Back to blue side

            Всё, что было дальше, казалось Чонгуку сном.       Он потерял сознание в воде и в первый раз пришел в себя только тогда, когда его вытаскивали из лодки на берег под возмущённый крик Сокджина.       Второй раз он очнулся буквально на несколько секунд, когда почувствовал острую боль в икре на правой ноге. Заскулив в подушку, Чонгук зажмурил глаза и вновь отключился, надеясь, что боль пройдёт.       В третий раз его встретила тишина и яркое полуденное солнце, что слепило его глаза.       Лениво повернув голову в сторону окна, младший заметил сидевшего на полу у кровати Титановца, что уронил голову на матрац, прикрыв глаза. Обе его руки были вытянуты вперед, держась за Чонгукову — правую.       — Чимин? — прохрипел черноволосый, тут же сглатывая от ощущения сухости во рту и привкуса соли на языке.       Ресницы полукровки тут же затрепетали, и темно-синие глаза вперились в лицо человека перед ним. Мгновенно оторвав голову от матраца, Пак вскарабкался на кровать и навис над человеком.       — Ты в порядке?       — Я... — только и начал Чон, но тут же был втянут в самые крепкие объятия в его жизни. — Маффин, что произошло?       Титановец нехотя оторвался от шеи Чонгука, заглядывая в темно-карие глаза.       — Ты потерял сознание.       — Прелестно, — устало выдохнул Чон, виня себя за то, что оказался грузом на хёновых плечах.       — И у тебя глубокий порез на ноге. Юнги наложил несколько швов.       — Черт, — выругался младший, закрыв глаза и тяжело вздыхая. Теперь было понятно, что стало причиной острой боли. Наложение швов означало, что какое-то время он не сможет напрягать ногу, а это значит, что он не сможет полноценно ухаживать за садом и присматривать за скотом. — Это большая проблема.       Чимин, всё это время наблюдавший за ним, склонил голову на бок.       — Какая проблема? Должен ли я её решить?       Вымученная улыбка озарило лицо Чона, а дрожащая правая рука вытянулась вперед, чтобы накрыть ладонью щеку Пака. На секунду он представил, как Чимин копошится в саду, а затем выводит овец на луг. Как пытается доить коз, чтобы получить молоко, и готовит на кухне.       Грудь человека тут же наполнилась теплом.       — Это хорошая идея? — воодушевился Титановец, чувствуя чужое тепло.       — Не знаю, — честно поделился Чон, проведя большим пальцем по нижней губе полукровки. — Но мы можем попробовать. Какие у тебя отношения с козами?       Полукровка задумался, а затем сморщил нос.       — Не очень хорошие? — догадался человек.       — Нет, — признался Чимин, не собираясь лгать. Уж точно не теперь, когда всё, что ему хотелось — это быть как можно ближе к Чонгуку. Физически и эмоционально.       — Ладно, мы разберёмся с этим, — прохрипел младший и сглотнул, хмурясь. — Принесешь мне воды?       — Конечно, — словно послушный щенок, кивнул Пак и тут же слез с кровати. Не прошло и минуты, как Титановец вернулся с полным стаканом воды и одним бананом для перекуса.       — Ты ангел, — нежно улыбнулся Чон, карабкаясь по кровати, чтобы сесть, прислонившись к её спинке. После того как парень осушил стакан воды и съел половину банана, в голове назрел вопрос. — А где все остальные?       — Юнги и Хосок уехали больше трёх земных часов назад, — отчитался Титановец, взглянув на настенные часы. — Сокджин уехал чуть больше сорока минут назад, но обещал вернуться.       — Он был зол? — поставив стакан на прикроватную тумбочку, поинтересовался Чонгук.       — Он очень переживал после того, как ты потерял сознание. Угрожал, что сдаст меня НИС, — закончив, полукровка фыркнул, словно не веря сказанным ранее словам человека. — Что такое НИС?       Чонгук хихикнул и, после того как закончил жевать банан, разъяснил.       — Национальное агентство разведки.       — Стоит ли мне беспокоиться? — нахмурился Пак, подбираясь ближе к человеку на кровати.       — Нет, хён блефует, — покончив с бананом, Чонгук сглотнул, а затем посерьёзнел, всматриваясь в синие глаза Титановца. — Маффин?       — Мм? — промычал Чимин, сидя как можно ближе к человеку, упираясь коленями в бок черноволосого.       — То, что ты мне сказал, когда я вынырнул… Это… Это правда? — с надеждой в голосе спросил младший. Сердце его начало стучать быстрее из-за волнения.       Может быть, ему это приснилось? Может быть, это была галлюцинация впоследствии болевого шока?       — Что всё получилось?       — Нет, — качнул он головой, прочищая горло. — Что ты… Что ты любишь меня?       Потребовались несколько секунд и последние уцелевшие нервные клетки младшего, чтобы Пак ответил.       — Да, я люблю тебя, — честно признался полукровка, и глаза его медленно приобрели голубой оттенок.       Бабочки — это всё, что чувствовал Чонгук, улыбаясь как идиот от уха до уха.       — Я тоже люблю тебя, — выдохнул человек, облизывая губы. — Так что, пожалуйста, сейчас же поцелуй меня.       Чимин не стал ждать и секунды, набрасываясь на Чона и вгрызаясь в его губы, с особым остервенением посасывая язык.       Левая рука Чонгука взметнулась к затылку Титановца, наклоняя голову того, чтобы углубить поцелуй и насладиться тихим стоном, принадлежащим полукровке.       Теплые руки Пака накрыли плечи человека, чтобы было удобней переместиться и сесть на Чоновы бедра, толкаясь вперед и наслаждаясь тихим шипением.       — Детка? — позвал его черноволосый плаксивым голосом, и полукровка тут же оторвался от его шеи, на которую успел сползти поцелуями.       — Да? — сфокусировался на бледном лице Титановец.       — Моя нога, — выдохнул Чонгук, зажмурив глаза.       Пак тут же обернулся назад, заметив, что пальцы его ног касались перебинтованной икры.       Чувствуя сожаление и дискомфорт в груди, Чимин тут же аккуратно слез с Чонгука, поправляя футболку младшего, что успела собраться ближе к груди, оголяя тонкую талию с золотистой кожей.       — Тебе что-то нужно? — нервничая, спросил Пак. Он хотел протянуть руки и попытаться хоть как-то избавить своего человека от боли, но боялся сделать еще хуже.       — Да, — кивнул Чонгук, открыв глаза. На висках его уже собрались бисеринки пота. — Пожалуйста, принеси мне аптечку. Она в полке в ванной. И стакан воды.       Титановец тут же спрыгнул с кровати, забежав для начала в ванную комнату за аптечкой, а затем, когда маленький чемоданчик был поставлен на прикроватную тумбочку Чонгука, парень отправился за стаканом с водой.       Чон в это время, немного отдышавшись от приступа боли, взглянул на свое тело, только сейчас поняв, что на нем была домашняя футболка и штаны.       — Кто меня переодевал? — немного смущенно поинтересовался он, как только полукровка вернулся из кухни.       — Юнги, — ответил Чимин, вручая стакан с водой. — Сокджин не подпускал меня к тебе, так что я просто слушал, как ты мучаешься от боли…       — Я ничего не помню, — признался младший, а затем закинул обезболивающую таблетку в рот, запивая водой. — Только обрывки.       — Человеческий мозг действительно хорош в том, чтобы быть на стороне хозяина, — слабо хихикнул Пак. Спустя мгновение улыбка медленно сползла с его лица. — В отличие от моего.       Чонгук аккуратно поставил пустой стакан на тумбочку, стараясь не потревожить свою ногу. Как только парень принял удобное положение, то всё же решил поинтересоваться, надеясь, что не копнёт слишком глубоко.       — Ты помнишь каждый момент, когда они над тобой издевались?       — Это не то, что делает мне больно теперь, когда я оторван от капсулы, — с тоской в голосе прошептал Чимин, подняв голову. Некогда темно-синие глаза были черны как ночь, отражая всю ту боль, что он таил в себе. — Трезвое понимание того, что её действительно больше нет, но воспоминания в моей голове всё ещё свежи — вот, что делает мне больно.       — Маффин, — нахмурился Чонгук, чувствуя, как щиплет его глаза. Впервые за долгое время Пак выглядел действительно разбитым. Измученным и раненым. — Иди сюда. Приляг рядом, — позвал его Чон, похлопывая ладонью по одеялу с правой стороны от себя.       Титановец незамедлительно встал с кровати, обойдя её, а затем заполз на белые простыни и лег рядом с человеком, медленно опустив голову на грудь того, в надежде получить объятия.       — Чимин-а? — мягко позвал Чон спустя несколько секунд. — Может, нам тогда прекратить поиски маяка? Если воспоминания о ней…       — Нет, — тут же поднял голову полукровка, широко раскрыв глаза. — Я очень хочу его найти.       — Я беспокоюсь, — честно признался человек, заправляя прядь серебристых волос за ухо.       — Всё в порядке, — заверил его Титановец, опираясь на локоть, чтобы принять удобное положение. — Я думаю, что найдя маяк, смогу почувствовать какое-то успокоение. Как будто частичка её будет со мной, на земле.       — Ладно, — выдохнул младший, проведя большим пальцем от скулы до кончика носа, а затем к пухлым губам. — У нас осталось всего два маяка в Вест-Агдер. Что если… если мы его не найдем?       Уголки губ Титановца опустились, и глаза мгновенно потемнели . Чимин опустил голову, нахмурив брови, словно пытаясь сдержать слёзы.       — Знаешь, — начал он спустя некоторое время тишины, — несмотря на то что моя цель прибытия на землю очевидна, я нашел здесь кое-что более ценное, чем маяк.       — Что же? — склонил на бок голову человек.       — Тебя.

***

      Вечером этого же дня Чонгук был раздражен.       — Если собираешься кричать, то по крайней мере закрой дверь, — сказал Чонгук, откусывая от сэндвича, который недавно сделал ему Чимин.       — Я не собираюсь на тебя кричать, — фыркнул Сокджин, но дверь закрыл. Он подошел к обеденному столу, скрестив руки на груди.       — Мм, твоя поза разнится со словами, — пробормотал Чон, больше увлеченный вкусным сэндвичем, чем присутствием хёна.       Младший был сыт по горло сегодняшним днём; он не мог нормально ходить. Он с трудом принял душ и воспользовался туалетом, балансируя на одной ноге. Он так же был сыт по горло обезболивающими таблетками, но в то же время чертовски голоден.       — Когда это произошло? — перешел к делу Ким.       — Неделю назад? Около того, — просто ответил Чонгук.       Он хотел выложить все карты на стол и надеялся, что Сокджин не воспламенится от ярости.       Чувствовал ли Чимин ярость на расстоянии? Успеет ли он спасти его из рук хёна?       — Не могу поверить, — раздраженно выдохнул Ким, подходя к окну. С того места, где он стоял, было хорошо видно полукровку, который в это время загонял (пытался) овец в амбар.       — Только не трогай Хосока. Он не говорил, потому что я попросил. А я не говорил, потому что знал, что у тебя будет инсульт задницы, — весело закончил Чон с набитым ртом.       — Действительно, почему бы ему не быть, — фыркнул Ким, швырнув в младшего кухонным полотенцем. — Ты запал на Титановца! Который сбежал с Титана!       — Ты сказал, что не будешь кричать, — напомнил ему черноволосый и попытался встать из-за стола, но тихо заскулил, хмурясь.       Явно разрывающийся между сожалением и раздражением, Ким сорвался с места, подходя к донсену, чтобы усадить того на стул, потянувшись свободной рукой за оставленным на столешнице стаканом сока.       Когда Чонгук закончил пить, удовлетворенно причмокнув губами, старший задал вопрос:       — И что ты будешь делать с ним? Каковы твои планы?       — Он будет жить со мной. Помогать нам. По сути, для тебя ничего не изменится, хён, — пожал плечами младший, откидываясь на спинку стула и заглядывая в карие глаза Сокджина.       — И ты собираешься скрывать его всю жизнь? — вскинул Ким бровь, скрестив руки на груди.       — Да, я буду, — кивнул Чон, выглядя серьёзным. — Он заслуживает счастья, как и любой другой человек.       — Он не человек, — напомнил ему Джин.       — В первую очередь он человек!       — Ты действительно серьёзен? — давил старший, выглядя непоколебимым.       — Как никогда, — кивнул Чонгук, мельком взглянув в окно, а затем вновь на Сокджина. — И ты сможешь полюбить его, хён. Просто открой свое сердце. Мы больше не дети.       — Ты все еще мой пятилетний Чонгук, — настоял Ким, поджав губы.       Всё ещё тот мальчишка в поношенной одежде, измазанный в грязи, со слезами на глазах.       — Так уж и быть, пап, — усмехнулся черноволосый, облегченно выдыхая.       — Сопляк, — отмахнулся Сокджин, а затем проследовал за взглядом донсена, ловя полукровку за поимкой разбежавшихся у амбара овец. — Ему не нужна помощь?       — Нет, — качнул головой Чонгук, аккуратно поднимаясь на одну ногу. — Он был непоколебим в том, чтобы сделать это без чужой помощи.       — Как это похоже на тебя, — фыркнул Ким, а затем взглянул на перебинтованную ногу Чона. — Завтра я привезу тебе фиксирующий протез.       — Это было бы прекрасно. Я чертовски устал прыгать на одной ноге весь день. Даже не мог нормально отлить, — пожаловался черноволосый, опираясь обеими руками о столешницу и стол, чтобы переместиться поближе к раковине и поставить в неё пустой стакан.       — Чимин тебе не помогает?       — Я не буду просить его помочь мне отлить, — скривился Чонгук, а затем шлепнул хёна по плечу, когда тот захихикал. — Кстати, Чимин сказал, что ты угрожал ему НИС, пока я был без сознания, — черноволосый прищурился, всматриваясь в идеальное лицо Сокджина.       — Он стоял здесь с ножом!       — Что?!       — Сказал, что если с тобой будет что-то не так, то он со всеми нами расправится!       — Он всё приукрашивает, — послышался ровный голос позади младшего, и он тут же обернулся.       — Да, я приукрашиваю, — закатил глаза Джин, разочарованный, что его маленькая сценка закончена.       — Ну, кроме того, что я действительно мог бы расправиться с вами, — стрельнул взглядом Чимин, сбрасывая с ног старые кеды Чонгука и проводя руками по лицу, чтобы откинуть отросшие волосы со лба.       — Он снова угрожает! — ткнул в Титановца пальцем старший, словно маленький ребенок, что жаловался на своего обидчика.       Чимин на это лишь криво улыбнулся, явно чувствуя превосходство над Кимом, даже несмотря на очевидное отличие в их размерах.       Когда Титановец подошел к Чону, прижавшись к боку человека и положив голову на плечо — Сокджин скривился.       — Я ухожу, — отрезал он, оттолкнувшись от столешницы. Старший безмолвно натянул ботинки на ноги и напоследок обернулся, стрельнув предупреждающим взглядом в голубые глаза.       — Нужно тебя подстричь, — мягко пробормотал Чонгук, уткнувшись носом в немного мокрые серебристые волосы.       — На Земле мои волосы растут очень быстро, — согласился Чимин, поворачивая голову так, чтобы губы человека оказались на его щеке.       — На Земле всё происходит быстро. Мы рождаемся, учимся ходить, говорить. Затем школа, университет, любовь, семья, дети, смерть. И всё по новой, — черноволосый заглянул в голубые искрящиеся глаза. — Тяжело представить, что, по твоим меркам, я родился всего одиннадцать месяцев назад.       — Но не так тяжело представить, что мне восемьсот двенадцать земных лет, — хихикнул Чимин, и его прелестные щечки засияли здоровым румянцем.       — Старичок, — улыбнулся младший, оставив короткий поцелуй на кончике носа, а затем на пухлых губах.       Чимин тут же чуть сместился, утыкаясь лицом в Чонгукову шею. Когда он открыл рот и лизнул Чонову кожу — младший вздрогнул, прикрыв глаза.       — Чонгук-а, — прошептал полукровка, поднимаясь поцелуями вдоль шеи к мочке уха.       — Да, маффин? — резко втянул носом воздух человек, когда горячий язык лизнул раковину его уха.       — Я так сильно хочу тебя, — поделился Пак, прижимаясь наполовину твердым членом к бедру черноволосого. — К-когда я окончательно был оторван от капсулы… Я чуть не сошел с ума от мысли, что ты не рядом. Мне… Я хочу тебя чувствовать. Везде. Быть в тебе или…       — Маффин, — застонал Чонгук, заводясь c полуоборота. Его член уже пульсировал в собственном нижнем белье, нуждаясь в освобождении. — Детка, моя нога…       — П-пожалуйста, — заикнулся Чимин, наконец-то отрываясь от уха человека. Откинув голову назад, Титановец поймал на себе два темных глаза и вновь почувствовал волну жара, распространившуюся по его телу. — Я могу взять тебя в рот?       Удивлённый Чон вытаращил глаза, но осознание пришло довольно быстро в виде тихого стона.       — Да, ты можешь, — кивнул человек, закусив губу.       — Т-только скажи мне как, — попросил полукровка, отстраняясь и оглядывая Чонгука с ног до головы.       — Ты никогда не делал минет? — удивился черноволосый, а затем получил отрицательный ответ в виде мотнувшей головы. — Вы просто… Ну, вы просто занимались сексом? Никаких прелюдий, римминга?       — Нет, — надул губы Пак. — Что такое римминг?       — О, маффин, — нежно улыбнулся младший, — я обязательно тебе покажу, что это такое.       — Ладно, — кивок, — так что… Как я должен? — спросил полукровка, вперив свой взгляд в наполовину твердый член человека, очертания которого были видны сквозь ткань домашних штанов.       — Ты уверен? — сквозь пелену похоти решил уточнить Чонгук. Он любит Чимина всем сердцем и не хочет доставлять ему дискомфорт.       Правда, он не знал, что Чимин любит его абсолютно так же, готовый пойти на всё, чтобы удовлетворить своего человека.       — Да. Пожалуйста, Чонгук, я так сильно хочу тебя, — заныл старший, и Чон больше не смог сдерживаться, загребая его в самый грязный и голодный поцелуй.       Спустя некоторое время тихих стонов и сопения, Чонгук остановил бедра Чимина правой рукой, вцепившись в одну из ягодиц, когда тот начал тереться своим членом о ногу младшего.       — На колени, — скомандовал Чонгук и с удовольствием наблюдал, как Пак медленно опускается на пол, не сводя с его промежности голубых глаз. — Хороший мальчик, — голос человека опустился на пару тонов ниже, а пальцы правой руки нырнули в серебристые волосы.       Массируя кожу головы, младший без предупреждения потянул Титановца за волосы, из-за чего тот уткнулся лицом прямо в промежность человека, тихо застонав, сжимая правой рукой здоровую левую ногу черноволосого.       — Детка, ты пачкаешь мои штаны, — прохрипел Чонгук, наблюдая за тем, как полукровка водит влажными губами по очертанию возбужденного члена. — Просто стяни их.       Чимин не стал ждать, поднимая обе руки и цепляясь пальцами за резинку домашних штанов, а заодно и трусов. Медленно стянув ткань вниз под шипение Чонгука, Пак уставился на человеческий половой орган, медленно моргая.       Немного занервничав из-за того, что полукровка бездействовал, Чон помассировал корни волос на его голове, привлекая к себе внимание.       — Маффин? — неуверенно спросил он. — Почему ты остановился?       Чимин сглотнул.       — Он другой, — выдохнул Титановец, облизав пухлые губы.       Волна разочарования окатила тело Чонгука, что не осталось незамеченным Паком.       — Это плохо? — нахмурился Чон.       — Нет, я… Я хочу его.       — Ты уверен? — не унимался человек, надеясь, что Чимин не будет делать это только потому, что якобы должен.       — Да, я просто… Не знаю как? — широко раскрыл глаза старший, вновь облизывая губы, в уголках которых собиралась слюна.       С облегчением выдохнув, Чон на секунду прикрыл глаза от осознания того, что с его членом все было в порядке, просто Чимин был неопытен.       — Открой рот, маффин, — мягко приказал он, вперившись взглядом в старшего. Пак тут же послушался, и черноволосый тихо чертыхнулся, наблюдая за тем, как медленно собравшаяся слюна стекает по его губам и подбородку.       Обхватив левой рукой основание собственного члена, Чонгук направил головку в рот Титановца, касаясь кончиком пухлых губ. Чувствуя, как слабеют его ноги, младший протолкнул член чуть дальше, окуная его в мягкость и тепло Чиминового рта.       — А теперь оближи, как леденец, — прерывисто вдыхая, прошептал человек.       Медленно моргнув, Пак высунул свой розовый язык, облизывая нижнюю часть члена, а затем начал посасывать головку, тихо причмокивая.       Это было только начало, Чимин еще даже полностью не взял его в рот, но младший уже видел звезды и сверхновые, что взрывались на внутренней стороне его век, стоило парню закрыть глаза и тихо застонать.       — Х-хорошо, — вдох, — открой рот пошире и возьми больше.       Пак тут же двинулся, совсем бесцеремонно и без тормозов, чуть ли не заглатывая, обволакивая своим языком пульсирующий человеческий член.       Чимин никогда не брал в рот чужой половой орган. Он даже не предполагал, каким тот может быть на вкус. Какова его текстура. Но член его человека был приятно гладкий, горячий и пульсирующий на его языке, с тонким сладко-солёным вкусом спермы, что поступала из уретры.       — Чимин, детка, притормози, — взмолился Чонгук, когда старший увлёкся, массируя языком красную головку.       Выпустив изо рта пенис, полукровка вытер рукой слюну с подбородка и уставился на абсолютно разбитого человека.       — Я сделал что-то не так?       — Нет-нет, — задыхался Чон, заметно вспотев. — Наоборот, ты делаешь все идеально. Я могу слишком быстро кончить.       — Это плохо? — не понимал он.       — Я просто не хочу, чтобы все так быстро заканчивалось…       — Я могу сделать это еще раз.       — Блять, — откинув назад голову, Чонгук ударился затылком о шкафчик и зашипел. — Ты собираешься меня убить.       — Я не…       — Нет, детка, я просто… Продолжай, — подбодрил его Чон, вновь начав массировать чужую голову, что незамедлительно насадилась на его член.       Так что пока черноволосый старался не отключиться от удовольствия, Титановец с особым желанием начал вылизывать пенис человека, начиная от самых яиц и заканчивая головкой, наблюдая за реакцией Чонгука.       Затем, взяв его полностью в рот, он попытался вспомнить, как это делал Чон, медленно покачивая головой и продвигаясь все дальше, пока его нос-кнопка не коснулся чужого лобка.       Он остановился, подумал и сглотнул, услышав одобрительный и довольно высокий стон. Чонгука так легко было сломать? Пак повторил это снова и снова, сжимая обеими руками бедра человека, пока не почувствовал, как они задрожали, а в его горло прыснула теплая жидкость.       Стараясь не подавиться, полукровка чуть отодвинулся и постарался сглотнуть всё, что попало ему в рот, однако он не мог контролировать сперму, что успела стечь по его губам и подбородку.       Он даже понять ничего не успел, увлеченный вылизыванием начисто, как его потянули за волосы вверх, а затем его губы встретились с чужими, жаждущими.       — Чонгук-а, — заскулил Титановец, вновь начав тереться собственным членом о голое бедро человека.       Он был так увлечен младшим, что совсем позабыл о своей потребности.       Черноволосый, недолго думая и даже на секунду не отрываясь от Чиминового рта, слизывая с пухлых губ собственную сперму, нырнул правой рукой под резинку Паковых штанов и тут же словил протяжный стон.       Полукровка был весь мокрый и горячий, поэтому человеку не составило труда начать быстро надрачивать, идеально скользя по ребристой длине.       — Давай, маффин, — прохрипел Чон, цепляясь зубами за нижнюю губу Титановца. — Испачкай меня.       Ему хватило еще нескольких ударов, и Чимин буквально рассыпался в его руках, издавая самые очаровательные звуки у шеи Чонгука.       Тяжело дыша, младший вытянул руку из чужого белья и вытер о собственные штаны, хватаясь длинными пальцами за чужое лицо.       — Детка?       Нехотя приоткрыв голубые глаза, Пак причмокнул губами, в уголках которых все еще оставалась Чонгукова сперма, а затем полностью отключился, наваливаясь на младшего всем телом.       — Черт, — выдохнул Чон, понимая, что будет огромной проблемой отнести Чимина в кровать.

***

      — Это, должно быть, чертовски неудобно.       — Это лучше, чем прыгать на одной ноге как идиот, — заключил Чон, аккуратно раскачиваясь на протезе, что был прикреплен к его тазу, бедру и ступне. Это была идеальная вещь для того, чтобы не напрягать икру, имея возможность ходить на двух ногах.       — Твоей левой ноге явно нужен перерыв, — хихикнул Хоби, а затем спустился вниз по ступеням, поглядывая в сторону сада. — Он хорошо справляется?       — Он в процессе обучения, — мягко улыбнулся Чонгук, спускаясь вслед за старшим.       Хоби приехал около получаса назад, чтобы сделать перевязку и проверить швы, спустя два дня после их спасательной миссии. Вчера Сокджин привёз ему протез, так что весь день ушел на то, чтобы просто привыкнуть к чему-то инородному, прикрепленному к его телу.       — Как он себя чувствует? — спросил хён, медленно направляясь по дороге в сад.       — Говорит, что хорошо, — пожал плечами Чонгук, найдя макушку серебристых волос, торчащую из-за теплицы. Должно быть, Титановец снова играл в прятки с Гуреумом. — Юнги хён обещал привезти несколько пакетиков смеси, что остались после отъезда Тэхена, так что я изучу состав и попытаюсь составить похожий рацион.       — Ты стараешься изо всех сил, — поддразнил Хосок, хлопнув донесена по плечу. — Даже мы не были удостоены таким количеством заботы с твоей стороны, — надул губы Чон-старший, скрестив руки на груди.       — Тебе грех жаловаться, хён, или Юнги плохо старается? — вскинул бровь черноволосый, хитро улыбнувшись.       Хосок прищурился, но решил перевести тему, так как разговоры о его бойфренде вызывали у него заметное волнение и легкую эйфорию.       Скрестив ноги, Чон-старший присел на траву, глядя на младшего снизу-вверх.       — Вчера ты говорил о поездке, и мы обсудили детали.       — Мы? — вскинул бровь Чонгук. — Мм, мы собирались в небольшой поход с Юнги, поэтому после вчерашнего мы подумали и решили вам предложить присоединиться к нам.       — Фу, хён, я не собираюсь слушать, как вы трахаетесь! — скривился черноволосый, получив в ответ осуждающий взгляд старшего.       — Мы не собираемся трахаться рядом с вами, маленькое ты отродье, — возмутился Хосок, вырывая пучок ни в чем не повинной зеленой травы.       — О, я должен сказать спасибо? — пропел Чонгук, уворачиваясь от слабого броска в его сторону. Трава преодолела лишь половину пути, резко упав. — Ладно-ладно, я вижу, что тебе действительно нужно принять член в свою злую задницу.       — Он может тебя слышать! — обвиняя запыхтел старший, вскидывая руку в сторону Чимина, что сидел у теплицы с Ариель в руках.       — Не может, а слышит, — улыбнулся, словно чеширский кот, Чонгук. — Чимин-а? — почти неслышно позвал он, и полукровка тут же повернул голову в его сторону, напугав Хосока и одновременно разозлив.       Пак моментально поднялся со своего места и направился к двум мужчинам с подружкой в руках.       — Маффин, Хоби-хён предлагает отправиться в поход и совместить приятное с полезным, а точнее, проложить путь до третьего маяка, — поделился Чонгук, вытягивая руку вперёд, чтобы погладить мягкий мех Ариель между ушами. Малышка крепко спала в маленьких ладошках Титановца.       — Но твоя нога, — нахмурился полукровка, взглянув на протез.       — Черт, моя нога, — опомнился человек, застонав. Даже несмотря на то что это была его собственная нога — она ощутимо раздражала его в последние пару дней.       — Мы можем взять машину, — пожал плечами хён.       — Это уже не поход.       — Это поход, если мы будем останавливаться и ночевать в палатках. Это лучше, чем ничего, — заключил старший, взглянув на протез. — Ты еще некоторое время не сможешь сесть за руль.       — Ты здесь только сорок минут, а успел испортить мне настроение уже три раза, — наигранно закатил глаза Чон, а затем взглянул на озадаченного Титановца. — Как тебе идея?       — Как ты решишь, — просто ответил Чимин, и брови Хосока поползли вверх. — Я доверяю тебе.       — Хорошо, маффин, — мягко улыбнулся Чонгук, вытягивая левую руку, чтобы заправить серебристую прядь за ухо, открыв вид на синие глаза. — Тогда мы едем в поход. Кстати, когда? — обратился он к Чону-старшему.       — Послезавтра, — ответил Хосок, поднимаясь на ноги и отряхивая брюки от вырванной им же самим травы. — У Юнги два выходных, так что…       — Понял, — кивнул Чонгук. — Тогда завтра ещё созвонимся.       — Конечно, — похлопал его по плечу старший, а затем улыбнулся Чимину. Развернувшись на пятках, Чон отправился к пикапу, в то время как младший взглянул на полукровку.       — Детка, твои волосы срочно нужно подстричь. Хочешь, я сделаю это? — мягко спросил он, наблюдая, как Титановец задумывается, надув губы.       — Ты умеешь стричь? — склонив голову на бок, поинтересовался Чимин.       — Ну, Джин-хён не жаловался, — хихикнул человек, обнимая полукровку за плечи и притягивая ближе, чтобы уткнуться носом в чужие волосы.       Он чувствовал себя виноватым из-за вчерашнего. Привыкая к протезу на протяжении всего дня, Чонгук был раздражен на постоянной основе. Нет, он не кричал на Пака и не грубил ему, но определенно испускал из себя негативные эмоции, из-за которых Чимин держался от него на расстоянии, стараясь лишний раз не навредить и не беспокоить человека.       — Ладно, — согласился Титановец, явно прощупывая почву, медленно поворачивая голову, чтобы уткнуться губами в подбородок Чонгука.       Так что, когда младший правой рукой обнял того за талию, прижимая ближе к себе и стараясь не навредить Ариель, — Пак тихо заскулил, словно щенок, который наконец-то дождался ласки.       — Хорошо, тогда идём в дом, — пробормотал Чонгук, оставляя мягкий поцелуй на щеке полукровки.       Чонгук подождал, пока Титановец отнесёт Ариель к теплице, а затем они вместе направились в дом, сплетая пальцы друг друга и улыбаясь, как влюблённые идиоты. И если бы младший умел писать картины, то обязательно бы оставил этот момент на холсте.       Усадив Чимина у зеркала на стуле в ванной, черноволосый выудил из полки пару расчесок, пульверизатор и ножницы, принявшись за стрижку.       Первые десять минут полукровка сидел тихо, лишь наблюдая за человеком в отражении зеркала и напевая песню под нос. Когда Чонгук сместился, становясь напротив Чимина, Пак вдруг активизировался, вытягивая руки и накрывая ими грудь человека.       — Чимин, — предупредил его черноволосый, когда правая рука Титановца нырнула под футболку, ощупывая теплую кожу человека. — Детка, ты меня отвлекаешь.       Полукровка лишь надулся, возвращая руки на собственные колени, казалось, приуныв. Понятное дело, что ему, да и самому Чонгуку, не хватало прикосновений. Не хватало интимных моментов. Не хватало секса.       Чертова нога.       — Маффин? — позвал человек, смещаясь влево, продолжая подстригать серебристые волосы. — Расскажи мне… каково это — жить на Титане?       — Одиноко, — безэмоционально ответил Пак, и черноволосый заметил, как тут же напряглись чужие плечи. — Странно чувствовать, находясь там, когда другие этого не делают.       — Ты про эмоции? — решил уточнить младший, расчесывая влажные волосы. Он уже почти закончил со стрижкой, фокусируя большую часть своего внимания на Паке.       — Да, — кивнул Чимин, разглядывая свои ногти.       — Подожди, — нахмурился Чон, опуская руки. — Ты был единственным полукровкой?       — О, — приоткрыл тот рот, взглянув на человека. — Нет, я… Там был еще Намджун. Мы хорошо с ним ладили, но, знаешь, это не то же самое, что человек.       — Намджун? — вскинул бровь черноволосый, возвращаясь к стрижке. — Он был твоим другом?       — Мм, — пожевал губу Титановец, — что-то вроде того.       — Что-то вроде…?       Чонгук окончательно отступил, заглядывая в темно-синие глаза.       — Как говорят люди, — начал Пак, неуверенно подняв взгляд на своего человека, — мы просто трахались.       Ладно, Чонгук будет последним идиотом, если приревнует Чимина к полукровке, который живет на Титане?       Какой-то чертов Намджун прикасался к его Чимину, пока он не мог доставить Паку удовольствия из-за гребаной ноги.       — Ты злишься, — констатировал Чимин, наблюдая за тем, как Чон тычет кончиком языка в щеку, раздувая ноздри.       Успокойся, Чонгук, ты тоже трахался с разными людьми. Нет причин ревновать к чему-то, что было, когда вы еще не были знакомы. Да ты даже о существовании его не подозревал.       — Прости, — выдохнул черноволосый, облизывая губы. Он взглянул на Пака, такого крошечного в белой футболке и своем любимом бежевом комбинезоне, и не смог сдержать чувств. — Я люблю тебя, маффин.       Удивленный Чимин поднял взгляд на человека, и лицо его украсила самая очаровательная улыбка. Цвет глаз изменился до голубого, а милые пухлые щечки приобрели розоватый оттенок.       — Черт, я так сильно люблю тебя, — заныл младший, швыряя ножницы и расческу на комод под зеркалом, чтобы позже обхватить симпатичное лицо Титановца ладонями и утянуть в нежный поцелуй.       — Я люблю тебя, — пробормотал Пак между поцелуями. — Я хочу тебя.       — Я тоже хочу тебя, — не отрываясь от рта полукровки, прошептал Чон. — Но нам нужно немного подождать. Я хочу сделать всё идеально.       — Я подожду, — с готовностью кивнул Титановец, цепляясь пальцами за футболку младшего. — Я ждал двадцать восемь лет и подожду еще.       Чонгук отстранился, заглядывая в голубые глаза и хихикая.       — Дорамы делают из тебя такую лужу.       — Кто бы говорил, — фыркнул полукровка, шлепнув человека по заднице, когда тот обернулся к нему спиной, чтобы вновь взять ножницы и закончить стрижку.       — Мы оба такие лужи, — согласился Чонгук, принимаясь расчесывать чужие волосы с теплым ощущением в груди и бабочками, что порхали в его животе.       Чимин в это время с улыбкой на лице наблюдал за своим человеком в отражении зеркала, всё еще слыша тихое:       Домой.       Спустя день Чимин стоял перед желтым домом на колёсах, пока Хосок заносил вещи внутрь, а Чонгук давал инструкции Сокджину.       Юнги в это время уже сидел за рулем, деловито развернув бумажную карту, фыркая каждый раз, когда Хосок говорил ему воспользоваться навигатором.       — Не порть настроение, — отмахнулся от своего парня Мин, удовлетворённо ерзая на сиденье старого Фольксвагена.       — Ты все подготовил? — крикнул Хосок.       — Да. Это вы шныряете без дела и тянете время, — он опустил солнечные очки со лба на глаза и просигналил два раза, поторапливая Чона-младшего.       Тот, в свою очередь, похлопал Кима по плечу и медленным шагом направился в сторону машины, возбужденно улыбаясь.       Вчера Чонгук рассказал Чимину о том, что давно собирался предложить хёнам сходить в поход, но всё откладывал на потом, готовясь к посадкам. Теперь, когда рассада наслаждалась своим местом в земле, а Пак был его компаньоном — Чонгук был счастлив отправиться в их короткое путешествие, несмотря на то что ему все еще приходилось носить протез.       Пару часов назад Сокджин сделал перевязку, с облегчением сообщив, что швы заживают довольно хорошо, и скоро он сможет ходить самостоятельно, без помощи протеза, не боясь потревожить рану.       — Маффин, ты готов? — мягко спросил черноволосый, обнимая Титановца за плечи.       — Да, — кивнул Пак, улыбнувшись в ответ на улыбку человека. — Что такое? — спросил он тише, когда Чонгук не сдвинулся с места, продолжая смотреть на его лицо.       — Ты красивый, — пожал плечами Чон, а затем оставил быстрый поцелуй на кончике носа полукровки, медленно направившись в дом на колесах.       Чимин последовал за ним, накрывая пылающие щёки прохладными ладонями и бормоча что-то невнятное себе под нос, чувствуя смущение.       Внутри дома на колесах было действительно уютно. Заходя внутрь, Чимин обнаружил справа от себя маленький диванчик, а слева — раковину с плитой. В самом конце была кровать размером для двух человек и несколько пушистых подушек на ней.       Кажется, Чимин нашел своё любимое место.       — Я уже чертовски голоден, — заныл Хоби, заходя последним и закрывая за собой дверь. — Может быть, заварить лапши?       — О, пожалуйста, хён, — улыбнулся Чонгук, расположившись на диванчике у кровати. — С яйцом и луком.       — Будет сделано, — подмигнул старший, а затем обратился к Мину. — Детка, ты голоден?       — Н-нет, я в порядке, — заикнулся Юнги, и Пак отчетливо почувствовал волну смущения, исходящую от человека.       — Детка, — поддразнил Хосока Чонгук, говоря как можно тише, чтобы услышал только Хоби. Реакция старшего была незамедлительной, благодаря чему черноволосый тут же получил нагоняй.       Чимин в это время устроился на кровати, прикрыв глаза, стараясь не обращать внимания на тихий шепот в его голове.       Домой.       — Чимин-а, не хочешь мне помочь? — спросил у него Хосок, промывая под струёй холодной воды зеленый лук.       — Нет, — качнул головой Титановец, хихикнув.       — Грубо, — надулся Чон-старший, отряхивая руки от воды, брызгая при этом на скривившегося Чонгука. — А ты?       — Я бы с радостью, но моя нога препятствует проявлению доброты, — пожал он плечами, хватаясь за спинку диванчика, когда Мин выехал на дорогу. — Сколько нам ехать? — крикнул Чон, чтобы Юнги мог его услышать.       — Без остановок около четырёх часов, — тут же ответил Юн.       — Звучит так, как будто я могу вздремнуть, — пропел черноволосый, поднимаясь на ноги и опираясь руками о матрац.       — Ты проснулся буквально два часа назад, — фыркнул Хосок, поглядывая за электрочайником.       — Тогда я поем и вздремну еще немного, — сонно пробормотал младший, устраиваясь рядом с Чимином и заглядывая тому в голубые глаза. — Я вижу, кто-то доволен? — тихо спросил он, бупнув кончиком указательного пальца по носу полукровки.       — Потому что ты рядом, — честно признался Пак, прикрывая глаза и наслаждаясь поглаживанием большого пальца по его щеке.       Следующие двадцать минут, пока Хосок готовил лапшу, Чимин и Чонгук пролежали в постели. Младший продолжал ласкать лицо полукровки, пока тот, лежа головой на бедре у черноволосого, удовлетворенно улыбался, хихикая каждый раз, когда прикосновения становились щекотными.       Прошло больше двух недель с появления Чимина в его жизни, а он до сих пор поверить не мог, что всё это действительно произошло именно с ним.       Мысленно он возвращался в прошлое, к войне в Южной Корее, к миграции и издевательствам, которым он подвергался в совсем еще юном возрасте. К моменту, когда им удалось сбежать, а затем встретить женщину, которая заботилась о них до последнего вздоха.       Все это теперь казалось настолько далёким, чем-то, что как будто происходило вовсе и не с ним.       С появлением Чимина его жизнь перевернулась с ног на голову и обрела новые краски. Он словно вынырнул на поверхность и, наконец-то, вздохнул полной грудью. Словно очнулся от долгого сна.       «Он видел падающую звезду, когда ты родился, Чонгук-а.»       Спал ли он до тех пор, пока не был готов к своему предназначению?       — Эй, лапша готова, — услышал младший голос рядом и распахнул глаза, промаргиваясь. Он даже не заметил, как задремал.       — Спасибо, хён, — прохрипел черноволосый, приподнимаясь на локтях.       Хосок передал порцию Чонгуку и присел рядом с ними на кровать, продолжая дуть в собственную миску, накручивая лапшу на палочки.       — Не хотите сыграть в настольную игру? — предложил Хоби.       Заинтересованный Пак принял сидячее положение, ушами прислушиваясь к Чону-старшему, а глазами следя за тем, как ест его человек.       Чимину всегда было интересно, какова острая лапша на вкус. Он не пробовал её, так как знал, что в её употреблении для его организма нет никакой пользы. Не вся человеческая еда подходила для того, чтобы восполнять его энергию.       — Что? Тоже хочешь? — заметил его пристальный взгляд Хосок, захватывая лапшу.       — Я… Я не, — начал Чимин, но быстро замолк, когда довольно аппетитная на вид лапша оказалась прямо у его носа, не продвинувшаяся дальше лишь по одной причине — Чонгук остановил руку Хоби.       — Я сам, — довольно холодно сказал младший, и Хосок не стал настаивать, возвращая палочки в миску.       В звенящей тишине и с крупицей ревности, витающей вокруг них, Чимин приоткрыл рот, как только младший набрал немного лапши из своей миски.       Это было остро. Слишком остро. Настолько, что глаза Пака начали слезиться.       — Маффин, — спохватился Чонгук, подставляя руку под подбородок Титановца. — Выплюнь! Ну же!       На что Чимин лишь отрицательно мотнул головой и проглотил лапшу, сразу же открыв рот для того, чтобы запустить внутрь прохладный воздух.       — Принеси ему воды, — скомандовал черноволосый, отставив миску в сторону, чтобы двумя ладонями обхватить лицо полукровки, стерев прозрачные слёзы со щёк.       — Вот, — протянул Хоби стакан холодной воды, и Пак, не раздумывая, выпил половину, облегченно вздыхая.       — Это ужасно, — застонал Титановец, все еще чувствуя покалывание на языке. — Как вы это едите?       — Мы уже привыкли, — слабо хихикнул Чонгук, а затем потянулся к собственной миске, всё еще краем глаза наблюдая за розовощёким полукровкой. Губы его припухли от специй, а глаза всё ещё блестели от пролитых слёз.       — Так что насчёт настольной игры? — в этот раз присев на диванчик, а не на кровать, спросил Хосок.       — Как насчет сериала? Или фильма? — предложил младший. Он чувствовал себя сонным и абсолютно не хотел напрягать свой мозг настольными играми.       — Идёт, — возбужденно взвизгнул Хоби, запихивая оставшуюся лапшу в рот, чтобы поскорее достать ноутбук из рюкзака и включить какой-нибудь фильм, устроившись с остальными на кровати.       Остальные шесть часов их пути, с учетом остановок и походов по продуктовым магазинам, прошли именно так: за просмотром сериала жанра детектив.       Когда Юнги сказал, что они приближаются к Кристиансанну, все трое наконец-то оторвались от ноутбука, выглядывая в окна.       План был таков: разбить лагерь на острове Оддерёя, на котором находился маяк, переночевать в палатке и утром отправиться к пункту назначения, так как на машине туда подъехать было невозможно.       Так что, заехав на остров, Мин смог проехать еще немного вглубь по дороге, которой явно было больше века, а затем свернул направо, в лес, где и припарковал дом на колесах.       — Я не чувствую своей задницы, — пожаловался Хосок, спускаясь по ступеням Фольксвагена.       — Что уже говорить обо мне, — фыркнул Юнги, открыв водительскую дверь, чтобы спрыгнуть на землю.       Честно признаться, вид был потрясающим. Так получилось, что дорога вела на возвышенность, а свернув в лес и пройдя несколько метров, можно было выйти на скалистую поляну, где открывался вид на синее северное море и высокие деревья, что, казалось, находились у них под ногами.       — Ставим палатку здесь? — спросил Хоби, хотя и так знал ответ.       — Да, — ответил Юнги, пока двое остальных были заворожены местом, в которое они приехали.       Молчаливый Чимин тихо радовался тому, что они наконец-то приехали, и его назойливое головокружение закончилось, сменяясь удовольствием от вида и чистого воздуха, ласкающего его лёгкие.       Мама была права.       Земля — потрясающее место.       — Ты ему не сказал? — шепотом спросил Хосок, проходя мимо Пака с сухими ветками в руках.       — Нет, — мотнул головой Пак, бросив взгляд в сторону Чонгука, который с улыбкой на губах что-то обсуждал с Юнги.       — Чимин, тебе нужно ему сказать. Мы с Юнги не можем молчать вечно. Нам нужно что-то решать, найти вы…       — Даже Юнги не знает, почему это происходит… Почему я все еще слышу голос, — нахмурившись, начал Чимин, отходя подальше в лес. — Так что если Чонгук будет знать — это нам ничем не поможет.       — Как ты можешь так говорить? — возмутился Хосок, явно разочарованный Паком. — Он заботится о тебе!       — Именно поэтому я и не хочу говорить, — давил полукровка, поглядывая в сторону своего человека. — Он будет постоянно переживать и ненавидеть себя за то, что ничего не может с этим сделать.       Пак сделал глубокий вдох и не позволил очередному возмущению слететь с губ Чона-старшего.       — Я бы и вам не говорил, но ты был рядом, а потом проболтался Юнги.       Волна вины, не принадлежащая ему, нахлынула на Титановца, и он подумал о том, что, возможно, перегнул палку. Хосок выглядел опустошенным и разочарованным, и это не то, чего для него хотел Пак.       — Пожалуйста, не говори ему. Может быть, это пройдёт? — с надеждой в голосе прошептал полукровка.       — Если только не сведёт тебя с ума, — покачал головой Хоби, а затем грустно улыбнулся, глядя в темно-синие глаза. — По крайней мере, пообещай мне, что скажешь ему, когда твоё состояние начнет ухудшаться, ладно?       — Сейчас я чувствую себя прекрасно, — моргнул Пак.       — Психическое, Чимин, не физическое, — слабо хихикнул Хосок, а затем развернулся на пятках, возвращаясь к своему прежнему занятию.       Домой.       Раздраженный своим собственным решением, Чимин присел на камень у импровизированного костра, который собирался разжечь Чон-старший для того, чтобы Юнги смог приготовить мясо.       Следующие полтора часа было интересно наблюдать за тем, каким способом Мин готовит человеческий ужин. Он не пользовался так называемой сковородкой, а нашел плоский камень, который хорошенько вымыл и положил в огонь, чтобы тот нагрелся.       Изваляв кусок говядины в специях, Юнги положил его на раскалённый камень и отправился нарезать овощи для салата, пока Титановец пускал слюни от одного только запаха, подумывая о том, что ему пора поужинать своей собственной едой.       Когда стейк и салат были готовы, Чимин составил компанию за ужином, с удовольствием посасывая смесь из дой-пака, которую ему вчера привёз Мин. На самом деле, он уже и забыл, каково это, получать так много энергии от небольшого количества пищи.       — Мы возьмём палатку, потому что с твоей ногой ты явно не сможешь нормально спать на твёрдой поверхности, — заметил Хосок, как только ужин был закончен.       — Я даже не буду притворяться, что это не то, чего я ждал, — хитро улыбнулся младший, наблюдая за тем, как Чимин медленно возвращается в дом на колёсах.       Постояв еще несколько минут на улице, наблюдая за тем, как солнце медленно плывёт навстречу морю, Чонгук пожелал доброй ночи своим хёнам и направился туда, где его уже ждал Чимин.       Ложиться спать было еще рано, ведь время только-только приблизилось к восьми часам вечера, но, несмотря на это, полукровка уже лежал в кровати в одном нижнем белье, щелкая по экрану ноутбука указательным пальцем.       — Хочешь посмотреть что-нибудь еще? — мягко поинтересовался Чонгук, поглядывая на аппетитную круглую задницу Чимина. Боже, он хотел вцепиться в неё зубами.       — Вместе с тобой, — переведя взгляд от экрана на человека, заявил Пак.       — Конечно, — кивнул младший, отстегивая протез от ноги, а затем стягивая спортивные штаны и футболку.       Чимин в это время наблюдал за каждым его движением, словно готовый броситься на помощь в любой момент.       Когда Чонгук забрался в кровать, укрывая их обоих легким одеялом, Чимин, уже привыкший спать на груди человека, аккуратно лег сбоку, уронив голову на правое плечо Чона, а ладонь разместив на груди.       Они выбрали фильм на тему научной фантастики и были увлечены им до тех пор, пока Чонгук не почувствовал что-то влажное на своем бедре. Аккуратно повернув голову в сторону полукровки, он нашел абсолютно раскрасневшегося Пака с закусанной нижней губой и полуприкрытыми голубыми глазами.       — Чимин? — позвал он.       — Прости, — заскулил Титановец, утыкаясь лицом в шею человека. — Не могу просто так лежать рядом с тобой.       Сглотнув вязкую слюну и чувствуя возбуждение от одной только мысли, что Чимин был уже мокрым, младший тихо предложил:       — Тебе помочь? Я могу воспользоваться рукой.       — Нет, — снова заскулил тот. — Хочу чувствовать тебя в себе.       — Чимин-а, — начал Чон.       — Чонгук-а, — прервал его полукровка, наконец-то отрываясь от шеи и заглядывая человеку в глаза.       Блять, блять, блять.       Он выглядел как ходячий грех.       Зажмурив глаза, пытаясь выровнять дыхание, Чонгук несколько раз моргнул, а затем потянулся левой рукой к выключателю, убавляя свет до минимума.       Вдох, выдох.       — Ложись на спину, детка, — тихо скомандовал он, скидывая со своих ног одеяло и отставляя ноутбук на диванчик.       Что-то среднее между стоном и скулежом вырвалось изо рта Пака, когда он понял, что сексу, наконец-то, быть. Не дожидаясь, пока человек вернется в кровать, Чимин стянул нижнее белье и отбросил куда-то в конец матраца, тяжело дыша.       Чонгук в это время пошарил в аптечке, найдя баночку вазелина, и только тогда вернулся в кровать, найдя Пака за тем, что он гладил свой охренительно великолепный член.       — Подними руки и возьмись за изголовье, — скомандовал Чонгук, устраиваясь между ног полукровки. Он старался опираться только на колено, чтобы не потревожить рану. — Не опускай их до тех пор, пока я не разрешу.       Титановец лишь послушно кивнул, хватаясь тонкими пальцами за изголовье и выгибаясь навстречу прикосновениям теплых рук.       Чонгук не собирался просто трахать Чимина, даже несмотря на то что, казалось, его яйца готовы были взорваться в любой момент. Наоборот, он пообещал себе, что их первый раз будет чем-то особенным, в первую очередь, для Пака.       — Хороший мальчик, — прошептал Чон, начиная осыпать шею полукровки поцелуями. — Мой хороший мальчик.       — Твой, — застонал Пак, когда зубы черноволосого впились в мягкую кожу на груди Титановца, а затем напали на сосок.       Стоны Чимина были прекрасны. Как песнь Сирены для ушей Чонгука. Как звон колокольчиков для его сердца.       Полукровка был прекрасен: стройный, с гладкой и теплой кожей, пахнущей Чонгуковым гелем для душа. Такой идеальный в его мозолистых и горячих руках, что сжимали молочные бедра, раскрывая их всё шире.       — Будь тихим, маффин, — предупредил его Чонгук, накрывая другой сосок губами. — Иначе нас услышат.       — Хорошо, — выдохнул одурманенный чувствами Чимин.       Он даже до конца не понимал, что с ним происходит. Всё его тело пылало от желания и возбуждения. Каждая клеточка была чувствительна к прикосновениям человека, пока тот намеренно медлил, не отрываясь от раскрасневшихся и гордо стоявших сосков полукровки.       Продолжая массировать внутреннюю сторону бедер, Чон медленно начал спускаться поцелуями вниз, останавливаясь над пупком, чтобы поиграть с маленькой дырочкой языком и обнаружить довольно чувствительное место.       — Чонг… А, я не, — заикался Чимин, выгибаясь в постели.       Член Пака был полностью возбужден, лежа на плоском животе и истекая предэякулятом, дорожка которого вела к тому самому пупку. Чонгук последовал за ней, наблюдая, как в предвкушении подергивается пенис Титановца.       — А-а, черт, — заскулил Чимин, толкаясь бедрами вперед, пытаясь загнать член как можно глубже в рот человека, который только-только успел обхватить губами головку члена, посасывая кончик.       Прижав бедра Титановца к постели и удерживая их в одном месте, Чонгук полностью взял в рот ребристый член, с удовольствием собирая по всей длине сладковатую жидкость, что бесконтрольно вытекала из маленькой дырочки бордовой головки.       Когда он понял, что Чимин больше не собирается дергаться, младший опустил правую руку, обхватывая чувствительные яйца полукровки пальцами и массируя их под продолжительные стоны.       Чонгук и подозревать не мог, что доставлять кому-то удовольствие будет для него намного приятнее, чем получать. Или дело было в Чимине? В его прекрасном теле и таких же стонах?       В том факте, что он чертовски сильно любил полукровку.       Выпустив член изо рта, Чон провел языком по его задней стороне и сместился в кровати, оставляя поцелуи на внутренней стороне бёдер.       — Детка, дай мне одну из подушек, — попросил черноволосый, вытягивая правую руку.       Чимин в это время, полностью потерявшийся в ощущениях, не сразу сообразил, о чем его просят. Проморгавшись под смешок человека, Пак схватил одну из подушек из под головы и бросил её в сторону Чона, вновь роняя голову на матрац.       Приподняв бедра Титановца, Чонгук подложил подушку под аппетитную задницу и прилег на кровать, сразу же атакуя узкую дырочку собственным языком. Стоны, которые он услышал, несомненно подбодрили его в своих действиях, поэтому он начал посасывать и проталкивать язык дальше, приподнимая задницу полукровки всё выше, чтобы найти удобный угол.       — Чонгук-а, я сейчас… сейчас…       Всё тело Титановца задрожало, как и бёдра, которые крепко сжимал человек. В ответ на оргазм сжималась и уже увлажненная дырочка, в которую младший вставил первый палец, продолжая посасывать кожу.       Плюнув на два пальца спустя пару минут, Чон медленно поднялся на колени, раздвигая стройные ноги в стороны и наблюдая за тем, как в безмолвном стоне открывается рот Чимина, когда тот входит в него двумя, а затем и тремя пальцами, массируя тут же найденную простату.       — Детка? — позвал полукровку Чонгук, желая заглянуть в голубые глаза.       Чимин тут же распахнул их, являя взору чистый аквамарин.       — Я сейчас войду в тебя, ладно?       — П-пожалуйста, — умолял Пак, сдерживая слёзы от переполняющих его эмоций.       Продолжая массировать растянутую дырочку, Чонгук левой рукой стянул трусы чуть ниже на бедра, достав собственный возбужденный член. Он придвинулся чуть ближе и, достав пальцы, пристроился головкой ко входу и медленно толкнулся внутрь.       — Блять, — простонал Чон, наслаждаясь тем, как хорошо принимает его Чимин.       Войдя полностью и склонившись над телом Пака, младший медленно опустился вниз, кожа к коже, сердце к сердцу, задержав дыхание.       — Эй? — позвал он, обхватывая розовую, влажную щёку Титановца ладонью и утыкаясь в неё носом. — Всё в порядке?       — Да, — удивительно спокойно выдохнул Чимин, и Чон тут же заглянул ему в глаза. — Лучше, чем когда-либо.       — Неужели? — тихо хихикнул человек, оставляя поцелуй в уголке пухлых и влажных губ, наслаждаясь медленным биением чужого сердца. — Я могу двигаться?       — Ты еще спрашиваешь, — фыркнул устало Пак, заметно исчерпавший свою энергию после первого оргазма. — Трахни меня.       — Этот грязный рот, — выругался Чонгук, а затем медленно двинулся назад, чтобы спустя секунду ворваться вперед под тихий стон.       Уткнувшись в шею Чимина, младший медленно начал толкаться, хватаясь пальцами за изголовье кровати и переплетая собственные пальцы с пальцами полукровки.       Под тихую просьбу ещё, Чонгук плавно набирал устойчивый ритм, осыпая нежную кожу поцелуями и укусами, чувствуя, как приближается его собственный оргазм.       В какой-то момент Чимин опустил собственные руки, обнимая спину человека и спускаясь ладонями вниз, чтобы вцепиться пальцами в Чоновы ягодицы, подталкивая того глубже вонзиться в Пака.       — Чимин-а, я с-сейчас, — прохрипел черноволосый, облизывая языком раковину уха полукровки.       — Я т-тоже, — заикнулся Пак, полностью прижатый к кровати телом человека, царапая спину черноволосого короткими ногтями.       Толчок, еще толчок.       — Ч-Чонгука, — застонал Титановец. Все его тело напряглось, а ноги задрожали. — Я люблю тебя.       — Маффин, — пыхтел Чон, чувствуя, как сперма заливает живот Чимина и самого Чонгука. — Люблю тебя.. люблю тебя сильней…Я…       Оргазм сразил его настолько сильно и внезапно, что он даже не сразу понял, что впервые в жизни тихо застонал, обычно будучи молчаливым в активной позиции в постели.       Спустившись с нахлынувшей волны удовольствия, младший оставил влажный поцелуй на щеке Чимина, медленно приподнимаясь на локтях, глядя на умиротворенное лицо Титановца.       — Как же сильно я тебя люблю, — устало прошептал Чонгук, откинув влажные волосы со лба полукровки.

***

      Домой. Домой. Домой.       Чимин чуть не застонал, когда проснулся под тихий голос, к сожалению, не принадлежащий Чонгуку.       Человек спал рядом с ним на боку, прижавшись щекой к подушке и пуская на её слюни. Утренние солнечные лучи, что проникали в дом на колесах через не до конца закрытые жалюзи, целовали кожу Чонгука, но даже эта картина не могла остановить голос в его голове.       Домой.       Аккуратно спустившись с кровати, Пак натянул спортивные штаны и футболку Чона, наслаждаясь его запахом и запахом стирального порошка. Взяв стакан из шкафчика, полукровка наполнил его молоком и поднес к губам, делая первый, а затем второй глоток.       Домой.       Вернись домой.       Застыв как вкопанный, Чимин несколько раз моргнул, а затем поставил стакан на столешницу, обернувшись.       Он настолько был сфокусирован на голосе в его голове, что даже не обратил внимания на проснувшегося Чона, что, сузив глаза, наблюдал за Титановцем.       Вернись домой.       Не раздумывая и секунды, Пак толкнул входную дверь и босыми ногами ступил на землю, следуя за голосом, который становился всё громче.       Чонгук же в это время подорвался с кровати, пытаясь как можно скорее натянуть штаны и прикрепить протез, чувствуя, как в груди колотится его сердце.       Домой.       Спускаясь с возвышенности, на которой находится их поляна, сквозь деревья Чимин увидел море. Синее, манящее.       Вернись домой.       Вода звала его?       — Чимин! — крикнул Чон, спускаясь следом за Паком, разочарованно шипя, когда из-за резких движений его икра начала болеть.       Ступая босыми ногами на палки, камни и мох, Пак пробирался сквозь редкий лес, все ближе подходя к воде, что облизывала корни деревьев. Он замер, как только увидел между ними строение.       Маяк.       Вернись домой.       — Чимин! Остановись! — голос младшего разносился по всему лесу, разбудив своим криком и других из палатки, пока он пытался успеть за Титановцем.       Домой — казалось, шептала Чимину вода, в которую он ступил, чувствуя босыми ногами пляжный песок.       Маяк стоял посреди воды на когда-то сухом пляже, несколько веков назад. Всё такой же высокий, как на фотографии, одинокий и почти потерявший цвет из-за погодных условий.       Стоя по бедро в воде и находясь в месте, которое он так долго искал, Пак не чувствовал ничего, кроме сильного желания вернуться домой.       — Чимин! — услышал он, вздрогнув.       Обернувшись назад, Титановец заметил человека, который медленно пробирался к нему сквозь волны и воду, что пытались оттолкнуть его назад.       Вернись домой.       — Но я дома, — прошептал он морю, глядя на Чонгука, приближающегося к нему. — Он — мой дом.       — Что ты делаешь, маффин? — подобравшись к полукровке и стоя по бедро в воде, задыхаясь, спросил Чонгук.       Пара шагов и крепкие руки обхватили дрожащее тело Титановца, прижимая к теплому человеческому.       — Чонгук! — крик Юнги, казалось, мог разорвать перепонки. — Сейчас же выйди на сушу! Твоя рана!       Обхватив бледные щеки Чимина, младший оставил быстрый поцелуй на посиневших губах и схватил его за руку, пытаясь вывести из воды.       — Какого черта вы шумите в пятом часу утра?       Домой.       Оба парня обернулись на женский голос, что прозвучал откуда-то слева, когда они оказались на суше.       Там стояла женщина. Стройная, средних лет. Кожа её была бледной, а волосы собраны в безобразный пучок.       Выглядя раздраженной, она перевела взгляд с Чонгука на Чимина и замерла, уронив ружьё в воду.       — Чимин.       — Мама.       Я дома.       Брови женщины нахмурились, а пухлые губы сжались в тонкую линию.       Все замерли в ожидании, пока для неё всё это казалось сюрреалистичным.       — Чимин? — снова спросила женщина, на этот раз более неуверенно. — Это ты?       — Это я, — выдохнул Пак, делая шаг вперёд.       — Это ты, — всхлипнула женщина, сорвавшись с места, не обдумывая своих действий наперёд и возможной опасности, которой она подвергает свою жизнь. — Мой сын.       Оказавшись в крепких объятиях своей собственной матери — Чимин заплакал. Заплакал, вцепившись пальцами в её пижаму, пытаясь осознать, что он действительно обнимает её. Что она не просто воспоминание, хранившееся в его памяти.       — Они сказали, что ты умерла, — всхлипнул Титановец, наконец-то оторвавшись от её плеча, на котором остался мокрый след от его слез.       — Ты думал… Думал, что я мертва? — широко раскрыв глаза, спросила женщина, обхватив двумя ладонями заплаканное лицо сына.       Безмолвно кивнув, Пак снова бросился в объятия матери, тихо всхлипывая:       — Мама.       Стоявшие рядом Хоби, Юнги и Чонгук выглядели сбитыми с толку. Все они знали, что мать Чимина похитили несколько земных веков назад, и даже если она оказалась каким-то способом на земле, то разве не должна быть…       — Мой маленький подснежник, — прошептала женщина, начав убаюкивать Чимина в руках. — Как ты здесь оказался?       — На самом деле, у нас тоже очень много вопросов, — подал голос Юнги, наконец-то разрывая пузырь воссоединения. Чонгук в это время нахмурился, чувствуя ноющую боль в ноге и невероятную усталость от погони.       Женщина подняла взгляд на трёх парней и проморгалась, ослабляя объятия.       — Это…?       — Это мои друзья, — объяснил полукровка, оборачиваясь к трем мужчинам.       — Джин-хён бы пищал от радости, услышав это, — фыркнул Хоби, а затем замолк, получив в ответ вымученный взгляд младшего.       — Как вы… Не хотите зайти в дом? — мягко предложила женщина, махнув рукой в сторону леса. Там, скрываясь за большими кустами, стоял небольшой коттедж.       — Было бы неплохо, — кивнул Чонгук, дрожа всем телом.       Он был без футболки и мокрый до самой задницы, так что, конечно, Чонгук продрог. Он не мог скрыть смешанных чувств, которые бросали его из стороны в сторону, но, казалось, Чимина это не волновало. Тот был приклеен к бедру собственной матери, и младший мог его понять.       — Тогда идём, — позвала она, присаживаясь, чтобы поднять ружьё с земли. — Кстати, меня зовут Дасом.       — Рады знакомству, Дасом-ши, — вежливо поклонился Хосок, на что в ответ получил нежную улыбку.       — О, не волнуйтесь, ребята. Зовите меня Дасом. Я уже и забыла, сколько сотен лет назад слышала вежливое корейское обращение, — хихикнула женщина, хоть и выглядела разбитой.       Все четверо отправились следом за Дасом. Конечно, Чимин был рядом с матерью, пока трое остальных плелись позади. Всю дорогу до коттеджа Юнги помогал Чонгуку с перемещением, так как потревоженная рана дала о себе знать дикой болью.       — Я надеюсь, что швы не разошлись, — прошептал Юн, позволяя Чонгуку опереться на свое плечо.       — Мы должны сменить повязку, — озабоченно начал Хосок, как будто они только что не нашли чертов маяк, который искали три недели. Как будто только что не встретили мать Чимина, которую считали мертвой.       Черт. Чонгук устал и хотел домой.       Почему он чувствует себя таким разбитым?       — Мы в любом случае должны проверить швы. О чем ты думал? — отругал черноволосого Юнги, поправляя руку того на своём плече.       — Очевидно, что он думал о Чимине, — закатил глаза Хоби, а затем взглянул вперед, на остановившуюся у двери Дасом, что впустила Пака в дом и ожидала остальных.       — С ним всё в порядке? — обеспокоенно поинтересовалась женщина, взглянув на протез.       — У него была ранена нога, и сейчас наложено несколько швов. У вас, случайно, нет аптечки? — вежливо спросил Юнги, заходя в дом первым, придерживая Чонгука.       — Аптечка? Ох, конечно, одну минуту, — всполошилась она, оглядываясь по сторонам. — Пожалуйста, присаживайтесь в гостиной и… постарайтесь сильно не шуметь? Мой племянник всё ещё спит.       Все трое широко раскрыли глаза, удивленные подобной информацией.       Мать Чимина жива и у неё есть племянник. Значит у Чимина есть…       — Я что, под кайфом? — нахмурился Хосок, взглянув на своих друзей, пока двое других выглядели такими же озадаченными.       — Мне нужны объяснения, — только и пробормотал Мин, помогая Чонгуку опуститься в одно из мягких кресел в гостиной. Бесцеремонно стащив со спинки дивана пушистый плед, Юнги укрыл им плечи черноволосого и присел на корточки, принявшись отстегивать протез.       Чон-младший в это время откинул голову назад, прикрыв глаза, стараясь не выть от боли. Когда протез был отстегнут в трех местах и отставлен в сторону, Хосок подтянул штанину до колена и чертыхнулся, заметив на мокром бинте кровь.       — Вот, — вернулась в гостиную с маленьким чемоданчиком Дасом, протягивая его Хосоку. — Я не уверена, есть ли здесь всё, что вам нужно.       — Мы разберемся, — кивнул Юнги, явно не заинтересованный в разговорах. Он пообещал Сокджину, что с младшим ничего не случится, и вот где они сейчас: разрезают окровавленный бинт под тихие стоны Чонгука, что вцепился пальцами в подлокотники кресла, плотно зажмурив глаза.       — Хорошо, ладно, — кивнула женщина, разрываясь между тем, чтобы вернуться к сыну и тем, чтобы быть полезной для остальных троих.       — Где Чимин? — сквозь зубы спросил младший.       — Он на кухне, — тут же ответила Дасом, поймав на себе взгляд парня в кресле. Она до сих пор не услышала их имён.       — Он в порядке? — тихо спросил Чонгук.       — Да, — кивнула женщина, оглядываясь на белую дверь, явно ведущую на ту самую кухню.       — Досом-ши, возвращайся к сыну, — мягко посоветовал Юнги, снимая последний слой мокрого бинта. — Мы присоединимся к вам, как только разберемся с образовавшейся проблемой.       — Конечно, — кивнула Дасом, пятясь назад под пристальным взглядом Чонгука.       Дернув ногой, как только бинт был полностью снят, младший зашипел, когда холодные пальцы старшего хёна вцепились в его икру, медленно поднимая ногу выше.       — Есть расхождение, — выдохнул он, и разочарование затопило грудь черноволосого. — Нам нужно возвращаться домой.       — Здесь нет ничего полезного? — спросил Хосок, указав на открытую аптечку.       — Не особо. Я промою рану, наложу новый бинт, и мы уходим, — отрезал Юнги, даже не собираясь выслушивать протесты.       Их и не было, потому что все в гостиной понимали серьезность ситуации, в которой они оказались. Чонгук определенно не мог идти и, уж тем более, не мог подняться на холм, где они оставили палатку и дом на колёсах.       — Нужно позвать Чимина, — сквозь зубы пробормотал младший, когда Мин начал обрабатывать рану.       — Чимина? Зачем? — фыркнул Юнги, явно раздраженный. — Он нашел свою мать и, как видишь, расставил приоритеты.       Ой.       Это было больнее, чем думал Чонгук.       — Он думал, что она умерла, — напомнил Хоби.       — Это не повод оставлять своего парня, зная, что его присутствие может отвлечь от боли, — холодно отрезал Юнги, отбрасывая очередной окровавленный бинт.       — Хён, — завыл Чон-младший, когда Юнги надавил слишком сильно.       — Прости, малыш, — сжалился старший, поджимая губы.       Бежать к маяку через воду, не заботясь о том, что за тобой побежит твой парень с чертовым протезом на ноге? Наплевать на боль своего парня, приклеившись к матери, которую он будет видеть каждый день? Забить болт на Чонгука и зашиться где-то на кухне, пока тому, кто тебя приютил и накормил, промывают рану? Юнги был на взводе. Он был чертовски зол.       Он готов был сейчас же подхватить младшего на руки и унести из этого дома.       Он не был зол на Дасом. Он был зол на Чимина.       — Хорошо, сейчас я перебинтую ногу.       — Хён, мне нужно увидеть Чимина, — настаивал черноволосый, чувствуя, как от боли начинает кружиться голова.       Почему он еще не здесь?       Обычно, когда Чонгук чувствовал себя изнеможённым, Титановец был тут как тут, загребая человека в свои объятия и потираясь щекой о чужую.       — Чонгук-а, Чимину сейчас не до тебя.       — Не будь таким, Юн, — отругал того Хосок, шлепнув собственного парня по плечу.       — А что…       — Вам что-нибудь еще нужно? — вернулась в гостиную Дасом, на этот раз выглядя более живой и розовощекой.       — Мы здесь ненадолго, так что, — начал Мин, оборачиваясь довольно резко к хозяйке дома, — не могли бы вы нам рассказать краткую историю того, как вы оказались живы и на земле?       — Ах, я, — выдохнула женщина, а затем бросила взгляд в сторону кухни. — Я должна позвать его, чтобы рассказать вам всем.       — Удивительно, почему он все еще не здесь, — фыркнул Юнги, получив в ответ очередной острый взгляд своего парня.       Дасом, которая, по всей видимости прибывала, в некой эйфории из-за того, что наконец-то встретила своего сына, не обратила внимания на колкость Юнги и вышла из гостиной, скрываясь за белой дверью.       — Да что с тобой такое?! — пнул Мина Чон-старший в бок, выглядя раздраженным.       — Ну и где же эта хваленая эмпатия или обостренные чувства? Чонгук здесь не релаксирует, — намекнул старший, заканчивая перевязку.       Хоби так и не успел возразить, тут же обернувшись на звук шагов и увидев заплаканное лицо Пака, что замер в проходе между кухней и гостиной. Лицо Титановца скривилось так, словно он почувствовал самый отвратительный запах во вселенной.       — Чимин-а, — выдохнул Чон, и внимание полукровки тут же переключилось на младшего. Глаза Титановца округлились, а ноги понесли к его человеку.       — Ч-Чонгук-а, ты в порядке? — пролепетал тот, обхватывая вытянутую навстречу Чонгуком руку.       — О, теперь ты волнуешься? — фыркнул старший, поднимаясь на ноги, как только закончил с перевязкой.       — О чем ты, черт возьми, говоришь? — возмутился Пак, и глаза его блеснули яростью. Той самой, что полыхала больше недели назад в баре.       — О чем я говорю? Он здесь стонал от боли, пока ты прохлаждался на кухне! — вспыхнул хён, и Пак тут же отзеркалил позу Юнги.       — Как я могу почувствовать, что ему плохо, когда весь дом в твоей ярости?! — возмутился Чимин. — Даже на кухне я чувствовал твое раздражение.       — И тебе не пришло в голову, что нужно понять, что является причиной?       — Причиной? — холодно усмехнулся Пак. — У этого есть причина? Ты раздражен каждый раз, когда я нахожусь рядом со своим человеком! Я просто думал, что это очередное дерьмо с твоей стороны!       — Я раздражен, потому что ты продолжаешь приносить неприятности в жизнь Чонгука! — повысил голос Юнги, и младший чертовски перепугался за то, что может произойти дальше. — Сначала гребаная капсула, а теперь голоса?!       — Юн! — вскрикнул Хосок, пытаясь закрыть рот своему парню, подскочив на ноги.       — Голоса? — неуверенно спросил Чонгук, чувствуя себя обессилившим.       В звенящей тишине он наблюдал за тем, как Хоби отводит Юнги назад, а плечи Титановца медленно опускаются, пока в проеме между кухней и гостиной шокировано хлопает глазам Дасом.       — Какие голоса? — не отступал младший, глядя на Пака.       Чимин медленно повернул голову в сторону Чонгука и тихо вздохнул, глядя на того темными как ночь глазами.       — Я слышал голос, и он звал меня домой.       — Чт…       Чонгук внезапно был прерван разбившейся кружкой с кофе, что выскользнула из рук Дасом, абсолютно ошарашенной последними словами собственного сына.       — Мам? — обернулся на звук Чимин, разрываясь между тем, чтобы остаться с Чонгуком или подбежать к Дасом.       — Чимин-а, — начала женщина, и Титановец почувствовал мощную волну вины. — Что именно ты слышал?       Пак сглотнул, чувствуя как теплые пальцы переплетаются с его собственными, холодными.       — Вернись домой, — повторил полукровка.       Дасом всхлипнула, и плечи её задрожали.       — Мне так жаль. Это была я… Я звала тебя домой, — прозрачные слезы текли по её порозовевшим щекам, и Чонгук решил отпустить руку Титановца, подтолкнув того в бедро, чтобы Пак успокоил собственную мать.       — Но как это работает? — удивился Хосок, наблюдая за тем, как миниатюрная Дасом растворяется в объятиях сына.       — Э-это есть только у Титановцев, но так как Чимин полукровка, а в моей крови тоже есть их ген, по всей видимости, это сработало. Я не знала, что это сработает… Я бы так не поступила с тобой, — замотала она головой, зажмурив глаза.       — Все в порядке, мама, — успокаивал её Чимин, покачивая в объятиях женщину так, как это проделывал с ним Чонгук.       — Н-не в порядке… Я… Я могла свести тебя с ума, — всхлипнула Дасом.       — К черту все это! — отмахнулся Юнги и покинул гостиную, выйдя из дома.       Чонгук думал, что Хосок последует за своим парнем, но тот лишь закатил глаза и подошел к младшему, присаживаясь на подлокотник и обнимая того за плечи.       Комфорт.       Это то, что он всегда и безоговорочно чувствовал рядом с Хоби и Сокджином. В последнее время ему этого не хватало.       — Я надеюсь, он не наделает глупостей? — тихо спросил Чонгук.       — Я так не думаю, — качнул головой Чон-старший, поправляя плед на плечах своего донсена. — Скорее всего, он просто вернется в лагерь и соберёт все вещи. Нам нельзя задерживаться.       Младший безмолвно кивнул, а затем взглянул в сторону заплаканной Дасом, которую Чимин продолжал убаюкивать в собственных объятиях. Так странно было видеть со стороны, как полукровка кого-то обнимает. Кого-то кроме Чонгука.       — Дасом-ши, я думаю, что вам нужно нам все рассказать, — напомнил женщине Хосок, и та быстро закивала головой.       Высвободившись из объятий сына, женщина вытерла ладонями мокрые щеки и опустилась на кресло в углу. Чимин хоть и стоял рядом с матерью, но все же продолжал смотреть на младшего, что немного смущало человека.       — Вы живы, — начал Чон-младший, переведя взгляд на Дасом, — но Чимин думал, что вы мертвы, потому что они забрали вас у него и внушили, что вы не пережили тех издевательств.       Дасом опустила плечи, а затем нахмурилась, глядя куда-то в пол.       — Они действительно забрали меня у него, но нет, они не издевались, точнее… Они издевались, но это были эксперименты. В самом начале они хотели вновь оплодотворить меня.       — У Чимина есть…? — вскинул брови Хосок.       — Нет-нет, ничего не вышло, — качнула головой женщина, а затем провела ладонями по лицу. — Я больше не могла иметь детей, так что они удалили мою матку.       — Святое дерьмо, — прошептал одними губами Чонгук.       — Эксперименты надо мной продолжались, — продолжила Дасом, — но, в конечном итоге, не принесли результатов, кроме того факта, что мое старение замедлилось. Так что они посчитали, что вернуть меня на землю, где у меня больше нет никого и ничего, будет верным решением. Это было что-то вроде мести. Если бы я сообщила в НИС, что я жива и меня похитили, то…       — Вас бы убили, — закончил Хосок. — Они бы не позволили опорочить вид Титановцев.       — Да, — кивнула женщина, и губы её растянулись в грустной улыбке. — На земле я уже давно мертва.       — Но у вас есть дом и племянник? — озадачился Хоби, машинально взглянув куда-то вверх, на второй этаж коттеджа.       Женщина вновь кивнула, а затем сжала руку сына, которой тот массировал ей плечо.       — Мой брат не позволил меня забыть. Из поколения в поколение он передавал воспоминания обо мне с надеждой, что я вернусь. И я вернулась, но слишком поздно, чтобы посмотреть ему в глаза и сказать спасибо, — на этот раз Дасом не выдержала и снова заплакала, хмуря свои идеальные брови. — Они думали, бросив меня туда, откуда забрали, что это будет для меня мучительной болью, но Титановцы недооценили людей и их преданность. Их любовь. Они понятия не имели, что за домом, в котором я выросла, постоянно присматривали. Что здесь росли сыновья моего брата, а затем их дочери и…       — Получается племянник это…?       — Мой брат является ему пращуром*,— шмыгнула носом Дасом, немного успокаиваясь.       Губы Чонгука тронула нежная улыбка.       У Дасом здесь была семья, которая ждала её возвращения.       — Прошу прощения, Дасом-ши, — начал Хосок, — но у вас случайно нет лишних брюк и футболки? Чонгук бежал за Чимином в воду и весь промок.       — О, — подскочила с кресла женщина, напугав собственного сына. — Конечно, у меня есть некоторые вещи Сонуна. Минутку.       Когда женщина вышла из гостиной, младший поднял голову к хёну и прошептал тихое спасибо. Он дрожал всё то время, что слушал рассказ Дасом, не признаваясь, что чертовски замерз в мокрых штанах и без футболки.       — Чонгук-а, — подошел Чимин, решив помочь своему человеку встать на ноги. В голове Титановца все еще был настоящий хаос, и выбросы эмоций людей вокруг него не делали ситуацию лучше, но он как мог старался сосредоточиться на младшем. — Ты в порядке?       — Все хорошо, маффин, — обняв одной рукой Чимина за плечи, черноволосый уткнулся носом в серебристые волосы, оставив мягкий поцелуй.       — Нам нужно уезжать, Чонгук-а, — напомнил ему Хосок. — Швы нужно восстанавливать.       Пак высвободился из объятий человека, заглядывая тому в глаза своими, полными надежды.       — Ты можешь остаться, — пожал плечами Чон, а затем обхватил пальцами подбородок полукровки.       — Ты вернешься за мной? — тихо спросил Чимин. — Завтра… Завтра ты вернёшься?       — Давай так. Я оставлю номер своего телефона твоей матери, и ты позвонишь мне, как только посчитаешь нужным, ладно? Позвонишь мне, когда захочешь вернуться, — предложил младший, чувствуя ноющую боль в груди. Он не хотел расставаться с Чимином ни на секунду, но понимал, что полукровка должен побыть со своей матерью. День или два.       Он справится. Он подождет.       — Хорошо, — кивнул Пак, сделав шаг вперед, чтобы поцеловать аккуратные губы человека.       Их поцелуй мог бы затянуться надолго, если бы не Хосок, давший о себе знать, и шаги Дасом, что спускалась по лестнице с сухой одеждой.       Она вернулась с парой домашних штанов и черной футболкой на размер меньше, чем у Чона. Женщина отвернулась, пока младший переодевался, а затем с интересом наблюдала, как протез вновь прикрепляется к его ноге.       — Дасом-ши, пожалуйста, запишите мой номер, чтобы Чимин мог связаться со мной, — мягко предложил Чонгук, опираясь одной рукой о плечо хёна, пока во вторую вцепился Титановец.       — Конечно, — кивнула женщина, подхватывая с журнального столика в гостиной записную книжку, руки её сильно дрожали, но это не помешало женщине записать длинный номер.       Когда ручка и книжка вернулись на стол, Чон вновь взглянул на полукровку и нежно улыбнулся, стараясь стереть хмурость, что залегла морщинками между идеальных бровей.       — Просто позвони мне, когда захочешь вернуться. Ну, или поболтать, — мягко хихикнул Чонгук, напоследок бупнув носик-пуговку.       По привычке поклонившись Дасом, младший медленно направился к входной двери не без помощи Хосока. Черноволосый не хотел оборачиваться, зная, что сделает этим себе только хуже. Он не хотел оставлять Чимина, но понимал, что это нужно сделать.       Им многое нужно обсудить и наверстать.       Чонгук не был частью этого упущения.       — Ты, гребаный…!! — начал злиться Хосок, как только входная дверь за ними закрылась, а возле дома показался Юнги.       — Знаю-знаю, — поднял руки Мин, выглядя виноватым. — Прости.       — Засунь свои извинения в задницу, Мин Юнги! — выплюнул Хоби, помогая младшему спуститься с лестницы.       — Чонгук-а…       — Хён, у меня нет настроения выслушивать твои извинения, — сквозь боль прохрипел Чон. — Просто помоги мне попасть в дом на колёсах, и там разберёмся.       — Конечно, — кивнул старший, тут же закидывая левую руку донсена себе на плечо, шагая по тропинке, что вела на холм.

***

      Чимин не позвонил на следующий день.       И через день тоже.       — Не понимаю, почему ты не взял номер его матери, — пробормотал Сокджин, нарезая помидоры для салата.       — Я не хотел навязываться, — выдохнул Чонгук, продолжая смотреть в окно, что выходило на сад.       Прошло всего два дня без Чимина, а Чонгук уже сходил с ума. Каждые полчаса он оглядывался по сторонам, пытаясь найти полукровку рядом с собой, совсем позабыв о том, что тот находится в четырех часах езды от него.       Впервые за несколько лет дом казался пустым без Титановца, даже несмотря на то что хёны почти не вылазили с земли Чона.       — Позвонить один раз в два дня и спросить, как он поживает — это не значит навязываться, — заметил Ким, беря новый помидор, положив его на доску для нарезки.       — Хён, — наконец-то взглянув на старшего, заныл Чонгук, — я и без тебя знаю, что поступил глупо, но я хотел, чтобы он побыл со своей матерью. Я думал, что одного дня будет достаточно. Тем более, он сам просил забрать его на следующий день.       — По всей видимости, он передумал, — пожал плечами Сокджин, а затем взглянул на поникшее лицо своего донсена. — Ты же знаешь, что я могу отвезти тебя к нему в любой момент?       — Знаю, — вымученно улыбнулся Чонгук, благодарный Киму. — Но я хочу дать ему время. Я не хочу выглядеть нуждающимся…       — Ты его любишь. Это нормально — быть нуждающимся, — закончив с третьим помидором, заключил Ким.       Вытерев руки о кухонное полотенце, мужчина продолжил готовить салат, но уже повернувшись спиной к донсену, так как ему потребовалось переместиться поближе к холодильнику, поставив миску с салатом на столешницу у окна.       — Черт, — сдался Чонгук, уронив голову на ладони. — Я не могу перестать думать о нем. Не могу перестать думать о том, что ему там хорошо без меня. Иначе почему он не звонит?       — Хм, может быть, потому что он наверстывает упущенное с матерью? — задумался Ким, перемешивая ингредиенты в миске. — Ты противоречишь сам себе.       — Ты прав, — сдулся Чонгук и уткнулся лбом в кухонный стол, прикрыв глаза.       — Я всегда прав, — пропел Сокджин, довольный вкусом приготовленного салата. — Давай, возьми себе немного. Ты совсем не ешь.       — У меня стресс, — отмахнулся Чон, но долго сопротивляться не смог, так как прямо перед его носом поставили миску.       Он слишком любил этот салат с хрустящей курочкой, так что ему не потребовалось и пяти минут, чтобы опустошить свою тарелку, с облегчением откинувшись на спинку стула.       — Хосок до сих пор не разговаривает с Юнги? — спросил Сокджин, намыливая собственную тарелку в раковине.       — Нет, — мотнул головой младший, медленно поднимаясь из-за стола.       Последние два дня он постоянно лежал то на диване, то на кровати, пока Сокджин присматривал за хозяйством, велев Чонгуку отдыхать. Старший не собирался наблюдать за тем, как его рану зашивают уже в третий раз.       — Неужели всё было так плохо?       — Он набросился на Чимина прямо на глазах у его матери, — поделился черноволосый, оперевшись поясницей о столешницу. — Это было опасно, потому что Чимин начал отражать его эмоции.       Окунувшийся в собственные воспоминания, Сокджин все еще хорошо помнил их первую ссору, когда ему казалось, что он на грани того, чтобы слететь с катушек из-за нахлынувшей на него злости.       — Хён? — позвал Кима Чон. — Ты останешься со мной?       — Конечно, Чонгук-а, — похлопав по плечу младшего, кивнул Ким.       Парень оттолкнулся от столешницы и медленно направился в ванную комнату, собираясь почистить зубы и умыться перед сном.       Позже хён присоединился к нему в кровати, заняв сторону младшего, пока тот спал на месте Чимина, так и не сменив простыни.       Было странным помнить о полукровке, все еще чувствовать призрак его касаний или поцелуев, не видя его, как будто Пак Чимина никогда и не существовало.       У Чимина не было ни одной личной вещи в этом доме, что могла бы напоминать о том, что Титановец действительно реален. Вместо этого в пустующем доме младшему казалось, что полукровки никогда и не существовало.       — Сегодня обещали дождь? — невзначай спросил Хосок, сидя рядом с донсеном на диване и бездумно глядя в телевизор.       — Нет, — нахмурился Чонгук, взглянув на своего хёна.       — Тогда почему ты такой хмурый? — попытался пошутить тот, но улыбка быстро покинула его губы. — Серьезно, Чонгук…       — Прошло четыре дня, хён, — пораженно выдохнул младший, опустив голову, глядя на свою перебинтованную ногу.       Сегодня утром Хосок делал перевязку и сказал, что рана заживает довольно быстро, несмотря на то что была потревожена. Чонгук, несомненно, был рад, так как был сыт по горло просиживанием задницы в четырех стенах.       — Я не хотел об этом говорить, но… что если он не вернётся? — неуверенно спросил Хосок.       — Хён, — заскулил Чон, откинув голову назад. — Я думаю об этом последние пару дней. Это… Он ведь вернется?       — Я не знаю, Чонг…       Хосок был прерван внезапным грохотом входной двери, и оба парня застыли, надеясь, что это не сотрудники НИС ворвались в дом младшего и теперь арестуют их двоих за сокрытие сбежавшего с Титана Титановца.       Они должны предупредить Джина, чтобы тот успел скрыться.       Схватив телефон, который лежал рядом с его ногой, младший нечаянно выронил его, как только в гостиную ворвался ураган в виде Пак Чимина.       — Чимин-а! — завизжал Хоби, подрываясь с дивана и бросаясь на Титановца, который выглядел не сказать что дружелюбно.       — Маффин, — ошарашенно выдохнул Чонгук, глядя в черные как ночь глаза.       — Маффин?! Какого черта, Чонгук?! — возмутился полукровка, и повисший на Титановце Хосок напрягся, медленно отстранившись.       — Что… О чем ты…       — Ты специально дал неправильный номер?! — кричал Пак, сделав несколько шагов вперед, как только Чон-старший отпустил его. — Ты не хотел меня видеть? Ты…       — Нет, маффин, — мотал головой человек, осторожно поднимаясь с дивана. Сердце колотилось в груди, в то время как руки чесались обнять полукровку. — Я-я дал тебе правильный номер. Я продиктовал его твоей матери.       — Ах, да? Этот?! — Титановец замахнулся, и о грудь черноволосого ударился смятый лист, вырванный из записной книжки. Чонгук успел его схватить и, нахмурившись, развернул бумагу.       Там действительно был его номер.       С единственной не разборчивой цифрой в конце.       — Черт.       — Что? Понял, что избавиться от меня не удалось? — кричал Пак, и в голосе его послышались слезы.       — Что? Нет! Маффин, я ждал твоего звонка чертовых четыре дня! — завёлся в ответ человек, как будто сам непреднамеренно начал отражать эмоции полукровки.       — Тогда почему я постоянно звонил не туда? — обвинил его Чимин, всплеснув руками. По бледным щекам уже текли слёзы.       Испуганный Хосок тут же решил скрыться на кухне, надеясь, что ссора не дойдет до драки, но был напуган еще больше, когда столкнулся с парнем, странным образом похожим на Чимина.       — Т-твоя мама… Она сделала ошибку. По крайней мере, скажи мне, какую цифру ты здесь видишь? — быстро проговорил человек, разворачивая лист и указывая пальцем на последнюю цифру.       Его руки дрожали.       — Это три, — всхлипнув, сказал Чимин.       — Это пять, маффин. Это никогда не должно было быть три, — заныл Чонгук, а затем скомкал чертов лист и отбросил его в сторону дивана, вытягивая руки вперед, чтобы обхватить худые плечи полукровки.       Прижав тело своего возлюбленного как можно ближе, младший уткнулся носом в серебристые волосы и с облегчением вздохнул.       — Я искал тебя три дня! — пожаловался Чимин, ударив Чонгука в бок.       Человек ослабил хватку и немного отстранился, чтобы заглянуть в покрасневшие, голубые глаза.       — Я искал тебя всю жизнь, — тихо прошептал он.       — О, заткнись!       — Я вижу, как твой рот становится всё более грязным, — отругал его Чонгук, игриво нахмурив брови.       Он не мог злиться. Он хотел улыбаться, как самый настоящий идиот, а еще сильнее он хотел поцеловать эти припухшие губы.       Опустив голову и прижавшись лбом к чужому, Чонгук поделился:       — Я думал, что ты не вернёшься. Что ты не захочешь…       — Пока ты думал, я прочёсывал каждый пляж на своём пути, — продолжал жаловаться Пак, но к концу предложения поутих, прикрыв глаза. — Я люблю тебя.       — Я люблю тебя больше жизни.       — Не говори таких вещей, — отругал его Чимин, и младший усмехнулся.       Совсем как человек.       — Звучит слишком сопливо для твоего Титановского сердца?       — Сердце у меня человеческое, болван, — надул губы полукровка, а затем уткнулся носом в своё любимое место между шеей и плечом человека.       Тепло заполнило грудь Чонгука, словно недостающий пазл вернулся на свое место.       — Пожалуйста, больше не оставляй меня. Я чуть не сошел с ума, — заскулил Чон, крепче сжимая в руках Титановца.       — Что тогда можно сказать обо мне? — пробормотал в теплую кожу человека полукровка. — Съехавший с катушек?       — Мм, в этом что-то есть… Ай! Больно! — нахмурился человек, потирая правую ягодицу. — Откуда столько злости? Тебя четыре дня воспитывали нелюди?       Чимин отстранился, проведя ладонями по розовым щекам, а затем оглянулся на дверь, ведущую на кухню.       — Мне пришлось провести три дня в поездке с племянником своей матери. Он студент, — объяснил Чимин, и младшему все стало ясно.       — Я надеюсь, он не пытался затащить тебя на одну из студенческих вечеринок? — вскинул бровь черноволосый.       — Он пытался, — хмыкнул Пак, а затем сдулся, уткнувшись лицом в грудь Чонгука. — Я чертовски голоден.       — Тогда давай накормим тебя, маффин, — нежно прошептал Чон в серебристые волосы и развернул Титановца в сторону кухни, на которой притаились в ожидании Сонун и Хосок.       Младший не спеша вошел на кухню, так как его нога хоть и заживала, все же не потерпела бы чрезмерной нагрузки.       — О, кстати, это Сонун, — указал Пак на парня возле Хосока, и Чон тут же поднял взгляд, встречаясь с голубыми глазами.       Сонун стоял, прислонившись поясницей к столешнице, скрестив руки на груди. По его молодому лицу и стилю в одежде можно было предположить, что парню было не больше двадцати одного года. Черты его лица были мягкими, удивительным образом схожие с Чиминовыми.       — Рад знакомству, — кивнул младший, подходя к гостю поближе, чтобы протянуть руку. — Чонгук.       — Мой человек! — позади Чона заявил гордо Чимин.       — Я слышу это уже на протяжении четырех дней, — пожаловался Сонун, пожимая руку Чонгука, а затем заглядывая за его плечо. — Что это значит?       — А он тебе не сказал? — смутился младший, прочищая горло. Хоби отступил в сторону, чтобы пропустить донсена к холодильнику, продолжая поглядывать то на Сонуна, то на Чимина.       Пак же в это время не отрывал взгляда от черноволосого, надув губы. Его глаза все еще были припухшими от слез, а серебряные волосы торчали в разные стороны. Хосок не знал, кто подбирал ему одежду, но та на нем была действительно велика, хоть и смотрелась мило.       — Я предполагаю, что это значит, что ты его парень?       — Ты предполагаешь? — хихикнул Хосок. — И что же его выдало?       — Ну, знаешь, я сделал вывод из сказанного им. Он вроде как проболтался, что вы трахались, — беззаботно сбросил бомбу Сонун, и бутылка молока вылетела из рук младшего.       Конечно, Сонун — это не мать Чимина, но Чону все равно было неудобно, что о том, что они вместе, кто-то из родственников Пака узнает таким способом.       — Святое кимчи, Чимин-а, — заныл Чонгук, проводя ладонями по лицу. Когда он поднял голову, то поймал нахмуренный взгляд Титановца. — Я надеюсь, он говорил об этом не перед Дасом?       — Нет, — мотнул головой Сонун и кинул взгляд на Пака, усмехнувшись. — Это было уже в машине. Его прорвало, так что я довольно много о тебе знаю. И о тебе тоже, — оглянулся гость на Хосока, и тот удивленно округлил глаза.       — Что? — фыркнул полукровка, скрестив руки на груди.       — Будь осторожен, маффин…       — Не называй меня маффином, — вновь нахмурился Титановец. — Это может делать только Чонгук.       Хосок на это только поднял брови, прищелкнул языком и отошел ближе к холодильнику, на другую сторону стола от Титановца.       Чон в это время поднял бутылку молока с пола, достал из холодильника все нужные ингредиенты для коктейля и принялся распаковывать творог, одним ухом прислушиваясь к разговору. Он всё ещё чувствовал себя смущенным из-за того, что Сонун уже знал.       — Что ж, — хлопнул в ладоши Сонун, и трое остальных вздрогнули, — я должен позвонить тёте и сказать, что мы его нашли, — кивнул гость в сторону младшего и достал мобильный телефон из заднего кармана джинс.       Чимин сразу же отступил в сторону, оставляя пространство для того, чтобы племянник его матери мог выйти на улицу и поговорить, в то время как Чонгук обернулся, поинтересовавшись:       — Ты не голоден? У нас есть суши.       — У нас есть суши? — тут же подобрался Чон-старший, уставившись на младшего, как на предателя, который зажал от него суши.       — Да, у нас есть, — стрельнул черноволосый в сторону хёна, а затем взглянул на Сонуна. — Ну, так что?       — Не откажусь, — пожал плечами тот, а затем поднял телефон. — Только позвоню для начала.       Как только Сонун покинул кухню, закрыв за собой входную дверь, Чонгук продолжил готовить коктейль для Титановца, в то время как Хоби сделал вид, что обиделся, исчезая в гостиной.       Естественно, он не мог расслабиться по щелчку пальцев после четырёх дней ожидания, внезапной волны гнева, набросившейся на него, а затем и смущения. Но ему определенно стало лучше, когда Чимин обнял его сзади, накрыв ладонями грудь.       — Почему ты смущен? — спросил Пак, бормоча ему куда-то в затылок.       — А я не должен? Ты рассказал своему дальнему родственнику, что мы занимались сексом, — покачал головой Чонгук, собирая мусор со столешницы. Он наклонился, чтобы выбросить обертки в урну, а затем развернулся в объятиях, встречая два голубых глаза. — Дасом ведь не знает?       — Нет, но я хочу, чтобы она знала, — уверенно заявил Пак, и грудь Чонгука наполнилась теплом.       — Пожалуйста, в другой формулировке, — взмолился Чон, снова намереваясь закрыть пылающие щеки ладонями, но был остановлен Титановцем, что приподнялся на носочки, уткнувшись губами в щеку человека. Руки его обняли шею черноволосого, и Чонгук моментально расслабился, прикрыв глаза.       — Я хочу, чтобы все знали, как хорошо ты меня трахаешь, — заявил шепотом Чимин, и Чон не смог сдержать тихого стона. Ладони моментально нашли чужую талию, прижимая полукровку ближе к собственному телу.       — Ты можешь сказать об этом кому угодно, но только не своей матери, маффин, — прошептал человек в приоткрытые губы напротив. — Договорились?       Секунда, две.       — Ладно, — фыркнул Пак, забавляясь смущением Чонгука.       Он не стал дожидаться какой-либо реакции черноволосого, а просто наклонился вперёд, ловя собственными губами губы, по которым скучал чертовых четыре дня. Мягкие и аккуратные. Вкусные. Теплые и влажные.       Он провел собственным языком по нижней губе младшего и остановился на маленькой родинке под ней, оставляя мягкий поцелуй.       — Черт, — выдохнул Чон, когда наполовину возбужденный член дернулся у его бедра.       — Оу, — как гром среди ясного неба раздался голос Сонуна. Чонгук вздрогнул, широко раскрыв глаза, в то время как полукровка с нескрываемым недовольством посмотрел на своего родственника, так и не выпустив младшего из объятий, прижавшись к его телу. — Ну, теперь сомнений у меня нет. Кстати, тётя сказала, чтобы ты ей позвонил, как освободишься, — ухмыльнулся гость, присаживаясь за стол.       Отпустив талию Титановца, Чонгук нехотя отступил в сторону, пытаясь скрыть свой стояк длинной футболкой, в то время как Чимин, абсолютно не стесняясь, обернулся телом к Сонуну, ничуть не смущенный произошедшим.       — Ты уезжаешь? — спросил он Сонуна, скрестив руки на груди.       — Да. Перекушу, и сразу же домой, — кивнул тот, сглатывая, как только перед ним поставили порцию из разных видов суши.       — Мама в порядке? — мягкость в тоне была заметна, что, несомненно, удивило младшего, ведь обычно он использовал его только с Чонгуком.       — Угу, — с набитым ртом, пробормотал гость. — Ей не терпится снова тебя увидеть. Поболтать. Познакомиться с твоими друзьями и… Чонгуком, — криво улыбнулся Сонун, взглянув на хозяина дома.       Немного успокоившись и прогнав из своего тела волну возбуждения, Чон тоже присел за стол, сплетая пальцы.       — А Дасом… Она… Сколько ей лет? — неуверенно спросил человек, взглянув сначала на Чимина, а затем на Сонуна.       — Сорок семь человеческих лет, — ответил Пак. — Её доставили на землю восемь лет назад. Всё это время она была на Титане, пока я думал, что она мертва, — грустно усмехнулся Чимин, всё еще раздумывая о том, как он мог не почувствовать, что она всё еще была жива.       — Подожди, но как же…       — Мм? — вскинул бровь полукровка, закусив губу. — Если ты запутался в расчетах, то на Титане она пробыла двадцать лет. Титановских.       — Один Титановский год ровняется двадцати девяти годам на земле, — встрял в разговор Сонун, дожевывая рис. — На Титане старение замедляется под стать месту, в котором ты проживаешь. С учетом экспериментов и гена Титановцев в её крови — она старела по их правилам. Так что в девятнадцать лет её похитили, там она пробыла двадцать лет и вот… Восемь лет назад её вернули на землю. Понимаешь? Ей сорок семь. Но если вдаваться в подробности и учитывать время на земле, то ей сколько? — обратился он к Чимину за помощью.       — Около шестиста, — ответил Чимин, и волосы на голове Чонгука, казалось, зашевелились.       — Твоя мать хорошо сохранилась, — фыркнул Хосок, зайдя на кухню. Он подошел к младшему, чтобы оставить мягкий поцелуй в волосах того, а затем выпрямился. — Мне нужно ехать. Завтра утром буду здесь для перевязки.       — Хорошо, хён, — улыбнулся черноволосый, а затем взглянул на закончившего с перекусом Сонуна, что поднимался из-за стола. — О, может быть, Сонун тебя подбросит?       — Было бы неплохо, — оживился Хоби, явно довольный тем, что ему не придется идти пешком под палящим солнцем.       — Без проблем, — пожал плечами гость, протягивая руку в сторону хозяина дома. — Рад был познакомиться, Чонгук. Чимин? Не забудь позвонить тёте.       — Не забуду, — закатил глаза Пак.       Сонун отпустил руку Чона, еще раз кивнул и вышел из дома, вслед за ним последовал и Хосок, перед этим обняв на прощание Пака, счастливый, что тот вернулся.       Младший медленно поднялся из-за стола, намереваясь убрать пустую упаковку из-под суши, когда Чимин заговорил:       — Мне нужно принять душ, — нахмурив идеальные брови, заключил тот.       — Ванная в твоем распоряжении, — улыбнулся Чонгук, сгребая со стола упаковку.       — Ты пойдешь со мной? — стянув через верх бежевый джемпер, с надеждой в глазах спросил Пак. Чонгук заметил, что полукровка все еще был тверд.       — Если бы не моя нога, то я бы уже был там вместе с тобой, — с сожалением поджал губы человек, наблюдая за тем, как Титановец сдувается.       — Ладно.       Это, определенно, было не простое ладно. Не в случае с Чимином, который за последнее время стал абсолютно бесстыдным и дерзким.       Чонгук не будет врать, ему это нравилось.       Он был в восторге от того, что может провернуть этот маленький полукровка.       Так что, пока он прибирался на кухне, а затем наконец-то поменял простыни на свежие, парень чувствовал, как крупица возбуждения кружит в его животе.       И не зря.       Он ожидал всего что угодно, но не вышедшего из ванной комнаты абсолютно голого Титановца, с прозрачными каплями, стекающими по его идеальному гладкому телу, и членом, наполовину твердым.       Блять. Чонгук чуть не подавился собственной слюной, сидя на кровати и пялясь на Чимина, как на божество.       — Что? — ухмыльнулся Пак, роясь в комоде, чтобы достать нижнее белье. В отражении зеркала он видел, как человек продолжает облизывать его тело глазами.       — Если ты сейчас же не трахнешь меня — я сойду с ума, — выпалил Чон и тут же задохнулся от собственных слов.       Что уже говорить о Чимине, чье лицо резко изменилось, а глаза потемнели.       Чонгук уже давно мечтал о том, чтобы почувствовать этот великолепный член в своей заднице. Восемьдесят процентов, проведённых с кем либо в постели, он был активом, но для Чимина он готов был оставить эти двадцать.       — Повтори, — голосом на тон ниже, приказал Пак.       Чонгук облизнул губы, а затем выдохнул:       — Трахни меня.       Пак действовал как змей-искуситель. Медленно обернулся к младшему, оставив нижнее белье на комоде, и направился в сторону человека, замечая, как инстинктивно раздвигает ноги Чон, опираясь локтями о матрац.       Титановец поставил правое колено на матрац, а левую руку на подушку, склоняясь над запыхавшимся Чоном, что не мог оторвать голодного взгляда от его тела.       — Как ты этого хочешь? — спросил Чимин.       Младший взглянул на свою ногу, сглотнув.       — Хочу прокатиться на тебе. Ты мне поможешь?       — Все что угодно для моего человека, — сладко промурлыкал полукровка, наклоняясь еще ниже, чтобы уткнуться носом в скулу Чонгука.       Младший не стал терять времени даром, хоть ему и было неудобно, он все же поднял правую руку, накрывая теплой ладонью бок Чимина, касаясь мягкой кожи, пока тот оставлял поцелуи на щеке, спускаясь к подбородку.       Когда Титановец отстранился, выпрямляясь, Чонгук не смог не посмотреть на ребристый член, гордо стоявший и истекающий предэякулятом. Он двинулся вперед, сталкиваясь губами с прохладной кожей живота, оставляя короткие поцелуи на влажной коже полукровки, спускаясь ниже к пупку, где было чувствительное место.       Стоны Чимина были прекрасны. Сладкие как мёд.       — Раздевайся, — потребовал Пак, и младший тут же повиновался, стягивая футболку через верх, скинув ее на пол. Со штанами было труднее, так что Титановцу пришлось помочь своему человеку, аккуратно управляя длинными ногами. Сначала он снял штаны, а затем и нижнее белье.       Чонгук зашипел, когда его твердого и истекающего члена коснулся прохладный воздух.       Прежде Чимин никогда не тратил время на прелюдии. Все, что ему требовалось для того, чтобы получить удовольствие на Титане — это позвать Намджуна к себе, снять штаны и быть оттраханным сзади.       Всё. Этого было достаточно.       Но с Чонгуком…       Чонгука он хотел любить. Целовать его кожу, облизывать и даже посасывать любое место, к которому у него был доступ.       Поэтому Пак начал с шеи, медленно спускаясь к груди и соскам, делая на них акцент, так как человек был очень чувствителен в этом месте. Полукровке нравилось, как под его маленькими ладошками выгибалось идеальное тело младшего. Как хорошо смотрелась его бледная кожа на золотистой.       — Чимин-а, — застонал Чонгук, когда Титановец собрал немного предэякулята с собственного члена и начал размазывать его вокруг сжимающейся дырочки черноволосого.       — Хочешь оседлать меня? — хрипло спросил полукровка.       — Да, — нетерпеливо кивнул человек, поднимаясь на локти.       Пак не был профессионалом, так что просто позволил действовать Чону. Он улегся на кровать, удобно расположившись на подушках, и просто наблюдал за тем, как Чонгук перекидывает ногу через его бедра, опираясь одной рукой о грудь Титановца.       Он был прекрасен.       Крепкие бедра, симпатичная задница, великолепная тонкая талия и широкая грудь.       Чонгук был создан вселенной и отправлен на землю, чтобы спасти его.       Чтобы быть его недостающей частью.       Полукровка не смог сдержать сладкого стона, когда пальцы младшего обхватили его член, поглаживая, намереваясь собрать больше предэякулята, благодаря которому он смог бы растянуть себя.       — Тебе помочь? — тихо спросил Чимин, сжимая пальцами накаченные бедра.       — Нет. Просто смотри, — прохрипел Чон, извиваясь под взглядом голубых глаз, медленно меняющих цвет до аквамарина.       Что ж, Чонгук сказал — Чимин сделал.       Он смотрел. Смотрел и не мог насытиться одним лишь видом.       Помогал младшему, успокаивающими движениями поглаживая то бедра, то талию и даже ягодицы, медленно раздвигая их, когда человек к трем пальцам для растяжки добавил четвертый.       — Красивый, — словно околдованный, прошептал Пак. — Мой красивый человек.       Чонгук лишь тихо заскулил, вынимая четыре пальца и склоняясь над телом полукровки, медленно раздвигая бедра в стороны.       Прежде чем взять в руку ребристый член Титановца, Чон оставил мягкий поцелуй на приоткрытых губах, облизывая и покусывая нижнюю. Затем, обхватив основание, парень направил головку в собственную дырочку и начал медленно оседать, приоткрыв рот в безмолвном крике.       Он и не подозревал даже, что Чимин видит звёзды. И среди них была одна. Самая красивая, со вселенной в черных глазах.       — Черт, — застонал Чонгук, полностью опускаясь на член полукровки.       Человек закинул руки за голову, прикрыв глаза и наслаждаясь чувством наполненности, в то время как Чимин пускал слюни на его идеальное тело, изгибы и мускулы.       — Чонгук-а, двигайся, — взмолился Пак, и младший повиновался, медленно толкаясь бедрами и удовлетворенно вздыхая.       Чонгук мог без стыда признать, что трахать Чимина хорошо, но быть трахнутым Чимином, с этим великолепным членом — было еще лучше.       Он даже забыл о своем собственном, гордо стоявшим у живота и нуждающимся в прикосновении.       — Детка, — зашипел младший, притормаживая в движениях, — п-помоги мне. Моя нога…       — Хорошо-хорошо, — кивнул тут же полукровка, сгибая ноги в коленях и упираясь пятками в матрац. Чонгук в это время вновь склонился над телом Титановца, чтобы тому было легче действовать.       Дальше Чону казалось, что он потерял рассудок. Потому что тихие стоны их обоих, активные толчки, великолепный ребристый член, так идеально массирующий его изнутри — сводили его с ума. Возбуждение было на пределе, слюни текли на бледную кожу Титановца из приоткрытого рта Чона, пока из него хорошенько вытрахивали последние силы.       Чонгук больше не стеснялся своих стонов, так как видел, что Чимину это нравится. Как ему нравится ощущение упругой Чоновой задницы в ладонях, как нравится утыкаться лицом во вспотевшую грудь младшего, покусывая соски и получая мгновенную реакцию.       Они оба были околдованы телами друг друга и возбуждены до безумия.       — Чонгук-а, я л-люблю тебя, — между стонами признался Пак. Он был уже на грани, пытаясь сдерживаться до последнего, но с его человеком это было очень сложно сделать.       — Я люблю тебя, маффин, — ответил на признание младший, начав двигаться навстречу бедрам.       Полукровка под ним заскулил, попытался замедлиться, но не успел, изливаясь внутрь младшего, вцепившись в крепкие бедра до побелевших пальцев.       — Блять, я сейчас… Сейчас, — завыл Чонгук, но тут же заскулил, когда почувствовал замедление в движениях Титановца. — Чимин?       — Я отключаюсь, — виновато выдохнул Пак, и взгляд его был расфокусирован. Он старался изо всех сил оставаться в сознании, хотя его энергия иссякла. — Давай, Чонгук-а…       Младший обхватил руку полукровки, что все еще сжимала его бедро, и переместил на собственный член, глядя на то, как маленькие пальчики Пака сжимают его пенис.       Ему потребовалось несколько ударов, чтобы излиться в чужую руку, растеряв все свои собственные силы, и упасть на грудь полукровки, тяжело дыша.       — Чонгук-а, — прошептал Пак из последних сил, на что в ответ получил мягкий поцелуй в губы.       — Я здесь, детка. Я буду здесь, когда ты проснешься, — пообещал человек, оставляя крошечные поцелуи на бледной коже, пока грудь Титановца медленно вздымалась.       Нехотя и с шипением поднявшись с Чимина, младший перекатился на другую сторону кровати, ощущая, как из его дырочки продолжает вытекать сперма, к большому удивлению, наслаждаясь этим.       Спустя пару минут Чонгук почувствовал неимоверную усталость, тут же переворачиваясь на бок, закинув правую руку на талию Титановца. Он начал строить планы на следующее утро, когда проснется и приготовит вкусный завтрак для своего возлюбленного.       Он даже не заметил, как отключился, проснувшись только тогда, когда солнечные лучи начали целовать его лицо. Медленно открыв глаза, парень удовлетворенно причмокнул губами, а затем резко застыл, и сердце его, казалось, остановилось.       К виску Чонгука был приставлен болтер*.