Под дубом

      Проснувшись утром, Эмили лежала в кровати и пыталась собраться в кучу, ведь через час её уже будут ждать Шмебьюлок и новый учитель. Ей было безумно интересно, кто же он такой и какие преподаватели бывают вообще, ведь за все тридцать с лишним лет её учил только отец. Вспомнив вчерашнюю прогулку, она вздохнула от недостатка удачи, которая последнее время частенько над ней издевается. Надев цветастый потёртый топ и единственные имеющиеся у неё джинсовые шорты, она уверенно направилась в гостиную.       — Надо будет найти что-то более подходящее для моих тренировок, — пронеслось в голове у Эмили, пока она шла к Шмебьюлоку, который её уже ждал. Они пошли на окраину леса. По дороге туда стояла абсолютная тишина, которую прерывало лишь пение утренних птичек. Весь путь Эмили боялась, что он знает всё о вчерашнем, хотя это было не так. Но, несмотря на это, атмосфера оставалась довольно нагнетающей. Когда голубоглазка дошла до места назначения, перед её взором открылась просторная поляна, на которой высокая трава была вытоптана и теперь лежала ровным ковром. Деревья вокруг будто закрывали эту местность, и Эмили удивилась, что не была здесь раньше. Не понимая, почему здесь никого нет, она уселась на траву рядом с отцом, который не разглядывал всё вокруг, а просто ждал.       — Какое классное место! И почему я не наткнулась на него раньше? И насколько я правильно понимаю, то мой дуб находится в паре взмахов отсюда, но неважно. Важно другое, почему Шмебьюлок за целое утро не сказал мне ни слова, а просто молчал всё время, пока мы шли сюда? Да и почему никто до сих пор не пришёл? Опять одни непонятки, — так, смотря на редкие и медленно проплывающие облака, Эмили думала о своём. Где-то сбоку послышался треск веток и противный скрип, который с каждой секундой только нарастал.       Гном лишь спокойно сидел и чего-то ждал, а вот Эмили была явно не в восторге от такого хода событий. Когда звук остановился буквально в паре метров от них, девочка до сих пор не видела, что издаёт эти звуки. Лишь когда на поляну вышло ходячее дерево с два метра ростом, у Эмили в голове пронеслись сотни, а то и тысячи молниеностных мыслей. Он был покрыт кусками коры, мха и уже давно не был похож на человека. Кора, которая скрывала каждый сантиметр его тела, была панцирем и убежищем от этого грязного и противного мира. На коротеньком сучке, который отходил вверх от его головы, сидела маленькая птичка и напевала какую-то знакомую мелодию; вместо густых волос и шикарных локонов у него были лианы, которые доходили ему до плеч и были усыпаны мелкими красноватыми цветами и листьями. Почему же его вид так удивил Эмили? Ответ же до безумия прост — скорее всего она задалась вопросом, как это ходячее дерево будет учить её бою, ведь это первостепенная задача данных уроков.       Так, сидя с приоткрытым ртом и пялясь на него с минуту, Эмили почувствовала на себе взгляд Шмебьюлока, который ясно давал понять неправильность её действий. Поэтому, придав себе вид спокойного и адекватного человека, она стала слушать то, что начал говорить её будущий учитель, который явно уловил её немой вопрос в глазах, с которым голубоглазка на него так зачарованно смотрела.       — Здравствуй, Эмили. Меня зовут Тредмоуель и ближайшие пару месяцев я буду твоим учителем боя и наблюдения. Я рад знакомству, поскольку много слышал о тебе от Шмебьюлока, — ухмыльнулся он и бросил беглый взгляд на гнома, после чего подошёл к Эмили и протянул руку, немного наклонившись, ведь разница больше чем в полметра давала о себе знать. Она также протянула руку и пожала её, говоря, что тоже рада знакомству.       — Довольно нежный голос для такого, как он. Я уж думала, что сейчас вместо такого чарующего голоса услышу что-то похожее на игру новичка, взявшего скрипку впервые в руки, — рассуждала Эмили, когда узнала имя того, с кем проведёт в будущем не один час за тренировками.       Эмили и Тредмоуель подошли в центр утоптанной лужайки, а Шмебьюлок же отошёл на окраину к соснам и уселся под первой попавшейся, и только не понимающая голубоглазка вертела головой, переводя взгляд с одного на другого.       — Я понял твой вопрос, и, думаю, нам нужно протестировать твои навыки и умения, да и показать ответ наглядно, — проговорил Тредмоуель, в то время как Эмили удивлялась, как Шмебьюлок и учитель понимают каждый её немой вопрос.       — По-моему, они просто телепаты и усердно это скрывают, смеясь надо мною, — пролетело у Эмили в голове, пока она опускала свой взгляд в землю, и это стало её ошибкой. Через секунду она уже вдыхала прекрасный аромат травы и земли, в которую она уехала лицом, когда энт резко снёс её с ног.       — Эмили, внимательность — это первое, что ты должна включать, а пока она у тебя на нуле. А теперь вставай и попробуй сбить с ног уже меня, — говорил учитель, всё так же ухмыляясь. Девочка, вздохнув, встала. Отошла на пару метров, для того, чтобы у неё был хоть какой-то шанс. Незамедлительно стартовав с места, Эмили схватила опорную ногу, но энт её лишь поднял, перенеся вес на другую, и смотрел на это всё, как на анекдот.       — Я, конечно, хвалю твою надежду на то, что ты и без крыльев справишься, но всё-таки стоит попробовать с ними, — вновь он подсказывал ей своим размеренным и подшучиваемым голосом, на что Эмили только отпустила его ногу и спрыгнула на землю.       — Знаете, я ничего не могу против вас пока сделать, да и взлетать с земли я не умею, — говорила она стыдливым голосом, немного покраснев и в очередной раз разглядывая траву под ногами. Тредмоуель помолчал с минуту и начал:       — Хорошо, что ты понимаешь уровень своих умений на этот момент, но это не повод ничего не пытаться сделать. Полёты мы тебе тоже наладим… Эххх, а я надеялся, что у тебя есть хоть какая-то подготовка. Шмебьюлок, что за дела? А?! — прикрикнул энт в конце и повернулся в сторону гнома, который пустым взглядом за всем этим наблюдал.       — Решил не отвечать, и ладно. Я задам ей пару вопросов, и пусть приходит сюда же завтра, — продолжил он, посмотрев на Эмили, после чего узнал пару мелочей и отпустил её.       — Странные у них отношения. Один шутит, а другой игнорирует. Прям лучше друзья, — посмеивалась про себя Эмили по дороге домой, пока Шмебьюлок всё так же молчал.       — Шмебьюлок, а почему ты со мною не говоришь сегодня весь день? — решилась она спросить, на что он лишь ответил первой отмазкой, которая ему пришла на ум.       — Вот и поговорили. Супер! Стоп. А, может, он заподозрил что-то на счёт вчера?! Та не. Так бы я точно не вышла из пещеры, — продолжала разглядывать знакомые округа, думая о чём-то своём и стараясь не наводить панику.       Следующие дни прошли в попытках Эмили что-то из себя выжать, и она уже делала небольшие свершения по типу подлететь с места на полметра. На что Тредмоуель лишь ухмылялся и давал следующие задания, а ей только и оставалось всё выполнять и доводить себя до предела каждый день.       Время шло, утренние пробежки и полёты постепенно входили в привычку, а отдохнуть выходило все реже, ведь за тренировки они взялись серьёзно. Так каждый вечер уставшая и еле порхающая над верхушками деревьев Эмили возвращалась домой. Иногда, ловя попутный ветер, прилетала пораньше, но сегодня ей не повезло и девочку просто сносило назад, а она была слишком уставшей для сопротивления, поэтому спустилась и продолжила путь пешком.       — Они моей смерти хотят. Я просто не успеваю отдыхать по вечерам, а мышцы так и ноют. Ужас… Я уже скучаю за днями, когда от меня требовалось только присутствие в мастерской. И довольно-таки странно, что мы ещё не начали использовать в бою перья. Хотя он и деревянный, но боль наверное чувствует. Задам ему потом этот вопрос. Аргх… Я так устала, а до дома ещё с три километра, — жаловалась сама себе Эмили, поскольку её никто не будет выслушивать всерьёз.       Пытаясь скоротать путь, она свернула в заросли, которые уже давно никто не чистил и буквально каждый метр готов был уничтожить твои ноги. Из земли торчали сухие палки и кусты, которые уже давно забыли свою былую красоту и остались догнивать в одиночестве в перемешку с бурлящей жизнью, что заглушала серость этого места. Для Эмили это был шанс побыстрее добраться домой, поэтому вред ногам, пара новых синяков и царапин её не останавливали. Перелезая эти «прекрасные» заросли, которые голубоглазка уже проклинала, она услышала знакомый звук бега и остановилась, чтобы вспомнить кое-что. Когда Эмили поняла, кто это несётся к ней, то стоять было не лучшим вариантом для неё. Оглянувшись и не видя объект своих опасений, она придумывала план, как побыстрее отсюда слинять, но видимых путей не было.       Тренировки хоть и были полезными, но взлёт всё ещё оставлял желать лучшего, поэтому полёт — не вариант, а залезть на дерево нет времени. Так и вертя головой по сторонам, Эмили пыталась уходить от приближающегося звука, который пугал её, но её состояние, что было и так шатким, не помогало. Быстрым шагом на ватных ногах голубоглазка пыталась уйти от учёного, которого она услышала, но он всё приближался и приближался. Эмили, поняв, что ей точно не убежать, пыталась карабкаться на дерево, но и руки решили её оставить в этой трудной ситуации. Не в состоянии что-либо сделать, она спряталась за зелёным кустом можжевельника и, трясясь, ждала момента, когда её найдут.       Шаги становились всё ближе и ближе, а сбившееся дыхание вот-вот должно было обжечь кожу испуганной Эмили. Сидя и слыша шум ветра и листьев, который заглушал бег человека в нескольких шагах от неё, нервы сдавали окончательно. Девочка уже готова была рыдать, поскольку за тренировками и всеми нагрузками она слишком устала, а невозможность что-либо сделать мучала её ещё больше.       И вот момент, когда рука отодвигает ветви куста и находит там сидящую загнанную и до чёртиков испуганную девочку. Она трясётся и чуть ли не рыдает, а в секунду, когда протягиваешь руку, ещё больше вжимается в ветки, которые царапают ей спину. Учёный, смотря на эту картину, не понимает, что делать, ведь изначально он бежал за очередной аномалией, но, услышав шорох, надеялся найти кого-то другого, а не ребёнка, которого случайно встретил с месяц назад. Стараясь не испугать и так перепуганную девочку, он отходит слегка назад и начинает отвлекать её разговором.       — Здравствуй. Ты меня помнишь? Мы с тобой встречались недавно. Ты тогда улетела и я не успел с тобой познакомиться. Я Стэнфорд, но можешь звать меня просто Форд. Изучаю местную флору и фауну, — спокойно и медленно сказал он и протянул руку для знакомства. Эмили не поняла этого жеста и просто отгородилась от него крылом с острыми перьями, которые должны были его напугать. Шокированный учёный вовремя отдёрнул руку и уже через секунду с восхищением смотрел на её крылья.       — Я не хотел тебя напугать. Просто я увидел твои восхитительные крылья и твой полёт, вот и захотел познакомиться с тобой. И если ты скажешь мне своё имя, я буду очень рад, а также если ты захочешь, то стану твоим другом, — Форд всё продолжал говорить размеренно, пытаясь вовлечь девочку в разговор.       — Этот учёный не пытается меня сразу схватить. Да и не делает мне ничего плохого. Может, ответить ему? Он кажется добрым. Но тогда почему про него говорили столько гадостей? Может, это всё слухи, как и про меня? — проносилось в голове Эмили, которая пыталась продумать дальнейшие действия.       — Меня зовут Эмили, и если ты собираешься забрать меня в свою лабораторию и ставить на мне жуткие эксперименты, как на том гноме, то знай, что я тебя уничтожу, — чётко произнесла она, уставившись пустым взглядом на Стэнфорда. Форд же не понимал, какого гнома Эмили упоминала, ведь учёный хоть и гонялся за всем чем можно и нельзя, но никого не забирал из леса. Вообще, у него в голове не укладывалось её поведение и выводы о нём. Но учёный был рад, что она говорит на английском.       — Приятно познакомиться, и погоди. Я никого не забирал и не собираюсь тебя трогать. Я просто хочу с тобой пообщаться, — немного заторможенно ответил Форд ей, поскольку не знал, что после её высказываний ожидать. Так они пялились на друг друга с минуту. Эмили успокоилась, да и Стэнфорд тоже после бега перевёл дух.       — Если ты не собираешься меня куда-то забирать, то тогда зачем ты за мною бежал в прошлый раз и как нашёл сейчас? — на что учёный немного замялся, поскольку уж много у них совпадений.       — Если ты заметила, то обе встречи случайны, и мне интересен человек, с которым я сталкиваюсь не в первый раз. Поэтому не против твоей компании за чашкой чая сейчас, — нервничая, ответил Форд, надеясь на её положительный ответ, поскольку он должен узнать о ней всё возможное и записать. А Эмили не знала, что делать, поскольку она и так спешила домой, а тут уже довольно сильно задержалась.       — Я сейчас не могу и получится только завтра в это же время. Но только где? — даже не понимая, что говорит, ответила Эмили, лишь бы отвязаться от него.       — В хижине на окраине леса с другой стороны. Я буду тебя завтра ждать, — ответил он, улыбнулся и протянул руку, чтобы помочь ей встать. Помощь Эмили не приняла, но выбралась из куста и встала рядом с ним. Их разница в росте была явно заметной, поскольку учёный был выше неё на две головы. Эмили всё так же пыталась побыстрее сбежать, поэтому бросив «пока» на прощание, побежала на другую дорогу, в сторону дома. Идя, она всё оглядывалась, не преследует ли он её, но, слава богам, никого не заметила.       Придя домой, ей в очередной раз влетело от Шмебьюлока, который в последнее время ещё более несговорчив, чем обычно. Закончив день уютной ванной с травами, она ушла спать, но ей, видимо, не спалось, и ближайшие пару часов прошли за размышлением об этой ситуации и о приглашении на чай. Было бы тупо идти к нему домой и не знать, что будет дальше, но любопытство с логикой не дружит, а потому интерес к нему и его исследованиям был просто крышесносным. Покрутившись полночи и вертя эти мысли в голове, Эмили заснула.       Следующая неделя прошла так же — с невыносимыми тренировками, но пойти в хижину она так и не осмелилась. Мысли про встречу бывало всплывали в её голове, но Эмили лишь отмахивалась от них.       Очередное утро, и голубоглазка спешит на занятие к Тредмоуелю. Ветер свистит в ушах и проверяет на прочность причёску. На удивление вовремя прибывшая Эмили неуклюже приземляется на утоптанную траву и вежливо здоровается с учителем. Всё начинается с уже до боли знакомой разминки и растяжки, после чего идёт пятнадцать кругов бега и столько же полёта. Закончив с этим, они приступают к недолгой медитации, где Эмили пытается воспитать устойчивость духа и победить свой страх перед огнём. Затем, когда ноги уже отекли в ненавистной ей позе лотоса, они приступают к изучению захватов и ударов. Так день за днём тренировки становятся труднее, но и приносят свои плоды, которые пока, по словам Шмебьюлока, ничтожно малы.       Вымотавшаяся и уставшая в край Эмили теперь всегда старается добраться домой по воздуху, поскольку за каждым поворотом и деревом в лесу ей виделся учёный, что заберёт её и насильно притащить туда. Отмахиваясь от дурных миражей, Эмили старалась сосредоточиться на тренировках и своей учёбе по книгам. Последнее время Шмебьюлок не очень хотел говорить с Эмили, и все его ответы были сухими и односложными. Было немного непонятно с чего это, но голубоглазка старалась не сильно настаивать на разговорах, когда видела настроение гнома. На удивление, он разрешил одну прогулку в конце недели, поскольку Эмили имела успехи на тренировках, о которых ему прожужжал все уши Тредмоуель.       Наконец-то вырвавшись из пещеры на прогулку, Эмили решила испробовать своё новое умение взлетать с земли. Ей сначала давалось это трудно, но после немалого времени практики и усердия у неё вышло. Взлёт пока не сильно мощный, но этого достаточно для поднятия в воздух. И в эту прогулку она решилась на рискованный шаг, о котором, если узнает Шмебьюлок, она ещё пожалеет. Эмили решила пересечь границу Гравити Фолз. За все двадцать шесть лет, что она здесь живёт, голубоглазка никогда не выходила и даже не подходила к границе.       — Я так боюсь, что меня увидит Тредмоуель и потом расскажет Шмебьюлоку. Надеюсь, учитель не будет где-то поблизости. Вон знак въезда в Гравити Фолз. Ещё чуть-чуть, — говорила она себе, будучи в паре взмахов от заветной границы. Летя на всех парах, она долетает до потрепанного знака, что говорит о конце и начале территории города. И через миг, после того как Эмили долетела до невидимой линии, что тяготила её все года, она падает мешком вниз.       Голова кружится и болит. Камень упёрся прямо в ребро и порвал одежду. Что-то вязкое и тёплое расплывается по затылку. Перед глазами все плывёт, а руки еле подчиняются, но помогают сесть.       — Ужасно больно… Я во что-то врезалась. Ничего не понимаю. Аргх... до чего же больно от падения с такой высоты. Ещё и одежду убила, — вставала на ноги Эмили и шла вперёд. Подойдя к границе возле знака, она вытянула руку. Что-то упёрлось и не давало идти дальше. Махнув рукой, она ударилась обо что-то невидимое. Оно не давало идти ей дальше. Эмили трясло и в голове было абсолютно пусто, ни объяснений, ни догадок, ничего, кроме паники и неконтролируемого страха. Голубоглазка в истерике била незримую стену и не понимала, что происходит. Каждый удар отдавался болью в руке. Удар и ещё один. Удар. Удар. Удар. Ещё и ещё. Костяшки уже превратились в кровавое месиво, а Эмили так и не отпускало.       — Т-т-так не может быть. Эт-т-то просто сон, — Эмили схватилась руками за голову. Ноги не могли найти себе места и от паники бежали вдоль границы. Сама же Эмили часто её зацепляла и получала новые саднящие отметины. Балетки давно слетели с ног и их царапали острые камни и корни, но она всё бежала вперёд. Надеялась, что где-то там, за следующим деревом закончится то неизвестное нечто, что не выпускает её отсюда. Кусок прогулочного платья остался на ветке дерева, волосы, что были собраны в красивые колоски, уже были похожи на гнездо. Руки были исцарапаны острыми, как когти, ветками деревьев и кустов. Стопы изуродованы порезами и кровоточили. Голова трещала сильнее с каждым шагом, а шея была измазана запёкшейся кровью. Плечи покрывали синяки и ссадины, которые только прибавлялись с каждым ударом о ненавистную невидимую стену. Эмили уже ничто не заботило. Ни её искалеченное тело, ни то, как она появится на пороге дома, ни то, как будет дальше заниматься, она лишь знала о непрекращающейся преграде, что отделяла её от остального мира. Эмили не поняла, как пересекла весь лес и стояла на его окраине. Ноги уже не держали её и она завалилась на голую землю. Сгорбившись, она сидела на непрогретой летним солнцем земле и упиралась в неё ранеными руками, чтобы не лечь окончательно.       — Я была заперта не только в идиотской пещере, а и в этом городке. Я всё это время надеялась, что как только выберусь из-под надзора Шмебьюлока, то сразу сбегу отсюда. За что мне всё это… — слеза скатилась по щеке, украшенной ссадиной от падения. И через миг Эмили уже утирала своё красное и заплаканное лицо. Слёзы отказывались останавливаться и делали её состояние ещё хуже.       Наплакавшись вдоволь и отойдя от того шока, она почувствовала реальную боль от всех тех ран, что она успела получить по дороге сюда. Ощупывая голову, Эмили поняла, что она её разбила, но кровь уже перестала идти. Постаравшись подняться на ноги, она вмиг упала обратно. Раненые ступни пульсировали и жгли. Всё тело отказывалось двигаться, будучи в таком плачевном состоянии. Эмили была готова кричать от боли. Раны буквально горели, а ей оставалось только терпеть и думать, как добраться домой. Лежать в лесу и надеяться что её найдут — это самое глупое, что можно было сделать. Так Эмили ничего лучше не придумала, как доползти до дерева и встать на ноги, опираясь на него. Измазав всё в кровь из ран, что никак не могли закрыться, оттого что их не оставляли в покое, Эмили смогла добраться до дерева. Она опёрлась и с жуткими болями встала, после чего оттолкнулась и взмыла в воздух. Летя над лесом, она держала в голове только одну мысль.       — Надеюсь, меня никто не увидит до того, как я обработаю это всё.       Каким-то чудом добравшись до входа в пещеру, Эмили просто упала на порог. И без того она неумело приземлялась, а сейчас так и подавно.       Вокруг неё собралось несколько гномов. Растолкав их всех, из последних сил Эмили пошла домой. Толкнув дверь в дом, была удивлена и рада тому, что дома нет Шмебьюлока. Завалившись в ванную, она полезла за аптечкой и заодно включила воду, чтобы та набиралась в ванну. Эмили обрабатывала порез за порезом и получала не самые лучшие ощущения от этого всего. Посмотрев в зеркало и поняв, что с разбитой головой ей не справиться, она сбросила уже ошмётки от платья и с шипением погрузилась в ванну. Эмили легла и расслабилась, вскоре после чего не выдержала и закрыла глаза.       Пришла в себя она уже у себя в постели. Через часы светило утреннее солнце, а голова просто раскалывалась. Эмили резко раскрыла глаза и тут же пожалела. Рядом с ней на стуле сидел, облокотившись на кровать, Шмебьюлок. Под его глазами виднелись мешки, да и сам он больше походил на привидение. Тело, будто и не её, лежало и сопротивлялось приказам хозяйки. Голос также не хотел что-либо делать, но под её натиском смог прохрипеть пару слов.       — Д-доброе утро…       От чего в ту же секунду проснулся Шмебьюлок. Не понимая, откуда звук, он оглянулся, а потом заметил, что Эмили проснулась, и слегка улыбнулся.       — Почему. Я. Здесь? — всё так же хрипела она, даже не думая, что её слова понесут за собой.       — Ты ещё и спрашиваешь, почему. Прекрасно. Давай-ка лучше ты мне расскажешь, почему ты вся израненная вернулась и без сознания валялась в ванной? Хотя нет. Молчи пока что. Тебе нельзя ещё говорить. И желательно не двигайся, — от улыбки и след простыл из-за его фирменного ледяного тона. У Эмили же случился приступ бессмертия, поэтому она сейчас готова была расспросить его обо всём, несмотря на указания.       — Зачем ты закрывал меня в пещере? Я была тут двадцать пять лет. Кхе-кхе. А теперь я навсегда останусь в этом городе… — невнятно и через кашель сказала Эмили, а выражение гнома готово было само ответить на следующий её вопрос.       — Ты знал про стену? — взглянула она на него с надеждой на отрицательный ответ. Эмили хоть и не любила наказания и ежедневные поручения, но всецело доверяла ему все эти годы. Выход из пещеры был как переход на новый уровень в их отношениях. Эмили была готова поверить во что угодно, сказанное им. Шмебьюлок был для неё щитом от недоброжелателей и ото всех, кто хотел ей причинить боль, но тем самым отгородил её от правды.       Ложь всегда сладка, но, сплетаясь с абсолютным доверием, становится великой и страшной силой над человеком. Никто не осмелился сказать и слова, а тишина так и резала уши и сердца. Шмебьюлок пытался ухватиться за обрезанный край нитки доверия Эмили, что так и выскальзывал с его рук.       — Ты же понимаешь, что это было всё сделано для тебя. Я же не просто закрыл перед тобой выход из пещеры и сказал, что ты будешь тут жить. Эмили, пойми меня правильно, — Шмебьюлок аккуратно подхватил её руку и накрыл её своей. — Я всегда тебя защищал и поддерживал, желал только добра и безопасности. Это не клетка, сооружённая мной для тебя, а твой дом, — он перевёл на неё мягкий взгляд, что для него было верхом извинения и мольбы. Эмили же смотрела на это всё и не понимала как реагировать, и что она обо всём этом думает. Момент извинения Шмебьюлока прервал нагло вошедший без стука врач. В тот же момент одарённый уничтожающим взглядом от хозяина дома.       — Здравствуй, Шмебьюлок. Я пришёл осмотреть Эмили и заменить перевязки, где нужно, — бросил доктор ему, будто сделал одолжение. Хозяин дома решил не возражать и удалился из комнаты.       — Перейдём к тебе, ~птичка~, — после последнего слова Эмили аж передёрнуло. Давно она не слышала от гномов этой издёвки. Если бы не её состояние, она была бы готова передразнивать его в ответ, но у Эмили нет на это ни сил, ни времени.       — Что у тебя болит? Кроме твоих поцарапанных ~пёрышек~. Такс… Отёк уже почти сошёл… Угу. Ну так вот. Отвечай. Ах, ты не можешь. Тогда лежи, — гном всё так же издевался каждой фразой над ней и пытался зацепить едким приколом. Эмили просто молчала, понимая, что лучше ничего не говорить, пока он возится рядом с её травмами. Быстро покопавшись, он закончил на абы как и, бросив пожелание выздоровления ~птичке~, ушёл от Эмили. Морально уставшая, она лежала и не звала Шмебьюлока. На сегодня Эмили уже достаточно услышала от него и понемногу начинала верить его словам, но думая надо всем опять, уснула.       На удивление, Эмили быстро пошла на поправку, хотя её так называемый врач больше издевался, чем делал. Через неделю она уже спокойно ходила, говорила и в общем двигалась, а через две её наконец-то выпустили прогуляться в лес. Но время, проведённое наедине со своими мыслями не прошло без последствий. Неделя абсолютного покоя в постели была адом. Наблюдение за движущейся стрелкой часов, что отбрасывала тень на пол, было испытанием, впрочем, как и неумолимая летняя жара, которая прилагалась вместе с отличным расположением комнаты для солнечных часов. Хотелось сбежать, но бежать некуда. В лесу найдут как два пальца, в город точно не вариант, а за его пределы невозможно. Безысходность просто пожирала, но в голову ей вбился Тредмоуель. Она ведь раньше его здесь не видела, а значит, он, скорее всего, не из этого города, значит, что-то да знает. Эмили уже была готова в тот же момент бежать и расспрашивать учителя, если бы не её прикованное к кровати состояние. Так на самом деле и прошли недели её выздоровления.       Первый раз, когда Эмили выбралась за пределы дома, был выход с отцом. Спокойная пешая прогулка с Шмебьюлоком была не, чего хотела сейчас Эмили, но и отказаться от шанса выйти она не могла. Они более так и не говорили на ту тему, а тот разговор стал пропастью между ними, к которой никто не решался подойти поближе. Тренировки пришлось отменить хоть как жара, которая стояла под конец июля, тоже не очень манила что-то делать, кроме того как попивать прохладный сок. Хотя, несмотря на всё это, Эмили была готова лететь туда на всех парах.       Вечер. Прогулка Эмили и Шмебьюлока проходит под весёлое пение птиц, которые щебечут уходящему солнцу, стрекотание сверчков и шелест тёплого ветра, что играется с распущенными непослушными волосами голубоглазки. Шаги было чётко слышно в эхо леса, а громкий выдох сопровождался угрюмым взглядом Шмебьюлока, на что Эмили лишь опускала глаза в землю. Все эти года они обменивались взглядами вместо слов и каждое действие понимал другой, но сейчас они не то что не понимали друг друга, но и себя самих. Всегда позитивная и улыбчивая Эмили сейчас больше была похожа на безэмоциональную куклу, которой через силу управлял кукловод, что тоже был в плачевном состоянии. И сейчас этот покореженный дуэт медленно и размеренно шагал по летнему бушующему лесу.       — Я так скучаю по дням, когда что бы я не сделала, то вызывала лишь улыбку у Шмебьюлока. Когда он не был грозной тучей, которая за каждое неправильное движение готова ударить тебя молнией, — думала про себя Эмили, глядя на кусочки неба, что можно было разглядеть меж густых сосен. Так они и играли в молчанку, которая закончится неизвестно когда.       Прошло ещё с полмесяца и летняя жара понемногу начала спадать, а Эмили уже практически полностью восстановилась и уже ходила на каждодневные тренировки. Тредмоуель не задавал, как бы сказал Шмебьюлок, «лишних вопросов» по поводу её отсутствия. Тут уж не выдержала Эмили и начала его расспрашивать, и надеялась, что он, как всегда, охотно и с шуточками ответит на её вопросы.       — Тредмоуель, насколько я знаю, вы не живёте в этом лесу или, точнее, я вас до наших тренировок никогда не встречала, — немного запыхавшись, говорила она, стоя на одной ноге и закинутой другой вверх на высоком деревянном столбе.       — Я так понимаю, твоя внимательность работает всегда, но только не на занятиях, — отвечал он, пока аккуратно выпрямлял немного согнутую ногу Эмили.       — Да, ты верно подметила, что я не отсюда. До этого я жил на северо-западе от этого городка, ближе к океану. Давно знал Шмебьюлока и после его письма сразу приехал тебя обучать, — лёгкая улыбка всё не сходила с его лица, пока он об этом рассказывал. Как только он закончил, то увидел округлившиеся глаза Эмили, что пристальным взглядом смотрели на него.       — Вы можете проходить через стену?! В ней есть проход, проплешина или дыра! — начала она тарахтеть, слетев со столба, на котором стояла, а учитель так и не понимал, о чём она ведёт речь, и пытался её угомонить:       — Эмили, постой. Успокой мысли и себя. После этого задай вопрос, и если я что-то не пойму, то переспрошу тебя, — Тредмоуель говорил медленно и перед каждой фразой громко вдыхал и выдыхал, показывая, как можно прийти в себя. Остыв, Эмили заново начала толкать свои вопросы.       — Как вы прошли через стену? Она имеет какие-то повреждения, через которые можно пройти или вы нашли способ как её обойти? — уже медленно сказала Эмили, но Тредмоуелю это никак не помогло.       — О чём ты говоришь? Какая стена? Где она находится? Зачем её обходить? — всё недопонимание было видно на его покрытым корой лице и приподнятым кусочкам мха, что были его бровями. Эмили была сбита с толку.       — Не приснилось же мне всё. Нет, это точно было реальностью. Шмебьюлок знает о стене, но Тредмоуель спокойно через неё проходил. Может, она на него не действует? Но почему? Есть ли способ сделать со мной также же? — Эмили так и врезалась взглядом в учителя, пока в её голове неслась одна за другой мысль. Он сам в то время смотрел на впавшую в полнейший ступор девочку. Эмили будто зависла, и после того, как она вернулась мысленно в реальность, Тредмоуель начал сыпать на неё свои вопросы.       — Объясни, что за стена, где ты её нашла и почему она тебя так волнует?       — Это будет трудно… Вы же знаете, почему мы не тренировались с месяц?       — Конечно, знаю. Ты врезалась в гору при полёте, потому что не смогла затормозить, — Эмили поняла, что Шмебьюлок соврал и ему, он точно ничего не знает о стене, но как-то легко через неё проходит. Закинув пальцы крестиком за спину и надеясь, что отец не узнает об этом разговоре, она торопливо начала:       — Это неправда. Дело в том, что есть невидимая стена вокруг нашего города, и мы не можем через неё пройти, а узнала я об этом только тогда, когда на всей скорости влетела в неё. Поэтому и лежала покалеченной дома. Но, несмотря на то, что вы о ней не знаете, вы можете ходить через неё. И сейчас у меня задача узнать, почему из всех можете это только вы! — всё тарахтела ему Эмили. И ответ не заставил себя ждать.       — Обрадую я тебя или разочарую, но с чего ты взяла, что все в городе здесь заперты и только я могу отсюда выходить? В своё время мы с Шмебьюлоком обошли много мест, поселений за пределами города и другие тоже ничуть не меньше нашего могут выходить отсюда. Так что, я думаю, что это скорее ты здесь заперта… — уже поникшим голосом Тредмоуель закончил свою мысль, и Эмили как будто осенило. Гном ничего не говорил про других. Это она здесь проведёт оставшуюся жизнь, а не Шмебьюлок.       Тредмоуель видел поникшее и ещё более разбитое состояние Эмили, чем после выхода с болезни, и решил её отпустить раньше, на что она его поблагодарила, сорвавшись с места и полетев прямиком домой. Десятки фраз крутились у Эмили в голове, которые она была готова кричать в лицо Шмебьюлоку. Голубоглазка была зла, разбита, обижена и огорчена одновременно.       — Всё вокруг ложь! Даже Шмебьюлок теперь врёт мне на каждом шагу! Да и не только мне, и не только сейчас. Всё время я лишь верила каждому его слову. Я была ему предана. Единственное, что я за все эти годы хотела, вразрез с его желаниями, это была призрачная свобода! Нет места, где мне будут верить. Я уверена, даже Тредмоуель мне не верит. И с чего ему мне верить?! Скорее всего он поверит своему другу, чем мне, еле знакомой ему девчонке. Я такая наивная… — истерила Эмили, понимая, что лететь в таком состоянии опасно и спустилась на ближайшую поляну.       — Все эти годы я была птичкой в клетке, и когда из неё вылетела, то не сразу поняла, что нахожусь запертой в другой большой клетке… Из которой, к сожалению, я уже не смогу выбраться… — Эмили плюхнулась под дерево на мягкую траву, которая щекотала ей шею. Лёжа на земле и всё сильнее копаясь в себе, она уже не была уверена хоть в одном факте о своей жизни. Ни в том, что она появилась с того самого дуба, и поэтому она такая одна и её забрали к гномам, ни в том, что Шмебьюлок действительно о ней заботился, ни одному его слову. Всё в голове спуталось и скомкалось. Абсолютно всё.       — Пора идти в то место, что я называла домом, — опустошённо буркнула Эмили и медленно полетела к пещере.       Прилетя на место, она лишь хотела поскорее устроить «разговор по душам» с Шмебьюлоком. Её буквально распирало от злости и вопросов. Стремясь к квартире, Эмили распахнула входные двери и увидела отца, спокойно пьющего мятный чай. Она уселась напротив него на диванчике и начала свою тираду возмущений.       — Ты знал, что я в городе заперта, только мне не сказал! Ты говорил, что делал всё для меня, но как это сходится с тем, что ты меня здесь запер на двадцать пять лет? А?! Я жду твоих объяснений, — вопила в негодовании Эмили. Шмебьюлок лишь отставил свою чашку на стол и старался утешить голубоглазку, которая раньше и на полтона не поднимала на него голос.       — Я вижу, ты храбрость обрела, чтобы орать на меня и сомневаться в правильности моих поступков. Я с каждым днём всё больше и больше поражаюсь твоей наглости и хамству, — спокойно и уверенно вел хозяин дома.       — А ты, наверное, все эти года просидел рядом со мною, не выходя и не уходя в походы на пару дней? Был заперт с ненавидящими тебя тысячами гномов рядом? Выслушивал сотни сплетен и слухов, что ходили за твоей спиной? Терпел издевательства без возможности на них ответить? Почему я должна была всё просто принять, не говоря и слова, будто это моя обязанность, а когда решила всё это выплеснуть, то в ответ лишь получаю слова о своём хамстве? — уже не держа в себе ничего, бурлила Эмили. Шмебьюлок, не понимая, что ему отвечать или делать, просто отправил её в комнату, грозясь не выпустить завтра из дому. Он знал, что для неё это сейчас сродни убийству. На удивление, Эмили послушалась и покорно ушла. Отец так и остался со своим чаем и уничтоженным настроением, а ведь Эмили уж точно не готова была сдаться.       После очередной за последнее время ссоры с Шмебьюлоком, Эмили ушла успокоиться в ванну. Горячая вода и травы здорово успокаивали мысли, смывали весь негатив и грязь после тренировок. Лёжа и пялясь в потолок, она пыталась придумать, кто сможет ей что-то рассказать о ненавистной стене. Может быть, кто-то сможет ответить на все её «что» и «почему». В голову не приходил никто, ведь из тех, кто что-то знает, был Шмебьюлок, а сейчас и Тредмоуель, но обстоятельства отсеивают их первыми. Никому из гномов точно не известно о стене, а если и известно, то они вряд ли скажут о ней и слово. Из леса она ни с кем не общается, а дальше него никого и не знает. После безуспешных копаний в мыслях она вздохнула и откинула голову на специальную подставку, что была одним из подарков на один из её земных дней рождений. Тогда ещё Шмебьюлок подарил и часы, которые потом с неделю устанавливали. Тогда ей исполнилось по её годам десять.       — Как тогда было классно. Кажется, что это было буквально вчера, хоть и прошло уже пять лет, — думала себе Эмили, надевая свою длинную ночнушку и идя в спальню. Она уже сходила на ужин, переписала и выполнила пару заданий по учёбе, улеглась спать, как ей пришла идиотская идея, где достать информацию. Эмили ничего не останавливало, поэтому завтра после тренировки она намерена была туда пойти. С этой мыслью она провалилась в сон.       День начался довольно неплохо, да и тренировка шла отлично. Прохладный ветерок, что напоминал о приближении осени и неплохо успокаивал уставшие мышцы Эмили. Сама она не очень думала о движениях и заданиях, а больше о встрече, которую запланировала после. Тредмоуель выжимал всю энергию из голубоглазки, и она неплохо справлялась, несмотря на свою расхлябанность. Закончив изнуряющую тренировку, Эмили направилась к тому, кто занимал её, мысли последний день и очень надеялась, что не попадет в ловушку.       Негромкий стук в дверь и минута ожидания. Эмили оглядывала новый дом, построенный из добротного дерева, сделанный крепкими руками. Стоя на пороге хижины, она очень надеялась на то, что не останется здесь запертой в подвале.       Внезапно мысли Эмили прерывает резко открывшаяся дверь и взъерошенный мужчина, который, судя по всему, пытается осознать, спит ли он сейчас и реальность ли это. Через миг Стэнфорд любезно пригласил пройти гостью в дом и аккуратно закрыл за ней дверь. После чего учёный буквально смёл всё с ближайшего стола и они вместе уселись за него.Так Эмили и Форд начали свой первый неслучайный разговор.