The Lure of the Moon

Стайлз еще никогда не ощущал такой ярости. Он бывал скорбящим и в ужасе, ощущал себя потерянным или бодрящимся, но никогда подобного этому. Эмоция вздымается в нем как живое существо, покалывая кожу изнутри. Он чувствует, как она сочится из него наружу капля за каплей и впервые не пытается удержать ее внутри. Потому что она навредила Дереку. Дереку, который столько уже потерял и не прекращает попытки искупить свою вину за это. Дерек любит делать вид, что ему все равно, но как бы Стайлз ни любил слова, он знает, что действия говорят громче. Дерек бился за каждого из них и не был обязан делать это. Дереку требовалась сильная стая, но он все равно кусал только тех, кто был уже поломан, в надежде как-то их исправить. Стайлз знает Дерека лучше, чем самого себя. Дерек всегда спасал его и пытался защитить, и был рядом, когда он в нем нуждался, каждый раз и как никто другой. Стайлз был рядом с отцом и со Скоттом, когда был нужен им, но только Дерек всегда был с ним. С каждым его воспоминанием стены вокруг вздрагивают. Фундамент начинает трещать, когда стены уступают его силе, а каменная крошка и пыль сыпется отовсюду своеобразным снегопадом. Он видит множество маленьких трещинок, бегущих по стене за Амандой, расходясь, будто пальцы, легко ломающие вековые камни, как сухие прутики. — Стайлз, — торопливо говорит Аманда, успокаивающе вскидывая ладонь, — я не нарушила свое слово, я не навредила ему. Посмотри на него, да он в порядке! Ты должен прекратить это. Его только больше злит, что она даже не понимает, что натворила. Дерек низко рычит возле него, все еще заключенный в свою волчью форму. Стайлз мысленно тянется к магии, свернувшейся вокруг него, но не может сконцентрироваться в достаточной мере, чтобы вернуть его. — Обрати его назад, — говорит он ей и удивляется тому, как нормально звучит его голос, несмотря на трескающиеся глыбы вокруг. — Нет, — отрезает Аманда и вызывающе вскидывает голову. Она выпрямляется и делает шаг вперед, аккуратно, чтобы не потерять равновесие в непрерывной тряске пола. — Это урок, который ты должен выучить. Он тебя ограничивает. — Тогда тебе стоит быть благодарной. Ты не хочешь встретить меня, когда ничего не будет меня ограничивать. Аманда усмехается. — Ты, наконец, начинаешь понимать, не так ли? Осознавать, насколько ты силен. Возможно, однажды ты поймешь, что я делаю это для тебя. Раз уж ты все равно собираешься наказать меня за нарушение слова, то ничего не удерживает меня от того, чтобы сделать это еще раз. Дерек будто знает, что она собирается сделать, до того, как это понимает Стайлз, потому что он рычит и выдвигается вперед. Он скалится на нее, но когда совершает прыжок вперед, Аманда вскидывает руку и швыряет его в стену. Стайлз кричит, и его магия реагирует так сильно, что по полу расползается трещина, но он все равно не успевает предотвратить удар Дерека о стену — такой силы, что от него расходятся свои трещины. Стайлз наблюдает, как Дерек неловко пытается двигаться, прежде, чем затихнуть у стены, и его гнев смывается паникой. Он чувствует, будто потерял свой якорь. Стайлз разворачивается назад к Аманде и не хочет ничего, кроме как остановить ее, но не знает, как это сделать. У него вся эта сила на кончиках пальцев, но он не знает, как с ней обращаться. Он должен подумать, потому что разум всегда был его главным оружием. Громы и молнии — это круто, но это не он. Его сознание очищается, чем больше он освобождается от хватки Аманды, и он сжимает кулаки, глядя на нее. Дереку сейчас нужен Стайлз, а не тот, в кого она пытается его превратить. — В тебе столько природного таланта, столько необузданной силы, — говорит она, ухмыляясь, будто хорошо знает, о чем он сейчас думает, — но ты не умеешь ею пользоваться. Я могу научить тебя, Стайлз. Это то, зачем я отправилась на твои поиски. — Ты ничего не знаешь, — отрезает он и ощущает легкое мерцание, слабое присутствие силы, когда краем глаза видит, как хвост Дерека слегка шевелится на полу. — Я не хочу больше иметь с тобой дел. Ты нарушила условия нашей сделки, значит всему конец. Стайлз делает шаг к ней, но она быстрее. У него едва хватает времени собрать силы для заклинания и он отлетает до самой противоположной стены, тяжело в нее врезаясь. Перед глазами темнеет от боли, и мир застилают мигающие точки, когда он задушено кашляет, сползая по стене. Он пытается приподняться, оперевшись на руки, но теряет равновесие и падает назад на пол. — Я получу твою силу так или иначе, — говорит Аманда. Он слышит ее приближающиеся шаги и тогда видит это. Камень, кошачий глаз, забытый, лежащий на полу в каком-то метре от него. Он берет его в руку в тот момент, когда Аманда хватает его за куртку, чтобы перевернуть на спину. Стайлз кричит от боли, чувствуя, как камень вгрызается в его плоть, высасывая всю его магию из воздуха. Слишком поздно его отбрасывать, даже если бы он захотел и не остается других вариантов, кроме как идти до конца. Аманда вытягивает руку для нового заклинания и он хватает ее, заставляя их ладони соприкоснуться с камнем, зажатым по средине. Стайлз переплетает их пальцы и сжимает их до тех пор, пока камень не оказывается в ней так же глубоко, как в нем. Он быстро теряет доступ к своим силам, но и она тоже. Она яростно кричит и с силой бьет его руку об каменный пол. Стайлз кривится от боли, но ей не вырваться. Камень притягивает и связывает их, как магнит. Ей не освободиться в одиночку, он не уверен, что и сам смог бы. Это патовая ситуация, но лучшее, что он мог придумать в таких условиях. — Ты идиот, — кричит она, — ты изувечил нас обоих. Стайлз смеется и ощущает медный привкус во рту. — Ага, нам, можно сказать, пиздец, — соглашается он. — Ты мог бы разделить нас, — настаивает она. — У тебя достаточно сил. — Возможно. Но в данный момент, для меня как бы важнее оставить тебя без твоих. — Потому, что если ты не можешь спасти себя, то хочешь спасти хотя бы его? — спрашивает она, кивая в сторону Дерека, лежащего грудой поломанных конечностей. — Как же ты не понимаешь, насколько он не важен? Он животное, Стайлз. Любимец. Стайлз прикусывает губу, когда очередная волна от камня проходится сквозь них. Он бросает взгляд на их сцепленные руки и видит, как между ними сочится кровь. — Ты что, действительно готов умереть за него? — спрашивает она, и в ее голосе слышится искреннее недоумение. Стайлз откидывается на пол и закрывает глаза, позволяя боли прокатываться внутри. Это не сильно отличается от отравления белладонной, только вместо медленного истощения это отбирает все сразу. Он никогда еще не испытывал подобного. Но он знает, что сделал бы это еще раз, только чтобы она держала свое внимание на нем. — Я люблю его, — говорит, открывая глаза, потому что все на самом деле так просто. Боль, танцующая на его нервных окончаниях, немного отступает, и он может хотя бы дышать. — Тогда ты и правда глупец. Он ничто в сравнении с нами. Ты знаешь, что я сделала со своим фамилиаром, когда была в твоем возрасте? Я взяла топор и работала им, пока не разрубила его надвое, а потом вырвала все его зубы один за другим, чтобы наделать себе амулетов. Это как инициация, последнее испытание, которое ты должен пройти. — Ты больная, — произносит Стайлз и пытается отшатнуться. — Нет, я серьезно, у тебя что-то сильно не в порядке с головой. Есть один психотерапевт, которого я мог бы тебе посоветовать. — Я сильная, — рявкает она в ответ, ударяя им об пол со странным апатичным взглядом. — Всю жизнь на меня охотились такие жалкие существа. Всё, чего я когда-либо хотела, это равного, с кем я могла бы быть. Ты должен был… — Я должен был что? — спрашивает Стайлз с недоуменным смешком. — Любить тебя? — Да, — соглашается она, гладя свободной рукой его лицо. Это до странного интимный жест, такой нежный, что совершенно не вяжется с ситуацией. — И ты полюбишь. Если не в этой жизни, то когда я призову твой дух со следующей. — Ты ничего не можешь мне сделать. Ни один из нас не может сейчас использовать магию. — А кто говорил что-либо про магию? — спрашивает она и достает сзади из-за пояса автоматический складной нож. Лезвие выскакивает, и Стайлз замирает при виде белладонны на его краях. — Ты меня отравила, — шепчет он и не находит в себе даже сил для удивления. — Ну я же сказала тебе, что заключила сделку с теми охотниками, и мне пришлось исполнить свою часть. Они согласились меня отпустить, если я отравлю тебя белладонной. Убедить их было не сложно, учитывая, как они боялись подойти к тебе. Они слишком плохо меня знали, чтобы знать, чего на самом деле стоит бояться. — По-моему, ты уже просветила их в этом моменте. Ты чуть не убила нас всех, когда обрушила дом Дерека. — Ты все еще не помнишь, не так ли? Несмотря на то, что все настолько очевидно, что ты чуть не разрушил все это подземелье своим маленьким капризом. Стайлз хочет возразить, что не понимает, о чем она, но к сожалению, он понимает. С трудом сглатывая, он пытается выбросить это из головы. — Я не понимаю, о чем ты говоришь. — Я не обрушивала дом на нас, — объясняет она, слегка сползая, чтобы они оказались лицом к лицу. — Это сделал ты. Стайлз знает, что она не лжет, хотя ему приходится задавить в себе инстинктивно вскинувшееся отрицание. Она выглядит довольной собой и склоняется так низко, что это почти поцелуй, как если бы ей доставляло удовольствие отбирать у него последнее — его хрупкий контроль. — Я разрезала твою руку и твои глаза стали полностью белыми. Ты просто смотрел на рану, и мир начал дрожать, — она издает смешок, и Стайлз может сфокусироваться только на ее странных серых глазах. — Я никогда в жизни не видела ничего более прекрасного. И тогда он вспоминает, с прежней супер-четкостью, тот кошмар, в который превратились его воспоминания. Он помнит, как мир вокруг стал выцветать, и его разум стал таким чистым, как если бы он в два раза превысил свою дозировку аддеролла. Тот момент, когда белладонна проникла в его кровь и вся его магия ринулась наружу, сметая остатки дома Дерека, обрушивая его им на головы. — Жаль, что я больше не увижу это. Придется утешить себя и сделать ожерелье из милых зубок твоего бойфренда. Стайлз знает, что у него нет выбора, кроме как биться, за себя и за Дерека, поэтому он напрягается, чтобы спихнуть ее с себя, но не успевает. Нечеловеческий рык разносится в воздухе, а потом между плечом и шеей Аманды смыкаются зубы, и она сметается с него с такой силой, что часть кожи его ладони отрывается вместе с ней. Стайлз наблюдает, как Дерек швыряет Аманду об пол. Он сжимает ее в своей хватке, пока не раздается тошнотворный треск и она не затихает. Стайлз приподнимается на колени, глядя на нее. Одна сторона ее тела полностью покрыта кровью, как в первый раз, когда он ее увидел. Ее ладонь дергается, и он видит, что кошачий камень все еще в ней. Он делает свистящий вдох, ощущая, как возвращается его собственная магия, так быстро, что у него кружится голова. Он все еще чувствует себя истощенным, но доступ к силе вернулся. Стайлз позволяет ей заполнять его и выплескиваться наружу, покачиваясь на ее волнах, вместо того, чтобы пытаться удержать все внутри. Потом он оглядывает комнату в поисках Дерека и видит его, скорчившегося в одном из углов. Его шерсть вся залита кровью и он все еще не обратился. Стайлз надеялся, что это снимет заклятие. — Дерек, — шепотом произносит он. Волк внимательно следит за ним красными, полуприкрытыми глазами. Стайлз приближается медленно, несмело протягивая вперед руку и выдыхая с облегчением, когда Дерек не отворачивается. Он робко проводит по его носу, за ухом и чувствует, как магия сочится с кончиков его пальцев. Стайлз отшатывается, когда Дерек издает еще один болезненный скулящий звук, но что бы он ни сделал, это уже было сделано. Кости начинают сдвигаться под кожей Дерека, ломаясь и срастаясь заново. Шерсть исчезает, будто втягивается назад в тело, кожа бледнеет и очищается. — Хей, — выдыхает он, неуверенный, что делать теперь, когда Дерек снова стал собой и находится в нескольких сантиметрах от него, голый и весь в крови. Стайлз видит ряды ран на его боках и спине, которые еще не успели зажить, и тогда Дерек поднимает голову и его глаза все еще алые. — Как ты? — спрашивает Стайлз, протягивая руку. Дерек отшатывается и Стайлз отодвигается назад. Он вздыхает, но держит дистанцию между ними. — Дерек, ты в порядке? Дерек просто наблюдает за ним, и прежде, чем Стайлз успевает сказать что-либо еще, он слышит голос своего отца. — Стайлз! Стайлз, где… Это так невероятно, что он не уверен, не почудилось ли ему. Но голос продолжает звать, и Стайлз удивленно разворачивается к входу. — Папа? Шериф вбегает в помещение, бросая оценивающий взгляд на Аманду, прежде чем спокойно обойти ее тело на пути к нему. Он одно мгновение оглядывает Дерека, но потом хватает Стайлза, ставя его на ноги и заключая в крепкие объятия. — Слава богу, ты в порядке! — восклицает он, прежде чем еще раз бросить взгляд на Дерека. Менее уверенно он добавляет. — Вы оба. Стайлз отстраняется, загораживая собой отца и Дерека, когда еще кто-то входит внутрь, но с таким изумлением обнаруживает своего школьного психолога, что впадает в редкое для него состояние немого ступора. Мисс Моррелл просто вежливо кивает, прежде чем присесть у тела Аманды. — Хорошо, — говорит она, — она еще жива. — Так, во-первых, — замечает Стайлз, когда к нему возвращается голос, — что вы здесь делаете? И во-вторых, какого черта? — Разговорчики, — бурчит шериф, но Стайлз игнорирует его. Мисс Моррелл вскидывает на него взгляд. — Я позже объясню. Но сейчас, мне нужна твоя помощь, чтобы остановить ее. — Она выглядит довольно остановленной, как по мне, — замечает Стайлз. — Да, и в тот момент, когда она умрет, мы потеряем всякое преимущество и шансы удержать ее здесь, — возражает мисс Моррелл. — Или ты хочешь повторения того, что произошло в больнице? Внезапно слова Аманды про использование его в следующей жизни обретают куда больше смысла, и Стайлзу становится дурно. — Что? — тихо произносит он. — Что я должен сделать? — То же самое, что и тогда, — торопит она его, — и у нас не так много времени. — Папа, — начинает Стайлз, бросая взволнованный взгляд на Дерека. — Я побуду с ним, — обещает шериф, уже стягивая свою куртку, чтобы накинуть ее на плечи оборотня, мягко подталкивая Стайлза к мисс Моррелл. Стайлз приседает на колени рядом с ней и смотрит на Аманду со смесью ужаса и вины, потому что да, она была психопаткой, но также первой подобной ему, кого он встретил. Ему кажется, что она пытается что-то сказать, но ее горло наполовину разорвано, и все, что выходит из ее рта, это маленькие пузырьки крови, пристающие к губам. — Что бы ты ни сделал тогда в больнице, чтобы заключить духа в теле, я хочу, чтобы ты повторил это сейчас, — спокойно говорит ему мисс Моррелл таким же тоном, каким она могла спрашивать его в школе, что он видит на очередной картинке Роршаха. — Откуда вам все это известно? — требовательно спрашивает Стайлз. — Я же сказала, мы поговорим позже, — настаивает она. — Ты должен сделать это, пока не поздно. — Думаю, что мы можем ей доверять, — неуверенно замечает его отец, — по крайней мере в этом. Стайлз опускает взгляд и видит нож, который выпал из руки Аманды. Он аккуратно подымает его и поворачивает стороной, чистой от белладонны, чтобы порезать свою и так уже поврежденную ладонь. Внезапно Дерек перехватывает его запястье. — Нет, — хрипло говорит он, — используй мою. У него нет ни малейшего понятия, как Дерек так быстро и тихо пересек комнату в своем состоянии. Он застегнул куртку шерифа, но все еще выглядит настолько уязвимым, что у Стайлза ноет сердце. Дерек закатывает рукав куртки, обнажая длинный порез. Когда Стайлз неуверенно замирает, Дерек сам берет его ладонь и проводит вдоль раны, окрашивая пальцы кровью. Стайлз вырывает руку, его пальцы горят и он тяжело сглатывает. — Дерек, я… — Сейчас, Стайлз! — прерывает его мисс Моррел. Стайлз разворачивается назад к Аманде. Он чертит символы на ее груди и, прикрывая глаза, верит в них так сильно, что они начинают мерцать. Рука Аманды вскидывается, сжимая его рукав и ее глаза широко открываются прежде, чем она окончательно затихает. — Готово, — удовлетворенно кивает мисс Моррелл, — она заключена. В следующее мгновение отец уже оттаскивает его назад. Стайлз позволяет ему, ища глазами Дерека. Тот стоит у двери, не встречаясь с ним взглядом. Когда он обращается в этот раз, трансформация происходит безболезненно. В один момент там стоял Дерек — и вот уже волк выбегает из помещения, оставляя куртку шерифа посреди коридора. — Дерек! — кричит Стайлз, слабо дергаясь в ту сторону. Отец крепко удерживает его, и это к лучшему. Потому что если бы он ослабил свою хватку хоть немного, Стайлз уверен, что распался бы на части.