The Lure of the Moon

Дом Арджентов красивый, как и любой типичный особняк, и не особенно отличается от других домов на этой улице. Весь район состоит из аккуратных каменных оградок и ухоженных двориков, и во всем этом ему чудится какое-то лукавство, учитывая то, что он знает. Оборотни ходят в школу, в которой преподаватели и директор — охотники и все так гладко устроено. Сейчас, оглядываясь назад, все наконец складывается у него в голове, но он никогда не пришел бы к таким выводам самостоятельно. Они так легко проскользнули в его маленький городок, с их улыбками, обязательным присутствием на всех городских собраниях и подстриганием газона по воскресеньям вместе с остальными соседями. Нельзя сказать, что Крис Арджент особо ему нравился. Он всегда знал, что тот скрывает что-то, но, скорее, предположил бы что-то обычное для кризиса среднего возраста — юную любовницу, возможно. Но никогда — подобное. И он никогда не думал, что все дойдет до такого. Шериф использует ключ-отмычку, чтобы открыть входную дверь. Он конфисковал её у парочки хулиганов несколько месяцев назад и по какой-то причине оставил в патрульной машине, а не сдал в хранилище. Это полезный инструмент, в конце концов, который очень нелегко получить официальным путем. Холл все так же педантично чист, как когда он был здесь, чтобы проследить за выносом тела Виктории Арджент. Его ботинки скрипят на свежеотполированном паркете, и он ступает аккуратнее, чтобы не издавать звука, оставляя дверь открытой позади себя. Он задумывается мимолетно, рискуют ли они завести домработницу, или у них не достаточно вещей, чтобы устроить беспорядок. Он приближается к кухне, обшаривая глазами кухонную стойку, и цепляется взглядом за ожерелье, небрежно брошенное на нее. Он берет украшение и в этот момент слышит звук справа. Шериф резко оборачивается, одной рукой выворачивая пистолет из рук Криса, другой впечатывая его в стену. Стайлз когда-то мимоходом упоминал, что Арджент однажды проделал это с ним, так что сейчас его хватка возможно несколько жёстче, чем требуется. — Где он? — требовательно спрашивает он и хочет звучать устрашающе, но Крис был охотником на оборотней уже черт знает сколько лет, так что даже не меняется в лице. — Шериф, — произносит он вежливо, — какой приятный сюрприз. Я не слышал, как вы вошли. Шериф поднимает ожерелье, отступая назад, хотя продолжает держать Арджента на мушке табельного оружия. — Я спрошу тебя еще раз, и на этот раз ты захочешь мне ответить. Где он? Крис бросает взгляд на украшение, и его лицо становится серьезнее. — Это не то, что ты думаешь. — Так всегда, — отвечает шериф, пряча ожерелье в нагрудный карман, чтобы иметь возможность держать оба пистолета в руках. — Начинай говорить. — Будет легче, если я покажу, — говорит он, кивая на что-то позади него. Шериф делает еще один шаг назад, наблюдая за Арджентом краем глаза и бросает взгляд через плечо. Прямо за ним находится закрытая дверь. Шериф нехотя кивает, а его сердце начинает колотиться то ли от надежды, то ли от страха оттого, что он может увидеть там. Крис проходит мимо него, открывает дверь и начинает спускаться по лестнице. Шериф следует за ним, сжимая пальцы на рукоятках почти до боли, когда представляет, как Джерард волочил Стайлза по этим ступенькам вниз. Но это не Стайлза он находит внизу. Там находится мужчина лет сорока, привязанный к деревянному стулу, покрытый кровью. Пленник смеется, завидев его. — А, шериф. Я бы сказал, спасибо тебе, Господи, я спасен! Но что-то мне смутно подсказывает, что вы здесь не для того, чтобы освободить меня и арестовать его, учитывая, кто ваш сын. — Арджент, начинай объяснять, — напряженно произносит он, оборачиваясь к Крису. Тот подходит к пленнику, скрестив руки и меряя его сузившимися глазами. — Ты хочешь узнать, откуда у меня ожерелье? От него. Мужчина выглядит истощенным, но вокруг него витает такое же перегоревшее напряжение, как у Криса — будто они солдаты, которые уже слишком давно на войне. — Да, но слушай, я не убивал этого долбанного оборотня, понятно? Так что, если тебя волнует именно это — расслабься. Твоя монополия на пушных зверьков в полной безопасности. Я снял его с шеи у ведьмы. И если у тебя проблемы с этим, Арджент, можешь перетереть их с ней. — Потому что я уверен, что ты оставил ее в живых, Ланкрэ, — рычит Крис, опираясь на подлокотники, нависая над пленником. — Насколько я помню, твоя семья держит монополию на убийство детей, которые никому не причинили зла. Шериф яростно выступает вперед. — Так это он? Он охотник, который преследовал Стайлза? — Он глава семьи Ланкрэ, — отвечает Крис. — Когда-то это был весьма уважаемый клан. — Кто бы говорил, — скалится в ответ Ланкрэ. Крис игнорирует его, делая шаг к шерифу. — Его отец был хорошим человеком, он следовал кодексу. Но после его смерти они сломали все правила. — Я их не ломал, — настаивает Ланкрэ, наклоняясь вперед с безумным блеском в глазах. — Я их ужесточил. — Nous Chassons ceux qui nous chassent.* — Нет, это твой кодекс, твой и твоей долбанутой семейки! Для нас, остальных охотников, кодекс куда проще. Мы защищаем людей и истребляем сверхъестественное. Мы поддерживаем баланс. — У меня есть определенные сомнения, что ты знаешь, что подразумевает это слово. — Достаточно, — перебивает шериф. — Просто скажи мне, что вы, черт возьми, сделали с моим сыном. Высокомерное выражение впервые сползает с лица мужчины, и его место занимает угрюмая решимость. — Мне жалко насчет парня. Это не его вина, что он был, чем он был. Как и большинства оборотней, которые когда-то были людьми, впрочем. Но это не меняет того, чем они стали, спроси Арджента. Мы охотники, и мы делаем то, что должны. Шериф проносится мимо Криса и переворачивает стул, который с грохотом падает на цементный пол. Он с силой ставит ногу на грудь охотника и направляет ствол ему между глаз. — Почему, — с мертвенным спокойствием спрашивает он, — ты говоришь о нем в прошедшем времени? — Шериф, — предупреждающе начинает Крис, но он его не слышит. Кровь шумит у него в ушах и он внезапно чувствует подступающую дурноту, и, возможно, Стайлз был прав все это время, и ему и правда следовало больше беспокоиться о своем сердце. — Иисусе, — выдыхает охотник, растерянно моргая, глядя на шерифа. — Крис, послушай, вы не представляете себе, что на самом деле происходит. У нас не было выбора, понимаешь? Если не остановить их, когда они еще молодые, то второго шанса не будет. — Шериф, мне нужно, чтобы вы послушали меня, — мягко произносит Крис. — Я не думаю, что Стайлз мертв. Шериф вдруг делает дрожащий вдох, хотя даже не заметил, когда задержал дыхание. — Откуда ты знаешь? — спрашивает он, все еще не двигаясь и не отводя взгляда от охотника на полу. — Потому что я нашел Ланкрэ и его людей сразу после их нападения на дом Хейлов, и Стайлза там не было, ни живого, ни мертвого. Они… сжигают тела, после. Каждый раз. — Убей меня, если хочешь, — говорит Ланкрэ, обмякая в оковах, откидывая голову на бетонный пол; на его губах расползается медленная пустая ухмылка. — Но это не спасет твоего сына. Если он еще не мертв, то будет очень скоро, и мои люди увидят, как он горит, как все остальные. Он даже не задумывается об этом — просто спускает курок. Пуля входит в деревянную перекладину стула, рядом с головой Ланкрэ, расщепляя ее на две половины. Вся левая щека того покрыта царапинами и занозами от кусков дерева, но шериф мог сделать куда хуже. Он всегда был отличным стрелком. Крис подходит к нему и забирает назад свой пистолет. Он позволяет, потому что Арджент доказал свою непричастность. Потом шериф наклоняется так, что он всего в нескольких дюймах от испуганных, широко открытых глаз Ланкрэ. — Лучше надейся, что ты ошибаешься. Потому что, если я не найду Стайлза в том состоянии, в котором я видел его в последний раз, я прослежу за тем, чтобы следующая пуля, которую я в тебя выпущу, достигла цели. Крис аккуратно берет его за локоть и направляет в сторону лестницы. — Поговорим, — тихо замечает он, бросая предупреждающий взгляд на Ланкрэ. Но последний, видимо, не знает, когда лучше остановиться. — Ты не представляешь себе, на что способен твой сын, — кричит он им вслед, прерываясь задушенным смешком, — ты бы благодарил меня, если бы понимал! Крис выводит его назад на кухню и закрывает замок на двери за собой. — Твое счастье, что там есть звукоизоляция, — шипит он. — Конечно, вы изолировали подвал. Вполне здраво. Нужна же уверенность, что вы не побеспокоите соседей, когда будете бросать туда подростков, чтобы там их пытать, — рычит шериф в ответ. — Так что не смей говорить со мной в таком тоне, потому что у тебя нет на это права. — Я тоже пытался найти Стайлза, — настаивает Крис. — Веришь или нет, именно я пытался не допустить смерти этих детей, задолго до того, как ты узнал, кем они являются. Шериф издает раздраженный звук, отворачиваясь, чтобы не смотреть на него. Он знает, что это правда. Крис, возможно наименьшее зло в этом новом странном мире, но иногда это лучшее, на что можно рассчитывать. — О чем он говорил? — требует он, разворачиваясь назад. — Что он имел в виду, когда сказал, что я не знаю, что на самом деле происходит? — Мы охотимся не только на оборотней, — говорит Крис уже спокойнее, своим привычным голосом. — Хватает других существ, как ты и сам видел в больнице. Духи и прочие. Есть и другие, те, кто с виду являются людьми и у которых много имен: волшебники, колдуны, ведьмы — называй, как тебе удобно, они как раз самые опасные из всех. — Эллисон упоминала что-то на этот счет, но Стайлз не… Я хочу сказать, все, что ему удавалось сделать, это создавать барьеры, верно? — неуверенно произносит шериф. — И заклятие, чтобы связать того духа, но это просто… — Когда ты впервые открываешь для себя этот мир, можно легко быть ошарашенным чудесами, — прерывает его Крис. — Ты можешь начать принимать как должное, что невозможное возможно, но позволь тебя заверить: то, что может делать Стайлз, необычно даже в моем мире. Я был охотником всю свою жизнь и знал только трех людей, способных на подобное. — Стайлз не опасен, — настаивает шериф, — он не оборотень, он просто человеческий ребенок. Он был его человеческим ребенком, черт побери, и все это не имело никакого смысла в его глазах. Ну да, Стайлз мог немножко пользоваться магией, но он использовал ее только чтобы навредить тем, на кого охотники и так охотились. Не было никаких причин начинать охотиться на него. — Для них это не имеет значения. Все, что их волнует, это то, что он может сделать. Они не ждут, пока человеческая кровь будет пролита, чему был научен я, потому что считают, что тогда будет слишком поздно. — Я должен знать, почему они так его боятся, — говорит шериф, наконец встречаясь взглядом с Крисом. — Я должен знать, на что он способен. — Они боятся его потому, что были этому научены. Семьи охотников… Ты должен понять, что это их образ жизни. Большинство из нас заканчивает… не совсем стабильно. Мы солдаты на войне, о которой никто не знает, и Ланкрэ тренировали всю жизнь так, чтобы они видели Стайлза врагом. Все просто. — Нет, ты чего-то мне не договариваешь, — замечает шериф. Он делает глубокий вдох и продолжает мягче, — если я хочу защитить его, мне нужно знать правду. Насколько он силен? — Я правда не знаю. Я даже не знаю, есть ли границы у того, на что он способен, потому что их еще не испытывали. Насколько я понимаю, ведьмы видят мир иначе, чем мы, и могут управлять им недоступными нам способами. Они заставляют вещи случаться просто потому, что верят, что могут это. Шериф тяжело сглатывает, вспоминая Стайлза в тот день в больнице. Та женщина была настолько сверхъестественно сильной, а Стайлз был ослаблен после потери крови и от лекарств, но сдерживал ее, будто это был пустяк. В его глазах был особый свет — то, чего он тогда еще не понимал. И как он ее запечатал — он был просто так уверен, так собран. Он никогда не видел Стайлза настолько сфокусированным. — По правде говоря, я не много знаю об этом. Я не эксперт по ведьмам и не думаю, что Ланкрэ поспешит делиться информацией. Тебе нужно поговорить с Дитоном. — Ветеринаром, — произносит шериф и снова начинает терять понимание ситуации. Он припоминает снимки, найденные в квартире Харриса. — В последнее время Стайлз проводил много времени с ним. — Это меня не удивляет, — говорит Крис, — Дитон — тот, кто познакомил Стайлза с магией. — Дитон? Я думал, оборотни… — Большинство оборотней ничего не знает об этом. И ты вряд ли захочешь спрашивать единственного, который знает. Я продолжу пытаться разговорить Ланкрэ, но у тебя больше шансов получить ответы от Дитона. — Я не хочу знать, как ты будешь пытаться разговорить Ланкрэ? — спрашивает он. — Думаю, лучше не стоит. — Значит, я не буду спрашивать, — устало замечает шериф, — Просто убедись, чтобы он был жив, когда я приду его арестовывать. — Я думаю, я могу попробовать оставить его целым. Но я ничего не обещаю, если его друзья придут за ним. Я не могу допустить, чтобы у него был шанс скрыться. — Логично, — кивает шериф, и это тот максимум, который он готов высказать в защиту жизни Ланкрэ. Он постукивает пальцем по карману с ожерельем. — Но я забираю это. Крис пожимает плечами, и шериф направляется к выходу. Арджент следует за ним, видимо, для того, чтобы убедиться, что он уходит. — Будь осторожен, — предупреждает Крис. — Это за границами даже моих возможностей. Шериф замирает у открытой двери, схватившись одной рукой за створку. — Ты тоже боишься его, не так ли? — спрашивает он, и эта мысль не дает ему покоя. Крис Арджент загоняет оборотней, как контроль за животными, вылавливает щенков, он самостоятельно выслеживает, вырубает и пленяет другого опытного охотника. Он не хочет думать, почему такой человек может бояться его сына. — Нет, — отвечает Крис, криво улыбаясь, и этот ответ удивляет его, но рассеивает сомнения, клубящиеся вокруг сердца. — Я больше боюсь того, что может сделать Дерек Хейл, а не Стайлз. Проблема не в силе, шериф, а в контроле. И, как ни удивительно, контроль — это то, чего у Стайлза есть в избытке. Его сила не срывается из-за страха или злости каждый раз, когда он использовал ее, это было спланировано. Шериф невольно задается вопросом, насколько это удивляет его тоже — этот невероятный контроль, который есть у Стайлза над своей силой, в который сложно поверить, если бы он не видел своими глазами. Он молча благодарно кивает и сходит с крыльца. — Но опять же, — замечает Крис ему вслед, и шериф оборачивается назад. — Это просто другой вид опасности, так что я не стал бы сбрасывать его со счетов. *Мы охотимся на тех, кто охотится на нас.