How to Disappear Completely

В каком-то смысле Ириэля бесило то, что их тела по-прежнему перемещались синхронно, по-прежнему помнили шаги. Джулан двигается, чтобы блокировать атаку воина, затем отводит его в сторону, чтобы Ириэль смог точно выстрелить. Ирэ убивает лучников шоковыми заклинаниями, поддерживает Щит на Джулане, и парализует всех, кто угрожает подойти слишком близко. В другом смысле это помогало, потому что означало, что они не были убиты орками-бандитами, которые устроили им засаду с крыши заброшенной крепости, которую они прошли, направляясь на восток через Эшленд. Осмотрев руины, они выяснили, что внутренняя часть крепости была заблокирована упавшими обломками, а орки просто разбили на этом лагерь. Ирэ сморщил нос, глядя на грубое даэдрическое чучело, которое они воздвигли на площадке. Малакат, предположил он. Они были бандитами или сектантами? Возможно и теми, и другими. В любом случае, они были в плохой форме. Ирэ не жаловался, поскольку это позволило им выжить, но он подумал, не связано ли это с ящиками бренди и скумы, сложенными в одной из их палаток. — Ты бы остановил меня? — Ирэ сидел у костра орков, восстанавливая силы и думая снова попытаться приготовить еду. Еще у него на пальцах болталась бутылка скумы. — Не мог бы ты попытаться спасти меня от себя? Или это не так весело, как быть оседланным даэдра? Хотя я полагаю, что лучших предложений в этом отношении ты не получишь, не так ли? Он выдернул пробку из скумы и понюхал ее. — Аури-Эль, это хорошая тема. Интересно, есть ли где-нибудь здесь трубка? Он взглянул на Джулана, который нашел точильный камень неподалёку и точил свой меч. Он закатил глаза и продолжил зачищать край стекла. — Это значит «нет»? У меня есть твое разрешение, чтобы в эти дни обосраться с наркотиками, не так ли? — Ирэ фыркнул. — Неудивительно. Ты бы этого хотел, да? Я снова буду нуждающимся и послушным, стану полагаться на твою заботу. Он швырнул бутылку через стену площади, произведя приятный удар. Ирэ был в приподнятом настроении. Единственной уцелевшей комнатой крепости была комната пропильона, дверь которой была защищена магией. Непроходимый для орков, глиф был детской забавой для Ириэля, который в считанные секунды снял его. Внутри, в комнате, засыпанной пылью, он обнаружил набор высококачественного алхимического оборудования среди остатков небольшой импровизированной лаборатории. Не так много ингредиентов всё еще можно было использовать, но он нашел несколько минеральных соединений, таких как пепел и огненная соль, а также стопку пустых пузырьков. Теперь все это было в его рюкзаке, в ожидании, пока он найдет какие-нибудь свежие компоненты. Джулан, наточив меч настолько острым, насколько хотел, рухнул с противоположной стороны костра. Он нашел новую кирасу среди кучи вещей орков, которой заменил свою костяную. Казалось, он был впечатлён, но Ириэль подумал, что кираса походила на блевоту какого-то морского чудовища. Она была красновато-коричневой, с переливчатым блеском, из-за которого она казалась покрытой слизью, и Ирэ был уверен, что мельком видел присоски на её щупальцеподобных ремешках. Несмотря на отвращение, Ирэ все равно назвал бы её изюминкой во внешнем виде Джулана. В результате драки его лицо было в поту а нос в крови. Он уже давно отказался от попыток распутать свои волосы, которые, как и всё его тело, покрылись пеплом. Ирэ мерзко ухмыльнулся. — Ты, должно быть, Малакат, — сказал он, — потому что выглядишь как говно. После того как Джулан не оценил его изощрённую религиозную шутку, Ириэль вздохнул, и в его глазах промелькнуло сожаление. — Ладно, возможно, это было несправедливо. По отношению к Малакату, в смысле. Опасно это — оскорблять принца Даэдра, когда над тобой возвышается его статуя. Он зевнул, сложив руки за головой. Солнце садилось. Смирившись в тем, что придётся здесь ночевать, он начал доставать оставшееся у него мясо кагути. — Никогда не разбирался в религии, — сказал он, сидя у костра в поисках кухонных принадлежностей. — Мой папа очень серьёзно относился к этим вещам, всегда молился Аури-Элю и Сирабейн перед тем как уйти в море, и Маре пере тем как лечь спать. Мама делала все социальные храмовые дела, подношения и всё такое, но у меня не было впечатления, будто она о чём-то заботилась, кроме соблюдения приличий. Я, я просто никогда… не чувствовал связи со всем этим. Такое ощущение, будто это существовало для других. Весь смысл религии, насколько я могу судить, был в том, что они лучше нас. Лучше, потому что они выше всего дерьма, в котором мы плаваем. Он нашёл кусок тонкого металла в пепле и вгляделся в него. — И они, предположительно, наши предки, вот только не МОИ, а предки высококровных и знатных, и мне говорили, что для меня это должно иметь значение. Это должно было быть, ну, вдохновляющим. Но ты ведь знаешь меня, не могу я любить то, что мне приказывают любить. Взяв вертел, он взмахнул им вверх. — Аэдра были для тех, кто вписывался в этот наследственный идеал — восхождение по лестнице, стремление к небу. — Он проиллюстрировал сказанное действие движением запястья. — Для тех, кто работал над приближением нашей расы к божественному. Как будто это поможет, как будто кто-то знает как это божественное должно выглядеть! Я знал только, что это не про меня, и если аэдра когда-нибудь соблаговолят вмешаться в мелкие дела смертных, то не для того, чтобы дать мне то, чего я хочу. Сколько бы я не молился и сколько бы цветов не расставлял на алтарях. Так в чём же смысл? И чем меньше мы будем говорить о даэдра, тем лучше. У меня достаточно проблем, спасибо. — Он искоса бросил взгляд на статую, а затем начал счищать большие куски грязи и пепла с остатков мяса кагути. — Знаешь в чём твоя проблема? — сказал он вскоре. Он прекрасно знал каким взглядом на него будет смотреть Джулан, так что не поднял голову, а продолжил насаживать мясо на шапмуры. — Ты выбрал не того даэдра. Тебе и твоей матери никогда не стоило обращаться к Азуре, вам нужно было поклоняться Малакату. Он же принц изгоев, так? Вы могли бы найти гордость в своей ситуации, вместо того, чтобы тратить время и энергию на погоню за тем, чего никогда не достигните. И вообще, что Азура для тебя сделала? Даэдра утверждают, что находятся за пределами Мундуса, но от этого ничего особо не меняется. Они просто мощнее. Они делают все те же ужасные, уродливые, мелочные вещи, которые совершают смертные, даже больше! Они как гигантские малыши. Аэдра по крайней мере представляют собой что-то стоящее, пусть даже я никак к этому не отношусь. Азура должна быть одной из лучших, но, насколько я понимаю, всё, что вы, данмеры, от неё получили — это проклятие! Он показал вперёд, на Эшленд. — Поздравляю, она окрасила вас в такой же цвет, в какой окрашена вся ваша мрачная, проклятая страна. Ну и каково это? Разложив шампуры над огнем, он стал рассматривать чёрные пятна на своих руках. Перетёр указательный и большой пальцы, из-за чего они стали серыми. — Смотри, — сказал он, — это и со мной происходит. Я должен был это предвидеть. Я ведь иду по стопам Велоти, переселившихся с Саммерсета. Следующий шаг — размазать говно по лицу, да? Чтобы Боэтия, или кто-то ещё, мог научить меня отличаться от альтмеров. Сделать меня Изменившимся. Вы все так извращённо гордитесь этим тут, но на Саммерсете это поучительная история, ужасное предостережение от того, чтобы не сбиться с пути предков в обители даэдра. Он театрально пожал плечами и широко раскрыл глаза. — Но Ириэль, я слышу тебя, почему бы и нет? Нахуй родину, да? Нахуй быть альтмером! Почему бы не измениться? — он взял горсть пепла с края костра и намазал им щёку. — вот! Пепел — это отходы огня, так что это, по факту, говно, так? Огненное говно. Вся страна и всё, что в ней находится, покрыто говном, а значит я в том числе. Когда сработает проклятие? Не могу дождаться. — Он уселся на землю и самодовольно ухмыльнулся Джулану, выражение лица которого было непроницаемо. — Видишь ли, вот в чём проблема перемен, — промолвил Ириэль, сцепляя пальцы и заканчивая свою лекцию. — Каковыми бы ни были твои намерения, нет никакой гарантии, что последствия будут такими, на какие ты надеялся. Никакой гарантии того, что ты закончишь лучше, чем начинал. В твоём случае, ты окажешься к гораздо более объёмной куче говна. Все перемены такие, но в особенности те, которые нельзя повернуть вспять. Как сжигание вещей. Ты можешь оказаться ни с чем, кроме большой кучи пепла. Джулан впервые за последнее время был близок к улыбке, настолько, что Ирэ это взволновало. — Что? — спросил он. — Так и про готовку можно сказать. Ирэ последовал за его взглядом. — О… говно.