The Lure of the Moon

— Хорошо, с этим мы разберемся, — говорит Дерек, и это прямо-таки последняя капля. Стайлз чувствует, как все его спокойствие лопает, как перетянутая резинка. — Разберемся? — кричит он, зная, что находится на грани истерики. Он отлично держался до этого момента, так ему хочется думать. Не то чтобы вся эта тема со смертельной опасностью была новой. Уже были там, уже проходили. Но быть объектом, в буквальном смысле слова, охоты на ведьм? Это что-то новенькое. — Я даже не ведьма! — настаивает Стайлз. — У меня просто… искра. Или как оно там. — Это все писал Питер, — говорит Дерек. — Просто так оборотни называют людей с искрой. Это ничего не значит. — Если уж на то пошло, то я волшебник, — тихо бурчит Стайлз. — Колдун, даже. Я согласен на колдуна. Я не ведьма. — Стайлз, — мягко замечает Дерек. — Ты фокусируешься не на том. Ты упускаешь очевидное решение. Ему требуется секунда, чтобы понять, потому что он отвлекся. Но потом в голове щелкает, он понимает, что Дерек имеет ввиду, и чувствует, как сердце пропускает удар. — Не эффективно против оборотней, — цитирует Стайлз, закрывая глаза. — Но я не оборотень, Дерек. Все еще нет гарантий, даже если ты обратишь меня. Это может убить меня, даже если бы я был здоров во время укуса. Таковы правила, верно? Суперсила, суперскорость, но только если выживешь. — Ты выживешь, — настаивает Дерек. — Ты не можешь этого знать, — возражает Стайлз. — Не можешь. Ты не первый, кто предлагал, знаешь ли, не то чтобы я никогда не думал об этом, не то чтобы я никогда не хотел, но я… Дерек замирает на месте, его глаза становятся красными так быстро, что Стайлз не успевает даже заметить перемены. — Что?! — А, да, я же тебе не говорил об этом, — тяжело сглатывает Стайлз. — Слушай, это не важно… Дерек оказывается перед ним прежде, чем Стайлз успевает моргнуть, аккуратно касаясь его подбородка, пока не ловит его взгляд. — Питер предлагал тебе укус? — требовательно спрашивает Дерек. — Да. Но учитывая, что он был убийцей-психопатом, я предположил, что лучше отказаться. — И он не укусил тебя даже после? — спрашивает Дерек, хмурясь. — Очевидно, что так, — кивает Стайлз. — Это не важно. — Важно, — настаивает Дерек, но отпускает его. — Он был наполовину безумен. Я не знал, что он был способен на такой контроль. — Я тоже не его фанат номер один. Но у нас тут есть более важная тема для обсуждения. — Я не Питер, — резко бросает Дерек, оборачиваясь к нему. — Это я прошу тебя сейчас. И я прошу. Разреши мне укусить тебя. — Дерек, — тихо начинает Стайлз, — ты должен понять… — Понять что? — срывается Дерек. — Почему ты должен быть хорошим маленьким мучеником? Ты принял нас легче, чем любой человек, которого я когда-либо знал. Почему тебе так ненавистна мысль, что ты будешь таким, как мы? — Это не так. Но это не я. Как бы ты чувствовал себя, если бы внезапно стал просто человеком? — Это другое. — Почему? Потому что для тебя это понижение, а для меня наоборот? Все не так просто. — Это другое, потому что я просто пытаюсь спасти тебе жизнь, — рычит Дерек, прижимая его к шкафу. Дыхание Стайлза прерывается, когда Дерек склоняет голову, сокращая последние сантиметры между ними. — И у нас был договор. — Я знаю, но что если уже поздно? — спрашивает Стайлз больным голосом, потому что он не хочет разочаровывать Дерека. Даже до всего этого он всегда ощущал это подспудное тревожное чувство — осознание того, что Дерек хочет от него большего, чем он знал, как дать, что однажды ему, возможно, придется выбирать, между «быть человеком» и «быть с Дереком». Но Стайлз всегда любил вызов, и он хотел всего и сразу. Теперь его упрямство могло стоить ему всего, потому что он рассчитывал на время, которого у него не было. Их таинственная пленница сказала, что у него есть примерно день, так что Стайлз надеялся, что у него есть хотя бы несколько часов. Но он ни на шаг не приблизился к исцелению и чувствует, как истончается. Он думает о таинственном описании Питера: дверь. И теперь он начинает понимать. Это как оставить дверь открытой посреди зимы: холод будет прокрадываться внутрь, пока не выморозит весь дом. — Стайлз, — зовет Дерек, и его голос что-то среднее между требованием и мольбой, — пожалуйста. — Если ты меня сейчас укусишь, я уверен, что это только убьет меня быстрее, — шепчет он, оттягивая воротник кожаной куртки. Черные побеги достигли его шеи, он чувствует извив одного из них у себя за ухом, второй изгибается вниз к его ключице. — Черт возьми, Стайлз! — кричит Дерек и пробивает кулаком стеклянную дверку шкафа, справа от головы Стайлза. Он вздрагивает, и осколки дождем осыпаются на пол. Дерек обхватывает его лицо, удивительно нежно после такого проявления агрессии. — Это все еще наш единственный шанс. — Не обязательно. Есть еще Кровавая Мэри. — Ни за что, — отрезает Дерек. — Она каким-то образом может управлять тобой, и она почти тебя убила. — Она пазл, который не вписывается во всю эту историю, и мы не можем продолжать закрывать на это глаза. Все указывает на охотников, но они не используют рябиновый пепел, и они чертовски точно не обладают той силой, которой обладает она. Она сказала, что может помочь мне. — Конечно, сразу после того, как сделала все еще хуже, — фыркает Дерек. Он отступает, вздыхая, запуская руку в волосы, и Стайлз разворачивается, чтобы заглянуть в разбитый шкафчик. Он невнимательно скользит взглядом по этикеткам на бутылочках, пока одна не бросается ему в глаза, заставляя воздух застрять в горле. Стайлз закрывает глаза, сжимая бутылочку в кулаке и оборачивается. Дерек перестает ходить из угла в угол и смотрит на него, но не замечает, что он держит. — Тогда я поговорю с ней, — решительно заявляет он. — Нет. Ты не можешь. — Что бы она ни делала, это никак не повлияло на меня, — замечает Дерек. — Я уже вырубил ее без проблем однажды. Я могу с ней справиться. Я добьюсь от нее правды. Стайлз знает, что не может позволить Дереку оказаться с ней наедине. В ней есть что-то, и Стайлз чувствует, что они связаны каким-то образом, который он не готов признать. Он не может избавиться от чувства, что должен знать о ней больше, чем знает, но в одном он совершенно уверен — она не станет говорить с Дереком. Она ничего ему не расскажет, и он подозревает, что она сможет навредить даже альфе, если достаточно сильно постарается. Он не знает, откуда ему это известно, так что не может найти никаких аргументов, чтобы убедить Дерека остаться. — Ты же этого хотел, так? — спрашивает Дерек. — Ты прав, это единственная другая возможность, но я не шутил, когда сказал, что не подпущу тебя к ней. Ты остаешься здесь. — Глаза Дерека снова становятся красными и он использует свой голос альфы, который отдается эхом в костях. Но Стайлз не одна из его бет. Он становится между Дереком и дверью и выставляет перед собой руку. — Дерек, — начинает он. — Есть только эти варианты, Стайлз, — прерывает его Дерек. — Или ты даешь мне попробовать укус, или я иду и узнаю, что она сделала с тобой. Ты не хочешь укус, так что это единственное, что нам осталось. — Ты не понимаешь. Ты не знаешь, что я чувствовал. Она играет с нами, если ты войдешь туда, думая, что можешь заставить ее, она может… — Ты так пытаешься убедить меня, что ты лучше подходишь для разговора с ней? Потому что у тебя не получается. Дерек делает шаг вперед и тянется, чтобы убрать Стайлза с дороги. У Стайлза остается примерно одно сердцебиение, чтобы решить, что делать — и потом он разбивает стеклянную бутылочку о пол у их ног. Содержимое тянется к двери, будто притянутое невидимым магнитом, выравнивается в сплошную линию. Стайлз стал довольно профессионально управляться с пеплом. Глаза Дерека распахиваются в неверии, и Стайлз использует его сомнение. Он бросается к дверному проему, пересекая линию за долю секунды до того, как пальцы Дерека сжимаются на его щиколотке, чтобы втянуть его назад. Стайлз сползает по стене коридора, делая глубокие судорожные вдохи. Потом он заставляет себя поднять взгляд. Дерек почти так зол, как можно было ожидать, но Стайлз готов справиться со злостью. Он привык выводить людей из себя, он мог бы, наверное, написать об этом книгу. Не обязательно даже про оборотней, он мог бы назвать ее «101 способ заставить кого-то хотеть вас убить». Он практически сделал из этого форму искусства. Боль и обида — вот что бьет Стайлза глубже всего, потому что есть не так уж много людей, которые ему дороги, но он готов сделать что угодно, чтобы не видеть этого в их глазах. — Не нужно делать большого злого альфу, — говорит Стайлз быстро. — Дай мне объяснить. Дерек стоит на самой границе пепла, его глаза ярко-красные, и это странно, но Стайлз почти чувствует усилие, с которым он давит на барьер. Пепел ощущается непрерывным тихим гудением где-то на грани его разума, которое он поддерживает с помощью чего-то вроде голоса Иэна МакКеллена: «Ты не пройдешь!». Дерек опускается на корточки и смотрит прямо на него. Стайлз видит, как он напрягается, готовый схватить его и утащить назад. Но именно поэтому Стайлз остался тем, кем он есть, так долго — он может делать то, чего не могут они. Вся эта мощь удерживается щепоткой пепла. — Выпусти меня, — ровно произносит Дерек. Стайлз видит, как тяжело дается ему это спокойствие. Он зажмуривает глаза, протягивая ноги, заставляя себя сесть ровнее. — Я не могу. Ты не оставил мне выбора. — Стайлз, — мягко говорит Дерек, и его голос неуместно сладок. Это влияние Питера — какое-то эхо его обаяния, заимствованного на благое дело. — Просто выпусти меня. Он знает, что не может, потому что не может довериться этому неожиданно здравому тону Дерека. Стайлз знает, что Дерек принудит его поступать так, как он считает правильным, если получит свободу. Дерек запрет его и отправится к ней в одиночку — они не особенно отличаются в этом смысле, несмотря на все шутки стаи о том, что они классический пример притяжения противоположностей. У них есть один единственный шанс выбраться отсюда обоим и живыми, эта мысль — единственное, что позволяет ему не передумать. Ему только придется понадеяться, что их спасение не уничтожит все то, что между ними началось. Дерек должен понимать лучше, чем кто-либо другой. В конце концов, он собирался сделать то же самое. — Это единственный выход. Я должен поговорить с ней один. — Если ты умрешь, — рычит Дерек, — я никогда тебя не прощу. — Я знаю, — говорит Стайлз, поднимаясь на дрожащие ноги. — Мне жаль. — Тебе жаль? Если тебе жаль, то разорви эту чертову линию! — Я не позволю тебе погибнуть. Не за меня. — Я уже оставался выжившим, Стайлз. И не собираюсь испытывать это снова, — рычит Дерек, вставая. — Так что не обманывай себя, будто ты меня спасаешь. Разорви. Чертову. Линию. — Ты ошибаешься насчет меня, знаешь ли, — говорит Стайлз, не встречаясь с ним взглядом. — Я не планирую быть мучеником. Я не хочу умирать и не сдамся без боя, просто… Я не могу позволить тебе биться за меня. Это то, что я должен сделать сам. — Ты не должен, — говорит Дерек. — Ты научил меня этому, Стайлз. Ты объединяешь всех нас, всегда делаешь это, но никогда не рассчитываешь на нас в ответ. — Ты лидер, — говорит Стайлз. — Так что ты знаешь, что иногда конкретные люди нужны для конкретных задач. Они охотятся за мной. Я должен знать, почему. Есть только один человек, которого я могу спросить, и каким-то образом я знаю, что она будет говорить только со мной. — Стайлз, — предупреждающе начинает Дерек, — ты не можешь. Ты не знаешь, что случилось, когда они напали. Ты не помнишь… Она опасна, она делает что-то с тобой, пожалуйста, выпусти меня, и мы поговорим об этом. Я обещаю. Мы поговорим. — Если что-то случится, скажи моему отцу, что я люблю его, хорошо? — спрашивает Стайлз, медленно отходя. — И присмотри за Скоттом, хорошо? Он потеряется без меня. — Стайлз, — шепчет Дерек, задыхаясь, издавая странный хнычущий звук, по поводу которого Стайлз мог бы придумать собачью шутку, если бы этот звук не разбил ему сердце. — Но ты справишься, — говорит ему Стайлз. — Я знаю, что ты сможешь. Потому что ты — это ты. Но думаю, что ты должен знать, просто для протокола, что я тебя вообще-то как бы люблю. Стайлз поворачивает за угол до того, как окончательно потеряет волю. Он слышит, как Дерек кричит, чтобы он вернулся, чувствует, как он снова и снова бросается на невидимую стену из пепла. Но барьер не вредит ему, потому что Стайлз не хочет этого. Это слабое утешение, но это все, что он может сейчас сделать. Он позволяет себе опереться на стену, для поддержки, когда идет по коридору. Он ощущает биение в голове, будто отдаленно пульсирующее сердце, и оно притягивает его к себе. Он останавливается напротив двери и прислоняется к ней лбом, сдерживая всхлип, когда слышит, как Дерек кричит его имя. Стайлз знает, что не пережил бы укус. Он уже чувствует себя разделенным надвое, и он слишком слаб, чтобы выдержать что-то еще. Это его разорвет. Позволить Дереку укусить себя — это путь наименьшего сопротивления. Но Стайлз собирается сражаться с этим до последнего вздоха. Однажды, он надеется, Дерек поймет, что он делает это для него. Потому что, возможно, Дерек никогда не простит его за это, но если бы он умер от укуса, тогда Дерек никогда не простил бы себя. Стайлз протягивает руку к ручке и открывает дверь, входя в комнату. Она все еще сидит в углу, она поднимает на него взгляд, не удивленная его появлением. Ее окровавленные губы растягиваются в почти неприличной ухмылке. — Ну, — мурлычет она, — наконец одни.