How to Disappear Completely

Однокомнатная лачуга была пуста, причём уже какое-то время. Мухи летали над грязной посудой, покрытой плесенью, и от пальца Ирэ остался след, когда он провел им по столу. — Угх! — Джулан, осмотрев кровать, с отвращением одёрнул руку. — Тут всё сырое и прогнившее. Я вижу чёрный грибок на подушке, и он пахнет как мёртвая крыса. — Он, щурясь в темноту, посмотрел на одеяло. — …Оу. Этому есть причина. Даже несколько. Малакатовы зубы, это жутко. — Дро’Займар всегда содержал это место в чистоте, — горько произнёс Ирэ. — Он, должно быть, переехал. — Возможно. — Джулан оглядывал несколько тёмных участков на полу. — Где бы он ни был, уверен, что где-то в месте получше. Хотя бы потому что нигде не может быть хуже, чем здесь. — Это место было раем по сравнению с моей комнатой, — сказал Ирэ. — Я приходил сюда, чтобы сбегать оттуда. Дро’Займар хотя бы мог себе позволить зажигать камин. Это единственный способ уменьшить сырость и предотвратить образование плесени. Джулан, смотря на кровать, вздёрнул губу. — То есть ты спал в чём-то таком? Как ты мог это выдерживать? Ириэль пожал плечами. — Если меня это начинало беспокоить, я принимал больше лунного сахара. Несколькими комнатами ниже началась драка. Крики и визги размыто раздавались сквозь тонкие стены, и где-то детское хныканье переросло в плач. Джулан нервно стоял у двери, пытаясь ни к чему не прикасаться. — Мы закончили? Ирэ кивнул, смирившись с неудачей. — Я бы хотел снова увидеть Дро’Займара. Я хотел поблагодарить его за то, что он был первым в Морровинде, кто был по-простому, не эгоистично добр ко мне. У него не было на это причин, а я только разочаровывал его, но всё же он был добр. Даже после того, как я сделал ему предложение настолько неловко, что не мог сюда вернуться, в моей Новой Жизни нужно научиться переступать себя. — Я ещё надеялся, что он мог знать где найти каджита информатора в Святого Олмса, но, полагаю, нам самим придётся узнавать. — Аддхиранирр, почему это имя мне знакомо? Угх, ебучие скумовые мозги. Она вышли на немного более свежий воздух округа Святого Делина, проходя сквозь кучи мусора, которые почти заблокировали узкий проход. Полуголый ребёнок рылся в них, поблизости не было взрослых. Джулан задержался, наблюдая за ним с обеспокоенным выражением лица. Ириэль пытался потянуть его и пойти дальше, но он не поддался. — С этим ребёнком всё в порядке? Ириэль несчастно пожал плечами, а ребёнок достал кусок хлеба из кучи мусора, и всмотрелся в него. Джулан поморщился. — Нас стоит что-нибудь сделать? — А что мы можем сделать? — голос Ириэля был пустым. — Позвать ординаторов? Храм? Ты правда думаешь что они улучшат жизнь этого ребёнка своим вмешательством? — он провёл рукой по лицу. — Наверное где-то здесь поблизости родитель, слишком пьяный или возвышенный, чтобы знать что происходит. — Должно же быть что-то, чем мы можем помочь. — Ирэ смотрел как Джулан подошёл к ребёнку и присел рядом, обменявшись с ним парой слов. Достав свой кошелёк, Джулан взвесил его рукой, затем повязал его вокруг тощей шеи ребёнка, спрятав за жилетом. — Дай это ей, когда она проснётся, — услышал Ирэ его слова. Вставая, он ответил скептичному выражению лица Ириэля своим защитным. — Я знаю что ты думаешь, — сказал он. — Да, вокруг, возможно, тысячи таких детей, нет, я не могу помочь им всем. Да, мы должны были приплыть сюда, чтобы заработать денег, да, даже если ребёнок их не потеряет, они скорее всего пойдут на выпивку или наркотики. Ирэ не смотрел на него. — Я такого не говорил. — Но ты так думал. — Да, но я бы предпочёл, чтобы ты не вынуждал меня этого говорить, демонстрировать зевающую пустоту на том месте, где должно быть сострадание. Спасибо, теперь я чувствую себя как говно. — Я не думаю, что тебе недостаёт сострадания. — Джулан посмотрел на него так, что Ириэль сразу воспринял этот взгляд как один из его о Ириэль, пожалуйста, перестань повсюду разбрызгивать ненависть к себе и заставлять меня за тобой убирать взглядов. Затем это исчезло, замененное чем-то более внешне направленным, конфликтным. — Если это что-то изменит, — сказал Джулан, — меня заставило это сделать не сострадание, а скорее… я не знаю. В детстве я тоже проводил много времени один, когда мать медитировала или была в священном трансе. Если я помог потому что вспомнил о себе, разве это не какая-то странная форма эгоизма? — Нет, это всё ещё сострадание. — И если твоя мать была в ебаном священном трансе, то я Чёрная Королева Фёстхолда. — Но… если я сделал это просто чтобы перестать чувствовать себя плохо, то это эгоизм. Может я знал, что это не поможет, но сделал это, чтобы чувствовать себя лучше. Это не сострадание, это глупость. Видишь ли, ты… ты достаточно умный, чтобы понять где ты не можешь помочь, и ты так привык страдать, что не видишь смысла делать глупые вещи, чтобы чувствовать себя лучше. Но я не могу так. Я не могу ничего не делать. Так что я делаю что-нибудь, и говорю себе, что это поможет. — Он вздохнул и изобразил бессмысленный жест. — Там всё равно было не много денег. Ириэль не ответил. Он пытался понять был ли оскорблён фразой «ты так привык страдать», но так и не пришёл к выводу, и постепенно момент ушёл.

***

— Я не знаю как тут можно жить. — пробубнил Джулан, когда показался угол округа. — Я не знаю как ты мог! Жители едва ли справляются с жизнью, слишком безнадёжные и истощённые, чтобы заботиться друг о друге. Я рад, что тот каджит был с тобой, но… звезда Азуры, я не думал, что всё было настолько плохо. Мне так жаль. — Жаль за что? — Я не знаю. Мне жаль, что тебе пришлось через это пройти. Я знал, что тебе было непросто, но не осознавал насколько это было плохо, пока не увидел это место. — Ты правда не нужно изображать жалость, — сказал Ирэ, дискомфорт обтягивал его челюсть. — Я видел где ты вырос, помнишь? Рваную палатку в глуши! Тебя удивляют стойкие крыши и горячая вода, а те немногие вещи, что у тебя есть, в любой момент могут развалиться! Джулан поднял бровь. — Так мне нельзя тебя жалеть? Потому что у меня было не так много чистых носков, когда я рос? Или ты имеешь ввиду потому что я эшлендер и насчёт чувства жалости всё должно быть наоборот? Я такой символ бедности и трудностей, тебя оскорбляет моя жалость? Он отмахнулся от попыток Ириэля его прервать. — Ты не это имел ввиду, я знаю. Но, смотри… у матери и меня всё было плохо потому что мы были изгоями, но любой настоящий лагерь Велоти был лучшим местом, чем эти трущобы. Жители хотя бы заботились друг о друге, присматривали за всеми. — Правда? Последний раз, когда я был у Ахеммуза, они были готовы задушить друг друга из-за глупого спора о гуарах. Кстати, они ведь не заботились о тебе? Они буквально тебя изгнали. Рот Джулана дёрнулся. — Ну… я не говорил, что они идеальны. Они такие какие есть. Но это относится и к тебе. Ты пережил многие ужасные события. Кого волнует были они хуже, чем у меня, или нет, они всё ещё были плохи. И что бы ты не говорил, мне жаль, что тебе пришлось их пережить. Ты не заслужил боли и страданий. Ирэ сгорбился и продолжил идти. — Никто не заслуживает, — произнёс он. — Я думал, что час назад ты хотел заставить Реу страдать потому что он этого заслужил! — Нет, — выдохнул Ирэ. — Уже нет, не совсем. В жизни Реу было достаточно боли и страданий, и я подозреваю, что он уже нашёл больше. Ему не нужна моя помощь, даже если я действительно хотел ему навредить. А я не хочу. — Видишь, — мрачно сказал Джулан, — вот поэтому ты более сострадательный, чем я. — Ирэ издавал скептичные звуки, а Джулан продолжал, — Я бы не вызволил Реу, если бы он так предал меня. Я бы никогда не смог этого простить. Он заслужил смерти. Некоторые заслуживают. Проблемно то, что в этом нет справедливости. Ириэль не ответил, не совсем веря, что его мысли пережили бы общественное изучение, хотя они продолжали крутиться в его голове. Что вообще значит справедливость? Думаю, если кто-то тебе навредит, ты захочешь чтобы они это почувствовали, ты захочешь, чтобы они поняли какие страдания принесли тебе. Но Реу сделал то, что сделал потому что уже жил несчастной жизнью, которую ненавидел. Что он мог бы понять, получив ещё боли? В случае с моей мамой, я бы мог назвать это местью, я бы хотел чтобы она была полностью изолирована, отвергнута и отрезана от всей её семьи. Только вот это с ней и произошло, когда она вышла за папу, ещё задолго до того, как родился я. И посмотри как это обернулось. Это не сделало её сострадательной, это было тем, что заставило её с такой уверенностью пытаться загнать меня в ту форму, которую она хотела. Он взглянул на Джулана, шедшего рядом с ним, нахмурив брови. Это прекрасно, что твои тяготы заставили тебя хотеть помогать другим, но… большинство не учатся на боли, не думаешь? Я понимаю, что не учусь. Вот поэтому со мной так ужасно, в мои плохие дни. И я не маяк мира и прощения. В сердце, я настолько же жестокий и мстительный, как и кто-либо другой. Я фантазирую о многих вещах, но всё равно не думаю что боль может принести что-то кроме ещё большей боли. Я не верю, что в мире есть настоящее правосудие, и я определенно не состоянии его совершать. Доброта всегда незаслуженная, вот почему это и есть доброта. Но если никто не заслуживает доброты или страдания… почему бы не выбрать доброту? Мне надоело постоянно подсчитывать затраты, сомневаться в награде. Дро’Займар не получил хорошей награды за доброту ко мне. Вот почему я хотел увидеться с ним, сказать ему… что я всегда ценил его намерения, даже если их не заслуживал. Так что… может ты и прав. Прав, что помог тому ребёнку, не беспокоясь и причине и результате, может потому что он запомнит что ты сделал. Или мать запомнить, или… бля. Даже если только я запомню. Но… даже когда ты меняешь меня, я меняю тебя к худшему, заражаю тебя своим цинизмом, заставляю тебя сомневаться в себе. Угх, я знал, что это будет нечестным обменом. Хорошо, что это ты тот, кто верит в честность и справедливость, в то, что каждый получит что заслужил, а не я. Когда они покинули округ, Ирэ обернулся в последний раз.