Опекун

— Да черт побери! Бесит! — дверь в комнату Майка с грохотом отлетела в стену, а сам виновник погрома почти сразу показался на лестнице. — Харви! — требовательно гаркнул он. Харви медленно оторвал глаза от монитора ноутбука и перевел взгляд на запыхавшегося подростка. — Бабочка. Сраная. Бабочка, — процедил тот по словам, подходя ближе. Они переехали в пентхаус буквально через две недели после дня рождения Майка, на котором он умудрился не упиться до беспамятства, не обкуриться до галлюцинаций, ни с кем не подрался и не проснулся в одной постели с незнакомцем, что Харви считал победой. Сломанный журнальный столик и разбитая бутылка виски из тайника в его спальне омрачали картину, но не сильно. — Дай сюда, — Харви со вздохом отложил ноутбук и поднялся ему навстречу. Майк раздражённо цыкнул и скрестил руки на груди, задирая подбородок. — Костюм помнешь, — прокомментировал Харви, берясь за шёлковую ленту на его шее. — Ну и черт с ним. Достал. Не хочу никуда идти. — Это выпускной, Майк, — он затянул бант и чуть расправил, поправляя, чтобы сидело правильно. — Просто повеселись. — Повеселиться? — закатил Майк глаза. — Я не хочу идти, Харви, — серьезно сказал он, ловя его взгляд. — Лучше я останусь дома. Харви опустил ладони на напряжённые плечи. — Жалеть не будешь? Майк фыркнул. — О чём жалеть? О том, что не посмотрел, как мои одноклассники вылизывают друг другу дёсны по углам после подлитой в пунш водки? Делать мне нечего. В первый раз Майк заявил, что не пойдет на выпускной, две недели назад. В то время, как его одноклассники только и делали, что обсуждали предстоящий праздник, выбирали бутоньерки и нервно ходили в спортзал, готовясь к такому знаменательному событию, Майк лежал на террасе и смотрел в небо, пока солнце не заходило. Пару раз он на ней даже засыпал, и Харви заставал его, продрогшего, но спящего под всеми пледами, что у них были, когда приходил домой. — Со мной даже не согласился никто идти, — продолжил Майк. — Что мне там делать? — Ты кого-нибудь приглашал, кроме, как ее? Джинни? — выгнул Харви бровь. — Дженни, — хмуро поправил Майк. — Я не ты, знаешь ли, за мной девчонки толпами не бегают. — С чего ты взял, что за мной бегали? — На комплименты напрашивается? — сузил Майк глаза. Харви фыркнул и хлопнул его по плечу, отходя обратно к дивану Донны — единственному предмету мебели, который сохранился с предыдущей квартиры. Больше из-за ностальгии, чем из-за удобства, и Майк неоднократно подкалывал его на эту тему, обвиняя в сентиментальности. Харви дал ему выбор: доказывать свои подозрения в суде или замолчать навеки. — Они мне не нужны для поднятия самооценки, я и без них знаю, чего стою. И тебе тоже стоит этому научиться. — О, ну да! — всплеснул Майк руками. — Хорошо говорить так, когда выглядишь как… как ты, — он обвинительно ткнул пальцем в сторону Харви. — А когда выглядишь, как я, — ткнул он себе в грудь, — мантры про «вы просто не знаете, чего я стою» уже недостаточно. — А ты сам-то знаешь, чего стоишь? — выгнул Харви бровь, усмехаясь. — Очевидно, ничего, раз я так и не нашел себе пару к выпускному из школы. — Очевидно, что ты ничего не понял из того, что я сказал, — Харви захлопнул ноутбук и отложил его в сторону, поднимая на Майка глаза. — Что происходит, Майк? Идеально сидящий смокинг, аккуратно завязанная бабочка, гордо вздернутый подбородок и серьезный взгляд — в таком виде Майк не напоминал себя прежнего. Вообще на себя похож не был. Особенно когда вздергивал бровь. Харви знал этот жест — это был его жест в общем-то — но надо было отдать Майку должное: он неплохо его копировал. — С чего ты взял, что что-то происходит? — Проблема только в паре? Ты весь извелся за последний месяц, только и говоришь, что о выпускном и как он тебя достал. — Сейчас все выпускники говорят о выпускном, Харви, это не преступление, — фыркнул тот. — Это же главное событие нашей жизни! — протянул он с нескрываемым сарказмом. — Зачем ещё надо было учиться в школе, готовиться к экзаменам, выбирать университеты и колледжи, если есть выпускной! Только и разговоров, что о выпускном, кто кого пригласил, кто в чём будет, кто кому… — Остановись, — перебил его Харви, — я понял. — Ничерта ты не понял, — огрызнулся Майк. — Я, мать его, гей и я не могу пойти туда с тем, с кем хочу! Я даже не могу пригласить того, кого хочу. — А хочешь ты, разумеется, Саймона. — Выучил ещё одно имя, ясно, — раздражённо закатил Майк глаза, и Харви потребовалось всё его терпение, чтобы позволить этому проскочить. — Что ты заладил с Саймоном? Он двинул мне, по-твоему у меня самоуважения вообще нет? — Тогда в чем проблема? Запрокинув голову к потолку, Майк вцепился себе в волосы и заходил кругами. — Я не знаю, — в конце концов процедил он. — Не знаю, ясно? Этот цирк в печёнках сидит, ещё и университет, ещё и идти туда и… — он взмахнул рукой в прострации. Харви вздохнул. Ясно. У Майка мандраж и кризис окончания школы. — Сам говорил, что с твоим средним баллом можешь поступить куда угодно. Успокойся. — Я не буду поступать в этом году. Опешив, Харви ошалело на него уставился. — Что? — Я не буду поступать в этом году, — повторил Майк упрямо. — Поступлю в следующем. Год поработаю, может поезжу по штатам или… — Или ты объяснишь мне какого черта, — отрезал Харви, только в последний момент опомнившись и не повысив голос. — Я впервые слышу о твоих планах спустить год жизни коту под хвост. Назови хоть одну причину, почему человек с твоим мозгом и, черт возьми, эйдетической памятью откажется поступить в университет Лиги Плюща ради подработки в забегаловке на Второй Авеню? — Ты не поймёшь, — махнул Майк рукой, отворачиваясь. — Чего я не пойму по-твоему? Большая нагрузка? Тебе любая университетская программа на один зуб. Ты хотел поступить. Ты говорил о Йеле и Гарварде. И ни с того ни с сего решил подождать год? — Я не собираюсь тебе ничего объяснять, — зыркнул на него Майк. — Это мое решение, точка. — Это не твое решение, — нахмурился Харви, скрипя зубами и чувствуя, что сейчас кого-нибудь прикончит. Он не святой в конце концов. — Кто вбил тебе это в голову? — Почему ты думаешь, что я просто не мог поменять точку зрения? — выгнул Майк бровь издевательски. — Или что, я по-твоему решения самостоятельно принимать не умею? Харви незаметно вздохнул, стараясь успокоиться или хотя бы выглядеть менее раздражённым. За последний месяц Майк умудрился его доконать, хотя они виделись только по вечерам и то не больше, чем на пару часов. Самое поганое, что Майк был виноват только косвенно: та сцена на террасе не выходила у Харви из головы и он пытался игнорировать повисшее между ними напряжение. Много лет они не делили настолько эмоциональных моментов, он доверился ему настолько, насколько не сумел довериться даже Донне, признав вслух свою влюбленность. Он забыл, каково это — эмоциональный контакт с другим человеком, и теперь отчаянно пытался не искать его у Майка. Майк просто оказался рядом, с него это было легче получить, чем с кого бы то ни было ещё: правильными словами того можно было заставить этот контакт настроить, он доверял Харви больше, чем кому-либо. Доверие Харви устраивало. Его не устраивало, что он поддался моменту и рассказал лишнее. — Открою тебе секрет. Знаешь, что отличает меня от других юристов, Майк? — прожёг он его взглядом. — Я читаю людей. И когда несколько недель назад ты говорил мне про университет, у тебя и мысли не было о том, чтобы потянуть год. А сейчас ты на нервах, потому что знаешь, что решение ты это принял не ради себя. Майк уже набрал было в грудь воздуха, но дверной звонок прервал его не начавшуюся тираду. Чему Харви был откровенно рад: пускай лучше подумает над тем, что сейчас услышал, чем пороть горячку. — Я открою, — буркнул Майк, злобно на него зыркая. Харви откинулся на спинку дивана и схватился за переносицу. Тревор. Как пить дать Тревор налил что-то ему в уши. Надо было пацана отвадить от Майка ещё после того случая с опекой. А с другой стороны, если Майк хочет спустить жизнь в унитаз, таскаясь за этим придурком, кто такой Харви, чтобы ему препятствовать? — Ух ты. Ты выглядишь… — Потрясающе, я знаю, — раздался голос Донны от входной двери, и вскоре она сама вплыла в гостиную в вечернем платье. — Я хотел сказать кое-что другое, но к счастью ты меня вовремя перебила. — Надо научить тебя правильно говорить комплименты, — сурово произнесла она, и звучало это почти угрожающе, но Майк только хихикнул. Харви обернулся и чуть не потерял дар речи. Во-первых, как бы парадоксально это не звучало, рядом с ней Майк выглядел старше, то ли пытаясь соответствовать статной уверенной в себе женщине, то ли это магия Донны делала свое дело, озаряя своей самооценкой всех присутствующих. Во-вторых, Донна и правда выглядела ошеломительно. Настолько, что потрясение вытесняло всякое раздражение. — Что ты тут делаешь? — задал Харви глупый вопрос: очевидно было, что Майк, чтобы не выглядеть белой вороной, позвал её на выпускной. И это было лучшее, что он мог сделать, чтобы этот вечер стал самым запоминающимся событием в его жизни. — Повторяю лучший день своей старшей школы, — улыбнулась она и заговорщицки подмигнула Майку. Тот усмехнулся в ответ и у Харви ревностно кольнуло в груди: на него Майк, значит, срывается, хотя он разгребает за ним проблемы, а Донне достается всё хорошее настроение, как грёбанному Санта Клаусу. — Чудесно выглядишь, — расщедрился Харви на комплимент. — Ты так не наряжалась даже для благотворительного вечера Бредсли. — Ни один благотворительный ужин не обеспечивает такое количество драмы, как выпускной вечер в старшей школе. А моя публика требует хлеба и зрелищ. Пойдем, — обратилась она уже к Майку, — тебе надо волосы уложить. Ты должен выглядеть соответствующе, и не должен меня опозорить. — Вообще-то, — начал тот ворчать, — это мой выпускной и это ты не должна меня позорить. Донна смерила его взглядом, говорящим: «Такая богиня как я…», — но Майк поплелся в ванную, не дослушав. Теперь они точно были заняты минут на двадцать, Майку ещё повезет, если Донна не начнет наносить ему тональник; и Харви снова открыл ноутбук, возвращаясь к работе. В дверь снова позвонили. Харви откинулся на спинку дивана: он только сосредоточился. Из ванной доносились приглушённые голоса, звонкий смех Донны и притворное возмущение Майка. Слов было не разобрать, но Майк явно повеселел — временами Спектер завидовал умению Донны так быстро и безболезненно выводить того из упаднического настроения. В дверь позвонили ещё раз, и Харви, захлопнув ноутбук, пошёл открывать. Увидеть на пороге именно его он ожидал в последнюю очередь. — Какого хрена ты здесь забыл? — нахмурился он, загораживая проход внутрь. Подросток неловко сглотнул, букет цветов в его руке зашуршал целлофановой обёрткой. — Добрый вечер, мистер Спектер, сэр, — нервно произнес Саймон, но, стоило отдать ему должное, держался неплохо, хотя испарина на лбу выдавала крайнюю степень волнения. — Я хотел бы… хотел бы увидеть Майка. — На выпускном посмотришь. Проваливай, тебе здесь не рады, — Харви попытался захлопнуть дверь, но Саймон навалился с той стороны. — Сэр, прошу вас! Я знаю, я поступил неправильно, но… — Да, парень, ты поступил чертовски неправильно, — рыкнул Харви на него, выходя из себя, пользуясь подвернувшимся случаем, чтобы сбросить скопившийся негатив, — заявившись в мой дом после того, что сделал. Вали отсюда. — Прошу, сэр!.. Я пытался с ним поговорить раньше, но… — Значит, он не хочет с тобой говорить. — Сэр, пожалуйста, — взмолился тот и добавил почти шепотом: — Он… он правда мне нравится, я правда… я не хотел… — Своё нытьё оставь для дружков по бейсбольной команде, — сухо оборвал его Харви. — Проваливай, если не хочешь проблем, потому что поверь, я могу их тебе устро… — Харви! — раздался голос Донны из гостиной. Она хотела, видимо, добавить что-то ещё, но замерла в коридоре, мгновенно меняясь в лице. — И тебе привет, маленькое мудачьё, — тут же сменила она тон, заметив посетителя. — Донна! — это был уже Майк, его голос звучал притворно-удивленным. — Никогда не слышал, чтобы ты так… А ты что здесь делаешь? Харви прожёг сглотнувшего Саймона угрожающим взглядом и медленно обернулся на почти бывшую жену и… застыл. Он никогда не думал, что укладка может так менять человека. Подросток за его плечом переминался с ноги на ногу, Донна смотрела на него, как умела только она — вежливая улыбка, пугающая немым обещанием открутить голову. Натянутый как струна Майк был сосредоточен и серьёзен, напряжённые желваки на челюсти четко вырисовывались под гладко выбритой кожей. — Привет, Майк. — Привет, Саймон, — ровно отозвался тот. — Я… можно войти? — он боязливо покосился на Харви, но Харви не заметил этого. Только когда они встретились взглядом с Майком и он осознал, что смотрит на того уже чересчур долго, он повернулся к мнущемуся на пороге бейсболисту и сделал шаг в сторону. Желваки на скулах Майка проступили ещё явственней. — Хорошо… хорошо выглядишь. Тебе очень идёт смокинг. — Что тебе надо? — сухо произнес Майк. Харви гадал, что творится у того на душе: расстроен он, или потерян, или что ещё, но, уловив сжатые кулаки и стальной блеск в глазах, понял: не то и не другое. Майк был в ярости. И Харви усмехнулся. — Я… мы можем поговорить наедине? — Ясно, — хмыкнул Майк, закатывая глаза, но руки на груди не скрестил как обычно, наоборот, засунул в карманы и сделал шаг вперёд. И этот жест выглядел куда более внушительно. — Не утруждайся, Саймон, это ни к чему. Мы всё решили, когда ты разукрасил моё лицо и подрался с моим лучшим другом. Давно ли Майк так хорошо собой владел? Давно ли научился смотреть на людей, как на пыль под ногами? — Уходи, — кивнул он Саймону на дверь. — Майк, я пришел извиниться. Я думал… — он сглотнул, — думал, мы можем вместе поехать на выпускной. — В гробу я видал твои извинения, — выплюнул Майк, теряя-таки самообладание. — Припёрся сюда за два часа до начала, небось, чтобы успеть и меня отвезти, и за Линдси заехать. — Да нет же..! — попытался было тот протестовать, но глаза бегали. Потому что Майк попал точно в яблочко. — Ты бы хоть бутоньерку снял, дерьмо лицемерное, — Майк скривился. — Проваливай, Саймон. А то я всем твоим растрезвоню, с каким упоением ты мне отсасывал в вашей святая святых. Харви вздернул брови и чуть не прокашлялся в попытке напомнить, что они тут не одни вообще-то. И что это слишком, мать его, много информации. — Мудила, шантажировать меня вздумал? — огрызнулся тот, стискивая в кулаке цветы с такой силой, что затрещали стебли. — А я блять… ты просто мелкий кусок говна, — выплюнул он с яростью и швырнул измятый букет к его ногам. — Да ты знаешь, что я с тобой сделаю, если кто-то узнает? — Невыносимо мудро раскидываться угрозами в присутствии моего адвоката, — усмехнулся Майк высокомерно. Брови Харви поднялись ещё выше: вот наглец. — Продолжай в том же духе и наговоришь себе на охранный ордер. А то и на арест на несколько суток без возможности выхода под залог. Саймон стоял к нему спиной, но Харви видел, как сжимаются и разжимаются его кулаки, слышал тяжёлое яростное дыхание, казалось, ещё чуть-чуть и тот кинется на Майка. От греха подальше, он сделал шаг вперёд и резко положил руку ему на плечо. — На выход, приятель. Саймон отмер и, скинув ладонь, грозно зыркнул сначала на Майка, потом на Харви, а под конец и Донне досталось до кучи. Выплюнув что-то нелицеприятное, он прошел мимо Харви, показательно задевая его плечом, и вышел вон из квартиры, хлопая дверью. Майк ругнулся и заходил кругами по коридору, запрокинув голову. — Вот именно этого мне и не хватало на благотворительном вечере Бредсли, — предвкушающе протянула Донна. — Вот именно поэтому я и не хотел идти, — буркнул Майк, привалившись в конце концов спиной к стене и прикладываясь о неё затылком. «Просто дайте мне поработать,» — устало закатил глаза Харви, возвращаясь в гостиную. — Майк, — обернулся он на полпути и поймал его взгляд, — Если струсишь сейчас, будешь поступать так всегда и никогда не сможешь достичь высот, которых заслуживаешь. И выкинь цветы. — Ой да… — начал было он огрызаться, но Донна взяла его за запястье и всё возмущение Майка мигом улетучилось. Майк посмотрел на неё, вздыхая, накрыл её ладонь своей; Харви мельком взглянул на их руки и продолжил путь, чтобы наконец-то заняться делом. Он, в отличие от всех них, сегодня работал. Но текст расплывался. Мысленно он отвлекался на Майка, стоящего в коридоре, засунувшего руки в карманы с таким видом, будто никто и ничто для него не имеют значения, высокомерного, знающего себе цену Майка. Харви усмехнулся и откинулся на спинку дивана, прикрывая глаза. Если раньше он сомневался, что из того вышел бы хороший юрист, то после увиденного он был уверен: чуть-чуть практики — и Майк всех их за пояс заткнет. Включая Дениэля Хардмана и Джессику Пирсон. И даже его самого. Если в университет подаст, конечно.

***

Донна инструктировала Майка на тему этикета светских мероприятий, словно выпускной проводился в Карнеги-холле, а не в спортивном зале школы. Они сидели на террасе, попивая вино, дверь была открыта и обрывки их разговора долетали до Харви, который и не старался прислушиваться, дописывая контракт. Он закончил как раз к тому моменту, как настало время им отправляться. — Всё, такси приехало, — Донна появилась в дверях террасы, проверяя телефон. — Мы поехали. Майк шел за ней, слегка улыбаясь, спокойный и расслабленный, свыкшийся со смокингом и потому менее зажатый, чем в день покупки. Харви отложил ноутбук и потянулся. — Не подливай им водку в пунш. Или хотя бы смотри, чтобы Майк его не пил, — улыбнулся он ей. Ему нравилось смотреть на Донну в вечерних платьях: она была безумно привлекательной женщиной и не стеснялась этого показывать. Харви бы соврал, если бы сказал, что его к ней не влекло — особенно в последнее время — и пусть он не собирался предпринимать никаких действий, сам факт существования этого влечения позволял дышать полной грудью. Лицемерие в этом вопросе вряд ли делало его хорошим опекуном для Майка, но это не то, о чем он позволял себе задумываться. — Почему мне не должно достаться хоть чуточку веселья? — всплеснул Майк руками, вырывая его из размышлений. — Убийца праздников. — Потому что водка — удел нищих алкоголиков. Возьми виски, если хочешь выпить, по крайней мере не отравишься. — О, а такой разговор мне нравится, — радостно оскалился Майк, потирая руки. — Секунду, Донна! Я сейчас! — и унесся на второй этаж, где был оборудован небольшой бар. Как только он скрылся на лестнице, Харви обернулся к Донне: — Он сказал мне, что не хочет поступать в этом году. — Я знаю, — нахмурилась она. — Из-за Эванса. Не хочет бросать его тут одного. Харви скрипнул зубами, устало хватаясь за переносицу. Что и требовалось доказать. — В этой семье я добрый полицейский, — продолжила она, — он не будет меня слушать, если я ему противоречу. С этим тебе придется разбираться самому, Харви. Но не сегодня. Дай ему повеселиться. — То есть все шишки и неприятные разговоры должны достаться мне, — огрызнулся он. — Прекрасно. Он завидовал их с Донной отношениям: то, как сильно Майк её любил, как легко она завоевала его доверие. Было ли что-то, о чём Донна не знала? Сколько было того, о чём не знал он? — Ты ревнуешь, — заметила Донна. — У тебя на лбу написано. Не переживай, папу он любит больше, чем маму, и при разводе останется с тобой. — Очень смешно, — закатил Харви глаза. — Что смешно? — крикнул Майк, показавшись на лестнице. — Я могу Макаллан взять? — Бери, — милостиво разрешил Харви, желая получить заслуженные очки одобрения от Майка. — Перелей во флягу хотя бы, тебя с бутылкой не пустят. Донна её спрячет. — Вот это другой разговор, — довольно пропел тот. — А я уж думал, ты не умеешь веселиться. — Будто у меня выпускного не было, — фыркнул Харви, чувствуя, как отпускает внутреннее напряжение, и поднялся. — Вам пора. Майк оказался рядом с ним в мгновение ока, передавая фляжку с виски Донне. Она убрала её в клатч к — кто бы сомневался — второй фляжке, уже припрятанной в подкладке. Чем ближе был момент выхода, тем нервознее становился Майк, но подал Донне локоть все равно. — Так, нам нужно фото! — она достала телефон под умоляющее протяжное «нет» со стороны Майка. — Давайте, мальчики, кучкуемся, — она призывно махнула Харви пальцами. — Тебя тоже касается. — Меня? Я-то тут причем? — Давай, Харви, один я не буду, — Майк бессовестно притянул его к себе за рукав кофты и закинул руку на талию прежде, чем вырываться стало бы совсем по-детски. Харви со вздохом смирился, кладя ладонь ему на плечо. Донна, лучезарно улыбаясь, запрокинула руку с телефоном и обняла Майка, прижимая к себе. — Скажите сыр. — Чизкейк, — произнесли они хором с Майком и рассмеялась старой шутке, настолько древней, что Харви думал, Майк уже её забыл. Это спонтанно родилось во время поездки к Великому Каньону: в какой-то кафешке Майк обнаружил чизкейк и весь день его выпрашивал, то напрямую, то бросая в воздух фразы «наблюдать Великий Каньон, попивая кофе с чизкейком было бы замечательно, да, Харви» и «я так голоден, немного сыра, печенья и сахара не помешают». Он пихал этот чизкейк («Нью-Йорк, Харви, мы из Нью-Йорка, это знак!») везде, пока не довел Харви до белого каления, но в конечном итоге они так его и не купили: к моменту, когда Спектер сломался, кафе уже было закрыто. Так что до конца поездки вместо обычного «сыр» Майк осуждающе говорил «чизкейк» и заставлял его фотографироваться. И от того, что Майк это вспомнил, становилось тепло на душе. Переглянувшись, они разорвали объятие, всё ещё улыбаясь. Донна взяла Майка под руку и спрятала телефон в клатче. — Повеселитесь там, — пожелал им Харви на дорогу и в шутку потянулся потрепать Майка по голове. Тот увернулся, почти отпрыгивая. — Не! Смей, — предупреждающе пригрозил он. — Эта укладка дорого мне стоила. — Вас такси ждёт, — усмехнулся Харви в ответ. Глаза Майка искрились. Перед самым выходом он в последний раз обернулся на Харви и махнул рукой, счастливо улыбаясь. Ещё через пять минут, когда Харви крутил в руках забытую Майком бутылку Макаллана, его телефон завибрировал входящим сообщением. Он открыл их «семейный» диалог с Донной и Майком: она прислала сделанные селфи. Быстро прокрутив их, он хотел уже убрать телефон, но последняя привлекла его внимание. Он дотронулся до фотографии, открывая её на весь экран: они с Майком, улыбаясь, смотрели друг на друга, Донна счастливо улыбалась рядом, вплотную к Майку. Единственное фото, где Майк был к нему ближе, чем к ней. Харви отправил её себе на рабочую почту и заблокировал экран.

***

Звонок от Джессики раздался неожиданно. Харви сидел в гостиной, смотря новости и потягивая виски: раз уж Макаллан все равно достали, почему бы не воспользоваться моментом и не насладиться им в тишине и долгожданном одиночестве. Он лениво потянулся к телефону и ответил на звонок, заодно замечая время. Почти полночь. Что Джессике из всех людей могло от него понадобиться так поздно? — Нам нужно поговорить, Харви, — требовательно произнесла она, стоило ему ответить. Харви сделал звук телевизора чуть потише и откинулся на спинку дивана. — Звонишь пожелать мне спокойной ночи? — хмыкнул он. — Должно быть это чертовски важно, раз ты решила нарушить договорённость не звонить после одиннадцати. Эта договоренность была с ними с тех пор, как Майк переехал к Харви, чтобы не будить и так плохо спавшего мальчика. Пусть надобность в ней в последние годы отпала, они все ещё её придерживались по устоявшейся традиции, и самые срочные вопросы ночью решались по смс. — Ты себе не представляешь, — хмыкнула Джессика ему в тон. Шуршание в динамике и еле слышный глоток выдали, что она тоже пила. Харви напрягся. — То, что ты сейчас услышишь, останется между нами. Ни при каких обстоятельствах никто не должен знать об этом разговоре. Независимо от принятых сейчас решений и их последствий ни одна живая душа не узнает. Твоя карьера также не пострадает ни в коем случае, я не стану тянуть тебя за собой, случись что непредвиденное. — Это не звучит как «спокойной ночи», — сухо подытожил Харви, выключая телевизор совсем. — Что происходит, Джессика? — Кто-то из совета директоров крадёт деньги компании. Харви почувствовал, как в груди что-то оборвалось. Не то чтобы это было редкостью, подобное случалось повсеместно, вряд ли существовала хоть одна компания, в которой высшее руководство не подворовывало из доходов. Но если подвыпившая Джессика звонила ему среди ночи, чтобы сказать об этом, значит объем украденного превышал сумму, на которую можно закрыть глаза. А если Джессика звонила ему, а не второму человеку, чьё имя висело на входе в здание, значит, всё было ещё хуже. — И ты подозреваешь, что Хардман может иметь к этому какое-то отношение, — подвёл итог своим умозаключениям Харви. Кровь пульсировала в висках. — Но доказательств у тебя нет. — Я рада в который раз удостовериться, что ты достаточно умен, чтобы правильно читать между строк, — он еле расслышал её голос за шумом крови в ушах. — Ты понимаешь, что это значит? — Что это не телефонный разговор, — Харви опрокинул в себя стакан виски и встал налить ещё одну порцию. — Ты знаешь, что я на твоей стороне, — он потянулся к бутылке Макаллана, пальцы дрожали. — Но у меня есть цена. Это было добавлено для проформы: нельзя соглашаться на что-то сразу, даже не притворяясь, что хочешь ответную услугу. Джессика сделала его тем, кем он стал, но она же первая прошлась бы по щенячьей вере в добрую руку хозяйки. Джессика ценила верность. Но ещё она ценила наглость на грани фола. — Я хорошо тебя воспитала, — сквозь её голос чувствовалась улыбка. — Завтра у меня в восемь вечера. — Договорились, — успел выдавить он, пока голос не подвел, и сбросил звонок. — Да твою мать, — виски чуть расплескалось на стол. Руки дрожали так, что было не удержать рокс, он отставил его в сторону и опёрся обеими руками на столешницу. В ушах звенело, темнело в глазах, воздух казался сладковатым на вкус, густым и пустым. Сколько бы он не хватал губами, его было мало, поле зрения меркло, и гул только нарастал, заставляя стискивать пальцы на краях столешницы, цепляясь в неё, чтобы не упасть. Кружилась голова. Паника сдавила горло. Он в заднице. Десять лет. Десять лет он знает Джессику, из них в «Пирсон Хардман» он всего два, но то, как она любила свое детище, передалось и ему. Он рвался в эту компанию, он шел на риски ради наиболее выгодных сделок, готов был растащить себя на британский флаг ради клиентов и не спать ночами. Он видел себя младшим партнёром фирмы в тридцать, старшим — в тридцать пять и именным до пятидесяти. Он сражался за них в суде. Он шел на сделки с совестью. Он выигрывал. Ради того, чтобы какой-то ублюдок крал его потом и кровью заработанные деньги. Он знал, что ему предложит Джессика: партнёрство. Если они найдут улики на Хардмана, она вынудит того уйти, займет место управляющего партнёра, а его в конечном итоге посадит в кресло старшего. Сколько будет длиться внутреннее расследование? Год? Три? Пять? Сколько клиентов они потеряют в связи с уходом человека, чья фамилия на стене? На сколько упадут их акции? Насколько ему теперь надо быть осторожным? Что с ним сделают, поймав на раскопках под управляющего партнёра? Что будет с Майком, если он лишится работы? Кому он может верить? Работать против своих же — не этого он хотел. Он доверял Хардману, не так как Джессике, но все же доверял, они могли не быть друзьями, но благополучие компании, казалось, для них обоих было главной целью, и это их объединяло. Так почему. По. Че. Му. Харви чувствовал, что задыхается. Вся комната превратилась в мутный гудящий пульсирующий шар. — Харви? Харви! — он почувствовал лёгкое прикосновение к плечу, дернулся избежать его и всё завалилось на бок, но что-то не дало ему упасть. Голос сквозь шум в ушах было почти не разобрать. — Харви, смотри на меня. Харви, — прикосновение к щеке заставило его повернуть голову, но глаза не желали фокусироваться. — Что ты видишь? Скажи, что ты видишь. — Майк — хрипло отозвался он, пытаясь сглотнуть ком в горле. Не получалось, и он не нашел ничего лучше, чем выдавить: — Не заметил, как ты пришел. — Как я выгляжу? — Неплохо, — попытался он усмехнуться, чтобы скрыть ту чертовщину, что с ним творилась. — Да нет же, Харви, — судя по голосу, Майк был чересчур взволнован. Опять. Он вечно был взволнован — невротичный, надоедливый ребёнок, — опиши, что ты видишь. — Что ты маешься хренью, — выдавил Харви сквозь зубы. — Просто отвечай на вопросы. Где ты? Харви понадеялся, что он закатил глаза. — Дома. В гостиной. — Какого цвета стены? — Да мать твою, Майк!.. Но Майк его слегка встряхнул и повторил: — Какого цвета стены? Харви скрипнул зубами, переместил взгляд с его лица за плечо, оглянулся по сторонам. Тёмная пелена начала спадать. — Светло-серые. — Пол? — Паркетный, я без понятия. Руки на его плечах словно начали обретать вес, боль от того, как пальцы Майка впиваются в его мышцы, стала медленно проникать за занавесу помутнения сознания. Шум в ушах медленно сходил на нет. — Температура в комнате? Холодно? Жарко? Харви вздохнул, кровь начала возвращаться в онемевшие пальцы. Он расслабил подрагивающие руки, цепляющиеся за столешницу. — Прохладно. Я в порядке, — попытался он скинуть железную хватку, но Майк не рыпнулся. — Говорю же, Майк, я в порядке! — Задница твоя в порядке, — огрызнулся тот, Харви почувствовал, как дрожат его пальцы у себя на плечах. — Не говори, что всё в порядке, я пришел домой, а у тебя паническая атака, это нихрена не в порядке. — Не было у меня панической атаки, — Харви схватил его за запястья и оторвал-таки руки от себя, побуждая отойти на шаг. — Всё в порядке, иди спать. — Харви, — взволнованно окликнул его Майк, и тот отвёл глаза, не в силах вынести его умоляющего взгляда. — Прошу. Харви опёрся бедром на столешницу и глубоко вздохнул, рукой закрывая лицо. Встревоженному Майку было тошно врать, особенно когда встревожен он был не без причины. Почувствовав лёгкое колебание воздуха, Харви скосил глаза на приблизившегося Майка и снова вздохнул, приобнимая его за плечи и притягивая к себе — иначе не отстанет. Майк медленно его обнял. — С чего ты взял про паническую атаку? — ровно спросил Харви. Он успокоит Майка и они разойдутся спать наконец-то. На него только что навалилась огромная куча проблем — ему не до подростковых разборок. Поудобнее устроившись на его плече, Майк чуть повернул голову набок. От него слегка пахло виски, и его теплое дыхание оседало на шее, навевая воспоминания, и мурашки разбегались и от этого ощущения, и от его неправильности. Но Харви был не в том состоянии, чтобы шугаться невинных вещей. Майк без задней мысли беспокоился о нём — опуская, что Майк вообще беспокоился постоянно и это начинало порядком раздражать — вряд ли он думал, что Харви мог видеть какую-то двусмысленность в его жестах. — В первой патронатной семье была девочка с паническими атаками. Я тогда много читал о том, как их распознавать и как облегчать приступы. Харви усмехнулся себе под нос: Майк всегда был добрым ребёнком. Тот завозился на его плече, вжался в него чуть сильнее, прежде чем отстраниться слегка и взглянуть Харви в лицо. — Что произошло? — аккуратно спросил он, их глаза встретились. Харви сделал шаг назад, восстанавливая приемлемую дистанцию, чтобы говорить лицом к лицу. — Тебя это не касается. Не лезь, куда не просят. — Да меня никогда ничего не касается, — вздохнул тот, резко отстраняясь. — Просто ни с того ни с сего у тебя случается паническая атака. В следующий раз я, видимо, должен найти тебя мёртвым, — показал он вверх большой палец и зло сорвал с шеи бабочку. Его глаза метали молнии, он задержал взгляд на лице Харви, но, не дождавшись ни объяснений, ни ответов, развернулся и стремительно направился к лестнице на второй этаж. Прямая спина, обтянутая дорогим костюмом, расправленные плечи — Харви впервые увидел в Майке молодого статусного мужчину. — Майк, — окликнул он со вздохом, но, рассерженный, тот не обернулся и ступил на лестницу. — Майк! — предпринял Харви ещё одну попытку. Безуспешно. Даже не дрогнув, парень продолжил подниматься наверх и скрылся на втором этаже. А вскоре раздался и звук захлопывающейся двери. Харви устало прикрыл глаза и потянулся к роксу, опрокидывая в себя всё содержимое, прежде чем пойти за ним. Разбираться с его выкрутасами настроения особо не было, но тут дело принципа. Если Харви что и уяснил по жизни, так это что не стоило отталкивать человека после безвозмездно оказанной помощи. Пока он поднимался по винтовой лестнице, лёгкая расслабленность от виски постепенно сменялась головокружением, так что приходилось крепче держаться за перила. Харви вспомнил, сколько он выпил и сделал мысленную пометку на будущее: три порции Макаллана на голодный желудок, четвертая, ещё и залпом, уже лишняя. Стены пока не крутились перед глазами, но и деловые вопросы в таком состоянии лучше не обсуждать. Джессика говорила ему изучать свой лимит — можно поставить галочку на выполнении этого пункта. Перед тем, как приоткрыть незапертую дверь в комнату Майка, он постучался. Пиджак от смокинга уже валялся на кровати вперемешку с бабочкой и запонками, сам Майк, хмурый и раздраженный, расстёгивал рубашку, когда вздернул на вторженца взгляд. Харви на автомате скользнул по его полуобнажённому торсу, но быстро поднял глаза. Поздно: заметив лишнее внимание, Майк запахнулся, хмурясь ещё больше. Харви мысленно выругался. — Я могу войти? — Ты уже вошёл, — раздражённо отозвался Майк. — Чего тебе? Харви зашёл в комнату целиком и присел на кровать, но так, чтобы видеть Майка. Тот скрестил руки на груди. — Мне звонила Джессика. Перед тем, как ты пришёл, — ровно рассказал Харви, поддерживая зрительный контакт. — И она взяла с меня слово, что никто не узнает о содержании того разговора. — Ты не мог сразу так сказать? Обязательно грубить было? — вздохнул Майк и сел рядом, упираясь локтями в колени. — Я не твой подчинённый, Харви, в конце-то концов. — К счастью, — ухмыльнулся тот, ладонью потянувшись к его голове, чтобы потрепать за волосы. — Хорош уже, — увернулся Майк, шутливо толкая его коленом, но тут же снова стал серьезным. — Я не буду спрашивать тебя, о чем вы говорили, но… Всё в порядке? — он взволнованно взглянул на Харви. — Только не ври. Харви успокаивающе улыбнулся. — Ничего, с чем я бы не справился. Майк ещё продержал зрительный контакт, раздумывая видимо, верить ему или нет, но в конце концов кивнул, снова упираясь локтями в колени, и перевел взгляд на пол. — Как прошел выпускной? — поинтересовался Харви из вежливости. Майк фыркнул. — Донне точно понравилось. Она подлила водку в пунш, хотя кто-то успел сделать это до неё. Половина выпускников были в дупель пьяные уже через полчаса после начала. Две девчонки из математического класса подрались. К Донне пытались подкатить все, кто был в нужной кондиции, кажется, даже мои одноклассницы. Потом кого-то вырвало на королеву бала. Кстати, Макаллан вкусный. — Ты слишком трезв для кого-то, кто выпил целую флягу виски. Поморщившись, Майк почесал в затылке, но тут же пригладил растрепавшиеся волосы. — Я даже половины не выпил. Потом фляжку у меня увели, — он замолчал на мгновение. — И не вернули, — вздохнул он с притворной грустью. Его глаза — чуть красные от алкоголя — на миг метнулись в сторону Харви, но потом он снова устремил взгляд в пол, чуть нервно стискивая пальцы. Смирившись, Харви ждал, когда тот продолжит: судя по всему, существовало что-то, о чем он хотел поговорить, но отчего-то не решался. Однако Майк молчал и в какой-то момент стало ясно, что он всё-таки ничего не скажет. Харви хлопнул его по колену и поднялся. — Я рад слышать, что тебе было весело. Ложись спать, Майк, уже заполночь. — Ты мне отец что ли? — поморщился тот для проформы. — Фу. Усмехнувшись, Харви пожелал ему спокойной ночи и направился вон из комнаты, несмотря на неуверенный взгляд, которым Майк его провожал. Он хотел о чём-то поговорить. И Харви шел достаточно медленно, чтобы дать ему время собраться с мыслями и окликнуть себя. Он уже закрывал дверь, когда это всё-таки случилось. — Харви. — Да, Майк, — тут же обернулся он, застывая на пороге. Майк кусал губы. — По поводу колледжа. Ты правда думаешь, что мне стоит поступать в этом году? Слава-блять-богу. Это заслуга Донны? Надо выдать ей двойную премию. Харви, не торопясь, вернулся обратно и снова сел рядом с ним. — Вопрос не в том, что считаю я. Вопрос в том, почему ты считаешь, что тебе стоит ждать. Майк нервно стискивал собственные пальцы, Харви по привычке внимательно посмотрел на его правую ладонь, но тика не наблюдалось: даже если Майк и был на взводе, руки он вполне контролировал. — Если я поступлю в Гарвард — или Йель, Принстон, Колумбийский, неважно — мне придется уехать. — И это плохо, потому что?.. Хотя Харви и так знал, почему, вернее для кого, такой расклад был бы плох. — Нет, это не плохо, — помотал Майк головой. — Но у меня вся жизнь здесь, в Нью-Йорке. Здесь ты, и Донна, и мои друзья. Я не хочу этого терять. — Гарвард — это всего три-четыре года, мы с Донной точно никуда не денемся. Что касается твоих друзей, — многозначительно подчеркнул это слово Харви, на что Майк тут же закатил глаза. — Не начинай, а? Я знаю, о чем ты думаешь. — Просвяти меня. — О Треворе. — Я не прав? — вздернул Харви бровь. Майк зарылся лицом в ладони. — Всё… сложнее, чем кажется на первый взгляд. Он… у него никого нет, кроме меня, Харви. Я не хочу бросать его и уматывать в свою красивую сладкую жизнь выскочки с Гарвардского Юридического. Я… не такой. Я не принадлежу миру богатеньких засранцев, которые вертят всё на вертеле. Блин, я же сирота, и Тревор — единственный человек, который был рядом со мной всё это время, до тебя, до аварии, даже до Джеймса. Мы знаем друг друга целую вечность. Я не хочу просто отбросить это в погоне за перспективой стать эгоистичным корпоративным юристом в идеальном костюме. — Камень в мой огород, но спущу это на тормозах, — хмыкнул Харви за что получил тычок коленом в бедро. — Если вы с Тревором действительно такие друзья, как ты мне расписываешь, то Гарвард вам не помешает. Помешает. Харви был уверен, что мелкий манипулятор Эванс не выдержит более успешного, умного и выдающегося Майка рядом с собой. И Майк тоже подспудно это чувствовал, потому так противился идее поступать в университет: всё ради того, чтобы сохранить эту очевидно душащую его дружбу. Майк боялся терять людей, боялся до дрожи и нервного тика, всё пытаясь быть своим в доску парнем для Тревора, хотя и уровень достатка, и оценки, и перспективы у них слишком разные. Майк уже был ближе к вертепу богатеньких засранцев, чем к Эвансу, но слишком пытался это отрицать. — Ты низкого мнения о своем друге, если думаешь, что из зависти к твоим успехам, он порвет ваши отношения, — пошёл Харви ва-банк. — Ты ведь не думаешь, что он эгоистичный и самовлюблённый манипулятор, готовый поступиться своим лучшим другом и его будущим, дабы потешить своё самолюбие? Именно таким человеком, по мнению Харви, Эванс и был, но Майку этого знать пока не обязательно. Майк умный парень, он сам это поймет рано или поздно. — Я не хочу его терять, — упрямо повторил Майк. — Не теряй, — пожал Харви плечами. Как же его раздражали что этот Тревор, что Майк, так отчаянно за него цепляющийся. — Ты ведь знаешь, что в Гарварде тоже есть телефоны? Слышал, там даже компьютер завезли в том году. Майк хмыкнул, еле заметно улыбаясь. — Точно? А то я там не был, а слухами земля полнится. — Что я хочу сказать, Майк: ты не на другую планету переедешь, вы сможете поддерживать связь без проблем, ровно как и навещать друг друга. А если он прямо или косвенно ставит тебя перед выбором: он или образование, то выбор не должен быть в его пользу. — Я знал, что ты не поймёшь, — вздохнул Майк. Он соскальзывал. Харви видел, что почти склонил чашу его весов на свою сторону, но последнее, что он сказал, было явно лишним. Жаль, рабство отменили, тогда он мог бы закинуть Майка в университет без этих плясок. Он предпринял ещё попытку: — Просто попробуй. Если не сможешь — возьми академ после первого полугодия. Ты всегда сможешь всё отыграть назад, если уедешь, Майк, — легко улыбнулся ему Харви, приобнимая и слегка сжимая пальцы на его плече. Майк терял упрямство, если поддерживать физический контакт — маленький тактильный ребенок всё ещё жил где-то внутри, так что Харви без зазрения совести этим пользовался, когда надо. — Тебе всегда будет, куда вернуться. К кому вернуться. И это, казалось, попало точно в яблочко. Майк скосил на него глаза, раздумывая о чём-то, сглотнул, рассматривая его лицо, и мелко еле заметно кивнул. Мысленно Харви праздновал победу. Если Майк уедет, он не захочет возвращаться к Эвансу — Харви знал это так же ясно как и то, что Тревор сам его пошлет, наверняка аргументировав это тем, что Майк стал другим: зазнавшимся, высокомерным, эгоистичным, нужное подчеркнуть. Главное было разделить их, дать Майку аргументы для объяснения с Тревором, а, переехав, он всё поймет и увидит сам. — Тебе же не нравится, что я с ним общаюсь, — в конце концов выдохнул Майк. — С чего ты вдруг такой добрый? — Ты задал вопрос — я на него ответил. Я не считаю, что Эванс хороший человек, я даже не считаю, что он хороший друг для тебя, но я уважаю твой выбор, — Харви посмотрел на него. — Это твоя жизнь и тебе нести ответственность за принятые решения. — А если я ошибусь? — Ошибки — это просто решения, о которых сожалеешь. Не бывает верного или неверного варианта, что бы ты ни выбрал, тебе разбираться с последствиями, — пожал плечами Харви. — Главное не позволяй никому убедить себя, что ты с ними не справишься. Майк скосил на него глаза и после короткой заминки прыснул, вновь толкая его коленом. — Знаешь, Харви, это было неожиданно глубоко. — Только лишний раз доказываешь, что не осознаёшь моё превосходство во всех сферах жизни, — фыркнул он, подхватив шутливый настрой. - Я и не так могу. — Да? — протяжно пропел Майк, приподнимая бровь, и вдруг мурлыкнул, подаваясь вперёд, ладонь легла Харви на бедро: — И как глубоко ты можешь? Чересчур. Близко. Харви моргнул пару раз, опешивший от внезапно изменившейся атмосферы. Кажется, шутка зашла слишком далеко и совершенно не в то русло, какое он ожидал, что не должно было стать неожиданностью: влажный блеск в голубых глазах выдавал, насколько на самом деле Макаллан ударил Майку в голову. Пусть тот не был пьян в прямом смысле этого слова, но явно имел некоторые — очевидные — трудности в том, чтобы следить, что говорил. — Никто не жаловался, — поиграл бровями Харви и неспеша отстранился. Майк рассмеялся, роняя голову ему на плечо. — Не сомневаюсь, — прыснул он и обхватил его руками в попытке завалить на кровать, тычась носом в шею. — Что, испугался, что я к тебе приставать буду? А я буду. Этот вопрос ударил под дых, мигом напомнив о его несвоевременном и лучше бы никогда не звучавшем признании. До него Майк не позволял себе подобного, и, черт побери, это был крайне херовый повод для шуток. — Ты пьян, — сдержанно озвучил Харви очевидное, начиная отлеплять от себя его руки, но Майк вцепился в него мёртвой хваткой, всё пытаясь повалить на постель. — Всё, хорош. Майк, — ледяным тоном окликнул он и, поймав наконец-таки его взгляд, отрезал: — хватит. Больше чтоб не было такого. Моргнув, тот медленно послушался, садясь ровно. Стеклянный взгляд прошёлся по полу и стенам, Майк упал спиной на кровать и накрыл лицо руками, уже не обращая внимания на распахнувшуюся рубашку. — Кажись, и впрямь перепил, — пробормотал он. Харви ничего не ответил, молча поднялся и вышел из комнаты, чувствуя, как холодеет в груди. Уснуть у него не вышло, несмотря на выпитое. Он ворочался, думал об идиотской выходке Майка и ненавидел тот факт, что так ему открылся. Он не должен был поддаваться порыву, должен был просто слушать его, сочувствующе хлопать по плечу и кивать с умным видом, будто всё знает: как правильно жить, с кем общаться и кого любить. Теперь же умненький мальчик Майк поступит на юридический, закончит Гарвард и станет его прямым конкурентом — чего он сам и добивался. Как юрист Майк будет опасен сам по себе: он умён, он гений, годы практики выбьют из него излишнюю доброту и наивность, и никому с ним будет не потягаться. Харви подставился. Лично вручил ему знание, способное его уничтожить. О чём он только думал? В ярости на самого себя, он смог забыться тревожным сном только к рассвету, а проснулся совершенно разбитым, не проспав и четырех часов. Он столкнулся нос к носу с Майком на кухне. Тот, хмурый и отстранённый, молча поставил перед ним ежедневную кружку капучино, без обычного пожелания доброго утра, без вопросов, без комментариев, без шуток. Он не сказал ничего, только глаза нервно бегали. Харви посмотрел на кофе и ушел в душ, совершенно не горя желанием разговаривать. И пить его кофе. Это была дерьмовая шутка. Дерьмовый поступок. Майк не имел права. На что Харви рассчитывал, открывая тогда рот? Майк — подросток, аутинг в его возрасте не такой опустошающий и оглушающий, это не катастрофа. Ему нечего терять, нечем жертвовать, кроме пары друзей, с которыми их дороги в любом случае разойдутся после школы. И возможно для него это смешно. Но для Харви — точно нет. Когда он вышел, Майка уже след простыл — только холодный кофе на столе стоять остался. Харви долго смотрел на истончившуюся опавшую пенку, собирая себя по кускам, чтобы подхватить кружку и вылить содержимое в раковину. Впервые за шесть лет на ней не было никакого узора вообще.

Бонус

Дверной звонок сходил с ума, терзаемый бледной угловатой рукой. Майка трясло, он вдавливал кнопку так, словно от этого зависела его жизнь, пока с той стороны в конце концов не раздались шаги. Бренчание замков — и дверь открылась, являя взбудораженную Донну в мягкой домашней одежде. Заметив подопечного, она тут же втянула его внутрь. — Ты вовремя, — шепнула она ему, сбивая с толку, и крикнула куда-то вглубь квартиры: — Джек! В спальне раздался шорох и вскоре в дверном проеме появился мужчина в одном только нижнем белье, очаровательно улыбаясь. Но улыбка тут же померкла, стоило ему увидеть замершего Майка, в недоумении приподнявшего брови. — Познакомься, это мой сын, Майкл, — елейно улыбнулась Донна, но этой улыбки названный Джеком скорее всего увидеть не успел, спрятавшись обратно в спальне и, судя по звукам, торопливо одеваясь. — Останешься на завтрак? — Слушай, милая, я только что получил сообщение, — уже полностью одетый, Джек вышел из комнаты, для правдоподобности пялясь в телефон, — мне нужно срочно убегать на работу, — он подошел к Донне и мимолетно чмокнул её в щеку, потом бросил короткий взгляд на Майка с таким ужасом, словно тот был привидением. — Я позвоню тебе. Майк бросил ответный, подняв брови ещё выше. Жалкая неуверенная попытка протянуть руку для рукопожатия затухла еще до того, как стала очевидной, Джек кинул что-то вроде «пока, малец» и исчез из квартиры так быстро, что мог бы побить мировой рекорд по бегу на короткие дистанции. — Наконец-то, — выдохнула Донна, запирая дверь. — Полчаса не могла выгнать, — она достала из кармана домашних штанов телефон и открыла список контактов. Майк опустил взгляд на её экран и увидел, как она блокирует номер, названный датой и названием бара. — А он ничего так, — пробормотал Майк, частично надеясь, что Донна не услышит этот комментарий, но она кинула на него короткий взгляд и покачала головой, улыбаясь. — Так я теперь твой сын? — вскинулся он, всё ещё не отошедший от сцены. — Дашь карманных, мам? — Уверена, папа даёт тебе достаточно, — парировала Донна, убирая телефон обратно, и направилась на кухню. Майк вздрогнул, услышав, как она назвала Харви, и поднял испуганный взгляд, стремительно бледнея, что от неё не укрылось. Они смотрели друг на друга пару мгновений прежде, чем она подошла к кухонным ящикам и достала из них кофейные зёрна. Майк подошёл, следуя традиции, и достал кофемолку. — Харви? — спросила она как бы между делом. — Я всё проебал, — задушенно прошептал он, пересыпая зёрна из пакета, и тут же нажал кнопку, обрывая дальнейшие вопросы. Он сделал для неё самый заковыристый и красивый кофе, какой умел, украсил его анисовыми звёздочками и коричными палочками. Процесс приготовления кофе его успокаивал, особенно на этой монструозной кофемашине: он потратил много времени, чтобы с ней сработаться, она была требовательна и прихотлива, что позволяло отвлекаться от всего остального. Донна терпеливо ждала, наблюдая за ним, и Майк знал, что она видит и знает больше, чем он хотел бы рассказать. Он поставил перед ней её айриш и со вздохом опустился напротив, роняя голову на подставленные локти. Перед закрытыми веками проносились воспоминания, пальцы сжимались на предплечьях всё сильнее. Майк помнил, как они с Харви сидели на террасе в день, когда ездили в больницу, как Харви сказал, что был влюблён в мужчину, а потом гладил его по спине и их бессмысленный трёп больше напоминал оправдание продолжать там сидеть в обнимку. Его уши горели и сердце билось слишком быстро, а он пытался притворяться, что его не выкручивает от желания вжаться в Харви всем телом, обвить его шею руками и ткнуться за ухо, целуя. Харви прикоснулся губами к его затылку, а он чуть не поцеловал его в шею. Харви разглядывал его в смокинге. Харви скользнул по его телу глазами, когда он раздевался. Харви обнимал его и прикасался чаще, чем раньше. И Майк, обладая знанием о его не настолько правильной ориентации, пьяный от Макаллана и собственных додумок, чуть не завалил его на кровать, неся какую-то ахинею. Он не мог рассказать об этом Донне. Но он помнил ледяной взгляд, доставшийся ему после этого, и внутри всё обрывалось. Тайна, которую он хранил с малых лет, тайна, про которую не знала ни его мать, ни лучший друг, но которую в легкую раскусила Донна чуть ли не на первой их встрече. А теперь знает и Харви. — Он понял, — еле слышно прошептал Майк, чувствуя злые слёзы отчаяния. — Твою мать, Донна, он понял. Что мне делать. Айриш, из которого Донна пыталась сделать глоток, с тихим стуком опустился обратно на столешницу. Ей не нужно было пояснение, чтобы понять, о чём он. Молча, она достала телефон и открыла их с Харви диалог, подталкивая его к Майку. — Посмотри. Майк недоумённо приподнял голову и опустил взгляд на экран. Там были короткие сообщения в стиле и духе Харви: рубленные приказы о назначении и переносах встреч, колкие комментарии касательно клиентов, шутки Донны и её отчёты о проделанной работе. — И что я должен увидеть? — нахмурился Майк, сбитый с толку. — Это ваша рабочая переписка. — Именно, — Донна забрала телефон и прокрутила диалог выше, чтобы снова положить перед ним. «Ты знала что Майк гей» «Иногда я забываю, что вещи, для меня очевидные, очевидны только для меня Будь с ним помягче» Майк в растерянности пялился на сообщения. Всё остальное относилось к работе: там были какие-то ссылки, даты, заведения. — Это было в тот день, когда Харви увидел тебя с Саймоном, — она отлистала диалог ещё выше и снова показала ему: «Как давно дружок Майка подсаживает его на травку» «Он сам отвечает за свои действия уверена косяк ему насильно никто между зубов не впихивал Поговори с ним Опусти рассказ о том, как праздновал поступление» — Это Харви учуял на тебе запах марихуаны, — она вновь скользнула большим пальцем по экрану. «Как сказать подростку что напиваться до зелёных соплей — не круто» «Вспомни себя в его возрасте» «Даже не хочу думать» — А это ты пришёл домой пьяным. Вот, что случается, когда Харви узнаёт про тебя, — спокойно произнесла Донна, пока Майк слепо таращился на её экран. — Что бы ты ни выкинул, он будет на твоей стороне, и он никогда от тебя не отвернётся. И если он узнает, первое, что он сделает, это напишет мне, потому что он понятия не имеет, что делать в таких случаях. Но Харви не отличается особой наблюдательностью в подобных вопросах, чем обеспечивает мне много веселья на работе, — фыркнула она и продолжила снова мягко: — Ты дорог ему, Майк, не в том смысле, в каком тебе хочется, но ты всё ещё ему дорог. И ты должен понимать, что по-другому он на тебя никогда не посмотрит. Она убрала телефон, Майк продолжал слепо смотреть в одну точку. Он еле заметно кивнул, чуть успокоившись, но боли от последних её слов это не уменьшило. Он знал это и давно пытался с этим смириться. — Я ведь пробовал встречаться. Не особо вышло, — хмыкнул он грустно, думая о Саймоне. — Мои ровесники — идиоты. Они просто… просто не дотягивают. — Ни один подросток не выиграет у взрослого состоявшегося мужчины, Майк, — покачала Донна головой. — Но ты должен понимать, что ты не любишь его за то, какой он на самом деле. Для тебя он идеален: забрал тебя из системы сирот, даже женился ради тебя, дал тебе поддержку и заботу, как мог, но после трёх лет в патронатных семьях для тебя этого было достаточно. Он привлекателен, умён, успешен и привязан к тебе. Но что ты знаешь о нём? Он высокомерный и самолюбивый, категоричный, издевается над людьми ради веселья, но ему всё сходит с рук, потому что он тонко чувствует грань, за которую заходить не стоит, за что Джессика его и ценит. Однако качество, которое сделало из него превосходного адвоката, не делает из него хорошего человека. Ты не видишь его настоящего, Майк. Ты видишь то, что он тебе показывает, потому что он из кожи вон лезет, чтобы быть для тебя хорошим примером. Майк продолжал слепо смотреть в столешницу, чувствуя, как её слова режут без ножа и выворачивают наизнанку. Донна была права. Донна всегда, до зубовного скрежета, отвратительно точно права. — И что мне делать? — тихо спросил он, стискивая кулаки. — С глаз долой — из сердца вон, — усмехнулась она, сочувствующе на него смотря. — Некоторые вещи лучше видны с расстояния. Поверь мне, Харви-опекун и Харви-человек — это два разных Харви. — Как аккуратно ты меня побуждаешь уехать в Гарвард, — хмыкнул Майк грустно, но усмешка быстро растаяла. — Вы сговорились с ним что ли? — Это ты сам придумал. Но колледж — неплохое место, чтобы познакомиться с новыми людьми и закрыть старые гештальты. Майк поднял на неё взгляд, она улыбнулась ему и отсалютовала бокалом с кофе. — А если не выйдет с Гарвардом, ты всегда можешь открыть кофейню, — её глаза улыбались тоже, когда она отпила немного, запачкав губы в пенке. Майк автоматом хмыкнул. Он уедет в колледж и начнёт новую жизнь. Он заведёт новых друзей, найдёт людей, с которыми можно будет соревноваться в знаниях, и перестанет скрывать то, насколько умнее других. Он отправит резюме, чтобы его приняли в «Пирсон Хардман» в качестве летнего практиканта и посмотрит на Харви — реального Харви. Он найдёт способ закрыть гештальт. Или откроет кофейню.