Свобода на поводке

      Не может все оказаться столь просто, нет. Элдийцы острова, которых на большой земле называли дьявольскими отродьями, спасли их жизни. Стражники на стене понятия не имели ни кто они, ни откуда, ни с какими намерениями в действительности мчались сюда. Поверили покрасневшим от ложных слез глазам и наспех придуманной истории.       Удивительно. И не только это.       – Я ничего не понимаю.       В определенной степени Октавия разделяла чувства Лео, смотря на плакат, вывешенный на стене приемной комиссии. По словам куратора, язык местного населения не должен был претерпеть серьезные изменения. Разговорная речь не ушла далеко от Марлии, а вот письменность…       – Чего вам тут непонятно? – насупился Энви, с откровенным пренебрежением указав на четыре эмблемы. – Тут написано, что армия состоит из четырех корпусов: разведка, гарнизон, военная полиция и кадетский корпус. Первые занимаются, как ни странно, разведкой за стенами, поиском способа уничтожить титанов. Гарнизон охраняет стены, как я понимаю. Полиция… ну, она везде полиция. Кадетский корпус это…       – И с чего это ты такой умный стал? – подозрительно сощурив глаза, мрачным голосом уточнил Лео.       – Меня в детстве учили не просто письму и грамоте, в отличие от вас, нищебродов, – колко усмехнулся Энви. – Также мне довелось изучать иностранные языки.       – Ага, еще скажи, что свободно разгуливал по улицам. Где это видано, чтобы элдийцев такому учили?       – Моя мать работала в библиотеке в нашем лагере, поэтому…       – Для сына библиотекаря тебе манер не хватает, – с циничным отголоском бросил Лео.       – А тебе сейчас зубов не будет хватать.       – Да вы еще заорите, что мы из Марлии, – шикнула Октавия на парней, одарив раздраженным, если не сказать, злобным взглядом. Поняв оплошность, они примолкли, хотя так и метали друг в друга искры. – Грамматика действительно похожа, труда не составит научиться. Не это нас должно волновать сейчас.       Лейтенант, что привел ребят в кадетское училище, долго о чем-то спорил с человеком из комиссии. Крохотный приемный зал не выглядел обитаемым, и как шпионы Марлии поняли позже, не из-за отсутствия потока желающих вступить в армию. Набор закончился буквально день назад, списки сформированы, а запихать трех отщепенцев в плотно упакованный выпуск проблематично. Даже если за потенциальных кадетов и предлагали вознаграждение, лейтенанту денег не перепало. После долгих споров пограничник едва не вылетел на улицу, плюясь ругательствами и проклятьями.       Спас подростков от неминуемой гибели, привел в кадетский корпус, а его, героя, еще не вознаградили. Корысть везде.       – Так, вы, дармоеды, идите за мной.       Комендант также не пылал радостными эмоциями, Октавии и парням пришлось молча последовать за ним. У девушки складывалось чувство, будто они шли по минному полю. Но если преодолеть его без потерь, у них появится отличная возможность подобраться к секретам вражеского государства.       Кадетское училище оказалось довольно внушительным комплексом из нескольких зданий. Удивила чистота. Чем-то оно напомнило Октавии место, в котором она жила последний год.       Ребят вывели во двор, зажатый между зданиями, в котором царила оживленная атмосфера: молодые парни и девушки тренировали навыки рукопашного боя под руководством двух тренеров, которые ходили от пары к паре. Но коменданта интересовал мужчина, наблюдающий в стороне за курсантами с недовольным выражением лица. Он осторожно подошел к нему, явно предвидя напряженный разговор. Октавия не услышала, о чем они говорили, но по тому как покраснели от злости щеки незнакомца, можно сделать определенный вывод.       – Да на кой черт они мне сдались?! – разнесся его раздраженный хриплый голос. – У меня тут целый корпус ощипанных цыплят, а ты мне каких-то оборванцев еще из-за стены приволок.       Взвод ощипанных цыплят? Пока мужчины спорили, Октавия понаблюдала за новобранцами и не могла не согласиться с выводом их командира. Движения кадетов были неуверенные и бездумные. Они тратили куда больше энергии, чтобы поднять пыль с земли, чем коснуться противника. Кто-то жмурился от бьющих в глаза лучей, но не менял позицию, продолжая бездумно махать кулаками. И это новобранцы? Просто сельские дети.       – Твою мать… корпус, смирно! – оттолкнув коменданта, командир бросил на новоприбывших раздраженный взгляд, а затем обратился к курсантам: – Знаете, что меня бесит больше всего? То, что люди думают, будто им все дозволено, все ворота открыты, что за место под солнцем не нужно бороться! Вот вам первое напоминание: никакой справедливости не существует, и распинаться тут из-за всяких форс-мажоров я не буду. Ты, девка, – окликнул он Октавию, – давай сюда.       От пристального внимания девушке стало не по себе, но она последовала приказу мужчины, подойдя ближе к кадетам. У каждого в глазах стоял немой вопрос.       – Так… ну, давайте посмотрим, какова жизнь на самом деле. Ты, Эльза или Эмма, как там тебя, выходи!       Не сразу, замешкавшись, от группы отделилась девушка, выбор чьей кандидатуры оказался очевиден с первого взгляда. Высокая, с широкими плечами, на ее фоне Октавия выглядела фарфоровой куклой.       – Кто победит в спарринге, тот останется в кадетском корпусе, другой вылетит к чертям собачьим.       По рядам моментально пробежалась волна негодования, многие смотрели на командира с удивлением, но куда больше доносилось недовольных возгласов. Эльза – или Эмма – выглядела возмущенной, у нее едва губы не дрожали от обиды. Но одного взгляда на девку хватило, чтобы понять – несмотря на габариты, она не представляла угрозу. Крупная, высокая, да только вместо мышцы мягкая жировая прослойка – она куда больше объедалась, чем тренировалась.       Пока кадеты пытались отстоять словом справедливость, Октавия бросилась вперед, застав противника врасплох. Девчонка запоздало увидела Октавию, не успела даже отреагировать и закрыться, когда та налетела на нее и ударила плечом в грудь. Из ее горла вырвался сдавленный хрип, противница не устояла и завалилась на спину.       Поспешно запрыгивая на нее сверху, Октавия надеялась, что фактор неожиданности даст ей еще немного форы, но девчонка спохватилась. Перекатилась на бок, собирая белой майкой сухую грязь, попыталась подняться. Но все, что курсантка успела заметить, это ботинок, летящий ей в лицо. Глухой удар, ее голова откинулась назад, кровь тут же хлынула из носа под звук удивленных и испуганных вздохов. Не тратя времени, Октавия схватила девчонку за копну густых кудрявых волос и вмяла ее лицом в землю.       На этот раз хлюпанье заглушили громкие возгласы кадетов. А для Октавии все погрузилось в туман, она видела перед собой лишь цель и с готовностью, обхватив со спины противницу за шею, прижала к груди и начала душить. Девушке предоставилась возможность, и упускать ее она не собиралась. Сколько бы ни стонала противница, сколько бы ни махала руками, для нее бой окончен.       – Она же задушит ее…       – Эй, остановите ее кто-нибудь!       – Так и должно быть?..       – Эй, девчонка, отставить! – взревел командир, заставив курсантов умолкнуть.       Отставить?       Его приказ вызвал у Октавии удивление, она подняла на него настороженный взгляд. Не отпускала противницу, понимая, что это может быть уловка. В лагере, где их с парнями обучали, очень часто прибегали к подобной тактике, чтобы убедиться в отсутствии жалости к врагу. Здесь такая же методика?       – Ты что, оглохла? Я сказал отставить!       Он блефует? По тому, как быстро наливался яростью его взгляд, у Октавии начали закрадываться опасения. Неужели мужчина действительно призывал завершить спарринг? Но в чем смысл? Октавия понимала, что не победила, покуда противница дышала, находилась в сознании. Или дело в другом?       Нет. Она получила четкий приказ, только победитель займет место в корпусе. Ее не проведешь! Жителей Парадиза не просто так называют дьявольскими отродьями, поэтому черта с два она поддастся на обман.       Крепче сжав шею девушки, Октавия повалила ее на землю, принявшись душить изо всех сил. Противница затрепыхалась, как рыба, выкинутая на берег, глаза вылезли из орбит, рот скривился в кровавых разводах.       – Ты, блядь, что, сдурела?!       Удар по голове моментально отстранил Октавию от соперницы, хватка ослабла, позволив девчонке обрести свободу. Она закашлялась с такой тяжестью, словно пыталась выплюнуть легкие. Несмотря на пульсирующую боль в затылке, Октавия быстро разлепила веки и уставилась на командира, который едва сдерживался, чтобы не ударить ее вновь. Краем глаза элдийка заметила, как приблизились Энви и Лео, однако, быстро глянув на них жестким взглядом, заставила остановиться. Это не осталось без внимания мужчины.       Сплюнув, он зарычал:       – Притаскивают мне всяких диких мразей. Похвальна ваша жестокость, но что толку в ней, если вы не умеете слушать приказы?!       Это она не умеет слушать приказы? Он издевается?       – Да вы сами мне приказали сражаться… – дрожащим от негодования и раздражения голосом зарычала Октавия, приподнявшись на локтях. – Вы же сами сказали, что это единственный способ попасть во корпус – сражаться и…       – Ты убить ее хотела! Слишком умная что ли?! Все вы, умники, – бросил он курсантам, – кичились тут перед всеми, что лучше и сильнее вас тут нет никого, а в итоге одного из вас чуть не убила какая-то дикарка.       От его речей Октавию затошнило, в груди взорвалась ярость, которую хотелось выплеснуть. Какой он вообще командир? Почему он отчитывал ее за исполнение приказа, борьбу за место под солнцем? Куратор Леонард всегда был жесток по отношению к подопечным, но всегда ставил четкие цели, без оговорок. У Октавии голова пошла кругом, она не понимала, что от нее хотели, по какому принципу здесь устроена система. Не понимала, просто… это бессмысленно! Что ей делать? Что?!       – А вообще, раз ты такая умная и следуешь приказам, то давайте посмотрим, на что ты сгодишься. Мир будет сталкивать вас с противником куда сильнее вас, поэтому, если победишь, приму тебя и твоих пацанов во корпус. Проиграешь – пошлю вас к чертовой матери.       Октавия едва не взревела. Ведь она уже выиграла… черт! Нет, не выиграла! Сукин сын не дал возможность выиграть!       – Так… – мужчина осматривал кадетов, бегал раздраженным взглядом по перепуганным лицам. Вероятно, пытался отыскать противника, с которым, по его мнению, у дикарки из-за стены нет и шанса справиться. – Да… ты, Смит, иди сюда.       От группы кадетов отделился высокий парень, который отличался от большинства крепким телосложением и спокойным, умиротворенным выражением лица. Не стесняясь, Октавия пробежала по нему оценивающим взглядом и неохотно поднялась с земли.       – Уточните, что считается поражением… командир?       От ее низкого голоса мужчина раздраженно скривился.       – Если противник сдался или оказался не в состоянии продолжать бой. Убивать и калечить запрещается.       Интересно, и как тогда довести этого парня до кондиции, в которой он не будет способен продолжать бой, не калеча его? Применить болевой захват или удушающий? Другого выбора девушка не видела. К тому же ей не понравилось, с каким спокойствием и сосредоточенностью за ней наблюдал противник. С ним будет не так просто. Похоже, что-то обдумывал.       – Давай, Эрвин!       – Покажи ей!       – Пускай эти дикари убираются отсюда!       В отличие от кадетов, группа поддержки Октавии молчала, и правильно делала. Сбивать настрой бессмысленными возгласами глупо, так что, заняв оборонительную стойку, девушка приготовилась.       – Начинайте.       Никто не дернулся с места. Нападать первой для Октавии не вариант, слишком крупный и сильный этот парень для ее едва окрепшего за год тела. Она могла положиться лишь на ловкость и хитрость. Смит, как его назвал командир, тоже не торопился, только не понятно, почему. Надеялся, что противница нападет первой и ему ничего не будет стоить одержать победу одним ударом? Многого хочет.       – Чего застыли? – нетерпеливо рявкнул мужчина. – Эрвин, нападай, хватит уже растягивать время.       К удивлению Октавии парень моментально бросился вперед, замахиваясь сбоку. А она полагала, юноша проигнорирует замечание, но в итоге предпочел воспользоваться неожиданностью. Однако девушка без проблем уклонилась от последующей череды атак. Эрвин пробовал даже не столько задеть противницу кулаком, сколько схватить и уложить на землю.       «Ловкости не хватает, дорогой», – самодовольно подумала Октавия.       Упав на колени, она резко выбросила ногу, надеясь сбить противника подножкой, но тот отступил. Девушке удалось лишь задеть его носком сапога, поэтому пришлось откатиться в сторону, чтобы не открываться полностью. Как бы не претила ситуация, Октавия не могла не признать, что Эрвин довольно неплохо справлялся для обычного кадета. Она будто дралась с Энви… если бы у того не было имеющегося опыта. Но талант у парня есть. Немного практики, корректировки техники, и из него получится достойный соперник.       Кадеты взволнованно поддерживали Эрвина, и не только призывали его к победе, но и бросали в адрес Октавии грязные слова. Кучка мелких сосунков, не познавших жизни. Как можно призывать кого-то убить… победить другого? Ведь победитель рано или поздно придет и по их души.       «Вы можете радоваться победе тех, к кому успели привязаться. Ваше право. Но не забывайте, что в какой-то момент вас поставят друг напротив друга и уйти дадут лишь одному», – дьявольским напоминанием прозвучал в голове голос куратора Леонарда.       Он всегда повторял это, мужчина с безмятежным взглядом и жесткой улыбкой. Его очки злобно блестели в лучах солнца и хирургической лампы, будто глаза дьявола. Единственного воспоминания хватало, чтобы под ребрами затянулся тугой узел, бросило в жар от страха.       – Октавия!       Ярость ослепила на секунду, чего хватило, чтобы выпасть из реальности. Оклик Лео отрезвил Октавию в тот момент, когда Эрвин оказался в сантиметрах от нее, схватив за плечо. Быстрое движение, и девушка полетела на землю вниз лицом. Противник крепко удерживал ее левую руку в захвате, упираясь коленом в спину.       Твою мать! Как она могла так просто проиграть?! Отвлечься! Щеку больно царапали песчинки, Октавия пыталась крутиться, но Эрвин превосходил ее по силе, к тому же занимал выигрышную позицию.       – Сдавайся.       Его сокурсники уже радостно смеялись, предвкушая быструю победу, но голос парня звучал нейтрально. Он не испытывал ни радости, ни злости, не выражал надменности, а вот превосходства в нем выше крыши. Гордость, вот что так обжигало. Так вел себя Лео, когда одерживал победу в спаррингах. В первое время эта его черта выбешивала Октавию, потому что, несмотря на нейтральный тон слов, взгляд всегда излучал превосходство.       – Вот что бывает, когда зазнаешься, – сказал командир, – ладно…       – Я не сдалась, – прервала Октавия речь мужчины, зашипев сквозь сжатые челюсти.       Подтянув к груди правую руку и уперевшись, Октавия попыталась подняться, и трудно это было сделать не только из-за стрельнувшей боли в плече, но и веса противника. Но боль… что такое боль? Боль пройдет, все заживет, а вот жизнь могут отнять из-за простого поражения. Как на арене, когда дети падали и отказывались бороться из-за одной раны. Там было много тех, кто физически был способен продолжать бой, но они отчаялись… Могла бы отчаяться и она, не выхвати первой нож.       – Я не сдамся, – отталкиваясь от земли, зарычала девушка, ощущая, как скрипит плечевой сустав. Из горла вырывался уже не голос, а рычание: – Я не сдамся, ни за что…       Кадеты умолкли. Октавия едва замечала их удивленные и опешившие взгляды. Просто зрители. Им, ублюдкам, не понять, какого это, бороться за свою жизнь: с соседом по койке, с незнакомым мальчиком из другой экспериментальной группы, с неизвестным веществом в крови, с лихорадкой… Сдашься – и ты труп!       Тихий хруст отозвался в теле жуткой болью, хотя Октавия понимала, что сустав еще не до конца вывихнут. Перед глазами потемнело, она едва не упала, но сквозь слезы намеревалась продолжить борьбу, пока не почувствует свободу.       Пока не почувствовала свободу.       Октавия инстинктивно схватилась за плечо, завалившись на правый бок. Неужели Эрвин решил добить ее? Нет, парень просто отпрянул и смотрел в недоумении. Похоже, сам не понимал, испугала ли его воля противника или восхитила.       Во дворе тоже стояла тишина.       А вот кадеты определенно глядели на Октавию, как на умалишенную, бешеную собаку, которая секунду назад скалилась на них, желая вцепиться в шею.       – Пф, боже, ну и дела, не думал, что вы, дикари, такие конченые, – произнес командир, и на этот раз уже не давясь яростью или пренебрежением. Будто смирился с ситуацией, а затем усмехнулся своим мыслям. – Выдрессировать вас, выбить всю дурь, и, может, получится что. Ладно, три места найдем в корпусе. Раз девка такая отчаянная, боюсь представить, на что вы способны.       Нет, она ошиблась, мужчина вовсе не сменил точку зрения, а пытался скрыть свой промах за шутовской улыбкой. По глазам Октавия видела, как он продолжает злиться, но в то же время и бояться. У нее не было никакого представления, как эти люди относились к «дикарям», живущим за стеной, но их с парнями они будут обходить стороной. Без сомнений.       – А вы чего вылупились, тренировки никто не отменял! – прикрикнул командир на кадетов. – Эрвин, отведи Эльзу и этих плебеев в лазарет, а то смотреть жалко.       – Вас… Вас понял.       У девушки вырвался сдавленный вздох. И здесь им предстояло провести несколько лет? Да они сойдут с ума с этими идиотами. Нет, клоунами!       – Давай, поднимайся, – почти что ласково обратился ко ней бывший противник.       Эрвин протянул руку и застыл, ожидая, что девушка примет его помощь. Но Октавия не реагировала, с опаской уставилась на открытую ладонь и предпочла не рисковать. Интуиция подсказывала, что он мог что-то замышлять, жизнь научила ее не доверять внезапным приступам вежливости. В последний раз, когда она купилась на подобный трюк, Леонард ей чуть пальцы не сломал.       – Убери от нее руку, а то она откусит ее тебе, – настойчиво рекомендовал Энви.       Парни подошли к нему со спины, и только идиот не определит в них угрозу, хотя стоит отдать должное Эрвину. Он лишь нахмурился, однако последовал совету и пошел к девушке, которую успокаивала сокурсница.       – Ты как?       Поднявшись с земли, Октавия ощупала плечо, моментально отдавшее болью. Головка кости не вывихнута, но определенно смещена.       – Вправить надо, – сообщила она Лео. – Пустяки. Зато мы теперь в кадетском корпусе.       – Что вообще на тебя нашло? – шепотом спросил Энви, не переставая поглядывать на бывших противников девушки, которые также о чем-то тихо шептались. – Вышла из себя так просто.       – Неопределенность приказов командира, точнее… нет, не бери в голову. Это не повторится.       – Эй, – окликнул их Эрвин. Он помогал Эльзе идти, подпирая плечом, поэтому сразу направился ко входу в здание. – Идите за мной.       – А парень неплохо держался, – тихо подметил Энви, – но боюсь, больше проблем нам доставит остальной кадетский корпус. По их лицам было видно, что они устроят нам сладкую жизнь.       – Мы пережили такое, что обычная агрессия и дедовщина нам не страшны. Припугнуть их и оставят в покое, а вот этот… – Октавия недобро прищурилась, проводив удаляющуюся фигуру Эрвина. – Слишком спокойный и наблюдательный. Если кто и доставит нам проблемы, так это он.