How to Disappear Completely

Существует определённая дискуссия среди данмеров, боящихся предков. Ей редко делятся с чужеземцами, которым нельзя доверить понимание всех нюансов и чувствительности связанных с этими проблемами споров. Однако, это грубо можно объединить вопросом: «Так, этот огромный визжащий ходячий труп, вырывающий руки тому расхитителю гробниц, — это правда Тётушка Друлин, да?» Если вы сможете преодолеть их нежелание публично отходить от традиционного культурного пути, вы поймёте, что данмерские верования, как и что угодно подобного рода, варьируется от индивида к индивиду. Данмеры тоже, какими бы набожными они ни были, подвергают сомнению происхождение души и её состояние после смерти. Если они утверждают, что душа, привязанная к нежити, изначально содержит идентичность ушедшего, они могут принять, что душа тогда находится в форме компромисса. Сведённая с ума состоянием того, к чему привязана — состоянию, которое заставляет старческую деменцию выглядеть тривиальной в сравнении — было бы нечестно считать её той же личностью, коей она была раньше. Другие могут даже подозревать, как и Ириэль, что, однажды вышедшая из тела, душа — это просто безликий источник энергии, приводящий в движение мирные кости и пепел в чудовищные сооружения поражающей ярости и насилия. Однако, на их ответ может повлиять то, какой Тётушка Друлин была при жизни. Ириэль на данный момент не обдумывал эти важные вопросы. Он сдерживал крик, находясь в дюймах от закутанных скелетных пальцев ног костяного лорда. Секундами ранее Джулан ударился плечом об очередную урну и отрикошетил в Ирэ. Невидимые, но достаточно-способные-запутаться ноги запутались, и они упали на пыльный пол. Услышав звук, создание медленно повернулось и двинулось вперёд, пока, скрипя, не оказалось над ними. Ирэ почувствовал как что-то маленькое отскочило от его головы. И покатилось перед его глазами. Зуб. Только вес Джулана, прижимавший его к полу, не позволил ему в этот момент потерять самообладание. Они смирно лежали, лёгкие тянулись до разрыва. Что бы не двигало костяным лордом, восприятие не было его сильной стороной. Спустя несколько болезненных секунд, оно удалилось в другом направлении, давая Джулану и Ириэлю время оправиться. Следующая комната была другим длинным проходом, к счастью, пустым, так как заклинание невидимости не продлилось после входа. Ирэ наколдовал запирающее заклинание на двери позади них, и начал кашлять пылью. Джулан приложил руку к носу. — Ты ударился об моё лицо, когда вставал, — ворчал он. Ирэ мало ему сопереживал. — Это виноват, что мы упали! Мои голени полны синяков из-за того, что ты в меня врезался! Ты вообще не чувствуешь своё тело! — Это потому что я его не вижу! Ирэ нахмурился. — Я в это не верю. Ты воин. Ты постоянно крутишь меч вокруг своего тела, слишком быстро для того, чтобы полагаться на видение того, где конкретно находятся части твоего тела. Может постоянно пытаясь визуально определить свою позицию ты создаёшь себе дополнительные трудности. Тебе следует позволять твоему инстинктивному самоконтролю вести тебя. — Что? — Ты слишком сильно напрягаешься. Закрой глаза. — Что?! — Скастуй ещё раз и закрой глаза. Верь мне. Ириэль передвигался по гробнице мягко, но уверенно, ведя Джулана за руку. Он приостановился у порога погребальной комнаты, поддерживая дыхание спокойным и ровным, когда скелетный страж проходил перед ним. Затем быстрыми, маленькими шагами прошёл через комнату к встречавшей его темноте следующего прохода. Немного времени спустя он вписался в ритм, его тело синхронизировалось с паттерном гробницы, с её комнатами, факелами и тенями. Его страх начал спадать, заменённый острым порывом восторга его силой, его возможностью войти в пространство и пройти сквозь него полностью на своих условиях. Чтобы встретить насилие не ответным насилием, а грацией, вдумчивостью и терпимостью. Смерть — это лишение возможностей. Это правда, мои методы ничего не меняют. В этом их сила. Я сохраняю все возможности нетронутыми. И даже возможности тех огромных трупных штук. Это называется высокие моральные устои, вы, гниющие чудища. Он ухмыльнулся ухмылкой, о которой знал только он, и сжал руку Джулана в темноте. Последняя комната, полная скелетами. Осторожно подобранный тайминг, трепещущее нервы ожидание нужного момента, затем головокружительный спринт к выходу на другую сторону. Пройдя через него, они нашли лестницу к восточным каналам, и Ириэль посмеялся в голос, когда запер дверь позади себя заклинанием. — Аури-блять-Эль! — он тяжело дышал, и светился, глядя на Джулана. Джулан, дезориентировавшись, моргал и пялился на свои ладони, будто в первый раз. — Я… ээ… ну, это сработало. Наверное… — Наверное?! — Ирэ источал триумф. — Ты видел как я сталкивался со всеми теми скелетами? Видел? — он снова начал смеяться. — Нет! Ты, блять, не видел, потому что я был потрясен! Он бросился на Джулана, который рефлекторно поднял руку. — Ирэ… что ты делаешь? — Ирэ отбил его руку и начал толкать Джулана в грудь обеими руками. Длжулан упёрся ногами и пялился на него в обездвиженном замешательстве. — Что-то не так? Ирэ смотрел на него. — Да! Я пытаюсь толкнуть тебя к стене и поцеловать, и ты не сотрудничаешь! — О! Прости, я не… эм… можешь попробовать ещё раз? — Ты уверен? Я могу сделать письменное предупреждение за две недели, если хо-мммммф… хватит плагиатить мои идеи, ты-ммммф… Лежа между холодным камнем и тёплой плотью, тяжело дыша и смеясь, Ириэль чувствовал дикую, опасную радость, мчавшуюся сквозь него. Это, возможно, ещё более богохульно, чем обжиматься в молитвенной комнате Культа. Или чем то, что я и Хиранель делали в Башне Звёзд. И мне было абсолютно, полностью поебать. Интересно, ему тоже? Может если это не его предки наблюдают, то и не считается! Под Джуланом его рот изобразил ухмылку, и второй эльф отогнулся достаточно далеко, чтобы смущённо вздохнуть, — Над чем ты сейчас смеёшься? — Ни над чем! — Ириэль… — он почувствовал как пальцы скользили вверх по его шее, и внезапное дыхание в ухо, когда Джулан наклонился, чтобы прошептать, — …если ты собираешься пошутить про окостенение… — Я не собирался! — …то я засуну тебя в урну головой вперёд, слышишь? — Я не собирался!!! — Или сказать какой-то комментарий об оживлении мёртвых. — Я не собирался, это всё был ты, ты хуже меня! Однако я бы хотел посмотреть как ты будешь пытаться засунуть меня в урну. — Правда? — хриплый данмерский смех, и руки, угрожающе охватывающие его бёдра. Ирэ начал размышлять позволит ли расстояние от стены позади него позволит обхватить ногами талию Джулана, или же это закончится смущением и синяками. Почти точно второе. Интересно что произойдёт, если я скастую очень слабую левит-ааагх! Поцелуи Джулана становились жёстче, более неловкими, и неудачный звон челюстей отправил Ирэ в психологический спазм неприятных ассоциаций. недумайозубах недумайозу… о, блять, это бесполезно. Он отвернулся, вздыхая из-за постоянной способности его мозга рушить настроение. Пару секунд спустя Джулан понял намёк и повернул голову, будто спрашивая: что не так? я сделал что-то не то? Ирэ мог только покачать головой: ничего, это я, всегда я. — Я должен сказать, — сказал он, обматывая руки вокруг плеч Джулана, праздно наматывая на палец волосы у его шеи, — я всё ещё не полностью понимаю отношение данмеров к некромантии и чем она так отличается от поклонения предкам. Джулан простонал. — Сейчас? Ты хочешь спорить об этом сейчас? Ирэ помотал головой, совершая поглаживающие движения пальцами. — Я не ищу спора! Мне искренне любопытно! Какое-то время стояла тишина. — Я не понимаю как ты вообще можешь полагать, что это похожие вещи, — сказал Джулан голосом на несколько градусов холоднее камня за спиной Ирэ. — Потому что и то, и то предполагает привязывание душ мёртвых ради выгоды живых? — Это как говорить, что сталкивание пожилой женщины в море с обрыва — это как помочь своей бабушке перейти через ручей, потому что и то, и то предполагает перемещение пожилых женщин над водой! — Чего, прости? — Или разница между сексом и изнасилованием, если ты хочешь пример пожёстче. — Джулан убрал свой вес с Ирэ и отошёл на шаг. Заклинание Ночного Глаза Ирж рассеялось, но он видел глаза Джулана в темноте, и его силуэт со сплетёнными на груди руками. — Хочешь сказать, что дело в согласии? — рискнул он. — Правильно! — восклицание Джулана напугало даже его из-за того, как раздалось эхом по гробнице, и он продолжил в более тихих, но всё ещё эмпатичных тонах. — Когда ты замешан в культ предков, ты кое-что обещаешь! Чтить предков при жизни, защищать и наставлять племя после смерти. Никто никого не привязывает, не больше чем… чем мы привязывали друг друга только что! Посвящать свою душу культу предков — это выбор. — Даже стражи? Ходячие трупы? Они выбрали стать такими? — Нет! Но это другое. Это наказание для тех, кто предал клан, кто умер недостойно. Я говорю о духах Кюэль Муутибадон, Двери Ожидания. Ирэ потёр подбородок. — Когда я был в лагере Ахеммуза, Мамея рассказала о… это начиналось на «к». Реликвии предков. — Косагурша. Это примерно означает «коробка призраков», но «коробка» — это не всё значение. Дом. Жилище. У многих племён есть гробницы или кладбища, но у нас всегда есть что-то от племени. Чтобы они могли быть рядом, когда мы в них нуждаемся. И они могут быть с нами. Потому что это не о привязывании, это о любви. И о семье. И о клятве всегда, всеми силами защищать их, не зависимо ни от чего. Это не имеет абсолютно ничего общего с насильным заталкиванием душ незнакомцев обратно в их гниющие тела, чтобы убить главного врага Телванни на неделе! Это одна из самых важных вещей, которые ты можешь сделать для тех, о ком заботишься. И для себя, потому что это означает, что даже после твоей смерти ты будешь рядом с теми, кого любил. Ты никогда не будешь один. Ирэ сглотнул. — Так… ты…? — Ты знаешь, что я не мог. Вот что значит быть изгоем. — У твоей матери нет предков? — Не тех, с кем она общается. Она была Уршилаку до того, как стада Ахеммуза. Как она говорит, она дважды изгой. Есть целый ритуал, чтобы исключить твою душу из рода. Так что у нас есть только мы. Думаю… когда она умрёт, она будет моим первым предком. Лицо Ириэля скорчилось, когда разнообразие неприятных возможностей пронеслось в его глазах. — И… это будет означать, что ты… что? Поместишь её дух в коробку и будешь её с собой носить? Джулан долго отвечал, двигая кусочек кости на полу кончиком ботинка. — Может быть? — сказал он. — Я надеюсь, что мне ещё какое-то время не придётся иметь с этим дело, но… — О боги. — Она не сможет наблюдать за мной, это не так. Есть ритуалы, чтобы общаться с- — Мне всё равно! Это выглядит всё хуже и хуже, когда я об этом думаю. Джулан фыркнул. — Говорит несостоявшийся зачарователь, который целый день сердился из-за того, что разрушил камень душ с Золотым Святым, пытаясь засунуть её в кольцо. — Он протянул руку. — Идём. Прекратим ссориться и выйдем отсюда. Ириэль позволил себе быть направляемым к выходу из гробницы, но не прекратил говорить. — Насколько я помню, тебе понравилась та Золотая Святая. Подозреваю, что ты был бы не против, чтобы её душа была с нами. Ты просишь меня жить со знанием того, что твоя ебучая мать постоянно будет прятаться под кроватью! Напомни мне передать, что я искренне желаю ей долгие годы здоровой жизни! Джулан посмеялся. Когда Ирэ приблизился к верхним ступенькам, он обхватил его талию рукой и подтянул его поближе. — Если это значит, что ты перестанешь кидаться в неё фаерболами, — прошипел он в ухо Ириэлю, — то я приму это за благословение.