Опекун

Майк был занят поступлением — не то чтобы Харви проверял, с головой уйдя в работу и закопавшись в ней настолько, что временами ночевал в офисе. Дело Джессики подвернулось как нельзя кстати, служа превосходным оправданием не приходить домой слишком рано. Не приходить вообще. О том, что Майк сдаёт LSAT он узнал от Донны. Он просто кивнул, принимая информацию к сведению и продолжил работать, старательно игнорируя её крайне заинтересованный таким безразличием взгляд. Всё было просто: где-то в глубине души, очень, очень глубоко, Харви надеялся, что Майк не будет поступать на юридический — или хотя бы выберет Йель, чтобы их карьерные пути не пересекались как можно дольше. Но Майк внезапно вновь воспрял духом касательно колледжа, словно назло забыл все свои треволнения и упрямо пёр к цели, собирая документы, сдавая экзамены и выбивая себе стипендию. Настолько же упрямо, насколько ещё недавно отказывался поступать вообще. То, что Майк сдал LSAT на сто восемьдесят баллов, Харви тоже узнал от Донны. Это должно было его поразить — и оно поразило на самом деле, потому что он не столь часто сталкивался с гением своего племянника, чтобы воспринять новость о его стопроцентном результате как должное. Но червячок страха начал глодать свой путь через обе доли мозга: Майк ступил на дорогу, которая могла привести к его, Харви, карьерному убийству. Из тысяч и тысяч шагов это был первый, но он был сделан. — Ты никак не реагируешь, — заметила Донна, после его короткого кивка. Но Харви был с ней не согласен: он вообще-то поднял брови в искреннем изумлении. — Майк — умный парень. Я не ждал от него другого, — усмехнулся он спокойно, откидываясь на стуле. — В конце концов он гений тестов, было бы глупо думать, что он завалит LSAT. — Ты с ним не разговариваешь уже месяц и это на тебя не похоже, — нахмурилась Донна, тонкие пальцы слегка сжались на листе бумаги, который она держала. — Ведёшь себя слишком отстранённо. Что происходит, Харви? «Я рассказал Майку про Дерека и теперь у него есть компромат, который способен меня уничтожить. Если его документы окажутся в Гарварде, я позвоню своему профессору по этике и сделаю так, что Майка никогда не примут», — Донна действительно ждала, что он ей это скажет? Харви вздохнул и слегка развернулся на стуле, отводя взгляд. «Ошибки — это решения, о которых сожалеешь, но не позволяй никому думать, что ты не справишься с их последствиями», — сказала ему однажды Джессика. Простая истина, которую он передал Майку, потому что она, казалось, объясняла всё, была легкой и понятной инструкцией, ключом к тому, чтобы жить жизнь, не оглядываясь назад. И это было действительно так, пока он не совершил то, о чём действительно жалел. — У нас был разговор, которого не должно было быть, — медленно описал он ситуацию настолько смутно, насколько возможно. — Дерек. Харви метнул в неё убийственный взгляд. То, как проницательность Донны временами оставляла его безоружным, действовало ему на нервы. — С чего ты решила, что именно об этом я решил рассказать своему еле совершеннолетнему племяннику-гею? — огрызнулся он, чувствуя, что теряет самообладание. Господи, он не может спокойно даже думать об этом, если это когда-нибудь всплывёт, ему конец: он выдаст себя с потрохами одним только видом. А совсем скоро у него точно появится, что терять: грёбанное партнёрское кресло. — С того, как ты готов меня приложить чем-нибудь тяжёлым от одного только упоминания его имени в данном контексте, — повела Донна чётко очерченной бровью. Блядь, в его подчинении такая шикарная женщина, его на тот момент жена, а он запал на какого-то помощника юриста, ещё и окольцованного. — Что такого страшного сделал Майк, способный понять тебя лучше, чем кто бы то ни было в твоём окружении, что ты даже не можешь порадоваться его абсолютно охренительному баллу на LSAT? — Я не собираюсь поддерживать эту милую беседу и дальше, Донна, — холодно отчеканил Харви, скрещивая руки на груди. — Тебе заняться нечем? Я могу подкинуть тебе работы. — Грубость, защитная поза, уход в глухую оборону и отказ продолжать разговор, — перечислила Донна, оглядывая его с головы до ног. — Ты напуган до усрачки. О Господи, — неожиданно округлила она глаза и посмотрела уже с осуждением. — Это низко даже для тебя, Харви. Майк боготворит тебя, он никогда не сделает ничего, что навредит тебе. — Ты серьёзно ожидаешь, что я не заметил части про «даже для меня»? — вздёрнул Харви бровь, идеально тренированно игнорируя всё остальное. Он всё ещё совершенно точно не желал говорить об этом. Но руки опустил, принимая более неестественную в своей естественности позу. — Правильно расставленные акценты — залог успеха любой речи, — отмахнулась Донна. — Тебе ли не знать. Сегодня ты заканчиваешь в семь и мы идём в бар. Потому что помимо Майка и его абсолютно потрясающе написанного теста, с которым ты его поздравишь, и скажешь, как гордишься им и как Гарварду повезло с таким студентом, есть ещё одна хорошая новость. — Стреляй, — милостиво позволил Харви. По большей части потому что появился реальный повод соскочить с темы. Лист, который она всё это время держала в руках, лёг перед ним на стол, и настроение мигом улучшилось, стоило опустить на него быстрый взгляд. — Сегодня отпразднуем вдвоём, а на выходных скажем Майку. — Что ж, за это определённо стоит выпить, — ухмыльнулся Харви и поднял на неё взгляд. — Ты берёшь открывашку, я отчаливаю после второго бокала праздновать мальчишник. — Скинуть тебе адрес ближайшего стриптиз-клуба? — подначила Донна. — Потому что никто в том баре на тебя не поведётся после двух бокалов шоколатини. — Я могу закадрить кого угодно даже с бокалом шоколатини в руке, — фыркнул Харви, убирая подтверждение оформленного развода в стол. Он повесит его на стену рядом с дипломом об окончании Гарварда, как минимум. Брак дался ему сложнее, чем закончить пятым на курсе, а развод тем более: у него были связи в отделе регистрации, у Донны тоже, но оба по какой-то причине ими не воспользовались, чтобы ускорить этот процесс. Харви предпочитал над этим не размышлять. Он предвкушал, как скинет эти невидимые оковы. Но немой голос на задворках сознания подпитывал несвойственную ему тревожность, голос, чьё имя он не произносил вслух со времён увольнения его обладателя. В университете у него не было проблем, в школе у него было проблем, но если вдруг, по какой-то нелепой странной случайности… Он предпочитал глушить эти мысли работой. В эту ночь он всё же выпил шоколатини — и он мог поклясться, что ему не понравилось. Он смотрел на смеющуюся Донну и праздновал развод, как не праздновал ни выпускной ни, уж точно, свадьбу. Они наперебой рассказывали удивлённому бармену, как вообще оказались в браке, они рассказывали про Майка — они очень, очень долго рассказывали, какой он замечательный, какой он гений и сколько от него проблем, Харви пытался объяснить, кем они друг другу приходятся, но запутался, вспомнил брата, замолчал и залпом допил свой рокс. Они пили. Кажется, слишком много. Кажется, он поцеловал Донну в щёку. Кажется, они обнимались весь вечер. Кажется, там был кто-то ещё. Возможно, потому что домой он вернулся один. И он проспал. Харви проскользнул в кабинет раньше, чем Донна оказалась на своём рабочем месте, и молился, чтобы Джессика не заметила ни его, ни его состояния. Пить посреди рабочей недели было не самым мудрым решением, но, чёрт побери, он не жалел ни капли. Все встречи были предварительно передвинуты, никаких внутренних совещаний не намечалось, а он наконец-то разведён и свободен. От осознания этого даже дышалось легче. И появлялся план на вечер. Попрощавшись с Донной непозволительно по своим меркам рано, подмигнув в ответ на её многозначительную усмешку, будто они старшеклассники, он пошёл прямиком в бар. Но другой, в тот, где они праздновали развод, он в жизни никогда не вернётся. Всё было прекрасно — даже погода хороша. Он медленно потягивал виски и размышлял о жизни, посматривая по сторонам. Он знал, что хорош. Привлекателен, свободен, богат, молод — лакомый кусочек для любой заинтересованной женщины, у него просто-напросто нет конкурентов в поисках партнёрши по мимолётной связи. И он ловил недвусмысленные взгляды, прятал усмешку за кромкой бокала и просто наслаждался тем, что может принимать заслуженное внимание со стороны противоположного пола. Но он так и не сделал первый шаг. Через два часа он ушёл, убеждая себя в том, что просто слишком устал, что он взрослый состоявшийся человек, а целенаправленно кого-то клеить для секса — ниже его достоинства, что подцепить кого-то не будет проблемой в любом случае, а вот заявиться с кем-то домой, когда там Майк, чревато ненужными разговорами. Майк скоро отправится в колледж, кто-нибудь где-нибудь привлечёт его внимание и они проведут вместе пару чудесных ни к чему не обязывающих часов, играя в незаинтересованность и танцуя друг вокруг друга, чтобы в конце концов получить, что намеревались в самом начале — вот это было бы интересно. А отчаянно искать, с кем потрахаться — удел неудачников. Когда он захочет, он получит. Сейчас же просто не с руки: у него всё ещё есть обязательства перед Майком. С ним Харви и впрямь столкнулся, причем сразу, как открыл дверь. Вновь похвалив своё благоразумие, что не заявился в компании, он вошёл в пентхаус, тут же направляясь к себе, чтобы переодеться из костюма. На Майка он старался не смотреть, но и прилагал все усилия выглядеть так, чтобы не создавалось впечатления, что он его игнорирует. Он не хотел, на самом деле. Просто было много работы, просто задерживался в офисе. Просто действительно был скотиной, на полном серьёзе считая, что Майк обратит его доверие против него. Переодевался он дольше, чем было необходимо, потому что хотел с Майком поговорить: что-то щёлкнуло в голове, как раз где-то на середине пьяной речи Донны о том, какое Майк золото. Он воспитывал этого ребёнка с тринадцати лет, Майк вырос хорошим человеком. И, судя по последним событиям, вряд ли в этом была его заслуга. Харви осторожно постучал в его комнату: к тому моменту, как он всё-таки собрался с духом, в гостиной Майка уже не было. Впервые за долгое время он подождал, когда с той стороны раздастся голос, и лишь тогда открыл дверь. Одетый только в пижамные штаны, Майк сидел на кровати, одеяло и простыня сбились, словно он уже ложился, хотя не было и десяти вечера. Майк смотрел на него, не отрываясь, даже будто бы и не мигая. Харви на миг показалось, что зря он пришёл и пытается вести себя как ни в чём не бывало после всего того времени, как они не разговаривали. Он даже не мог чувствовать себя задетым, что узнал о результатах его экзамена от Донны, а не от Майка лично. — Я слышал, ты написал LSAT на сто восемьдесят баллов, — в конце концов произнёс он ровно. Отведя глаза, Майк еле заметно улыбнулся и чуть стиснул сплетённые в замок пальцы. — Ну, я ведь всё-таки гений, — неуверенно фыркнул он прежде, чем вновь вздернуть взгляд на Харви. Взгляд, полный облегчения и радости от того, что их холодная война закончена. Взгляд, уколовший совесть посильнее любых комментариев Донны о низости его мыслей, что Майк способен предать его доверие. — Я горжусь тобой, Майк, — слегка улыбнулся он, стараясь говорить как можно мягче. — И твоя мама тобой бы гордилась. Ты станешь блестящим юристом. Гарварду повезёт иметь такого студента. С каждым его словом глаза Майка, казалось, разгорались всё ярче. Боже, вот теперь он точно чувствовал себя как мудак. — Спасибо, Харви. Это, — кадык его дёрнулся, — много значит для меня, — он снова отвёл взгляд, пальцы чуть расслабились и снова сжались, всё ещё переплетённые. — Я… хотел извиниться. Я глупость сделал, — его ресницы мелко дрожали, повинуясь направлению нервно бегающих глаз, — я просто надеюсь, что ты… что между нами… всё нормально, — ресницы взметнулись вверх, зрачки сузились на голубом фоне, смотря прямо на Харви. Ему захотелось подойти и потрепать Майка по голове, убедить его, что всё в порядке, но атмосфера не располагала. Он только улыбнулся. — Конечно, — просто сказал он, пожимая плечами. И вспомнил о том, что вёл себя как мудак, и не может просто проигнорировать этот факт: он всё ещё опекун этого ребёнка. — Я тоже должен извиниться, Майк. Было бы лучше, если бы он пояснил за что конкретно он извиняется, но внутренний голос шептал ему, что озвучь он свои причины, их отношения изменятся окончательно и бесповоротно. Харви не хотел этого. Но, к счастью, Майку не требовалось пояснений: он лишь тоже еле заметно улыбнулся, вновь стискивая пальцы. Последовавшая за этим тишина была немного неуютной, и, чтобы прервать её, Харви чересчур легкомысленно предложил: — Не хочешь посмотреть что-нибудь? Майк слегка задумался, прежде чем неуверенно мотнуть головой. — Прости, Харви, я… мне завтра надо рано вставать. Ну знаешь, разбираться с документами. — Хорошо, — кивнул тот, не зная, что чувствует по этому поводу. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, Харви, — кивнул Майк, провожая его взглядом, пока он закрывал дверь. Оставшись один на один с собой, он сначала налил себе немного виски, а потом спустился на первый этаж, чтобы открыть ноутбук и проверить, не прислали ли ему новую версию контракта, которую обещали ещё ко вчерашнему дню. Её действительно прислали пару часов назад, и он, отправив бумаги в принтер вместе с оригиналом, пригубил виски, откидываясь на стуле и смотря в потолок. Н-да, не так он представлял себе первый вечер после долгожданного развода.

***

Майка приняли в Гарвард со стипендией, которая покрывала стоимость обучения целиком, но сам Майк, похоже, особой радости по этому поводу не испытывал. День ото дня он хмурился всё сильнее, собирая вещи, однажды вечером Харви услышал, как тот шипит что-то в телефонную трубку за не до конца закрытой дверью. Но время шло, билет был куплен, багаж оплачен, снята комната в общежитии — несмотря на предложение Харви снять для Майка квартиру — и в какой-то момент они оказались в аэропорту. Его друзья не провожали его до аэропорта: Майк сам попросил их этого не делать. Но всё равно болезненно оглядывался до последнего и искал глазами лучшего друга, который так и не приехал с ним попрощаться. У ворот Донна долго обнимала его, не желающего с ней расставаться, наушники на его шее очевидно болезненно впивались ему в ключицу. Он поглаживал её по лопаткам и тихо что-то шепнул, но Харви не расслышал ни его слов, ни ответа Донны. — Покажи, чего стоишь, — сказала она ему на прощание, потрепав по щеке. Глаза Майка были на мокром месте. Он перевёл взгляд на Харви — весь потерянный и немного напуганный. Харви вновь вспомнил того разбитого мальчика из больничной палаты и сам протянул руку. Коротко посмотрев на его приглашающую ладонь, Майк бросился в его объятия, судорожно стискивая пиджак, комкая дорогущую вещь, до боли прижимая Харви к себе. — Спасибо, Харви, — еле слышно шепнул Майк в его плечо, объятия стали крепче. — За всё. И Харви неожиданно осознал, что тот действительно уезжает. Он растрепал и так непослушные тёмные волосы, погладил лопатки, сжал пальцы на угловатых плечах сильнее необходимого. Майк — проблематичный, слишком умный, нервный, добрый парень, от которого он хотел уже отдохнуть, действительно уезжал. — Надери им зад. Или я надеру твой. Майк прыснул, не разжимая рук, вжался ухом в его шею, зажмурившись. — Я надеру твой, — пообещал он и прижался губами к самому уголку его челюсти, отстраняясь так быстро, что Харви не успел среагировать. Последний раз взглянув на Донну, потом снова на Харви, Майк развернулся и, подхватив сумку, медленно побрёл в зону посадки, опустив голову. Харви смотрел ему вслед, щека горела. Он хотел, чтобы Майк посмотрел на них — на него — ещё раз, последний раз. И перед самыми металлодетекторами Майк действительно замер. Но лишь поднял голову, расправил плечи и протянул посадочный мужчине за стойкой. Получив штамп, он натянул наушники, щёлкнул по экрану телефона и пошёл дальше бодрым шагом. Так ни разу и не обернувшись. — Он будет в порядке, — раздался тихий голос Донны. Харви честно хотел отмахнуться и фыркнуть. Но поймав её понимающий полный скрытой тоски взгляд, смог только кивнуть. — Поехали, — прочистив горло, сказал он и достал телефон, чтобы вызвать такси. Джессика дала им разрешение прийти на работу позже, чтобы проводить Майка, но злоупотреблять её добротой было последним, что он собирался делать. Он торчал в офисе до ночи, отрабатывая те несколько часов, что пропустил с утра, а потом просто цепляясь за всякую мелочь, которую нужно было доделать именно сегодня и никак иначе, потому что голова звенела от непрошенных воспоминаний. Но около десяти ему пришло сообщение от Донны с коротким «такси ждёт тебя внизу», и он откинулся на кресле, гипнотизируя взглядом потолок. Майк уехал — от этой мысли щемило в груди. Осознав, что совсем расклеился, Харви встряхнулся и всё же внял её непрошенному совету, быстро собрал вещи и пошёл прочь. Пентхаус встретил его тишиной. Вообще-то он всегда встречал его тишиной, но в этот раз она ощущалась иначе. Харви скинул вещи на диван Донны и поднялся на второй этаж, намереваясь сразу завалиться в кровать и уснуть. Но у комнаты Майка он остановился. Дверь, та же, что и все другие, без рисунков и опознавательных знаков, дверь, в которую больше не надо стучаться, чтобы войти. Из этой комнаты можно сделать гостевую — не то что бы он собирался приглашать гостей, но не простаивать же помещению? Харви тихо её открыл, замирая на пороге. Майк не долго здесь прожил, но комната всё равно выглядела куда более обжитой, чем спальня Харви. На столе остались валяться кое-какие бумаги, на покрывале кровати остались складки и неровности после прощальных посиделок Майка с друзьями, книжная полка так никогда и не была заполнена: Майк не перевёз книг с предыдущей квартиры, отдав их на благотворительность. Взгляд Харви блуждал по стенам, по кофте, которую Майк отказался брать в последний момент и оставил висеть на спинке стула, по письменным принадлежностям на столе, по приоткрытому шкафу, по складкам на одеяле. Мотнув головой, он закрыл дверь и ушёл к себе. Пентхаус теперь целиком в его распоряжении, он может приводить, кого захочет, когда захочет — он даже может пойти и познакомиться с кем-нибудь прямо сейчас, отпраздновать полную свободу действий и передвижений. Вместо этого, Харви сбросил костюм прямо на пол, переоделся в пижамные штаны и улёгся на кровать, слепо смотря в потолок. Через месяц ему двадцать восемь, жизнь только начинается. У него почти неприлично большая зарплата, собственный пентхаус и перспектива партнёрского кресла в не столь отдалённом будущем в лучшей юридической фирме Нью-Йорка. Но всё это меркнет на фоне одного простого факта: Майк ушёл, так ни разу и не обернувшись. *** Харви был рад видеть Скотти. Даже не так. Он был очень рад видеть Скотти. А она была рада видеть его, и их переглядки в переговорной, возможно, слегка вышли за рамки корпоративной этики, если судить по говорящему взгляду Джессики, которым она его одарила в самом конце встречи. Но Харви всегда умел анализировать происходящее и флиртовать одновременно, так что ей не в чем было его упрекнуть. Со Скотти их связывало много приятных воспоминаний. Можно даже было сказать, что они были близки, но про существование Майка она не знала, хотя не раз проходилась по его внезапно возникшему интересу к ювенальной юстиции на последних курсах. Последний раз они виделись около шести лет назад, перед тем, как Харви заключил фиктивный брак. Про него он Скотти тоже так никогда и не сказал, и когда она предприняла попытку встретиться уже после, просто соскочил, отговорившись делами. Одного отказа ей оказалось достаточно — больше они не виделись. До этого дня. Цепочка взглядов-слов-полунамёков привела их в архив, к пыльным коробкам и путающимся в пуговицах пальцам. Всё было как раньше, словно и не было этих шести лет, была только Скотти, знакомая до малейшего жеста и взгляда, знакомая на вкус и на ощупь, и тело двигалось само. — Не помни причёску, — судорожно выдыхала она, распахивая на нём рубашку, пока его пальцы пробирались вверх по её бёдрам. — Не помни костюм, — в тон ей ответил Харви, приникая к её шее. Она даже духи те же использовала. И ту же марку презервативов. И так же резко выдыхала, цепляясь за его плечи, и двигалась в том же темпе, и это было именно то, чего ему не хватало. — Встреча выпускников удалась, — подвела она итог, поправляя одежду, пока Харви выбрасывал презерватив в ближайшую корзину для бумаг, мысленно жалея того, кто его обнаружит. Они оба тяжело дышали и пытались привести себя в порядок, слишком раскрасневшиеся, чтобы покинуть архив, поправляли одежду друг на друге — знаменитая сплочённость Гарвардского братства, принявшая не ту форму, какой была задумана. И чёрт побери. Это было восхитительно. До комичности официально они обменялись визитками и распрощались у лифтов, ничто не выдавало их небольшую шалость. Но когда Харви вернулся в свой кабинет, недремлющий селектор изрёк искажённым голосом Донны: — Перепихон в архиве — какое клише. — Клише это называют те, у кого кишка тонка. Донна развернулась на стуле, поднимая свою идеально прорисованную бровь. — Ты правда так думаешь? Харви искренне рассмеялся. Пиликнул телефон входящим сообщением: Майк прислал что-то в «семейный» чат, и он замер, читая кучу сообщений, приправленных фотографиями и смайликами. Оторвавшись от экрана, он бросил взгляд на Донну: та тоже смотрела в свой телефон и еле заметно улыбалась. Майк освоился в Гарварде и иногда им пишет. Он больше не женат. Он больше не родитель. Его отношения с женщинами вернулись в своё естественное русло. Джессика доверяла ему всё более и более трудные, проблемные контракты. Клиенты были от него без ума. Внутреннее расследование продвигалось, и партнёрское кресло с каждым днём становилось всё ближе. Жизнь налаживалась. Конец первой части