(not) mistake of fate

Ментальный возраст Тэхёна Чонгук расценивает где-то на пять годиков и ни днем больше. Серьезно. После завтрака с мамой тот зовет Чона подняться вслед за собой в его комнату и показывает в ней каждый предмет, даже несколько забавных ластиков в форме динозавров, друг за другом напиханных в органайзер. Широко улыбается, неся кучу всякой разной околесицы, и много жестикулирует, размахивая руками. Так увлекается, что вынуждает Чонгука эти самые руки поймать в одну свою, а второй потянуть парня за пояс и уронить прямо к себе на колени, пока сам он задницей приземляется на заправленную темно-синим покрывалом кровать. Улыбающиеся губы тут же перестали служить генератором потока новых и новых слов, а глаза сощурились. Прислонившись своим лбом ко лбу Чонгука, Тэхён слабо его боднул. – Опять я слишком много болтаю. – Как и всегда. – А ты опять недовольный. – Тоже – как и всегда. – Тогда что будем дальше делать? Чонгук легкомысленно жмет плечами и хмыкает, а его губы один-единственный раз вздрагивают, борясь с улыбкой, что так и просится на лицо. Тэ в его руках слабо шевелится, ерзает на бедрах, чтобы сесть удобнее. Он тяжелый и теплый, сопит прямо в ухо. А потом они снова целуются. И с каждым разом это все лучше. Более остро и голодно, как будто они входят во вкус. Тоска друг по другу прорывается и находит выходы из-под кордонов, поставленных временем, а разум все крепче начинает верить в то, что расстояния больше нет… Что тело к телу, а пальцы рук могут впутаться в волосы, губы накрыть чужой рот, чтобы языки затем влажно танцевали друг с другом, ускоряя пульс и создавая тесноту в и без того узких штанах. И вот так они оба в тэхёновой детской комнате оказываются лежащими на полуторной кровати, явно не предназначенной ни для чего, рейтингом выше чем "13+". По стене рядом расклеены плакаты с динозаврами, на прикроватной тумбочке вязко переливается лавовая лампа, неприлично шумные звуки целующих губ перекликаются с жалобным скрипом матраса. Что там Чонгук говорил про возраст чужого сознания? Забудьте, пожалуйста. Когда он ощущает, как на выпуклость в районе его ширинки ложится большая горячая ладонь и сжимает там, он даже готов сдаться и выдавить из себя это чёртово: "хён…" Но все-таки, прекрасно помня о том, где находится, сдерживает себя из последних сил. – Нашел же ты время, – вместо постыдного стона бормочет он, отстраняясь от чужих распухших губ и роняя свои на тэхёнову шею. Он часто и глубоко дышит, жмурясь до рези в глазах и пытаясь вернуть рассудку холодность, что не так легко, учитывая, что в южных районах его тела кое-кто все еще нагло пытается хозяйствовать. – Сам первый начал, – фыркает Тэхён и крепко сцепляет свои лодыжки вокруг его талии, чтобы Чонгук из его объятий не выбрался уж наверняка. – Не пущу. – Как будто я куда-то собирался! – Это я продумываю наперед, вдруг тебе потом захочется. Чонгук со скепсисом заглядывает в хитро блестящие зеленые глаза, чтобы убедиться, что Тэхён будет видеть, как он закатит свои высоко-высоко к потолку. – Не убежишь? – все-таки уточняют, чуть сильнее сжимая чонгуково тело своими бедрами. – Не убегу, – Чонгук качает головой. – К слову, если ты вдруг не в курсе, очень неудобно бегать, когда у тебя стояк в штанах. Тэхён на это сдавленно хихикает, как нашкодившая школьница, и выползает из-под Чонгука, очень неграциозно скатываясь прямо на пол и раскидывая во все стороны конечности. В брюках у него, к слову, точно такая же проблема, и на решение обеих требуется немного времени и отсутствия физического контакта. Чонгук после того, как окинул взглядом его распластанное на полу тело, сам откидывается взлохмаченным затылком на подушку и прикрывает глаза. Они не говорят, просто лежат и слышат дыхание друг друга, со временем начиная дышать в унисон. – Знаешь, если Солнца вдруг не станет, – подает голос Тэхён, все еще продолжая лежать на полу, – его свет затем будет согревать нас на протяжении следующих восьми минут – столько времени нужно лучам, чтобы достигнуть земли… Представляешь? Чонгук слабо кивает, хоть его, скорее всего, с пола не особо видно. Он давно уже не спрашивает Тэ, почему тот снова решил запустить в него каким-нибудь рандомным интересным фактом, просто смиряется и записывает на подкорку, так сказать, для расширения кругозора. Если для Тэхёна это все важно, то важно и для него самого. – Я просто… знаешь, это так странно, – вдруг продолжает свою мысль Тэхён, хоть обычно он всегда останавливается, не объясняя причины того, зачем разглагольствует. Это заставляет Чонгука нахмуриться и перевернуться набок, беря в фокус чужое лицо. Глаза Тэхёна блестят, он грустно улыбается. – Получается, что у человечества будет целых восемь минут взаймы. Что бы ты хотел делать на протяжении этих восьми минут? Чонгук вздохнул, расслабляясь. Оказывается, что на этот раз для ответа Тэхёну ему даже не нужно ломать голову, все просто. Он опускает вниз руку и подцепляет пальцами тэхёнову ладонь. Замочек из их рук теперь покачивается в воздухе. – Хочу все это время держать тебя за руку. Судя по тому, как резко сбилось чужое дыхание, ответ вышел правильным.