На скейте к свободе

      Выбрать между дорогим рестораном и уютной кафешкой в стиле кантри оказалось очень и очень просто. В общем, потому что Драгон захотел во второе, а Адам и не смел возражать. Для него, честно говоря, никакой разницы особо и не было, если его верный спутник будет рад, то и он соответственно тоже. Так что, побродив немного по центру города, желаемое место передышки от длительной прогулки быстро было найдено и, так сказать, оккупировано. Кафе оказалось довольно просторным, большая часть интерьера выполнена под древесную отделку, на стенах располагались картины, которые создавали сосредоточенный красочный балаган и в довершение всему этому стал камин.В отличие от тёмной гаммы проливного дождя интерьер сочетал в себе тёплые пастельные тона, и от резкого контраста серости и уюта сразу жехотелось укутаться в тёплый плед где-нибудь на диванчике, и уже ни за что и не при каких обстоятельствах не вставать. Что, впрочем, и было сделано.       Морена как ужасно заботливый и совестный человек усадила Адама поближе к камину, чтобы тот как можно быстрее согрелся и насквозь промокший рукав его чёрной рубашки высох. Пригрозив молодому человеку не вставать без нужды и преспокойненько отдыхать, она тут же упорхнула куда-то вглубь зала и уже через парочку мгновений раздобыла плед и парочку мягких подушек, что на самом деле здесь было полным полно. В этом вся фишка кафе, будто они заранее готовились к сезону дождей и только ждали промокших насквозь путников.       Укутав своего верного раба в своеобразный кокон и накинув несколько подушек для полной картины, Морена осталась полностью довольной своей работой. А вот у Адама несмотря на все устроенные удобства было немного отличное мнение.       - Ваше святейшество, вы решили превратить меня в бабочку? Извольте, но даже при всём желание у меня этого не выйдет.       - Не паясничай, - хмуро произнесла Морена, видя, как мужчина пытается освободиться из тёплых пут мехового пледа. На этот протест, сидящая рядом девушка, тут же повернулась и лишь сильнее укутала Адама, а чтобы жилось ему ещё слаще, она тут же выдвинула безоговорочный ультиматум. -Если ты заболеешь, то мы не сможем больше вот так гулять в ближайшее время. Тебе так хочется прекратить наши встречи?       И на это Айноске возразить уже ничего не мог. Поиграл во взрослого мальчика и хватит, теперь только и остаётся, что тяжко вздохнуть и принять свою незавидную участь. Хотя почему уж такую незавидную? Человек, который ему нравиться, заботиться и беспокоиться о нём, разве не в этом истинное счастье? Тут же и так всё очевидно! И всё же для того, кто привык заботиться о себе самостоятельно, это было уж как-то непривычно.       - Да уж, в следующий раз я подумаю, прежде чем чихать в твоём присутствии, - только напоследок и выдал мужчина, смотря на то, как ловко и быстро Драгон листает меню и предлагает согревательные не только тело, но и душу напитки. На это замечание, «юноша» не отрываясь от книженции, тяжко вздохнул и несколько упрекающим, сколько обеспокоенным тоном, пробурчал.       - В следующий раз постарайся не делать ничего такого, чтобы могло спровоцировать эти ужасно муторные последствия. Побереги своё здоровье уж если не для себя, то хотя бы для меня.       - Раз ты так беспокоишься обо мне тогда ладно, - обречённо выдохнув, Айноске откинул голову на спинку дивана и немного задумался.       Раньше он бы вполне вероятно не стал бы вот так просто позволять творить с собой всё, что вздумается. Всё же Шиндо по-прежнему является довольно закрытой личностью, и что нападки, что заботу воспринимал в штыки. Однако сейчас он преспокойненько соглашается с тем, что предлагает ему Драгон, с удовольствием слушает его лепеченье и желает быть к нему как можно ближе. Постоянно касаться и касаться, чтобы после чувствовать на своей одежде тонкий запах корицы, шоколада и чего-то неумолимо свободного, яркого и до ожогов на коже нежного. Возможно, это всё лишь плод его фантазии, больного рассудка, что истосковался по человеческому отношению и всё же для него Драгон пах так и никак иначе. Айноске невольно подмечает, что только рядом с этим «мальчишкой» ему становиться как никогда спокойно, будто все заботы и проблемы тут же улетучивались и уже не имели в себе никакого значения. Наверное, так должно быть, когда действительно любишь? Айноске точно этого не знал, но он мог со стопроцентной уверенностью заявить, что ему нравиться это чувство. Нравится, что вот так можно не волноваться о том, как тебя примут или поймут, потому что в любом случае всё пройдёт как надо.       Поэтому в кои-то веки Шиндо позволяет себе расслабиться и просто насладится тем, как его очаровательный спутник уже несколько минут пытается выбрать между шоколадным чизкейком и тирамису, бубня себе под нос различные аргументы за и против того и иного варианта. Видя с какой озадаченностью даётся Драгону этот нелёгкий выбор, Айноске отчего-то испытывает неимоверную тягу прикоснутся к лицу «юноши» и снова наблюдать затем как с неимоверной скоростью меняется выражение его лица. Однако он замирает в последний момент, когда его рука оказывается в считанные сантиметры от желаемого и тут же отдёргивает её. Как никак Шиндо дал обещание не нарушать личное пространство без должной на то необходимости. Хотя для него необходимость была, и ещё какая! Ну, вот как объяснить Драгону, что он буквально стал зависим от всех этих далеко неслучайных касаний и нуждается в них чуть ли ни как в кислороде? Вот и Айноске не знал, как это сделать.       - Ты чего? – спрашивает недоверчиво Морена, замечая лишь тот момент, когда Адам, отшатывает от неё руку как ошпаренный.       - А, н-нет, ничего, - тут же отнекивается мужчина и как ни в чём ни бывало улыбается. Он действительно не знал, как бы быстрее заставить Драгона привыкнуть к нему, чтобы больше для Адама не существовало той надоедливой грани, которую он обязал для самого себя же придерживаться во что бы то ни стало. Он же как никак джентльмен. Однако Айноске был бы не Айноске, если бы вот так вот отказывался от желаемого. Никто же ему не мешает ту самую необходимость создать, верно ведь? – Хотя…Я всё ещё испытываю некий дискомфорт.       - Что-то не так? Ты плохо себя чувствуешь? – обеспокоенный голос Драгона заставляет мужчину радоваться. Пока всё идёт как надо.       - Ну, что ты! Я бы не сказал, что это действительно так. Однако всё же моя отчаянная глупость и желанием быть героем в твоих глазах сыграли со мной злую шутку. Меня ещё немного, но всё же морозит, - о, да, этот мужчина актёр от бога! Если бы вам только удалось увидеть его немного болезненное выражение лица, вполне вероятно вы бы сразу же уложили его куда-нибудь на мягкую постель и отпаивали бы куриным супом, постоянно приговаривая какие-нибудь подбадривающие глупости. А как-то только вам бы довелось взглянуть в его сожалеющие рубиновые глаза, то уж тут то можно было бы и все смертные грехи ему простить, не то что маленькую оплошность. И собственно говоря, Морена уже была готова всё это провернуть. И Адам это прекрасно понимал. Ему во всём этом спектакле оставался лишь один маленький штрих, который бы и позволил бы заполучить желаемое.– Ох, мне правда это неловко просить, однако если бы ты всё же согласился, я был бы несказанно рад. Не мог бы ты…       - Здравствуйте, что будете заказывать? – раздавшийся голос подошедшей официантки громогласно и бесповоротно обрывает все актёрские труды Айноске, потому что как бы там не было, а подходящий момент испорчен. Но уж тут-то ничего не попишешь, официантка же не виновата в том, что попросту выполняет свою работу? Так-то он так, но вот Шиндо был на данный момент с этим не согласен. Он грозно зыркнул в сторону ничего не подозревающей девушки, но почти сразу же сменил выражение своего лица на дежурно улыбчивое и безразлично стал перечислять всё, что требуется, понимая, что его горе спутник будет ещё долго ломать голову, так сказать, над нелёгким выбором.       Морена же облегчённо выдохнула в тот самый момент, когда мужчина заказал и то и другое, аргументируя это тем, что так появится возможность обмениваться десертами и ничья фигура от этого не пострадает. После такого заявления в глазах юной скейтерши, Адама поднялся чуть ли не до звания всенародного героя. Даже появилось желание слагать ему легенды, воздвигать памятники и звать детей в его честь. И всё было бы ничего, пока не появилась маленькая загвоздочка.       - Вы так внимательны и заботливы. Вашему младшему брату очень повезло с вами.       И вот тут-то Морена чуть под стол не свалилась, берега не попутала, проснулась как от резкой пощёчины, в общем нецензурном плане она знатно так охуела. Пришлось резко пересмотреть все свои приоритеты. Во-первых – сейчас её до глубины души оскорбило такое замечание. Не, она, конечно, знала, что выглядит довольно молодо, но осознавать, что на фоне безупречно-обворожительно-статного Адама, она выглядит как взбалмошный подросток что-то не приходилось. Но даже не это самое страшное. Существует ещё такое понятие как «во-вторых» и вот тут-то было чего опасаться. Точнее даже не это, всё бабье нутро Морены так и кричало «черт, если ты сейчас ничего не придумаешь, мужика из-под носа уведут, а ты и пикнуть не успеешь». И как бы паника тут была не безосновательна, всё то же бабье нутро молниеносно выявило и подтвердило эту догадку. Первое – уж чересчур вежливое общение. Нет, тут конечно можно было бы спихнуть на профессионализм официантки и все дела, но Морена то уверенна, что дело не в нём, и это подкрепляло следующие. Второе – жесты и мимика. Несмотря на всю чопорную вежливость, незнакомка ни разу не взглянула в сторону Морены. Вот ни разу, будто смотрела сквозь неё. Рукой помаши, всё равно не откликнется. Зато взгляды на Адама бросала очень уж многозначительные. И третье, пожалуй, самое главное – неведанной длины декольте. Вот серьёзно, Морена точно была убеждена, что до сего момента белая майки официантки не была так сильно перетянута вниз. И ко всему прочему в голове всплыл эпизод минутной давности, где всё та же самая официантка тянулась чуть ли не через весь стол, нарочито наклоняясь вниз, чтобы указать на какое-то особое предложение в меню, и видимо заодно задавить своими грудями Морену. Стоит сказать, что весь этот детальный анализ действий настойчивой незнакомки девушка провела за считанные секунды. Вот она, настоящая бабская сила! Когда нужно и пентагон взломает. И теперь, когда проблема точно выявлена и обозначена, нужно с ней что-то сделать. Причём чем быстрее, тем лучше.       - О, да! Мне ужасно-преужасно с ним повезло, - встревает «юноша» быстрее, чем это недоразумение развеяться или приобретёт новые обороты. Драгон тут же юркает под плед к Адаму, как можно сильнее прижимаясь к нему, словно всем видом демонстрируя «моё, никому не отдам». Едва ли кто то успевает пикнуть, как Морена начинает то ли жаловаться, то ли давить на жалость. - Но он так часто задерживается на работе. Совершенно нет времени на свою семью. Ко всему прочему его всегда рука об руку сопровождает ужасная усталость. Вы же можете это понять?       - Конечно, - официантка всё так же вежливо соглашается, однако женщина женщину поймёт с одно взгляда. Она – точно такому внезапному порыву общительности рада не была, и словно игнорируя говорящего, с каким-то чересчур уж озабоченным видом обращается к мужчине. - - Наверное вам нелегко приходится.       - Да-да, так и есть. Ужасно нелегко, - Морена даже и не думала перестать гнуть свою линию и на этот раз она собиралась поставить жирную точку во всём этом недоразумении. - Столько деловых встреч, нескончаемый поток людей, после всего этого так и хочется побыть в тишине и покое. Так что я очень надеюсь, что вы как человек понимающий, побыстрее оформите заказ и дадите ему возможность отдохнуть. Так ведь, братик?       - Безусловно, - Айноске от этой сцены становиться донельзя смешно. А также ко всему прочему его милый Драгон сейчас грелся у него под боком, что абсолютно точно не могло не радовать мужчину. Теперь он не так уж и зол на эту горе официантку, и готов принести свою лепту в этот затянувшийся спектакль. - Пожалуй, на всё, что меня хватит так это уделить время своему очаровательному младшему брату.       В завершение картины остаётся мимолётный поцелуй в лоб со стороны Айноске, после чего официантка, закатив глаза, скрылась с поле зрения, а Морена, словно гордый военачальник, отстоявший свою крепость, расплывается в улыбке, не сразу осознавая, что она вообще натворила. А вот Адам оставить эту ситуацию без внимания,увы, не мог. Не в его компетенции упускать такую возможность. Поэтому обвив руки вокруг непростительно хрупкой талии «юноши»(в конце концов, не Шиндо первый перешёл в наступление) он не даёт тому и возможности опомниться и начать протестовать.       - Нет, я, конечно, надеялся, что мы станем родственниками, но не в таком смысле. А впрочем, в запретной любви тоже есть своё очарование, - от этого наглого и отчего-то до невозможности романтичного замечания, до Морены, наконец, доходит осознание произошедшего, из-за чего не краснеть - просто не получается.       - Дурак.       Вот и правильно, творит она, а дурак всё же – он.       

***

      - И всё-таки я очень жалею, что согласился, - Морена вяло расковыривает свой любимый шоколадный чизкейк, который на данный момент не вызывает ни какой радости и восторга, как это обычно и происходит. Ну, то есть половина тирамису счастье ещё приносило, а вот когда дело дошло до половины чизкейка, настроение куда-то убежало. Хотя куда оно всё же убежало объяснить и понять можно.       Поначалу всё было как обычно. Как обычно хорошо. Беседа шла своим чередом, и отвлекаться на другой мир особо надобности и не было. И так бы эта прекрасная идиллия и продолжалась, если бы в какой-то момент Адаму не позвонили и на той стороне трубки серьёзно так не озадачили. Чем конкретно Морена не спрашивала, однако это было что-то по работе и что-то очень важное, поэтому сейчас мужчина уткнулся в телефон и агрессивно строчит сообщения, чтобы как можно быстрее покончить с делами и вернуться к спокойному времяпровождению.       И вот так мы дошли до момента, где страдает от зубчиков вилки ни в чём неповинный чизкейк. У Морены появилось время, чтобы порефлексировать и она его очень грамотно расходует в этом деле, вспоминая ещё недавний разговор с отцом. Прошло уже около десяти минут, а мысли о тех несчастных бумагах, что покоились у неё теперь абсолютно везде – в комнате, в сумке, портфеле, в институте и даже в электронной версии – не давали ей покоя. Настолько, что это даже перешло в устное сожаление.       - Что конкретно? – Айноске не отрывается от телефона, потому что ещё занят, но не прокомментировать внезапно заговорившего Драгона увы не мог. - Ты про тот случай, когда Блоссом попросил разложить кисти для каллиграфии или про то, что Джо снова затащил тебя в спорт-зал в шесть часов утра, а может ты имеешь ввиду ту надоедливую блондинку, что звала тебя на свидание? В любом случае, что бы из этого не подошло, я тебе давно говорил перестать с ними общаться. Нет людей, нет проблем.       - Ха-ха-ха, очень смешно, - язвит «юноша», слыша насмешливый тон со стороны, отчего просто нельзя остаться равнодушным, особенно когда настроение и без того не очень. – Подумаю над этим в следующей жизни, мистер-пожалуйста-не-общайся-ни-с-кем-кроме-меня.       - Не глупи, Драгон, я, может, и ревную, но запрещать тебе общаться не в моей компетенции. Да и тем более, ваше святейшество, вы очень и очень просты в своём характере. Если бы вы смотрели куда-то не в сторону ваше смиренного раба, то определённо точно вас бы замучала совесть,- для Айноске вся эта неправильно воспринятая шутка, становиться звоночком, чтобы искусно перевести тему и тем самым разбавить обстановку. Получается довольно хорошо, потому как Драгон кивает головой, понимая, что действительно всё так, как и он сказал, после чего Айноске рефлекторно кладёт руку на плечо «мальчишки» и подгребает его себе под бок. Отчего тот ойкает, но за всё время тесных посиделок уже и не возражает. Адам, будто зная, что всё так и будет, довольно улыбается и со стопроцентной уверенностью заявляет. - Ну, и ещё я точно знаю, что лучше Черри, Джо и всяких там блондинок. У них нет и шанса против меня.       От этой бьющей через край самоуверенности, у Морены не выходит нечего, кроме как хихикнуть и со столь же важной интонацией пойти на попятную.       - Что ж, с этим мне будет сложно поспорить. Извини, после такого становится даже неловко за то, что я с ничего взъелся. Я ведь и сам в ревности горазд.       - Это я уже понял, - хмыкает мужчина и по-прежнему продолжает печатать что-то в телефоне, как бы показывая, что ему на самом деле всё равно. Но, боже мой, ситуация то действительно страшная, и Морена успокоится уж точно никак не могла, после сегодняшнего происшествия.       - Ну, вот серьёзно, ты только глянь в сторону той официантки, она же с тебя уже полчаса взгляд не сводит! Так не пойдёт, как насчёт того, чтобы сменить гардероб на вещи а-ля мешок из-под картошки.       - Не слишком ли радикально? – недоверчиво спрашивает Адам, удивляясь такому громогласному предложению, но вот у «юноши» было совершенно противоположное на это мнение. И по тому рвению, с которым «он» это доносил, можно было и так всё понять.       - Нет! Этого даже будет слишком мало! Тебя во что не одень, ты всё равно будешь выглядеть сногсшибательно. Твоя красота вообще законна? Вам, мистер-обворожительность, случаем не приходят каждодневный штрафы за вашу чрезмерную сексуальность?       Если бы Айноске сейчас, что-то бы ел, то он бы определённо поперхнулся. Однако к его же счастью всё, что могло бы его отвлечь от этого разговора, так это телефон, в который ещё приходилось иногда поглядывать, чтобы дождаться ответа на сообщения. Поэтому у него было довольно много самообладания, чтобы в итоге растянуть улыбку а-ля ехидный чеширский кот и вынести из ситуации как можно больше полезного для себя. Вводить Драгона в краску, не это ли счастье? Если же вам кажется, что нет, то вы просто не романтик с немного садистскими наклонностями.       - Ты считаешь меня сексуальным? Не знал, что вы, моё невинное святейшество, знаете такие слова. Порой вы меня удивляете!       И, конечно, желаемая реакция не последовала себя ждать. В этом Драгон пусть и предсказуем, но донельзя очарователен. Когда хмурит брови или же пытается скрыть лицо за руками, попутно что-то бурча себе под нос или же активно протестуя – всё это ужасно нравилось Айноске, и ради этого можно было и потерпеть, когда после всего этого приходилось смиренно выслушивать отчитывания и нравоучения в свою сторону. Впрочем, чем всё это закончилось нам знать уже и не обязательно.       

***

      - Итак, мой дорогой Драгон, я полностью готов тебя выслушать, – вдруг произносит Адам и отбрасывает телефон в сторону. От такого резкого энтузиазма Морена чуть не роняет вилку на пол и ко всему прочему умудряется захлебнуться самим воздухом.       - Ты это о чём? – действительно, что мужчина вообще имеет в виду? Девушка тут себе сидела никого не трогала, издевалась над едой и думала о смысле жизни, и вот такое замечание освободившегося Адама, уж чересчур сильно напрягало. Особенно его блаженное лицо, которое в купе со своей лукавой улыбкой вызывали уж слишком подозрительные чувства.       - Не хочу бросать камень в твой огород, Драгон, но на твоём лице всё написано. Если бы ты видел себя со стороны, то сразу же всё понял. И к тому же, меня настораживает пытка, что ты провёл над несчастным десертом. Поэтому тут два варианта, либо же он оказался предателем всей нашей замечательной страны, и ты над ним устраиваешь смертный приговор, либо же случилось что-то действительно плохое, ибо ты, как правило, сметаешь сладкое за считанные минуты. Поэтому у меня есть серьёзные основания думать, что с тобой случилось что-то действительно серьёзное.       - И всё-то ты знаешь, - Морене ничего не остаётся кроме как выдохнуть и так уж и быть перестать потрошить внутренности торта. Некоторые мысли мучали её уже на протяжении нескольких дней и выгрызли нервную систему так, что уже хотелось на стенку лезть. Но, впрочем, и был более гуманный вариант. – У меня проблемы. Не сказал, что это что-то же такое масштабное, как расправа над предателем, однако из-за всего этого мой распорядок дня помахал мне платочком и упорхнул в неведанною страну, где-то аж до июля.       - Конкретнее.       - Ну…       

***

      Это было обычное утро, ничего не предвещало беды, и выходной должен был пройти исключительно в объятиях пухового одеяла. Морена спала и видела чуть ли не десятый сон, где ей пришлось стать второстепенной героиней какого-то слезливого сёдзе и ко всему прочему решать вселенского масштаба проблемы главной парочки, которую хотелось аж задушить из-за своей нерасторопности. Но чуть ли не выбитая с петель дверь, что глухим хлопком впечаталась в стенку, разрушила все мечты Морены стать местной Ларисочкой Гузеевой.       - Морена, у меня для тебя хорошие новости! – настолько весело задорно воскликнул женский голос, что девушке аж показалось, что она выиграла миллион долларов в лотереи, потому как другие новости в семь часов утра быть хорошими попросту не могли.       - Какие? – вяло спросила юная особа, прикрывая свою голову подушкой, нисколечко не желая видеть лицо своей матери в такую рань. Несмотря на то, что такие выпады с её стороны были далеко не частой вещью в этом доме, Морену как-то сейчас это не особо заботило.       - Спустишься вниз и узнаешь. У Кацураги есть к тебе дело.       Последняя фраза ощущалось звонкой пощёчиной на лице, сон как рукой сняло и ничего не оставалось, кроме как быстро метнуться с кровати и сделать всё, чтобы привести свою сонную физиономию в порядок. Впрочем, это не заняло так много времени, и уже через пятнадцать минут весь немногочисленный состав семьи Котаро собрался за обеденным столом, где домработница уже успела всё накрыть. Однако что-то уж рисовый омлет не вызывал никакого аппетита, да и кофе как-то не сильно бодрило по сравнению со всей этой утренней неразберихой. Но по атмосфере, царящей за столом, стало сразу же понятно – пока тарелки не опустеют, никто говорить не будет. Так что пришлось, вздыхать, давиться, но кушать завтрак.       - С четвёртого июля, будет проходить акция в рамках проекта разговора на равных, - начал отец, уже допивая горький кофе. От такого неожиданного начала, девушка недоверчиво посмотрела на мужчину, затем перевела взгляд навечно блаженную мать и уже после стала внимательно вслушиваться в разговор, поняв, что ничего хорошего явно не будет. - Такие мероприятия далеко не редкость, однако в этом году на собраниях было принято решение расширить его обхват на молодёжь. Так сказать, показать своё небезразличие к гражданам с целью выявить юные дарования и дать им возможность развиваться в выборном направление. И поскольку я всё это дело спонсирую, я посчитал, что это будет не плохая возможность проявить твои организаторские таланты. Плюс к тому же ты сможешь обзавестись ценными знакомствами. Конечно, заниматься ты этим будешь не одна, на тебе только часть с твоим институтом, где это всё будет проходить. Ваш совет активистов эту идею уже одобрил, так что люди у тебя уже есть. Остальные подробности расписаны здесь, если будут вопросы, можешь обращаться, но по пустякам меня не отвлекай.       Морена опасливо взглянула на высокую стопку бумаг, что казалось собиралась стать её смертельным приговором и только потом, мысленно успев отыграть свои похороны, приступила к их детальному изучению. Лицо её ничего не отображало, кроме сосредоточенности, но вот если бы девушке не приходилось скрывать свои чувства за этим напускным спокойствием, то вы бы могли лицезреть там целую палитру эмоций от ужаса, страха, негодования до гнева, отвращения и полнейшего разочарования.       - Ты уверен, что я справлюсь? – только и выдавливает из себя юная особа, надеясь хотя бы на смягчение смертного приговора. Но ответ, кажись, буквально отрубил ей голову одной точной лаконичной фразой.       - Конечно, ты же моя дочь!       

***

      - И вот так вот я уже неделю копаюсь в документах, высылаю справки, чуть ли не потом с кровью выбиваю разрешения и постоянно контактирую с людьми. А я же вот совсем не социальная личность, да и лидер из меня так себе, а тут буквально повесели все вопросы организации на меня. Нет, я конечно по возможности всё сгребаю на других, но это ситуацию не скрашивает. Я думаю, такими темпами мне и до петли не далеко, - чуть ли не хныча, жалуется «юноша», конечно же, исключая из своего рассказа, некоторые неудобные подробности. Вот так и получается, что Драгон настолько расчувствовался, что теперь буквально чуть ли не плачет, лежа на столе, и ко всему прочему кусает верх своей майки, полностью ей обслюнявив. – Но даже не это так страшно уж с горем пополам организаторство то получается, возможно, всё даже пройдёт, ну, не то чтобы гладко, но хотя бы приемлемо. Однако меня ещё сумели впихнуть в участие на конференции. У нас из говорящих одного человека не хватало. То ли он заболел, то ли уехал, но в общем плане никто заменить его уже не мог – у всех свои дела. А я что-то как-то вовремя не слинял и все решили, что моя кандидатура подходит. Даже на время это конференции мои обязанности под себя подобрали. Говорят: «Ну, ты же уже учувствовал на презентациях всяких там, в Токио ездил, ты уже как рыбка в воде!» А то, что я обычно брал с собой ещё одного человека, чтобы он всё рассказывал, все как-то и забыли. Но вот и отказать им никак не получилось. Поэтому я уже третий день над речью голову ломаю и вопросы по теме придумываю, но даже если что-нибудь и накалякаю в итоге, то не факт, что всё расскажу. Запнусь и опозорюсь, на порог дома не пустят!       Видок, конечно, у Драгона было то, что надо – отчаяние и всепоглощающая печаль. Айноске, что сидел и внимательно выслушивал, ни разу не перебив жалобное нытьё, над всем этим немного пораздумал и выдал:       - Ну, что ж, если вся проблема заключается только в этом, то я могу тебе помочь.       - Правда? – Морена от такого предложения резко подскакивает с оккупированного стола, выплёвывает изо рта майку и смотрит на мужчину с таким благоговением, что ещё бы чуть-чуть и её можно было бы посчитать за глубоко верующего человека. А имя этой религии – Адам. За этот вечер у девушки вновь появилось то самое желание слагать ему хвалебные песни, воздвигать памятники и называть детей в его честь. Да что уж там, для такого мужчины и не жалко варить детей и рожать борщи.       - Конечно, когда я учился в Америке, то приходилось частенько учувствовать во всех этих мероприятиях, тут главное в материале разобраться и тему для обсуждения выбрать, но это не так уж и сложно. В твоём случае будет легче всего подстроиться под других и не выбирать чего-то излишне провокационного. Лучше будет основываться на чём-нибудь актуальном. Да и парочку советов по ораторскому искусству могу дать. Если так подумать, то ты вообще обратился прямо по адресу. Уж что-что, а во всех этих делах мне нет равных!       Даже излишняя самоуверенность, от которой раньше хотелось либо смеяться, либо закатывать глаза, сейчас же вызывал неподдельный восторг. Это как ощущение, когда солист рок-группы снимает свою майку и кидает её разгорячившуюся толпу фанатов, а этот самый кусок порядком потной ткани летит прямо в твои руки. Короче истинной счастье.       - Я всегда знал, что ты послан самим богом на эти грешные земли. Иначе я не могу объяснить твоё великодушие! Ради такого можно даже и верующим стать.       - Ну, что ты! Говорить о моей доброте будешь уже после того, как я тебе помогу. Я, конечно, постараюсь тебе помочь, но всё же большая часть работы так и останется на тебе, - напоминает Адам, как бы старясь уж не слишком обнадёживать раньше времени, но для Морены, что уже битую неделю глаз из-за этого не смыкала, даже малюсенькая подачка со стороны, казалась чуть ли не такой святой, как глоток воды во время длительного похода по пустыне. В общем, на радостях она заключила теплую ладонь мужчины в цепкий замок из рук, как если бы ей приходилось вцепиться в спасательный круг, после чего вложила в этот жест всю свою благодарность.       - И всё же, спасибо-спасибо-спасибо! Мне даже и совета не у кого спросить было, так что рассчитываю на тебя.