***
Сун Лань видит Синчэня истинным совершенством, небожителем, что почтил своим визитом людской мир, но при этом один из немногих знает его полыхающим от злобы, разочарованным во всём мире, заплаканным из-за кошмаров. Знает как появился длинный тонкий шрам, почти исчезнувший от шлифовки, на изящной шее. Он живой настоящий человек, не вечно улыбчивая холодная кукла, он имеет право на эмоции, на весь их бесчисленный спектр. Сун Лань любит его больше собственной жизни, как бы по-детски это не звучало, А-Чэнь смысл этой жизни. Он нежный и мягкий внешне, но обладает невероятно твердым и решительным характером. Кажется, что им легко играть, манипулировать, заставить вестись на свои уловки, но Синчэнь такого не прощает. Он верит, что люди все хорошие, пока не докажут обратного и поэтому каждая человеческая жестокость причиняет ему настоящую боль. Их отношения построены на доверии, открытости и близости душ, словно они крепко дружили всю жизнь. Их убеждения схожи, а личности разные. Наверное, в этом есть частичка того, что сплело их так близко. Цзычэнь внешне холоден, мрачен, закрыт, не всем людям понравится такой человек к роли спутника жизни, но Синчэнь знает какой он нежный в душе, ласковый и любящий дома. Ему нужно лишь дать некоторое время, не давить, позволить обдумать и принять свои чувства. Сун Лань хороший человек, строгий, но справедливый, он требует многого и от окружающих, и от себя. Синчэнь любит его без остатка, целиком принимая чужой характер, критичные суждения и черно-белую окраску мира. Принимая, но порой стараясь смягчить острые углы. Это нормально, совершенно по-человечески. Вместе они замечательно дополняют друг друга и счастливы в этих отношениях. Ранним утром Синчэнь любуется почти обнаженным Сун Ланем, лишь на его бедрах мягкое полотенце. Он красив, очень красив. Потрясающе сложен, крепкие мышцы выделяются под лунно-бледной кожей, несколько царапин на спине и пара засосов делают его лишь красивее, черные волосы немного влажные и растрёпанные, делая мужчину совершенно домашним в этот момент. Одним мягким движением Синчэнь поднимается с кровати и прижимается грудью к спине любимого, положив руки на край полотенца. — Цзычэнь, я люблю тебя, — он вздыхает, легко целуя его в шею, нежно-нежно касаясь губами бледной кожи. — Я тебя тоже, — Сун Лань расслаблен от прикосновений любимого мужчины, мягко накрывая его ладони своими. — Не хочешь сегодня прогуляться? Просто прогулка по городу, может зайдём в чайную, если захочешь, — он не останавливается в невесомых поцелуях, перешедших на крепкие плечи, но дальше не заходит, не намекает на продолжение. — С удовольствием, я счастлив проводить время с тобой, А-Чэнь, — немного поворачивается корпусом и легко, чуть смазано, целует партнёра в губы, чувствуя его скромно-счастливую улыбку. Она по-особенному нежная, невинная, редкая. — Я включу музыку пока мы собираемся, — Синчэнь отпускает его, мягко погладив тонкими пальцами по подтянутому животу. Дома у Сун Ланя колонки и от этого звук совсем непривычный, но ему всё равно нравится слышать давно знакомые классические произведения. Без слов, чтобы не вслушиваться в них, не так важен композитор, его страна, просто что-то неспешное и лёгкое. Так утренние моменты с любимым человеком лучше запоминаются и становятся словно сказочными. А если потом включить эту музыку, то будто оказываешься в прошлом. Они собираются довольно быстро, отвлекаясь на мимолётные прикосновения и невесомые поцелуи. Синчэнь выключает заканчивающуюся композицию и застегивает цветную яркую рубашку, напоминающую отчасти ярко-синее небо с облаками, но с желтыми и красными следами. Он выглядит юным сейчас, на несколько лет младше своего возраста, но ему нравится. Сун Ланю тоже нравится, когда Синчэнь счастлив. Он сам одет тоже легко: нежно голубые брюки, рубашка в вертикальную бело-зелёную полоску и бледно-бледно зеленый пиджак. Они неспешно прогуливаются по парку Юэсю, доехав до него на такси, совсем не хочется сейчас садиться за руль, а в общественном транспорте Сун Лань чувствует себя неуютно. Парк огромный и невероятно красивый, здесь можно долго не торопясь прогуливаться по широким аллеям или узким дорожкам в тени деревьев. Три больших озера с очаровательными рыбками, а по северному можно поплавать на лодке, если захочется. Удивительно спокойное место в центре шумного людного города. Сун Лань любит бывать здесь, порой даже приезжает сюда поработать над статьей, устроившись за ноутбуком на веранде излюбленной чайной или на скамейке у берега озера. Синчэнь негромко рассказывает, что скоро займётся разработкой новых блюд для фестивального сет-меню. Он долго собирался с духом, решаясь подавать или не подавать заявку на участие, думал достаточно ли хорош он сам, его заведение, команда. Настолько долго мучился этими вопросами, что в последний день приема не выдержала А-Цин и сама подала эту несчастную заявку на конкурс-фестиваль, отругав мужчину за неуверенность, по-доброму, как может только она, А-Чэнь тогда вспыхнул и обнимал ее долго-долго, нашептывая, что она его самый настоящий ангел-хранитель. Конечно, новое уникальное меню это довольно трудно, Цзычэнь понимает это, скоро его любимый погрузится в работу с головой, но Синчэнь действительно рад этому. Он любит свое дело всей душой, дышит «Шуанхуа». — …и вот я думаю, что было бы довольно интересно попробовать ввести что-то из блюд европейской кухни, но с другой подачей или в ином прочтении. Мой терапевт говорит, что увлеченность чем-то поможет мне справляться с болезнью, думаю он прав в этом. А ещё было бы здорово прочесть традиционные китайские блюда в более современной интерпретации. Только боюсь, что это будет слишком заезжено. В любом случае все будет опробовано не один раз перед финальным макетом. Цзычэнь, ты не устал? — Синчэнь мягко берет ладонь мужчины в свою, поглаживая большим пальцем по тыльной стороне. — Немного. Отвык так много ходить. Зайдём в чайную? — Сун Лань улыбается партнёру, чуть сжав его руку. — Зайдём. Мы близко. — Современная интерпретация традиционной кухни действительно популярная тенденция последнее время, в том числе и в Европе. Но не всегда это идёт на пользу и действительно может выглядеть странно. Сейчас наибольшую популярность набирает здоровая этичная пища, простые блюда с минимальным количеством ингредиентов, не считая специй, использование локальных продуктов, все ещё актуальная молекулярная кухня, тебе она тоже нравится. Не обязательно использовать все, возможно, пару моментов, которые будут в первую очередь интересны и приятны для тебя, А-Чэнь. — Это очень увлекательно. Я читал это в твоих статьях, но когда ты рассказываешь сам, то все становится невероятным. Мне нравится тема здоровой пищи, а ещё недавно я нашел замечательного поставщика растительного мяса, думаю из этого получится что-то интересное, — Синчэнь задумывается, погружаясь ненадолго в свои мысли, так и не отпускает руки Цзычэня пока они не доходят до чайной. Заведение находится в отдалении от центральных аллей и добраться до него можно лишь по узким тропинкам, заранее зная где оно. Небольшое, уютное, домашнее. Оба мужчины хорошо знакомы с хозяйкой, она давняя подруга Баошань Санжень. Они занимают столик в отдалении, тихо переговариваясь между собой пока ожидают заказ. Для Сяо Синчэня голубая масала — бодрящий пряный напиток с «тёплыми» специями и добавлением молока. Сун Лань же предпочел зелёный связанный чай с ярким вкусовым оттенком спелого манго. И пирожные из золотистой фасоли в форме шестиугольника, лучше чем здесь их готовит только матушка А-Ланя. — Цзычэнь, у меня есть очень серьезный разговор. Ты не против? — Синчэнь медленно наливает себе вторую чашку чая, а после поглаживает ее по боку, с нежностью смотря на мужчину напротив себя. — Не против, это интригует, — раз он так говорит, значит разговор действительно серьезный, Синчэнь почти никогда не преувеличивает. — Хорошо, спасибо. Как ты отнесешься к тому, что в нашей постели окажется, надолго или всего на пару раз, третий человек? — он говорит неспешно, словно рассуждает, и смотрит за реакцией партнёра на эти слова. — А-Чэнь, что случилось? Кто-то навязчивый не даёт тебе покоя? — Сун Лань мягко тянется к его руке, прикасаясь подушечками пальцев. — Нет, Цзычэнь, никто ко мне не пристает. И таблетки тоже выполняют свою работу. Я правда хочу знать твое отношение к этому. — Хорошо, — его пальцы все ещё поглаживают чужую ладонь. Синчэнь рассказывал о том времени, когда не лечился от сатириазиса, и совсем не хочется, чтобы сейчас он чувствовал себя так же. — Если этому человеку можно довериться и он будет приятен нам обоим, а мы будем устраивать его, то я не имею ничего против. Нужно некоторое время, чтобы привыкнуть к мыслям о чужом человеке с нами. — Рад слышать это, — Синчэнь словно расслабляется, услышав ответ, — как тебе кажется, Цзычэнь, среди наших знакомых есть кто-то, кому можно довериться? — А-Чэнь, хочешь я скажу о ком сейчас подумал ты и какой человек, сознательно или нет, подтолкнул тебя к подобным мыслям? — В красивых темных глазах Сун Ланя мелькает игривая искра, а улыбка кажется почти опасной. — Сюэ Ян. Синчэнь чуть вздрагивает, от неожиданности, смущённо опускает взгляд, но через несколько секунд снова смотрит на любимого. — Да, ты прав. Что ты думаешь о нем? — Он… неплохой парень, мы нашли общий язык, я не ожидал этого. У нас есть общие интересы, но мнения порой кардинально расходятся. Он хороший собеседник и интересная личность. Внешне красивый, хорошо сложенный, его лицо очень приятно, юношеское наглое очарование ещё не уступило места мужественности. Пока не могу сказать больше, я не рассматривал Яна с этой стороны. Ты дашь мне время, А-Чэнь? — Цзычэнь, душа моя, конечно. Это просто был вопрос, мне было важно услышать тебя. Даже не знаю нравимся ли мы ему… — Свободной рукой Синчэнь берет чашку и делает из нее глоток. Он действительно волновался о том, как пройдет этот разговор. — Мы спросим об этом. Или увидим действия, которые можно однозначно трактовать, — Сун Лань мягко целует костяшки пальцев любимого, полноценно держа его за руку.***
— …и вчерашнее, оба раза, вполне можно было трактовать как ответную симпатию. — Сун Лань заканчивает рассказ. — Оба? — Сюэ Яну приятно, что он не сиюминутное мимолётное желание. — С кровати через зеркало видно комнату от пола и до потолка, — Синчэнь мягко улыбается, словно смущённо опустив взгляд. — Чёрт! Просто забудьте это, вдвоем забудьте! Ох, сделаем вид, что ничего не было, — действительно это неловко, совершенно непривычно ощущать подобное, но не неприятно. — Даочжан, а что за фестивальное меню? Я не припомню, чтобы ты задерживался на работе или был занят чем-то таким. — Совершенно не было времени, так вышло, что два очень важных повара заболели — кондитер сломал руку, а су-шеф сильно простыл. Как только они будут здоровы и смогут выйти, то я плотно займусь сет-меню, — он смотрит на часы и поднимается с дивана, — мне уже пора собираться и выходить. Сегодня съёмки в другой студии, прислали такси и оно уже скоро подъедет. Перспектива остаться один на один с Сун Ланем кажется Сюэ Яну приятной, чуть менее приятной, чем вариант, в котором они остаются втроём и отдаются все утро разврату. Ян с удовольствием продолжает завтракать, мимолётно думая, что ему очень повезло сразу с двумя партнёрами, которые любят и умеют готовить. А ещё любят и умеют доставлять и получать удовольствие в постели. Потрясающие. Минут через пять Синчэнь выходит из своей комнаты, он переплел низкий пучок более аккуратно и чуть подвил прядки спереди. Так он выглядит ещё нежнее. Он медленно подходит к мужчинам, нежно целуя в губы сначала Сюэ Яна, он сидит ближе, после Сун Ланя. Их губы так сладко соприкасаются, языки влажно сталкиваются. Чэнмэй не сдерживается, потянувшись к ним, целуя снова даочжана и А-Ланя, слизывая с его губ вкус кофе. Он снова чувствует голод, но теперь совершенно иной. — Мне пора, — Синчэнь отстраняется с ласковой нежной улыбкой. — Хорошего дня, — он уходит, напоследок махнув рукой. В квартире остаётся лишь лёгкий шлейф его духов. Сюэ Ян только усилием воли отрывается от губ Цзычэня, забравшись на его колени. — Гэге, пойдем в спальню? Или я хотя бы тебе отсосу, — он шало улыбается, влажно облизывая свои губы. — Встаёт как у школьника, — его глаза блестят опасно и перевозбужденно. — Мне нужно в редакцию через полтора часа, — Сун Лань кладет свои руки на его пояс, поглаживая обнаженную кожу спины. — Успеем, я постараюсь, — Чэнмэй тянется за ещё одним поцелуем, но тут его телефон в кармане домашних шорт начинает вибрировать. — Сейчас отвечу, и мы приступим. Он ловко соскакивает с чужих коленей и отходит в комнату для разговора. Цзычэнь успевает убрать со стола и вымыть грязную посуду перед тем, как Сюэ Ян возвращается и утыкается лбом в его спину. — Не успеем. На работу вызвали, совершенно не вовремя, — он недовольно выдыхает, стиснув футболку пальцами. — Если минут двадцать подождёшь, то я могу подвезти тебя, — Сун Лань вытирает руки о полотенце, повернувшись к парню. — Подожду, как раз соберусь и оденусь, — предложение на самом деле радует, непривычная забота, но ее так хотелось ощутить, хотя бы узнать каково это. Поцелуй перед уходом, предложение подвезти до работы, сон в жарких объятиях. Цзычэню хватает пятнадцати минут для того, чтобы сходить в душ и одеться, а ещё через пять они уже садятся в его машину. Приятно пахнет чистотой, фантомным отзвуком парфюма Синчэня и кожей кресел. — Куда нам ехать? — Главный офис Ланьлин Цзинь, давай я в навигатор вобью, — Сюэ Ян садится на переднее сидение и сразу пристёгивается. — Я знаю где это. Рекламный контракт снимали там, — Сун Лань все ещё немногословен, но он старается открыться, и это постепенно получается. Доезжают они удивительно быстро, Чэнмэй даже этого не замечает. А может это потому, что он засмотрелся на потрясающе красивый профиль мужчины за рулём. Как только автомобиль останавливается, он отстегивает ремень и тянется к чужим губам, раз не может сейчас осуществить задуманного, то хотя бы нацелуется вдоволь. До припухших влажных губ, чтобы сразу было понятно чем он занимался до проклятого звонка. — Тебе уже пора, — Цзычэнь чуть прикусывает нижнюю губу Яна, отстраняясь. — Пора, — но он снова тянется за новым желанным поцелуем, настолько не хочется останавливаться. — Тебя ждут. А я никуда не сбегу. — Сегодня вечером у нас? — Если закончу со статьей. Я напишу, — Сун Лань нежно гладит парня по щеке. — Тогда верю. До встречи, — Сюэ Ян поправляет на себе толстовку, смотрится в зеркальце заднего вида и выскакивает из машины, игриво подмигнув. Он как раз успевает к назначенному Яо времени.***
В редакцию «Байсюэ» Цзычэнь приезжает раньше, чем хотел, а ведь он успел заехать домой и переодеться. Сейчас нужно начать писать новую рецензию и проконтролировать макет предыдущей. Работать здесь ему нравится намного больше, чем вести блог. Глупая была затея, но все же некоторую часть постоянных читателей и фанатов он получил благодаря ему. Сегодняшний день обещает быть насыщенным, он обещал матушке заехать в «Сун» в обед, после совещание, статью написать тоже надо, хотя бы половину, и постараться приехать к Синчэню и Яну вечером. Он садится на свое место, включает компьютер и пишет верстальщику, сейчас макет уже следует заканчивать, чтобы успеть к выпуску, а значит он вовремя с возможными поправками. Развороты со статьей должны передавать атмосферу заведения наиболее полно. У Сун Ланя есть все полномочия для того, чтобы донести эту атмосферу до читателя. На исправление макета уходит около двух часов, к видео-звонку подключается ещё дизайнер журнала, и они вместе обговаривают весь дизайн статьи. Уникальные фото блюд, внутреннего убранства заведения — все это обязательно должно быть и в должных пропорциях к объемному тексту. Мужчина чувствует себя вымотанным после завершения звонка. Для начала написания новой статьи есть ещё некоторое время, но сначала он делает себе кофе в кофемашине. Впереди ещё целый день и никак нельзя расслабляться. — Молодой господин Сун, какого редкого гостя я встретил, — сзади подходит пожилой мужчина в красивом тёмно-коричневом костюме. Глава журнала «Байсюэ». Он невысокий, чуть полноватый, с заметной сединой, строгим, чуть уставшим лицом, но очень добрыми глазами. — Рад видеть вас, господин Тао. Как поживаете? Их взаимоотношения очень теплые, Тао Сюй знает Сун Ланя с самого детства, близко общается с его родителями и относится как к своему очень близкому родственнику. — Замечательно. Мне прислали невероятно хорошие новости, расскажу на совещании. Придёшь? — Мужчина неспешно заваривает себе чай, — стараюсь сокращать дозу кофеина, плохо засыпаю. — Конечно приду. Начну писать про «Дайан Доу Де», зайду к родителям и сразу к вам. — Вот и славно. Пожелай им здоровья от меня, — Тао Сюй по-особенному, как умеют только люди в возрасте, улыбается и уходит к себе в кабинет с чашкой чая. Цзычэнь тоже возвращается на рабочее место и принимается за статью. Но слова почему-то кажутся совершенно плоскими, все предложения отрывистыми и детскими, а общая идея никак не приходит на ум. Даже заметки не напоминают о заведении ничего стоящего. Видимо, на макете все силы на первую половину дня иссякли. До «Сун» мужчина решает дойти пешком. Подышать немного воздухом не помешает, да и ресторан от работы не так далеко, тоже Танхэ, Новый Город. Ему нужно собраться с мыслями и занять себя работой, настроиться на атмосферу приятного красивого места, воспользоваться заметками… Просто немного устал, такое бывает и в этом нет ничего плохого. Уже вечером, максимум к завтрашнему утру, он будет в порядке. — Простите, мистер Сун, здравствуйте, — к нему неожиданно приходят две девушки, совсем юные, немного смущённые, — мы...мы ваши фанатки, можно попросить автограф? — И сфотографироваться… — вторая видимо скромнее, сжимает в руках недавний спец-выпуск «Байсюэ» с красивым фото Сун Ланя на обложке. У Синчэня тоже есть такой, он говорит, что очень любит собранные там статьи. — Хорошо. Давайте отойдем немного в сторону, — он старается быть более мягким по отношению к подросткам. Девочки взволнованны немного, это заметно, но похоже, что рады. Он не привык к этому, хотя несколько раз подобная ситуация происходила в его жизни. — Мистер Сун, а какое по вашему мнению самое лучшее заведение в Гуанчжоу? — Более смелая девушка достает телефон пока Цзычэнь подписывает белым маркером, который с собой носит, два экземпляра журнала. — Ресторан «Шуанхуа», — он отвечает кратко, на мгновение улыбается чуть мягче. — Но у вас не было никаких его упоминаний. — Это ресторан моего близкого друга и он слишком честен, чтобы согласиться на рецензию. Было бы неуважением проигнорировать его желание. Он немного склоняется, делая разницу в росте меньше, и улыбается уголками губ. Селфи получается неплохим и девочки не касаются его, информация о мизофобии слишком быстро разошлась в свое время и сейчас даже не является чем-то неочевидным. — Спасибо большое, мистер Сун. Надеюсь мы вас не задержали, — скромная девушка счастливо улыбается, — хорошего вам дня. — И вам. Всего доброго, — Цзычэнь прощается и уходит в противоположную сторону, за следующим поворотом уже вход в «Сун». Его прекрасно знают и сразу пропускают. Внутреннее убранство поражает. Здесь использованы современные материалы и смелые дизайнерские приемы для создания невероятной неземной атмосферы внутри. Огромное количество отполированных пластин нержавеющей стали, ещё большее кристально чистых стеклянных перьев — это основные элементы декора и атмосферы ресторана. Сложные изогнутые формы поверхностей бросают вызов ожиданиям о китайском ресторане и создают единственное в своем роде пространство. Современный интерьер, неповторимая атмосфера и утонченный дизайнерский вкус отличают «Сун» от подобных заведений. Цзычэнь любит бывать здесь, это почти как приехать в родительский дом. Матушка, ждёт его за отдаленным столиком. Красивая статная женщина, несмотря на возраст, в восхитительном черном брючном костюме, под ним винная лёгкая блуза, в ушах длинные серьги, которые недавно подарил ей сын, они перекликаются с серебристой геометрической вышивкой на лацканах пиджака, ее волосы убраны в изящный низкий пучок, собранный острыми шпильками с маленькими хрустальными фигурками на концах. На ее лице заметны морщины, но это не крадёт изящества строгих черт. — Лань-эр, я рада, что ты пришёл. Присаживайся, как твои дела? Как Синчэнь? — она приветствует сына нежной улыбкой и подаёт знак официанту, что пора подавать блюда. — Отец отошёл ответить на звонок, он сейчас придет. — Здравствуй, я же обещал. Все хорошо, спасибо за беспокойство. Синчэнь тоже в порядке, занят подготовкой к фестивалю. Как вы с отцом? — Цзычэнь мягко улыбается в ответ матери и садится напротив. — Прекрасно, у ресторана хорошие времена. Мы тоже рассматривали этот фестиваль, но все же лаогун счёл это занятием молодежи и негоже старикам вмешиваться в подобные мероприятия, — женщина говорит с лёгкостью и лёгкой улыбкой. — Лань-Лань, не думал, что ты так быстро придёшь, — отец подходит к нему со спины, выражение его лица мягкое, но улыбка губ почти не касается. Цзычэнь характером больше похож на отца, а внешностью на мать. Строгий к себе и людям, закрытый для большинства людей, не любящий чужих прикосновений, но с приятной внешностью и эталонным воспитанием. — Я тоже рад видеть вас в добром здравии, отец. Господин Тао передавал вам пожелания здоровья, — они слегка кивают друг другу, — что-то случилось? Это было неожиданное сообщение. — Сун Лань сразу переходит к делу, как только отец садится рядом с матерью. — Разве нужны причины, чтобы встретиться с любимым сыном? Он хочет ответить, но официант приносит блюда, аккуратно расставляя их на столе. Цзычэнь дожидается пока они снова останутся наедине, но отец перебивает. — Сначала нужно пообедать. Трапеза проходит в молчании, но его нельзя назвать неловким, в семье Сун не принято растрачиваться на лишние разговоры, тем более во время приема пищи. Только после принесенного десерта глава семьи начинает разговор. — Мы с твоей муцинь волнуемся за твое будущее, Лань-эр. Мы не вечны и рано или поздно «Сун» перейдет тебе. — Я не буду управлять рестораном, это не мое, — Цзычэнь повторяет ту же фразу, что говорил родителям множество раз. — Да, мы помним, — старший мужчина немного хмурится, от этого морщинка между его бровей более ярко выделяется, — речь о другом. Синчэнь хороший человек и талантливый ресторатор. Если ты не будешь заниматься рестораном, то, возможно, он. — Мне спросить у него? — Не только это. Управлять этим местом может только человек с фамилией «Сун», иначе предки будут против. И… — он делает вдох и не может подобрать слов. — И мы хотели спросить у тебя — не хочешь ли ты взять А-Чэня в мужья. Вы давно в отношениях и оба счастливы, ты словно светишься рядом с ним, — матушка продолжает незаконченную фразу и смотрит на сына с невероятной нежностью, ее радует как он изменился со своим возлюбленным. Нужно несколько секунд, чтобы понять сказанные слова. Взять Синчэня в мужья. Звучит сладко, очень сладко. Навсегда связать свою судьбу с самым любимым человеком, быть вместе даже после смерти… Он не может решать это в одиночку. А Ян? Про него тоже никак нельзя забыть, к нему в груди теплятся нежные чувства, формируется постепенно привязанность. Цзычэнь абсолютно точно не может решать это один. Тем более просить Синчэня стать своим мужем, чтобы он занимался семейным рестораном. Это даже в мыслях звучит мерзко. — Нет. Я не буду разговаривать с А-Чэнем на эту тему, тем более делать ему предложение, чтобы положить на его плечи «Сун», — его слова твердые, уверенные, он точно не изменит своего решения. — Лань-эр, ты не так понял нас с отцом, — мать отвечает ему так же твердо, смотря в глаза, почти такие же как у нее. — Возможно, но я надеюсь, что был услышан. А теперь прошу меня простить, но я вынужден уйти. Совещание с господином Тао через пол часа. — Хорошо. Но мы вернёмся к этому разговору, сын. Подумай ещё раз над этим, хотя бы частично, — старший мужчина сдержанно кивает и взгляд его мрачен. Но можно считать, что в общих чертах разговор прошел мирно. Родители действительно волнуются за дальнейшую судьбу ресторана, но Цзычэнь принял решение найти хорошего управленца, который будет им заниматься. Возможно, отец с матушкой тоже решат когда-нибудь, что это наилучший вариант. Он возвращается в офис чуть раньше и использует это время, чтобы немного полистать ленту. Сообщения с неизвестного номера приходят неожиданно.«Я вспомнил, что не обменялся номерами с гэге»
«На вейбо ты не заходил весь день (((»
«Поэтому я нашел номер гэге ;)»
Не нужна даже подпись, чтобы узнать отправителя. Это заставляет чуть улыбнуться. А-Чэнь обычно звонит или записывает голосовые сообщения, мило шепчет что-то в динамик или напротив говорит громко, когда находится на расстоянии от телефона и не может взять его в руки. Сун Лань тоже предпочитает звонки, но несколько сообщений от Яна кажутся очень приятными. «Все хорошо?»«Конечно. Но я всё ещё разочарован, что не смог утром взять твой член»
«Мне пришлось снимать возбуждение в туалете, оно было слишком явным»
«Гэге настроен для грязных разговоров?»
«У меня совещание через три минуты» «Напишу после или ближе к вечеру, не скучай»«Будем ждать :*»
Сун Лань убирает телефон в карман брюк и идёт в переговорную, глава обещал хорошие новости и нет причин не верить ему. Постепенно собираются ведущие авторы, выпускающий редактор, главный корреспондент и господин Тао. Мало людей для совещания, слишком мало. — Все собрались, приступим. Это не займет много времени и все смогут скоро вернуться к своей работе. Как глава журнала я должен сообщить вам радостные новости, — мужчина открывает документ на ноутбуке и довольно улыбается, окинув взглядом лица собравшихся. — Думаю всем известно, что скоро начнется отбор конкурсантов на международный кулинарный фестиваль. А вот жюри конкурса и издания, которые должны будут эксклюзивно освещать событие, уже выбраны. «Байсюэ» вошёл в их число. Поздравляю. — Замечательные новости, глава Тао. — А не поздно ли нам сообщили? Это невероятно объемное событие, которое будет проходить на международном уровне, — Чжан Цин, главный корреспондент, стискивает в пальцах стакан с водой, взволнованно нахмурив брови. — Времени достаточно. Но на этом все хорошие новости не заканчивается. Нашего ведущего кулинарного критика пригласили в жюри. Сун Цзычэнь, организаторы фестиваля хотят видеть тебя в этой роли, — взрослый мужчина улыбается мягко. — Я не подведу, — это без сомнения большая честь для него, огромный шаг для карьеры и очень интересный опыт. Такой шанс никак нельзя упустить. — Теперь обсудим некоторые вопросы по новому выпуску и будем свободны. Обсуждение затягивается намного дольше, чем ожидалось. Они выходят из переговорной к концу рабочего дня. Бай-эр, один из ведущих авторов и самый молодой работник, долго и громко спорил с Чжан Цином о чем-то незначительном, Сун Лань даже причины не уловил, задумавшись. Он успеет написать только запланированную статью перед тем как приступить к обязанностям члена жюри, господин Тао переслал ему огромный документ с договором, правами и обязанностями. «Я сегодня не смогу приехать» «Прибавилось работы, расскажу лично» Едва ли Сун Лань сегодня выйдет из издательства раньше полуночи, но точно приедет к Яну и Синчэню следующим вечером.***
Сюэ Ян разумеется недоволен, сегодня самый настоящий день обломов — утром не дали поразвлечься, вечером гэге слился, Синчэнь задерживается. А он, взбудораженный своими фантазиями, вернулся домой во второй половине дня и с этого времени только и делал, что ждал, словно влюбленная девица, вздыхая у окна. Длительное возбуждение делает его более злым и нервным, ещё и Яо утром позвал не для хороших новостей. Нужно будет немного поработать как при старине Гуаншане и так, чтобы Цзысюань не узнал и даже не смог подумать о подобном. Грязная работа все ещё не вызывает у Яна неприязни, просто желание тяжело вздохнуть и закатить глаза, он думал, что прервется на более долгий срок. Ещё если попадется именно на этом деле, то Сяо Синчэнь и Сун Лань узнают, будут думать о нем, как о мерзком ублюдке. Мизинец на руке немеет, когда он представляет отвращение на их красивых лицах. Не стоит думать об этом. Зато возбуждение как рукой сняло. Синчэнь приходит немногим позже, чем обычно, уставший, но все ещё улыбающийся нежно-нежно. — С возвращением, даочжан. Я уже заждался, — с удовольствием Сюэ Ян получает мягкий поцелуй в щеку и лёгкое прикосновение к руке. — Очень насыщенный день. Такое чувство, словно по «Шуанхуа» находил не меньше двух десятков ли, — он садится на диванчик в гостиной, откинувшись на спинку, — как прошел твой день, А-Ян? Цзычэнь сказал, что сегодня тебя вызывали на работу. — Вызывали. А мы ведь только с гэге придумали как приятно провести время. Ничего хорошего не сказали, только посулили ещё больше работы, — Чэнмэй деланно вздыхает, садясь близко к мужчине. — Чуть руки не стёр, когда самостоятельно пришлось снимать последствия фантазий. — У А-Яна настолько нежные руки? — Синчэнь не сдерживает короткого смешка, спрятав улыбку тыльной стороной ладони. — Может проверим нежность моих рук? Или возможности твоего языка, помимо шуток, — Ян опускает ладони на чужие бедра, чуть сжав. Под пальцами упруго и мягко, тепло тела приятно ощущается через ткань, поласкать себя, потеревшись о бедра даочжана, было бы феерично. — Если ты хочешь — мы можем, — его улыбке и шаловливому блеску невозможно отказать, весь Синчэнь такой невероятный, сотканный из самых нежных и притягательных черт. — Утром, даочжан, я не хочу сейчас, — Ян утыкается ему носом в шею, мягко касаясь губами кожи. — Конечно, не волнуйся, — Синчэнь тянет на свои колени, но не заходит дальше. Чэнмэй обнимает его ногами, прижавшись всем телом. Так уютно, тепло, по-домашнему. — Расскажи про этот свой фестиваль. Или конкурс, я не понял. — Официально это называется фестивалем, но на деле конкурс. Все будет проходить в несколько этапов. Первым делом будут отборочные, из всех ресторанов, подавших заявки, выберут некоторое количество, допущенных до участия в самом мероприятии. Даже статус участника довольно престижен. После в фестивале будут победители, на каждую страну три, выбраны они будут по-разному, один продажам сетов пропорционально посадочным местам, второй выберут СМИ и третий это выбранный спонсорами. После один победитель, по продажам, отправится в Париж и там будет проходить основной международный конкурс. Что-то фантастическое, невероятное. Сюэ Ян буквально кожей чувствует, как горят красивые глаза Синчэня, как он воодушевлен, рассказывая. Действительно, намечается что-то крутое. — А победитель вообще как определится? — Выбором знаменитых кулинарных критиков, признанных гениев гастрономии. На самом деле должно быть жутко оказаться там, — он тихо смеётся, устроив подбородок на плече Яна. — И что же делать нам с гэге, когда ты улетишь в Париж? Мы будем скучать вдвоем, — Чэнмэй легко накручивает прядь чужих волос на палец. — Не думаю, что у меня есть шансы для этого, А-Ян. Может пойдем спать? — Мужчина слишком явно меняет тему, легко поглаживая поясницу Сюэ Яна. — Я лягу с тобой. И это не вопрос, — с улыбкой, обнажив клычки, он поднимается с чужих коленей и идёт в свою комнату — за подушкой и спальной футболкой.***
Их отношения втроём длятся уже несколько месяцев. Сяо Синчэнь сейчас полностью в работе, но домой приходит радостный, хоть и уставший. В его ресторане каждый день полная посадка, в том числе и на веранде, сет-меню пользуется огромной популярностью, впрочем, другие блюда тоже. Фестиваль для всех участников это огромная пиар компания. Сун Лань тоже погружен в работу, часто уезжает из города, постоянно пишет или наговаривает в диктофон. Для него этот фестиваль огромная тяжёлая работа. Пока он сильно загружен, но уже к концу фестиваля должно стать легче. Больше работы появилось и у Сюэ Яна, но здесь международный кулинарный фестиваль не сыграл своей роли. Яо уже дал ему достаточно информации о новых партнёрах, которым нужно оказать «особый» приём, а его дело — сделать всё хорошо и четко, как было раньше. Впрочем, иногда у мужчин выдаются вечера, которые можно провести вместе и отдохнуть. Например, сегодня. Они втроём сидят у Синчэня в комнате, здесь кровать больше, чем у Яна, и удобнее вместе, чем в гостиной, смотрят какой-то сериал, все чаще отвлекаясь на поцелуи. А после он идёт к черту. Любовники намного интереснее. Синчэнь седлает бедра Сун Ланя, а Сюэ Ян обнимает его за плечи сзади, целует в шею, прикусывая выступающие позвонки. Цзычэня ласкать приятно, он отзывчивый, но в сравнении более сдержанный и даже холодный, чем партнёры. Поэтому так упоительно зажать его с двух сторон и сводить с ума, пока тяжёлое возбуждение не проймет полностью. Сун Ланю нравится это внимание, он чувствует Синчэня и Яна одновременно, их жаркую страсть. Они влажно целуются над его плечом, сплетаясь языками и сталкиваясь зубами. Втроём они раздеваются быстро, прижимаясь голой горячей кожей к коже. Кожа Цзычэня лунно-белая на контрасте с нежной светло-персиковой кожей А-Чэня и кожей Яна, покрытой неровными пятнами загара по одежде, она кажется ещё белее, словно светится изнутри холодным сероватым светом. — Гэге красивый, суровое совершенное божество, — Чэнмэй проводит влажным языком за его ухом, прикусывает мочку, осыпает поцелуями широкие плечи. — Бог войны, неумолимый и беспристрастный. — Такой уж и беспристрастный? — Губы Сун Ланя растягиваются в ухмылке, опасно красивой и острой в уголках. Он ловит подбородок любимого пальцами и жёстко впивается в его губы, тут же проникая языком внутрь рта, лаская, вылизывая. Синчэнь стонет, прикрыв глаза и задрожав всем телом. — Гэге, я тоже хочу, — Сюэ Ян требовательно толкается пахом в поясницу Сун Ланя и тянется губами к его лицу. И влажные губы мужчины прижимаются к его, целуют так, словно он вознамерился вынуть его душу. Зрачки даочжана расширились, затопили темную радужку, он нежно обхватывает сильными изящными пальцами грудь Цзычэня, массирует подушечками упругие мышцы от основания к вершинкам сосков, прижимается губами к темным вишенкам, посасывая их и слабо покусывая. У них был опыт вдвоем, когда Синчэнь тёрся членом между сильных грудей Сун Ланя и кончил на его шею. Жемчужное ожерелье. Но сейчас хочется лишь немного подразнить партнёра, распалить его. Сюэ Ян легким плавным движением оказывается теперь позади даочжана, помогая ему поскорее раздеться полностью, он слишком увлёкся, так и не сняв футболку. Взять бы его с силой, чтобы скулил беспомощно и продолжал ласкать Цзычэня. Красивый, как реальный живой человек, по-домашнему теплый, притягательный, ласково привязывающий к себе крепко-крепко. Его ведь можно довести до края, заставить срываться, цепляться из последних сил. Синчэнь выносливый, согласный на любые эксперименты и готовый всегда, с ним можно делать абсолютно всё. — А-Ян, поможешь мне? — Синчэнь погружается в свое возбуждение, даже не приласканный, в его красивых глазах темнота и демоны, пьющие мужскую энергию ян. Он уже добрался до члена Сун Ланя, поглаживая твердеющий орган пальцами и влажно облизывая губы. — Конечно, — как можно отказать такому приглашению. У Цзычэня потрясающий член, крупный, красивый, его хочется ласкать пальцами или языком. Сюэ Ян может понять почему Синчэня так откровенно ведёт, он уже готов слюной истечь. Они целуются нежно, обильно увлажняя губы друг друга слюной, а после мягко прикасаются ими к головке. Их губы сталкиваются на ней, но от этого ещё слаще. Синчэнь лёгкой дорожкой мокрых поцелуев, не отрываясь от ствола, спускается ниже, а вверх скользит языком. Ян тоже пускает в ход свой язык, лижет головку, прихватывая губами, толкаясь кончиком в дырочку уретры, не выходит у него добавлять так много слюны, как у даочжана, но тот действительно хорош в этом. Синчэнь его язык тоже лижет, от этого острее пронзает возбуждение. Цзычэнь стонет, когда они сталкиваются губами снова, словно пытаясь поцеловаться через его член. Так много слюны и естественной смазки, что это уже течет по подбородку Сюэ Яна, пачкает, но почему-то совсем не хочется утереться. Для Сун Ланя зрелище и ощущения полны красок. Он видит как тонкие и немного покрасневшие губы Сюэ Яна сталкиваются с пухлыми алыми губами Сяо Синчэня, как их мокрые языки ласкают его член. Чувствует с какой жадностью А-Чэнь посасывает его яйца, Ян принимает головку, неглубоко, не пропуская в горло. Ему нужно время, чтобы научиться этому не на игрушке, привыкнуть к размеру, ощущению живой плоти во рту. — Даочжан, — Чэнмэй поднимает голову, тонкая ниточка слюны тянется от его губ до члена, — давай поменяемся местами. — Ты молодец, Ян-Ян. Подготовишь себя? — Синчэнь улыбается нежно, поощряюще целует его и гладит по волосам, даже сейчас упоительно ласковый. — Иди ко мне, конфетка, я тебе помогу, — Сун Лань тянет Яна к себе, ласково гладит ладонями подтянутое гибкое тело, поддающееся к нему. А-Чэнь любовно принимает член в рот, медленно насаживаясь глоткой до основания, утыкается аккуратным носом в лобок и сглатывает, давая проникнуть ещё глубже. Рвотного рефлекса он не испытывает уже давно и от глубокого минета, к удивлению, получает удовольствие. Его нежные сильные пальцы гладят поджавшиеся яйца Сун Ланя и нежную кожу бёдер. Мягко скользит головкой по своим губам, довольно бросает искрящиеся взгляды снизу вверх. Мягкие волны удовольствия накатывают на Цзычэня, но начинают нарастать слишком интенсивно. Он отстраняет старательного Синчэня, огладив большим пальцем его влажные пухлые губы, налившиеся кровью, словно персики соком. — Гэге, ты можешь быть жёстче со мной, — Сюэ Ян разводит ноги широко, прогнувшись в спине и отставив задницу. Сун Лань изменяет позу, нависнув над ним. Цзычэнь умело и легко проникает пальцами, обильно покрытыми смазкой, в едва приоткрытый анус Яна, толкается глубоко, но медленно. Очень нежно, сразу нажимая простату, ох прав был Чэнмэй в своих фантазиях, представляя как пальцы мужчины идеально заполнят его. Он стонет хрипло во влажный от предсемени член Синчэня, пересевшего ближе, тот уже готов кончить, действительно долго держался. Поэтому Ян с удовольствием принимается ласково посасывать чувствительную головку его члена. Так хочется ощутить искрящееся удовольствие даочжана на своем языке. Синчэнь выгибается, стонет звонко, высоко, толкнувшись в принимающий рот. Он бесстыдно показывает как ему хорошо, красиво наслаждается каждым моментом. Он тянется рукой к старшему мужчине и бережно берет его свободную ладонь в свою. — Больше терпения, А-Чэнь, — Сун Лань мягко улыбается, целуя шею и плечи Яна. Он медленно подготавливает его тело, глубоко вставляет пальцы, раздвигая податливое жаркое нутро, нажимает подушечками на простату уверенным движением. Сюэ Ян вскидывается, громко вскрикивает, выпуская изо рта головку. — Гэге, черт, — он стонет тихо, прижавшись лбом к бедру даочжана, — неужели я недостаточно раскрыт? — Постарайся над А-Чэнем, он едва держится. Действительно, у Синчэня дрожат бедра, ресницы, член подтекает, а глаза уже почти черные. Он держится сейчас дольше, чем обычно, но это даётся ему тяжело. Сюэ Ян снова принимается ласкать языком и губами головку, пальцами обхватывая ствол. Он старательный, быстро учится и умеет добиваться желаемого. Синчэня надолго не хватает, он дрожит всем телом, цепляясь пальцами одной за простынь, а второй за ладонь А-Ланя, и с громким страстным стоном кончает в ласкающий рот. Семени много, но Чэнмэй сглатывает, довольно облизнувшись, оно кажется ему сладковатым. Самолюбие ласкает знание того, что он довел до пика удовольствия даочжана. Каждый раз это невероятно приятно. Разомлевший от первого оргазма Синчэнь тянет Яна на себя, отпустив руку Сун Ланя, и целует мягко, слизывая с чужого юркого языка собственный вкус. — Даочжан, трахни меня, а. Я уже подтекаю, как жалкая сука, — он кусает любовника за губу и больно хватает за руку. — Гэге старательно меня растянул. — А-Ян, тебе тоже следует научиться быть терпеливее, — Цзычэнь обнимает его со спины, устроив руки на ярко выступающей косточке таза и поглаживая. — Не хочу. — А если мы возьмём тебя вдвоём? — Синчэнь приподнимает его, садит на свои колени, его изящные руки оказываются неожиданно сильными даже сейчас. К его члену он прижимается своим, чуть толкнувшись. Это невероятно, искры прошибают позвоночник, рассыпавшись в голове. Такое соблазнительное предложение, но сможет ли он выдержать. Два члена это действительно много, он никогда и не думал о таком в отношении себя. Хочется, сильно хочется. Так ведь он сможет в полной мере быть сразу с двумя и при этом присвоить их себе, привязать совместным опытом, пережитыми эмоциями. — Всё хорошо, если ты не хочешь, — даочжан тепло улыбается, легко поцеловав в челюсть, и Ян понимает, что слишком замечтался. — Я не могу нормально думать с таким стояком. Помогите мне, — он двигает бедрами, потираясь о член Синчэня, и поворачивает голову, жадно целуя Сун Ланя. А-Чэнь обхватывает его член ладонью, поглаживая подушечкой пальца под головкой, над самым верхним проколом, а большим пальцем растирая предсемя уверенными круговыми движениями. Лижет грудь, поднимаясь от не очень чувствительных сосков к ключицам, кусаясь и сильно присасываясь к тонкой коже. Цзычэнь мягко, но крепко массирует ладонями поясницу, немного надавливает на живот, вызывая неожиданно приятную волну в теле Яна. Переходит на задницу, откровенно по-хозяйски стискивая ягодицы, но не толкаясь пальцами снова в раскрытую влажную дырку. Целует властно, глубоко проникает своим языком, вылизывая изнутри рот, потираясь языком о язык, наверняка привкус спермы Синчэня ещё чувствуется. Сюэ Ян разрывается между ними двумя, сильно выгнувшись в спине и повернувшись назад, толкаться бедрами в ласкающую руку неудобно, стонать в чужой рот тоже, но ему так нравится. Упоительно сладкое удовольствие не только от ласк плоти, но и от глупого чувства взаимной влюблённости заполняет его полностью, дурит голову до плотного тумана перед глазами. Он даже не может сказать как долго эти ласки длятся, наверное, несколько минут. Выносливость не его сильная сторона в постели. Чэнмэй кончает с громким рыком, переходящим в позорный жалкий стон, словно от боли. В уголках глаз даже крошечные слезинки появляются от переизбытка ощущений. — Молодец, конфетка, — Синчэнь целует его в щеку, еще продолжая медленные движения ладонью по члену, слегка задевая пирсинг, ему так нравится безжалостно выдаивать семя до последней капли. — Каждый раз с вами кажется, что умру, — бессильно смеётся Сюэ Ян, скатываясь с коленей партнёра на кровать. Он не уверен, что на второй заход хватит сил, но мысль о том, чтобы обкатать сразу двоих не даёт покоя. — Цзычэнь, возьмёшь меня? — Синчэнь убирает зачесывает пальцами волосы назад, смотря лукаво из-под ресниц. Его взгляд обжигающий, хищный, но всё ещё мягкий и восхищённый. Порочный от яркого бесстыдного возбуждения, прекрасный в своей наготе, но столь ласковый и безгранично любящий всегда, даже если похоть туманит разум и взор. Ему не хочется отказывать, напротив даже, выполнить бы все его желания, чтобы всегда видеть счастливую улыбку и слышать низкий теплый смех. — Я подготовил себя как следует, — он изящным движением встаёт на четвереньки, словно кот, и сразу же оказывается лицом к лицу с Сун Ланем. Сюэ Ян ложится удобнее, если такое шоу развернется перед ним, то он не имеет ничего против. Даочжан в одно мгновение стал похож на рокового соблазнителя, возбуждение в нем словно очень вязкий и приторный мёд. С самим Яном он не такой, он мягче, уступчивее, и от этого внутри что-то неприятно тянет. — Иди ко мне, — Цзычэнь ложится на спину и сам сажает любимого на себя, помогая устроиться удобнее. Руками гладит мягкие нежные бёдра, потирается членом между ягодиц Синчэня, подстраиваясь под его легкие покачивания. Тот улыбается, смотря сверху вниз, скользит ладонями по своему телу — красуется, снова откидывает назад тяжелый черный шелк волос и наконец принимает в себя член Сун Ланя, направив его рукой. Он опускается полностью и замирает, распахнув свои восхитительные губы и запрокинув голову немного назад. У любимого действительно крупный член, восхитительно заполняющий до предела и идеально подходящий для Синчэня, но нужно совсем немного времени, чтобы привыкнуть к первому проникновению. Со своей позиции Ян видит как потрясающий нефритовый стержень заполняет хризантему даочжана, раскрывает нежные лепестки и проникает невероятно глубоко. — Душа моя, — Синчэнь шепчет тихо, уже отходя от первой волны ощущений. Он перехватывает руку, уже потянувшуюся к его руке, и подносит к своим губам, ласково прикоснувшись губами и прижавшись щекой. От нежности в его взгляде Сун Лань тонет, не в силах выразить всей полноты своих чувств, он не умеет так, только крепко сжимает руку, но любимый его понимает, улыбается и мягко двигает бедрами. Пока ещё только тень движения, проверяя насколько привык и готов ли Цзычэнь продолжить. Ему ведь тоже нужно немного успокоить накатившие чувства. Он толкается в ответ через минуту, заставив сладко и тихо застонать. Очень хорошее движение, Синчэнь повторяет его чуть более интенсивно. Ещё раз и ещё. Более глубокая предварительная ласка, головка не утыкается в чувствительную простату, а только рядом, давая лишь отголосок полноценного удовольствия. Но и от этого пальцы на ногах поджимаются. Он дразнит их обоих лёгкими движениями недолго. Пожар страсти разгорается в груди стремительно и мужчина активнее скачет. Старательный, жадный, наращивающий темп и амплитуду Синчэнь почти полностью поднимается с члена перед тем как опуститься полностью, до пошлого шлепка кожи о кожу. Потрясающе, теперь головка резко касается простаты, кратковременная сильная стимуляция нежного местечка выбивает из него сладкие страстные стоны. Его влажное, от обилия смазки, введённой внутрь, тесное нутро жадно принимает толстый и в меру длинный член. Бархатистые жаркие стеночки обнимают его, лаская в движении. Смазка от резких прыжков Синчэня, он действительно словно объезжает сноровистого жеребца, течет по бёдрам, пачкает ещё и Сун Ланя. Он словно потёк, безотказно готовый для своего любимого, судьбой предназначенного для него. — Цзычэнь, душа моя, — он шепчет сквозь стоны, словно потерявшись в ощущениях, — я люблю тебя, больше света, больше жизни, — его пальцы очень крепко стискивают пальцы Сун Ланя, едва ли не до боли. А Сюэ Яну больно в полной мере, словно грудь насквозь выжгло. Больно и мерзко. Даочжан никогда не говорил ему таких слов, даже доведенный возбуждением почти до потери сознания лишь шептал его имя и тошнотворные сейчас слова — «свет мой». Ничего. Ничего страшного. Он сделает так, что станет нужен этому проклятому лжецу и Сун Ланю тоже, станет нужен как воздух, а после… а после все будет хорошо? Они будут по-честному счастливы втроём? Глупая девчачья влюбленность не даёт здраво думать. Он хочет быть счастливым с этими людьми, хочет любить их и быть любимым в ответ. Цзычэнь одной рукой подхватывает за ягодицу Синчэня, помогает ему слезть с члена и роняет на постель лицом вниз, но тот лишь сладко стонет, выгнувшись, разведя ноги и выставив задницу. Желанный соблазнительный вид, Сюэ Ян не выдерживает и сам придвигается ближе. Хризантема даочжана раскрыта, бесстыдно выставлена им напоказ, лепестки покраснели от трения и намокли от смазки. Возбуждение Чэнмэя все же нарастает, он желает его взять больно, сильно, чтобы не смел говорить, что любит кого-то больше. Но сейчас очередь Цзычэня и против этого Ян ничего не имеет. Сун Лань вставляет член в раскрытую дырку резко, не щадя. Теперь его ладонь вжимает ладонь А-Чэня в постель, как и он сам его тело. Толчки сразу становятся глубокими, четкими, сильными, но все равно не грубыми. Уверенный и держащий все под контролем А-Лань сорвался, но винить его за это никто никогда не станет. Синчэнь стонет под ним громко, протяжно, срываясь на крики и вой, дрожит всем телом, словно стараясь вырваться, но ещё больше подставляется под крепкие проникновения. Чэнмэй подбирается ближе, неожиданно хватает за подбородок Сун Ланя и целует, пытаясь вернуть себе потерянное чувство нужности. Тот отвечает охотно, чуть царапая зубами тонкие губы, но это мягко и нежно, он даже замедляется, вырвав из горла Синчэня жалобный стон. — Даочжан, подними голову, — Ян отстраняется от чужих губ с улыбкой обольстителя и придвигается к А-Чэню. Он послушно приподнимает на одном предплечье, беспомощно смотрит в глаза. Преступно красивый даже сейчас. Глаза черные, ресницы едва влажные, на щеках похотливый румянец, губы яркие и влажные, а волосы растрепались. В таком состоянии он позволит всё. — Даочжан, ты выглядишь таким жадным сейчас. Тебе ведь понравилось прыгать на гэге? Или больше принимать его, не имея возможности даже двинуться? — Ян шепчет резко, склонившись к самому уху. — Ты ведь уже кончил? Второй раз или третий? Синчэню нравятся такие разговоры, он уже взгляд сфокусировать не может, а ответить подавно. Строгий красивый мужчина, достойный руководитель собственного ресторана, а так любит быть выебанным. Воздержание во время напряжённой работы обострило его желания. — А-Чэнь, я близок, — Сун Лань целует его под лопаткой, нежно поглаживая пальцы в противовес резким глубоким толчкам, от его тела пышет жар, соленый пот катится по спине, истинно желанный мужчина, совершенство. — Пожалуйста, Цзычэнь, в меня, — Синчэнь старается перевернуться, но у него не выходит, руки и ноги совершенно не слушаются, а Ян замечает, что его живот перепачкан спермой. Сун Лань толкается ещё несколько раз в жадное принимающее тело и спускает внутрь. Нутро мужчины словно пытается получить ещё больше, но член покидает раскрытую дырку. Теперь Синчэнь переворачивается на спину, но ног не сводит, его дыхание сбилось, а член немного обмяк — ещё раз кончил. — Цзычэнь, — он мягко гладит узкой ступней его грудь, наконец отпустив руку, — А-Ян, — за шею обнимает, целуя нежно и сладко, от этого даже обиды хочется забыть. Даочжан ведь не может лгать. — А-Чэнь, думаю, тебе следует помочь Яну, — Сун Лань возвращает себе прежний контроль поразительно быстро. Глаза Синчэня мгновенно снова загораются похотью, он старается подняться и повалить под себя Сюэ Яна, но ослабшее тело подводит, он прижимается к его груди, шало улыбаясь. Чэнмэй роняет его назад, снова на спину, и сразу вставляет. Сжавшееся после оргазма нутро тугое, почти трудно двигаться, но по сперме идёт лучше. Ян трахает грубо, вцепившись пальцами в мягкие бёдра до синяков. Он словно вознамерился причинить боль Синчэню, резче и жестче проникая в тугую дырку. — А-Ян, много, — его голос уже начинает срываться, но контролировать громкие сладкие стоны удовольствия слишком сложно. Бусинки пирсинга на члене Яна слишком сильно стимулируют чувствительные стеночки. — Ты знаешь значение этого слова? — Его слова ядовитые, издевательские, но движения становятся мягче, — обычно ты просишь больше, ненасытный, распутный даочжан. Словно смущённо Синчэнь отводит взгляд, но его тело сжимается ещё плотнее. Ян не сдерживает восхищённого стона, глубоко толкается вглубь и замирает, прижавшись головкой к простате. У даочжана глаза распахиваются широко, а ноги вздрагивают. Чэнмэй начинает двигаться мелко-мелко, словно оставаясь на месте, но неотрывно прижимаясь к очень чувствительной простате. Даочжан едва не хнычет, вцепившись в простынь до побелевших костяшек, шепчет его имя почти безумно и непроизвольно то сжимается, то расслабляется. — Кончай, — Сюэ Ян мягко проводит подушечками пальцев по его члену снизу вверх, выходя из тела в тот же момент, и Сяо Синчэнь кончает почти без спермы, без вскрика, но оборвав дыхание на несколько секунд. В голове блаженно пусто, под опущенными веками яркие красочные вспышки, а тело ощущается неуправляемой массой плоти. Он чувствует себя удовлетворённым в полной мере. — Небеса, — теплый смех Синчэня кажется сейчас особо нежным, Ян ложится рядом, Сун Лань тоже придвигается, мягко поцеловав в скулу. — Так хорошо. Вместе они лежат минут пять, лениво целуясь, обнимаясь, пережидая отголоски удовольствия и наслаждаясь друг другом. Нежную идиллию разрушает стандартная мелодия звонка Цзычэня, он тяжёло вздыхает, огладив щеку Синчэня, и поднимается, чтобы ответить. Не вовремя. Сюэ Ян льнет к А-Чэню за поцелуем, прижимается к его телу, с удовольствием получает его ласковые ненавязчивые поглаживания, прикосновения, поцелуи. — Конфетка, — он нежно, ласково гладит по щеке, — ты невероятный. Люблю тебя. Приятное тепло затопляет его душу, пережимает дыхание и Чэнмэй заваливается на грудь Синчэня, уставившись в его глаза. Это такие правильные слова, он должен был сказать эти слова. — Какой же ты, даочжан… — Он вздыхает тяжело и не выдерживает собственного же взгляда, уткнувшись лбом в обнаженное плечо.***
На следующий утро, очень раннее утро, Сюэ Ян и Мэн Яо сидят на веранде какой-то кофейни, тихими короткими фразами обсуждая предстоящую работу. Вряд ли их подслушивают, но осторожность не бывает лишней, оба это усвоили ещё с детства, не самого лёгкого и радостного. — Сегодня нужно все подготовить, а завтра мы встречаемся с братьями Чжао в «Шуанхуа», они приедут туда сразу после аэропорта. — Почему там? — Он напрягается, брови чуть сходятся к переносице, придавая молодому лицу тревожное выражение. — Не нужно так хмуриться. Они просто наслышаны об этом заведении, стечение обстоятельств, А-Ян, — мужчина только плечами пожимает, продолжая потягивать ярко-оранжевый фреш. — Тебе ведь там тоже понравилось, почему бы не совместить приятное с полезным. — Если будут проверять, то до ресторана точно доберутся, — Ян пальцами разглаживает складку между бровей, отпивая сладкий раф из высокого стакана. — Значит сделаешь так, чтоб никто не стал проверять. Ложечкой он ест шоколадный мусс без сахара на кокосовых сливках, отвлечённо смотря в даль. В лёгких льняных брюках и воздушной рубашке нежного лимонного цвета Яо выглядит намного мягче, чем в строгом офисном золотистом костюме с роскошной вышивкой традиционного пиона. — Я всегда выполняю свою работу в лучшем виде, — Ян уже разделался с кусочком шоколадного торта вишней, поэтому допивает сладкий напиток. Очень хочется спать или хотя бы влить в себя баночку-другую энергетика. Но сегодня он спать не станет, выпьет несколько таблеток психостимулятора, подготовится как следует, отточит поминутный план действий. В общем — подготовится к своей обычной работе. Сюэ Ян уходит из кофейни первым, днём дел тоже немало. Готовиться он начал пару дней назад, но не активно, если Синчэнь или А-Лань случайно нашли какие-нибудь «рабочие» инструменты, то разговор предстоял бы неудобный. Он выезжает из города на каршеринговой машине, оставляет ее на трассе, а дальше добирается пешком. К двенадцати Чэнмэй уже забирает свое оружие из тайника и едет назад в город, нужно забрать новые пластины для бронежилета, тактические перчатки, а может лучше просто затереть отпечатки силиконовым герметиком. Ян заезжает ещё за лаком для волос и энергетиком в гипермаркет, оставляет машину на парковке, а после идёт домой, засунув оружие под одежду, а покупки в обычные бумажные пакеты с ярким лого магазина одежды. Самый неприметный парень на свете. Даочжан сейчас на работе, Цзычэнь снова в издательстве, так ведь будет спокойнее, если они останутся в неведении. Чэнмэй неожиданно для себя становится заботливым, а ведь только вчера казался себе преданным и брошенным. Лучше не думать об этом сейчас. Бо́льшая часть плана у него уже готова, он воспользовался предоставленной информацией в полной мере. Из ресторана они поедут в загородный дом для важных гостей, принадлежащий Ланьлину, а по дороге многое может произойти. Возможно, оружие даже не понадобится. Его задача — убрать неудобных людей, которые требуют слишком многого, даже не обещая отплатить чем-то равнозначным. Он не настолько глубоко вдавался в подробности, чтобы узнавать всю ситуацию целиком. Его и не просят, его дело лишь выполнить работу. За подготовкой время летит быстро. Сюэ Ян составляет маршрут, отмечает государственные дорожные камеры и частное наблюдение у придорожных заведений. Нужно найти слепые зоны и съезды на всякий случай, просто знать где они. Он даже не замечает как возвращается Синчэнь. — А-Ян, я могу войти? — Он стучится в закрытую дверь, дожидаясь ответа. — Открыто, — Чэнмэй убрал все привезенные вещи с видных мест как только пришел, сейчас открывает на весь монитор код, просто развлечение для души. Чем меньше даочжан узнает, тем спокойнее будет. — Не отвлеку? — Нет, — он манит мужчину к себе, развернувшись к нему лицом в кресле, — что-то случилось? — Просто хотел тебя увидеть. Я завтра рано уеду на фотосессию, — Синчэнь чуть виновато улыбается, скользнув взглядом по монитору. Невинный и светлый образ совсем не вяжется с яркой насыщенной страстью, отчасти за этот контраст Ян влюбился в него. — У меня тоже завтра будет много работы, снова выдергивают из дома. Если на ночь не вернусь, то не переживай, — он сам подходит ближе и целует нежные губы. На них сладковатый привкус мёда, едва уловимый, но навевающий ощущение желанного родного дома. — Пойдешь спать? — Пойду, — даочжан целует в ответ легко, словно делится своим спокойствием и теплом. Утром они снова встречаются. Удивительно бодрый после бессонной ночи за компьютером Ян видит свежего, словно первый снег, Синчэня, только что вставшего с постели. Умилительно нежный в своей молочной свободной пижаме и с растрёпанной косой, так волосы ночью не слишком сильно путаются. Синчэнь завтракает один, быстро собирается, напоследок поцеловав в щеку возлюбленного, а перед самой дверью вдруг негромко шепчет, словно почувствовал что-то. — Береги себя, пожалуйста, — но нежная улыбка чуть сглаживает фразу перед тем как дверь с тихим щелчком закрывается за ним. Много значения Сюэ Ян не придаёт этому, начиная собираться. Нужно защитить себя как следует, не вызвав при этом подозрений. Под пиджаком выступающих частей бронежилета не заметно, перчатки он наденет позже, а любимый складной нож идеально прячется в кармане брюк. Немного отросшие волосы он убирает лаком назад, будто небрежно зачесал так и оставил, получается неплохо, даже симпатично. И общая картина тоже хороша, хотя чем-то себе Чэнмэй напоминает школьника. Не слишком приятная ассоциация. Впрочем, не так важно. Он отправляется к небольшому отдаленному офису Ланьлина на такси в точно указанное Яо время. Им ещё предстоит обсудить план Яна, взять служебную машину и доехать до ресторана. Постепенно сложный механизм задумки Цзинь Гуанъяо, в которой Сюэ Ян едва ли значимый винтик, начинает набирать обороты. Находиться в «Шуанхуа» приятно. Заведение оформлено в светлых тонах, с яркой нотой серебристых морозных узоров, которые сразу и не заметишь. Ароматы пищи легко дразнят аппетит, но не становятся невыносимыми. Из хороших колонок льётся тихая инструментальная музыка, кажется Синчэнь включал это дома. Сюэ Ян и Мэн Яо, привычнее звать его так, занимают забронированный столик в то время, как самолёт партнёров совершает посадку. — Капучино на рисовом молоке, будьте добры, — Яо улыбается своей обычной вежливой улыбкой, от вида которой Яну зубы сводит, это фальшиво и приторно, но этого никогда никто не замечает. — Колу, — Ян достает мобильник из кармана и открывает приложение с отслеживанием машины, — минут через пятнадцать приедут. Уже сели. — Думаешь А-Цзюэ понравится, если мы отметим годовщину здесь? — Как только официант уходит, Яо скучающе подпирает голову рукой, рассматривая интерьер и вид из окон. — Вы же хотели куда-то лететь, не? — Он поднимает глаза на друга. Сегодня на нем красивый строгий костюм цвета кофейной пенки, подчёркивающий изящный изгиб талии и длинные стройные ноги, пиджак расстегнут словно небрежно, под ним белая футболка. — Ночной рейс. Так почему бы не быть праздничному ужину, — небрежно пожимает плечами и благодарно кивает, когда официант приносит кофе и стеклянную бутылочку колы со стаканом. — Не знаю я вкусов твоего парня, мэй-мэй. Спроси лучше прямо, — Чэнмэй открывает бутылку сам и вставляет картонную трубочку в нее, игнорируя стакан. — Ладно, ты не советчик, я понял. Расскажи про свои успехи. В два раза больше парней — в два раза насыщеннее личная жизнь? — Он усмехается, театрально вскинув бровь. — Я будто в сказке. Они такие… я не знаю этих слов, — Ян тяжело выдыхает, — мы разговариваем, гуляем, я никогда не проводил так хорошо время. Лань-гэ и даочжан близки между собой, а рядом с ними меня переполняет чувство… — Полноценности? Ты прямо светишься, — мужчина улыбается особо мягко и тепло. — Да. Да, полноценности, нужности, — он отворачивается к окну, пережидая мягкое ощущение тепла. Испытывать такие чувства непривычно, похоже на сон, выдумку истощенного одиночеством разума. — И долго вы сможете быть вместе? Если их связь настолько сильна, то смогут ли они спокойно делить друг друга с тобой, — Яо звучит почти легкомысленно, отпивая кофе из чашки, он даже не смотрит на Яна, продолжая говорить, — если бы А-Цзюэ захотел пустить кого-то в наши отношения, то я бы не позволил. Только мой, всем своим существом. В его интонации мелькает что-то тёмное, тяжёлое. Как то, что вбивали в подкорку в детском доме. За своё нужно бороться, а если ты не борешься, то лишишься всего. Ян помнит это, оно отпечаталось на внутренних стенках черепа вместе с другими «правилами жизни». Во рту разливается горький вкус собственных сомнений. Он вчера слышал все слова Синчэня, его жаркие трепетные признания в любви Сун Ланю. Но и его даочжан любит, сам сказал ведь. Сказал, не послышалось. И Цзычэнь тоже любит, не говорит, но ведь это и не важно, он даже в ответ ничего не сказал на такие искренние слова. — К чёрту тебя, мэй-мэй. Дай мне меню, — он хмуро забирает изящную белую книжку с красивым узором по краям. Нужно заглушить мерзкое ощущение. Минут через десять Яну приходит уведомление о том, что машина прибыла к ресторану. Он выходит встретить долгожданных гостей, нацепив лёгкую улыбку. Выходят двое. Оба среднего роста и телосложения, как в сухих цифрах собранной информации. Один в черном костюме, другой в темно-синем, но почему-то они выглядят до глупого одинаковыми. — Добрый день, господа Чжао. Вы быстро добрались, не было неожиданностей в пути? — Он кажется самым обаятельным парнем на свете, немного поклонившись в качестве приветствия. Ему чуть кланяются в ответ. — Нам повезло, путешествие прошло замечательно, — младший брат улыбается почти приторно, но совсем неумело. — Славно. Прошу за мной, — Ян проводит их внутрь. На столике лежат ещё два меню, Яо снова нацепил свою тошнотворную улыбку и поставил рядом с собой дипломат. Начинаются неспешные лицемерные разговоры, но пока они даже не подходят к рабочим вопросам. Он не прислушивается, рассматривает улицу через окно и неспешно покачивает стеклянную бутылочку в руках. Если пойти сейчас к Синчэню, то можно будет его зацеловать, вылизать рот, шею, ключицы, может даже поласкать нежные соски. И вытянуть из него признание в любви. Такое сладкое-сладкое, чтобы никогда не сомневаться. А после, вечером быть может, добиться его и от Сун Ланя. Навсегда присвоить их себе. Сейчас об этом не стоит думать, он слишком отвлекается, вспоминая своих партнёров. Нужно полностью сосредоточиться на работе. Заказ приносят быстро, братья Чжао восхищаются заведением и блюдами, талантливым поваром и чрезвычайно одаренным шефом. Похоже, правда фанаты, наслышанные о «Шуанхуа». Младший даже кажется позабыл о том, что их встреча сегодня носит деловой характер. Сюэ Ян с удовольствием принимается за еду, наслаждаясь соблазнительным ароматом и многогранным ярким вкусом. Филе миньон прожарки рейр с ярко-розовым холодным нутром и горячей поджаренной корочкой и картошка фри с тёртым пармезаном и трюфельным маслом. Специи не кажутся слишком сложными и не крадут аромат мяса, сохранен его исходный вкус и структура. А на десерт он выбрал для себя пышное ванильное суфле с кремом англез и шариком сметанного пломбира собственного производства с черными точками настоящей ванили. Он чувствует себя вознесенным на небеса даже не попробовав, когда официант ловким красивым движением наполняет разрезанное суфле кремом до предела. Нежный запах ванили и сахара наполняет его сознание. Так вот чем пахнет Синчэнь дома. Ванилью. Сладостью. Любовью. Сун Ланем и Сюэ Яном. И пока Чэнмэй наслаждается оставшимся послевкусием десерта, Яо и братья Чжао переводят разговор к рабочим моментам. На столе появляются бумаги, а праздное ощущение дружеского обеда уходит в никуда. Это однозначно будут не самые лёгкие переговоры. И ему тоже предстоит поучаствовать. Он ответственен за техническую часть этого разговора, сухие цифры и вопрос обеспечения информационной безопасности рабочей среды. Впрочем, только для вида. Братьев Чжао при любой договоренности на этой встрече ждёт одинаковый исход. Спустя час стороны к согласию не приходят и даже не желают искать пути к сближению. Ожидаемо. Значит настала пора Сюэ Яна выполнить свою работу в этом механизме. — Хорошо, вижу мы с вами, господа Чжао, не можем найти согласия сейчас. Возможно, следовало бы немного отдохнуть после дороги и встретиться в более официальной обстановке. Как вы смотрите на то, чтобы завтра ещё раз обговорить условия нашего сотрудничества в главном офисе Ланьлин Цзинь? — Яо абсолютно несравним в искусстве цеплять на себя маски. Он зол, но даже сейчас его улыбка и речь идеальны. — Мы уже достаточно поговорили! — Старший более вспыльчив, но младший успокаивает его мгновенно, положив ладонь на предплечье и наступив на ногу под столом. — Прошу простить моего брата. Мы с удовольствием примем ваше предложение. — Прекрасно. Тогда Сюэ Чэнмэй отвезёт вас в прекрасный дом для отдыха Ланьлина. Уверен, вам понравится. Яо просит счёт, за сегодняшние посиделки платит компания, но старший Чжао забирает книжицу из рук официанта, вкладывает туда несколько стодолларовых купюр и тут же отдаёт. — Сдачи не надо. Глупые замашки из американских фильмов. Но наличные определенно лучше использования карты. Они вместе выходят из ресторана, машина, за рулём которой будет Сюэ Ян, стоит на парковке, Яо сунул ключи ему в карман уже давно. Шикарная черная иномарка с панорамной крышей, ее даже становится немного жалко. — А я вынужден вас оставить. Дела, сами понимаете. Если что-то потребуется, то Чэнмэй полностью к вашим услугам, — Яо делает на своем лице эмоцию трогательного сожаления. Впрочем, его никто задерживать и не собирается. Он уезжает в офис на машине, на который приехал с Яном. Партнёры садятся сзади, Ян — за руль, неспешно запускает мотор и выезжает на дорогу. — Господин Сюэ, так на какой вы должности, если и участвуете в переговорах, и развозом занимаетесь? — Младший Чжао выглядывает между передними креслами, почти засунув лицо под локоть. — Я главный специалист по технической части, у меня слишком обширные обязанности, — он усмехается, но держит свои эмоции в узде. Ещё немного лицемерия до городской черты, а дальше уже плевать. Сообщение от Яо приходит неожиданно, когда последние жилые районы остаются позади. Впереди лесополоса, живописные зелёные пейзажи, а дальше коттеджи. Гос номер и эмодзи с перебинтованной головой. Вот же змеюка. Значит авария, ладно, Ян выберется и затребует двойную плату, он ведь не бессмертный в конце концов, чтобы и из огня, и из воды, и из разбитой машины живым и невредимым выходить. Он сразу блокирует задние двери и багажник с панельки управления и немного сильнее давит на педаль газа. Мужчины о чем-то своем разговаривают, но Ян не слушает, лишь улавливает обрывки слов. — Я подниму окна, скоро поедем по песку. Задняя часть автомобиля превращается в глухую зону, из которой выбраться почти невозможно. Чэнмэй должен позаботиться, чтобы «почти» превратилось в «абсолютно». А уже через пятьсот метров впереди виднеется огромный грузовик, несущийся навстречу. С гос номером из сообщения. Пассажиры слишком увлечены разговором, чтобы смотреть в лобовое стекло, а скорость начинает увеличиваться без помощи Яна. Дистанционное управление, как у гребаной игрушки. Он не удивится, если и передняя пассажирская дверь окажется заблокированной. — Ланьлин Цзинь благодарит вас за плодотворное сотрудничество и желает удачного пути, — он оборачивается назад резко, обаятельная улыбка исчезает с лица, словно ее и не было вовсе, а глаза темнеют. Ян отстегивается за мгновение, а в следующее уже открывает дверцу и вылетает на дорогу, едва успев сгруппироваться в полёте. Старший Чжао попытался схватить его за пиджак, удержать, но не успел. Главное сейчас не головой приземлиться. Даочжан попросил беречь себя. Встреча с асфальтом неприятная, Ян чувствует как ломается рука, ребра тоже обжигает болью несмотря на жилет, трещины или даже переломы. Скорость автомобиля слишком быстрая, когда он выпрыгивал. Он катится далеко, больно собирая все мелкие камушки. А после машина сталкивается с грузовиком. Грохот едва различается сквозь боль, но он находит силы затормозить, выпрямив ноги. Повезло, что все машины сейчас далеко позади, не хотелось бы оказаться ещё и раздавленным. Нужно сейчас подняться, добраться до машины и проверить выполнена ли работа. Больно, ноги едва слушаются, левая рука почти не ощущается, даже поднять не получается, вечно ему не везёт на эту руку. Но Сюэ Ян всё же встаёт, вцепившись правой рукой за свое бедро. Во рту кровь, похоже, что зубы тоже пострадали, она и по виску течет, капает на асфальт, но он упорно идёт к горящей машине. Слишком сильное пламя, неужели что-то взорвалось? От попыток думать голова раскалывает втрое сильнее. Он едва добирается, с трудом переставляя ноги, и понимает, что путь преодолел не зря. Хрупкую иномарку смяло столкновение тяжёлым грузовиком. Панорамная крыша проломилась внутрь и осколки стекла впились в тела двух мужчин, но младший ещё дёргается. Острое стекло вошло в его шею, близко-близко к сонной артерии. Он поворачивает глаза на Яна, слабо шевелит губами. Убожество. Чэнмэй натягивает рукав пиджака на пальцы, нет сил искать перчатки, и прорезает артерию одним движением. Кровь слабыми толчками пачкает костюм мужчины и жизнь медленно покидает его тело. Жуткая кровавая картина располосованных осколками и покувыркавшихся в сбитом автомобиле вызывает усмешку. У Сюэ Яна едва хватает сил чтобы чуть отползти в сторону, к ограждению у деревьев, и отключиться. Чертов Яо, чёртовы братья Чжао, чьих имён он даже не запомнил, чертова машина и этот сраный грузовик. Больше он на такое не подпишется.***
В себя Сюэ Ян приходит уже в больнице, слышно пиликанье приборов, боль приглушена обезболивающими, левая рука ощущается тяжелее, даже глаз не нужно открывать, чтобы понять почему, а вот ребра почти не болят, трещины и синяки, наверное. — Блядство, — выходит сипло через сухую глотку, мгновенно в мозг приходит болезненный сигнал о жажде. — Проснулся? Быстро ты, — неожиданный голос Яо почти заставляет подскочить на койке. Приходится раскрыть глаза и поднять взгляд на слишком целое лицо доброго друга. Век бы не видеть этой рабочей улыбки. — Воды, — нужно узнать как долго он лежал, раз уже успели подлатать и положить, но сначала смочить горло, иначе никакого разговора не получится. И друг спокойно подносит к его губам стакан воды, помогая приподнять голову, а когда тот оказывается осушен, наполняет ещё раз. — А теперь рассказывай. — Мы забрали тебя почти сразу, не такие уж сильные травмы, рука, ребра, царапины и синяки и ещё зуб откололся. Сейчас полночь, я написал твоим парням, что сегодня ты на работе останешься. Дальше думай сам, как будешь объясняться, — он садится на стул рядом и зевает, прикрыв рот рукой. Видимо ждал тут. — Скажи, чтобы вкололи ещё обезбола и вали домой. Утром придёшь и поговорим, — правой рукой Сюэ Ян указывает на дверь и болезненно закрывает глаза. — Ян-Ян так жесток. Отдыхай, ты хорошо поработал, — Яо уходит с лёгкой улыбкой, чуть более острой чем обычно, но не опасной. Вскоре заходит медсестра и ставит Яну укол обезболивающего, он засыпает почти сразу, едва закрыв глаза. Нужно будет придумать что-нибудь для Лань-гэ и даочжана. Утром первым делом Ян снова видит Мэн Яо. Он сегодня выглядит младше, чем обычно — в большом сером свитшоте с вышитым горным пейзажем на груди и тёмно-серых хлопковых брюках, обнажающие щиколотки. Белый халат на плечах делает его бледнее и меньше среди светлых стен. — Выспался? — Да. Но если ради этого нужно прыгать из машины, то не чаще раза в полгода. Кстати, ты должен мне вдвое больше, — Ян немного приподнимается на подушке, пытаясь хотя бы сесть. — Почему это? — Яо приподнимает брови, отвернувшись от окна. — За неожиданные требования и производственные травмы. И где мой телефон? — Он все же садится, опираясь на правую руку и откидываясь на спинку кровати. — Я его зарядил, пришло много уведомлений, — мэй-мэй вынимает из кармана брюк телефон Яна и кладет на тумбу у кровати. Чэнмэй с трудом тянется за ним, пытаясь неловко взять загипсованной рукой, но тут же хватает целой. Уведомления могли приходить только от чата с Сун Ланем и Синчэнем или от диалогов с ними. Даочжан написал, что останется сегодня у Цзычэня, даже прислал адрес, если Ян сможет освободиться раньше. А дальше шли несколько фото. Сун Лань за ноутбуком, красивый до одури в мягком свете настольной лампы, селфи улыбающегося Синчэня, его губы кажутся зацелованными, и совместное неловкое и чуть смазанное фото где оба мужчины вместе, радостные, нежно прильнувшие друг к другу, чтобы поместиться в кадр. Сюэ Ян точно знает, что этой ночью они хорошо потрахались без него. — Вечером позвоню, чтобы не волновались весь день, — он откладывает телефон назад и пытается подняться с кровати. Ноги не переломаны — ходить можно, а сильные ушибы и кровоподтёки это не самое страшное происшествие с ними. — Тут нормальный кафетерий, пойдем перекусим, — Мэн Яо рядом идёт, не предлагая своей помощи, прекрасно знает, что Чэнмэй ему этого не позволит. Вечером Сюэ Ян действительно звонит Сун Ланю, называет адрес больницы и обещает все рассказать лично. Синчэнь узнает об этом уже по пути, Цзычэнь забрал его из ресторана на машине. — А-Ян, — он взволнованно присаживается возле кровати, мягко обхватив двумя ладонями правую руку Яна. — Что случилось? Почему ты не сказал раньше? — Его голос, к удивлению, не дрожит, не кажется осуждающим, скорее немного печальным. — Всё в порядке. Просто небольшая авария. — Небольшая? Тебя словно протащили по асфальту, — Сун Лань не кажется взволнованным и его голос звучит ровно, но нежное чувство близости даёт уловить его тревогу, почти эфемерную, скрываемую, но наполняющую мужчину. — Всего лишь перелом и несколько царапин. Я не хотел волновать вас по мелочам, но на несколько дней мне придется здесь остаться, — Ян знает, что выйдет быстро. На нем все зарастает за считанные дни, только гипс будет мешаться дольше. — Это не мелочи, Сюэ Ян, — даочжан неожиданно резок, выпрямляясь в полный рост. — Это касается тебя и это важно. Такое может случиться и абсолютно никто не застрахован от несчастного случая. Пожалуйста, если что-то произойдет с тобой, то ты можешь рассказать нам. Мы с Цзычэнем очень дорожим тобой, А-Ян. — Хорошо, я понял, — он опускает взгляд в белое летнее одеяло на кровати. Неожиданная буря чувств поднимается в груди. Синчэнь не должен говорить так. Нельзя так реагировать. Он ведь должен быть разочарован, раздосадован, зол. И Сун Лань должен быть недоволен, что Ян оказался на больничной койке. Или может они вдвоем скрывают радость того, что смогут побыть наедине, как вчера. В полном взаимопонимании без лишних слов и действий. Наверное, он оказался настолько проблемным, что мужчинам сложно придумать предлог, чтобы все прекратить. — Время посещений заканчивается, вам пора, — медсестра приоткрывает дверь, но не заглядывает, а после снова закрывает, давая попрощаться. — Завтра мы придем пораньше, А-Ян. Поправляйся скорее и больше отдыхай, — Цзычэнь мягко касается его волос, убирая непослушные прядки назад, и целует нежно в лоб, игнорируя попытку Чэнмэя заполучить поцелуй в губы. — Не стоит сюда таскаться каждый день. Я скоро вернусь домой, — он пристально смотрит за эмоциями на чужих лицах, пытаясь точно прочитать реакцию на свои слова. — Уверен? Мы волнуемся за твое самочувствие… — Да. Если что-то случится, то я сразу же напишу, а у вас двоих полно дел сейчас. — Хорошо, если ты обещаешь. Поправляйся, все будет хорошо, — Синчэнь гладит его по ладони и ласково целует его в уголок губ, совсем легко, чтобы не задеть ранку, которую Ян заработал уже здесь. Мужчины уходят вместе, а Сюэ Ян погружается в размышления. Сейчас наконец появилось время для них и нельзя его упускать. Ни Сяо Синчэнь, ни Сун Лань не выглядели разозленными. Пытались поддержать, сказали, что все будет хорошо. Но волнуются не так, они не должны быть настолько нежными с ним. Напротив должны разочароваться, раз он так подставился, подпортил себе лицо, тело, ограничил свои возможности в постели. А они ведь не глупые, даже за несколько дней поймут, что без Яна лучше. Вдвоем у мужчин любовь, приторно-сладкая, но полноценная, как в книгах и фильмах, а он всего лишь развлечение. Его не полюбить, искалеченного душой и прогнившего насквозь, Сюэ Ян даже не пытался открыться своим любовникам, мгновенно подстраиваясь под их предпочтения. Было приятно, очень понравилось, и все же Чэнмэй кое-что понимает в этой жизни. Рано или поздно его бы попросили уйти, сказали что-то про интересный опыт, поблагодарили за приятно проведенное время, но на этом все. Такого ведь не бывает, чтобы всё и всегда хорошо. Он должен быть признателен, что настолько шикарные мужчины, Синчэнь и Сун Лань почти нереальные, обратили свое внимание на него. Он сделает лучше. Уйдет раньше, ещё до первых звоночков. Только сначала поправится, вернётся домой и наверстает упущенное. Слишком горячим оказывается предложение с двойным проникновением. Даже сейчас мысли об этом отдают приятными волнами тепла вниз живота. Ян скрасит себе расставание горячими воспоминаниями. А может стоит сделать эти воспоминания более долговечными? Снять на видео, как А-Чэнь и А-Лань возьмут его вдвоём, а после пересматривать одинокими ночами… Звучит интересно. На следующее утро, как только начинаются часы посещения, в палату неожиданно заходит Сун Лань. Он приносит много свежих фруктов и будит ласковым прикосновением к плечу. Чэнмэй только хотел поспать подольше, устроившись под одеялом с головой. — Лань-гэ, что-то случилось? — он потягивается на кровати и глухо стонет от боли, все уже начало подживать и к этим ощущения можно привыкнуть. — Ничего, хотел просто навестить тебя. Как самочувствие? — Сун Лань придвигает стул к кровати и садится с правой стороны. — Лучше. Скоро выпишут. На мне все заживает быстро, — Ян садится на постели и усмехается, едва приподняв подбородок. — Не отвлекаю? У тебя же сейчас много работы. — Утро сегодня свободное, я бы не успел вечером. Синчэнь приедет. — Я же говорил, что не стоит. — Мы действительно беспокоимся за тебя. Не каждый день наш парень вылетает из машины на полном ходу, — он чуть поднимает брови и растягивает губы в подобии слабо удивленной усмешки. — Откуда?! — Сюэ Ян едва не подскакивает с кровати, широко распахнув глаза. — А-Ян, какое-то время назад я работал криминальным журналистом. Эти травмы очень явные и запоминающиеся. — Даочжан тоже знает? — Он отводит взгляд к окну и немного хмурит брови. Неприятно быть разоблаченным. — Нет. Если тебе хочется, то сам расскажешь. Ты взрослый мужчина и никто из нас не станет лезть в твои дела, но если тебе нужна будет помощь, то ты всегда можешь сказать нам, — мужчина бережно берет его руку в свою. А в его ровном голосе слышатся почти неразличимые тихие нотки. Жалость. Как раньше Ян не догадался. Смотрел туманным от влюбленности взором и в упор не видел. Они ведь просто жалеют его. Оба. Считают слабее себя. Может в этом и есть частичка правда — он жалок и глуп. — Гэге, а я тебе нравлюсь? — Чэнмэй склоняет голову к плечу, переборов свои эмоции, улыбается мягко, но с хитринкой. — Нравишься, — Сун Лань выглядит немного удивлённым вопросом, но отвечает быстро, чуть приподняв уголки губ в подобии улыбки. — Поцелуй меня. И тогда я скорее поправлюсь, — он сам тянется к мужчине, опираясь на правую руку. Хочется ощутить тепло чужого тела, урвать себе его кусочек, чтобы греться о него истерзанным нутром и делать вид, что все в порядке. Цзычэнь целует бережно, мягко положив одну горячую ладонь на щёку. Его губы нежные, трепетные, поцелуй не становится глубже, оставаясь нежным и сладостным.Так невероятно приятно от этой ласки. Сун Лань очень умело целует его, потрясающе ласково гладит подушечками пальцев по виску, избегая царапин и синяков. — Потрясающе, — оторвавшись, Ян с трудом дышит, опустив голову и смотря снизу вверх. По телу бегут мурашки от удовольствия. Его душа словно вознеслась на небеса. Он чувствует себя обласканным в более интимном плане. Сун Лань мягко проводит большим пальцем по его губам, смотря нежно. Чэнмэй чувствует себя желанным под этим взглядом. Но долго ли он будет обласкан? Долго ли сможет наслаждаться этой нежностью? Они сидят ещё часа полтора, разговаривая о мелочах. Цзычэнь рассказывает о своей работе, говорит, что скоро уедет ещё в одну командировку, в Пекин на награждение победителей фестиваля, но немного раньше самих конкурсантов. Но он не расспрашивает о работе Яна, тактично избегая этой темы. А после уходит, напоследок ещё разок поцеловав сладко, настолько, что зубы свело. До вечера Сюэ Ян спит, вытребовав снотворного. Пусть во время бодрствования раны заживают быстрее, но заняться абсолютно нечем. И так он скорее дождется Синчэня. У него тоже наверняка будут хорошие новости, какие-нибудь рассказы про ресторан и съёмки кулинарного шоу. А просыпается он, когда даочжан уже пришел и сидит рядом с кроватью, читая что-то в телефоне. Он выглядит уютным и нежным, белоснежный халат делает его образ менее реальным, словно у настоящего небожителя. Его улыбка потрясающе нежная, очень красивая и ее невероятно хочется коснуться своими губами. — А-Чэнь, давно ты тут? — Минут пятнадцать. Не хотел тебя будить, — он откладывает свой телефон на тумбу, — и я принес тебе одежду. Наверное не очень удобно. Ян действительно понимает, что в полупрозрачной больничной рубашке и трусах далеко не уйти, даже до кафетерия, если вдруг чего-то захочется. Приходится накидывать халат, но образ все равно выходит колоритный. Его одежда, в которой он был на момент аварии, не подлежит восстановлению. — Даочжан очень обо мне заботится, — он тихо смеётся, — думаю, что послезавтра уже вернусь домой. Будешь ждать? — Конечно. Я уже с нетерпением жду твоего возвращения и полного выздоровления, А-Ян.***
Сюэ Ян возвращается в квартиру на день позже обещанного им же срока. Любовники навещали его упорно каждый день и ещё один раз пришел Яо с ноутбуком, чтобы он от скуки не начал донимать персонал.Трещины, царапины и синяки уже начали основательно заживать, а вот рука в гипсе напротив стала постоянно мешаться. Синчэнь очень внимательно смотрел за тем, чтобы Ян выполнял все указания врача и не давал снять гипс самому. Возился словно с ребенком. Приятно, но лучше бы он не ограничивал близость. Даочжан отказался заниматься с ним сексом пока Чэнмэй не поправится, ласкал член только ртом и руками, не давая зайти дальше. Поэтому Яну приходится выжидать ещё неделю и на очередном осмотре упрашивает врача снять гипс. Перелом почти сросся и ребра тоже, он вполне может вернуться к своей обычной жизни. В том числе и половой. Он уже извел себя мыслями о двойном проникновении, о том, что окажется слишком открытым для возлюбленных, о двух жарких телах, прижавшихся к нему. Сегодня он получит все, что захочет. Они снова проводят вечер вместе и всё сведётся к вполне однозначному результату. Ян с нетерпением ждёт этого. Но Синчэнь засыпает на диванчике в гостиной, дожидаясь пока закипит чайник. Совершенно обессиленный, он даже не слышит свиста, тихо посапывая на декоративной подушке. Цзычэнь бережно переносит его на кровать, укрыв одеялом. Закончилась последняя неделя фестиваля и даочжан имеет полное право отдохнуть. Он приходил очень поздно и уходил рано, успевая ещё присматривать за Яном и даже встретиться с А-Цин. Теперь осталась неделя на подведение итогов, а после уедет Сун Лань. Небольшая влажная мечта Сюэ Яна исполняется почти неожиданно. Синчэнь берет несколько выходных в начале недели и даже не уезжает на студию. Он отдыхает дома, слушает музыку с пластинок, гуляет по паркам, даже пытается вытянуть с собой Яна. А на следующий день с самого утра забирается в постель к Чэнмэю, разбудив его сладким неспешным минетом, мягко играясь языком с пирсингом. Его рот кажется невероятным жадным, словно даочжан хочет получить из него абсолютно все. Но лишь языком и губами, раздразнивая. Впрочем, Яну хватает этого. — Сегодня игривое настроение? — Он усмехается, притянув поближе к себе мужчину. — Хотел тебя немного подготовить. Цзычэнь сегодня тоже свободен, скоро приедет, — Синчэнь осторожно опускает голову на его плечо, расслабленно прикрыв глаза. — Тогда надеюсь, что это не вся подготовка. Даочжан же меня растянет? — Ян гладит партнёра по изгибу талии, ощущая слабую волну возбуждения, прошедшую по расслабленному телу. — Конечно. Позволишь? — Красивым движением мужчина встаёт с кровати, выскользнув из мягких объятий, и отходит тихо в свою комнату. У Чэнмэя совсем немного времени, чтобы вскочить и включить заготовленную камеру. Он поставил ее ещё в тот день, когда ничего не произошло, но не убрал, чувствовал, что рано или поздно понадобится. А Сяо Синчэню и Сун Ланю не обязательно знать об этой маленькой штучке. Это видео ведь будет только для Яна. Синчэнь возвращается довольно быстро, в его руках тюбик смазки с охлаждающим эффектом, силиконовое кольцо для члена и вибратор неожиданного холодного бежевого цвета. Он подошёл к делу необычайно ответственно, но пока не спешит ничего пускать в ход, положив все предметы на кровать. — Тебе нужно будет как следует расслабиться и воздерживаться от оргазма. Если станет больно, много или как-то по-другому неприятно, то должен сразу сказать. Прямо или стоп-слово, если хочешь, — он садится близко, положив обе руки на плечи Сюэ Яна и медленно поглаживая. — Пусть это слово будет Цзянцзай, — Ян расслабляется, прикрыв глаза и предвкушая продолжение столь приятного утра, он и не замечает, что Синчэнь улыбнулся, удивленный выбранным словом. Но промолчал. — Хорошо. Не бойся его использовать, твои безопасность и комфорт очень важны, — нежным, но уверенным движением мужчина укладывает Чэнмэя на кровать, продвинув руки к его груди. Он мягко оглаживает мышцы, но не надавливает, чтобы не задеть едва зажившие раны. Сюэ Ян молодой, гибкий и жилистый. У него много шрамов разной давности и размера, но это совершенно не портит вида красивого сильного тела. В нем все ещё чувствуется порочный пьянящий жар юности, которого почти хватает на неуёмную страсть Синчэня. Он склоняется к чужой шее, оставляя мягкие чуть влажные поцелуи от ключиц до подбородка. Синчэнь нежен и медлителен, его ласка почти ненавязчивая, расслабляющая. Ян отдается в его власть полностью, положив свои руки на чужую талию, мягко поглаживая подушечками пальцев шелковистую кожу. Даочжан так наивен, наверное, и сам думает, что влюблен в него, подменяет понятия заинтересованности и желания плоти глупой любовью. Почти искренне, не пытаясь обмануть. Чэнмэй знает, что в нем злого умысла нет ни капли. Просто рано или поздно он поймет, что эти чувства были ненастоящими, что вдвоём с любимым мужчиной было лучше. — Я не сахарный, ты можешь быть со мной жёстче, — он всем телом льнет ближе к Синчэню, не желая сейчас более развивать эти мысли, качаясь на нежных волнах удовольствия. Хочется в полной мере насладиться моментом. — Конечно, А-Ян, — мужчина любовно лижет ямочку между его ключиц и смотрит снизу вверх. Ему нравится это жадное желание, но он даже не может подумать, чтобы причинить боль дорогому человеку. Синчэнь проводит по бокам ногтями, немного царапая, до выделяющихся краев таза, сам сдвигается ниже, устроившись между немного разведенных ног Яна, лицом напротив пупка. Сейчас его взгляд кажется спокойным, едва заинтересованным, но не потребуется много времени, чтобы ясный блеск глаз затянуло похотью. Язык Синчэня мягко толкается в ямку пупка, влажно проходится по кругу, заставляя Сюэ Яна вздрогнуть и шумно выдохнуть, он видит, что даочжан улыбается из-за этого. А после скользит языком ниже, по блядской дорожке темных волосков. Но останавливается, едва дойдя до основания члена, едва твердого, лежащего на животе вдоль выступа тазовой кости. Синчэнь слишком тяжело смотрит, облизывая губы. Ему нравится, как слабо поблескивает пирсинг, как лучи утреннего солнца ложатся на очень нежную тонкую кожу. — Даосские трактаты говорят, что мужчине следует воздерживаться от эякуляции, чтобы не расходовать понапрасну энергию ян, это помогает на пути к бессмертию, — он словно задумчиво шепчет, не отрывая взгляда. — Хотя при этом существует в рамках этих же трактатов понятие долинного оргазма, ощущения приходят волнами и усиливаются. Здесь тоже не должно происходить семяизвержение. — Даочжан так осведомлен. Я бы предпочел, чтобы он одновременно с рассказом о методах совершенствования приступил к делу, — Сюэ Ян чувствует как от вкрадчивого шёпота пробирает дрожь.Синчэнь словно делится с ним сокровенными интимными фантазиями. — Конечно. Я забылся, — он вздыхает, скользнув взглядом по чужому члену, и приподнимается, чтобы в следующее мгновение перевернуть Яна на живот. Почти резко, но крепко удерживая сильными руками. — Нужно чередовать активный секс с поверхностным и глубоким введением. Девять коротких и одно глубокое, — его ладони мягко ложатся на подтянутые худые ягодицы, поглаживают, стискивают. Он сминает их словно игрушку-антистресс. — А перед самым оргазмом следует прерваться. Дождаться пока эрекция наполовину спадет и снова приступить, — Синчэнь разводит ягодицы Яна и мягко коротко лижет сжатый анус. — Блять! — Чэнмэй вздрагивает от неожиданности, обернувшись через плечо. — Даочжан! — Это слишком интимно, слишком раскрытым и беззащитным он окажется в этих сильных руках. Но вместе с тем невероятно горячо и желанно. — Я буду нежен, А-Ян. Пожалуйста, расслабься. Он целует закрытую хризантему и нежно принимается вылизывать, обильно смачивая слюной складочки кожи. Сюэ Яна нужно расслабить до полубессознательного состояния, чтобы не слушались ноги и руки. Кончиком языка Синчэнь слабо надавливает на сжатую дырочку и чуть проникает внутрь. С губ Яна срывается низкий неожиданный стон. Для Сяо Синчэня это призыв к дальнейшим действиям. Он активнее проходится языком по трепетным лепесткам и проникает языком в приоткрывшийся вход, Ян расслабился от этой ласки. Влажная от слюны хризантема охотно принимает его язык внутрь. На мгновение оторвавшись, мужчина выдавливает смазку на свои пальцы. Приходится начать лишь с проникновения одним пальцем, Чэнмэй слишком тугой, пусть и расслаблен. Ян стонет негромко, уткнувшись лицом в подушку, его член наливается кровью и трётся о простынь, пачкая ее естественной смазкой. Следует положить полотенце, если даочжан будет долго его истязать. Пока мысли не разбегаются в стороны, он осознает ситуацию вокруг себя и с удовольствием подставляется под проникновение. — Ты молодец, А-Ян. Так старателен, хорошо расслаблен. Твое нутро податливо и нежно раскрывается, — мужчина шепчет тихо, целуя, чуть поднявшись, поясницу Сюэ Яна. Он вставляет ещё один палец, пока только неспешно двигая ими. — Скажи мне, когда будешь близок к точке невозврата и я надену на твой член кольцо. Это совсем не больно. — Тебе следует вымыть рот с мылом, даочжан. Разве можно так, — он недовольно выдыхает, сам насаживаясь на ласкающие пальцы резче. — Мое сумасшествие это не то, чего ты должен добиться. — Разве? Мне нравится, когда ты теряешься в ощущениях. Их так много для одного тебя и это кажется упоительным, чувствовать твои эмоции в полной мере, — Синчэнь смеётся, слабо царапнув худую ягодицу зубами, будто пытаясь укусить. Не нужно даже оборачиваться, чтобы перед глазами предстала эта невероятная улыбка и искорки чистого счастья в глазах. Он разводит пальцы внутри ножницами, сгибает, медленно поворачивает, поглаживая расслабленные бархатистые стеночки, послушно расходящиеся шире. Вот только простаты нежные длинные пальцы не касаются, мужчина случайно или намеренно избегает этого чувствительного местечка, но Яну и этого хватает с головой. Похоже, что воздержание повысило его чувствительность. Пальцы Синчэня сильные, но нежные, они умело ласкают его жаркое жадное нутро, входят резким толчком и мягко раскрывают. Он точно постарается, чтобы Ян смог с лёгкостью принять в себя два члена, а после качественно трахнет вдвоем с Сун Ланем, что сидеть будет тяжело, но воспоминания будут слишком приятными, чтобы возмутиться. Сюэ Ян стонет негромко, чувствуя нарастающее возбуждение, но пока не близость к краю. Ему нужно чуть больше временем, чтобы дойти до этого. Третий палец он замечает лишь когда сразу три широко раскрываются в нем. Много. Приятно. Ногтевая пластина давит слабо и перманентно на простату, от чего он жалко взвизгивает, рефлекторно дернувшись всем телом. — Все хорошо? — Синчэнь замирает, снова сводя пальцы вместе. Давление исчезает, но сердце Яна едва не выпрыгивает из груди, а из члена выбрызнулось много предсемени. — Да… Да, сделай так ещё раз, — он бедра выше вскидывает, почти встав на колени для удобства. Тяжёлый член вздрагивает между ног, ещё один раз он может и не выдержать. — Надень сначала кольцо. Синчэнь снова переворачивает его своими потрясающе сильными руками, вынув пальцы из раскрытой дырки, и обхватывает пальцами, перепачканными в смазке и слюне, член Сюэ Яна и немного двигает ладонью, потерев ею два параллельных ряда серебристых бусин. — Так сильно потёк. Конфетка любит, когда его трахают? — Он улыбается так, что мгновенно становится очень жарко. Пухлые порочные губы изогнулись с необычайной остротой в уголках, а юркий умелый язык скользнул по ним. Чэнмэй сам не знает почему его член выпускает ещё несколько крупных капель естественной смазки. Даочжан ее слизывает лёгким движением языка, даже не дав ощутить своего жара. И тут же второй рукой надевает силиконовое кольцо. До основания члена, за яичками, что разгоряченная кожа чувствует прохладу от комнатной температуры материала. Ощущения кажутся непривычными, но не неприятными. Сюэ Ян теперь может только течь, без возможности кончить и насладиться фееричным оргазмом, к этому нужно привыкнуть. — Скажи стоп-слово, — строгий четкий голос Синчэня вытягивает из лёгкой задумчивости о собственном члене. — Цзянцзай, — неужели он выглядит перевозбужденным и неспособным отличать удовольствие от боли, что даочжан решил уточнить. Третий раз Ян оказывается перевернут уже на подложенное большое полотенце и в раскрытую дырочку медленно входят четыре пальца даочжана, обильно покрытые холодящей смазкой. Это немного крадёт ощущения, но даже с ограниченным спектром ощущений кажется, что его задница слишком раскрыта этими пальцами. И это оказывается даже не всё. Синчэнь вынимает пальцы и вставляет вибратор. Игрушка гладкая, не слишком большая, вершинкой она коснулась бы простаты, если вставить чуть иначе. Даочжан начинает двигать им медленно, поглаживая второй рукой измятую и исцарапанную ягодицу. Он лижет натруженный вход, продолжая двигать игрушкой, всхлипывающие стоны Сюэ Яна хороши. А ведь в первый раз он так стеснялся этой ласки. Звонок в дверь становится неожиданностью. Ян едва не подскакивает, вцепившись пальцами в подушку. Но тут же приходит осознание, что этого человека они вдвоем хотят сейчас увидеть. — Подожди, А-Ян. Я сейчас, — Синчэнь на основании игрушки нажимает на кнопочку, заставляя ее интенсивно завибрировать, и поднимается с кровати легко, словно сам не возбужден. — Не вынимай. — Блять, — Чэнмэй вцепляется одной рукой в свои волосы, а второй в простыню, чтобы не взвыть. Почему именно в этот раз даочжан вставил так, что кончик почти коснулся простаты. С члена течет почти непрерывно. Он чувствует себя жалко в этой позе с вибратором в широко растянутой дырке, мокрым членом и абсолютной невозможностью спустить. Возможно, физического облегчения это бы не принесло, но Ян бы довольствовался моральным. — Цзычэнь, — Синчэнь всегда произносит имя любимого мечтательно и восхищённо, словно самая невероятная мечта сбылась и обрела плоть. — Прости, я задержался, — Сун Лань целует его в щеку, подмечая нежный румянец, влажные губы и совершенно явное возбуждение. — Мы неплохо проводим время в ожидании, — он улыбается, прижавшись к сильной широкой груди на мгновение, — А-Ян будет недоволен, если мы продолжим здесь беседовать, — Синчэнь легко тянет мужчину за руку в комнату. Чэнмэй поворачивается на бок, не хочется встречать Сун Ланя задницей вверх, от движения игрушка сдвигается внутри, но не к чувствительному желанному местечку. — Наконец гэге пришел к нам, — Ян усмехается и манит его к себе. Синчэнь мягко вынуждает Цзычэня опуститься на кровать, прильнув всем телом со спины. Сюэ Ян целует мужчину первым, потянув к себе ближе одной рукой за плечо. Получается мягко, немного игриво и неглубоко. Сун Лань проводит ладонью по его спине, между лопаток ласково и останавливается на пояснице. Даочжан легко оказывается за спиной, устроив руку на обнаженных ягодицах, а второй немного добавляет вибрации, заставив вскрикнуть. Как бесчестно. —Вы действительно вдвоем не теряли времени зря, — старший мужчина улыбается, чуть отодвинувшись, чтобы раздеться. —А-Ян все ещё недостаточно раскрыт, нужно как следует постараться, — Синчэнь шепчет тихо, целуя плечо Яна, и немного двигает вибратором. Слишком четко угадывается ритм, который он задаёт. — Даочжан, я обещаю, что мы займёмся твоими духовными сексуальными практиками в другой раз, но сейчас не истязай меня ими, — он резким движением бедер разрушает последовательность девяти неглубоких легких введений. Словно в отместку мужчина слабо кусает его за загривок, тут же поцеловав там же, но всё же слушается, вставляя мягко и глубоко. — Какое стоп-слово? — Сун Лань помогает Яну снова лечь животом на полотенце. Его руки кажутся прохладными для разгорячённого тела, но в этом есть что-то особенное. — Цзянцзай, — Чэнмэй раздвигает ноги шире и прогибается в спине, подсунув под полотенце смятое в ком одеяло. — Удивительно, — неожиданно мужчина улыбается, погладив ягодицу и мягко скользнув пальцами по растянутому анусу. — Так зовут меч в моей коллекции, — он сминает бедра Яна и крепко целует в губы Синчэня, раздвигая языком нежные губы. Сун Лань выдавливает смазку на свои пальцы ими вдоль вибратора, прижавшись к игрушке подушечками. Они с лёгкостью проскальзывают внутрь, под тяжёлый удивленный выдох Сюэ Яна. Его дырочка настолько растянута, что игрушка и два пальца вошли в него целиком. Синчэнь ставит вибрацию почти на самый минимум, чтобы сейчас излишне не стимулировать нежные стеночки. Сюэ Ян с трудом дышит, стараясь привыкнуть к ощущению наполненности. Возможно, в нем даже есть капля боли, но охлаждающий эффект смазки её крадёт. Слабо двинув бедрами на пробу, он низко хрипло стонет, снова замирая. — Молодец, конфетка, ты так хорошо раскрылся. Подожди немного, тебе нужно чуть привыкнуть, — Сун Лань целует его в лопатку и успокаивающе гладит по худому бедру. —Ты хорошо чувствуешь себя, А-Ян? — Синчэнь мягко гладит его по боку свободной ладонью, прижавшись к бедру своим твердым членом. — Да… Это хорошо, — он глубоко дышит, расслабившись ещё больше, — продолжаем, я привык, — эти ощущения слишком нравятся ему даже сейчас, когда это лишь подготовка к полноценному акту. Сун Лань начинает двигать пальцами первым, они скользят подушечками по скользкому вибратору, а костяшками массируют бархатистые горячие стеночки. А Синчэнь медленно, постепенно наращивая силу и глубину проникновения, трахает его игрушкой, она длиннее пальцев и равномерна в обхвате, от чего растяжка получается лучше. Ян несдержанно стонет, пытаясь сам задать темп быстрее, но сильная рука Цзычэня крепко удерживает его задницу на месте. Полное подчинение чужой власти оказывается для него головокружительным чувством, от которого он бесстыдно течет, заходясь звонкими похотливыми стонами. Пальцы и вибратор двигаются в нем не синхронно, доставляя слишком много ощущений, чтобы перевозбуждённое создание могло их обработать. — Гэге, даочжан, вставьте уже. Я растянут до предела! — Он роняет собственное лицо в подушку, не в силах больше терпеть.Ему необходимо ощутить члены любимых мужчин в себе. — Уверен? Хотя мы действительно долго играем, — Синчэнь мягко целует его в шею и щеку, а после осторожно вынимает из растянутого нутра игрушку. Ян недовольно стонет, пытаясь не выпустить ее из себя.И тоже тут же пальцы выходят из него. — А-Чэнь, ложись на спину, — Цзычэнь приподнимает Чэнмэя, словно невесомую куколку, и усаживает на живот даочжана. Тот обнимает его нежными ладонями, устроив их на тазовых косточках. Сюэ Ян приставляет член Синчэня к своей дырочке и насаживается полностью. Он настолько растянут, что принимает его с поразительной лёгкостью. — О да, — он с удовольствием выдыхает, зажмурившись и мягко выписав бедрами круг. И ложится спиной на грудь даочжана. — Гэге, войди в меня. Я чувствую, что недостаточно заполнен. — Ян похотливо улыбается, прищурившись и шире раздвинув ноги. Синчэнь гладит его тело двумя руками, подтянутый живот, выступающие ребра, твердые бусинки сосков и немного выделенные грудные мышцы. Цзычэнь мягко кладет ладони на его живот, чуть прикоснувшись к члену, и прижимается к растянутому входу членом. Добавляет ещё больше смазки и медленно вставляет, внимательно наблюдая за отражающимися на лице Яна ощущениями. Член входит туже, чем обычно, несмотря на обилие смазки, но Ян терпеливо принимает его в себя, откинув голову на плечо замершего Синчэня и резко сипло вдыхая через рот. Он ещё больше расслабляется и сам жадно пытается принять больше. Его тело едва справляется с этим желанием. Войдя полностью, Сун Лань замирает, давая партнёрам привыкнуть к новым ощущениям. Мягким движением пальцев он убирает со лба Яна волосы, погладив нежную щёку. — Хо-хорошо, — Чэнмэй загнанно дышит, но улыбается довольно. Немного тянет, но не больно, они действительно хорошо его растянули. А-Лань и даочжан нежно целуется у его плеча, отвлекая мягкими тёплыми поглаживаниями от чрезвычайного чувства наполненности. — Ты потрясающий, А-Ян, — Синчэнь проводит по его животу пальцами, размазывает маленькую лужицу натекшей из члена естественной смазки и тянется к его губам, чтобы поощрить поцелуем. И Сюэ Ян жадно забирает эту похвалу, неудобно повернув голову. Сейчас лишь он в центре внимания этих двух потрясающих мужчин, весь мир сейчас сжался до их тел на кровати и от этого на душе становится легко. Даже если сейчас они с ним из интереса, страсти к новому опыту, то плевать. Главное — этот момент единения. Едва двинув тазом он показывает, что готов к продолжению, обнимает Цзычэня ногами за пояс, а руки кладет на плечи. Первое движение делает Синчэнь, слабо толкается глубже и стонет негромко. Внутри Яна до одури тесно и горячо, прижатый крупный член Сун Ланя тоже ощущается потрясающе, к этому определенно нужно привыкнуть, чтобы не спустить сейчас же. Для Цзычэня проникновения ощущаются немного свободнее, он медленно коротко двигается, почти не вынимая член, Сюэ Ян стонет негромко и чуть удивлённо, привыкая к новым потрясающим ощущениям. — А-Ян, нужно снять кольцо, — Синчэнь целует его за ухом и мелко толкается в очень тесное тело, он уже немного привык, — хотя бы на время, чтобы восстановить кровообращение. — Даочжан так заботится обо мне, — Сюэ Ян позволяет ласковым рукам снять со своего члена кольцо. — Я сдержусь от оргазма, не надевай его больше. — Конечно. Ты мог попросить, если хотел снять, — он улыбается, толкнувшись неожиданно глубоко и почти резко. Фееричный контраст между нежностью и желанной страстью. Ян от этого толчка вцепился острыми отросшими ногтями в спину Сун Ланя, прижал его ближе с чудовищной силой. Так блядски хорошо. — Ещё, — и тут же сам пытается насадиться так же, но будучи зажатым между двумя сильными мужчинами и с широко разведёнными ногами это не так просто сделать. Впрочем, Синчэня и Цзычэня не нужно просить снова, они прекрасно поняли реакцию Сюэ Яна. Их движения до абсурда разные, если даочжан вставляет, то Сун Лань вынимает, это вынимает душу Чэнмэя из оболочки порочной плоти, она словно возносится на небеса. Так правильно чувствуются два члена разом, абсолютное чувство неспособности что-либо сделать с одновременной фантастической властью над ситуацией. Толчки сильные, но не грубые, почти постоянно чей-то член касается простаты резко и коротко, буквально заставляя искры посыпать из глаз Сюэ Яна. Невероятные ощущения, которые сложно даже специально выдумать, от их многообразия хочется плакать, не зная как выразить свой восторг иначе. Он едва ли молится, когда движения мужчин становятся синхронными, в этом тоже есть нечто особенное. Два члена сразу это много, они толкаются так сильно и глубоко, что кажется их можно ощутить, положив руку на живот, но мысль не успевает сформироваться в голове Яна окончательно — Синчэнь сбивается с ритма, быстрее и легче двигаясь внутри. Он уже на грани, это так легко понять. — Спусти в меня, — он стонет низко, царапая ногтями спину Сун Ланя, — наполни меня своей энергией ян, даочжан, — Чэнмэй тянется к мужчине над собой, влажно и грязно целуя его в губы. Открыто толкаясь языком в его рот и бесстыдно вылизывая до самой глотки. Сяо Синчэнь ускоряется, впивается пальцами в худые бёдра Сюэ Яна и через дюжину быстрых толчков изливается внутрь, вжавшись до основания и протяжно красиво застонав. Внутри сразу становится очень влажно и скользко, члены потираются друг о друга в тесном теле, от чего оба мужчины снова сладко стонут, совершенно не пряча своего удовольствия. — Я тоже близок, гэге, — Ян даёт Синчэню выскользнуть из его тела, но подниматься с его груди не спешит. — Вместе. Сун Лань выходит из его раскрытой дырки и прижимается членом к члену, обхватывая их ладонью. Пирсинг Чэнмэя дополнительно стимулирует его ствол и надолго вместе их не хватает. Сюэ Ян расцарапывает его спину, стиснув ногами, а сам Цзычэнь низко звучно стонет, изливаясь на чужой живот. Остаток дня они проводят вместе дома. Улучив момент Сюэ Ян выключает камеру и прячет в стол, чтобы потом взглянуть на получившееся видео. После секса атмосфера становится мягкой, полной нежности. Сун Лань готовит обед, а Синчэнь выбирает фильм. Такое домашнее времяпровождение, совершенно обычные занятия, переполняющие душу теплом. Ян понимает, что уходить будет трудно.***
Сун Лань улетает в Пекин в конце недели, они успевают до этого дня выйти втроём на вечернюю прогулку по небольшому скверу в городе, но даже это очень приятно потраченное время. Сюэ Ян собирает такие моменты в особое место в своем сердце и на карте памяти телефона, в виде фото, чтобы когда-нибудь, когда станет очень плохо и одиноко, возвращаться в них и снова ощущать это тепло. Изо всех сил он наслаждается каждым моментом с Сун Ланем и Сяо Синчэнем, купается в их любви, всем сердцем любит в ответ, но чувствует близость расплаты за наслаждение. Ещё совсем немного и они скажут ему, что пора прекратить их «отношения». Слишком хороши они вдвоем, лишь друг для друга, Ян никогда не мог не понимать этого. Он всего лишь временное приятное увлечение, которое не доставляет лишних хлопот. А во вторник следующей недели Синчэнь приносит радостную новость, что тоже уедет. Победитель по мнению СМИ. От восторга мужчина едва ли не сияет, Ян уверен, что получив письмо он пищал от радости. Это заслуженная награда для даочжана, он очень сильно старался ради ее получения. Не стоит же бросать его перед отъездом на такое важное событие. Чэнмэй как раз за это время перевезет свои вещи и лишь попрощается, когда Синчэнь и Цзычэнь вернутся. Вдвоем им лучше, он точно знает. И они тоже совсем скоро поймут, если еще продолжают обманывать сами себя иллюзией чувств к нему. Ян сделает расставание быстрее, без долгой беседы с тяжело подобранными словами, без неловкости и виноватых взглядов. Если сразу разорвать все связи, то потом будет легче, быстрее забудется, не будет рвать душу. В ночь перед отъездом он трахает Синчэня в последний раз. Безжалостно берет его тело раз за разом, пока собственный член не оказывается опустошен. Мужчина удивлен таким напором, но отзывается охотно на каждое действие и сам трахает Яна один раз до его сухого оргазма. И даже не замечает камеры, поставленной опасно близко, на компьютерном кресле под одеждой. Это будет прощальным подарком для Сюэ Яна, его маленьким секретом и самым настоящим сокровищем наравне с первой записью. — Присылай мне больше ваших фото, видео, голосовых. Хочу думать, будто я тоже там с вами, — он провожает Синчэня до аэропорта, а когда возвращается назад уже смотрит квартиру подальше от центра. Чем меньше шансов будет пересечься, тем лучше. Паньюй или Байюнь идеальные варианты, но первый популярный среди туристов, а второй напротив промышленный. И все же выбор падает на первый вариант, в толпе всегда легче затеряться. Постепенно вещи переезжают в новую съёмную квартиру в южной части Паньюй. Невольно Сюэ Ян вспоминает как въезжал сюда, не представляя даже как повернется жизнь. Это был дорогой сердцу опыт, но не настолько, чтобы он позволил раскрошить его в пыль. Но глядя на нежную улыбку Синчэня и сдержанную Сун Лань на присланных фото он понимает, что уничтожил бы мир целиком, а потом собрал бы лишь для них, если был бы нужен. Только вот с Сюэ Яном такого никогда не произойдёт. Истерзанный, сломанный и едва собранный назад он вызывает лишь жалость и отвращение. И ему нужно будет оттолкнуть вернувшихся мужчин от себя как можно дальше, чтобы никогда не возникло желание искать его.***
Сяо Синчэнь возвращается домой на несколько часов раньше Сун Ланя, в последний момент его оповестили об интервью и он сменил билет на следующий рейс. Не привыкший к разлуке А-Чэнь с нетерпением ждёт момента, когда увидит Сюэ Яна снова вживую, сможет коснуться, обнять, поцеловать. Он действительно очень сильно скучал по нему всю эту неделю. — А-Ян, я дома, — он радостно входит в квартиру и осматривается. Слишком пусто, вещей словно стало меньше. В груди поселяется дурное предчувствие, но мысли никак не сходятся к чему-то. Сюэ Ян выходит из своей комнаты, с рюкзаком на одном плече, на его красивых тонких губах усмешка с острыми уголками. Синчэнь тянется к нему мягко, потянувшись, чтобы обнять, но Чэнмэй отстраняется, делая шаг назад. — Что-то случилось? — Мужчина обеспокоенно прижимает руку к груди, пытаясь найти что-то непривычное в чертах чужого лица. — Я ухожу, Синчэнь. От вас. Навсегда. Это был интересный опыт, приятный эксперимент, особенно в постели, но не больше, — он улыбается, смотря на болезненно шокированное лицо даочжана. — Я не люблю ни тебя, ни Сун Ланя. Никогда не любил, — Сюэ Ян берет свою куртку с вешалки и быстро выходит, не давая никому из них опомниться. Это неожиданно больно. Но рано или поздно должно было произойти. Он просто взял все в свои руки.