Опекун

Первый будильник прозвенел в четыре утра, и Харви знатно выругался, когда увидел время. Он хотел лечь обратно спать, но экран телефона пестрел будильниками, выставленными через каждые пятнадцать-двадцать минут, и он знал, чьи это проделки: Майк упрашивал его съездить куда-нибудь на выходных, на что он отказал, сославшись на усталость и всякие взрослые дела. На самом деле у него просто не было денег: четыре месяца назад Майку исполнилось шестнадцать, и Харви влез в долги, чтобы слетать с ним к Великому Каньону. Он до сих пор еще не все вернул. Харви поднялся и тихо подошел к комнате Майка, толкая разрисованную всякими «не влезай — убьет» художествами дверь. Стараясь не дышать слишком громко, он прокрался к изголовью, подсунул свой телефон ему под подушку и так же незаметно вышел, со спокойной совестью намереваясь продолжить свой сон. А Майк пускай дергается под свои будильники воскресным утром, террорист маленький. Долго поспать он все же не смог, хотя догадывался, что так и будет. В пять утра его дверь распахнулась с ноги, являя заспанного, помятого, но одетого Майка, который усиленно тер опухшие глаза. — Харви, ты козел! — предъявил ему Росс, швыряя в него телефоном. — Сам их поставил, а я еще и крайний, — фыркнул Харви, зевая, и переложил едва не упавший телефон на тумбочку. — Надеюсь, ты их выключил? — Выключил, — проворчал Майк, сдергивая с него одеяло. — Двигайся. — А ты не большеват для этого? — усмехнулся Харви, откатываясь на другую половину кровати и давая ему место, пока он устраивался на нагретой простыни. — Я думал, ты уже вышел из того возраста, когда спишь со взрослыми. — Я в него только вошел, — захихикал Майк. А, ну да. Шестнадцать. Шуточки про секс. — Фу, ребенок, это отвратительно, — поморщился Харви, накрывая его одеялом. — Сейчас к себе пойдешь. — Ну па-ап, — жалобно протянул тот, уютно сворачиваясь калачиком. Харви только потрепал его по голове. — Никогда меня так не называй. Майк притих и совсем скоро засопел, убаюканный теплом, а Харви наблюдал за его затылком, раздумывая. Два с половиной года, как Майк живет с ним. Поначалу мальчик боялся даже дышать громче необходимого, а каждый раз, когда Спектер стучал в открытую дверь его комнаты, чтобы что-то спросить, Майк дергался и тут же прятал все, чем занимался: закрывал вкладки браузера или погребал свои записи под ворохом других бумаг. Но никогда не закрывал дверь. Вообще. Никогда. Еще Майку снились кошмары. Харви не догадывался об этом примерно месяц, потому что Майк никогда ни на что не жаловался. Но однажды Харви задержался на работе до поздней ночи, а когда пришел, услышал тихие всхлипы. Он сразу же бросил все вещи в прихожей и кинулся к комнате Майка, даже не раздеваясь толком. Дверь была открыта почти нараспашку, но Харви все равно постучал, прежде чем войти. Майк сжался в комочек в углу и вздернул на него испуганный взгляд — одни глаза на заплаканном лице. — Прости, я сейчас перестану, я больше не буду, я думал, тебя нет дома, — пролепетал он, утирая лицо, пока Харви пытался понять, за что тот вообще извиняется. — Я больше не буду. — Господи, Майк, — он подошел к мальчонке, аккуратно присаживаясь на его кровать и распахнул объятия: в какой-то книге, которую его заставила прочитать Донна, говорилось, что с детьми важен физический контакт, а ничего лучше он бы все равно не придумал. — Ты можешь плакать сколько угодно. Иди сюда. Майк замер, смотря на него, на его распахнутые в приглашении руки, и на детском лице читалось полное непонимание. Он боязливо взглянул Харви в глаза и спросил тихо: — Ты меня не выгонишь? — О чем ты вообще, ребенок? — мягко улыбнулся Харви. — Я почти три года добивался того, чтобы ты был сейчас здесь. Это твой дом. На глаза Майка снова навернулись слезы, он всхлипнул и бросился Харви на шею, переползая на его колени, рыдая. Харви обнимал его, позволяя заливать свое плечо слезами, и пытался не думать о том, через что Майку пришлось пройти во всех своих патронатных семьях. Харви тогда впервые лег спать с ним и пытался не ржать с его опухшего лица на следующее утро: то, что произошло ночью, было важной вехой на пути к тому, чтобы Майк научился доверять ему. Шаг за шагом мальчик открывался, меньше дергался в его присутствии. Но все еще не смел закрывать дверь в свою комнату и никогда не говорил, чего он хочет или что ему нравится. Кроме одного: Донна. Майк обожал Донну. Все обожали Донну, даже Харви временами поддавался чарам своей в общем-то жены, но обожание Майка было за гранью чего-то человеческого. Он ее боготворил, несся встречать ее каждую пятницу и безумолку болтал, за полчаса рассказывая ей больше, чем Харви за всю неделю. Это побудило Спектера предложить Донне пожить с ними какое-то время. Та ломалась ровно двадцать секунд и со словами «ты должен был это сделать с самого начала» принесла из машины чемодан. Через неделю её пребывания с ними Майк впервые закрыл дверь в свою комнату и они распили по бутылке пива, празднуя. Втихушку, под покровом ночи и с выключенным светом — им же надо было изображать из себя образцовых родителей. И сколько бы проблем Майк не доставлял впоследствии, Харви никогда не скучал по временам его зашуганности и никогда ничего ему не припоминал. Кроме набора Лего, на который тот спустил все его карманные деньги. Да, ему все еще было обидно. А ведь он был всего на год старше Майка сейчас. И он считал себя безумно взрослым. Майк тоже так считает? Харви с сомнением покосился на сопящий затылок. Быть не может, чтобы эта сопля считала себя взрослым. Майк пробормотал что-то во сне и начал ритмично подергивать рукой, будто у него начался тик. Харви аккуратно накрыл дергающееся предплечье поверх одеяла: прошло два с половиной года, а неврологические проблемы, что Майк заработал после аварии и смены четырех семей, все еще его преследовали. — Вы посмотрите на них, — выдернул его из сна голос Донны. Харви даже не заметил, как задремал, рядом ворчливо завозился Майк, — сначала по квартире носятся в пять утра, а потом дрыхнут до полудня. Майк, твоя очередь готовить завтрак. — Я сейчас, — пробормотал он, отворачиваясь и накрываясь одеялом с головой. — Полчаса. — Не думай, что если начнешь с получаса, сможешь скинуть до пяти минут, — покачала головой Донна и зашла в комнату, включая свет. На ней была футболка, шорты и самые безвкусные ярко-сиреневые меховые тапочки, какие Харви видел в своей жизни. Но их выбирал Майк и они жутко раздражали Харви, так что Донна их носила. — Ты жестокая женщина, — заныл Майк, вжимаясь Харви в голую грудь. — Харви, спаси меня. Харви только фыркнул, на автомате зарываясь пальцами ему в волосы. Он дорожил этими проявлениями привязанности, хоть они и были слегка неловки: в его семье не было принято тискать друг друга, возможно, потому что их было трое братьев. Майк же был очень тактильным ребенком. Стоило ему понять, что за объятия ничего не будет, он делал это при первой же возможности. — Донна, — строго начал Харви, притворяясь рыцарем в сияющих доспехах. Но тут же вскочил, быстро произнося: — Ты — за руки, я — за ноги, — и схватил пискнувшего Майка за лодыжки, пока хохочущая Донна пыталась поймать его руки. — Да вы что делаете?! Возня продолжалась недолго, Майк сначала смеялся, но потом понял, что они серьезно вознамерились стащить его с кровати и начал брыкаться уже по настоящему. — Отпустите, ну! Что вы творите?! — А ты тяжелый, — пропыхтела Донна, удерживая на весу почти половину его тела. — Я вас опеке сдам, помяните мое слово, — злобно зыркнул на них запыхавшийся согнутый пополам Майк, из последних сил старавшийся удержать пятую точку на кровати, чтобы не свалиться на пол окончательно. — Заявлю, что вы меня мучаете и заставляете… Еб твою мать! — все-таки соскользнул, громко приложившись бедром об пол. Что Харви, что Донна, тут же отпустили его конечности, кидаясь к нему. — Майк, ты в порядке? — обеспокоенно спросил Харви, кладя ему руку на плечо. — Сильно ушибся? — Донна ласково потрепала его по волосам. Но Майк морщился от боли, отворачивая лицо и тихо воя, закусив губу. — Черт, Майк, — совсем расстроенно пробормотал Харви, наклоняясь к его плечу. — Настолько..? — он замер и тут же расслабленно выдохнул. — Мелкий ты засранец, ржешь там? Майк перестал скрывать трясущиеся плечи и рассмеялся уже в голос. — Фу, напугал. И не думай, что мы не заметили твоей ругани, — с улыбкой погрозила ему Донна пальцем, поднимаясь, и отряхнула от невидимой пыли голые колени. — Дуй готовить завтрак давай, раз уж поднялся. — Поднялся? — лукаво улыбнулся Майк, растягиваясь на полу и закидывая руки за голову. — По-моему я все еще лежу! — но стоило ему поймать взгляд Донны, он тут же осекся и начал кряхтя вставать. — Ладно, Сян Мэй, намек понят. Только кинжалы не доставай. Они проследили взглядом, как Майк недовольно прошлепал на кухню. Потянувшись, Харви подтянул повыше штаны, в которых спал. Он хотел было заскочить в душ, но Донна преградила ему дорогу. — Не так быстро, нам надо поговорить. Это касается работы. — Воскресенье, — невозмутимо отбрил Харви и прошел мимо нее. — Мы не говорим о работе на выходных. — Это касается того самого. — Все еще воскресенье, — отмахнулся он, уже выходя из комнаты. — Это Деннис, — ледяным тоном произнесла Донна, и Харви застыл. — Все еще не говорим о работе на выходных? — поинтересовалась она, скрещивая руки на груди. Харви закрыл дверь и обернулся к ней. — Откуда ты знаешь? — Лили из хранилища — моя подруга, я переписывалась с ней буквально только что, она говорит, Деннис зашел. — И что? — Сегодня воскресенье. — Он человек идейный. — Он никогда не работает по воскресеньям, Спектер. Особенно в такую рань. Сейчас нет девяти. И ты знаешь, что у него проблемы с последним делом, которое он ведет. Харви выдохнул, закрывая глаза. Он до конца надеялся, что Кэмерон не при чем, тот всегда производил впечатление человека, верящего в закон до последней запятой. А еще Харви привела к нему Джессика. Джессика. — Джессика сказала, что он — единственный, у кого мне стоит учиться, — разочарованно усмехнулся он. — Тогда два варианта, — Донна подняла вверх указательный палец озвучить очевидное: — первое: это именно то, чему она хочет тебя научить, второе, — подняла второй, — она не в курсе. — Будем надеяться, что второе, — холодно произнес Харви. — Черт подери. Это не то, чем я хотел заниматься! Он устало потер переносицу. Если такие методы это то, что нужно Джессике, вертел он это все. Но он так по уши в долгу перед ней. Она оплатила его обучение, она помогла ему с Майком, и он связан по рукам и ногам кредитами. У Майка еще и выпускной в следующем году. — Делай, что знаешь, а я начинаю искать новую работу, — пожала плечами Донна. — И тебе советую, если не хочешь поставить крест на репутации, когда это все вскроется. Дверь открылась до того, как она успела закончить последнюю фразу, и все еще помятый Майк зашел в комнату, хмурясь. — Крест на репутации? О чем вы? — он требовательно посмотрел на Харви. — Молодой человек, вы приготовили завтрак? — вздернула Донна бровь, отвлекая его внимание на себя. — Я нажал кнопку на тостере. О чем вы говорили? Харви, почему вам надо искать новую работу? — Пока не надо, — Харви потянулся и потрепал его по волосам. — Не забивай голову. — Эй! Я уже не ребенок! — воскликнул Майк, но от поглаживающей руки не увернулся. — Если у вас проблемы, я могу помочь! — У нас нет проблем, — Харви переложил руку на его плечо и подтолкнул прочь из комнаты. — Пошли завтракать. — «У нас нет проблем, бла-бла-бла», — закатил Майк глаза, увлекаемый по коридору. — Не заставляй меня шантажировать тебя! — А то что, снова скупишь все Лего с Амазона? — рассмеялась Донна, которая обожала эту историю. Во-первых, потому что в ней пострадал Харви. Во-вторых, потому что Майк показал чудеса изобретательности в таком малом возрасте, а она слишком любила мальчонку. — Его грошей хватило всего на один набор, — фыркнул Майк, отмахиваясь, и подошел к холодильнику, чтобы достать из него джем и арахисовое масло. — Но тише, — он поднес указательный палец к губам, подмигивая ей, и зашептал: — для Харви это больная тема. Он расстроится и будет плакать всю ночь. Донна рассмеялась, Харви пристально посмотрел на Майка и проворчал: — Между прочим, ты потратил все мои карманные деньги на тот момент. — Целых пятьдесят девять долларов девяносто центов, — закатил Майк глаза. — Представляешь, — он обернулся к Донне, — это было почти десять лет назад, а до сих пор припоминает! — Как хорошо, что ты вспомнил точную сумму карманных денег, которую ты не получишь в этом месяце, — усмехнулся Харви довольно. — Плюс инфляция, проценты по займу и налоги. Мне так жаль, — возвел он очи-горе к небу и помотал головой, скорбно цыкая. — Карма — такая беспощадная сволочь. — На этой кухне я вижу только одну беспощадную сволочь, — сузил Майк глаза. — Не ругайся. — Я повторил твои слова, — скрестил Майк руки на груди. — И вообще, ты не можешь лишить меня карманных денег! У нас поездка скоро! И я видел твою кредитку, — припечатал он победоносно. — Тридцать процентов и я не дам Харви заблокировать ее на этой неделе, — встряла Донна. — Идет! — тут же ухватился за идею Майк, и они ударили по рукам. — Донна, ты уволена. — Ты не можешь уволить собственную жену, Харви, — покачал Майк головой. — Что скажут в отделе? Донна, моя покровительница, тебе капучино или латте? — Пожалуй, латте. А моему деспотичному мужу можешь налить воды из-под крана. — Напомни, почему я решил, что ты можешь жить у нас на выходных? — проворчал Харви, намазывая себе тост джемом. — Мне стоит пересмотреть это решение. — Мы все знаем, что ты этого не сделаешь, — отмахнулась Донна. — Мне есть, чем на тебя давить. Харви надкусил тост в сухомятку. — Это чем же? — Ма-айк. Майк, ставивший на плиту молоко для ее латте, обернулся и заглянул Харви в душу. — Пожалуйста, Харви, — попросил он: бровки домиком, отчаянно умоляющие большие синие глаза. — Ты не можешь запретить ей приходить к нам. Пожалуйста. Подыгрывая, Харви скрипнул челюстями. — Это не будет работать вечно, — проворчал он, жуя тост и старательно не улыбаясь, когда эти двое отвесили друг другу пять. — Когда-нибудь он вырастет. — Эй, я вообще-то уже вырос! Ай черт! Молоко чуть не перегрел из-за тебя! Майк кинулся снимать его с огня и зарылся в ящик, выискивая градусник. Когда он узнал, что Донна любит молочную пенку в кофе, он за ночь перерыл половину интернета и потратил карманные деньги за два месяца, чтобы накупить всяких пыточных инструментов для взбивания молока. Он практиковался две недели и перевел литры молочки ради того, чтобы научиться делать идеальную пенку, вручную вырезал трафарет в виде множества маленьких сердечек и субботним утром гордо поставил перед Донной каппучино, посыпанный корицей через трафарет. Все потому что Майк обожал Донну. Это был первый раз в жизни, когда Харви увидел блеск слез в ее глазах. Ее это так растрогало, что было даже неудобно глумиться. На стол опустился шедевр Майка: стеклянный айриш с четко различимыми слоями молока и кофе, украшенный коричными палочками и рисунком кофейной паутины на пенке. Майк обожал Донну так сильно, что было даже завидно. — А тебе воду из-под крана, — показал ему язык Майк, но вопреки своим словам поставил перед ним чашку капучино с незамысловатым рисунком в виде широкого листа. Харви только головой покачал и совершенно не заметил взгляда Донны, направленного на его кружку. После завтрака она потащила Майка куда-то развлекаться, обещая, что не даст подростку разорить его окончательно: Майк ведь знал данные его кредитки. Харви смерил их скептическим взглядом будучи уверенным, что дальше шуток они не зайдут. Крайне несмешных шуток. Все воскресенье он думал над тем, что ему сказать Джессике и как уйти из офиса окружного прокурора в ее фирму с наименьшими для себя потерями. Будь он один, его угроза сдать ее за укрывательство Денниса бы сработала — если она в курсе его дел, конечно — но у него Майк, являющийся огромным рычагом давления. Джессика знала, что брак, убедивший наконец-то судью, что Харви достоин растить и воспитывать племянника, фиктивный, если она сообщит об этом органам опеки, Майка заберут. И Джессика знала, что Харви сделает все, чтобы этого избежать. В том числе будет заниматься сокрытием улик. Ему надо было что-то придумать, чтобы по-максимуму обезопасить положение Майка, прежде чем он поговорит с Джессикой. Первым делом перепроверить улики. И попросить Донну оформить над Майком опеку, чтобы он не оказался на улице в случае кипиша.