***
Небольшой ресторанчик Сяо Синчэня находится почти в центре города, но во дворах, спрятавшись от шума улиц. «Шуанхуа» очень светлое уютное местечко, молодой хозяин отдал ему свою душу, сердце и все, имеющиеся на момент начала пути ресторатора, накопления. Оставшись после покупки помещения, оборудования и ремонта со скромным капиталом, Синчэнь не стал унывать — самостоятельно начал раскручивать заведение, закидал сайты по поиску работников объявлениями и сам скроил себе команду. Буквально за несколько месяцев ресторан оброс клиентурой и отзывами. После полугода усердной тяжёлой, но очень продуктивной работы мужчину позвали вести утреннее шоу. Первое время совмещать съёмки и ресторан удавалось с трудом, но твердый неумолимый характер не позволил сдаться. Это часть жизненного пути, которая сделает его сильнее и он не имеет права отступить. В работе прошло два года, Синчэнь привык к своему неумолимому ненормированному графику и научился прекрасно чувствовать себя в нём. «Шуанхуа» стал обсуждаемым популярным местом, слаженная прекрасная команда позволяла отдохнуть своему шефу, если с ним что-то случалось или просто нужен был человеческий отдых. Почти семья. Он действительно ценит их и получает уважение в ответ. Это стоило усилий в начале пути. А после появился Сун Лань. Холодный, возвышенный, статный и очень красивый. Сяо Синчэнь тогда совершенно не знал кто этот человек, просто любовался украдкой. В тот день он был вместо приболевшего администратора зала и, наверное, мог себе позволить несколько мимолётных взглядов, не показавшись при этом грубым нарушителем личных границ. Незнакомец просидел до самого закрытия, Синчэнь не осмелился зайти дальше взглядов и с сожалением проследил, как мужчина вышел за двери. А когда он уже закрыл заведение и собрался ехать домой, Цзычэнь ждал его у служебного выхода. Смущённый, замёрзший на холодном осеннем ветру и с букетом белых калл в светлой бумаге с тонким морозным узором. Его фразы в тот день были короткими, чуть отрывистыми, но это лишь интриговало. Сун Лань оставался на почтительном расстоянии, предложил подвезти до дома. А уже подъезжая Синчэнь пригласил его на кофе. Этот вечер закончился только кофе, полными нежности взглядами и разговорами о каких-то мелочах. Все же больше говорил молодой ресторатор, жадно получая чужие ответы на бесконечное количество вопросов. Все начиналось медленно, они вдвоем так глупо пытались подступиться друг к другу. Но каждый миг с Цзычэнем всегда стоил всей жизни.***
За приятными воспоминаниями о первых днях знакомства время потекло быстрее и вот уже пора отправляться в аэропорт, чтобы как можно быстрее оказаться рядом с возлюбленным. Сердце Синчэня замерло от предвкушения встречи. Удивительно, как он доехал в целости, не попав в аварию по своей невнимательности. Самолёт только-только приземлился и придётся подождать какое-то время. Синчэню стыдно за своё нетерпение, он взрослый мужчина и не должен реагировать так остро. Но стоит начать людям выходить из зоны прилёта, то все свои силы он сосредотачивает на высматривании среди незнакомцев возлюбленного. Всего несколько минут. Сун Ланя нельзя не узнать. Его лицо словно выточено из драгоценного нефрита, черты четкие, уверенные, а взгляд чуть холодный и отстранённый. Темные одежды делают его кожу ещё светлее и ярче выделяют почти черные глаза. Синчэнь смотрит на него затаив дыхание. Такой красивый, какой же его парень красивый и как сильно на самом деле он соскучился. Ноги сами несут ближе и Цзычэнь тоже замечает его. Лёгкая, почти незаметная, улыбка украшает его тонкие губы. — С возвращением, любовь моя. — А-Чэнь, я ужасно соскучился по тебе, — Сун Лань ласково берет его за обе руки, бережно поглаживая. Прикосновения возлюбленного особо дороги, Цзычэнь не любит чужих людей, их лишние взгляды, касания. Но тянется к Синчэню, заставляя его от восторга задыхаться. — Устал от перелета? Поедем сначала в «Шуанхуа» или сразу к тебе? — Домой. Не хочу сегодня делить тебя ни с кем, — Сун Лань отпускает его руки и берется за ручку отставленного чемодана. В машине они целуются нетерпеливо и жадно, пытаясь хоть немного заполнить пропасть недостатка родного тепла, которая образовалась за время разлуки. — Цзычэнь, душа моя, ещё немного прошу. Мне нужен чистый разум, чтоб довезти нас, — ему тоже не хочется отрываться от возлюбленного, но они не могут остаться в аэропорту. — Конечно. Я тогда подремлю немного, если ты не против. — Отдыхай. Я разбужу тебя, — Синчэнь включает тихую приятную музыку и неспешно едет к квартире Сун Ланя в Танхэ. Предстоит ещё зайти в магазин за продуктами. Поэтому Цзычэнь успеет выспаться. Просыпается Сун Лань от того, что солнце припекает колени через окно. Он медленно ведёт плечами, разминая затёкшие мышцы. Машина стоит на парковке, а макушка Синчэня мелькает в зеркальце заднего вида, он что-то пытается положить в багажник, но из-за чемодана этого не получается. — А-Чэнь, поставь на заднее сидение, — он выходит, потянувшись, и забирает из рук мужчины тяжёлый бумажный пакет, — разбудил бы. — Ты слишком сладко спал. У меня рука не поднялась, — Синчэнь с лёгкой улыбкой закрывает багажник и игриво прижимается губами к чужой щеке. Цзычэнь перехватывает инициативу и жадно целует в губы, прижав двумя руками к себе. Но тут же отстраняется, не давая углубить поцелуй. А-Чэнь разочаровано вздыхает, но все ещё улыбается смущённо. — Поехали. Осталось минут пятнадцать пути, — ему необходимо усилие, чтоб отстраниться от возлюбленного и вернуться за руль. Им действительно стоит добраться до квартиры Сун Ланя, поесть, пройтись по вечернему Гуанчжоу и набраться сил. Они уютно молчат в дороге, наслаждаются обществом друг друга. Им комфортно вдвоем под тихую красивую музыку и едва слышимый звук мотора. На подземную парковку машину Синчэня пропускают без вопросов, его уже знают здесь и Сун Ланю хочется, чтобы он оставался дольше, чем на несколько дней. Но пока тот отказывается, с этим ничего не сделать. Он не станет давить. В квартире А-Чэнь первым делом прижимается к любимому, прикрывая глаза. Его сердце словно долгое время сжимали изо всех сил, а теперь отпустили, позволяя трепетать в груди. На душе становится невероятно легко и радостно от того, что он снова может прильнуть к Сун Ланю. А после он относит покупки на кухню. Большая квартира кажется очень комфортной и уютной для него, особенно невероятная кухня и спальня с действительно огромной кроватью. — Иди в душ, а я займусь готовкой. — Не хочешь присоединиться? Мне не хватало тебя, — наедине Цзычэнь говорит и касается немного больше, поглаживает по внутренней стороне бедра, заставляя слабо вздрогнуть. — Я не могу позволить себе оставить тебя голодным и сразу же наброситься, — легкий смешок кажется больше заигрывающим и многообещающим, чем невинным, — и мы ещё хотели прогуляться. — Хорошо, — старший мужчина убирает руки, целует любимого в щеку и покорно уходит в ванную. Ласковая мгновенная капитуляция немного интригует. Синчэню слишком хорошо знакомы полупрозрачные нотки в голосе своего мужчины, обещающие долгую бессонную, но приятную ночь. С этим предвкушением он принимается за приготовление позднего обеда, или очень раннего ужина. Это занятие ему искренне нравится и приносит невероятное удовольствие. Основным блюдом на сегодня он выбрал карри из морского чёрта с кремом из мидий. Сытное, хотя и лёгкое, нежное блюдо прекрасно подходит для сегодняшнего уютного дня. Сун Лань возвращается в одном лишь полотенце на бедрах, когда Синчэнь доваривает крем, переворачивает филе морского черта и тут же возвращается к лёгкой закуске, умело обжаривая во фритюре рулетики нэм том. Они особенно нравятся Сун Ланю и Синчэнь это слишком хорошо знает. Вот только о том, что они познакомились благодаря этому рецепту ему неизвестно. Цзычэнь случайно увидел в доме родителей утреннее кулинарное шоу и засмотрелся на то, как ловкие красивые пальцы аккуратно закручивают начинку в тончайшее рисовое тесто. Ласковым чарующим голосом самый прекрасный мужчина на свете рассказывал о том, как правильно обращаться с фритюром и не обжечься кипящим маслом. Цзычэнь нашел тогда все выпуски шоу и этого невероятного мужчину. Долго смотрел, изучал, читал статьи, даже несколько раз сделал заказ себе домой, а после решил отправиться в заведение лично. Лишь волей судьбы Синчэнь тогда оказался в зале и Сун Лань решил, что хочет узнать его поближе. — Я могу помочь тебе? — Он мягко подходит к любимому, свободно обнимая руками поперек живота. — Пожалуйста, вылей аккуратно карамель на силиконовый коврик, как только на термометре будет сто сорок. Только не обожгись, — Синчэнь тянется за поцелуем, все ещё не отвлекаясь от своего занятия. Это особое состояние, когда творец занял свое законное место, делает его до крайности очаровательным, но в то же время серьёзным. Как древнее божество. — Ты неописуем, родной, — он мягко целует увлеченного мужчину и отпускает, забирая сотейник с карамелью нужной температуры. Она приятного молочного цвета и с лёгким сливочным ароматом, иногда так пахнет весь А-Чэнь, словно большое облако сахарной ваты. Плита выключается с тихим щелчком, а Синчэнь достает приборы и тарелки, сервируя стол. Он так близок к своему делу, что дома создаёт ту же атмосферу. — Оденешься? Я успею как раз все подать, — его короткие ногти слабо царапают спину, заставляя вздрогнуть от неожиданности, — хотя бы халат, иначе рискуешь стать для меня главным и единственным блюдом на сегодня. Красивые глаза кажутся стеклянно-матовыми от желания, их искристый блеск прячется под похотливой дымкой. Синчэнь всегда неповторим, что бы ни делал. Даже если это касается невероятно сексуальных угроз. — Сначала помогу тебе. — Я сам, не волнуйся. На этот раз Сун Лань отходит на несколько минут, а когда возвращается стол действительно полностью накрыт, Синчэнь растянул карамель в длинные тонкие нити и почти закончил сворачивать небольшие конфетки с начинкой. «Борода дракона» выглядит невероятно, ниточки карамели кажутся тоньше человеческого волоса. — Приятного аппетита, — Синчэнь улыбается тепло, сажая за стол мужчину и садясь напротив. Ему нравится лицо Сун Ланя, когда он ест. Оно становится упоительно отстранённым и сосредоточенным, словно он отринул всю суету мира и погрузился во вкус полностью. Почти видно как каждый полутон вкуса четко ощущается и осознаётся им. Брови чуть вздрагивают, язык проходится по губам, ресницы едва заметно двигаются, вместе с наблюдением за тончайшими оттенками эмоций Синчэнь чувствует то же самое. — Это неописуемо, А-Чэнь. Словно вознесение тысячу раз и после каждого головокружительное падение в людской мир, — особо чувствительные вкусовые рецепторы это уже профессиональная деформация и вне работы мучение, но не когда дело касается блюд Синчэня. Каждый раз непредсказуемо, но потрясающе. Кажется, даже вода, налитая его руками, станет едва ли не целебной. — Я отдал бы тебе все Звёзды Мишлен. Но возлюбленный лишь тихо смеётся, пряча тонкой ладонью красивую улыбку. — Твое удовольствие для меня самая желанная и драгоценная награда, — голос нежной мягкой патокой обволакивает, в этом моменте хочется на всю жизнь замереть, как в янтаре. За ужином Синчэнь рассказывает о своем новом соседе по съемной квартире, очень милом и хорошем парне, об А-Цин, любимой сестре и единственной ученице, и о работе. Мягко прикасается стопой к стопе под столом, но дальше не заходит, давая насладиться пищей. Но все же вскоре Синчэнь пересаживается поближе к возлюбленному. Так хочется быть поближе к нему, а может даже покормить с рук. Эта неожиданная мысль разливается искрящимся восторгом внутри. — Родной, открой пожалуйста рот, я хочу попробовать покормить тебя, — он подцепляет на вилку кусочек морского черта и мидию в кремовом соусе, — хотя бы разочек. С лёгкой улыбкой Цзычэнь даёт кормить себя, мягко обхватывая губами вилку. Это выходит удивительно нежно, а счастливый взгляд Синчэня будоражит, делая и его самого счастливым. Его Чень-Чень так красиво улыбается, льнет ближе, что даже дышать становится труднее от восхищения. — Фантастично. Но теперь я тоже хочу попробовать тебя покормить, — он наклоняется вперёд и мягко целует приоткрытые влажные губы, лишь прикосновением, но тут же отрываясь. — Хорошо. С удовольствием, — Синчэнь игриво улыбается и опускает руку на колени, обводит губы языком. Сун Лань берет еще горячий нэм том, окунает его в кисло-сладкий соус с лёгким оттенком сладкого чили и свежей кинзой и аккуратно подносит угощение к губам Синчэня. Он с удовольствием откусывает половину свернутого блинчика, отчего сок мяса, креветки и овощей стекает по подбородку, но Цзычэнь ловко стирает его салфеткой. Это действительно непривычное, но очень приятное занятие — кормить с рук возлюбленного. А-Чэнь слабо прихватывает его пальцы губами, заигрывая, но не соблазняя намеренно. — Хочешь чаю? — Сначала у меня есть для тебя небольшой подарок, А-Чэнь. Ты не против? — вытерев руки, Сун Лань мягко поглаживает чужие бедра, переходит медленно на спину. Поднимается и обходит, опуская руки на плечи и давая почувствовать свой вес. — Цзычэнь, ну что ты, не стоило. — Я хочу этого. Уверен, тебе понравится, — теплые сухие губы касаются виска, — закрой глаза. Синчэнь послушно закрывает глаза и накрывает их ладонями, всем своим видом демонстрируя покорность и заинтересованность. — Открывай, — жаркое дыхание неожиданно обжигает ухо, а сильные руки снова опускаются на плечи. На столе стоит аккуратная черная матовая коробочка без каких-либо наклеек и надписей. От предвкушения сохнут губы, но пока он старается угадать содержимое не прикасаясь. Цзычэнь прекрасно знает его и это лишь больше интригует. Синчэнь мягко берет коробку в руки и гладит картонные бока, разглядывает увлеченно, как ребенок крутит новогодний подарок. — Принести чай, пока ты растягиваешь удовольствие? — Сун Лань целует его в щеку нежно и отступает на шаг назад. Он точно знает, что возлюбленному понравится этот маленький подарок. — Нет, останься, — и всё же Синчэнь успевает себе представить слишком многое, что может оказаться в небольшой коробке. Он открывает быстро, одним движением, и замирает. На мягкой подложке лежит лаконичный неприметный пультик и аккуратная крупная игрушка. У нее обтекаемая форма и несколько рядов бусин у основания, обтянутых тонким слоем силикона. Слишком явно мужчина представляет сейчас, как примет новую игрушку в себя и отдаст пульт Цзычэню. С губ срывается восторженный вздох. Он действительно давно хотел такой девайс. Подушечками пальцев Синчэнь гладит приятный материал и вытаскивает из коробочки игрушку, обхватывая ладонью. — Нравится? — Очень. Спасибо, любимый, — он запрокидывает голову назад и целует Цзычэня в губы, пытаясь толкнуться в его рот языком. Сун Лань позволяет ему это, не перехватывает инициативу, только нежно отвечая. — Я могу пойти с ним? — Он отрывается, улыбаясь довольно. — Помочь тебе? — Его голос звучит глубже и ниже, заставляя мурашки пробежать по спине. — Да, я хотел попросить, — Синчэнь свободной рукой гладит лицо мужчины, влюбленно заглядывая в его глаза. Он заводится сейчас почти без причины и от этого легкое возбуждение окрашивается стыдом. Оставив приготовление чая на Сун Ланя, он уходит любовно вымыть новую игрушку и поставить на зарядку. У них довольно большая коллекция подобных интимных вещиц, которую Синчэнь начал собирать ещё до их знакомства. Его либидо слишком высоко, чтоб он был в силах справиться с ним в одиночку без дополнительных девайсов. — Цзычэнь, ты так внимателен. Я удивлён, как ты помнишь о том разговоре, — он возвращается в зону кухни и останавливается у стола, наблюдая за тем, как Сун Лань различает чай по чашкам. — Помню. Эта задумка очень тебя воодушевила. — Я восхищён тобой, — он подходит к возлюбленному, поднося к его губам сладкую «бороду дракона», — ты самый потрясающий человек в моей жизни. Моя невероятная мечта. Он ласково улыбается, зачарованно смотря в глаза возлюбленного, льнет ближе, прижавшись и наслаждаясь теплом чужого тела. Сун Лань молчит, но его взгляд говорит больше слов, он крепко обнимает своего парня. А-Чэнь вздыхает довольно и старается вжаться в чужое тело. Ему было так одиноко эти три недели. — Синчэнь, ты хотел десерт, — спустя несколько минут, Цзычэнь мягко поглаживает по спине любимого. — Хотел. А теперь не хочу. Ты слаще любого десерта. — Решил чуть-чуть побыть капризной госпожой? — Он мягко усмехается и подхватывает мужчину на руки. Синчэнь прекрасно сложен, подтянут, но все ещё лёгок для него. — Цзычэнь! — Держись крепче. Отнесу тебя в спальню. — Возьмёшь меня на весу? Так твой член проникнет ещё глубже и я не смогу не сжиматься на нем от каждого толчка, — Синчэнь ближе тянется к его уху, медленно вкрадчиво шепча и одной рукой поглаживая по груди, — и ещё мы займёмся сексом у зеркала, чтоб ты мог увидеть свое лицо во время оргазма. Ты невероятно красивый всегда, но в этот момент особенно. Может займёмся парным совершенствованием? Всего раз до прогулки. — Тебе этого не хватит, А-Чэнь. Но если хочешь, то я с удовольствием помогу тебе немного расслабиться, — Сун Лань уверенно несёт партнёра в другую комнату и бережно опускает на кровать. Ещё на ходу Синчэнь развязывает пояс халата и распахивает его, теперь поглаживая обнаженную грудь и щекоча подушечками пальцев рёбра. Его жадные губы прижимаются к сильной шее, целуя жадно, прикусывая и вылизывая кожу. — Цзычэнь, боже мой, я так скучал по тебе. Ты у меня такой горячий, страстный, желанный. Я люблю тебя бесконечно. Больше жизни и солнца. — А-Чэнь, тише, я тут, не сходи с ума, — он опускает мужчину на кровать, садясь рядом и быстро стягивая с него свитшот, — раздевайся, — его голос приобретает лёгкую доминантную нотку, от чего Синчэнь вздрагивает, прикусив пухлую губу. Пока Сун Лань достает смазку, он успевает стянуть с себя штаны вместе с бельем и длинные трогательные белые носки с серебристым узором снежинок. Синчэнь мягко проводит ладонью по своему члену, растирая естественную смазку по головке, чуть разводит ноги, удобнее устраиваясь на кровати. Сун Лань возвращается быстро, отдает тюбик смазки в руки партнёра и вжимает его своей грудью в кровать, оставляя яркие следы на чужих плечах. Ему тоже не хватало их близости, упоительной страсти Синчэня, сходящего с ума от желания. — Все время ходил без белья. В одном лишь халате. Бесстыдник! Я чувствую твой член бедром, позволишь отсосать тебе? — Не сейчас. Ты уже на грани перевозбуждения. Прогуляемся, — Сун Лань говорит ровно и уверенно против коротких резких предложений Синчэня. — Переворачивайся на живот и выгнись. Взор красивых глаз затуманился от желания, порочные губы раскраснелись и приоткрылись, пропуская неровные вздохи. Он покорно переворачивается, выгибаясь под сильным телом и мстительно погладив бедром о медленно твердеющий член партнёра. Цзычэнь садится на пятки, пропустив под собой немного разведённые ноги Синчэня, ограничивая его возможности движения. В отместку за провокацию он звонко шлёпает по подтянутой ягодице, заставляя вскинуться от неожиданности и сильнее прогнуться под ладони. Синчэнь прекрасно знает, что партнёр не причинит ему действительной боли. С нетерпеливым стоном он прогибается глубже и потирается головкой члена о постель, уронив голову на сложенные руки. Сильные пальцы сжимают ягодицы, поглаживают, разводят в стороны. И за этим следует новый шлепок. Звонкий, неожиданный, но совершенно безболезненный. Лишь лёгкое покалывание, но тут же местечко удара оказывается заботливо оглажено. — Цзычэнь, ну не тяни. Я не смогу уважать себя если снова останусь удовлетворённым только твоими поглаживаниями. — Хочешь сказать, что уже близок? — мягко усмехается, подув на спину партнёра, вынуждая задрожать. — Я ждал три недели! — Он выдыхает смущённо и прячет лицо в изгибе локтя, подмахнув задницей. — Понял-понял. Но сначала расслабься. И дай мне смазку, — Сун Лань мягко гладит партнёра по спине, успокаивает нарастающую дрожь. Он забирает тюбик из рук Синчэня, но не спешит его открывать. Медленно проводит ладонями от лопаток до поясницы, затем обратно. Слишком сильное и быстрое возбуждение партнёра ожидаемое, но его нужно чуть оттянуть, чтобы не причинить дискомфорт. А-Чэнь тоже это понимает и самостоятельно прикладывает усилия, чтобы успокоиться. — Уже лучше, — напряжённые от перевозбуждения мышцы расслабляются и дыхание Синчэня становится ровнее, он становится абсолютно мягким и податливым в ласкающих руках. — Молодец, А-Чэнь. Поднимись повыше, — Сун Лань помогает встать партнеру в более устойчивое положение, слабо щекочет поясницу, не давая снова зажаться. Он выдавливает смазку на пальцы, немного согревая и наносит ее на нежную дырочку, мягко поглаживая складочки кожи, но не проникая пока внутрь. Свободной рукой оттягивает ягодицу, ещё сильнее раскрывая партнёра. Синчэнь вздыхает довольно, старается ещё больше расслабиться, позволив открыть себя. Пальцы Цзычэня очень хорошо ласкают его даже без проникновения, распаляя. Сун Лань проталкивает палец на выдохе, вырывая благодарный всхлип. Жаркое тело принимает его с лёгкостью, но все равно кажется тесным. Он добавляет ещё немного смазки, снова проникая и поглаживая бархатистые стеночки. Он не мучает Синчэня ожиданием больше необходимого. Не сейчас, когда тот пытается совладать с собой из последних сил и дрожит от перевозбуждения. Тугие мышцы поддаются с лёгкостью, нежно обхватывают пальцы, но не оказывают сопротивления. Сун Лань добавляет ещё больше смазки, входя уже тремя пальцами, ускоряет темп, касаясь при более глубоком толчке простаты. Тело Синчэня принимает пальцы жадно, он сам насаживается, стараясь получить больше. Сладкие стоны А-Чэня тонут в смятом покрывале. — Цзычэнь, поласкай мой член пожалуйста, — резким движением он отбрасывает волосы со спины и смотрит через плечо, — и как же хорошо от твоих пальцев, боги, не останавливайся. — Все хорошо, можешь кончить сейчас, не сдерживайся, — Сун Лань подушечками пальцев гладит чувствительную простату, а второй рукой дрочит твердый подтекающий член партнёра. Синчэня надолго не хватает, он слишком перевозбужден, чтобы выдержать двойную стимуляцию даже пару минут. Он изливается в ладонь возлюбленного с протяжным высоким стоном. Яркий финал после долгого воздержания. — Молодец, ты очень хорош, дорогой, — Цзычэнь большим пальцем обводит чувствительную головку, собирая капли спермы. А-Чэнь всем телом дрожит от этих прикосновений, всхлипывая, но уверенные пальцы внутри нажимают на простату. Сун Лань не прекращает толкаться даже сейчас, когда нутро сжалось после оргазма. — Готов продолжить? — Боги… Да. Сун Лань встаёт неспешно, вынимает пальцы из тесного тела и встаёт с кровати. Ему требуется намного больше времени, чтобы возбудиться, твердеющий член тяжело покачивается при ходьбе, но это можно игнорировать. Он вытирает руки и снимает с зарядки новую игрушку. Синчэнь переворачивается на кровати на спину, томно наблюдая за возлюбленным и поглаживая себя по груди. Он чувствует себя восхитительно после долгожданного оргазма, но этого все ещё невероятно мало. — Ложись на спину, ноги вместе и набок, — это ещё не командный тон Сун Ланя, от которого слабнут колени, но даже сейчас нет ни малейшего шанса воспротивиться. Синчэнь ложится как было сказано и чуть оттягивает ягодицу, открывая себя ещё больше. Цзычэнь опускается рядом, жарко вжимаясь грудью в бок и целуя шею. — Прохладно… Хорошо, — вздыхает А-Чэнь, прижавшись спиной к сильной груди мужчины, легкая дрожь снова пробирает его тело, — твои губы такие горячие и влажные. Укуси меня, отметь, заклейми собой. Сун Лань мягко царапает зубами тонкую кожу и прижимается губами, с усилием оставляя яркий засос. Он покрывает обильно смазкой игрушку в своих руках и приставляет к чуть приоткрытому входу в жаркое тесное тело. Синчэнь выдыхает и расслабляется, предвкушая проникновение. Округлая вершинка входит легко, жаждущее тело просит большего и Сун Лань медленно даёт, вставляя аккуратно. Крупную игрушку А-Чэнь принимает с удовольствием, она приятно заполняет его и «головкой» почти касается простаты. Лёгкое ощущение тяжести и наполненности разливается по его телу и он благодарно стонет, поворачивая голову к возлюбленному и ласково целуя его в губы. — Тебе комфортно? Не слишком много? — Цзычэнь разворачивает его полностью к себе, поглаживая одной рукой по бедру, а другой по голове. — Мне очень хорошо. Я чувствую себя заполненным и от смазки это не так остро. Приятно, — он к рукам ластится, нежно улыбаясь и осыпая лицо любимого человека лёгкими поцелуями. — Хорошо. Ты удивительный, А-Чэнь. Встанешь? Мы хотели прогуляться. — Быть может сначала я помогу тебе снять возбуждение? — Аккуратная изящная ладонь мягко скользит по боку, но Синчэнь без разрешения не позволяет себе больше. — Позже, дорогой, — мягко убрав ладонь, Сун Лань встаёт, потянув за собой партнёра. — Развратник. Я по глазам вижу, что ты что-то задумал, — нежно смеётся, пытаясь привыкнуть к тому, как вибратор ощущается в вертикальном положении. Так он вошёл чуть глубже и нутро жадно стиснуло его, вершинка при каждом шаге подразнивает простату, недостаточно, чтоб это стало полноценной стимуляцией, но многообещающе. — Небеса… Они одеваются довольно быстро и даже не выглядят перевозбужденными. На красивое лицо Цзычэня возвращается обычное выражение прохладной отстранённости, но взгляд почти плотоядный, жадный, ощущающийся физически как лёгкое прикосновение. Это невероятно приятно чувствовать. Сяо Синчэнь делает ещё несколько кругов по квартире, чтобы окончательно привыкнуть к распирающему ощущению внутри и не выдавать себя походкой. Взявшись за руки они выходят, неспешно прогуливаясь по залитым предзакатным солнцем улочкам Танхэ. Район красив ранним вечером, от стеклянных домов игриво отражаются солнечные лучи, всё ещё тепло и только лёгкий ветерок доносится, самое время для приятной прогулки с любимым человеком. — Расскажешь о своей командировке? В каких местах ты побывал в Пекине? — Синчэнь мягко гладит по руке партнёра, нежно заглядывая ему в глаза. Слушать о работе А-Ланя интересно и увлекательно, он очень красиво рассказывает и пишет. — «Дак зе Чайн» имеет неплохой дизайн, но это ресторан и там должны уметь готовить и обслуживать. Я пришел туда дважды и каждый раз они путали мой заказ. И лучше бы не приносили его. Не хочу говорить, — двумя пальцами Сун Лань разглаживает складочку между бровей, его губы поджимаются в тонкую линию, но он мягко прижимает к себе мужчину. — Неужели все было настолько плохо? Это довольно популярное заведение и о нем много говорят. — Слишком переоценено. Как и «Фаншань». — Кухня императорского двора тоже не пришлась по вкусу моему Цзычэню? — Синчэнь тихо смеётся, внимая каждому слову. — Атмосфера гнетёт, слишком ярко и вычурно даже для имитации дворца. Подают хороший чай и персонал не так плох, делают все качественно и быстро. Кухня пытается держать планку, но даже не дотягивается до установленного заведением уровня. Четыре из десяти. — А что же тогда эталон? Десять из десяти. — «Шуанхуа» и ты. В моей жизни ты само совершенство и никто не может даже приблизиться. — Ты предвзят, Цзычэнь. Но я счастлив слышать, что тебе нравится, — он смущённо отводит взгляд, — неужели не было места в Пекине, которое бы тебе понравилось? — Вегетарианский дом «Заслуги и добродетели». Довольно неплохо и интересно. Многообещающее место, но им стоит развиваться. Восемь из десяти. — Я слышал об этом заведении. У них есть очень интересные блюда. И красивая подача десертов. Свободной рукой Сун Лань мягко нажимает кнопочку на маленьком пультике в своем кармане, заставляя игрушку внутри Синчэня мягко завибрировать. От неожиданности его губы распахиваются, но стон удается сдержать. Лёгкий румянец украшает его нежное лицо. — Как дела у А-Цин? — Цзычэнь мерно продолжает разговор, придерживая под руку партнёра. — А-Цин, — он выдыхает, собираясь, — она делает большие успехи, учеба даётся ей уже легче, но если бы она ещё не упрямилась. И не ссорилась с А-Яном при каждой встрече, — его улыбка становится мягкой и тёплой. — А-Ян твой новый сосед? Вы подружились? — Да. Очень милый юноша. Он ещё молод и от этого его суждения крайне критичны, никаких полумер. Возможно, чуть груб, я назвал бы это прямолинейностью, но общаться с ним интересно. — Что они не могут поделить с А-Цин? — Разное. То конфеты, то место в гостиной, то мое внимание. Мне кажется им просто нравится переругиваться между собой. Это звучит довольно дружелюбно, если не давать им заходить очень далеко, — он легко пожимает плечами. — Исходя из твоих рассказов, это довольно неприятный человек. Молодость не даёт права на жесткость мыслей, — лёгкая прохлада чувствуется в словах Сун Ланя. — Наверное, я высказался недостаточно ясно. Сюэ Ян хороший человек, — но Синчэнь задумывается, вспоминая поведение своего соседа. — Главное, чтоб тебе было комфортно жить с ним, А-Чэнь, не стоит прислушиваться к моим оценочным суждениям, — мягко сдаётся Сун Лань и гладит руку возлюбленного. Он нажимает на другую кнопочку на пульте и на вибраторе начинают двигаться бусинки у основания. Зрачки Синчэня от возбуждения расширяются, это невероятное ощущение похоже на жадный римминг. Он успевает закрыть рот ладонью, чтоб не застонать на всю улицу. — Встретился с господином Вэнь Цюнлином. Он интересовался твоим самочувствием, — бесстыдно Сун Лань продолжает разговор, крепче придерживая возбужденного мужчину. — Цзычэнь, небеса, давай постоим, — Синчэнь вздыхает тяжело, отходя под тень деревьев. — Эта вещь делает со мной невероятное. Мне… мне нужно отдышаться, — его ноги чуть подрагивают, а возбуждённый член явно выделяется под тканью брюк. — Столь малое тебе нужно, чтоб потечь от перевозбуждения. Твой член уже мокрый, да? Ты готов кончить лишь от стимуляции? А-Чэнь, где же твоя невероятная выносливость? — Он усмехается, низко склонившись к чужому уху. Со стороны это выглядит как забота о друге, которому стало плохо, но Синчэню слишком сейчас хорошо. — За мной. Быстро. Времени собраться с мыслями нет, но он двигается за своим мужчиной, вцепившись в его руку. Сун Лань ведёт его в общественный туалет в торговом центре, уверенно вталкивает в кабинку и сам заходит следом, запирая дверь. Места мало. Лицо Синчэня, упавшего задницей на закрытый унитаз, так близко к чужой ширинке, что он может зубами расстегнуть молнию. — Расстёгивай свои брюки, — горячий Цзычэнь опасно нависает сверху, невероятно возбуждающе. Глаза Синчэня черные от возбуждения, а руки слабо подрагивают. Ему так упоительно сладко и влажно. Он с трудом расстёгивает свои брюки и выдыхает расслабленно. Его член тверд и истекает смазкой. — Цзычэнь, пожалуйста… пожалуйста, — он с трудом дышит, раздвигая ноги шире, но его партнёр выглядит сейчас неумолимым божеством, что не желает снисходить до грешника. Маленький пультик в его руках похож на смертоносный меч, способный принести облегчение. Вибрации внутри становятся более интенсивные, а бусинки вращаются быстрее, стимулируя до головокружения. Сун Лань закрывает ему рот ладонью, чтоб стон не сорвался слишком громко. — Если кончишь без прикосновений к члену сейчас, то я вылижу его от спермы, — пальцы мягко гладят щеку, — ты очень оценил эту игрушку. Тебе нравится, как работают бусины? Ты влажный внутри от обилия смазки и вибрация ласкает твое нутро, — Цзычэнь шепчет в ухо, обжигая дыханием. — Такой послушный, возбуждённый, жадный. Тебе нравится быть заполненным. Невероятно красивый изящный мужчина, но обожающий разводить свои потрясающие ноги. Я восхищаюсь тобой, твоей энергией. Твоей похотью и одновременной непорочностью. Сяо Синчэнь, ясная луна и ласковый ветерок, я люблю тебя. Моя душа. Моя жизнь. Вибрация усиливается, а низкий возбуждающий шепот безжалостно добивает сознание Синчэня. Хрустальные слезы скапливаются в уголках глаз, яркий румянец окрашивает лицо и шею. Так хорошо от этой невероятной ласки, которой нет. Сун Лань только зажимает ему рот. Приходится найти в себе силы, чтоб помотать головой, поднять руку сейчас так тяжело, но так хочется попросить. — Цзычэнь, ох, Цзычэнь… Поцелуй меня, пожалуйста, — даже его губы дрожат, наверное, не сиди он сейчас, то точно упал бы, — небеса, что же ты со мной делаешь, любовь… любовь моя. Сун Лань целует ласково, обводит языком рот Синчэня, вылизывая жадно и влажно. Тот тихо поскуливает, цепляется пальцами за одежду, тянется всем своим существом. Кусается и стонет, жмурясь от удовольствия. — Кончай, А-Чэнь, тебе же хочется сейчас. Сделай это, ты можешь, — он опускается, склонившись к головке, — или мне стоит помочь тебе, распутник? Сяо Синчэнь вздрагивает и изливается, больно вцепившись в плечи партнёра и с его именем на губах. Сперма вытекает толчками, стекая по стволу, но жадный язык тут же собирает ее, Цзычэнь так заботлив и верен своему обещанию. Он вылизывает его с удовольствием и старательно вытягивает ртом остатки семени. — О Небеса, как же ты хорош, ах, — Синчэнь забирает из чужих рук пульт и выключает движение бусин, оставляя только самую слабую вибрацию. Ему нужно немного времени, чтоб снова принять все возможное. — Молодец, А-Чэнь. Дать тебе время прийти в себя? — Минуту. Я почти в порядке, мне нужно отдышаться. Ты вынул из меня душу, но теперь у меня нет желания выпускать тебя из постели всю ночь, — он зачесывает волосы назад одним движением кисти. Его глаза все ещё темные, с широким зрачком, губы влажно поблескивают и бедра чуть двигаются, он смакует лёгкую вибрацию, касающуюся простаты. — Мне понравилось. Ты невероятен, Цзычэнь. Назови меня ещё раз распутником таким тоном. — Кончил лишь от вибратора и грязных слов. Остановился бы ты, если кто-то застал бы тебя за подобным распутством? Не думаю, — строгость и мелькающие игривые нотки в его голосе переплетаются – Сун Лань потрясающе владеет собой. — Но ты бы не дал этому случиться, любовь моя, — улыбается вновь нежно, застегивая свои брюки и поднимаясь на ноги, близко-близко, грудью к груди, — я доверяю тебе. — Пойдем, — Цзычэнь отворачивается, стараясь скрыть неловкий румянец. Он иногда не может совладать со своими эмоциями и чувствует дискомфорт из-за этого. За время их отношений Синчэнь научился читать своего партнёра с лёгкостью, точно знает о тех нескольких фразах, которые заставят его сердце безумно колотиться, а нежные кончики ушей и плечи заалеть. Это знание лишь хранится у него в голове и говорит он только от чистого сердца. Сун Лань часть его жизни, его души, настолько значим, что он, наверное, не будет знать как жить дальше, если их жизненные пути разойдутся. — Цзычэнь, ты не против если мы зайдём с тобой в ещё одно место? Я не ожидал, что мы окажемся здесь сегодня, — Синчэнь с мягкой улыбкой вытирает руки о бумажное полотенце. — Конечно, дорогой. Мы зайдём куда тебе угодно, — они вместе выходят из туалета и теперь Сун Лань ведом партнёром. Синчэнь держит его за руку и уверенно идёт к пункту выдачи службы доставки. К приезду возлюбленного он заказал для него небольшой подарок, но никак не смог забрать заранее, чтоб отдать сегодня. Удивительно, что они забежали в этот торговый центр. Сун Лань увлекается древним оружием, с особым трепетом выбирает самые интересные для себя экземпляры и хранит в гостиной и кабинете под толстым, как в музее, стеклом. Синчэнь нашел, едва ли не случайно, два невероятных фученя. Изящная резьба на ручках разная, но выполнена искусными мастерами своего дела. Сами метёлки длинные, длиннее чем обычно, и в одной конский волос насыщенно черный, а другой — поразительно белый. Аккуратные и ухоженные вещицы, но при этом раритетные, узор на рукоятях чуть стёрся от использования, но явно давно, Цзычэнь научил его разбираться в этом даже по фото. Продавец рассказал, что когда-то давно эти мухобойки принадлежали двум неизвестным странствующим монахам из каких-то старых храмов, они были невероятно близкими друзьями до самой смерти и поэтому, в память об их драгоценной дружбе, нельзя разлучать метёлки. Красивая легенда, Синчэнь уверен, что Сун Лань оценит. — Пришли. Подождёшь меня или пойдем вместе? — Он мягко гладит руку возлюбленного. — Мне нужно позвонить редактору по поводу статьи. Всего несколько минут, — мягкий взгляд выдает Цзычэня, когда он отпускает руку. — Я успею. Действительно, когда Сун Лань заканчивает короткий разговор, Синчэнь уже возвращается, держа в руках почтовую коробку, не слишком большую, но больше метра длиной. — Это небольшой подарок для тебя, Цзычэнь. Прости, что я не успел красиво его упаковать, — заинтересованный взгляд без внимания не остаётся. Он скромно улыбается, опуская взор красивых глаз в пол. — Я могу открыть его сейчас? — Сун Лань аккуратно берет из чужих рук коробку, пытаясь угадать что же там. Приятное чувство, вот почему А-Чэнь не спешил с распаковкой своего подарка. — Да, конечно. Присядем? Мужчины выходят из здания и садятся на скамейку у торгового центра, главный вход с другой стороны и людей здесь не так много. Цзычэнь открывает коробку неспешно, раскрывает скотч, разматывает первый свёрток пупырчатой пленки, которая прячет в себе красивый деревянный кейс. Во втором свёртке такой же кейс, но светлее. Идеально сочетаются друг с другом. Длинные и довольно узкие, это не даёт совершенно никакой подсказки. А Синчэнь только мягко улыбается, смотря на его лицо и сложив руки на коленях. Красивый, чистый и искренний в своих словах и чувствах всегда. Яркий и теплый солнечный свет среди непроглядной серости дней. — А-Чэнь, это мечи? — Не угадал, — его улыбка становится шире и светлее, словно азарт проснулся в его душе. Сун Лань несколькими нажатиями на пульте в своем кармане включает бусины сразу на предпоследний режим, сочетающий в себе ещё и довольно сильную вибрацию, которая по чувствительному после недавнего оргазма нутру Синчэня пройдется небесным бедствием, знаменующим восхождение на небеса. — Цзычэнь! Ах, небожители, — тихо взмолится, но тут же прикусит щеку изнутри и ноги плотно сдвинет, пережидая волну дрожи по телу. Сначала Сун Лань открывает светлый кейс. Медленно. Растягивая приятное предвкушение. Внутри он оббит темно-красной мягкой тканью, а на подушечке лежит фучень, невероятный в красоте и изяществе. Белоснежный волос неизвестного животного, на ощупь явно натуральный, тоньше конского, мягче шелка и в своем цвете разве с луной сравниться может. На рукояти резные чуть стершиеся узоры как морозные. — Потрясающе. А в темной кейсе метелка с темным волосом, почти черным, но глубоким и благородным, узоры на рукояти стёрлись чуть сильнее, они более строгие, идущие ровно кольцами и перемежающиеся с темными прожилками самой древесины. Ему даже не понять какой фучень больше нравится, оба настоящие произведения искусства, которые подарил самый любимый человек на свете и в этом для Сун Ланя наибольшая ценность. — А-Чэнь, они великолепны. Это невероятно, я благодарю тебя, — он закрывает оба кейса и одной рукой заботливо гладит возлюбленного по лицу, украв мимолётный сладкий поцелуй с его приоткрытых губ. — Я счастлив, что тебе нравится, — Синчэнь немного успокоился и подавил в себе мгновенно накатившее возбуждение от работающего вибратора. Он сможет сохранять ясность мысли ещё какое-то время. — Ты удивителен, — Сун Лань мягко накрывает его ладонь своей. — Я люблю тебя. Такого невероятного, восхитительного. Твой голос, смех, твою чарующую улыбку. Какой ты нежный в моих объятиях и какой сильный на самом деле. — И я люблю тебя, Цзычэнь. Ты вся моя жизнь, — улыбка смущенная и мягкая. Ее хочется поцеловать, ощущая сладкий привкус радости. И сорвать с них негромкий стон удовольствия, позволить Синчэню отпустить себя, дать погрузиться в омут страсти. — А теперь мы пойдем домой. Прошу. Я так сильно хочу тебя, но мы уже два раза ограничились полумерами. — С удовольствием, — в одну руку Сун Лань берет два деревянных кейса, а вторую подаёт партнеру. Его выдержка невероятна, но не стоит испытывать ее слишком долго. Они неспешно возвращаются к Цзычэню, он с интересом слушает как Сяо Синчэнь рассказывает короткие забавные истории со съёмок, сам тихо смеётся и улыбается, подставляя лицо ярким лучам закатного солнца. Он не замечает на другой стороне дороги своего нового соседа, который внимательно рассматривает их пару. Сун Лань снова заставляет вибрации внутри измениться и при ходьбе игрушка усиленно утыкается в простату. Так хорошо и сладко, от возбуждения взгляд медленно заволакивает и Синчэнь в руку партнёра впивается сильнее. Сдерживать себя невозможно. — Быстро домой, Цзычэнь. Или я оседлаю на скамейке в этой аллее, — его голос становится чуть ниже с соблазнительным тихим рыком. Он сам тащит за собой мужчину, значительно ускорившись. Так быстро у дома Сун Ланя они не оказывались никогда. Синчэнь властно вталкивает его в лифт и кровожадно впивается губами в шею, целуя и кусая безжалостно. Его уже откровенно ведёт, но даже эта яркая похоть невероятно красива. Великолепный, совершенный, порочный. — А-Чэнь, всего минуту терпения. Нам надо дойти до квартиры, — он отталкивает жадные руки возлюбленного и быстро вытягивает за собой из лифта. Лишь минута и они остаются наедине друг с другом, влажно целуясь. Кейсы с метёлками оказываются отложены на подставку для обуви и Сун Лань полноценно обнимает партнера, прижимая к себе предельно близко. Синчэнь не медлит, забираясь ладонями под одежду и поглаживая голую кожу тёплыми аккуратными пальцами. Обнимает ногой за талию, потираясь членом о член через брюки. Он сладко стонет, зажмурившись от множества ощущений. — А-Чэнь, иди ко мне, — Сун Лань поднимает возлюбленного, подхватив под бедрами и давая обхватить себя двумя ногами за талию. Снова они целуются, жадно и влажно, сталкиваясь языками и нетерпеливо потираясь друг о друга. Сун Лань вжимает в стену Синчэня, имитируя движениями бедер толчки. — Цзычэнь, — громко стонет, запуская пальцы в волосы партнёра и вынуждая его прижаться губами к своей шее, — пожалуйста, я люблю, когда ты ставишь метки на мне. Так невероятно рассматривать их, — Синчэнь вздыхает жалобно, умоляюще, а второй рукой расстегивает чужие брюки, неловко пытаясь стянуть их хотя бы до середины бедра. Сун Лань оттягивает вниз воротник, с удовольствием добавляет засосы к крупному яркому следу на тонкой шее и роскошной россыпи следов на плечах. Это удовлетворяет его собственническую потребность, спрятанную слишком глубоко в обычной жизни. — Да, вот так. Боги! Не бойся, не сдерживай себя. Я выдержу и с удовольствием приму, — он нетерпеливо стонет, запрокидывая назад голову и спутывая волосы Сун Ланя. Жадные губы любимого, его сильные руки лишают рассудка. Мощный, но в то же время изящный, истинный благородный муж. Цзычэнь быстро и ловко расстёгивает брюки Синчэня и забирается под белье сзади, нажимая на вибраторе кнопку напрямую, увеличивая вибрацию до предела. А-Чэнь вцепляется больно пальцами в плечи, стонет высоко и протяжно, ударившись головой о стену. — Возьми меня здесь. Я сейчас задохнусь от перевозбуждения, — с трудом он хватает воздух ртом, заглядывая в глаза партнёра, — я растянут от вибратора и сразу приму тебя полностью, Цзычэнь. Ты ведь тоже хочешь этого. — Нам нужно раздеться. Сможешь? — Да, отпусти меня на секунду. Отстраниться друг от друга тяжело, но чем быстрее удастся спустить брюки и стянуть их, тем быстрее снова можно будет прижаться к партнеру, ощутить его в полной мере. Желание сейчас затмевает все здравые мысли, крадёт возможность вдохнуть полной грудью. Синчэнь справляется первым, стягивает с себя всю одежду молниеносно, оставшись только в очаровательных белых носках. Обнаженный он порочно красив, им хочется любоваться долго, бережно касаться нежной светлой кожи и любить долго, пока невероятные сверкающие глаза блаженно не закатятся, а мужчина обессиленно не уронит голову на кровать, довольно улыбаясь. Сун Лань же только руки успевает быстро вымыть, чтобы касаться любимого везде. А-Чэнь хватает его за руку и быстро, всего в несколько шагов, дотаскивает до спальни и роняет на кровать. Властный, доминирующий. Он мягко поглаживает основание вибратора, устроившись сверху и разводя ноги, а после вытаскивает его медленно, выключая девайс. Разочарованный стон срывается с пухлых губ против воли, но Синчэнь не отдается временному отсутствию ощущения наполненности. Он ловко берет оставленную на кровати смазку и обильно наносит сразу на стоящий член Цзычэня. Крупный и ровный, с аккуратной головкой, влажно поблескивающей от естественной смазки, привкус удовольствия ощущается даже когда Синчэнь лишь смотрит. Рывком, но довольно бережно, он стаскивает с партнёра брюки и бельё, давая дальше выпутаться самому, задирает до груди свитер. Немного распределив ладонью лубрикант он сам приставляет головку члена к раскрытому входу и опускается плавно до конца, тихо довольно застонав. Наконец-то, после долгой разлуки, они снова едины телами и душами. — Цзычэнь, о небеса, чувствовать тебя полностью невероятно, — Синчэнь плавно двигает бедрами и тут же ускоряется, активно насаживаясь и опускаясь на большой толстый член, — я люблю быть твоим, не останавливайся. Сун Лань и не думает этого делать, руками хватает за ягодицы, помогая двигаться и поглаживая чуть влажную от пота кожу. Его ладони движутся чуть выше и ниже, лаская поясницу, бедра, чувствительные места под рёбрами. — Ты невероятно горячий, разведи ноги шире и ускорься немного. Ласковый, страстный, любимый, — горячий интимный шепот сплетается со стонами, создавая неописуемую атмосферу доверия и комфорта, того особого уюта, что царит в спальне бесконечно любящих друг друга людей. Сяо Синчэнь начинает двигаться быстрее, объезжая старательно член, мягко выписывая бёдрами круги и плавные восьмёрки. Последние лучи солнечного света ложатся на его кожу, подсвечивая, словно изнутри, теплым золотистым цветом. Ладонями он уверенно оглаживает сильные грудные мышцы партнёра, стискивая их, и ласкает темно-розовые соски, слабо царапая короткими ногтями. Ему невероятно хорошо от члена Цзычэня, который так потрясающе ощущается внутри. Собственный член Синчэня истекает естественной смазкой, влажно пачкает живот и дергается от движений, ещё сильнее размазывая предсемя. Он становится мокрым невероятно быстро. — Цзычэнь, мой возлюбленный, моя душа, — он стонет протяжно и сладко от удовольствия, впивается в плечи партнера пальцами, но не причиняя боли, и склоняется, чуть щекоча грудь кончиками длинных волос, — позволишь мне оставить на тебе метку? Я буду нежен и осторожен. Просьба о столь незначительном и в то же время полные уверенности движения тазом — сочетание в Синчэне этих двух крайностей невероятно, он балансирует на этой грани с элегантностью и нежной улыбкой. Сун Лань одну руку запускает в мягкие волосы и легко надавливая подушечками пальцев на голову, вынуждая прижаться губами к своей шее. — Тебе можно всё, А-Чэнь, ты же знаешь. И Синчэнь пользуется полученным разрешением. Сначала нежно целует, вылизывает влажно шею, оставляет сначала крошечные красноватые пятнышки засосов, что к утру пройдут бесследно, почти у уха. Спускается ниже, становясь более жадным одновременно со ставшими резкими движениями на члене. А у ключицы уже входит во вкус, следы становятся крупными и яркими, наливающимися цветом сразу же. Немного Сун Лань успокаивает любимого, мягко погладив пальцами его член и мошонку. — Сможешь двигаться и толкаться в мою ладонь членом? Ещё один раз, А-Чэнь, и я кончу вместе с тобой. — Цзычэнь, небеса, ты шантажист. Это уже второй раз за сегодня, — стон выходит почти жалким из-за капризно поджатых губ. Такой эмоциональный, когда близок к пику своих возможностей, это будет уже третий его оргазм за сегодняшний вечер и он дастся сложнее. — Я возьму тебя на весу у зеркала, как ты хотел, буду вжимать тебя спиной в него и брать пока не взмолишься о пощаде. Слишком чувствительного после оргазма и от того удовольствие станет слишком острым и противоречивым, вынимая твою невероятную душу. А-Чэнь, сможешь осилить это? Усиленно Синчэнь кивает, застонав протяжно, внизу живота все скручивает от невероятных обещаний Сун Ланя. И он обязательно их исполнит, всегда исполняет. Чтобы толкаться в его крепкую аккуратную ладонь приходится почти полностью соскальзывать с члена, а после снова насаживаться до конца, до шлепка кожи о кожу. Ноги уже дрожат, полностью отказываясь слушаться, но даже изнемождённый он старается изо всех сил, принимая жарким тесным нутром большой член и входя в ладонь возлюбленного, увлажненную смазкой. Так обильно, что она стекает по длинным изящным пальцам невероятно порочно. Третий оргазм накрывает неожиданной лавиной, лбом Синчэнь утыкается в твердое плечо, замирает, полностью насадившись. Он постанывает и тяжело дышит, потираясь носом о горячую кожу. — Цзычэнь! Не двигайся.., боги, замри. Пару минут, — он даже глаз не поднимает, дрожа обессиленно всем телом, но это ещё не конец. Рукой, все ещё лежащей на волосах возлюбленного, Сун Лань чуть поглаживает его по голове, замирая всем остальным телом. Его член внутри, восхитительно приятно сжатый бархатистыми горячими стеночками. Но именно в этот момент лишние движения могут причинить действительную боль. Едва отойдя от головокружительного оргазма, Синчэнь мягко соскальзывает с крепкого члена, скатившись на постель рядом и тут же поднимаясь на локтях, улыбаясь расслабленно, довольно и предвкушающе. Столь высокое либидо не даёт ему утомиться без полной удовлетворённости. Но и Сун Лань сейчас крайне возбужден, он чувствует, как это порочное, но сладкое чувство стойкого желания туманит его разум. Они оба знают в каком сейчас состоянии. Мгновение — и Синчэнь уже на его руках, обхватив ногами за талию, а руками обняв за плечи, царапая спину и шею. Головка члена скользит по раскрытой влажной дырке, но не проникает внутрь. В несколько быстрых шагов и один страстный мокрый поцелуй они оказываются у настенного зеркала в этой же спальне. Оно огромное, в полный рост, и хорошо закреплено. — А-Чэнь, держись крепче, — Сун Лань входит одним движением до конца и тут же начинает двигаться. Быстро, выбивая высокие несдержанные стоны уверенными толчками в гиперчувствительную простату, поглаживая подрагивающие нежные бедра и рассыпая яркие небольшие засосы по плечам и груди возлюбленного, — посмотрись, сколько развратной красоты в твоём облике, как ты хорош, любовь моя. — Цзычэнь! Цзычэнь! — Повернув голову к зеркалу и тут же зажмурившись, он жадно впивается в губы любимого мужчины, резко вжавшего в холодную поверхность зеркала. Разница между пылающим от страсти телом и ледяным стеклом ощущается в тысячу раз острее. Опьянённым друг другом мужчинам не нужно много времени, они слишком увлечены чувствами и ощущениями, эмоциональной связью и страстью, духовной и физической близостью. С низким красивым стоном, от которого мурашки бегут по спине, Сун Лань кончает в жадное тугое нутро Синчэня, которое действительно туго сжимается от каждого толчка, а он пачкает несколькими каплями семени их животы, взмолившись небесам в тысячный, наверное, раз.***
— Во сколько тебе завтра нужно вставать? Уже омывшись и приведя постель в порядок, они лежат вместе, нежно прижавшись друг к другу и наслаждаясь лёгкими нежными прикосновениями и теплом тела партнёра. — Я взял отгул на студии, Цзычэнь. Полежим, ах, — он зевает, — полежим вместе сколько захотим.