(not) mistake of fate

Сон отпускает Чонгука лениво и тягуче, он как будто пытается отодрать от нёба приклеившуюся карамельку – сладко, но скорее бы уже, блин, от нее избавиться. Вокруг него тепло, даже местами жарко, особенно жарко в районе живота и груди, чуть терпимее - на бедрах. Лицо постоянно задевает что-то мягкое и пушистое, что пахнет морским бризом и солью… А потом его накрывает. Глаза распахиваются тут же, и все усилия Чонгук прикладывает на то, чтобы не дай Бог с удивления не дернуться. Потому что прямо сейчас на его груди лежит и тихонько посапывает Тэхён. !!! С успехом изображая малыша-опоссума, прицепившегося к маме, ТэТэ обхватывает его во сне всеми своими конечностями. Одеяло с них благополучно съехало и теперь покоится где-то на полу, хорошо еще, что сейчас лето, и в комнате довольно тепло… И сам Тэхён очень теплый, даже горячий, и не в том пошлом смысле, о`кей? Чонгуку сейчас слегка не до этого, у него здесь что-то невероятное, во что до сих пор поверить не вышло, не лезьте к нему со всяким дерьмом! Он боится шевельнутся или даже вздохнуть чуть глубже обычного – вдруг разбудит. А будить Тэхёна нельзя, нет, никак нельзя, Чонгук еще к потрясениям, что за этим могут последовать, не готов. Чонгук еще не настолько в себя поверил. Он… - Сегодня бури на Солнце, ты знал? И это так неожиданно в старательно хранимой Чонгуком утренней тишине, что заставляет того резко воздух втянуть через рот и закашляться. - Ч-чего… Лохматая макушка тут же взмывает вверх, и мягкие завитки волос пружинят у лица, пока Тэ не смахивает их пальцами, заправляя за уши. Глаза у него ярко блестят, будто изумрудные кристаллики. И Чонгук, кажется, слепнет… или вообще умирает, он еще не решил – слишком растерялся и слишком паникует, так паникует, что в голове единственной мыслью крутится идея выпрыгнуть из окна и пропасть без вести, но… - Мне вчера мама сказала, у нее от этой фигни всегда начинается мигрень. Вот. Чонгук часто моргает. Бури на Солнце, значит… может, из-за тех самых бурь и ему сейчас нехорошо? Может такое быть? Да, наверняка, это из-за Солнца у него внутри пружиной что-то свернулось прямо в желудке и скоро бабахнет тысячей бабочек! Он хочет спросить у Тэхёна, на кой черт ему знать о солнечных бурях, хочет лоб свой нахмурить, глаза закатив, хочет, как обычно, сказать, какой же Тэ идиот. Но… он не делает этого, конечно же. Потому что все это просто защита его глупой трусости, и под панцирем скрывается нечто хрупкое, нежное, трепещущее… - Тэхён… - бормочет Чонгук, прямо сейчас очень ярко ощущая на себе чужое теплое тело, согревающее многим лучше его одеяла с Железным человеком (Ну, и что с того? Можно подумать, никто тут среди вас о таком же не мечтает). - Что такое, Гук-и? - С добрым утром. Тэхён, услышав, тихо вздыхает. Он улыбается до сих пор, не размыкая своих пухлых губ. С такого расстояния Чонгуку видна каждая черточка тэхёнова лица, и он взглядом обводит те с каким-то странным чувством спокойствия. Надо же, как быстро у него сегодня сменяется настроение, всего минуту назад, например, Чонгук тут взорваться готовился, а теперь… - С очень добрым, я бы сказал. … теперь хочет просто-напросто раствориться в «здесь и сейчас», в этом самом моменте, где они вдвоем лежат на его узкой кровати, руками и ногами спутавшись. Возможно, у Чонгука немного ребра побаливают из-за того, что Тэхён не особо, знаете, маленький, но и это неважно. По крайней мере, позволяет понять, что тот с ним сейчас, рядом. Они молчат. После вчерашнего дня, наполненного множеством разговоров и смехом, обоим слегка непривычно. Но все равно хорошо. По-особенному хорошо, потому что, наконец-то, их связь основана не только на невидимой взгляду всемирной паутине, настолько огромной, настолько разветвленной и имеющей миллиарды миллиардов нитей, что думать о ней страшно. Страшно, потому что, если увлечься, можно прийти к той самой мысли, какая же это, все-таки, случайность – их встреча. И если б не чьи-то кривые пальцы, того, что сейчас между ними такое теплое, могло бы не быть… - О чем думаешь? – снова в реальность Чонгука возвращает глубокий баритон, звучащий еще лучше из-за утренней хрипотцы. От этого у Чона внутри немного щекочет. Он усмехается, прежде чем встретиться снова взглядом с Тэ-Тэ. - О том, что, если бы не розовый, мать его, вибратор, мы бы с тобой не встретились. Тэхён не выдерживает и тут же прыскает, уронив голову куда-то в район чонгуковой груди, и начинает от беззвучного смеха трястись, его горячее дыхание обжигает с частотой в полсекунды. - Чонгук-и, не обижайся, но из твоих уст это звучит, как полный бред. - Ну, то неудивительно, учитывая, что я общаюсь с тобой. Как говорят: с кем поведешься… Тэ снова коротко хихикает, прежде чем поднять голову. Щурится, как довольный кот. - Чего лыбишься? - Тысячу лет не ел настоящей корейской еды. Как насчет курочки на завтрак? - Звучит неплохо. - Отлично! Тогда - погнали! – и дергается, пытаясь приподняться над Чонгуком на руках, но ему вдруг это сделать не удается, потому что… - эмм, ты что такое делаешь? - А ты ничего опять не забыл? – Чонгук приподнимает бровь, едва сдерживая просящуюся на губы улыбку, пока его руки крепко удерживают Тэхёна за талию, не позволяя тому отстраниться и вот так просто удрать. Ну уж нет, так, как всегда, больше не получится. Чонгук и без того настрадался, все думал, что эти двусмысленные фразочки, фотки и остальное – плод его воспаленного воображения. Но, как вчера оказалось, ничего подобного. Если, конечно, тот поцелуй ему не привиделся… А, может, он реально спал? Ему вполне могло такое присниться, потому что, знаете, пару раз ему с участием Тэхёна снилось и не такое. А тут какой-то невинный поцелуй, подумаешь... И только Чонгук успевает всерьез озаботиться данной мыслью, как лицо Тэхёна принимает понимающее выражение, и расстояние между ними плавно сокращается до ничтожных миллиметров. - Это все ты виноват, знаешь… - бормочет он Чонгуку уже в самые губы, щекоча их поверхность фантомными прикосновениями, - Рядом с тобой я забываю совершенно обо всем. - Снова своих книг по пикаперству начитался? - Возможно... Чонгук успевает хмыкнуть что-то неопределенное, прежде чем они одновременно движутся, утягивая друг друга в поцелуй. И где-то на самом краешке сознания у него крутится мысль о том, что, если такая книга правда есть у Тэхёна, она чертовски блестяще сработала.