How to Disappear Completely

В воздухе Альд’руна было что-то, из-за чего у Ириэля щемило в груди, и это не была песчаная буря. Но и она ничего хорошего не несла. Прикрывая лицо, он вслепую продвигался от порта силтстрайдеров до «Крысы в Котелке». Он даже не осознавал, что был невидим, пока кто-тор в него не врезался. Данмер обернулся, готовясь излить поток оскорблений, затем посмотрел сквозь него, покачав головой. Ирэ стоял, пытаясь вернуть равновесие, обвиняя пепельную бурю в произошедшем, пока не заметил, что буквально не мог видеть свою руку, когда поднёс её к лицу. Ууупс. Не помню как скастовал это. Но… когда я здесь жил, я делал себя невидимым каждый раз, когда мне надо было куда-то идти. Это был единственный способ справиться. Я давно не чувствовал нужды в этом. Может это какая-то… психо-географическая магическая мышечная память. Он позволил заклинанию рассеяться, и наблюдал как рука появляется в фокусе. Стоящий рядом стражник Дома Редоран, поражённый, обернулся. Безлицый костяной шлем был направлен в его сторону. Ирэ почувствовал как воздух покинул его лёгкие, его грудная клетка сжалась как кулак. Видимо я пересилил это не так, как думал. Кажется, это из-за того, что я один. Боги, насколько это жалко? Я отказываюсь признавать, что не могу функционировать, если мне не за кем спрятаться! Джулан остался в Балморе, пробубнив что-то про важную договорённость попрактиковать стрельбу из лука с Аратором. Ириэль подозревал, что это было скорее связано с личностью эшлендерского контакта Косадеса, хотя и не был уверен по какой причине. Он, в знак доверия, пригласил Джулана на интервью, чтобы он мог слышать вопросы и предлагать свою точку зрения. Джулан был рад, пока не прозвучало имя джентльмена. — Заинсубани?! Это ведь не Адибаэль Заинсубани, да? — Нет, имя начиналось на «Х». Погоди, я это записывал. Хассур. Хассур Заинсубани. — Шеогорат. Думаю, это его брат. Всё ещё не хорошо. — Ты его знаешь? Мне казалось, что я где-то слышал это имя, но я не мог понять где. — Оу… нет. На самом деле, думаю я его с кем-то путаю. Забудь. В этот момент он «вспомнил» о тренировке стрельбы, и Ирэ был сбит с толку его внезапным изменением энтузиазма. — Так… ты доволен, что я проведу целый день в Альдруне совсем один? — вопросил он. — Я думал, что это притон подпитываемого наркотиками беззакония, и что меня там нужно защищать от меня самого. Джулан выглядел неоднозначно, из-за чего Ирэ фыркнул. — Ты всё ещё мне не доверяешь? Правда? Как только я отойду от тебя, то опущусь до скумазависимой развалюхи, да? Позволь напомнить кто из наз падает на пол таверн, как только лишается присмотра. — Смотри, я… окей, может это честно… но… ты уверен, что мне не нужно- — Идти со мной и держать меня за руку? Нет! Всего за день без тебя со мной всё будет в порядке! Сладкий… ты знаешь, что мне нравится быть с тобой, но тебе не кажется, что будет лучше, если мы иногда будет проводить время отдельно друг от друга? Я вернусь той же ночью. Обещаю заботиться о себе, если взамен ты пообещаешь не пить, пока меня не будет. Едва он успел слезть со страйдера, как тут же ощутил, что распадается, Ирэ надеялся, что Джулан лучше справлялся со своей частью сделки, чем он. Он продолжил идти, говоря себе, что он ведёт себя нелепо, пытаясь игнорировать непроходящую волну паники в своём мозге. Проходя рядом с Гильдией Магов, он смутился из-за возможности встретить Анаренена или даже Эдвинну. Он смирился со своей нелепостью, и оставался невидимым до тех пор, пока не дошёл до бара. Косадес знал, что Заинсубани был в городе, но где именно можно его найти — не знал. Это предполагало, что нужно было опросить местных. Что ему было просто сказать, подумал Ирэ. Просто поговори с кем-нибудь, Ирэ, просто подойти к незнакомцам и издавай звуки из своего рта, будто это абсолютно нормальное занятие. Да. Точно. Хотя бы в Крысе будут знакомые лица, даже если они знакомы ему сквозь тающую, галлюциногенную дымку. Лириэль Стойн лучезарно ему улыбнулась из-за бара, и вытерла руки о фартук. — Здравствуй, незнакомец. Давно не виделись. Что я могу тебе сегодня предложить? Ирэ знал, что её дружелюбие исходило из его прошлого статуса её лучшего покупателя скумы. Он чувствовал себя странно виноватым за то, что разочаровал её своей трезвость. — Ничего, спасибо. Ты знаешь эшлендера по имени Хассур Заинсубани? — Боюсь, что не знаю. Аэнгот внизу, можешь спросить его. — Не нужно. — Босмерка, сидевшая у дальнего конца барной стойки, повернулась к нему. — Я знаю ф’лаха, который тебе нужен. — Она ухмыльнулась Ириэлю, её острые чёрные брови согнулись над острыми чёрными глазами в наслаждении. Её коротко стриженные волосы тоже были чёрными, так же, как и её одежда. Она напомнила Ириэлю птицу, такую, которая сидит на краю скалы и ждёт пока что-то умрёт, чтобы потом выклевать этому глаза. Иногда, возможно, птица устаёт ждать. — Почему бы тебе не подойти и не сесть со мной в дальнем углу? У нас ещё не было возможности поговорить, не так ли, Ириэль? — Дай угадаю. Гилдан, верно? — он позволил ей купить ему шейна, хотя даже к нему не притронулся. Она снова улыбнулась, её глаза двигались из стороны в сторону от смеха. — С первого раза. Я работаю для большого К, так же как и ты. Разве не грустно, что я столько времени за тобой следила, но даже ни разу не поздоровалась? — Трагично. — Ну, ну, не печалься. Весь в работе, да? В любом случае, моя работа включает возможность помочь тебе с твоей работой. Хассур Заинсубани в таверне Альд Скар. Он торговец на пенсии, у него есть семейный большой дом в глуши, но, когда он в городе, его можно найти в Альд Скаре. Его брат предпочитает Крысу. — Мне говорили, что стоит найти для него подарок в знак уважения. Ты знаешь какой он? — Он проводит много времени в книжном магазине, так что, должно быть, ему нравятся все эти буквы, что странно для эшлендера. Однако, я не настолько хорошо в нём разбираюсь, чтобы знать во что он вставляет закладку. — Спасибо. — Он хотел уйти, но остановился. Он никогда раньше не встречал кого-то из агентов Косадеса. — Как давно ты работаешь на… К? — Оооо… — Она надула щёки и медленно выпускала воздух сквозь поджатые губы. — Год? Немного дольше? Меня перевели из Сиродила. В основном я докладываю о Доме Редоран и их делах с другими Домами. Крышесносно, да? Слежка за тобой — это самое близкое к «весёлью» за долгое время. Ты ведь не собираешься снова исчезать с радаров? — Не сейчас. Жаль разочаровывать. — Он положил локти на стол и смотрел на неё сквозь переплетённые пальцы. — Я должен спросить… он правда зависимый? Мне сложно поверить, что он мог бы функционировать так хорошо, как кажется, несмотря на… Я уверен, что это не полностью актёрская игра. Есть кое-какие физиологические знаки, которые сложно было бы подделать. Гилдан пожала плечами. — Почему бы самому его не спросить? Моя работе не втом, чтобы составлять отчёты о нём, верно? Пальцы Ирэ дёрнулись. — Я осознаю настойчивость этого вопроса, но, учитывая какую власть он надо мной имеет, думаю, у меня есть право интересоваться. — Я могу сказать только, что он очень серьёзно относится к своей работе. И это касается его легенды в том числе. О нём точно можно сказать, что он методичный. Но если он использует сахар… ну. Я ведь уже сказала, да? Он использует сахар. Старый Кай много чего использует. Знает свои инструменты вдоль и поперёк. Как бы, он использует его, но также и испо- — Да, я понял, что ты имеешь в виду, спасибо. — Он оставил Гилдан смеяться и пить шейн.

***

Таверна Альд Скар кишела утренней толпой. Ужас Ирэ слегка успокаивался видом стола в дальнем углу, пробуждавшим воспоминания о том, как ему читали лекцию об эшлендерах, пока он пытался изучать двемерский текст. Боги, это было всего несколько месяцев назад. С того времени я добился большего прогресса с парнем, чем с книгами. Буду надеяться, что это интервью — это последнее, что Косадес пока будет от меня хотеть, и я снова смогу сфокусироваться на своём исследовании. У Ирэ были трудности с представлением своего далёкого будущего, и он в любом случае считал это опасно оптимистичным хобби. Вопреки себе он, в последнее время, впадал в полёты фантазии. В них были маленькие магические башни, далёкие от городов, толп, племён, заражённых гуаров и назойливых матерей. В них были книги, их чтение, и, возможно, их написание. В них определённо не было воровства, шпионажа, пророчеств, или большого количества ответственности какого-либо толка. В них даже не было карманных измерений. Обычно в них не было призванных даэдра или паровых центурионов, но… иногда он был не один. Заинсубани проводил суд в частной комнате бара, окружённый десятком других данмеров — купцов и торговцев, судя по отрывкам разговора, которые услышал Ирэ. В области данмерской одежды для путешествий определённо были модные тренды, так как все мужчины для Ирэ выглядели одинаково. Моргенштерн, кажется, требовал коротких накидок с кисточками, и многослойной одежды, заканчивающейся спортивными сапогами с застёжками. Заинсубани был одет так же, но его эшлендерское наследие выражалось татуировками на лице, многочисленными проколами, и бусинами в длинных седеющих волосах. У него также был чрезмерно громкий смех, который напомнил Ирэ никс гончих. Он выскользнул из комнаты, лишь несколько раз посмотрев в дверной проём. Почему не становится проще? Они просто эльфы, но клянусь всеми аэдра, я лучше умру, разорванный сотней больных каджитов, чем войду в эту комнату. Джулан легко бы с этим справился. Или Соттильд, или… кто угодно. Почему это сложно только для меня? Чего я вообще боюсь? Что ужасное может произойти? Он подумал об экспериментах с заклинаниями Успокоения и Воодушевления. Первое полезно, но превращает его в социального зомби, немногословного и моргающего в пустоту. Второе ощущалось как вдыхание огненной соли напрямую в мозг. Он однажды попробовал его в ванной и чуть ли не разбил зеркало, потому что хотел убить своё лицо. Теперь он до жути боялся снова его колдовать. Прекрати думать об ужасных вещах, которые могут произойти, Ирэ, это вообще не помогает. …В пизду, мне нужно на свежий воздух. На улице он бесцельно ходил при пепельном закате, разрываясь между сильной скукой по Джулану и осуждением себя за безнадёжную зависимость. Он вспомнил, что в последний раз ел лишь на завтрак. Джулан бы никогда просто так это не оставил. Боги, я что, доверяю ему и свои приёмы пищи? Будь собраннее, Ириэль. Он зашёл в книжный магазин с мыслью, что может найти там подходящий подарок для Заинсубани, но лишь глубже погрузился в страх. Покупка подарков всегда шла совместно с надуманными сложностями, и с таким маленьким количеством информации подводных камней было бесконечное множество. Там была небольшая секция с книгами об эшлендерах, но это определённо будет оскорбительно — предложить эксперту базовый том, который он читал тысячи раз? Не будет ли оскорбительным сам факт того, что я предлагаю ему книгу об эшлендерах, как бы показывая, что это единственное, что я о нём знаю, и сужу его исключительно по этому признаку? Но ведь это правда единственное, что я о нём знаю, мне больше не с чем работать! О, вот тут прикольная книга о грибах. Как кому-то может не понравиться книга о грибах? Посмотрите на эти жабры, они очаровательны. Но если я что и узнал в жизни, это то, что окружающие непрозрачны и непредсказуемы, и мои вкусы странные и нерепрезентативные. Аури-Эль, как кто-то вообще покупает кому-то подарки, не умирая при этом от стресса? В итоге, уставший владелец вытолкал его из магазина к часу закрытия. Он, раздражённый, снова оказался на улице с пустыми руками. Он подумал о таверне Альд Скар, которая в этот час загружена ещё больше. Он взвесил свою способность к социальному взаимодействию. Она равнялась нулю. Что ещё хуже, он чувствовал как отдалялся от окружения. Подкрадывалось онемение. Он предположил, что в каком-то смысле, это был защитный механизм. Всё же, он не мог паниковать и чувствовать онемение одновременно. Всё высасывалось из него: страхи, фрустрации, слова — его внутренний монолог замедлялся с потока до струйки. Будто его мозг осознал, что ему нельзя доверить полностью управлять собой в таком состоянии, и временно отобрал его права, прекращая все не жизненно необходимые функции. Он желал, чтобы рядом был кто-то, кто держал бы его за руку. Тёплое прикосновение кожи к коже, буйство активированных нервных окончаний, якорь, который можно поймать и держать. Но под ладонью был лишь пепел, наверху лишь звёзды, а между ними бестекстурные тени. Его рука, в поисках опоры, прикоснулась к вышитой ткани у него в кармане. Ну чтож, он был неспособен быть личностью. Не вся работа требовала наличия личности. На самом деле, для некоторых задач его быстро пропадавший контакт с реальностью мог быть преимуществом. Отказываясь от формы в пользу функций, Ириэль растворился в ночи.