***
Ночь встретила их прохладным ветром, впрочем, кицунэ не была уверена, что это действительно погода, она вполне допускала, что так она ощущает себя в деревне, где почти что каждый второй питал к ней открытую антипатию. – Я привлекла слишком много бед к жителям, может мне стоит как-то помогать с хозяйством или… – Ты забываешь, что ты делаешь. В твоих руках человечество. То, что другие люди могут не знать об этом, не дает тебе право забывать. – Тяжело быть причиной стольких проблем. – Быть решением серьезной проблемы тяжелее. Такао убрал руку со спины кицунэ и глубоко вздохнул. – Несмотря на то, что происходит между нами, я могу тебя уверить, что все мои действия были бы точно такими же, даже если бы всего этого не было. Сино-Одори, возможно, не знает, но маги тоже кое-что чувствуют. Я осознаю силу, которая идет за тобой и за всеми людьми. И я делаю всё возможное, чтобы остановить это. – Но жители недовольны, они не понимают… – Они никогда не понимают. Много ты знаешь людей довольных действующей властью? – Немного, – облегченно улыбнулась девушка, заглядывая в глаза собеседника. Тревожность в его взгляде охватила Мэй, и она обернулась, пытаясь понять, что обеспокоило Такао. Дверь в дом дзёнина была приоткрыта. – Подожди тут, я проверю, – строгий голос не позволил кицунэ отреагировать иначе, нежели кивнуть. – Нет уж пусть заходит, а то вдруг она тоже чувствует себя такой же дурой, как я, – Кийоми открыла дверь с внутренней стороны, жестом приглашая всех в дом. Внешний вид гостьи смутил гейшу. Она была почти не накрашена, ожог на лице был значительно больше, чем показалось Мэй при первой встрече. Черная тушь стекала по нижним векам глаз. Только отвратно красные губы были всё также идеально чётко окрашены. – Мы можем поговорить утром? – спокойно спросил мужчина, но что-то в его голосе выдало нервное переживание. – Я буду говорить сейчас. Либо в доме, либо на всю деревню. Заходите оба. Такао пропустил Мэй вперед и закрыл за собой дверь. Гейша воспитанно поспешила спрятаться в комнате, но была резко остановлена почти криком. – Ну уж нет, останься. Не будем же мы обсуждать тебя за твоей спиной. Кицунэ вспоминала, как бесстрашно резала и сжигала пленников, и удивлялась собственной робости перед сложившейся ситуацией. Она тихо развернулась и бросила вопросительный взгляд в лицо Кийоми. – Ну что, милый, будь любезен, проясни ситуацию. – Что тебе непонятно? – Мне непонятно, почему пол деревни говорит о том, как ты сегодня признавался в любви. Мэй начала густо краснеть, ситуация вызывала крайнюю неловкость, но вместе с этим уголки губ предательски чуть поползли наверх. – Для меня это тоже загадка. – Хочешь сказать, что это неправда? – в голосе непрошенной гостьи дрогнули интонации надежды. – Хочу сказать, что они не должны были это слышать. – Такао…, – голос Кийоми задрожал, из глаз побежали соленые реки, оставляя черные следы на щеках, – Зачем тогда всё? Зачем говорил, что я красивая? – Я действительно так считаю. Кицунэ почувствовала душащую неловкость и попробовала еще раз двинуться в сторону комнаты, чтобы оставить их наедине. Жалость к девушке с разбитым сердцем вытесняла ревность. И она подумала, что не должна смотреть на её слёзы, развернулась к двери… – Ты вчера поцеловал меня. А сегодня признался в любви ей, кого из нас ты держишь за идиотку, скажи?! Рука, тянущаяся к дверной ручке, замерла. Мэй резко передумала уходить, но обрадовалась, что успела отвернуться, потому что её глаза также наполнились слезами. Постаравшись сморгнуть их, она проследила, как одна капля упала на голубое кимоно, оставив на нём синее пятно. Разворачиваться? Остаться? Слушать дальше? Она взглянула на маковое молоко в своей руке и решила уснуть как можно скорее. Дракон. Хвосты. Она должна спасать людей. Случайно кицунэ хмыкнула, подумав, что такие люди не особо заслуживают спасения. И продолжила открывать дверь в другую комнату. – Мэй, пожалуйста, останься, – несмотря на то, что ей почти удалось погасить в себе все чувства, голос мужчины, как будто разрушил плотину, и слёзы снова затянули глаза. Она убрала ладонь от двери, но осталась стоять спиной к происходящему конфликту. – Говори, Такао, ну же, неужели и двух рыдающих женщин тебе мало, – закричала Кийоми, не стесняясь своих слёз. – Я никого из вас не считаю за идиотку… – Ты издеваешься? – Я не закончил, – чуть эмоциональнее обычного бросил дзёнин, – За долгое время нашей дружбы мне никогда не хватало смелости выстроить границу между нами, потому что я небезосновательно считаю себя виноватым перед тобой. Я знал, что поцелуй успокоит тебя. Но я не должен был так поступать. – Ты никогда меня не любил? – Прости меня. – Откуда ты знаешь, что она лучше? С чего решил, что её любишь? Гейша, едва дышавшая, услышала как он подходит к ней. Сдерживать слёзы было всё невыносимее. Но вопреки ожиданиям, его прикосновение скорее успокоило, нежели взорвало. – Мэй, пожалуйста, дай руку. Не поднимая глаз, она протянула ладонь. Дзёнин аккуратно начал закатывать её рукав кимоно, смущая девушку. Но мокрые глаза стыдили Мэй больше, поэтому она не стала его никак останавливать. На локтевом сгибе показались четыре лепестка лотоса, Такао нежно повернул руку кицунэ в сторону гостьи. Громкий вздох заставил Мэй невольно взглянуть на Кийоми, слезы заливали ее лицо, яростным шагом она направилась прочь из дома. Распахнула дверь, но гневно захлопнула её вновь. – Что и требовалось доказать, – слезы высыхали на красном и разъяренном лице девушки, – Ты тратишь все ресурсы деревни, пугаешь жителей и плюёшь на клан, потому что эта ведьма околдовала тебя. Ты сошёл с ума! Я не позволю тебе жертвовать кланом из-за своей прихоти. И вот теперь это угроза. Ты будешь изгнан, если выживешь! Комната озарилась синим светом. Кийоми резко замолчала и начала давиться то ли языком, то ли воздухом. – Мне очень жаль, что я сделал тебе больно, – голос дзёнина разливался ледяными волнами по всему дому, – я надеюсь, что когда-нибудь, ты сможешь меня простить. Но если ты будешь угрожать мне, будь готова, расплатиться. Задыхающаяся девушка упала на колени. – Хватит, – крикнула Мэй, но её возглас потерялся в синей дымке. – Я говорил тебе, как подавляются бунты, и будь уверена, никакое чувство вины не позволит тебе забрать у меня мой клан. Кивни, если поняла меня. Но Кийоми упорно продолжала давиться, глядя в пол. С её лица капали слезы, слюни, попытки вздохов были больше похожи на тяжелые хрипы. – Хватит, – ещё раз крикнула кицунэ, но дзёнин продолжал упорно стоять на своём, – ты убьёшь её! Напуганная неоправданной жестокостью Мэй, ведомая скорее сердцем, нежели разумом, почувствовала собирающийся шар огня в ладони. Ещё один всхлип Кийоми и сгусток пламени направился в грудь колдуна. Шар мгновенно растаял в синей энергии, но это действие потребовало концентрации дзёнина и наконец-то гейша услышала глубокий вздох девушки. Отдышавшись, она подняла глаза на Мэй. – Мне не нужна твоя помощь, – перевела взгляд на Такао, – как и твои угрозы, милый. Девушка еще раз открыла дверь и в этот раз ушла.***
– Никогда больше так не делай, – синева отступала, но голос прежним льдом разлился по дому, – ты не можешь вставать между мной и кланом. То, что ты меня остановила, прямое доказательство твоего влияния на меня. – Прости, – огрызнулась Мэй, и, не уступая в разъяренности только что ушедшей гостье, ушла в спальню. Она отметила, что он не пошёл за ней. И среди вечной какофонии множества чувств, уловила нотки благодарности за возможность побыть одной. Села на кровать и слёзы побежали по щекам безостановочными реками. Как стыдно быть такой глупой, воспитанная в окия, она знала, что не стоит ожидать от мужчин верности. Он ей никто, а она посмела рассчитывать на то, чего не получают женщины даже в браках. Предательство ли это? Кто она, чтобы требовать что-то от него? Постепенно все эмоции отходили назад перед страхом. Она боялась его потерять, может быть, потому что любила, а может быть, потому что нуждалась в помощи. Теперь она не знала ответ на этот вопрос. – Можно зайти? – тень мужчины было видно сквозь бумажные двери спальни. Гейша действительно хотела ответить, но снова запуталась во вариантах «да», «можно», «конечно» или может даже «нет», а какой голос. Показать ли что обижена? И так знает, иначе не оставлял бы одну. Тень медленно отошла от двери, растворившись в коридоре. Мэй встала и отодвинула дверь, за ней никого не было. Оставив её открытой, она вернулась в комнату и стала пытаться открыть бутылку с маковым молоком. Уснуть хотелось как можно скорее и желательно на подольше, в этот раз ей есть от чего хочется сбежать из реального мира. Пробка не поддавалась, холодные руки забрали бутылку у девушки. Она немного вздрогнула, не заметив, как Такао подошёл. – Я хочу сказать тебе то, что кажется мне важным, – открытая бутылка встала на прикроватную тумбу. – Не нужно. Но слова кицунэ остались незамеченными. – Я коснулся губами её шрама. Хочу, чтобы ты знала это. Не думала, что я целовал её, как тебя. Мэй не знала, как нужно реагировать на такие заявления, поэтому решила, что уместно будет промолчать. – Я не считаю, что это оправдывает меня. Просто хочу, чтобы ты знала это и то, что это больше никогда не повторится. То, что я сказал тебе днём, правда. – Я не знаю, что нужно говорить в таких ситуациях. – А что ты думаешь? – Думаю, что ничего страшного не произошло. Но чувствую другое, – глаза снова предательски заволокло слезами. – Я люблю тебя. Слёзы побежали по щекам, не оставляя шанса, быть незамеченными. Холодные губы коснулись щек, останавливая потоки. – Не нужно, – гейша немного отстранилась, – ты не сделал ничего, к чему меня не готовили, моя вина, что я так реагирую, мне жаль. – Пожалуйста, не говори так. – Я, если можно, я… – Всё что угодно. – Я бы хотела спать отдельно. Она заглянула в лицо Такао и увидела там откровенный ужас. Такая яркая эмоция была крайне нехарактерна для дзёнина. Мэй непроизвольно немного улыбнулась. – Всё что угодно, кроме этого, – мужчина нервно сглотнул, – можешь быть в кровати одна. Но ты первый раз будешь пить маковое молоко и находиться во сне дольше обычного, я буду следить за тобой. – Я… – Ты не останешься одна. Если вопрос настолько острый, я могу найти Сино-Одори, она посидит с тобой. – Не настолько. – Тогда договорились, я принесу стакан. Пока дзёнин вышел, гейша быстро переоделась и нырнула под одеяло. – Как лучше пить: сразу или по мере пробуждений? – уточнила девушка. – Насколько я понял, – поставил стакан рядом с бутылкой, – каждый раз засыпая, ты попадаешь в одно и то же начало. Думаю, лучше будет, задержаться в одном сне подольше, чем пережить много коротких. – Да…– протянула Мэй и сделала первый глоток, – вкусно. – Не привыкай, это достаточно вредно, – мужчина опустился на циновку возле стены, – могут быть странные ощущения в теле, но скорее приятные. – Хоть что-то приятное за этот вечер, – не удержалась Мэй, продолжая потягивать напиток. – Уже начинает действовать, – виновато улыбнулся мужчина. – Почему Кийоми так отреагировала на лотос? – Мы достаточно близко дружили раньше… – Это я уже заметила, – чуть пьяно отметила кицунэ. – Так вот ты какая у себя в голове, – улыбнувшись отметил Такао, – допивай. Я рассказывал ей как работает оберег. Что он забирает, и что даёт, она знает, у кого он был кроме тебя… – У кого? – сквозь опьяняющую пелену девушка заметила, что рада списать всю свою дерзость на лекарство. – У моей матери… Глаза, расширенные под действием молока, вопросительно выпучились на собеседника. –…я попал в клан сиротой, но на одном из заданий узнал, что это не совсем так. Я встретил её, и увидел, как сильно она убивалась. Говорила, что не может простить то, что отказалась от ребенка, желала ему лучшей жизни, а теперь не могла найти его. Я уже не мог сказать ей, кто я. Но немного помогал как мог. – Ты хороший ребёнок. Я никак не помогаю отцу, – пьяный взор снова начал заплывать солеными озёрами. – Ты помогаешь всему миру и ему тоже. – Почему ты не вылечил шрам Кийоми этим оберегом? – Я думал об этом, но решил, что я важнее, чем она. – А я? – А ты важнее чем всё. Девушка презрительно хмыкнула, но дзёнин без труда считал удовольствие в её усмешке. Пустой стакан опустился на тумбу. Тишина, девушка начинала проваливаться в сон. – Такао! – кицунэ пронзительно крикнула. – Я здесь, я рядом. – Я не хочу спать, но засыпаю, я пытаюсь не уснуть, но я как будто умираю, помоги… – Всё хорошо, так и должно быть, просто крепкий сон. – Пожалуйста, дай мне руку. Мужчина моментально подлетел к кровати и мягко взял её ладонь. Полуоткрытые глаза пьяно оглядели его. – Держи меня, будь рядом, ляг, будь со мной, пожалуйста…прошу… Дзёнин опустился на кровать и сгрёб девушку в свои объятия. Гейша вцепилась пальцами в его руку. Он нежно убрал волосы за её ушко, и тихо нашептывал «всё хорошо… так и должно быть… я рядом…»