и спорил с отцом. — Ты достаточно в этой школе натворил дел! — отгрызнулся отец так строго, что мальчик умолк. — Сейчас придёт директор, и я заберу документы с этой школы и переведу тебя в частный лицей для парней. «Да, он рад будет, если его отдадут учиться в школу для мальчиков, — поехидничала про себя Ниона. — А вот Марселону точно не понравится». Но улыбка долго не оставалась на её лице. «Другая школа», — вот какая мысль засела на подкорке её головы. И она не собиралась оставить девушку в покое. «Из-за меня Этьенна отправляют в другую школу. Он больше никогда не будет с нами». Директор открыла перед господином Демари и его юным сыном дверь. Все трое прошли в кабинет. Ниона так и продолжала прятаться в углу. Дверь закрылась, и в холле она осталась стоять совершенно одна. Простояв ещё некоторое время, ученица смогла прийти в себя. Если это можно было называть «прийти в себя». Она достала телефон. Первым же делом Ниона написала эту новость Марселону, а затем разослала другим друзьям. «Ты где?», — первое, что спросил Марселон. Она не ответила.***
Миры подходят к концу. Людям нравится наблюдать, как рушатся чужие жизни, и человек старается выбраться из ямы. Нравится, когда у них не выходит. С таким же восторгом ликуют, когда люди добиваются высот. Но не я. Мне не предназначено быть на высоте, а попробовав взобраться выше, я рухну, упаду, не смогу дойти до конца. Таким, как я, дано лишь из безопасного положения смотреть на тех, кто готов пойти на всё ради высот. Губительной высоты, с которой можно сорваться в любой миг. Я устала стоять. Устала смотреть. Наблюдать. Делать вид, что остальные правы, когда говорят, что я — никто. Я в очередной раз осмотрела свои руки и захлебнулась собственными слезами. Хотя нет, я не права. Я представила это. Представила то, что со мной стало бы, если много лет назад, я не нашла брата первой и не смогла откачать его от таблеток. Воспоминания играют злую шутку. Я и не помню, как этого сделала. Люди хранят много старых, пыльных, извёрнутых воспоминаний. Моментов. Такую тайну и я хранила с братом до сегодняшнего дня. Все говорят, что самоубийство это долгая подготовка человека к этому шагу. Либо они ошибались, либо порезы на моих руках стали той прелюдией до полового акта. А ведь мне было не больно резать себя. Приятно. Умиротворяюще. Поначалу страшно. Однако никак не больно. Никому бы не посоветовала прожить мою жизнь. От мыслей меня же всё-таки отвлекли. Дрожь отступила от тела, когда дверь снова открылась. Сколько я здесь стояла, вот так на одном месте? Впрочем, уже не важно… Парень убрал привычные кудряшки за уши и с печалью посмотрел на своего отца. Лёгкая улыбка с колыхающим сердцем встрепенулись немного при виде Этьенна, и снова замерли, ведь голова вспомнила, что я сделала. Из-за меня его переводят в другую школу. — Неделя, и ты больше не появишься в этой омерзительной школе, — сообщил отец и отдал сыну рюкзак. — На уроки! Он шёл сюда! Не совсем понимая куда прятаться, я пробежалась тихо к лестнице и скрылась на верхнем этаже. Господин Демари прошёл холл и свернул к другой лестнице. Значит, уходит со школы. А как же Этьенн? Точно он остался учиться дальше. Я побежала назад и наткнулась на него. — Ниона, — со своей детской чуткостью произнёс он и вцепился в мои плечи. Сердце громче стало биться при виде него. — Прости меня… — жалобно выдавила я. Запах одеколона добрался до моего чуткого носа. Я не поморщилась, а вдохнула глубже. Приятный, дорогой запах. — Не плачь, — раздалось у меня под носом. Я плакала? Рука произвольно поднялась к глазам. И вправду, пальцы намокли от слез. Почему я всегда плачу? Почему? Сдерживая новый порыв, я отодвинулась. — Я, по-моему, люблю тебя, — вырвалось у меня. Моё лицо также самостоятельно покраснело. Зачем я это сказала? Он молча глядел мне в глаза и пытался придумать ответ. Какая же я дура, у него есть Марселон! Они счастливы друг с другом. Зачем я вмешиваюсь в их отношения? Этьенн продолжал шокировано на меня глядеть. Он не мог придумать ответ. — Не важно. Я не знаю, зачем это сказала, — вытирая глаза, ответила за него я. — Хочу домой, — сообщила я и нечаянно толкнула его плечо. Я говорила про то, как люди планируют собственную смерть. Словно им заняться нечем, чем планированием смерти? Смешно. Ради доли секунды мучатся месяцами. Или благодаря секунды перестать мучатся месяцами? Мои мысли точно смешались, запутались. А вот ноги, верно шли наверх. Всё выше поднимая меня по ненавистной лестнице. Ветер ударил в лицо и заставил на миг очнуться. Как я здесь оказалась? На секунду засомневалась я. В моём голосе не было сомнений. Я не умею планировать жизнь. Так может получиться спланировать смерть? А за что мы боролись? А, точно, люди планируют, а точнее кричат. Кричат, чтобы их спасли. Единицы, которые не планируют, не могу поступить иначе. Я не могу. Рука развернула меня, и я снова увидела Этьенна. — Давай поговорим? — предложил криком он. Сзади я увидела Марселона. Я не помню, что произошло. Буквально две секунды назад я стояла на первом этаже. Мне снова было не страшно. Вдохнув полной грудью воздух, я оглянулась на просторы, которые открываются для тех, кто взобрался на высоту. Только они добивались высот, а я поняла всё слишком буквально. И снова ошиблась. Испортила свой же момент славы.***
На крышу школы запрещалось выходить без разрешения, однако дверь всегда оставалась открытой. За столько времени никто из учеников не нарушал это правило. — Нион, прошу, посмотри на меня! — умолял Этьенн. Недалеко от него стоял Марселон, пытаясь прикинуть, что же может сотворить Ниона. Девушка безэмоционально глядела на них. Они стояли втроём недалеко от края крыши. Не на краю. — Этьенн, Марселон! — очнувшись от собственных мыслей, посмотрела она на друзей и улыбнулась. — Всё хорошо! Тут холодно, может, пойдём внутрь? — Да, конечно, — улыбнулся Этьенн, ведь за столько времени на него обратила внимание Ниона. Прихватывая её за плечи, парень, опасаясь худших мыслей, повёл девушку назад. Марселон пошёл следом, вдыхая свежий воздух. Несколько минут назад он казался ему магмой, сейчас же помогал расслабиться. — Можно я расскажу то, что заставит меня выдохнуть и снова совершить ошибку? — спокойно парировала девушка. Этьенн поначалу хотел сказать «да», но конец фразы его насторожил. Марселон сзади подслушивал разговор. — Пообещай выслушать, не перебивая, — попросила она, друг согласился, кивнув. Они остановились. — Харлон мой брат. — Марселон сзади напрягся. — Несколько лет назад мы с ним совершенно не ладили. — Она больше не плакала, голос оставался спокойным и твёрдым. — Он пригласил своих друзей на день рождения. Они напились и изнасиловали меня, пока мой брат где-то просыхал. Этьенн чуть не запнулся от её слов. Отпустив руки, чтобы выровнять баланс, парень глянул на Марселона, который не так остро отреагировал на её слова. «Он знал», — проскочило в голове Этьенна. — Он не знал, что со мной сделали его друзья, и почему я стала вести себя так, пока его одноклассник не начал издеваться над ним. После этого он наглотался таблеток. Холодная рука легла на предплечье подростка. — Мне понравилось перестать резать себя. Это сложно. Очень. Даже сейчас я думаю, что легче было бы проснуться в кровавой ванне, но не мёртвой. Я столько совершила ошибок. Достаточно, чтобы позволить себе перестать их делать. — Они не нашли флешку, с нами ничего не сделают. Мы сможем общаться, даже после, — пытался поддержать Этьенн. — Бывает. План не сработал. Не у всех всегда всё получается с первого раза… — Тогда я пообещала себе, что буду жить для других. В итоге от меня никакого прока. Это видео было единственным, зачем я жила. Вы оставили идею, сдались. Не надо меня подключать к вам! Я. Не смогу оставить эту идею, если уйдёт она, уйду и я. — Потом попробуем ещё раз, — предложил Этьенн. — Нет, — коротко ответила она. Все на время замолчали. — Спасибо, что пришёл в клуб. Заставил нас принять тебя. Спасибо, что пытался уберечь меня. За то, что я тебя полюбила. Марселон напрягся сильнее и косо посмотрел на Этьенна. — Я не самоубийца. Я не планирую свою смерть, как и жизнь. Я просто хочу перестать совершать ошибки. Показать всем, что мне тоже бывает больно. Я очень устала и хочу домой. Прилечь, отдохнуть… На секундочку. Хотя бы на одну. — Она посмотрела на небо. Этьенн хотел подойти, чтобы обнять подругу, утешить, но она оттолкнула его. — Хочется увидеть улыбку мамы, почувствовать, как она гладит меня по волосам. Хотя бы на одну секундочку, — прикусывая губу и улыбаясь, она отрицательно покачала головой и рванулась к краю крыши. — Нет, — тихо крикнул Этьенн, и попытался дотянуться рукой, чтобы удержать подругу. Не успел. Марселон ринулся следом за девушкой. К бегу присоединился и Этьенн. Два метра. Этьенн громко крикнул «Ниона». Девушка сделала несколько последних шагов и прыгнула. Высоту она не любила. Этьенн протянул руку, что ухватиться за подругу и потащить назад. Рука поймала воздух. Отчаянно не сдаваясь, Этьенн машинально двинулся вперёд, чтобы поймать её снизу, и чуть не перевалился за край. Марселон успел удержать его за талию и потащить наверх. — Отпусти! — прокричал он, вырываясь с чужих рук. Пиная парня ногами, Этьенн устремился к краю, где только, что пробежала его подруга. — Она упала, Этьенн! — крикнул он, чтобы вразумить его. — Нет-нет-нет. Она не упала! — дрожал всем телом Этьенн. Вырываясь на долю секунды, Этьенн облокотился о край, чтобы протянуть руку. Кровавая картина показалась внизу. Она действительно упала. Разум вернулся на место. Она спрыгнула. — НЕ-Е-ЕТ! — прокричал Этьенн и чуть не упал следом, но Марселон заново оттащил от края парня. — Если мы не уйдём сейчас, то станет только хуже, — прорычал Марселон, утаскивая Этьенна. Юноша меньше стал сопротивляться. Кровавая сцена, заменяя все мысли и воспоминания, закрепилась в голове. Его подруга в собственной лужи крови, улыбалась. Она улыбалась. Улыбалась. На его же лице не было улыбки. Он был жив, а она нет. Она была счастлива, а он нет.