***
Сяо Синчэнь устроился на кровати Сун Ланя, укутавшись в мягкое одеяло и нежно смотря на возлюбленного, который с кем-то разговаривает о новой статье по телефону. Собранный. Красивый. Самый лучший на свете. Синчэнь улыбается, случайно потревожив натруженные уголки губ. Немного покалывает, но не мешает, напоминает о приятном способе пробуждения партнёра. Он ждёт окончания разговора, обнажая плечи и потянувшись к своей футболке. Его домашняя одежда уже давно лежит здесь. Как бы соблазнительно не было одалживать вещи любимого – он не может позволять себе этого часто. — А-Чэнь, как ты себя чувствуешь? — Сун Лань ближе подходит тихо, нежно гладит пальцами шею Синчэня. Засосы налились кровью и расплылись. Такое не скроешь, не спрячешь даже кофтой высоким воротом или шарфом. Собственническое чувство разливается внутри Сун Ланя теплом, но в то же время появляется и лёгкое холодное ощущение. Как можно быть столь кровожадным и беспощадным к своему любимому парню. — Я перестарался вчера, прости меня. — Все в порядке, душа моя, — он тихо смеётся и откидывается на плечо мужчины. Его сердце восторженно колотится в груди от этих прикосновений. — Цзычэнь, мне очень нравится это. На завтрашнюю съёмку закрашу тональным. Не стоит волноваться. Он отстраняется немного, натягивает футболку, но она скрывает отметины лишь на плечах. — Хочешь я приготовлю завтрак? — Не так часто Сун Лань готовит, его навыки очень хороши. И он невероятно горячо смотрится за плитой. — Очень хочу.***
Синчэнь возвращается домой вечером, часов в пять, уговорив Сун Ланя не провожать. Он сам прекрасно справится с тем, чтобы добраться до квартиры, а Цзычэню всё же нужно отдохнуть после напряжённой трёхнедельной работы и двух изматывающих оргазмов за сегодняшний день. Для Синчэня это четыре, но он спокойно доезжает на своей машине, игнорируя сладостно-ленивую негу, распространяющуюся по телу. Воздержание сделало его лишь более развратным, жадным и несдержанным. Хорошо, что в «Шуанхуа» сегодня не нужно было его присутствие. — С возвращением, даочжан, — Сюэ Ян сидит на кухне. Помятый, заспанный, с красными болезненными глазами. — У нас есть что-нибудь от похмелья? — Присядь. Я сейчас вымою руки и сделаю тебе зелёный чай с мёдом, — он мягко изучающе смотрит, говорит ласково и негромко. Видимо А-Ян вчера тоже весело провёл время. Чашка, снова та большая, в подрагивающих руках ощущается тяжёлой, но приятно теплой. Сладкий вкус мёда сплетается с чуть вяжущим на кончике языка вкусом зелёного чая. — Сейчас в пот бросит. Не пугайся. Допьешь – дам таблетку, — Синчэнь рядом садится, теперь в полной мере его можно рассмотреть. Довольный, буквально светится изнутри, а на шее лиловая россыпь. Точно не за ручки вчера гулял. — Хорошо время провел? Я тоже. Утром вернулся и проспал почти до твоего приезда, — Чэнмэй смеётся, отпивая резкими большими глотками и между ними ставя чашку на столешницу. Жарко становится, но легче, — большой опыт в «лечении»? — Всё может когда-нибудь случиться. Нужно быть готовым, — улыбается многозначительно и взгляд отводит, словно и не он так талантливо от похмелья лечит. Уголки губ красные. И сами губы покрасневшие. Сюэ Ян только теперь может все рассмотреть, когда не тянет каждые десять секунд в ванную. Видимо, Сун Цзычэнь неплохо покрутил на постели даочжана. Или это даочжан настолько неудержимый, что его пришлось за загривок зубами хватать, чтоб успокоить? Интересная тема, но для нее сейчас слишком болит голова. — Аптечка тут всегда лежит, если что-то станет нужно, — Синчэнь из дальнего верхнего кухонного ящичка достает прозрачный пластиковый чемоданчик, — вот две таблетки, выпей их, немного посиди и можешь снова спать. Утром будешь свежим. — Даочжан ещё и целитель. Или некромант? Я похож на труп? — Он глаза скашивает в одну сторону и демонстративно высовывает язык. — Похож. Но ещё теплый – значит можно поднимать, — мужчина прикрывает тыльной стороной ладони рот, смеётся красиво, перезвоном серебристых потусторонних колокольчиков. — Спасибо. Хочешь помогу завтра с маскировкой? — Для наглядности Сюэ Ян проводит пальцами по своей шее. — Да, буду благодарен. Сзади у меня не получается однородно перекрыть, — кажется, словно лёгкий румянец украсил его скулы. Наверное, просто свет упал. — Твой парень настолько кровожадный? Выглядишь как жертва вампира-садиста, — он встаёт и подходит чуть ближе, рассматривает. Хорошая работа, такие не сойдут ещё неделю, возможно, больше. — Мы просто чуть увлеклись. В этом моя вина, — теперь румянец не кажется миражом. Синчэню словно стыдно от собственной жажды. Интересно, а он стесняется когда возбужден? Старается прикрыться руками и свести ноги? Черт, глупые мысли в голову лезут после весёлого времяпровождения с друзьями. Спорили пол ночи у кого парень круче, а в итоге все равно пили с одного кувшинчика Улыбку и хихикали как школьницы. — Сделаешь ещё раз? Вкусно, — Сюэ Ян протягивает пустую чашку, опускает голову на горячее плечо. Будто намного теплее, чем обычно, наверное, это послевкусие чужих ласк согревает его тело. Непривычно, но не противно. Синчэнь гладит его по голове и мягко встает, забирая чашку. Снова наливает крепкий зеленый чай и добавляет мёд, сладкий-сладкий, золотистый, густой. По-домашнему, но в движениях рук чувствуется опыт, умение. — Не обожгись, — он отдает кружку и убирает аптечку назад в ящичек, на секунду его свитшот задирается, обнажив светлую кожу. — Как же хорошо, — Чэнмэй выдыхает тяжело, усевшись на подоконник, греет две ладони о кружку с чаем, — даочжан, а сказку ты мне не расскажешь? — Боюсь, что рассказчик из меня не самый лучший. Я не знаю совершенно никаких сказок и не умею придумывать, — он аккуратно улыбается, не тревожит натруженные уголки губ. Нежный красивый жест. — Ладно-ладно, как знаешь, — Сюэ Ян смеётся, берет со стола таблетки и быстро проглатывает, запив чаем. — Как-нибудь потом расскажу тебе сказку. А пока пойду спать. Сладких снов, даочжан, — он широко зевает, прикрывая рот тыльной стороной ладони. Чашку он забирает с собой в комнату. Синчэнь тоже уходит в свою комнату, переодевается в домашнюю одежду и ложится на кровать, поглаживая себя по шее. Тактильно он не ощущает кровоподтёков, но само знание будоражит. Цзычэнь был таким жадным, потрясающе горячим, нетерпеливым. От этих мыслей он снова чувствует возбуждение. Но завтра нужно встать раньше и привести себя в порядок. Он поднимается с кровати и наносит на яркие засосы домашнюю мазь от синяков, хорошее средство, но для действия ему нужно несколько дней. Теперь можно спокойно лечь спать.***
Несколько дней Сюэ Ян помогает утром Синчэню наносить плотный слой косметики на шею, а вечером смывать ее. Это довольно интересно. Даочжан рассказывает о своей работе, внимательно слушает его, смеётся над шутками и оказывается очень увлекательным парнем. А ещё каждый день он разговаривает по телефону со своим парнем, часто ездит к нему домой или они встречаются в городе, воркует, улыбается, иногда вкрадчиво шепчет в микрофон. Конечно, Сюэ Ян подслушивает. Если человек что-то скрывает, то оно должно быть интересным. Но это лишь признания в любви, какие-то приторно-розовые нежности, немного пошлых намёков, которые произносит даже не чужой голос. Тот ещё развратник даочжан, а с первого взгляда и не скажешь. — А-Цин сегодня не придет. Ей нездоровится. Поеду проведать, — Синчэнь обеспокоенно прижимает пальцы к свои шикарным губам, неосознанный нервный жест. Удивительный человек. Не плевать ему на глупую докучливую девчонку. Хотя ему ни на кого не плевать. Святоша. — Неужели зараза к заразе прицепилась? Передавай ей благодарность, что решила дать мне перерыв от своего общества, — а вот Сюэ Яну на мелкую гадину всё равно. Хоть неделю не видеть поганку. Главное, чтоб не больше, а то он со скуки помрёт. — А-Ян, я скажу, что ты тоже обеспокоен ее здоровьем. Цзычэнь заедет скоро. Точно не хочешь с нами? — Не поеду. А вот на парня твоего посмотреть интересно, — он улыбается широко и хищно. От чего-то очень хочется вживую поближе рассмотреть «вампира-садиста», который обеспечил ему ранний подъём под старую музыку с виниловых пластинок. Надо же так вгрызаться в шею человеку, если знаешь, что у него съёмки пять дней в неделю. — Расскажи про него пока ждёшь. Все свои секреты мне уже выболтал, а тут молчишь. — Не думал, что тебе будет интересно, — Синчэнь мягко усмехается, но садится на диван в небольшой гостиной-столовой, — Цзычэнь невероятный. Словно звёздное небо, словно северное сияние, будто всё самое красивое и потрясающее в мире объединили в одного человека, — его улыбка становится мечтательно-нежной и тёплой, он говорит от чистого сердца, по-настоящему влюбленно. — От его взгляда дыхание захватывает, а душа возносится на небеса. — Понял-понял. Твой Цзычэнь спустившийся на бренную землю небожитель, который своей целью поставил перекрасить тебя полностью в лиловый от засосов, — крайне смешно наблюдать за даочжаном, который едва ли не стихи слагает о своем любимом. Главное, чтоб не взял свистелку и не начал, как учитель Вэй, сочинять серенады своему Ромео. — А-Ян! — Синчэнь упрекнуть хочет, но смешок выдает его с головой. — В повседневной жизни он крайне сдержан. Иногда это кажется пренебрежением, но Цзычэнь нуждается в некотором времени, чтобы привыкнуть к новым людям, начать выносить их прикосновения. Сюэ Яну хочется высказаться и об этом, но раздается трель дверного звонка. Похоже главный герой их обсуждений приехал. — Здравствуй, Цзычэнь, — Синчэнь дверь раскрывает и тут же обнимает вошедшего мужчину, — проходи. Я оденусь и поедем. Гостиную от входной двери отгораживает только невысокий стеллаж для обуви, поэтому Чэнмэй разглядывает в пол оборота почти незнакомца. — Мой партнёр – Сун Цзычэнь, — даочжан представляет их сразу же, — мой друг – Сюэ Чэ– — Сюэ Ян, — перебивает, улыбнувшись широко, почти дружелюбно. — Сун Лань, — голос у мужчины не слишком низкий, красивый, манера разговора лёгкая, но уверенная. Он точно может говорить властно и четко, чтоб подгибались колени и становилось жарко. — Я быстро, — Синчэнь мягко касается руки возлюбленного и уходит переодеваться в свою комнату. А Сюэ Ян внимательно рассматривает Сун Ланя, изучает и анализирует детали одежды, волосы, лицо. Очень красивый мужчина, он не может не вызывать интереса, но лицо, нет, выражение лица ужасно портит его. Застывшая эмоция абсолютного безразличия делает элегантные мужественные черты бездушными, пластиковыми. А глаза как у замороженной рыбины в магазине. Пустые. Равнодушные. Холодные. Этот ледяной взгляд изучает его в ответ, но похоже, что Сун Лань не впечатлён увиденным. Будто Сюэ Ян новый предмет интерьера, который не сочетается с обстановкой. Высокомерный ублюдок. Сюэ Ян скалится, обнажает клычки, чуть вздергивает подбородок и весь подбирается, но с дивана не встаёт. Напряжённая тишина ощущается почти физически. Но он вспоминает слова даочжана о том, что Сун Лань долго привыкает к новым людям. Поднявшийся гнев сходит на нет и Чэнмэй снова бесстыдно рассматривает красивого мужчину перед собой. Возвращается Синчэнь быстро, все ещё встревоженный немного, но присутствие партнёра делает его чуть более спокойным. И сам Цзычэнь сразу смотрит на него нежно, сбросив ледяное возвышенное выражение со своего лица, он мгновенно стал намного симпатичнее. Красивая пара. Словно на небесах их создали друг для друга. Но Ян бы смотрелся лучше с любым из них. Он вообще смотрелся бы потрясающе с кем угодно. Впрочем, при всех внешних данных Сун Ланя, его мужественности и силе, ощущавшейся с расстояния, из них двоих более привлекательный все ещё даочжан. Нежный, ласковый, улыбчивый и сладкий даочжан. Сюэ Яна не интересуют парни, особенно парни в отношениях. Его интересует собственный комфорт, теплые успокаивающие руки и безоговорочное согласие со всеми его словами. Чэнмэй долго думает об этом, устроившись перед монитором. Он не до конца понимает все свои чувства, но ведь если задуматься над понятной частью, то Сун Лань его конкурент. Ещё один претендент на внимание и заботу Синчэня, на его теплую улыбку, счастливый блеск глаз и мягкий шепот, убеждающий, что всё будет хорошо. Более того, что Цзычэнь занимает первое место для даочжана. Даже волнение о заболевшей девчонке потеснил. Занять первенство в этой гонке дело принципа. Но для начала надо узнать чем именно нелюдимый холодный Сун Лань привлек внимание даочжана и чем привязал к себе.***
Возможность понаблюдать за влюбленной парочкой в чуть более интимной обстановке, чем обычные разговоры и держание за руки в гостиной или на кухне, выдается через полторы недели после знакомства с Цзычэнем. Он остаётся у Синчэня на ночь, обычно это происходит наоборот. Сначала они что-то тихо обсуждают под фильм на ноутбуке, говорит, удивительно, больше Сун Лань, устроив голову даочжана на своей груди и поглаживая его длинные красивые волосы. Дверь в комнату только прикрыта и через маленькую щелочку можно подсмотреть. Слышно не очень хорошо, но подслушивать скучные разговоры Сюэ Яну совершенно не интересно. А Синчэнь внимателен, улыбается, смеётся тихо, льнет к поглаживающей руке, а после почти шепотом, не нарушая атмосферы уюта, зовёт партнёра. Сун Лань склоняется к нему и целует. Мягко, медленно, наверняка влажно толкаясь языком в чужой рот. Но даочжан выгибается, крепче приникает губами к губам. — Цзычэнь, — он словно нехотя отстраняется, его голос очень тихий, но различимый, — душа моя, — разворачивается лицом к лицу и смотрит заботливо, нежно, так, словно все праздники наступили в один день и самый желанный подарок на свете достался ему. Теперь инициатор поцелуя Синчэнь. Неожиданно жадный, настойчивый, но в то же время ласково поглаживающий сильные плечи Сун Ланя, который уже до груди задрал его футболку и уверенно положил руки на талию, спускаясь неумолимо ниже, к выступающим тазовым косточкам. Черт, это слишком для Сюэ Яна даже сейчас! Он не подписывался на подобное в собственном, в съёмном, доме! Тихо отпрянув от щёлки, он быстро возвращается в свою комнату, тут же заперев дверь. Догадывался ли он, что не просто так два мужчины уединились? Знал ли чем они хотят заняться и чем они, разумеется, уже занимались не один раз? Конечно. Сюэ Ян прекрасно знал. Тогда почему сейчас ему так… так непонятно? Это не отвращение, не злость. Какая-то смесь, что он понять никак не может. И эта смесь эмоций оседает вязким мерзким ощущением в диафрагме, пережимая дыхание. Ох, как бы он был рад сейчас чудесной способности Яо читать людей от макушки до пяток. Чэнмэй бы непременно прочитал себя. Это неприятно, когда не можешь разобраться в собственных эмоциях, у него никогда такого не было. «Мэй-мэй, как собрать свои мысли?»«Перестать пить в таком количестве» «Что случилось?»
«Подсмотрел порно в соседней комнате»«Твой даочжан решил оседлать своего парня?» «Правильно сделал»
«Не ждать же, когда ты созреешь»
«Пусть седлает кого хочет» «Меня не привлекают такие парни»«Но ты хочешь, чтобы он попробовал оседлать тебя» «Сюэ Чэнмэй, не будь дураком»
Возможно, в словах Мэн Яо есть доля правды. Об этом нужно подумать, разложить все свои эмоции по папкам и отсортировать по алфавиту. Но сначала успокоить дискомфорт в груди. Если бы даочжан сейчас обнял его, напоил теплым молоком с мёдом, погладил по волосам, то сразу стало бы легче в несколько раз. Но даочжан трахается со своим парнем. Может..? Нет! Он не гребаный сумасшедший извращенец. Работа помогает отвлечься, а через громкую музыку в наушниках не слышно высоких и надрывных, как из порно, стонов Синчэня. Наверное, их не слышно вообще, у него голос совершенно другой, но Сюэ Яну эти звуки кажутся настолько явными, будто запись проигрывается раз за разом прямо в мозгу. Он сидит за компьютером до самого утра, успевает переделать всю работу на неделю вперед, его исполнительность возрастает в несколько раз, но голова начинает раскалываться к пяти часам. В аптечке должно быть обезболивающее. Или снотворное. Хоть что-нибудь. — С добрым утром, — Синчэнь оказывается на кухне. Безупречный в солнечном свете, зацелованный и обласканный им. И Сун Ланем. — Выглядишь невыспавшимся. Мы тебе мешали? — Тише-тише, даочжан. Просто неожиданно ночью навалилась работа, — он достает аптечку, быстро перебирая лекарства. — У нас есть что-нибудь от головы? — Должны быть таблетки, но похоже, что они закончились. — Держи, — Сун Лань подходит бесшумно, протягивает оторванный по перфорации блистер с двумя белыми капсулами, — после них в сон немного клонит, — в выражении его красивого лица все ещё чувствуется прохлада, но это лучше, чем при первой встрече. — Спасибо, — Сюэ Ян сразу же проглатывает обе, запив водой из чашки, заботливо протянутой даочжаном. Сун Лань похоже только из ванной вышел, его брови влажные от воды, волосы зачесаны назад и, черт возьми, он в чертовой черной майке. Ключицы выделяются, крепкие грудные мышцы отчётливо проступают под тканью, а сильные, но не перекаченные, руки совершенно не скрыты. Возможно, именно это Синчэнь в нём нашел. Яну тоже нравится. — Пойду отлежусь, — он уходит быстро, шутливо отсалютовав на прощание, улыбка выходит натянутой от головной боли. — Цзычэнь, я точно не был вчера шумным? — Не был, А-Чэнь, — объятия любимого человека утром заряжают спокойствием и твердостью духа на целый день. Поэтому Сун Лань совершенно не хочет отпускать своего мужчину. Хотя бы несколько минут уделить этому сладкому чувству комфорта.***
— Мне страшно, даочжан, — Сюэ Ян тихо всхлипывает, упрямо утыкаясь лицом в чужую грудь. Он не плачет, просто ком в горле встал, — никогда не оставляй меня. Никогда. Сегодня запутанность мыслей и чувств снова накатила на него, это слишком тяжёлая вещь, чтобы справиться с ней быстро. От этого ему действительно страшно, словно собственное тело от корней волос до кончиков ногтей стало чужим. Будто и мысли эти совсем не его. И почему-то сразу стало одиноко и холодно, ужасно плохо, но не физически, а морально. Странные чувства разъедают плоть, обращают кости в пыль, уничтожают разум. — Все будет хорошо, А-Ян. Все будет хорошо, ты ведь невероятный. Умный, красивый, талантливый, сильный. Ты обязательно со всем справишься, — Синчэнь говорит уверенно, поглаживая парня по спине тонкими изящными ладонями. Его объятия крепкие и уютные. — Ещё. Скажи ещё раз, что все будет хорошо. — Все обязательно будет хорошо. Ты молодец, А-Ян. — Даочжан, ты ведь меня никогда не обманешь… — Он притихает, но после поднимает голову, заглядывая в тёмные красивые глаза. Вот кто действительно невероятный. Сюэ Ян поджимает губы, а после жадно целует Синчэня, так хочется ощутить тепло полностью. Плевать, что у него есть парень. Кому вообще нужен этот холодный Сун Лань. Чэнмэй лучше его во всем в тысячу раз. Но Синчэнь отстраняется, отводит взгляд. Старается отодвинуться, уйти, но Сюэ Ян прижимается ближе. — Не уходи. Забудь про это. Я больше не буду, — от мысли, что даочжан действительно уйдет становится ещё страшнее, все мышцы словно перестают двигаться и даже дышать труднее. — Хорошо, — Синчэнь соглашается и прекращает сопротивление. Не забудет ведь, только бы шарахаться не начал, не стал избегать. Сюэ Ян никогда не мог назвать себя глупым, непонятливым, заторможенным, но разобраться с собственными эмоциями к Сяо Синчэню у него выходит только к концу четвертого месяца совместного проживания. К даочжану тянет с невероятной силой. Заботливый, добрый, открытый, честный, смеющийся над всеми шутками, обнимающий крепко и уверенно, упорный, целеустремлённый, сильный, красивый… К нему нельзя не проникнуться симпатией. За всю жизнь никогда он не встречал людей, которые были бы хоть сколько-то похожи на Синчэня. А сейчас кроме него встретил ещё Сун Ланя. Как бы сильно Сюэ Ян не пытался это отрицать – оба мужчины похожи друг на друга, как половинки символа Инь-Ян. Увлеченный повар и кулинарный критик – банальщина. Даочжан достоин большего. Более интересного и инициативного партнёра, более молодого, яркого, страстного. Но не довольствоваться ледяным неподатливым Сун Ланем. В этом остаётся убедить только самого Синчэня. Соблазнить его, дать почувствовать настоящее взаимное желание, приучить к своим рукам, ласкам. Сюэ Ян считает, что это будет лучший метод и тогда разрыв не станет для даочжана слишком болезненным периодом. Пусть первый поцелуй был отвергнут, но это сущая глупость, случайность. Сюэ Ян умеет добиваться своего и ни за что не отступит. Он начинает неспешно, как хищник подбирается к своей добыче, загоняет мужчину в угол. Обнимает всё чаще, льнет щекой к сильному плечу, старается проводить больше времени вместе, гулять, переписываться, пусть пока вытеснить Сун Ланя даже немного, предотвратить хотя бы одну встречу, не выходит, но он не собирается сдаваться. Сюэ Ян даже успевает случайно потереться бедром о член своего соседа, ощутить наполовину мягкую, от утреннего возбуждения, плоть. Сначала Синчэнь избегает участившегося контакта, не забыл тот глупый поцелуй, но постепенно отходит, их отношения будто бы чуть-чуть продвигаются. Но этого всё ещё недостаточно. Для даочжана он словно ребенок, хороший друг, как мелочь А-Цин, не более. Он даже разговаривает с ними одинаково! Сюэ Ян злится от этого, но отказаться от поставленной цели не может. Ему больно от того, как сильно хочется быть с Синчэнем. Чтобы он был для него. Необходимо стать ещё ближе, буквально забраться ему под кожу и сделать своим. Получить немного даочжана в ответ, чтобы тоже принадлежать ему. Он даже готовится к тому, чтобы принять все порывы своего будущего парня. Решает, что непременно хочет оседлать его, даже покупает себе игрушку, идеально соответствующую ощущенной плоти. Аккуратный, соответствующий всем существующим параметрам, чуть длиннее, чем у самого Сюэ Яна, но менее массивный, не толстый. Мэн Яо, утащенный в рейд по секс шопам как знаток, витиевато ругался на сумасшедшего друга первые пять мест, не понимая чем ему не угодил ассортимент от старой доброй классики до фурри-членов в интернет-магазинах. А после смирился и подозрительно притих, узнав в консультанте своего странного младшего братца. Впрочем, найдя заветную игрушку Ян не спешил опробовать ее на себе. Привыкал к размеру и ощущению, держа в руках, после попробовал взять в рот. Обычно он получал минет, жадно и влажно отлизывая девушкам, но теория не очень отличалась. Кроме основного действия. Дать в глотку, а не взять языком – всего лишь. Он смог принять полностью спустя шесть раз. Неожиданно приятное ощущение, когда силиконовая головка заполняет горло, распирая его, мешая дышать и сглатывать слюну. А если это будет Синчэнь, то Сюэ Ян точно слишком возбудится, отсасывая.***
Одним вечером Сюэ Ян остаётся в квартире один, ждёт Синчэня, который задерживается на работе и совершенно не торопится домой. К своему парню поехать не мог – всегда предупреждал, если не собирался ночевать дома. Дверной звонок раздается неожиданно. Чэнмэй тут же подходит к входной двери и открывает, но за ней не даочжан. Сун Лань. Неприятный сюрприз. — А-Чэнь ещё не вернулся? — Хорош собой, мужественный, потрясающе пахнет невероятным парфюмом, но все ещё даже не близок к Синчэню. — Нет. Заходи, — он пропускает мужчину в квартиру. Если прогнать его сейчас, то после даочжан расстроится, подожмет красивые губы и будет отводить взгляд несколько дней. В гостиной повисает неловкое напряжённое молчание. Оба сразу же утыкаются в телефоны, не обращают внимания друг на друга. Вскоре Сюэ Ян уходит в свою комнату и включает компьютер, возвращается к делам Ланьлина. Яо-мэй прислал кое-что новое. Но спокойно поработать не удаётся – в системном блоке что-то начинает дребезжать. Вроде тихо, но невероятно раздражающе. Он не выдерживает дольше получаса, выходит на кухню, наливает себе чай. — Что случилось? — Сун Лань на минуту взгляд поднимает. Пустой, бесцветный – Сюэ Яну не нравится. Такой холодный и отстранённый, что же даочжан нашел в нём? — В системнике что-то звенит. Бесит, — он хмурится, но тут же разглаживает пальцами складочку между бровей. — Скорее всего вентилятор на процессоре или большой на корпусе. Помочь разобраться? — А ты в теме? Не думал, что в профессии критика есть что-то общее с компьютерами, — он почти сдерживает яд в собственном голосе, скрещивает руки на груди. — Совсем ничего общего. Если сам справишься, то удачи, — Сун Лань пожимает плечами безразлично и снова берет смартфон. — Ну уж нет. Раз предложил, то идём за мной. В системнике может быть пыльно, так что лучше скинь свитер, — Сюэ Ян бросает взгляд на комнату, приглашает, заходит туда, оставляя дверь открытой. Если Цзычэнь в чем-то может помочь с железом, то, возможно, не такой уж он и бесполезный. К приходу уже переодевшегося мужчины Сюэ Ян уже успел открыть корпус блока, пыль почти не скопилась, но работа все ещё предстоит грязная. Сун Лань присаживается у системного блока и внимательно вслушивается в работу вентиляторов, сначала определяет какой из них дребезжит. Им действительно пришлось долго потрудиться вдвоем, разбираясь с причиной лишнего шума. И если первое время пытались обходиться молчанием и короткими фразами по делу, то постепенно разговорились. Удивительно, но Сун Лань оказался не высокомерным заносчивым придурком. Действительно интересный мужчина, хорошо разбирающийся во многих вещах, прекрасно знающий как обращаться с тонкой сложной техникой. Сюэ Ян правда проникся. И похоже, что это взаимно. Мужчине будто бы комфортнее стало находиться в его обществе, а напряжённая атмосфера ушла без следа. Они сидят в гостиной с чаем, все ещё оба ждут Синчэня, спорят о преимуществах и недостатках новенького, вышедшего буквально на прошлой неделе, процессора. Сун Лань такой же упорный, как даочжан, совершенно не желает соглашаться с прописной истиной. Постепенно спор переходит в более интенсивное противостояние, которое прерывает тихий смешок. Сяо Синчэнь. Он стоит у двери в ванную, чуть скрывшись в тени, улыбается. Оказавшись замеченным он подходит к ним и притягивает в объятия сразу обоих. Они не услышали как он зашёл и ходил по квартире. — Я рад, что вы нашли общий язык, — он словно все ещё чуть развеселен их баталией. — Даочжан, не честно так прокрадываться! И ты поздно пришел. — И не отвечал на звонки, тебя не было в «Шуанхуа», я подумал, что ты дома, но и здесь не нашел, — Сун Лань слышится немного взволнованным. — Я почти забыл, что у меня сегодня была ещё вечерняя съёмка. И случайно оставил телефон в ресторане, — Синчэнь мягко отстраняется и теперь Сюэ Ян видит, что на его лице лёгкий макияж. Он подчеркивает его нежную красоту, но при этом красной нитью выделяет в невинном облике порочность. Точно не для кулинарного шоу подобное. — К интервью? — Цзычэнь более осведомлен об этом. И тоже забыл. Два идиота. — Да. Ладно, я не буду вам мешать. Сниму макияж и пойду спать – ужасно устал, — он нежно целует своего парня в щеку, треплет по волосам Сюэ Яна, как ребенка, и уходит снова в ванную. — Огонь, — тихо выдыхает Сюэ Ян, даже не осознавая, что произнес это вслух. Журнал с этим интервью ему точно нужен. — Согласен.***
— Сун Лань, а я вот почему-то думал, что все хорошие кулинарные критики должны быть толстыми, — теперь Сюэ Яну нравится, что Цзычэнь часто приезжает к даочжану, много времени проводит в этом доме. — А мне всегда казалось, что программисты неудачники в старых растянутых свитерах в пятнах, угревой сыпью на лице и сальными волосами, — Цзычэнь словесно отбивается без усилий, бросает взгляд в ответ, но скорее принимает правила игры, чем хочет отвадить. — Один – один, старик, — Сюэ Ян стискивает зубы. — Тц, молоко на губах не обсохло. — Пожалуйста, давайте не будем устраивать словесные баталии за столом, — Синчэнь, благословение небес, подходит тихо и ставит перед каждым на стол десерт. На подушке из нежного пломбирного крема, украшенного тончайшим узором карамели, лежит аккуратная золотистая медовая баба. Она теплая, пахнет сладко-сладко, от предвкушения волосы едва не шевелятся. Сюэ Ян тут же забывает про взаимные поддёвки, он всегда успеет ещё подколоть Цзычэня, но не сейчас, когда есть кое-что определенно интереснее. После ужина Сун Лань и Сяо Синчэнь уходят на прогулку по вечернему Гуанчжоу, а Сюэ Ян решает, что самое время узнать побольше о даочжане, пробраться в комнату, найти какие-нибудь интересные вещицы, которые откроют мужчину подробнее. Сама комната точно такая же, как у него, кажется, что здесь больше света за счёт множества светлых деталей. Абсолютный порядок на столе, тонкий серебристый ноутбук закрыт, в шкафу одежда аккуратно разложена по полочкам, напротив кровати, застеленной молочным покрывалом, зеркало, Сюэ Ян уже сейчас может представить, как будет вжимать в неё Синчэня, который усердно будет работать ртом между ног Сун Ланя. Безусловно он будет сверху, даочжан слишком нежен, несмотря на увиденные моменты его настойчивости, чтобы вести в их первый раз. В прикроватной тумбе обнаруживается закрытый кейс, довольно большой и увесистый. Он с любопытством заглядывает внутрь и тут же закрывает. Синчэнь хранит рядом с кроватью крупный вибратор. Надо же… Сун Лань настолько плох в постели или потребности Синчэня слишком высоки? Интригующе. Но едва успевает Сюэ Ян вернуть на место вещицу, как входная дверь открывается. Так быстро вернулись? Он точно не успеет выйти незамеченным, перебраться на балкон из окна тоже. В шкафу места для него нет. Под кровать. Быстро. Сяо Синчэнь вталкивает Сун Ланя в комнату почти в тот же момент, когда Чэнмэй как-то устроился под кроватью. — Цзычэнь, — он говорит на выдохе, заставляя партнёра сесть на кровать, — хочу тебя. Сейчас же. — Ты на грани перевозбуждения. Иди сюда, я тебя немного успокою, — голос Сун Ланя более бархатистый чем обычно, от него по загривку пробегают мурашки. Синчэнь хнычет, наверное, утыкается в плечо своему мужчине, а после кровать ещё немного прогибается под его весом. Сюэ Ян чувствует себя словно в порно, но становится неожиданно приятно. Интересно. А если чуть изменить позу, выглянуть из-за ног Сун Ланя, то в отражении можно увидеть уже обнаженного по пояс даочжана. — А-Чэнь, расслабься, — и снова негромкий красивый стон, — расслабься. Жаль, что нельзя видеть как дрожит Синчэнь, как выгибается под сильными ласкающими ладонями, тянется ухватить поцелуй. Неужели можно быть настолько перевозбужденным, что приходится его успокаивать? Сун Лань не кажется человеком, который недостаточно заботится о даочжане, не удовлетворяет его. — Больше, пожалуйста, Цзычэнь. Я уже готов, — как же сладко он просит, наверняка блаженно закатывает глаза, часто проводит мокрым языком по губам. Слышно, что его дыхание немного выровнялось. — Не торопись, любовь моя. Ты все получишь. Они дополняют друг друга в предварительных ласках, перешептываются нежно, льнут ближе, судя по движению кровати. Сюэ Ян сдвигается, чтобы лучше видеть отражение в зеркале. Оба мужчины уже обнажены, Сун Лань своим ртом ласкает розовые нежные соски Синчэня, а рукой наносит на свой член смазку. Даочжан, расслабленный и успокоившийся, пальцами вцепился в его плечи, царапая короткими ногтями кожу, голову запрокинул назад и прогнулся в пояснице. Солнечный свет мягко ложится на округлые упругие ягодицы, а длинные черные волосы рассыпались по спине. Сун Лань входит в расслабленное жаркое тело медленно, опускает ладони на тазовые косточки, поглаживая ласково и не давая начать двигаться. Лица Синчэня не видно в отражении, но его довольный стон заставляет ощутить собственное возбуждение. Оба мужчины потрясающе ощущают друг друга, а Сюэ Ян чувствует, что мог бы с удовольствием присоединиться к ним. Цзычэнь открылся с ещё одной новой стороны – потрясающе горячий, внимательный и ласковый любовник. А даочжан настойчивый, горячий и невероятно нетерпеливый. Чёрт, он действительно словно в порно попал. Осталось лишь быть обнаруженным и оказаться меж двух страстных огней. Сложно определиться кого из них хочется больше, к кому бы он прильнул первым. — Цзычэнь, душа моя, — Синчэнь высоко вскрикивает, сильно двигает бедрами, от этого кровать прогибается, тихо скрипнув. — Давай изменим позу, я сделаю тебе приятно. Но сначала нужно немного подготовиться, — Сун Лань опрокидывает партнёра на кровать, из прикроватной тумбы быстро достает что-то и подкладывает под Синчэня, поставив его на колени с упором на грудь. Он входит плавно, но быстро, тут же набирает темп. Сюэ Ян может представить как жарко и туго сейчас в теле даочжана, насколько он жаден сейчас, податлив. Нетерпеливо Чэнмэй касается своего члена через штаны, он так возбужден без касаний, лишь от зрелища в отражении и страстных звуков. Слишком тяжело, чтобы отказать себе сейчас в ласке, он и не собирается игнорировать собственное желание, обхватывая ладонью член. Сюэ Ян кончает одновременно с Синчэнем, прикусив с силой нижнюю губу, чтобы не выдать себя стоном. Им обоим не нужно слишком много. Под кроватью тесно, жарко, но выбраться он ещё не может. — Цзычэнь, не останавливайся, — даочжан скулит тихо, в зеркале видно как дрожат его ноги, как разъезжаются по кровати, но партнёр держит его, выходя из тугого тела. — Глубокий вдох. Глубокий выдох, — Сун Лань остаётся уверенным, спокойным, но голос подводит его. Он переворачивает на спину Синчэня, убрав влажное от спермы полотенце. — Мой красивый, потрясающий, самый любимый и нежный. Ты сводишь меня с ума. Он склоняется лицом к лицу, закрывает полностью обзор и лишь двигается, видимо потирается членом о нежные сочные бедра, не перегружая интимными ласками. — Восхитительный, — они целуются трепетно и влажно. Кажется, словно они стараются слиться не только телами, но и душами. Сун Лань держит возлюбленного за руку, ему требуется больше времени, но вскоре он кончает на его живот. — Душа моя, — Синчэнь довольно улыбается, стонет сладко, собирает пальцами со своего живота сперму и погружает их в рот. Неужели он всегда настолько развратен? Вылизал бы он сейчас Сюэ Яна как следует? — Передохни, а потом я помогу тебе вымыться. — Я не устал, Цзычэнь, — довольный мужчина льнет ближе, нежными поцелуями осыпает лицо любимого. — Люблю тебя. Ты мое сердце, душа, воздух. — И я тебя люблю. Они целуются и обнимаются ещё минут десять, а после неспешно уходят в ванную. И Сюэ Ян пользуется моментом, ловко и тихо проскальзывает сразу в свою комнату и закрывает дверь. Он увидел слишком много. Слишком интимные подробности жизни даочжана и его парня открылись. Но как же это было жарко, как сильно оба мужчины желали друг друга и как хорошо чувствовали взаимные желания. Его пробирает приятная возбуждающая дрожь от воспоминаний. Теперь ясны причины настолько крепкой связи Синчэня и Сун Ланя, подобной страстной и невероятной близости Чэнмэй не мог даже представить. — Психи, — он выдыхает жарко и чистой рукой зачесывает волосы назад. Он вытирает себя салфетками и садится на кровать. Ему хочется сразу двоих мужчин, оказаться между ними, понимающими, страстными. Поделиться с ними своим огнем, желанием, показать все, что сможет дать. Пусть любят друг друга, а он с удовольствием будет удовлетворять себя и их. Или нет. Он, может, тоже хочет быть желанным не только в постели. Любить их обоих и быть любимым. Не такое уж невозможное желание. И с Сун Ланем, и с даочжаном он, удивительно, сошёлся характерами вне постели, а это самое сложное. Неуёмное темное желание забрать себе Синчэня перерастает в более хищную и опасную необходимость сразу в двух партнёрах. Присвоить, подмять и овладеть. Телом и разумом. Их идеальные картинные отношения станут лишь лучше после его присоединения. А раз он не собирается никого уводить, то просто сделает мужчинам предложение, от которого невозможно отказаться. Осталось лишь сформулировать его, сделать более наглядным и однозначным. Раздеться, лечь на чужую кровать, обвязать себя бантиком со справкой в одной руке и полулитровой бутылкой смазки в другой. Вполне понятно без лишних слов и действий. Развалиться втроем на светлой кровати Синчэня и ебаться сутки с перерывами на поесть и пообниматься. И пару раз ополоснуться от пота, спермы и смазки. Ох, Сун Лань был бы более терпеливым, чем жадный даочжан. Он бы не спешил с ласками, возможно, даже понаблюдал бы за картиной жаркого соития прежде чем присоединиться. От фантазии пробирает возбуждение и Сюэ Ян не хочет отказывать себе в удовольствии. Он поднимается с кровати, достает из ящика шкафа игрушку, тюбик смазки, полотенце, чтобы не запачкать кровать. Футболку и штаны он сбрасывает на пол сразу, гладит себя по обнаженной груди, нетерпеливо царапая соски. Губами Ян обхватывает игрушку, увлажняя силиконовую головку слюной, и принимает ее наполовину, только подпуская к горлу. Второй рукой он гладит себя по боку, легко щекочет под рёбрами. От незамысловатых ласк возбуждение мягкими волнами распространяется по телу. Он не спешит, но и не медлит, удерживает игрушку лишь губами, потянувшись за смазкой. Сразу выдавливает ее из тюбика на почти твердый член и распределяет несколькими движениями. Пальцы задевают теплые бусины-сережки пирсинга, мультифренум лесенкой из пяти "ступенек", это ощущается приятно и в ладони, и на самом себе. Интересно, как бы Синчэнь и Сун Лань отреагировали на такое украшение? Почему-то кажется, что даочжан бы смутился, отвёл взгляд, но точно остался бы заинтересованным. А Цзычэнь… Спросил бы как это чувствуется? Как обращаться, чтобы не сделать больно? Его трудно предугадать, но Чэнмэй об заклад бьётся, что он тоже оценит. Сюэ Ян гладит большим пальцем головку, размазывая искусственную и естественную смазку, а второй рукой вынимает игрушку из своего рта, шлепнув по натруженным губам, и медленно поглаживает себя по лицу, шее, груди, спускаясь ниже, но не присоединяясь ей к ласке члена. Нужно немного расслабить себя перед подготовкой к проникновению. Он честно старается не казаться самому себе грязным извращенцем, представляя, что его сейчас ласкают в четыре руки, но выдуманный голос даочжана глубоко вплетается в сознание. «А-Ян, ты самый настоящий развратник. Уже возбудился от лёгких поглаживаний. Если бы ты сейчас пришел к нам, позвал, то мы бы с Цзычэнем с удовольствием помогли бы тебе справиться с этим.» С едва уловимыми искорками смеха, удивительно теплым тоном, согревая своим дыханием кожу. Он чувствует это тепло физически, солнечный луч через окно упал на плечо, плотно обхватывает ладонью член, медленно скользит ею снизу вверх. Пережидает сильную волну возбуждения, пережав влажными пальцами основание. На чистую голову так невероятно хорошо не было со школы. Сюэ Ян разводит ноги шире, проводит пальцами по мошонке, спускаясь ими к сжатому входу, легко поглаживая его. Он добавляет ещё смазки на пальцы и расслабляется, проникая внутрь сразу двумя пальцами. Он совершенно не хочет растягивать удовольствие ещё дольше. Тело принимает скользкие пальцы легко, словно пытается получить сейчас ещё больше. Неприятных ощущений почти нет, пальцы, Сюэ Ян разводит их ножницами, внутри ощущаются так правильно. Одной рукой лаская свой влажный член, а другой растягивая себя, он тихо стонет, запрокидывая голову. Он чувствует, что возбуждение становится сильнее, насыщеннее, как густой мед, в котором Ян будто тонет, сам пытаясь погрузиться как можно глубже. Он ещё шире разводит свои ноги, толкаясь в тесное горячее нутро третьим пальцем. Так сильно хочется ощутить в себе игрушку, но если принять ее сейчас, то неприятное болезненное ощущение распространится по телу. Сюэ Ян разглаживает чувствительные стеночки подушечками пальцев, пытается проникнуть ими глубже и приласкать простату. Но длины пальцев не хватает, от острого чувства неудовлетворения он тихо хнычет, тут же прикусывая нижнюю губу. А у Сун Ланя пальцы длинные, ох, он точно бы каждый раз утыкался ими куда нужно, опытно и уверенно выбивал бы из него стоны. Чэнмэй выдавливает ещё смазку, отняв руку от члена, и тут же берется за игрушку. Терпения не хватает, слишком хочется приступить к самому сладкому. Силиконовая головка проскальзывает в расслабленное влажное нутро легко, Сюэ Ян даёт себе несколько секунд для восстановления сбившегося дыхания. Ощущения немного непривычные, но приятные, ещё немного и он будет получать только удовольствие от процесса. Будущие партнёры тоже позаботятся об этом, он точно знает. Плавным движением он насаживается на силиконовый член полностью и замирает. Не слишком много для него, от сладко-острого чувства его бедра слабо дрожат, вынуждая перевернуться на живот и потираться членом о мягкое полотенце. Так Ян кажется себе ещё более открытым, выставленным на показ перед представляемыми мужчинами. Даочжан бы похвалил его за старательность? Сказал бы какой он тугой и горячий внутри, какой жадный, развратный… Сюэ Ян начинает медленно трахать себя игрушкой, выгибаясь в спине и уткнувшись лицом в кровать. Наверное, со стороны он выглядит сучкой, но от сильной стимуляции простаты невероятно потрясающе, что он действительно согласен выглядеть как угодно, лишь бы не останавливаться. Кажется, что его стоны становятся слишком громкими, вызывающими. — Даочжан, ох, блять, пожалуйста, — он уже не может контролировать собственные мысли, свое тело. Слишком хорошо. Перед глазами уже искры мелькают от удовольствия. — А-Лань, блядство! — Сюэ Ян свободной рукой гладит свои губы и занимает рот пальцами, влажно лаская их, пропуская до горла. Ласк слишком много, он теряется в ощущениях, которые дарит сам себе. С трудом сдерживает оргазм, пытаясь получить ещё больше удовольствия, насытиться им. Так сильно хочется продлить его, но в то же время кончить. Сильно-сильно, до ослепительно ярких вспышек перед глазами. Сюэ Ян потирается о полотенце членом, быстрее трахает себя игрушкой и несдержанно стонет, зажмуриваясь. Чудится сладкий легкий запах имбирного печенья, по-домашнему теплый. И нежное прикосновение пальцев к ягодице. Он вздрагивает, но не оборачивается, сильнее прогнувшись под движения игрушки. Такой же точно бред, как воображаемый голос даочжана. — А-Ян, — рука легко гладит по пояснице, поднимается выше к лопаткам. Это уже никак не похоже на мираж. Сюэ Ян резко поворачивается и видит перед собой Синчэня. Он стоит у самой кровати, его ладонь все ещё лежит на чуть влажной от пота спине. Цзычэнь тоже рядом, но ближе к изголовью и на четверть шага дальше. — Даочжан, блять, — Чэнмэй шумно выдыхает, вынимает влажные пальцы изо рта. Ему нужно оправдаться, но тут даже шанса для этого нет. — Тише, А-Ян, — его голос совершенно не такой, как в фантазиях, чуть удивленный, но с соблазнительными хриплыми нотками. Видимо, он все же оценил представившееся зрелище. Он чуть надавливает ладонью между лопаток, вынуждая упасть назад на постель, тоже забирается на кровать, устраиваясь сзади и исследуя руками спину, бедра и ягодицы. Но игрушки не касается. Сун Лань тоже не отстаёт, садится близко впереди, обняв большими тёплыми ладонями лицо Сюэ Яна, мягко гладит скулы, чуть поднимает, прося посмотреть на себя. Чэнмэй не отказывается, ему так хорошо сейчас, что мозг превращается в желе. Мужчина целует его крепко, влажно, буквально душу своими губами вытягивает. Только бы не спустить лишь от этого. Даочжан, кажется, своим положением тоже доволен. Он умело подсовывает под живот, и полотенце, партнёра подушку, поднимает ягодицы выше и широко разводит их в стороны. Сюэ Ян стонет в чужой рот, пытаясь нутром удержать в себе член. Кажется унизительным выпустить игрушку из себя на глазах Синчэня, оказаться перед ним слишком раскрытым. Даже когда он тянет за основание, пытаясь вынуть, то Ян противится, подавшись к ласкающим губам Цзычэня, нежно целующим его лицо. — Упрямец, — его голос кажется мёдом. Даочжан вздергивает его ещё выше и лижет там, где мышцы туго обхватывают игрушку. Чэнмэя действительно подкидывает. Он крепко вцепляется в бёдра Сун Ланя, вжимаясь в них лбом. — А-Чэнь, будь мягче, — Цзычэнь нежно гладит его по голове и придвигается ещё ближе. — Разумеется, — Синчэнь прекращает свои ласки языком. — А-Ян, можешь перевернуться? Тебе понравится, конфетка. — Блять, даочжан, не вздумай никогда больше так звать меня, — он вздрагивает и низко стонет, собирает свои силы и медленно переворачивается, широко разводя ноги, теперь он лежит на коленях Сун Ланя. Это уютно, почему-то сразу по телу разливается чувство защищённости, а когда мужчина начинает мягко массировать его грудь, то Сюэ Ян чувствует себя в самых надёжных руках на всем свете. Он смотрит на притихшего Синчэня. Тот в упор уставился на его твердый подтекающий член. Его зрачки полностью затопили радужку, а губы влажные и припухшие. — Заканчивай пялиться. Даочжан, ну хватит, — голос Чэнмэя срывается в молящий стон, Цзычэнь сжал его соски и чуть потянул за них. Удивительно послушный Синчэнь действительно отводит взгляд, наклоняется и влажно лижет языком от яиц до головки, пройдясь между бусин пирсинга. И тут же обхватывает член у основания, принимая в рот полностью. Очень влажно и жарко, тесное горло легко приняло головку, а красивый носик даочжана уткнулся в лобок. Его шикарные пухлые губы растянулись вокруг ствола и чуть поблескивают от смазки и предсемени. Сюэ Яну кажется, что он умер. Но это лишь ослепительно яркий оргазм, неожиданный даже для него самого. Кажется, он даже видеть перестал на несколько секунд и тут же пришел в себя, потому что от рефлекторного глотательного движения горло Синчэня сжалось вокруг чувствительной головки. Тончайшая грань, когда удовольствие слишком остро, и едва преодолей ее – станет действительно больно. Его дрожью забило, вытягивая нечленораздельные унизительные молящие звуки напополам со стонами. — Не мучай его, — твердый голос Сун Лань словно спасательный круг для утопающего. Он одёргивает своего парня, успокаивающе гладит Сюэ Яна по ребрам и наклоняется, чтобы поцеловать. Нежно, ласково, так, что невозможно не поддаться ему навстречу. — Гэге-гэге-гэге, — Ян сам приподнимается, жадно осыпая лицо мужчины лёгкими дрожащими поцелуями, даже его ресницы становятся немного влажными. Синчэнь слушается, снова. Выпускает обмякающий член изо рта, собирая слюну и смазку языком, вынимает из чужого тела игрушку, убрав в сторону. Сюэ Ян неосознанно пытается прикрыться, свести ноги, кажется унизительным показать себя раскрытым и влажным от смазки. — А-Ян, ты дашь мне себя вылизать? — его сверкающие глаза буквально черные, румянец украсил щеки, губы порочно-розовые, влажные, волосы растрепались, делая образ ещё более распутным. Он так сильно возбужден, но спрашивает – не требует. — Или можешь трахнуть его, — Цзычэнь на мгновение замолкает, — пальцами. — Действительно, член Сюэ Яна ещё слишком чувствителен после оргазма, чтобы он мог полноценно взять даочжана. — Хочу, — он выдыхает блаженно, прикусывает нижнюю губу и поднимается. Теперь он хотя бы может контролировать свое тело и, наконец, властно тянет на себя Синчэня, роняет его на грудь Сун Ланя и вжимается сам со спины. — Сам напросился, А-Чэнь, — Цзычэнь кладет руки на его талию, усмехается жарко перед тем как втолкнуть свой язык в рот даочжана. Тот стонет сладко-сладко, закатывая глаза от удовольствия, прогибается в спине ровно в ладони Сюэ Яна. — Даочжан, ты действительно такой жадный. Настолько невероятно горячий, — он спускает с подставленной задницы пижамные шорты и стискивает упругие ягодицы. Чэнмэй бы с удовольствием отшлепал их до покраснения. Потом. Сун Лань передает ему смазку, другой рукой нежно дрочит член Синчэня, гладит чувствительное местечко под головкой, от этого он ещё больше течет предсеменем. Мужчина откровенно хнычет, вжимаясь лбом в чужое плечо. Сюэ Ян быстро выдавливает на пальцы смазку, намного больше, чем следует. — А-Ян, — Синчэнь поворачивается к нему через плечо, требовательно тянется за поцелуем, — пожалуйста, я хочу получить тебя, — он сам старается поддаться на пальцы. Сюэ Ян шлёпает его чистой ладонью и впивается поцелуем в его шикарные губы. Он оказался там, где хотел, получил себе сразу двух шикарных мужчин. Это определенно стоит многого. Чэнмэй резко вставляет пальцы в расслабленный анус, даочжан все ещё подготовлен после недавней близости, тело горячо и туго стискивает, но при этом с лёгкостью принимает, сразу два пальца. Излишки смазки стекают по внутренней стороне бедра, она влажно хлюпает внутри при резких толчках. Синчэнь стонет громко, сам изгибается, чтобы уверенные тонкие пальцы Сюэ Яна попадали по нежному комочку нервов внутри. — Цзычэнь, ах, А-Ян! — Его стоны надрывистые, высокие, но в то же время нежные и сладкие. Он целует одного, затем другого, буквально разрывается между ними двумя. — Развратник, А-Чэнь, ты сходишь с ума лишь от ласк руками, — Сун Лань оставляет темные засосы на его плечах, груди, продолжает медленно ласкать его член. — Похотливая грязная сучка, нетерпеливая и жадная, — Сюэ Ян шепчет ему в ухо низко и громко, чувствует как вздрагивает Синчэнь и как сжимается на его пальцах. Нравится. Даочжан кончает быстро, ещё несколько раз двигается на пальцах, а после выпускает. Его тянет на ласки, поцелуи и объятия, Чэнмэй тоже готов поддержать это стремление, но Сун Лань отправляет их в ванную, его член лишь наполовину тверд и мужчина совершенно не обращает на это внимания. — Цзычэнь не нуждается в сексе так часто, ему нужно больше времени для восстановления, — уже в ванной объясняет Синчэнь, — а я напротив слишком активен в постели. Повышенное либидо, — его скулы чуть розовеют, словно признать это стыдно. — Гэге и даочжан полны сюрпризов, — он лишь усмехается, рассматривая внимательно обнаженного мужчину перед собой. Темные следы засосов на светлой коже уже набрали цвет, визуально делая плечи Синчэня более узкими, а его обманчиво тонким и ломким. Потом они правда лежат и обнимаются, Сюэ Ян оказывается зажат посередине, лениво целуются, льнут ближе и постепенно засыпают, уже почти ночь. Но Чэнмэй не может уснуть. И дело даже не в жарких уютных объятиях. Он не может понять значит ли это что-то. Или завтра они сделают вид, что не было совершенно ничего. Он хочет быть с Сун Ланем и Сяо Синчэнем, хочет быть частью их любви, а не просто время от времени появляться третьим в постели. — Не спится? — Цзычэнь совсем немного отстраняется, смотрит на него мягко, — пойдем, отпою тебя чаем, — он поднимается с кровати аккуратно. — Хочу тёплого молока с мёдом, — Сюэ Ян тоже осторожно выбирается из объятий Синчэня, подсунув вместо себя подушку. Кажется, он даже не замечает подмены. Мужчина выглядит очень домашним в теплом свете кухонной подсветки, спокойно ориентируется на кухне, привыкший к расположению вещей. Даочжан, наверное, у него дома тоже чувствует себя очень комфортно. — Расскажешь, что тебя мучает? — Его голос спокойный, внушающий чувство безопасности, уюта, не так полноценно, как это дают сильные руки, но приятно. Ян молчит, отводит взгляд, осматривая кухню, и натыкается на тарелку имбирного печенья. Не почудился его аромат. Он берет сразу две и тут же кусает одну, занимает рот, чтобы не отвечать. Печенье словно тает во рту, но приятно хрустит, в тесте явно много разных пряностей, но он может отделить только корицу и тонкую ноту гвоздики. Сун Лань не настаивает на немедленном ответе, неспешно продолжает подогревать молоко, растворяет в нем мед, добавляет какие-то специи, корицу, наверное. Его хочется обнять, прижаться к горячей спине всем своим телом, поцеловать за ухом. Но имеет ли Сюэ Ян на это право? С "просто любовниками" в одну постель спать не ложатся, не греют им ночью молоко, не целуют так, что тело перестает слушаться. — Что это всё значит? — Чэнмэй не выдерживает, задаёт волнующий вопрос и тут же весь подбирается. Он готов услышать всё, стерпеть даже если ответ придется не по душе. На несколько секунд Сун Лань приподнимает одну бровь, словно вопроса не понял, но после его лицо снова становится спокойным, он даже улыбается, чуть приподняв уголки губ. Он отдает в руки Сюэ Яна чашку с теплым напитком прежде, чем начинает говорить. — Не думаю, что есть много способов трактовки. Хочешь ли ты быть с нами? Втроём. Ты можешь не отвечать сейчас, подум– Чэнмэй перебивает его резким поцелуем со вкусом пряностей. Он не хочет слушать до конца, не хочет времени для размышлений, его было в избытке. Раз это действительно предложение быть в любви всем вместе, то его ответ – согласие десять тысяч раз. — Целоваться вполне можно в кровати, не стоило ради этого вставать, — Синчэнь кажется действительно заспанным, нуждающимся в отдыхе, словно вовсе не он был крайне активным. — Даочжан, мы сейчас вернёмся к тебе. Оба твоих парня, — эти слова ощущаются невероятно сладко, когда он произносит их. Даже дышать становится словно приятнее. — Я думал, что мы отложим этот разговор до утра. Но я безумно счастлив, что ты согласился, А-Ян, — восторженная нежная улыбка Синчэня становится ещё более невероятной, когда Сюэ Ян целует ее. Теперь он может позволить себе с ними абсолютно все. Ночные посиделки не длятся долго, после выпитого теплого сладкого молока клонит в сон, они снова возвращаются в постель Чэнмэя, устраивают его в надёжных и уютных объятиях и быстро засыпают втроём. А спать зацелованным втрое слаще.