***
– Быстрее. – С каких пор ты торопишься меня прогнать? – слащавое мяуканье сообщило, что Мэй не единственная девушка в доме. – У меня есть дела. – Какие дела? Снова связанные с ведьмой, которая носит цветок смерти по деревне? Или с ёкаем из-за которого все дети в деревне потеряли сон? – Ты действительно полагаешь, что я буду отчитываться перед тобой? – Я действительно полагаю, что ты недооцениваешь ни мою помощь, ни мою силу. В отличии от всех остальных синоби клана. – Чего ты хочешь? – Дзёнина, который не скрывается от правды. Если уж ты принял решение, в детали которого не хочешь посвящать, то будь добр не бегать от его последствий. Люди говорят, что ты прячешься. Вчера вообще не был в деревне. Когда жители поддержали главу-колдуна, они ожидали, что у них будет дополнительная защита. А что ты им даёшь? Какова выгода клана от твоих сил и новых друзей? Ты привёл в деревню магических существ, чужаков, они все потребляют наши ресурсы, ставят под сомнение нашу скрытность, в конце концов пугают. Я видела контракт, Такао. Что она может дать за всё это? – В свой последний визит ты собиралась помочь и успокоить их. Что изменилось с тех пор? – Я услышала несколько идей, которые показались мне значительно более привлекательными, чем заметание твоих следов, которые ты даже не пытаешься если уж скрыть, то хотя бы обосновать. – Каких идей? – Я уверена, что ты уже знаешь, милый. Не строй из себя глупца, тебе не идет. Когда народ недоволен властью, решений не так много. – Ты угрожаешь мне? – Ну что ты. Я предупреждаю и оповещаю, как и всегда. Пока что. – Чего ты хочешь? – Выгони их всех. Им не место в клане. – Этого не будет. Я уже объяснял тебе, что контракт выходит за рамки обычной сделки. Вопрос может коснуться и коснётся всех. То, чем мы занимаемся, больше, чем интересы клана. Моих сил не хватит, чтобы противостоять врагам, которых я видел. Думаешь, шрам на лице Кадзу или едва живой ронин – это случайности? – Кадзу был бы цел и невредим, если бы не притащил её сюда. – Это огромная удача, что мы узнали о войне до её начала. Чего ты хочешь, я последний раз спрашиваю? Мне важна и нужна твоя помощь. Я всегда относился к тебе с уважением… – Это так называется? Уважение? Да ты даже в глаза мне не смотришь с тех пор, как она здесь. – слащавый голосок стал срываться на злой шепот, – выкинул и списал со счетов, как старую игрушку. Конечно, у этой-то личико не подкопчённое, да? Пауза. Гейша, прижатая ухом к стене в своей комнате, была готова отдать многое, чтобы увидеть происходящее в соседней комнате. Тишина и шорохи рисовали в голове тысячи картин: от убийства до обморока. Шёпот? Что там происходит? Паника начала охватывать кицунэ. А вдруг он соглашается с ней, договариваются, как выгонят их? Невольно на полу в опавшем кимоно появилась лиса. Пушистые лапы осторожно выбрались из ткани и звериные уши навострились, как только было возможно. Но вся необходимость уже пропала. – Я буду иногда заходить. – Хорошо. Встают, уходят. Уйдут ли вместе? Лиса ловко запрыгнула на подоконник стараясь поймать взглядом Кийоми и Такао, и сразу же пожалела о своём решении. Придерживает её за локоть. Блондинка разворачивается и впивается взглядом в лису на подоконнике. Ухмылка расплывается на всем её лице. Мэй мгновенно спрыгнула обратно в комнату, но краем уха уловила. – Тебя ждут, милый. «Милый». Кицунэ не знала, могут ли животные закатывать глаза, но определенно постаралась это сделать. Не желая обсуждать прошедший разговор с Такао, лиса дождалась, когда колдун снова войдет в дом, и еще раз запрыгнула на подоконник в этот раз спрыгнув на улицу. После услышанного, лапки сами собой старались скрываться, не привлекая к себе внимания жителей деревни. Пробираясь вдоль заборов и прячась в тени деревьев, Мэй пробиралась к дому Чонгана, хотя про себя заметила, что была бы рада проскользнуть незамеченной и мимо него тоже. К удаче, окно в комнате Масамунэ было открыто, и ей удалось осуществить свой план.***
– Доброе утро, лисичка, – первым на что напоролась Мэй были печальные глаза Сино-Одори. Перепрыгнув на скамью близ ронина, кицунэ принялась разглядывать его. – Всё ещё не разговаривает, но хотя бы перестал дрожать и потеть, – рассказывала ёкай, – я тут всю ночь, к нам никто не заходил. Не любят нас, не рады видеть. Неожиданно, разговор, от которого Мэй так старалась убежать, настиг её в другой компании. – Страшно…, то, что мы видели с колдуном, действительно страшно. Тебя ищет очень сильный маг. И я боюсь, что найдет. У нас мало времени и никаких источников кроме твоих снов, отправляющих не самые вдохновляющие сигналы. Скажу тебе честно, я даже думала сбежать. Только его побоялась оставить, – печальная улыбка коснулась лица девушки, а пальцы нежно погладили волосы ронина. Лиса прыгнула на руки ёкая. – Удобно, Мэй, когда можно не отвечать. Животное ласково втерлось в девушку и свернулось на коленях. – Дзёнин говорил, вечером все детали обсуждать будем. – Значит пора вставать, – закряхтело зеленое лицо на кровати. – Масамунэ! Сино вскочила так рьяно, что лиса чуть не улетела в стену. Но звуки ронина послужили достаточным оправданием, чтобы Мэй сразу забыла о такой грубости. Ёкай вложила свою руку в ладонь еле ожившего и стала покрывать его лицо тысячей поцелуев, склонившись над ним словно коршун. Кицунэ схватила вещи Масамунэ и убежала с ними в соседнюю комнату, громко тявкнула оповещая Чонгана о своем присутствии и промчалась дальше, чтобы переодеться. Через несколько минут три пары человеческих глаз разглядывали пострадавшего. – Говорил же, что поставлю на ноги. – Так-то он еще не стоит, – огрызнулась Сино-Одори. – Так это по тому, что ты висишь над ним, шальная, Мэй, убери её отсюда. – Привет, Масамунэ, – мягко улыбалась гейша, – прости, что тебе так досталось из-за меня. Лекарь и ёкай продолжали пререкаться между собой. Но всё отошло на второй план, выживший друг давал надежду всем. Казалось, что они смогут всё решить, она сможет. – Я сам виноват, – ронин попробовал подняться на локтях, но моментально бросил эту затею, окатив комнату протяжным стоном. – Рано ещё тебе, дергаться. Лежи, принесу травы, – пробубнил дедушка. – Я сообщу всем о том, что ты в сознании, попрошу перенести собрание сюда, думаю, Сино будет рада приглядеть за тобой. Ёкай радостно закивала, снова переплетая их руки.***
Ещё одной удачей было вернуться в пустой дом, удалось спокойно переодеться и охладить выпрыгивающее сердце. Мэй даже не ожидала, что исцеление друга так окрылит её. Поправив одежду и локоны, она направилась к Кадзу, хотя бы его она точно знала, где сможет найти. Запах цветущей сакуры, щебетание птиц... с надеждой, которая вернулась вместе с речью Масамунэ, мир стал приветливее и ярче, за него хотелось сражаться. Гейша стеснялась своих мыслей, но внутри себя она готовилась к смерти ронина. Ещё никогда ошибаться не было так приятно. С расположенного по пути участка раздавались голоса: – А мне она больше нравится, у нее лицо красивее. – Чшш, неважно, кто тебе нравится, главное, что дзёнин Кийоми выбирает, человека, а не непонятно что. – А тебе почем знать, кого он выбирает? Вчера все кричали, что лиса его приворожила, а сегодня уже Кийоми выбирает. Шепот был недостаточно тихим, и Мэй невольно замедлила шаг, пропуская удары сердца, вслушиваясь в разговор жителей незнакомого ей дома. – Она сама и рассказала, была у него сегодня. Вся довольная ходит, краснеет, если в лоб спросить. Сразу понятно, чем они там занимались. Да, и речи её сменились, опять мурлычет, что самый лучший дзёнин у нас. Женщину только одна вещь заставляет так быстро мнение менять. – Нелогично всё это как-то… – А ты меньше думай, и копай больше, авось, работая и поумнеешь. Глаза Мэй увлажнились. Мир, за который она только что была готова идти в бой, снова зажевал ее и выплюнул. Конечно, она знала, что Кийоми могла всё это выдумать. Или люди решили приукрасить действительность, раскрашивая собственное уныние жизни сплетнями. Но где-то в отдаленном сознании крутились вопросы: мог ли он, когда, где… Ноги сами привели кицунэ к дому синоби и только его голос вырвал её из мыслей, которые плотной паутиной сковывали ее и снаружи, и внутри. – А вот и сама виновница, чего такая задумчивая? – привычно улыбнулся Кадзу. Из-за угла здания повернулся встревоженный Такао. Пристально изучающий все эмоции на лице гейши. – Я хотела, – неожиданно пришлось прерваться и сглотнуть комок, накопившийся за время дороги, – хотела сказать, что Масамунэ в сознании и может говорить. Двигаться ему еще тяжело, мы решили, что лучше бы провести вечернее собрании у Чонгана, если это возможно. – Ха, я же говорил, что испортится, первый раз не поздоровалась, правильная! – широко улыбнулся синоби. – Простите, – виновато опустила глаза девушка, – добрый день. Дзёнин сердито посмотрел на Кадзу и направился к Мэй напоследок бросая: «Тогда всё тоже самое, но у Чонгана, договорись». Синоби сердито сплюнул, чертыхаясь и ворча про грязную работу стал раскладывать ножи, готовил к заточке, даже не провожал гостей взглядом. Сердце девушки сжималось с каждым шагом Такао, приближающим к ней. Как бы хотелось сейчас быть простой как Сино-Одори. Спросить в лоб всё то, что так отяжеляет походку, взгляд и мысли. Расплакаться, обидеться, убежать. Сделать всё то, за что госпожа Сумико лишила бы её пищи на неделю со словами «чтобы у тебя сил на подобное не было». Дзёнин вплотную подошёл и холодные перебинтованные ладони подняли лицо девушки. Тревожные ледяные глаза разглядывали её лицо, казалось немного успокоившееся от такого прикосновения. – Как ты? – Хотела бы оглохнуть, – абсолютно честно сказала Мэй. Такао знал, что она слышала утренний разговор. Она всегда их слышит. И винил именно его в беспокойном состоянии гейши. По крайней мере надеялся на это. – Тогда бы ты не услышала, много прекрасных и удивительных вещей. Девушка уточняюще свела брови к носу. – Например, как ожил ронин…или как трещит дерево под воздействием твоей магии…, – он отпустил её лицо и осторожно взял руку, прижал к своей груди, – или может что-то ещё, интересное тебе, – в руку громко стучало сердце. – Это я чувствую не ушами. Мужчина мягко ухмыльнулся. – А это? – его голова склонилась к ушку кицунэ, обветренные губы задели нежную кожу, запуская волну мурашек по всему телу, – я люблю тебя, Мэй. Гейша густо покраснела, но к довольству дзёнина, расплылась в улыбке. – Вам может дом уступить, нежные? – задиристый голос синоби ехидно прокомментировал происходящее. Кицунэ устыженно сжалась, но не смогла отвести взгляд от Такао. Мужчина с широкой улыбкой обернулся: – Тебе что заняться нечем? Могу придумать работу, чтобы не лез… Пролился смех, и ради этого смеха, отметила про себя Мэй, тоже не стоило терять слух. Холодная ладонь аккуратно направила девушку к калитке. Плавные шаги вели их к дому. Дзёнин то и дело бросал взгляд на спутницу, как бы проверяя ее состояние. – Ты теперь всегда будешь такая красная? Казалось бы невозможно, но Мэй покраснела еще сильнее. В недостойном гейши поведении проскочила какая-то непонятная фраза. – Что? – немного наклонил голову колдун. – Я тоже.