How to Disappear Completely

— Ты ничего не докажешь, — челюсть Шадбак будто была бетонной, а клыки крепко выступали над её верхней губой. — Мне и не нужно, — парировал Ирэ. — Утром я завтракал с твоим боссом Ангорилом. Он сказал, что ты некомпетентная, и что он ждёт подходящего повода, чтобы избавиться от тебя. Она сузила глаза. — Ты лжёшь. — Нет, я использую расизм этого слишком высоко продвинутого жопошника в качестве дробящего оружия против тебя, что хуже. Поздравляю, Ириэль, ты стал частью проблемы. — Дословно он сказал: «не может говно в канаве разгрести, прости мой аргонианский». — Кулак Малока! Звучит похоже на него, — она издала звук, который издала бы гора с несварением. — Ладно, ты меня разоблачил, — в итоге сказала она. — Чё хочешь?

***

Камеры были погребены в земле, под бесконечными каменными лестницами, в освещённом факелами коридоре, глубоко под Фортом Пелагиад. Ириэль дрожал. Тюрем ему хватило до конца жизни, и он просто хотел уйти. Камера Брагора была дальше всех, но когда он до неё дошёл, его стало тошнить, и он отдал ключ Джулану, жестом попросив его оказать честь. Ему стоило остаться наверху. Атмосфера была тяжелее, чем он мог вынести. Он оперся рукой на каменную стену, пытаясь успокоить себя её холодной стабильностью. В дымке он услышал голос Джулана и звук открывающейся двери. Мгновение спустя, босмер со светлыми волосами прошёл мимо него, кивнув и криво усмехнувшись. — Спасибо, приятель. Мне придётся на какое-то время лечь на дно, но ты передай Хабаси привет от меня. Скажи ей, что Новые Туфли говорит: верёвка только для шоу. Она поймёт, что я в порядке. — Он исчез на лестнице. Когда Ириэль, покачиваясь, шёл обратно вдоль камер, то заметил, что одна была занята. Лицо мужчины было не видно, только его голую грудь можно было разглядеть через маленькое окошко, когда он лежал на спальном мешке у дальней стены. Тем не менее, дыхание Ирэ застряло в горле, и он отскочил от камеры. Он знал эту грудь. Он слизывал сахарную пудру с этих сосков, лёжа в высокой траве Зелёной Императорской Тропы. Рёбра были видны отчётливее, чем раньше, но некоторые вещи просто не забываются. Видят боги, он пытался. — Реу? Мужчина дёрнулся, взмахнул рукой, и сел. Сонный и быстро моргающий, он выставил лицо на свет. Реубен был в основном имперцем, но часть оставалась загадкой, как он говорил, та часть, которая принадлежала отцу. Он менял историю о его загадочном предке в зависимости от настроения — орк, когда вёл себя угрожающе; бретон, когда безрезультатно пытался уговорить сомневающегося Ириэля научить его магии. Ирэ был довольно уверен, что Реу не знал правду, и, в любом случае, наслаждался гибкостью идентичностей, которые он мог примерять. Честно говоря, он, наверное, был полностью сиродильцем, судя по его брутальной челюсти и коренастому телосложению, но Ирэ не возражал. — Чё надо? Со мной ведь ничего не сделают? Я не… — он почесал голову, стряхивая вшей со своих спутанных чёрных волос. Его глаза пытались сфокусироваться на том, что было за решёткой, подозрительность в его голосе крепла. — Ты не здешний. Кто ты? Ирэ сглотнул и отступил. Он так часто представлял этот момент, не зная как это произойдёт, произойдет ли вообще, и как бы он на это отреагировал. Банальность реальности застала его врасплох, перерезая его подготовленные ответы. Он бы сделал неплохую ставку на то, что он бы закричал и убежал в слезах, но он не чувствовал никакого внезапного импульса. Его мозг был колесом фортуны, неистово крутившимся перед толпой, задержавшей дыхание в ожидании увидеть где же остановится стрелка. Он не знает кто я. Я могу стоять вне зоны видимости, исказить голос, претвориться, что я чиновник. Я мог бы спросить у него что угодно, заставить его… Стрелка остановилась. …В пизду. Он вернулся к окошку и вцепился в решётку ладонями с побелевшими костяшками. — Это Ириэль, ты, гнилое хуегрызло! Какого хуя ты здесь делаешь? Нас что, теперь даже море не разделит? Реубен пялился на него целых десять секунд. Затем засмеялся. Не жестоким смехом, но таким, какой Ириэль слышал сотню раз. Похотливое хихиканье, исходившее из темноты рядом с ним, когда они шли по полуночным улицам, переплетя пальцы. Тепло у его уха, когда они сидели на крыше бара, а он пересказывал чью-то шутку, произнося панчлайн не так. Слышать его сейчас было по-хорошему кощунственно. — Хули ты смеёшься? — Я рад тебя видеть! — Что? Почему? — Я что, не могу быть рад? — Нет! Реубен свернул своё спальное место и подошёл к решётке, его руки тянулись к руками Ириэля, который тут же отпрял, будто обжёгся. — Не трогай меня! Ухмылка Реубена всё ещё была маниакальной и щенячьей, хотя в ней отсутствовало несколько зубов, которые были там, когда Ирэ последний раз её видел. — Не верю, что снова вижу тебя. — Как… Как ты смеешь даже думать так! Как ты смеешь радоваться мне, когда должен бояться, что я убью тебя за то, что ты со мной сделал! — Оуу, Ириии, не говори так. — Его брови поникли как гусеницы, проходящие испытание разделением. — Не… говори…?! — Это была просто одна из тех ситуаций, понимаешь? Я думал, что они тебя за это не посадят. Не тебя. — Я… ты… кинжал, Реу! — Я испугался, да? Я не хотел навредить старику. Он появился внезапно. Я не думал, что тебя обвинят, я просто надеялся, что запутаю их достаточно, чтобы я успел спрятаться от подозрений, и-. — Заткнись. Заткнись. Мне больше не интересны твои истории. Мне не нужны объяснения, или отговорки, или сладкая ложь. Просто скажи одно. Остальные знали? Гаэла и Мерисс, они тоже принимали в этом участие? — Шутишь? — он впился взглядом в Ириэля, смотря на того ошарашенными глазами. — За каким говном ты думаешь мне пришлось сбежать из ебучего Сиродила? Они пытались меня зарезать, когда узнали! Гаэла засадила шесть стрел в мою жопу, прежде, чем я успел убежать! Мерисс как обычно облизала кинжал и сказала, что если снова меня увидит, то заставит меня есть мои глазные яблоки! С ножом и вилкой, как она сказала! — Ножом и вилкой? Это вправду было бы жестоким и необычным наказанием для тебя. Что-то проскочило в глазах Реу, а затем пропало. — Ты не хочешь ничего узнать? — проскулил он. — О том, что произошло с амулетом, как я пересёк границу, или как я оказался здесь, или- — Не-а, — твёрдо сказал Ирэ и отошёл от окна. — Пока, Реу. Надеюсь тюрьма для тебя такая же исправительная, какой она была для меня. — ЭЙ! — он, в отчаянии, высунул руки за решётку. — Ты не бросишь меня! Ты выпустил того парня, я слышал! — Ну, дело в том, что он мне не безразличен. — ИРЭ! — увидев как Ириэль развернулся, его глаза потемнели, брови соединились, а его голос сочился горькой фрустрацией. — Иди нахуй! Может тебе больше и нечего сказать, но мне есть что! Я говорил тебе тогда каково мне было. Я не хотел твоей жалости, но ты знал каково мне было. Все способы прорваться стоили бы больше, чем я когда-либо смогу получить. Ты никогда не понимал каково это — быть в этой ловушке, потому что ты никогда не окажешься с ничем. У тебя всегда будет твой мозг, это «крутое» образование, которым ты так часто хвастался передо мной. Сука, ты говорил, что твои же сослали тебя, но всё же они присылали тебе деньги каждый месяц, разве не? Потому что ты опозоришь себя еще больше, если опустишься, правда? Я, я привык опускаться. Я начал с низов и довольно скоро оказался неспособен подняться. И тебе это нравилось, опускаться на мой уровень на одну-две ночи. Но, конечно же, не там, где это могли бы увидеть. Даже дал мне то ебучее зачарование на невидимость, разве не, ты так боялся, что кто-то важный заметит тебя со мной. Так что я знал, разве не, что не стоило просить тебя идти со мной. Что то, что между нами было, для тебя не было чем-то серьёзным, я был всего лишь пикантным способом повеселиться, но только до тех пор, пока перчинка не пропадёт, а ты не уйдёшь туда, куда должен. Где тебе место. Ногти Ирэ выдавливали красные месяцы у него на ладонях. — Но КУДА я, блять, ушёл, Реу? Скажи мне куда я ушёл и место ли мне там! — Но ты вырвался, разве не? Иначе тебя бы здесь не было! Видишь, я знал, что они сжалятся над тобой. — Ты… ты не представляешь что я-! — Хош меня ударить? Тебе стоит, я заслужил. — Ты просто хочешь, чтобы я открыл дверь. — Ах, ну же. Ты знаешь, что хочешь ударить меня. Ну же, Ири. — Нет. — Ну же. — Нет! — Пожалуйста, — его злость испарилась. Дрожа, Реубен прижался к решётке. Из него вырывались всхлипы. — Я прост хочу, чтобы ты снова прикоснулся ко мне. — Я не могу. Спустя момент агонии, Ирэ просунул руку в сумку, а затем протолкнул свиток Божественного Вмешательства сквозь решётку. — Это вызволит тебя. Но с того момента ты будешь сам по себе. Уплыви с Вварденфелла. Я никогда больше тебя не увижу. Реубен кивнул и неуклюже раскрыл свиток, его губы шевелились, пока он пытался прочесть незнакомые слова. Его взгляд пересёкся со взглядом Ириэля на долю секунды, прежде чем заклинание сработало. Затем он исчез. — Так… эм… — Джулан отклеился от стены, на которую опирался, и подошёл. — Когда я понял кто это, я собирался спросить хочешь ли ты, чтобы я убил его или типа того, но… выглядело так, будто у тебя всё было под контролем. Ирэ поморгал. У него кружилась голова. — Но… всё ведь было не так. Или так? — его руки начали дрожать, а его сумка соскользнула на пол. — Я сейчас распадусь. — Окей. Он распался.