***
Джессика вызвала его к себе сразу, как он закончил обсуждать то самое, щепетильное и очень срочное с Соммерхедом. Попавшие на плёнку измены — не совсем его ниша, но когда у жены доля акций, а шантаж не заставил себя ждать, всё сводится к юридическим аспектам и возможному разводу. Разводы тоже не совсем специфика Харви, но тут слишком важный клиент, которому он вполне не прочь сделать одолжение и согласиться вести дело не по своему профилю. Он зашёл к Джессике, вполне довольный собой и парочкой элегантных действий, что уже успел предложить. Джессика, увидев его настрой, улыбнулась. — Успешная встреча с клиентом? — Как всегда, — усмехнулся Харви. — Проверяешь, как у меня дела? — Всегда приятно услышать хорошие новости, а ты их стабильный источник, — расщедрилась она на комплимент и Харви шутливо поклонился. — Странно, но рад стараться. Однако микроменеджмент — не совсем твой стиль, что наталкивает меня на мысли, что я здесь не для поднятия твоего настроения. — Верно. Ты здесь, чтобы объяснить мне, почему два часа назад Луис пришёл ко мне, сказав, что ты унижаешь его перед стажёрами и младшими юристами, вмешиваешься в его работу и подрываешь его авторитет. А, это этот разговор. — Наверное потому, что Луис не вырос из подгузников, и вместо того чтобы решать проблемы, как взрослый человек, побежал жаловаться воспитательнице, что его обижают? — Ты меня сейчас воспитательницей назвал? — вздёрнула Джессика бровь. — Я назвал Луиса детсадовцем. — Луис — младший партнёр, Харви, — произнесла Джессика, добавив стали в голос. — Я закрывала глаза на твоё поведение, пока ты не выносил это на всеобщее обозрение, но ты привёл к нему двоих сотрудников и решил показать, кто здесь босс, при них, — подчеркнула она. — Поправь меня, если я ошибаюсь. — Один из его пони орал дискриминационные высказывания на весь этаж. Этаж, на котором находился мой клиент. — Пони, — повторила Джессика с лёгким замешательством. — О, а ты не слышала? Он называет стажёров и младших юристов своими пони, из которых выбирает самых породистых, а потом ставит на них своё клеймо качества. И, поверь, мне тоже не нужна была эта картинка в голове. Харви мог отдать Джессике должное: она очень старалась держать лицо. На миг закусив губу, чтобы не рассмеяться вслух, она скрестила руки на груди, принимая более суровый вид, однако Харви знал, что вовремя выложенная на стол карта сыграла в его пользу. — Я хочу услышать твою версию событий, — в конце концов произнесла Джессика, взяв себя в руки. — Думаю, он всё описал верно. За исключением того, что младший юрист уволен за дискриминацию, так что авторитету Луиса не угрожает ничего, кроме него самого. — Луис сказал, что ты его унизил и поднял на смех перед стажёром. — Я ему сказал, чтобы прибрался у себя, потому что его сотрудники позволяют себе оскорбления в адрес именного партнёра. — И Майкла Росса, — добавила она, застав его врасплох. — Не так ли? — она невинно вздёрнула бровь. Чёрт-чёрт-чёрт. Харви понял, что поторопился с выкладыванием козырей на стол, нихрена это не был разговор о Луисе. — Не неси чушь, Джессика. Ты бы поступила так же, услышь, что кто-то обвиняет Хардмана в харассменте. Несмотря ни на что его имя всё ещё на стене, и это нарушает что внутренний кодекс компании, что несколько законов о клевете, репутации и частной жизни. Джессика долго сверлила его взглядом, но в конце концов кивнула. — Предположим, я тебе верю. Но это не даёт тебе права устраивать разборки с младшим партнёром перед остальными сотрудниками, я надеюсь, ты это уяснил, — она выразительно на него посмотрела, проигнорировала закатанные глаза, вздох, сомневающиеся мотания головой и в конце концов дождалась вынужденного кивка. — Теперь позволь добавить от себя. Я знаю, насколько Майк тебе дорог, Харви. И я знаю, как тяжело тебе было пережить смерть брата. Но эти чувства должны оставаться вне офиса. Потому что мы оба знаем, что будь на месте Майка кто-либо другой, ты бы и пальцем не шевельнул. Харви скрипнул зубами, но упрямо спросил: — С чего бы тебе так думать? Я верен фирме душой и телом. — С того, что в твоём кабинете сидел клиент стоимостью в миллионы. И на всём белом свете есть только один человек, обладающий для тебя бо́льшим приоритетом. И это не Хардман. — Мне показалось, я увидел Синди Кроуфорд, — пожал Харви плечами. Джессика смерила его взглядом, но лишь помотала головой, ничего не сказав.***
Традиционный субботний показ в этот раз начинался без него, потому что у Соммерхеда возник неотложный разговор, который обязательно должен был состояться в субботу в семь вечера и никак иначе — мир бы обрушился, подожди тот до воскресенья, и Харви опоздал на добрый час к назначенному времени. Из гостиной уже раздавалась лирическая музыка и болтовня вперемешку со смехом, что задело больше, чем он хотел бы. — Не думал, что «Хатико» — это комедия, — крикнул он из прихожей, закрывая дверь. Он, конечно, не ожидал, что его будут ждать, но приятного всё равно было мало. «Хатико» был идеей этих двоих: они решили, что грустный фильм про тоскливо ждущего своего хозяина пса доведёт Харви до слёз. Сам Спектер сильно в этом сомневался, но согласился, потому что это обещало какую-никакую разрядку после довольно напряжённой последней недели. — Мы тебя ждали, — раздался голос Майка, и Харви на миг почувствовал себя засранцем, что был такого низкого о них мнения. — Включили грустную музыку для создания атмосферы. — А пока играем в «что можно сказать за столом и в постели», присоединяйся, — с улыбкой предложила Донна, оборачиваясь через спинку своего дивана и протянула ему пачку попкорна. Харви опустил портфель на кухонный стол и подошёл к ним, запуская в неё руку. Майк тем временем набил полный рот попкорна из своей пачки и выдал: — «Больше в меня не влезет». Донна рассмеялась, запрокидывая голову. — Неплохо, — она задумалась на мгновение, потом скривилась и произнесла с отвращением: — «Почему у меня все пальцы липкие?» Поперхнувшись, Майк резко наклонился вперёд, пытаясь не дать ничему вывалиться изо рта, Харви прыснул и закинул горсть в рот. — «Подожди, пока твоя сестра придёт», — присоединился он, обходя диван и садясь рядом с Майком. — Фу, — Майк дрожал от смеха и пытался проглотить всё, не подавившись, но выходило у него плохо, — ты отвратителен. — «Ни у кого не выходит, как у тебя, мам», — продолжила Донна, сочувствующие хлопая Майка по спине, чтобы не подавился. Майк, захлебываясь смехом, еле выдавил из себя: — Вы друг друга стоите. «Не буду я это глотать, оно горькое». Донна с Харви рассмеялись в голос. Майк смог наконец-то разогнуться, утирая лицо от крошек. — Чёрт, я пойду умоюсь, — объяснился он, поднимаясь, — приготовься плакать, как младенец, — ткнул он походя в Харви пальцем. — Если тебя не разжалобит «Хатико», я буду разочарован. — Ты будешь разочарован, — ответил ему Харви вслед, закидывая горсть попкорна в рот. — Сегодня без суши? — обратился он к Донне. Та взяла пульт и начала копаться в настройках телевизора, настраивая картинку. — Я поставила двадцать баксов, что ты не расплачешься, а у тебя слёзы на глазах только при их виде. Так что наслаждайся попкорном и не подведи меня, — подмигнула она. — Я хоть раз тебя подводил? — спросил Харви со скепсисом. — Потому не советую начинать сегодня, — пропела она. Вернулся Майк, опускаясь обратно на своё место между ними и устраивая пачку попкорна у себя на коленях. — Вечер фильмов официально объявляется открытым, — радостно возвестил он, закидывая попкорн в рот. Донна нажала на пуск. Харви наблюдал за историей с долей скептицизма: если создатель картины хотел, чтобы зритель ассоциировал себя с собакой, которая безумно скучает по своему хозяину, то вышло только вызвать раздражение. Лежать на станции и ждать — даже для пса план так себе, и Харви просто не мог поставить себя на ни на чьё место в этой истории — разве что на место умершего профессора. Он бы тоже умер. От скуки. Рядом раздался всхлип, Харви недоумённо повернулся: Майк рыдал. Он чуть было не прыснул от смеха: так пытаться развести кого-то на слёзы и разреветься самому, но вовремя заметил его выражение лица. Что-то пошло не так, слишком пустым был его взгляд, слишком бессмысленным. — Донна, выключи пожалуйста, — еле слышно произнёс тот, подтягивая колени к груди и упираясь в них лбом. Его пальцы подрагивали, впиваясь в собственные предплечья; Харви смотрел на это всё в немом шоке. Фильм, конечно, давил на все жалостливые точки, известные человечеству, но не до такой же степени. Он перевёл взгляд на Донну, безмолвно прося о помощи. Поймав его взгляд, Донна мотнула головой и аккуратно положила руку Майку на плечо. Он потянулся к ней переплетая с ней пальцы. — Простите, — раздался его невнятный голос, заглушённый позой, — я думал, что… думал, что готов его увидеть. — Всё в порядке, — спокойно произнесла Донна. Харви аккуратно опустил руку Майку на плечо, чуть сжимая пальцы. В ответ Майк сжался, казалось, слегка от него отодвигаясь, и настолько контрастная реакция на один и тот же жест вонзилась ему иглой под рёбра. — Я заварю чай, — прокашлявшись, сказал он. Харви отошёл на кухню, всё пытаясь не думать о том, что Майк попытался от него отстраниться. Не выходило. Они с Донной о чём-то шёпотом переговаривались, но стоило ему подойти, замолчали. Харви протянул Майку кружку чая, тот молча взял, кивнув. — Мне вас оставить? — спросил он спокойно, чувствуя, что своим приходом прервал какой-то важный разговор. Пусть он не хотел, чтобы у Майка были от него секреты, пусть ему было неприятно, что тот делит их с Донной, а не с ним, но и просто смотреть на его слёзы, не имея возможности ничего сделать, было слишком. Он хотел помочь, даже если это означало наступить себе на горло и уйти в тень. Но Майк мотнул головой и поднял на него уже сухие, но всё ещё чуть воспалённые глаза. Его руки подрагивали. — Поехали на кладбище. Годовщина смерти Джеймса и Лаванды — вспомнил Харви. Через два дня. — Поехали, — кивнул он. — Я только переоденусь. Было часов восемь, но идея о том, чтобы перенести на завтра, даже не рассматривалась. Пару раз они уже навещали их могилы ближе к ночи, и редко навещали в годовщину, потому что она часто выпадала на рабочий день. И они всегда ездили вдвоём, без Донны. Донна никогда не спрашивала почему, а ни Харви, ни Майк не считали должным как-то это аргументировать — традиция сложилась сама и не нарушалась с безмолвного позволения всех участников. — Тебе вызвать такси? — поинтересовался Харви у неё, пока Майк допивал чай, гипнотизируя пол взглядом. — Я на машине, — мотнула та головой, всё стреляя глазами в затылок Майка. Её выражение лица дрогнуло, выдавая её безграничную любовь к мальчишке, и Харви почувствовал себя идиотом, что их отношение друг к другу вызывает у него ощущения сродни ревности. Он должен быть рад, что у Майка есть другие близкие люди помимо него. — Позаботься о нём, ладно? — попросила она тихо, переводя на Харви взгляд. Харви кивнул. — Ты знаешь, что это было? — мотнул он головой в его сторону. — Старые воспоминания. Думаю, он сам расскажет тебе, — она легко улыбнулась. — До встречи в понедельник. — Стой, — Харви быстро прихватил её предплечье: все были на эмоциях, стоило ковать железо, пока горячо. — Как тебе удалось оправдать перед Джессикой ваши с Майком отношения на работе? Донна выдохнула и накрыла его руку своей. — Я сказала, что сделаю это всё равно, а её предупреждаю только из моего к ней безграничного уважения. Возможно, именно поэтому она тебе не сказала, — усмехнулась она, словно знала, что Харви уже подходил к Джессике с этим вопросом. Возможно, она и правда знала. — Донна Полсен, — протянул Харви с восхищением, — заткнула за пояс Джессику Пирсон. — Ты идиот, — фыркнула та. — Я сделала это, и теперь у тебя меньше причин наломать дров, но ты раз за разом находишь новые пути, — она легко погладила его по костяшкам. — Езжайте, уже поздно. Харви отпустил её руку, кивая и желая удачно добраться. К нему со спины подошёл Майк, Донна попрощалась и с ним, улыбаясь понимающе. Они пожали руки — больше просто прикоснулись друг к другу, их мягкое рукопожатие зависло в воздухе на короткое мгновение, прежде чем они плавно его разорвали, и Донна вышла из квартиры, оставляя Майка с Харви наедине. Майк растёр лицо, взъерошивая себе волосы и громко выдыхая, возвращаясь к дивану. Харви достал телефон, чтобы заказать такси. — Для справки: я не собирался рыдать, — раздались глухие оправдания Майка с дивана. Харви только хмыкнул. — Пока мы не в суде, можешь хоть весь пентхаус слезами залить. Такси будет тут через пять минут, ты готов? С дивана Донны раздался невесёлый смешок. — Ты же знаешь, что я никогда к этому не готов.***
Солнце уже опускалось за горизонт, на кладбище не было никого кроме них двоих. Было нечто особенное в сумеречной тишине, достаточно светлой, чтобы видеть выгравированные на граните имена, но всё ещё способной спрятать излишки эмоций. Майк молча шёл за ним, чуть отставая: он никогда особо не рвался увидеть могилу матери. Харви подозревал, что тот так никогда и не смирился с её смертью до конца. Они дошли до могильной плиты, поблескивающей золотыми буквами. «Джеймс Спектер & Лаванда Росс» Харви сглотнул ком в горле, который всегда появлялся при виде имени брата. — Привет, мам, — раздался рядом еле слышный шёпот. — Привет, Джеймс. Харви молчал — он не имел привычки обращаться к ним вслух, но не стал сдерживать грустной улыбки, вспоминая Лаванду. Она была чудесной женщиной. С братом дела обстояли сложнее: воспоминания о нём вызывали ноющую тупую боль. — Думаю, она была рада, что ты забрал меня, — голос Майка подвёл, и он сорвался на хрип. Посмотрев в его сторону, Харви ощутил острое желание к нему прикоснуться: хлопнуть по плечу или приобнять, он даже дёрнулся это сделать. Но вспомнил, как Майк отстранился от него, и ладонь зависла в воздухе. Он перевёл взгляд на выгравированные имена. А как бы они отнеслись, если бы он взял Майка за руку? Сейчас, когда Майк вырос, подобные жесты… выглядят иначе. — Думаю, она бы в любом случае была рада, что ты не остался в патронатной системе, — ухмыльнулся он, но Майк мотнул головой. — Не во всех патронатных семьях было плохо. Была одна, где я хотел остаться. У них был очень маленький, но уютный дом, они были добры ко мне, пытались подружиться. Я прожил у них всего месяц, когда женщина забеременела и УЗИ показало тройню. Я сам попросил вернуть меня в систему: даже нам втроём там было тесно, они бы не справились с ещё тремя детьми. Я просто не мог… не хотел доставлять им проблем. Они даже хотели поддерживать связь, но я отказался. Майк замолчал, его глаза не отрывались от могильного камня, он судорожно сглотнул. — В первой семье было хуже всего. Не потому что они были самыми плохими — хорошими они, конечно, тоже не были, но не самыми плохими точно. Нас там было семеро, они жили за счёт приёмных детей. «Отец», — он обозначил кавычки в воздухе, фыркая, — не работал вообще, на нас ему было плевать, мы просто не должны были мешаться под ногами. Его жена кормила нас, иногда давала сладкое. Но её дико раздражало, когда к нам кто-то приходил или звонил. Ко мне тогда наведывался Маркус, я ждал его посещений, чуть ли не дни считал. Но каждый его приход оборачивался адом. Меня ненавидели все: мои братья с сёстрами за то, что у меня есть родня, а наши приёмные родители — за то, что я общаюсь с кем-то вне дома. Всё, что я тогда мог, это ждать. Я ждал Маркуса, я ждал тебя. Я всегда ждал тебя, постоянно, каждую секунду. Каждый раз, когда меня звали к телефону, я надеялся услышать, что тебе дали опеку, что ты скоро заберёшь меня оттуда. — Я делал всё, что мог, — ровно прервал его Харви. Он не совсем понимал, обвинял его Майк в чём-то или нет, к чему он это говорит. Харви знал, что тому пришлось нелегко в патронатных семьях, но он рвал себя на куски, пытаясь доказать всем инстанциям, что достоин забрать его себе, только-только пройдя рубеж совершеннолетия. Майк вскинул на него взгляд, его глаза влажно блеснули в полумраке, отражая свет заходящего солнца. Харви вспомнил его фотографию в мессенджере. — Я не… — неловко пробормотал Майк, отвлекая его от мыслей о той фотографии, и устало потёр лицо. Пальцы его правой руки знакомо, пусть и еле заметно, подрагивали: давно Харви не видел у него тика. — Чёрт, это хреново прозвучало. Я знаю, Харви, я всегда это знал. И именно поэтому это было ещё тяжелее. Я не мог ничего сделать, я мог только ждать и жить с осознанием собственной беспомощности. Жить с мыслями о том, как бы оно было не случись той аварии, и терять надежду каждый проклятый день. Я читал историю Хатико и думал о том, как ему повезло. Он мог сбежать и делать то, что хотел, он мог жить свою недолгую жизнь, как хочет, он мог выбирать. Да, он выбрал ожидание, но он не понимал, что происходит, и у него всегда была надежда, потому что он был всего лишь глупым псом. У меня не было выбора, а через полгода не осталось и надежды. Я же гений, чёрт побери. Я знал, что шансы всё меньше с каждым днём. — «Хатико» не так давно вышел, — нахмурился Харви. — Сама история произошла ещё в двадцатые годы прошлого века, — пожал Майк плечами. — Я часто проводил время в библиотеке, лишь бы домой не возвращаться, — усмехнулся он. — Чёрт, Прости. Это всё звучит так, словно я тебя обвиняю в чём-то. Я просто… дурацкая была идея смотреть этот фильм, — сокрушённо выдохнул он. — Я думал, что оставил тот эпизод позади. Харви вновь потянулся к его плечу, но так и не дотронулся до него, вновь ощущая незримое присутствие могильного камня. Вместо этого он лишь сказал тихо: — Думаю, Лаванде бы понравился. Она бы поспорила с Джеймсом на то, кто первый расплачется. Он видел, как Майк растянул губы в улыбке. — Это точно. Знаешь, она всегда в тебя верила, — тихо продолжил он. У Харви кольнуло в груди. — Даже когда ты бросил колледж и работал почтальоном или кем там. Джеймс волновался, что ты так и застрянешь на подработках, а она нет. Она всегда говорила, что ты достигнешь многого. Больше, чем Джеймс мог бы себе представить. Я помню её взгляд, когда ты сказал, что поступил в Гарвард. Она буквально смотрела на него с выражением лица «я же говорила», — Майк усмехнулся. — Поэтому да, она должна была быть рада, что именно ты стал моим опекуном. Как и я рад, что могу называть тебя другом, — добавил он тише. — Ты больше, чем друг. Это вырвалось само. Зазвенело во влажном воздухе, оседая между ними, пока Майк медленно оборачивался, чтобы встретиться с Харви взглядом. — Ты семья, — добавил тот. — И всегда ей будешь. Кадык Майка дёрнулся, он перевёл взгляд с Харви на могильную плиту, растерянно моргая, и опустился на одно колено перед золотой вязью имени своей матери, чтобы медленно прикоснуться к впалым буквам кончиками пальцев. Харви молча следил за ним, ничего не говоря, лишь смотрел на его спину и утопающий в наступающей темноте затылок. Полномочия опекуна Харви сложил с себя год назад, и больше не осталось слова описать их отношения. Не друзья, не родня — чужаки, делящие на двоих медицинскую страховку и недвижимость. Майк поднялся с колена, открывая Харви вид на имя брата, и тот отдал бы всё на свете, чтобы получить от него совет. Джеймс бы рассмеялся ему в лицо, припоминая все те разы, что пытался ему что-то сказать, а Харви закатывал глаза и не слушал. Но сейчас это касается не только Харви, это касается сына его любимой женщины, Джеймс должен был, обязан бы был подсказать ему хоть что-то. Холодное прикосновение к своему запястью Харви заметил сразу, но ничего не сделал. Они стояли слишком близко, плечом к плечу, и ледяные пальцы Майка костяшками задевали тыльную сторону его ладони на вдохах. Больше, чем друзья; семья, не связанная кровью, но не партнёры и не супруги. Глаза жгло, Харви глубоко вздохнул, ледяное прикосновение скользнуло по его запястью из-за случайного движения, костяшки Майка самую малость скользнули между его пальцами. Харви хотел взять его за руку, но лишь еле заметно дёрнул указательным пальцем, огладил замёрзшую кожу. Майк шевельнулся ему на встречу. Это казалось больной шуткой: стоять над могилой брата и его жены, размышляя об их сыне, не решаясь взять его за руку открыто. Им плевать, они мертвы, их мнение больше не имеет веса, их осуждение не имеет смысла. Но Харви всё равно продолжил трепетно поглаживать палец Майка, будто его не контролировал, и до боли в глазах вглядывался в потемневшее от времени имя брата, словно оно должно было дать ответ на вопросы, которых не существовало. — Я начинаю забывать, как звучал её голос, — хрипло признался Майк, голос долетал словно сквозь морок: настолько Харви был сосредоточен на его пальцах, поглаживая их. — Какой она была. Как бы отреагировала на то или иное событие. Я помню, как она выглядела, до мелочей, я помню, сколько морщинок образовывалось вокруг её глаз, когда она улыбалась, как изгибались её брови, когда она хмурилась. Я помню каждое её выражение лица, но они все как застывшие маски. Я боюсь однажды проснуться и понять, что больше не помню её живой. Харви ничего не сказал. Его не благословили эйдетической памятью, его воспоминания о брате и Лаванде изнашивались и блекли со временем. Майк не мог себе этого представить, не знал каково это — не помнить даже количество родинок у Джеймса на лице. Харви помнил брата живым. Но восстановить в памяти его улыбающееся лицо с каждым разом становилось всё труднее. Он аккуратно зацепил указательный палец Майка своим, огладил его подбадривающе большим. Его рука была ледяной, но места, которых касался Харви уже согрелись. Он притворился, что не заметил, как Майк сглотнул. Хорошо, что Лаванда не видит этого. Харви сильно, очень сильно сомневался, что она бы просто спустила это на тормозах: он знал, как это выглядит со стороны. Господи, о чём он только думает.***
Ситуация на могиле брата не выходила у него из головы, хотя не должна была так сильно врезаться в память. Майк странно посматривал в его сторону, когда они возвращались домой, и Харви старался держать лицо, но под этой маской мысли метались со скоростью военного истребителя. Лезли давние и неподходящие случаю воспоминания, знание того, что Майк гей, рождало страх, что тот мог воспринять его жесты неправильно, одарить их смыслом, который не подразумевался. И тот факт, что тот бросал на него сосредоточенные взгляды всю поездку, ничерта не помогал выкинуть это всё из головы. У него нет времени над этим думать: ситуация Соммерхеда выходила из-под контроля, и ему надо было как-то её разруливать, а не размышлять непонятно о чём. — Не против, если я заночую сегодня дома? — раздался голос Майка, когда они уже подъезжали к адресу Харви. Вынырнув из своих размышлений, но виртуозно изображая безграничную заинтересованность в происходящем за окном, Харви кивнул. — Твоя комната всё ещё на месте. — Спасибо. Больше они за весь вечер не проронили ни слова. Придя домой, Харви сразу направился в свою ванную — больше чтобы избежать необходимости видеть Майка, или говорить с ним, или как-то иначе взаимодействовать. Плеснув на лицо холодной водой, он встретился взглядом со своим отражением в зеркале. Докатился. Скотти, вроде, была в Лондоне, Харви глянул на часы и, недолго думая, залез в душ, переоделся и вышел из квартиры, вызывая такси до полюбившегося ему бара в четырёх кварталах от дома. Мысль о том, как отреагирует Майк, если он приведёт кого-то с собой, он отбросил сразу: Майк взрослый мальчик и, судя по тому, что Харви слышал в офисе, ориентацию не скрывает, а значит и личной жизнью вряд ли обделён. Всё будет в порядке. Всё будет в порядке — повторил он про себя и с раздражением отбросил эту мысль, приглашая свою спутницу зайти первой. В доме было тихо, скорее всего, Майк уже спал, и Харви хотел оставить это неизменным, но женщина, с которой он вернулся, слишком громко восхищалась видом из окна. Харви поспешил пригласить её в спальню. Где-где, а там с шумоизоляцией проблем точно не было. Да и вид был ничуть не хуже. Проблемы появились позже. Своей спутнице Харви ночью оплатил такси до дома, чтобы они с Майком не пересеклись по утру, но, кажется, все его усилия пропали втуне, ибо первое, что спросил у него утром Майк, было: — Это кладбища на тебя так действуют, что ты трахался всю ночь? — он усмехался, заливая хлопья молоком, полностью одетый. Вообще-то у Харви не было ни молока, ни хлопьев, что значило, Майк уже успел сходить в магазин. Харви прищурился, ощущая явное напряжение в воздухе. — Полегче с лексиконом, молодой человек. — Я вообще удивлён, что ты смог с кровати подняться, старикан, — продолжил Майк с усмешкой, но злости то ли не мог, то ли даже не пытался скрыть. — Думал, тебе поясницу прихватит. — Сбавь обороты, — нахмурился Харви. — Ты переходишь границы. — Я спал в соседней комнате! — огрызнулся Майк, пришпиливая ложку к столу. — Ты мог хотя бы, я не знаю, подождать один день? Или просто попросить меня не оставаться вчера на ночь? Из элементарного, мать твою, ко мне уважения! Глубоко вздохнув, Харви потёр глаза. Майк, конечно, был отчасти прав, чем Харви думал вчера — непонятно, но что сделано, то сделано. Он не собирался оправдываться. — Моя личная жизнь тебя не касается. — Вот именно! А ты суешь мне её в лицо, после того как… — он оборвался. — Пошёл ты, — резко поднялся он, с грохотом отодвигая стул. — Кофе на столе. До встречи на работе. Хлопнула входная дверь — Майк вылетел, даже не потрудившись её закрыть.***
На этом субботние просмотры были закончены: у Майка продолжали появляться внезапные дела, их общение практически сошло на нет, а Донна сверлила Харви взглядом. Харви отвечал тем же. Ситуация Соммерхеда начала плавно подходить к разводу, которые Харви всей душой ненавидел, но, получив от клиента разрешение на полную свободу действий, начал прессовать убитую предательством мужа супругу. Этот развод пил из него все соки, давно он не оставался в офисе до десяти, и так как действовать надо было быстро, помощь его «ассистента» была как нельзя кстати. Ошибок стало гораздо меньше, идеи, с которыми Томас к нему приходил, больше не звучали, как вырезки из юридического справочника для чайников, однако Харви не был идиотом. Но если Майк хотел впрягаться за кого-то ещё — пусть впрягается: рано или поздно это выйдет ему боком. А потом безмозглая личинка в лице юриста-третьегодки отправила адвокатам супруги черновик их стратегии. Когда Харви понял, в чём дело, он пришёл в ярость. — Собирай вещи, — рявкнул он, стремительно заходя в помещение с кубриками и нависая над Томасом. — Ты уволен. Тот моргнул непонимающе, вскочил на ноги. — По какой причине? — возмущённо воскликнул он. — По этой, — Харви пришпилил лист бумаги к его столу. — Объяснишь, почему мне его вручила юристка миссис Соммерхед? Все краски схлынули с его лица, когда он осознал, что перед ним. — Простите, мистер Спектер, он, видимо, застрял среди бумаг, что я отправлял, это не специально, клянусь вам! Я просто… — Ты, — перебил его Харви, — просто угробил месяц моей работы. Продолжай оправдываться, и я вычту свою ставку за этот месяц из твоих выплат. Не попадайся мне больше на глаза, я надеюсь, что ты забудешь дорогу в юриспруденцию. Чёрт побери! — Мистер Спектер, пожалуйста! — взмолился Томас. — Прошу, дайте мне ещё один шанс, умоляю, я… — Пошёл вон! — гаркнул Харви, выходя из себя окончательно. — Ты ещё не понял, что ты сделал? Ты завалил мне дело. Не из-за недостатка опыта, или навыков, или знаний, а из-за своей тупости, что гораздо хуже, потому что идиотизм не лечится. — Вы не имеете права так оскорблять сотрудников, мистер Спектер, — раздался суровый голос у него за спиной. — И вы не можете его уволить из-за простой оплошности. Харви обернулся, чтобы увидеть хмурого Майка, прожигающего его немигающим взглядом. В помещении воцарилась мёртвая тишина, все смотрели на развернувшуюся сцену того, как кто-то посмел спорить с Харви, мать его, Спектером. Харви скрипнул зубами. Он заранее ненавидел то, что должно будет сейчас произойти. Медленно подойдя к закутку Майка, он смерил его долгим предупреждающим взглядом. Майк не дрогнул. Идиот. — Майкл Росс, любитель встревать в конфликты, — медленно начал Харви. — Теперь учит старших юристов делать их работу. И почему же я не могу уволить человека, из-за грубейшей ошибки которого месяц работы не только меня, но и всех помощников юриста на этом этаже, пошёл коту под хвост? — Потому что такое может произойти с каждым. Включая вас. — Не может. Но вот что я скажу, Майкл. Я его не уволю, — он заметил, как глаза Майка слегка расширились от удивления, и улыбнулся доброжелательно. — При одном условии: ты лично будешь нести за него ответственность. И когда он ошибётся в следующий раз, вылетите вы оба, сразу и без рекомендательных писем. Ну что? По рукам? — он протянул раскрытую для рукопожатия ладонь. Майк сглотнул. Он перевёл взгляд на протянутую кисть, потом Харви поверх плеча — на Томаса. Сглотнул снова. — Советую думать быстрее, моё время стоит очень дорого. Взгляд Майка вновь метнулся Харви за спину. Пару мгновений он смотрел на Томаса, эмоции на его лице сменяли одна другую, его рука дрогнула, дёргаясь заключить сделку. Но в конце концов он отвёл глаза в сторону, опуская голову. Сдаваясь. — Что произошло? — поинтересовался Харви, дожимая. Майк, мать его, должен уяснить урок. — Уверенность в том, что все заслуживают второго шанса, испаряется, как только ответственность за их решения взваливают на твои плечи? Майк метнул в него болезненный взгляд из-под бровей, Харви равнодушно смотрел в ответ. — Спасения рядового Райана не произойдёт, я так понимаю? — поинтересовался он, убирая руки в карманы, всё не отводя от Майка холодного безэмоционального взгляда сверху-вниз. — Думай, кого защищаешь, щенок, — бросил он напоследок, — и от кого. Пока он не вышел за дверь, в помещении стояла гробовая тишина.