*
Устроить вечеринку, когда вокруг творился дичайший хаос, — дичайшая же глупость. Впрочем, от Князя никто ничего другого и не ожидал: у того в привычках закинуться таблетками и улететь в фиолетовый трип, не думая о последствиях. Смертник. Эта глупость и сыграла на руку Графу в этот субботний день. К чертям моральные принципы и соблюдение правил группировок. Не хотят играть по его правилам добровольно — он их заставит. Теперь они будут нападать стаей. Лазарь, Нурик и Макар за какой-то десяток минут разнесли к чёртовой матери небольшое помещение и сейчас, угрожая каждый дулом пистолета, следили, чтобы никто даже не рыпался подниматься с пола, куда был любезно уложен внезапными миролюбивыми гостями. Кто-то молил о пощаде, кто-то рыдал навзрыд, кто-то, кто поумней, не издавал ни звука, желая слиться с пространством, дабы не привлекать внимание. Смельчаков, которые бы попытались дать отпор, что неудивительно, не нашлось. Сборище отбросов. Арсений сплюнул и уставился прямо на Князя, единственного державшегося на ногах. Пока. Тот, съёжившись от убийственного взгляда, начал отступать. Граф щёлкнул пальцами, подзывая Матвиенко. — Ты знаешь, что делать. — Ему даже не нужно было смотреть на друга, чтобы понять, что тот его услышал. О да, Хвостатый абсолютно точно знал, что нужно делать. Стоило только вспомнить то, о чём ему рассказала Оксана, как злость мигом охватила всё тело. Предвкушая долгожданную расправу, он направился к парню. Арсений тем временем заметил выглядывающего из-за угла Славу, который прятал ухмылку за краешком стеклянного бокала. «Наивный, думает уйти от нас незамеченным? Не сегодня, дорогой», — пронеслось в голове. Попов перевёл взгляд на разъяренного Шурика. Хотя с Лёшей у них более-менее стали восстанавливаться отношения, Саша так просто отпускать ублюдка не планировал. Грех не дать ему насладиться желанной местью. Какой-то бугай решился-таки попробовать вырубить Лазарева, подбежав, как крыса, из-за спины. Вот только у Нурика потрясающая реакция и высокий рост. Наглого жирного засранца мигом остановили и вырубили, так оперативно, что главари даже не стали отвлекаться от собственных действий. Шурик, не в силах больше сдерживать себя, чуть ли не бегом кинулся к Славе. Первым делом выбив у него из рук граненый стакан, он ударил парня лбом в нос. Раздавшийся хруст лишь ещё больше раззадорил парня, и он стал бить уже рукой, куда придётся, оставляя на чужой физиономии почерк своей безмятежности. Превозмогая режущую боль, Слава перевернулся и, поднявшись на четвереньки, попытался уползти. Однако кто бы дал ему это сделать. Сильный пинок — и беглец вновь валится на пол. — Я, кажется, предупреждал тебя, урод? Оглянувшись и оценив обстановку, Арсений кивнул Макару, мол, следите тут, и, схватив не переставающего ухмыляться — под чем он, господи?!—Славу, потащил его в сторону уборной. Кинув практически несопротивляющееся тело на грязный кафель, Арсений подошёл к раковине. Старый кран общественного туалета противно заскрипел, и раковина стала наполняться ржавой холодной водой. Арсений кивнул Шурику, и тот, грубо подняв Славика на ноги, заставил его склониться над умывальником, давя на затылок и понуждая полностью погрузить голову в воду. Уже через пару минут легкие парня горели из-за недостатка кислорода. Он безуспешно попытался вырваться из жесткой хватки, но вскоре сдался. Когда тело уже забилось в агонии, Славу наконец приподняли за волосы, позволяя набрать немного воздуха. Выглядел он ужасно: белки глаз покраснели, изо рта и носа текла вода, а кашель такой, словно бронхи захотели наружу. — Где Академик? — громко спросил Шура. Вот уж у кого не было жалости и сострадания к потрепанному врагу. Это ещё слишком маленькое наказание для него. — Вот уж чудеса-то какие. Никогда тебя таким агрессивным не видел. Не только ведь из-за Академика, да-а? — через боль в горле прохрипел Слава, противно скалясь. — Где Академик? — повторил Саша, пока Попов лениво оглядывался по сторонам, предоставив другу полную свободу действий. — Оу, а мне уже можно тебя официальной шестёркой Графа называть? — продолжал тем не менее нарываться парень. Шурик, не выдержав, снова опустил Славу в воду. — Однако какая говорливая сука, — протянул он спустя ещё несколько минут, дав своей жертве отдышаться. — Ну ничё, я из тебя всё выбью, мразь. — Пошёл ты нахуй, — почти прокаркал Слава. Граф, которому уже надоело это представление, подошёл ближе и, присев на соседнюю раковину и милейше улыбнувшись, показательно щёлкнул пневматом. — Значит, пуля в висок? — Ты не убиваешь людей, Граф. Можешь своей длинноногой подстилке пиздеть, какой ты весь из себя крутой, но не мне. Ты не то что не убьёшь, ты даже ранить не сможешь, — презрительно рассмеялся Слава, если раздающиеся из его горла хрипы можно назвать смехом. Арсений театрально вздохнул и без какого-либо предупреждения выстрелил ему в плечо. Тот вскрикнул, сползая на пол. — Ты плохо меня знаешь, Сла-а-ава, — сверкая глазами, протянул Арсений, упиваясь скулением парня. Больше строить из себя героя Слава не стал. — Девка твоего дружка его ранила, — сквозь боль прошипел он. — Когда я очнулся, парни уже почти обработали ему рану, потом все дружно в тачку запрыгнули и съебались по-тихому. Понятия не имею, куда они намылились. Мне только сказали не высовываться какое-то время. — И поэтому ты на всех парах попёрся на вечеринку к Князю, да? — съязвил Шура. Арсений смотрел на Славу, что-то решая про себя. — Знал бы ты, где вы у меня вместе с Академиком сидите, — наконец прорычал Граф. — Короче говоря, передай Егору, что я жду его завтра в том самом дворе. Слава удивлённо уставился на брюнета. — Не напрягай извилины, — скривился Арсений. — Егор поймёт, о каком месте я говорю, — пояснил всё же он и, кивнув Шурику, пошёл на выход. — И давай без самодеятельности!***
Слава, матерясь сквозь зубы, трясущимися руками вытащил телефон. Пока раздавались гудки, парень безучастно смотрел в потолок, уже почти без сил зажимая рану. Через несколько секунд на том конце провода раздалось недовольное: — Слушаю. — Инфа есть. Скоро буду.*
Заварные пирожные, лёгкое тирамису, нежные вафли и слоёные изделия, пышные кексы и бисквиты, сладкие торты на разный вкус били по вкусовым рецепторам. Оксана так рада была вернуться сюда после длительного отсутствия! К тому же, сейчас кофейня была единственным местом, где она могла спокойно видеться с Серёжей. — Хватит уже травиться этой дрянью. — Позов резко выдернул из её рук банку с энергетиком и выкинул в стоящую рядом мусорку. Оксана взглянула на друга с осуждением и долей обиды. — Дима, я без этой, как ты выразился, дряни не простою смену. Дима ничего на это не ответил, продолжая недовольно смотреть на девушку. Оксана сверлила его взглядом в ответ, но спустя несколько минут, тяжело вздохнув, вернулась к работе. Однако хмурить брови не прекратила. — Оксан, я всё понимаю, конечно, но просто вдумайся! Две недели всего прошло, а ты уже пашешь здесь круглыми сутками. Нашла время для работы, — выпалив всё это, Дима поджал губы. Оксана, делая вид, что она не слушает парня, не торопясь складывала любимые пирожные Серёжи в бумажный пакет. — Нет, я понимаю: это единственное, что может тебя отвлечь, но… Девушка, не выдержав претензий, вздохнула и, усевшись на стул, закрыла лицо руками. Дима сел рядом, положив голову ей на плечо и готовясь слушать наболевшее. — Я так устала, Дим. Я хочу, чтобы это всё закончилось. Серёжа сказал ещё немного потерпеть. Но как долго это «недолго» будет ещё продолжаться? Этот сраный Егор просто неубиваемый какой-то! Колокольчик зазвенел, и ребята обернулись. — Вспомнишь солнце — вот и лучик, как говорится, — прошептал себе под нос Дима, по привычке приспуская очки. — Матерь божья, это где ж вас так помотало? — уже громко удивился он. Матвиенко ответил ему нечитаемым взглядом, рукой утирая стекающую кровь. Остальные хмуро оглядывали помещение, в котором, редкость для вечера субботы, пока никого не было. — Разговор есть, — Серёжа говорил рубленными фразами, ещё не отойдя от драки и не успев переключиться. — Нет, сначала я обработаю вам раны, — не дала ему продолжить Фролова. Прикусив губу, девушка растерянно оглядывала шестерых парней. Взгляд цеплялся за кровоточащие костяшки Шуры, за порванную одежду Макара, за… — Окс, времени нет, — отрезал Матвиенко, чуть дернув плечом. — Пара ушибов. Несмертельно. Однако уже взявшая себя в руки Оксана смотрела на него так сурово, что парень сдался и, вздохнув, всё-таки стянул с себя футболку. Дима, сообразив, что это явно затянется, встал и, подойдя к выходу, перевернул табличку на двери надписью: «Закрыто». Парни в это время предусмотрительно закрывали окна жалюзи. — Кто-нибудь ещё здесь есть? — спросил Арсений. — Нет, напарница заболела, и я сегодня почти что в гордом одиночестве. То, что Серёжа назвал парой ушибов, оказалось в кровь разодранными лопатками и глубокими царапинами на шее, да ещё и на спине, вплоть до самой задницы, уже расцветали сине-желтые разводы синяков. — Удивительно, что ты спокойно стоишь, — ядовито прокомментировала Оксана, ехидством борясь с подступающей тревогой. — Пара ушибов у него, блять! — Кто ж знал, что Князь окажется таким выкобенистым, — хмыкнул Серёжа. Рука Оксаны замерла. Девушка подняла полные ужаса глаза на Матвиенко. — Ты что? — Давно хотел начистить этому ублюдку рожу, — Серёжа быстро чмокнул девушку в нос, отвлекая от неприятного разговора. Оксана, поняв, что парень на выяснение отношений не настроен, шумно выдохнула, но всё же продолжила мазать заживляющей мазью синяки. *Суббота, 18:20* У кофейного автомата на первом этаже зажимались санитар и какая-то симпатичная пациентка. Серёга громко прокашлялся, намекая, чтобы сосущаяся парочка скрылась с его усталых глаз долой и освободила доступ к кофеину. Те от неожиданности вздрогнули и, отскочив друг от друга, будто их током ударило, тут же скрылись каждый в своём направлении. Серёга привычно нажал на уже знакомые кнопки на автомате и запихал в купюроприемник нужную бумажку, а под краны — бумажный стаканчик. Автомат зажужжал, но желанный кофеин так и не выдал. Серёга, уже было отошедший от потасовки, снова начал злиться. Он подождал ещё, нервно притопывая ногой. Когда через минуту автомат перестал жужжать, а стаканчик так и остался пустым, Матвиенко стал грязно ругаться, махая руками и угрожая автомату обесточиванием. — Ты его ещё ударь, — насмешливо посоветовал Дима, чувствовавший себя немного неуютно из-за всех новостей. — И ударю, если он сейчас же не нальёт мне мой кофе! — крикнул Серый, даже не обернувшись.*
Ожидая Антона, Попов с максимально незаинтересованным лицом слушал симпатичную медсестричку, которая очевидно пыталась с ним флиртовать. Вон как крутила прядь на пальце. Антон, только-только показавшийся из-за угла, на мгновение возмущенно замер, смотря на эту картину. Собственническая натура от такой наглости заорала внутри благим матом, прося забрать своего парня из лап этой распущенной девицы! — Арс, ты, кажется, хотел о чём-то поговорить? — В два шага он оказался рядом с парочкой и, подхватив Арсения под локоть, дёрнул его в сторону. — Да, конечно, — увидев рядом Шастуна, Арсений разулыбался, мигом забывая и про медсестру, и про её заранее обречённый на провал флирт, и, не обращая внимания на грустные вздохи девушки, покорно пошёл за Антоном, — Мы скоро, — только и крикнул он парням через плечо. — Пускай к Пал Сергеичу дальше подкатывает или, вон, к хирургам с пятого этажа, — ведя брюнета во внутренний дворик, где можно было поговорить без лишних ушей, возмущался Шастун. — Совсем оборзела, ш-шельма! Арсений на это лишь тихо посмеивался. Выйдя из здания, парни направились к дальней скамейке. Это место было первым, о чем Шастун подумал, когда брюнет попросил его найти, куда можно приткнуться, пока в палате милуется другая парочка: как только они приехали в клинику, Шурика, так редко выбиравшегося сюда из-за проблем со сгоревшим салоном, было уже не остановить. Да и дворик, после того как им уже не нужно было на постоянке ходить с капельницами, стал любимым местом парней. — Итак? — развалившись на лавочке, первым начал Антон, смотря на Арсения снизу вверх. — Что привело Вас ко мне второй раз за день, Ваше занятое Сиятельство? — А Вы уже не рады меня видеть, сударь? Садиться Арсений пока не стал и, спрятав руки в карманы брюк, решил остаться стоять, перекатываясь с пятки на носок. Напряжения из-за утреннего разговора не было, напротив, вытащив один из своих самых больших скелетов из шкафа, Арсений чувствовал только облегчение. Однако новость, с которой он приехал, была не из тем для легкого смол тока. — Для начала: какие у тебя на завтра планы? — О, планы громадные. Не завоевание мира, но тоже ничего, — закатил глаза Антон. — Мы собирались с Лёхой весь день валяться в кровати и смотреть на пару сериалы. Удивительно, да? — иронизировал парень. Попов рассмеялся. — Действительно, громадные. Что ж, тогда ты, я думаю, будешь не против внести небольшие коррективы? — нарочито неуверенно спросил брюнет, нагнетая интригу. Шастун пнул его в голень. Не сильно. Так, для профилактики. — Ладно-ладно, — со смехом поднял руки Арсений. — Завтра будет встреча с Академиком. Я надеюсь, что окончательная. — Парень посерьезнел. — И я хочу, чтобы ты меня сопровождал, — заявил он, смотря на Антона и внимательно следя за его реакцией. — Без проблем, — легко отозвался Антон, кажется, не до конца понимая, на что соглашается. — О как быстро, — поднял бровь Арсений. — Ну, тогда, думаю, план побега вы с Громовым придумаете. Антон кивнул и задумался. — Забавно, — спустя какое-то время хмыкнул он и, подняв голову, встретился с вопросительным взглядом синих глаз: — Только недавно валялись и думали, куда сбежать отсюда, а тут ты говоришь, что завтра мы опять с Академиком встретимся. — Он помолчал, а после неуверенно спросил: — Ты хочешь поговорить или?.. — Хватит с нас драк, — перебил его Арсений, не давая договорить и сразу отвечая. — Попытаемся решить мирно, а там — как пойдет. В конце концов, пусть валит обратно в Питер и наводит там со своей сворой порядки. Вряд ли, конечно, получится договориться, но вдруг? Ждать, что эта гнида сделает дальше, уже осточертело. Чем раньше мы с ним закончим, тем быстрее сможем уехать куда-нибудь вдвоём: до конца лета ещё полно времени. Хочешь на море? Да и тот же клуб надо восстанавливать… — Арсений не мог остановиться: нервное напряжение последних месяцев и предвкушение окончательного разрешения, каким бы они ни было, давали о себе знать. — Звучит здорово, — усмехнулся Антон, не особо веря, что его могут отпустить куда-то с Арсом после всего, что произошло. — Блин, а если нас спалят? — вдруг спохватился он. — Меня ж мать тогда вообще в своём участке за решёткой запрёт. — Ну, тогда я приду и спасу свою принцессу из лап злобного дракона. Не боись, опыт есть. — А… — снова начал было Антон, но Арсений решил в кои-то веки воспользоваться советом из тех книг, что любила читать его мама (и невольно он) когда-то давно, и заткнул его поцелуем. — Слишком много: «А что, если?» — оторвавшись, тихо сказал Арсений. — Моцарт, ты нужен мне завтра. Доверься мне. Всё будет хорошо.*
Леха по традиции лежал на кровати с ноутбуком, на котором стоял на паузе очередной детективный фильм. Парень был в прекрасном настроении, причем безо всякой, казалось бы, объективной причины. Скоро должен был вернуться Антон, резко куда-то съебавший (наверняка опять, голодный, пошёл за шоколадками. Нет бы картошечки сегодня за ужином съесть), и парни продолжат смотреть, комментируя киноляпы. Шастун, мать которого всю жизнь проработала в органах, и Лёша, последние годы которого были прочно связаны с теневой стороной, любили выискивать недочеты и нелогичности в сюжете, а потом разносить их в пух и прах, придумывая взамен, как бы поступили на месте героев. Ожидание внезапно прервал стук в дверь. Так как Шаст вряд ли бы стучал (разве что, чтобы избежать картины дрочки, но кто там что не видел за эти 2 недели, тю. Да и с каких это пор Антон стал таким интеллигентом?) — Лёша отмахнулся и продолжил листать ленту вконтакте. Однако стук повторился, и парень уже не мог это игнорировать. Поднявшись со своего места, Малина лениво поплёлся к выходу, готовясь высказать пару ласковых тому, кто, вероятно, ошибся палатой и сейчас зазря мучает бедных пациентов в его лице. С силой распахнув дверь и уже было открыв рот для гневной тирады, Лёша увидел перед собой всего лишь Шурика. Тот, широко улыбаясь, стоял напротив с кружкой какао и контейнером, от которого вкусно пахло омлетом. Лёша, ослеплённый божественным запахом нормальной еды, растерял весь свой боевой настрой и тихо протянул: — Приве-е-ет? Шура, ещё шире улыбнувшись, медленно обошёл парня и поставил ужин на стол. — Приветик, родной. Я тут вот дома приготовил, а здесь тебе разогреть решил. А то мне Антон жалуется, что ты в столовке нормально не ешь, только всякую гадость лопаешь. Всё, дорогой мой, эра шоколадок и газировок закончена! Лёша, отпив немного вкуснейшего шоколадного какао и блаженно сощурившись, благодарно чмокнул парня в щёку. Происходящее так ему нравилось, что он даже решил для разнообразия не ругаться на Шастуна, который, наглая морда, так всё переврал, а просто получать удовольствие. Макаров, Нурлан и Лазарь, в последний момент решившие за компанию навестить друга, через дверной проём наблюдали за этой милейшей картиной с улыбками чеширского кота. — Малина, сколько лет, сколько зим, — наконец громко поздоровался Нурлан и, пройдя в палату, запрыгнул на свободную койку. — О парни, привет! — Лёша в последний раз провёл носом по скуле Шурика и, отстранившись, побежал к парням, в знак приветствия крепко пожимая им руки.*
Костя шёл по коридору в сторону комнаты Егора. Он только что вернулся с не самого приятного задания, немного раненый (подружка оказалась не из простых) и уставший, но сейчас его состояние было не первостепенным: куда важнее было отчитаться перед Академиком, а уж потом зализывать раны. Парень остановился перед нужной ему дверью и, для проформы пару раз постучавшись, толкнул её рукой. — С возвращением. Взгляд Егора был холоден. Обычно он теплел при приветствии, но лишь на мгновение: сейчас Егору было не до подобных вольностей. По крайней мере, пока они не закончат разборки с Графом. — Как всё прошло? — Успешно. — Костя сел на стул напротив друга. Рана на голове от неудачного падения уже не кровоточила, но огромные мешки под глазами говорили о не лучшем состоянии парня. — Девчонка посопротивлялась маленько, но, как ты и сказал: «Времени на всякий мусор не теряй, сразу пулю в лоб, и дело с концом» — так и сделал. — Всё верно, — заметил Егор, отвлекаясь от бумаг. — Даже немного жалко её. Но я сто раз говорил этой твари, чтобы она не смела мне врать. Так что поделом. Серьёзно ранен? — Ерунда, — отмахнулся Костя: если сотряс и есть, то максимум легкий, а это не страшно. И похуже бывало. Егор с напускным равнодушием кивнул и вновь вернулся к документам. Какое-то время между парнями царило ненапряженное молчание, прерванное вскоре, однако, хлопком двери. Егор услышал, как кто-то вошёл, но даже головы не поднял: посторонние сюда не войдут, а остальные подождут, не переломятся. Встав посередине комнаты, Слава сплюнул смесь крови и слюны на пол и вытер лицо рукавом свитера. — Ты ёбнулся?! — вскинулся Костя. — Тряпку в зубы и убрал за собой! — А если нет?! — Успокоились. Оба, — негромко приказал Академик. — Ты задержался на двенадцать минут, Славик, — укоризненно покачал головой он. — О, правда? — У Славы внутри всё закипело сразу, как только он переступил порог. — Скажи спасибо, что вообще живым пришёл. — Ну, Граф бы тебя не грохнул — это раз. Два — сам знал, на что шёл, не первый год знакомы. Так что вырубай бедного и несчастного. — Егор окончательно отложил бумаги в сторону и наконец поднял глаза на потрёпанного парня. — Ваушки, — выдохнул он. — Наблюдаю работу Вишни. Небось, ещё и в раковину для воспитания окунул, да? Слава кивнул, скривившись от воспоминаний, и вкратце рассказал о встрече с бандой Графа. — Ничего не меняется, — Академик задумчиво потёр подбородок. — Ни-че-го. — Он помолчал минуту, а потом продолжил, барабаня пальцами о стол: — Значит, Арсений предлагает встретиться... Егор хмыкнул. Они с Костей переглянулись и одинаково ухмыльнулись. — В такой-то день. Ну ладно, нам же на руку. Он хочет встречи — он её получит. И я наконец смогу завершить то, что не закончил год назад. Так что, Костик, созывай всех наших, пускай готовятся. Слав, Граф не сказал: во сколько и где? — Время точное не назвал, но сказал, что в том самом дворе. И добавил, что ты точно всё поймёшь. Ухмылка Академика стала шире, хотя, казалось бы, куда ещё-то, а его извращённая радость достигла пика. — Арсений-Арсений, на те же грабли. Ну, ладно. — Егор потянулся, разминая затёкшие кости. — Костет, ты чё ещё здесь? — А, вылетаю. — Костя выпал из своего воображаемого мира и поспешил ретироваться. — Слав. — Егор примирительно посмотрел на парня. — Иди в ванную и приведи себя в порядок, а то у меня от твоего вида скоро глаз начнёт дёргаться. Тот, ничего не говоря, чтобы не нарваться (Академик — это вам не Граф с Шуриком), развернулся и зашёл в указанную дверь.***
Слава с тихим шипением снял прилипшую к коже из-за крови одежду и выбросил её в корзину. Все равно это уже никуда не годилось. После душа нужно будет обработать раны. Мысли путались, мелькая в голове какими-то обрывками. Парень забрался в душевую кабину, сразу же включая горячую воду. Многочисленные раны тут же начали болезненно ныть, но Слава не обращал на это никакого внимания. Не впервой уже, за столько-то лет. Привычными движениями он смыл с себя кровь: и свою, и чужую — и грязь. Теперь нужно было обработать раны. Серьезных повреждений у него не было, а с простой перевязкой он справится и сам, так что обращаться к врачу нет нужды. Наобращался однажды, спасибо. Чуть не закрыли. Выбрался из кабинки и осторожно вытерся мягким полотенцем. Повязал его на бедра, взял с полки аптечку. Тщательно обработав каждую ранку, перевязал себя бинтами. Закончив, собрал медикаменты обратно в аптечку и положил её туда, откуда взял. Монотонные понятные действия успокаивали и расслабляли. Выйдя, Слава наткнулся на Егора. Академик стоял напротив ванной комнаты, улыбаясь странно, будто безумный. Слава почувствовал, как внутри у него поднимается волна страха. От такого Академика можно было ожидать всё что угодно.*
Первая мысль, пришедшая в голову Иры, когда соседка по лестничной площадке сказала, что в их с Катей квартиру ломился какой-то странный парень, была: «Какая нелепая шутка». Однако в квартире её ждали неопровержимые и крайне пугающие доказательства того, что никакая это не шутка, и уже следующая мысль была: «Добрался всё-таки». Егор убивал всех неугодных, нередко приговаривая и тех людей, которые даже не были с ним знакомы. Что он мог сделать с ней или её близкими, как только узнал бы, что это она дала наводку Арсу, ей было известно всегда, и тем более она понимала это тогда, когда принимала такое решение две недели назад. Но в глубине души девушка надеялась, что Егору будет вовсе не до неё, что Граф справиться с ним и она будет свободна. Труп Кати доказывал обратное. Молодая девушка лежала на середине гостиной, слепыми глазами смотря на потолок. У её рта застыла струйка крови. Ира затряслась от накатившего ужаса. На шатающихся ногах она неверной походкой подошла к шкафу и раскрыла хлипкие дверцы. Вытащив груду ненужных тряпок, Ира достала старый отцовский дипломат. Открыв его и вытряхнув старые рисунки, кассеты, диски и фотографии, девушка добралась до самого главного трофея. Старый папин пистолет, оставшийся ещё с лихих девяностых. Проверив магазин, Кузнецова обнаружила, к своему сожалению, только одну пулю. Её единственный шанс. Поднявшись, девушка вновь подошла к Кате и закрыла ей глаза. Потерянный взгляд заблуждал по комнате, пока не наткнулся на совместную фотографию подруг, что висела на зеркале. Она была сделана несколько лет назад, до всего этого дерьма в жизни Иры. Юные девчонки, смеясь, смотрели в камеру, пока ветер развевал их волосы. По щеке скатилась слеза. Одна, вторая… — Она не виновата… — раздалось хриплым голосом в тишине квартиры. Стоя над телом подруги, Ира поклялась, что последнюю пулю она лично пустит в голову Академика. Этот ублюдок ответит за всё.