The Lure of the Moon

Один из его помощников обнаруживает машину Харриса возле «Бара и Гриля» Девенпорта. Это скорее бар, чем гриль, с тех пор, как собственник потерял жену, так что шериф не был в этом месте уже много лет. Теперь это не то место, в которое он хотел бы сводить Стайлза. Свет ламп приглушен, и пространства между ними достаточно, чтобы углы оставались неосвещенными. Дым заполняет все просветы. Харрис сидит в кабинке сзади, склонившись почти к столешнице, подпирая лоб ладонью. Три пустых бутылки пива перед ним расставлены в случайном порядке у края стола. Он выглядит еще хуже, чем когда шериф допрашивал его в прошлый раз, но не удивляется, когда замечает его. Он просто криво усмехается и делает еще один глоток со своей бутылки. — Шериф, — здоровается он, — не думал, что вы ходите по таким местам. Он садится напротив Харриса, старательно держа каменное выражение на лице. Иногда он чувствует себя так, будто в нем сразу два человека — шериф и отец Стайлза. Там был еще третий, муж, но он умер давным-давно. Единственный способ справиться — разделять работу и семью, но вот уже несколько месяцев как границы стали безвозвратно размытыми. В последнее время быть отцом Стайлза и быть шерифом — не такие уж разные понятия. — Где мой сын? — холодно и требовательно спрашивает он. — А, Стайлз, — презрительно фыркает Харрис, со стуком опуская свою бутылку на стол. — Что вообще такого особенного в этом пареньке? Можешь мне сказать? — Ты явно перебрал, — говорит шериф, наклоняясь вперед. — В таком случае, я буду говорить очень четко, чтобы избежать недоразумений, из-за которых кто-то может пострадать. Ты расскажешь мне все, что знаешь, и тогда я сделаю тебе большую услугу и арестую тебя. — Ну и каким же образом это услуга? — Потому что в камере ты, по крайней мере, будешь в безопасности. Я дам тебе преимущество и предположу, что ты не имеешь понятия, во что вляпался. Но ты умудрился вывести из себя нескольких очень могущественных людей. И я не настолько скромен, чтобы исключить себя из их числа. Так что лучше бы тебе взволноваться, когда я говорю, что я наименьшая из твоих проблем. Харрис смеется, и это звучит жалко и сломано. — Ну, я оценил заботу. Но я уже знаю, насколько я в дерьме. — Тогда тебе лучше начать говорить. — Ее звали Кейт, да? — произносит Харрис, смотря расфокусированными глазами в пространство. — Во всяком случае, я читал, что так. Она выглядела старше на фотографии, но я видел, что она не изменилась. Это как… Если однажды это коснется тебя, то уже не стряхнуть, как бы ты ни пытался. — Мне все равно, как именно ты просрал свою жизнь, — обрывает его шериф. — Скажи мне, где Стайлз. — Если бы я гадал, то предположил бы, что он уже мертв. Шериф хватает его за воротник и волочит через половину стола. Харрис удивленно вскрикивает, но это не то место, в котором посетители спешат тебе на помощь, к тому же — он и есть шериф. — Лучше надейся, что ты не прав, — шипит он сквозь зубы. — Мое терпение на исходе, так что лучше начинай говорить по существу, пока я не решил оставить тебя волкам. Харрис издает испуганный смешок и этого достаточно, чтобы подтвердить его догадки. — Это очень многозначительная фраза. Я не думал, что ты знаешь. Шериф резко отпускает его, и Харрис падает на свое место. — Я тоже не был уверен насчет тебя, — говорит он. Харрис выравнивает воротничок, прежде чем поправить очки на носу. — Я очень долго лгал себе об этом, — говорит он наконец. — Я не хотел верить. Потому что после этого пути назад нет. А потом пришли они, и игнорировать все это стало гораздо сложнее. — Кто, они? — Я не знаю, — пожимает плечами Харрис. — Охотники, наверное. Во всяком случае, я думаю, они именно так себя называют. Они сказали, что слышали, что я раньше уже помогал Арджентам, что на меня нападал альфа, и они предположили, что я хотел бы им помочь. Но я не назвал бы это просьбой. — В чем заключалась твоя помощь? Они пришли за стаей? — Я тоже так подумал, сначала. Так что не углублялся, сами напрашивались. Вот только они интересовались только твоим сыном. Искали слабое звено, наверное. Шериф крепко сжимает столешницу, не давая себе снова схватить Харриса. — И что конкретно ты им рассказал? — У них было где-то двенадцать стволов на троих, так что я рассказал им все, чего они хотели. В основном, они спрашивали про его расписание. Про уроки, когда у него тренировка. Они попросили меня оставить его после уроков несколько раз. Это было не сложно устроить, потому что Стайлз никогда не затыкается. — И ты даже не задался вопросом, для чего им эта информация? Ты же учитель, ты должен защищать этих детей! — Они не дети, уже нет, не совсем, — вскидывается Харрис. — Я должен был защитить себя. Шериф смотрит на мужчину с отвращением, напоминая себе, что он должен провести со Стайлзом серьезную беседу, когда тот будет снова в безопасности. Если Лидия заметила, что с Харрисом что-то не так, то Стайлз тоже должен был. Он думал, что они прошли этап, когда Стайлз пытался его защитить, но похоже, что он все равно продолжал. Стайлз будто не понимал, что лучший способ защитить его, это оставаться целым и невредимым. Потому что потерять Стайлза — это единственное, чего он точно не переживет. — Если что-нибудь случится с моим сыном, — говорит он тихо, но с металлическими нотками в голосе. — Я… — Ты — что? Натравишь на меня волков? Ну, вряд ли. Это твоя работа — защищать меня, хочешь ты этого или нет. — Я никого не натравлю на тебя, — обещает шериф. — Если на нем будет хотя бы царапина, когда я найду его, я сам тебя уничтожу. — Я запомню эту угрозу, когда буду разрабатывать свою защиту. Ты арестуешь меня или нет? Потому что если нет, то я хотел бы вернуться к своему пиву. — Мы до этого дойдем, не волнуйся. Но я сказал, что сначала ты расскажешь мне все, а этого пока не случилось. Чего еще они хотели? Это ты сделал те снимки со Стайлзом, которые я нашел в твоей квартире, или они? Самодовольное выражение на лице Харриса дает трещину, и он откидывается назад. — Нет, — говорит он, — я их не делал. Один из охотников дал их мне. Хотел чтобы я идентифицировал практически каждого, с кем Стайлз перекидывался хоть словом, и сказал, кто из них оборотни. Я был уверен только насчет Дерека Хейла, но я сказал им, что подозреваю МакКолла, Риз и Лейхи тоже. — А Стайлз? — Я сказал, что не думаю, что он тоже. Он явно не обретал вдруг удивительную грацию или пристрастие к кожаной одежде. Я думал, что после этого они отстанут, но они сказали, что уже знали, что он не оборотень. И потом не особо тонко намекнули, что скоро он не будет уже никем. Это не имело смысла. Шериф действовал исходя из предположения: его сын стал дружить с оборотнями, его сын начал попадать в опасные ситуации — оборотни втягивали Стайлза в опасные ситуации. Он был так уверен, что Стайлз был просто побочным ущербом в атаке против Дерека, что даже не предполагал, что все может быть как раз наоборот. — Знаешь, что самое странное? — спрашивает его Харрис. — Я думаю, что они его боялись. Оборотни их не особо волновали. Один из охотников даже носил клык оборотня на шее. И я спрашиваю себя — с чего им бояться безобидного шестнадцатилетнего парнишку? Шериф застывает, чувствуя как его накрывает будто чужая ярость при упоминании того, насколько небрежно охотник носил зуб. Даже злость за собственного сына на время отступает. — И ты узнал? — Нет. Лучшее, к чему я пришел, что, может, он не так уж безобиден, в конце концов. Шериф хмурится, но ничего не говорит. — Мне нужно описание этих людей, — говорит он. — Я сотрудничал, не так ли? — спрашивает Харрис. — Я рассказал все, что знаю. Теперь я хочу узнать, что я за это получу. — Что ты получишь? — медленно переспрашивает шериф. — Да, я хочу сделку. И, поверь мне, ты тоже хочешь эту сделку, потому что ты не можешь выдвинуть против меня никакие обвинения, какие имели бы смысл в суде. — Неужели? Почему это? — Кто поверит тебе про оборотней? — Я не имею понятия, о чем ты говоришь. Оборотней не существует, — спокойно отвечает ему шериф. — Что я только что услышал, так это то, что ты вступил в сговор с тремя вооруженными мужчинами, которые преследовали и планировали убить подростка… который оказался моим сыном. Харрис внезапно становится очень бледным. — Нет, — говорит он. — Это не… Ты знаешь, кто они, у меня не было выбора. — Твои дела и так очень плохи, в любом случае. Никакие обвинения не были предъявлены, но твое участие в пожаре Хейлов тщательно задокументировано. Кроме того, двое школьников только что обвинили тебя в том, что ты заставил их перевозить запрещенные вещества к себе домой. — Что? Но это ложь, и тебе это известно. Я даже не… — Не важно, что ты сделал, а что нет, — обрывает его шериф. — Потому что вышеупомянутые школьники — это Джексон Уиттмор и Лидия Мартин, и оба они известны тем, что всегда получают то, чего добиваются. — Ты меня подставляешь! Джексон и Лидия? Они мои лучшие ученики, они бы не стали… — Они бы стали, уже стали. Твоя карьера закончена, Харрис, но у тебя, возможно, еще есть шанс сделать что-то со своей жизнью. Но хоть раз тебе придется подумать о ком-то еще, кроме себя. При твоем безоговорочном сотрудничестве, возможно, я могу быть снисходительным. У тебя два выбора. Ты можешь добровольно отправиться со мной в участок и поработать с нашим портретистом, а мы устроим тебя в маленькой уютной камере. Или я могу притащить твою задницу туда в наручниках. Выбор за тобой. — Хорошо, — тяжело сглатывает Харрис. — Я поработаю с портретистом. — Мудрое решение, — говорит он, вставая из-за стола и вытягивая Харриса. Он толкает его перед собой, и тот слегка спотыкается, все еще полупьяный. — А мне нравился Стайлз, знаешь ли, — говорит Харрис. — Он умный и всегда умел постоять за себя, даже если это означало попасть в неприятности. Я никогда… Я всегда сдавался. Думаю, я просто вымещал это на нем. Харрис разворачивается, чтобы поймать его взгляд, и выглядит вдруг моложе и таким потерянным, что шерифу его почти жаль. Почти. Это неправильно и нечестно, но если бы чей-то чужой ребенок был сейчас в опасности, возможно, он простил бы его. Но это Стайлз, так что он не говорит ничего, а молча подталкивает его вперед. Он чувствует дуновение воздуха прежде, чем сделать следующий шаг, тихий свист звенит в ушах, а потом Харрис оседает из его хватки. Шериф уже достает пистолет, оглядывая улицу, прежде чем понять, что случилось. Люди начинают кричать и он достает радио, вызывая подкрепление, склоняясь над Харрисом. — Харрис? — шепчет он, протягивая руку, чтобы нащупать пульс. Еще прежде чем коснуться, он знает, что это бесполезно — потому что прямо в выемке его горла торчит стрела.