Back to blue side

      — Я поцеловал Чимина.       Вода, которую успел набрать в рот Хоби, тут же выплеснулась на столешницу, раковину и даже попала на футболку Чонгука, что брезгливо поджал губы, проворчав себе по нос что-то неразборчивое.       — Ты сделал ЧТО? — с широко раскрытыми глазами завизжал Хосок.       — Боже, хён, убавь громкость, — сморщился Чон, всё ещё чувствуя похмелье и легкую головную боль.       Он стянул с держателя кухонное полотенце и стал вытирать им столешницу, забрызганную водой.       — Нет-нет, — мотнул головой старший, наконец-то поставив пустую кружку в раковину, пытаясь поймать взгляд своего донсена. — Я, конечно, замечал, что между вами есть что-то… Какое-то напряжение. И Чимин постоянно на тебя поглядывал, глаз не сводил, но…       — Чимин поглядывал на меня? — хихикнул Чон и тут же нахмурился, ощущая пульсирующую боль в висках. Когда он закончил вытирать воду со столешницы, то повесил полотенце обратно, распрямив для лучшей сушки.       — Я просто… Чонгук-а, — как-то укоризненно начал Хоби, покачав головой, а затем расслабился, прислонившись поясницей к кухонному столу. — По крайней мере, я могу тебя понять.       — Можешь? — вскинул бровь Чон, скрестив руки на груди.       — Чимин, он… Неземной. Его красота, его голос…       — Юнги бы не оценил твои речи, — фыркнул младший, ощущая крупицу ревности. — Кстати о нем, — подобрался Чонгук, прочистив горло. — Мы видели его вчера.       — Мы? — переспросил Хосок, мельком взглянув в сторону спальни.       Чимин проснулся несколько минут назад, как только Чон-старший заглянул на кухню, чтобы выпить стакан воды. Они не разговаривали с тех пор, как их вчерашний сеанс поцелуев закончился на моменте, когда Пак прикрыл глаза, все ещё прижавшись ладонью к груди младшего.       Он уснул, так что Чонгук аккуратно уложил его на кровать, укрыв одеялом, а сам отправился в ванную комнату, чтобы плеснуть ледяной водой на лицо.       Утром, когда он разлепил глаза — Чимин всё ещё спал. Так что черноволосый принял душ, приготовил завтрак для полукровки и встретил хёна около пяти минут назад, когда тот постучал во входную дверь.       — Я проголодался, поэтому предложил Чимину заехать в придорожный бар, где мы смогли купить бургеры и пиво. Он вёл себя как задница, так что мне пришлось его взять с собой. Юнги видел его, — рассказал младший, прислушиваясь к шуму воды, исходящему из ванной комнаты.       — И как? То есть…       — Он знает.       — Как?! — недоуменно воскликнул хён.       — Чимин приревновал меня к нему, — внезапно смутившись, пробормотал Чон. Правая рука тут же потянулась к затылку, почесывая теплую кожу.       — Ладно?       — И его глаза изменили цвет. Они искрились яростью.       — Твою мать, — накрыв грудь ладонью, выдохнул Хосок. — Кто-то ещё видел?       — Надеюсь, что только Юнги.       — Так он приревновал тебя к Юнги, и ты за это поцеловал его? — вскинул одну бровь хен.       — Что?! Нет! — фыркнул младший. — Я поцеловал его, потому что он этого хотел. Он попросил меня.       — Это…       — Хён, проблема сейчас в другом, — серьезно начал Чон, прочистив горло.       — В том, что Юнги знает? Ты думаешь, он кому-то расскажет?       — Я сомневаюсь, потому что вчера, когда с глазами Чимина началась эта ерунда, — неопределенно взмахнув рукой в сторону гостиной, Чонгук сделал глубокий вдох, — он сказал, чтобы мы уходили. Он не выглядел как тот, кто собирается рассказать. Но мне все еще любопытно, откуда он знает?       — Знает, что Чимин именно с Титана?       — Да, — кивнул младший. — Ведь Марсиане…       — Марсиане — это люди, Чонгук-а, — качнул головой Хосок, оттолкнувшись от кухонного стола. — Цвет их глаз не меняется как по волшебству.       — Ладно, он что, книжный червь? Откуда ему знать, что у Титановцев меняется цвет глаз?       — Почему ты спрашиваешь это у меня? — фыркнул Хоби, делая вид, как будто это действительно его не волнует.       — Меньше драмы, хён. Он все еще не позвал тебя на свидание?       — Нет, — надулся Хосок, с какой-то обидой взглянув в окно.       — Ну, вчера он выглядел так, как будто собирался, — ухмыльнулся Чон, поиграв бровями.       Казалось, надежда расцвела в глазах старшего, который тут же обернулся, взглянув на своего донсена. Однако, вопрос, который слетел с губ Хоби, был не тем, чего ожидал Чонгук.       — Так он тебе нравится? Чимин, — мельком он взглянул в сторону гостиной, возвращая взгляд на младшенького.       Я влюблён в него.       — Да, — подтвердил Чон, чувствуя внезапное смущение.       — Сильно?       — Хён, — заныл Чонгук, отмахиваясь от пристального взгляда Хосока. Кончики его ушей уже начали полыхать. — Да.       — Ладно, — фыркнул Чон, с забавой наблюдая за тем, как черноволосый тушуется под его взглядом. — Используй презерватив.       — Что за?! — младший схватил полотенце с держателя, швыряя его в Хосока.       — Что? Безопасный секс на первом месте! — воскликнул тот, швыряя полотенце обратно.       — Айщ! — отмахнулся Чонгук. — Мы еще не закончили говорить о Юнги!       — О каком Юнги? — притворился дурачком хён, посвистывая, глядя в потолок.       — Невероятно, — закатил глаза черноволосый, а затем обернулся, чтобы схватить из холодильника банку с лимонадом, как тут же застыл, заметив в проходе Титановца. — Ч-Чимин?       Пак снова натянул одни из домашних штанов Чонгука и белую футболку, в которой он буквально тонул и выглядел крошечным. Волосы его были немного влажными и торчали в разные стороны, в то время как щёки налились приятным розовым румянцем.       — О, мне нужно погрузить овечью шерсть в кузов пикапа, — опомнился Хосок, напоследок кинув в сторону младшего прищуренный взгляд.       — Будь осторожен, хён! Юнги не нравится, когда ты себя травмируешь! — крикнул он вслед старшему, услышав недовольное ворчание по ту сторону двери.       Как только на кухне вдруг стало тихо, Чон прочистил горло и взглянул в сторону подобравшегося ближе к нему Пака, что вцепился рукой в дверцу холодильника.       — Привет, — неловко поздоровался он, наблюдая за тем, как Титановец выуживает из холодильника свой завтрак и подносит банку с трубочкой к губам. — Как спалось?       — Хорошо, — склонив голову на бок, словно щенок, ответил Чимин.       К большому удивлению младшего и к хорошему аппетиту полукровки, Пак быстро справился с банкой коктейля, тихо посапывая между глотками, по всей видимости, даже не подозревая, что сердце человека прямо сейчас буквально выпрыгивало из груди.       Сглотнув и чувствуя неловкость, Чонгук отодвинулся в сторону, как только полукровка покончил с коктейлем и решил помыть за собой посуду, устраиваясь у раковины.       — Я бы мог помыть.       — Ты готовишь — я мою, — только и ответил Чимин, трудясь над тем, чтобы хорошенько вымыть банку.       Неловко. Неловко. Неловко.       — Чимин, по поводу вчерашнего…       — А что было вчера? — нахмурился тот, отключив воду и отряхивая мокрые руки.       — После того, как мы выпили пиво, — решил пояснить младший, на что в ответ получил нахмуренные брови.       — Я действительно ничего не помню, — с каким-то сожалением Пак поднял взгляд на человека, у которого весь мир рухнул перед глазами.       — Т-ты не помнишь? Не помнишь, что было перед тем, как ты уснул? — чуть ли не заскулил Чон, и тень боли пробежала по его лицу.       — Ты расстроен? — забеспокоился Чимин, подходя ближе, словно в поисках видимой травмы осматривая человека. — Что-то случилось после того, как мы выпили? Почему я ничего не помню?       — Н-нет, ничего такого, — отмахнулся младший. — И то, что ты не помнишь… Такое бывает. Не бери в голову.       — Но ты расстроен, — надул губы Чимин, подходя еще ближе, зажимая младшего между собой и столешницей.       — Д-да, я немного расстроен. Мы хорошо провели время, — сглотнув, поделился Чон.       Может быть, это было к лучшему? Что Чимин не помнил? Может быть, это было ошибкой, и младший не должен был целовать его? Поддаваться его пьяным уговорам.       — Хорошо провели время? — промурлыкал Титановец, и от голоса его Чонгук обомлел. — Теперь это так называется?       О.       — Ты…       — Когда люди целуются, это хорошее времяпровождение?       — Ты просто демон, — выдохнул Чонгук, опуская плечи, на что Пак лишь хихикнул, криво улыбнувшись.       Святое Кимчи, Чонгук в таком дерьме.       — Это было весело, — легко заявил полукровка, наклоняясь ближе в личное пространство младшего.       Чимин был чуть ниже Чона, поэтому младшему не нужно было напрягать свою шею, чтобы поцеловать его симпатичный носик, как только он этого захочет.       И он хотел.       — Весело издеваться надо мной? — словно примагничиваясь, Чонгук двинулся навстречу, бегая глазами по лицу полукровки.       — Да. Но я забеспокоился, когда ты расстроился, — прошептал Пак, легонько ударившись кончиком носа о нос младшего.       — Однако, ты не сбавил обороты, — пожурил его Чон, а затем тихо хихикнул, когда коснулся губами чужой щеки. Чимин испустил тихий вздох.       — Мне нравится…       — Испытывать меня? — куда-то в скулу прошептал черноволосый, мягко клюнув в бледную кожу.       — Мг, — только и выдавил Пак, приподнимая голову, чтобы найти губы Чонгука своими.       Однако Чонгук в отместку не стал поддаваться, отстраняясь под недовольное сопение полукровки.       — Чонгук-а! — он легонько стукнул человека по груди, так и не опустив ладонь, которую расположил на груди того.       — Чимин-а! — передразнил его черноволосый, сморщив нос.       Обняв Титановца двумя руками за талию, младший буквально прижал того к своему телу и, наконец-то, склонился, медленно прижимаясь губами к Паковым.       Сегодняшний поцелуй не был похож на вчерашний. Было в нём что-то домашнее и уютное. Меньше спешки, голода, желания.       Больше… Любви, заботы, нежности.       Может быть, даже интимности, которой младший упивался, в тишине прислушиваясь к рваным вздохам Чимина и шелесту одежды, когда он крепче сжимал в своих руках тело старшего.       Язык его скользнул по нижней губе Пака, пробуя на вкус, а затем в рот, встречаясь с чужим. Склонив голову чуть на бок, младший углубил поцелуй, буквально проглатывая тихие стоны и сжимая собственную футболку руками, что облегала чужое тело.       Бабочки.       Те самые долгожданные бабочки, о которых он грезил в мечтах, представляя, как будет целовать любовь всей своей жизни.       Прямо сейчас они кружили в его животе, воспаряя все выше каждый раз, когда Чимин сам возобновлял поцелуй, гонясь за губами Чонгука.       — Детка, — прошептал черноволосый, отстраняясь и всматриваясь в лицо напротив.       Глаза Титановца сверкали аквамарином. До этого розовые щеки стали красными, как и губы, искусанные и влажные.       — Мне нужно помочь Хоби-хёну.       — Еще раз, — настоял Пак, снова подавшись вперед, где на полпути его встретил человек.       Вкусно.       Целовать Чимина было одно удовольствие, так как на его губах остался привкус коктейля, которым наслаждался младший, посасывая то нижнюю, то верхнюю губу.       — Я чертовски устал и если… ТЫ! — услышал он визг своего хёна, тут же оторвавшись от соблазнительных губ Титановца. — Это не то, что я хотел увидеть, черт бы вас побрал! — плевался Хосок, закрыв глаза ладонями и поворачиваясь ко входной двери, которую открыл нараспашку, ворвавшись.       Как только след старшего простыл, Чимин хихикнул, содрогнувшись в его руках.       — Упс, — совершенно не сожалея, Пак поднял взгляд на человека.       — Ты знал, — покачал головой младший. — Ты слышал, что он идет, и заставил пережить такой стресс! — легонько шлёпнув Титановца по заднице и получив горячий взгляд в ответ, Чонгук прищурился.       — Он всё ещё у двери. Ждет тебя, — подмигнул Пак, а затем отступил, поправляя на ходу футболку и виляя задницей на пути в гостиную.       Присев на диван, Чимин прислушался к тому, как щёлкнула входная дверь, за которой последовали перешёптывания и шуршание одежды.       Схватив пульт с журнального столика, Титановец включил свой любимый канал и прислонился спиной к спинке дивана, пытаясь сосредоточиться на том, как мужчина с приятным голосом рассказывал ему о кенгуру.       Но он не мог.       Сжав в руках пульт, парень закусил губу и похрустел шеей, пытаясь вытряхнуть из собственной головы неприятный жужжащий звук, словно что-то вибрировало в глубине его мозга.       Нахмурившись, Чимин отложил пульт на диван, с которого тут же поднялся, направляясь в спальню. Он застыл, как только достиг кровати, пытаясь прислушаться к собственным ощущениям.       С одной стороны он отчетливо слышал шум волн, исходящий из приоткрытого окна в ванной, а с другой — как оба мужчины посмеивались на улице, погружая овечью шерсть на грузовую площадку пикапа.       Но было что-то третье.       Медленно повернувшись направо, Чимин взглянул в приоткрытый шкаф, заметив, как поблескивает рукав его костюма. Чонгук повесил его туда, как только плотная ткань полностью высохла, пытаясь скрыть подобную вещь от чужих глаз.       Внезапно жужжание в его голове стало более громким, стоило ему приблизиться к собственной вещи. Вещи, которая была изготовлена на Титане и вручена Чимину на его совершеннолетие.       Выходной костюм, благодаря которому он мог покидать свою капсулу, исследуя Титан снаружи, а не внутри отопляемых коридоров.       Отодвинув дверцу шкафа-купе до конца, Пак схватил руками прохладную ткань и стянул с вешалки, отбрасывая его на кровать. В глаза тут же бросились некоторые повреждения ткани: дыры и затяжки.       Серийный номер.       Ледяной холод пробежался по всему телу Пака от осознания того, что он забыл уничтожить серийный номер, прикрепленный к его костюму.       Схватив первый попавшийся режущий предмет, которым оказались маникюрные ножницы, оставленные Чонгуком на прикроватной тумбочке, полукровка с особым остервенением начал протыкать ткань костюма вокруг серийного номера, так как тот намертво был прикреплен к его костюму.       Как только удалось сделать несколько дырок вокруг, Чимин принялся разрезать ткань, чувствуя, как дрожат его руки.       О чём он только думал?!       Настолько был очарован человеком и его земной жизнью, что совсем позабыл о собственной безопасности?       Вырвав серийный номер вместе с остатками зацепившейся за него ткани, Пак швырнул ножницы на кровать и оглянулся по сторонам.       Не найдя ничего подходящего для того, чтобы уничтожить маленький кусок серийного номера, Чимин прислушался к происходящему на улице, пытаясь понять, есть ли кто-то у входной двери. Когда смех раздался возле стеклянной теплицы, Титановец сорвался с места, выбегая на улицу.       Он знал, что не может показаться в таком состоянии в саду, поэтому направился на пляж, постоянно оглядываясь назад в надежде на то, что его не заметят.       Спустившись вниз по мягкому песку, полукровка подобрал с земли камень, а затем нашел второй. Расположив первый на песке, Титановец положил на него серийный номер и крепко сжал в правой руке второй камень.       Не было искр или слабого дыма после того, как Пак ударил камнем по второму, разбив серийный номер. Под шум волн, Пак подхватил пальцами треснувшую пополам пластмассу, заглядывая внутрь и встречая пустоту.       — Чёрт, — облегченно выдохнул он, сжимая в руке кусок пластмассы. Откинувшись на песок, парень прикрыл глаза и тихо застонал, как только жужжание вернулось в его черепную коробку.       Если он сейчас же не вернется в дом, не приберет весь тот беспорядок, который оставил, и Чонгук не найдет его там, то человек будет обеспокоен, чего Чимин хотел в последнюю очередь.       Поэтому нехотя подобравшись с песка и взглянув в сторону зовущего его моря, Пак отряхнул домашние штаны и зашагал вверх, прислушиваясь к разговорам двух мужчин, что присели передохнуть у теплицы.       — Так он на самом деле… Ну…       — Хочет позвать тебя на свидание? — ухмыльнулся Чон, проведя ладонью по лбу, смахнув пот. — Когда я спросил — он был смущен. Я думаю, Юнги смог бы промямлить ответ, если бы не Чимин.       — О, — Хосок поёрзал на траве, вытягивая ноги. — Это случилось именно в тот момент?       — Да, — кивнул Чон, скрестив руки на груди, откидываясь на стеклянную стену теплицы. — Я думаю, что Чимин почувствовал его эмоции и подумал, что они как-то связаны со мной. Знаешь, как будто Юнги что-то испытывал ко мне. Так что, если он так сильно был разозлён, я думаю, что чувства хёна к тебе действительно размером с Сатурн.       В ответ на это младший уловил фырканье, а затем взгляд Хоби стал более серьезным.       — Не думаешь поговорить с ним?       — По поводу инцидента? — чуть понизив голос, спросил Чон-младший.       — Угу, — кивнул хён. — Думаю, что здесь с обеих сторон много вопросов.       — Я… напишу ему завтра.       — Не затягивай, — предупредил Хоби, поднимаясь на ноги и отряхивая штаны от земли и травы.       — Хён, — тут же следом встал Чонгук, немного обеспокоенный. — Пожалуйста, не говори Джин-хёну обо мне и Чимине. Не говори о…       — Поцелуе? — фыркнул тот, игриво толкнув донсена в плечо на пути к собственному пикапу. — Не скажу. Он сдерет с тебя три шкуры, если узнает. Он паникует по поводу и без.       — Его можно понять, — пожал плечами Чонгук, наблюдая за тем, как Чон-старший забирается на водительское сиденье, вставляя ключ в зажигание.       Сокджин был еще подростком, когда ему пришлось заботиться о двух других мальчиках, один из которых был младше его на пять лет и вытирал грязными руками слёзы со счёсанных щёк, сидя в одном из заброшенных сараев для скота и поедая сырую рыбу.       — Да, — понимающе согласился Хоби, нехотя окунаясь в воспоминания из своего детства. — Я не скажу.       — Спасибо, — Чонгук постучал ладошкой по капоту два раза и закрыл водительскую дверь. — Будь осторожен.       Когда пикап двинулся с места, разворачиваясь на небольшой дорожке, посыпанной гравием, младший устало выдохнул и направился обратно в амбар, выводя овец на луг. С хёном они потратили около часа на то, чтобы погрузить весь овечий мех, который позже отправится на продажу. Весь оставшийся день был у него свободен, за исключением того, что ему нужно было вывести овец на пастбище, покормить Гуреума и дать ему работу приглядывать за теперь уже менее пушистым белым скотом.       Когда он присел на траву, прислонившись спиной к деревянному забору, что разделял зеленый луг и спуск на пляж, Чонгук прикрыл глаза, чувствуя усталость и голод. Он даже забыл позавтракать, фокусируясь только на том, чтобы приготовить коктейль Чимину и поцеловать его сочные губы.       Черт.       — Чонгук-а.       Младший тут же дернулся, кажется задремав. Широко раскрыв глаза, он увидел перед собой обеспокоенное лицо Чимина, владелец которого держал полный стакан апельсинового сока.       — Ты в порядке? — склонился он еще ниже, накрыв своей прохладной ладонью разгоряченную шею черноволосого.       — Д-да, я просто задремал, — пробормотал Чон, пытаясь скрыть дрожь, которая тут же накрыла его тело.       Как только он подобрался на земле, садясь в более удобное положение, Чимин протянул ему стакан с соком, всё ещё не выглядя убежденным.       — Я чувствую твое изнеможение.       — Не завтракал, — признался черноволосый, обхватывая двумя руками стакан с холодным соком.       Он даже и не подозревал, что его жажда была настолько сильной, опустошая стакан всего за несколько секунд и удовлетворенно вздыхая.       — Почему теперь я всё время хочу целовать тебя? — в лоб и как-то обиженно спросил Чимин, обвиняюще глядя на Чонгуковы губы, на которых остались несколько капелек сока.       Чонгуку было 26, но он засмущался, как чертов мальчишка, чувствуя, как горят кончики его ушей.       — Хочешь меня поцеловать?       — Угу, — кивнул Пак, не сводя взгляда с чужих губ. С одной стороны, младшему было жарко под таким пристальным взглядом, с другой - он чувствовал себя смущённым.       — Как насчёт сэндвича в обмен на поцелуй? — предложил сделку человек, хотя готов был наброситься на Титановца и расцеловать его в любую секунду.       Сегодня утром Чимин подшутил над ним, теперь Чонгук тоже хочет отыграться.       — Я не умею делать сэндвич, — честно признался Пак, наконец перестав пялиться на губы младшего.       — Я тебя научу, идём, — подбодрил его Чон, поднимаясь на ноги.       Он взял полукровку за руку, переплетая их пальцы, с удовольствием отмечая, насколько была прохладна его ладонь напротив его полыхающей.       Войдя в дом, Чонгук скинул обувь с ног и подождал, пока тоже самое сделает Титановец. Дальше он отвёл Пака к раковине на кухне, чтобы тот хорошенько вымыл руки с мылом, позже вытирая их о кухонное полотенце.       — Хорошо, доставай из холодильника… А, ладно, я сделаю это сам, — передумал младший, как только понял, что Чимин скорее всего даже не знает, как называются и как выглядят некоторые продукты.       Открыв холодильник, парень достал все нужные ингредиенты и разложил их на столешнице, предварительно достав разделочную доску.       — Первым делом тебе нужно смазать хлеб, — инструктировал человек, пока Пак внимательно слушал, пристроившись рядом с ним. — Бери нож, отрезай сливочное масло и смазывай. Вот так, — наглядно показав как это делается, Чонгук со спокойной душой отступил назад, наблюдая за действиями полукровки.       Как только Чимин намазал масло с одной стороны двух кусков хлеба, Чон остановил его:       — Хорошо. Другую сторону нужно обмазать соусом. Вот он.       Всё то время, что Чимин смазывал хлеб, полукровка отвлекался на то, чтобы сдуть прядь серебристых волос с глаз, поэтому Чонгук, недолго думая, оглянулся по сторонам, пытаясь вспомнить, где в последний раз видел свою собственную резинку для волос.       — Теперь нарежь сыра и ветчины. Не отрезай много, — предупредил он, останавливая нож Пака. Указав на нужный размер, младший кивнул и отправился на поиски резинки, найдя её на прикроватной тумбочке в спальне.       Задержав свой взгляд на маникюрных ножницах, что валялись на идеально застеленной постели, Чонгук отмахнулся от вопроса, назревающего в голове, и вернулся на кухню, пристраиваясь позади полукровки.       — Теперь нужно почистить лук и нарезать его кольцами, — мягко скомандовал человек. — Просто очисти его от шелухи и сполосни под водой.       Чимин тут же принялся делать то, что ему сказали, шурша шелухой и вновь сдувая прядь волос с глаз.       — Детка, — обратился к Титановцу Чон, — давай я соберу твои волосы.       Удивленный Пак повернул голову чуть левее, рассматривая простую черную резинку в руках Чонгука. Он даже отклонил голову назад, чтобы младшему было удобней собрать его волосы.       Это было настолько домашним. Настолько уютным…       Не пытаясь сдерживать собственных чувств или желаний, Чонгук затянул крошечный хвостик из серебристых волос и тут же наклонился, оставляя мягкий поцелуй на затылке полукровки, где виднелся небольшой шрам.       Чимин вздрогнул, уронив нож.       — Ты отвлекаешь меня, — отругал он человека, оборачиваясь.       — Прости, — усмехнулся Чонгук, глядя на эти прелестные надутые губы.       — Можем мы поцеловаться просто так? — заныл Чимин, пытаясь полностью повернуться к Чону лицом, но тут же был остановлен сильными руками, что вцепились в его талию.       — Нет, после сэндвича, — не отступал Чонгук. — Хочешь, чтобы я умер с голоду?       — Ты не умрешь с голоду, — фыркнул по-человечески Пак, возвращаясь к готовке. — Я не позволю.       — Продолжай в том же духе, и я расцелую всю твою шею, — пропел Чонгук, отходя в сторону, но не убирая правой руки с поясницы полукровки. — Хорошо, теперь нужно так же нарезать помидор. Ты отлично справляешься, — похвала явно подействовала на Чимина, так как тот тут же заулыбался, стараясь скрыть улыбку, отворачиваясь.       Пока Пак медленно нарезал помидор, Чонгук вдруг остановил поглаживания на пояснице Титановца, ощущая неровности кожи. Нахмурившись, младший нырнул пальцами под ткань футболки того, нащупывая гладкую кожу кончиками пальцев, пока не наткнулся на что-то, похожее на шрам.       — Это моё наказание, — вдруг заговорил полукровка, размещая кусочки нарезанного помидора на почти готовый сэндвич.       Чонгук сглотнул.       — Что они сделали?       — Ты не захочешь этого знать, — довольно холодно ответил Чимин, но не потому что был недоволен подобным вопросом. Он просто не хотел, чтобы Чонгук переживал.       — Мне очень жаль. Это ужасно, — искренне прошептал черноволосый, вспоминая синяки и порезы на собственном теле.       — Мм, — промычал Пак, но даже не взглянул на человека, совмещая два куска хлеба с начинкой в один сэндвич. — Можешь поцеловать его?       — Поцеловать шрам на пояснице? — тупо переспросил Чонгук, не веря своим ушам.       — Да, как здесь, — указал он на затылок, где пару минут назад Чон оставил мягкий поцелуй.       — Ты невозможен, — фыркнул черноволосый, а затем по бесстрастному лицу Пака понял, что тот не шутит. — Ты серьезно?       На что Пак лишь приподнял бровь, засовывая в рот кусочек свежего помидора, взглянув на человека.       — Ты совершенно бесстыден, — покачал головой Чон, ощущая, как внизу живота пузырится возбуждение.       Всматриваясь в голубые глаза напротив, владелец которых явно получал удовольствие от этой маленькой игры, Чонгук принял вызов, обхватывая талию полукровки двумя руками и приподнимая футболку выше.       Явно не ожидавший храбрости со стороны человека Пак вцепился обеими руками в столешницу и прикрыл глаза, когда младший пристроился позади него. Жужжание, которое преследовало его целый день, притихло, как только он нашел Чонгука, но сейчас буквально исчезло, стоило тому уткнуться носом в поясницу Титановца.       Когда теплые губы коснулись его кожи, он и вовсе тихо застонал, чувствуя себя беспомощным и жаждущим.       — Ч-чонгука, — заикнулся полукровка.       Черноволосый в это время лизнул небольшой углубленный шрам, а затем оставил на нем крошечный поцелуй. Потом выше, еще выше и еще вдоль позвоночника к лопаткам, задирая футболку до самых подмышек. Когда губы встретили маленькую родинку на затылке Чимина, Чонгук оставил свои ладони, плотно прижавшимися к Паковой груди, ощущая стук сердца подушечками собственных пальцев.       — Сэндвич готов? — невзначай спросил он, цепляя пальцами затвердевшие соски.       — Д-да, — Пак кивнул, задыхаясь, почувствовав, как что-то твердое прижимается к его заднице.       — Отлично, — поцелуй в мочку уха. — Хороший мальчик заслужил поцелуй?       Еще один быстрый кивок и долгий стон в чужой рот, что тут же захватил язык Пака. Находясь прижатым к столешнице, ощущая прохладу на собственной коже и довольный похвалой, Чимин впервые за всю свою недолгую жизнь чувствовал себя так хорошо.       Так хорошo и… чертовски возбуждённо.       — Пожалуйста, — тут же взмолился он, как только Чонгук отстранился, оставляя поцелуй на щеке.       — В чем дело, детка? — прошептал Чон, полностью одурманенный похотью.       — Хочу, — казалось, задыхался Титановец.       Он тут же поднял руки, цепляясь пальцами за края футболки и стягивая её через голову, чтобы швырнуть куда-то на столешницу. Накрыв правую руку Чонгука, он медленно повёл ладонь всё ниже, минуя солнечное сплетение и живот.       — Чимин, — предупредил его Чон, когда пальцы коснулись края домашних штанов.       Он не был против дрочки. Это было обычным делом каждый раз, когда он находил кого-то в баре на одну ночь. Иногда ему хватало тридцати минут, чтобы просто подрочить себе и другому парню в тесной кабинке туалета.       Но это был Чимин… Боже.       Он никогда не сделает ничего неправильного с Чимином.       — Чонгук… Я так хочу, — вздох. — Так сильно.       — Хочешь мою руку на своём члене? — уточнил человек, сопротивляясь давлению чужой руки, что пыталась опустить его ниже.       — Да. Твою руку на моём члене, — бесстыдно подтвердил Титановец.       Надеюсь, что я не пожалею об этом — пронеслось в голове Чона, когда он начал отступать назад, ударившись поясницей о кухонный стол. Найдя опору, младший чуть отклонился назад и позволил Чимину руководить своей рукой, что тут же нырнула вниз под ткань домашних штанов и боксеров, обхватывая уже довольно влажный возбужденный член.       Одобрительный стон облегчения сорвался с пухлых губ полукровки, пока Чон, находясь в некотором шоке, обхватывал мужской половой орган, который не был похож на обычный человеческий. Он был толстым, очень гладким и ребристым.       Твою мать.       По спине Чонгука пробежала дрожь от одной лишь только мысли, как хорошо этот член входил бы в его задницу, стимулируя стенки и чувствительную простату.       Наконец-то выйдя из оцепенения, младший начал медленно водить рукой, собирая большим пальцем с головки предварительную сперму. Он боялся сделать что-то не так, сжать слишком сильно или работать рукой недостаточно быстро, но, судя по тихим стонам Пака, все было в порядке.       Но у Чонгука нет.       Его собственный член прижимался к мясистой заднице Титановца, поэтому Чон ничего не мог сделать с тем, что начал тереться о неё, пытаясь поймать собственный оргазм.       — Хорошо? — прошептал он, касаясь кончиками пальцев яиц Пака. Чимин вздрогнул. — Я нашел чувствительное место?       — Да, — завыл полукровка, как только черноволосый нырнул глубже, беря их в ладонь.       — Хочешь, чтобы я взял их в рот?       — Чонгук… А…       Чимин как-то беспорядочно начал толкаться бедрами, пытаясь найти его руку, так что младший сжалился, вновь обхватывая ребристый член, в этот раз поглаживая его куда быстрее.       Так что, потираясь о зад Пака, наслаждаясь уже более громкими стонами и ощущением чужого тяжелого члена в собственной руке, Чонгук зажмурил глаза, цепляясь зубами за голое плечо.       Удар, еще удар.       Чимин начал быстро бормотать что-то неразборчивое, словно на чужом языке, откидывая голову назад, прижимая ладонь левой руки младшего плотнее к груди, там, где быстро билось сердце.       — Я сейчас…       Член Пака дернулся в руке Чонгука, стреляя теплой жидкостью и Титановец громко застонал, рассыпаясь в руках темноволосого.       Успев подхватить Чимина левой рукой, Чонгук тут же вынул руку из мокрых боксеров, поворачивая Пака к себе лицом и обхватывая испачканными пальцами челюсть того, чтобы поцеловать.       Свободной рукой он вцепился в бедро полукровки, продолжая толкаться в него собственным членом, что требовал разрядки.       Пак не растерялся, обхватил сквозь ткань возбужденный пенис младшего, потирая его сквозь шипение у губ.       — Ч-черт, — зарычал черноволосый, кончая и двигаясь, несмотря на чувствительность.       Да, у Чонгука был кинк на боль, примите это.       Когда движения стали медленными, аккуратными, а затем и вовсе остановились, Чон открыл глаза, выпуская пухлые губы из своих, и чуть не застонал от вида Чимина с растрепанными волосами, покрасневшими щеками, прикрытыми глазами и бордовыми губами. На шее у него было пару засосов и один довольно заметный укус на плече.       — Детка? — позвал Чонгук Пака, когда тот медленно начал оседать в его руках.       — Мне нужно… Немного отдохнуть, — всё что успел сказать полукровка, прежде чем полностью рухнуть в объятия Чона.

***

      Темнота.       Страх, боль, стук.       Не чувствуя под ногами опоры и разрезая плотную толщу воды руками, Чимин не сразу понял, что находится глубоко на дне синего моря.       А может и океана?       Глядя вниз или же вверх, он не видел ничего, кроме темноты, однако отчетливо понимал, что падает всё ниже и ниже.       Бесконечно.       Схватившись руками за шею, изо всех сил пытаясь не дышать, чтобы выжить, Пак почувствовал привкус соли на языке, прежде чем начать задыхаться.       Широко раскрыв глаза и тяжело дыша, Чимин уставился на застывшего над ним с мокрой губкой для душа в руках Чонгука.       Сглотнув, но не ощущая на языке ничего, кроме привкуса апельсинового сока, полукровка оглянулся по сторонам, а затем снова поймал взгляд человека, фокусируясь.       — Я растерял ресурсы? — прохрипел Титановец, непривычным для него севшим голосом.       Чон, который в это время стоял коленями на матрасе в ногах полукровки, сжимая влажную губку пальцами, собираясь привести Чимина в порядок — покраснел, пойманный за подобным делом.       — Ты отключился у меня на руках, так что я принес тебя в постель и собирался… — он приподнял правую руку, демонстрируя губку.       — Ох, — выдохнул Пак, чувствуя легкую головную боль. — Такое редко со мной случается во время секса.       — Что ты имеешь ввиду?       — Ну, знаешь, выматываюсь так сильно, — невзначай бросил Чимин, чувствуя крупицу гордости, явно не принадлежавшую ему.       — Ты теряешь сознание во время секса?       Чимин ухмыльнулся, хоть и устало.       — Бывает, — приподнимаясь на локти в постели, подмигнул Пак. — Такого рода физические занятия требуют много энергии.       — Мг, — прочистил горло младший, уставившись на губку в собственной руке, а затем бросил взгляд на оголившуюся грудь Пака, одеяло по которой соскользнуло вниз, открыв вид на темные соски. — Примешь душ или..?       — Я приму душ, но… Можно мне немного еды? Всё еще чувствую себя уставшим, — надул губы полукровка, и Чонгук кивнул.       Он сполз с кровати, вернув губку в ванную комнату, а затем бочком побежал на кухню, распахивая холодильник в поисках ингредиентов для коктейля.       Чимин в это время откинул одеяло в сторону, морщась от каждого движения и чувства липкости в своем нижнем белье. Он с трудом добрался до душевой кабины и скинул домашние штаны вместе с боксерами на пол, включая воду. Уткнувшись лбом в стеклянную дверь душевой кабины, парень подставил спину под горячие струи воды и попытался выбросить из головы видение, которое его преследовало до тех пор, пока он не вернулся в реальность.       — Сегодня кое-что новенькое, — гордо прокричал Чонгук, приближаясь к спальне. Как только он вошел внутрь и заметил, что Чимина в постели нет, а дверь в ванную комнату открыта, то завертелся как юла, стараясь не увидеть лишнего и не разлить коктейль.       Пятясь назад, словно краб, Чонгук нащупал ручку на двери и потянул на себя, облегченно вздыхая. Он был, конечно, не против увидеть Титановца во всей красе, однако сейчас было не самое подходящее время для этого, учитывая состояние Пака.       Оставив коктейль на прикроватной тумбочке со стороны полукровки, младший принялся стягивать простыни с кровати, чтобы сменить их на новые. Хорошо, что он сам успел принять душ, перед тем как проснулся Чимин. Ходить в нижнем белье, полном собственной спермы, было бы неловко и неудобно.       Черт.       Воспоминания о том, что произошло около получаса назад, снова делали его немного возбуждённым. Было странным то, насколько нетерпелив он и ненасытен рядом с Чимином.       Через семь минут дверь ванной комнаты распахнулась, явив взору полукровку, укутанного в большое банное полотенце, которое он набросил на плечи и которое с большим усилием доставало до середины бедра, еле прикрывая сочную задницу и…       — Это мне? — прохрипел Чимин, указывая пальцем на коктейль.       — Д-да, — кивнул Чон, вынырнув из мыслей. — Что-то новенькое. Там апельсиновый сок, желток, оливковое масло…       — Вкусно, — прервал его Пак, присаживаясь на кровать, всё так же обхватывая трубочку пухлыми губами и посасывая коктейль.       Он выглядел немного бледноватым, заметно уставшим, медленным в своих движениях, поэтому Чон не стал напрягать полукровку разговорами, молча достав из комода пижамные шорты и футболку.       — Нижнее белье тоже, — между глотками, сообщил Пак.       О.       — Конечно, — как болванчик кивнул Чон, закусив губу и пытаясь отмахнуться от ощущения чужого члена, который побывал в его руке.       Он достал боксеры из полки ниже, в которой лежали все вещи Пака, начиная с нижнего белья и заканчивая штанами, что ему привез Хосок. Вещей у Чимина было мало, поэтому полукровке хватало одной полки в небольшом комоде.       Протянув старшему все вещи, черноволосый забрал пустую банку и сообщил:       — Я вернусь к работе после того, как доем свой сэндвич, а ты отдыхай. Если тебе вдруг что-то понадобится, ты знаешь, где я.       — А если мне уже что-то нужно? — спросил Пак, скидывая полотенце с плеч.       — Что? — Чон сглотнул, стараясь не смотреть ниже Чиминовой шеи.       — Чтобы ты не перетруждался.       — Хорошо, — хихикнул Чонгук, наклоняясь ниже, чтобы оставить мягкий поцелуй на щеке Титановца. — Отдыхай.

***

      Чонгук написал Юнги только два дня спустя.       Это было неловкое: Привет, Хен. Как дела?       На что последовал ответ: Где и во сколько?       Юнги всегда отличался исключительным умом, поэтому, скорее всего, уже в тот самый вечер понимал, что разговора не избежать.

«Приезжай ко мне. Домашняя пицца и пиво?»

«Ок» — всё, что ответил старший.

      — Ты хочешь съесть свою губу? — услышал он голос Чимина рядом, что наблюдал за ним со своего места на диване.       — Нет, — заблокировав экран телефона, Чонгук отложил смартфон, вновь обнимая обеими руками ноги Титановца, что сидел рядом с ним, посасывая леденец на палочке, который ему утром вручил Хосок. — Немного нервничаю.       — Почему? — нахмурился Пак, наконец-то отрываясь от леденца и облизнув губы.       Не имея никакой чертовой выдержки, которая покинула его тело за прошедшие два дня в компании полукровки, Чонгук наклонился к Паку, захватывая сладкие губы в поцелуй.       Чимин довольно промычал, гонясь за языком человека, чтобы укусить его.       — Юнги-хён приедет вечером, — между поцелуями сообщил Чон, и Титановец тут же отстранился, нахмурив брови.       — Человек с бара?       — Да, он, — надувшись от потери чужих губ, кивнул младший.       — Зачем?       Поняв, что сеанс поцелуев закончен, Чонгук откинулся обратно на спинку дивана и прижал ноги полукровки ближе к своему животу, массируя икры.       — Нам нужно поговорить о произошедшем. О твоём огненном шоу в глазах и…       — В моих глазах…       — Чимин, — строго прервал его Чон. — Мы оба видели, что твои глаза искрились. Даже не думай отрицать свою вспышку гнева.       — А я и не отрицаю, — деловито заметил Пак, вновь засунув леденец в рот, посасывая. — Но мои глаза не устраивали огненного шоу.       — Перестань цепляться к словам, — фыркнул младший, нырнув рукой вниз, чтобы ущипнуть Пака за задницу, получив тихий писк и горячий взгляд в ответ.       — Отлично, — отмахнулся Титановец, прислонившись головой к спинке дивана.       С тех пор, как позавчера Чонгук начал делать для него более питательные коктейли, Чимин выглядел намного лучше. Его щёчки были розовые, а кожа приятного оливкового оттенка, скорее всего, немного загоревшая под утренним солнцем.       — Ты пялишься.       — Фразочки из дорам? — вскинул бровь Чонгук. — Разговариваешь, почти как человек.       — Разве это не хорошо? — откусив немного леденца, Титановец подобрался поближе к человеку. — Ты понимаешь меня лучше.       — Я всегда понимаю тебя, детка, — Чонгук вытянул правую руку, бупнув симпатичный носик-пуговку указательным пальцем. — Даже когда ты пытался наладить контакт с овцами.       Чимин на это лишь фыркнул, собираясь опустить ноги с колен человека, чтобы встать, но был остановлен сильными руками Чона, что вцепились в его икры.       — Далеко собрался?       — Выбросить палочку от леденца, — он высунул язык и тут же сдался, откидываясь на диван.       Чонгук не теряя времени обхватил рукой левую ногу Титановца, перекидывая её через себя, а затем пополз вперед, устраиваясь между ног Чимина, что безучастно дожевывал остатки леденца, наблюдая за тем, что делает человек.       — Настанет день и я установлю с ними контакт, — бормотал полукровка, пальцами правой руки нырнув в волосы на голове человека.       — Конечно, — согласился Чон, нависая над старшим. — Будешь первым в мире дрессировщиком овец.       — Мм, я слышал об этом, — выдохнул полукровка, как только горячий рот человека накрыл его шею. — О дреси… Дре…       — Продолжай, — подбодрил Чон, оставляя поцелуи вдоль острой челюсти полукровки.       — Чонгук-а, — заныл Чимин, зная, что дальше поцелуев ничего не будет, ведь Хосока и их разделяла всего одна стена. Хоби в это время находился в саду, как всегда, за своим любимым делом — скашиванием травы.       — Да, детка? — оторвался он от пухлых губ, заглядывая в голубизну Чиминовых глаз.       — Перестань меня дразнить! — надулся тот, пнув человека в бедро.       — Прости, — хихикнул черноволосый, медленно сползая с Титановца. — Мне очень жаль.       И ему действительно было жаль, ведь за последние два дня они так и не зашли дальше поцелуев и единственной дрочки. Сокджин буквально не вылазил с его участка, как и Хосок. И даже когда они оставались вдвоём уже глубокой ночью, младший был настолько вымотан, что радовался тому, что смог доползти до кровати.       Сегодня был единственный более-менее свободный день, и именно поэтому он написал Юнги.       — Не хочешь искупать Гуреума? — мягко поинтересовался Чон, поглаживая бедро Чимина. — В ванне Ривера.       Зная, насколько полукровка любил воду, младший не был удивлён возбуждённому кивку старшего. Пак тут же поднялся с дивана, поправляя бежевый комбинезон и волосы, как будто прихорашивался перед встречей с собакой.       Взяв Титановца за руку, Чонгук по дороге захватил из холодильника бутылку с холодной водой и вышел на улицу, спускаясь по ступеням.       Хоби взял передышку, присев на траву и уткнувшись взглядом в телефон, даже не обращая внимания на этих двоих. Ванна Ривера уже была наполнена водой, немного мутной, но всё же подходящей для мытья.       — Здесь его шампунь и расческа, — проинструктировал черноволосый, указав на край ванны.       Чимин взволнованно кивнул и тут же подозвал Гуреума к себе, похлопывая ладонью по бедру. Пёс, теперь уже как лучший друг Титановца, прибежал на зов, без всяких уговоров запрыгивая в ванную и плескаясь в воде.       — Повеселись, — подбодрил старшего Чон, оставив поцелуй на макушке полукровки, прежде чем исчезнуть в саду.       И всё было в порядке в течение первых десяти минут, пока Чимин намыливал густую шерсть Гуреума. Он смеялся каждый раз, когда пёс тряс хвостом или головой, разбрызгивая пену тут и там, но внезапно замолк, стоило младшему исчезнуть из его поля зрения.       Нахмурившись, Чимин прочистил горло и оглянулся по сторонам в поисках человека. Не найдя даже Хосока, Пак перевел взгляд на собаку, что уставилась на него в ответ, высунув розовый язык.       — Извини, — прохрипел полукровка, принимаясь смывать пену с белой шерсти. — Его отсутствие заставляет меня нервничать, — изливал душу Титановец, зная, что Гуреум сохранит в секрете его переживания.       Пытаясь отвлечься на купание пса, Чимин понимал, что жужжание в его голове начинает доминировать над мыслями. За последние два дня оно становилось все громче и надоедливей, что несомненно раздражало полукровку.       Движения его руки становились все более резкими и быстрыми, так как их хозяин молился побыстрее закончить купание, которому он так сильно был рад всего пятнадцать минут назад.       Ему нужен Чонгук.       Чимин сглотнул, быстро споласкивая шерсть кувшином, в который набирал мутную воду. Он в очередной раз наклонился, чтобы зачерпнуть немного воды, как тут же почувствовал что-то влажное и теплое на своей щеке. В испуге отпрянув в сторону и облив себя водой из кувшина, Пак уставился на собаку, что, казалось, с беспокойством смотрела на него в ответ.       — Гуреум-а, — выдохнул парень, моргнув.       Жужжание стихло.       Собака тут же вылезла из ванны стряхивая с шерсти воду, атакуя мыльными каплями всё вокруг, включая севшего задницей на траву Чимина.       Титановец вновь засмеялся, прикрывая лицо от воды ладонями, а затем затих, когда тёплый язык начал вылизывать его руки и волосы.       — Ого, я смотрю у меня появился соперник.       Пак тут же открыл глаза, уворачиваясь от влажного языка Гуреума, чувствуя облегчение и тепло, которое затопило его грудь.       — Где ты был? — надул губы полукровка, поднимаясь с земли.       Чонгук оказался рядом, отряхивая когда-то бежевый (уже испачканный) комбинезон Титановца. На плече у черноволосого висели мокрые вещи и пахли они чем-то странным.       — Забирал вещи из стирки. Успел соскучиться? — поиграл человек бровями, получив в ответ нахмуренный взгляд. — В чем дело, Чимин-а? — уже более мягко поинтересовался Чонгук, обнимая одной рукой худые плечи Пака.       — Не уходи далеко, — потребовал Титановец, медленно шагая в тандеме с человеком.       В то время как Чонгуку это казалось бесконечно милым, для Чимина близость Чона была сопоставима с выживанием.

***

      Чонгук чертовски нервничал.       За последние несколько минут он уже три раза вытер столешницу и заглянул в духовку, успокаиваясь только в моментах, когда поглядывал в сторону Чимина, заметно напряженного из-за эмоций младшего.       Он ходил по пятам за Чоном весь день, то и дело оставляя поцелуи на его щеке, губах и даже в волосах, повиснув на широких плечах младшего. И он не мог жаловаться, потому как нахождение Титановца рядом с ним заметно успокаивало нервишки человека.       — Я чувствую запах гари, — заметил Пак в моменте, когда Чонгук отвлекся и уставился в окно.       — Черт! — выругался черноволосый, наклоняясь, чтобы отключить питание и открыть духовку.       Любопытный Чимин спрыгнул со стула, заглядывая на противень, как только оказался рядом с расстроенным человеком.       — Ты всё испортил?       — Да, я… Немного подгорело, — разочарованно опустив плечи, младший провел ладонью по лицу и тут же расслабился, почувствовав мягкий поцелуй в затылок. — Спасибо.       — Это можно исправить? — поинтересовался Чимин, обнимая человека со спины. Его ладони втирали мягкие круги в грудь Чона.       — У меня уже нет на это времени, — качнул головой Чон, снимая перчатки, боясь пошевелиться, чтобы не потерять успокаивающее тепло позади себя.       Он становится зависим от присутствия Пака.       Как только парень швырнул перчатки на столешницу, за дверью послышался шум, похожий на треск колес, что медленно ехали по гравию, а затем и вовсе остановились. — Он здесь, — сообщил Чонгук, хотя понимал, что Чимин знал об этом задолго до него.       Титановец медленно отошел назад, прислонившись спиной к холодильнику и уставившись на дверь, словно хищник, выжидающий свою жертву.       Младший в это время поставил противень на плиту, вымыл руки и отправился открывать, как раз в тот момент, когда послышался равномерный стук по толстому дереву входной двери.       — Ты напортачил? — принюхался Юнги, входя в помещение и закрывая за собой дверь ногой. В обеих руках у него было по четыре банки пива в упаковке.       Он выглядел как обычно. Черная футболка, черные свободные штаны и шлёпанцы. И несмотря на этот небрежный выбор в одежде, лицо его приятно сияло.       — Да, пицца подгорела, — виновато взглянул на него Чон, забирая обе пачки с пивом, чтобы поставить их на стол.       Юнги в это время замер, наконец-то заметив присутствие Титановца на кухне. Прищурив глаза, он всматривался в те, что были напротив. Темно-синие, почти черные.       — Ты или зол, или голоден, — сделал вывод он, наконец-то двинувшись с места. Чимин никак не отреагировал на его комментарий, лишь продолжал следить за Мином, как хищник за жертвой.       — Ты проголодался? — тут же удивился Чон, взглянув на полукровку. Буквально пятнадцать минут назад Пак допил свой коктейль, поэтому человек был смущен словами Юнги. — Чимин-а.       — Видимо, ему не нравится, что я здесь, — фыркнул Юнги, выдвигая стул, чтобы сесть на него. — Он на всех так реагирует?       — Н-нет, — заикнулся Чон, хмурясь. — Обычно он просто отражает эмоции… Ты ведь знаешь, — отмахнулся младший.       — Да, я знаю, — кивнул Мин, протягивая руки вперед, чтобы открыть одну из пачек из-под пива. — Он не слушается тебя?       Чонгук удивленно приподнял брови, взглянув на хёна.       — Что ты имеешь в виду?       — Разве он не привязан к тебе?       — П-привязан ко мне?       Юнги как-то странно взглянул на Чона, откручивая крышку на бутылке, чтобы затем лениво отпить.       — Титановцы обычно привязаны к смотрителю. Он должен слушаться тебя, но… он не реагирует.       Полностью ошарашенный подобными словами Чонгук отступил назад и зажмурил глаза, кончиками пальцев надавливая на переносицу.       Рядом с ним послышался тихий топот ног, а затем теплые руки обхватили бицепс его правой руки. Чонгук открыл глаза, в первую очередь поймав удивленный взгляд Юнги, что склонил голову, наблюдая за открывшейся ему картиной.       Один. Два. Три.       — Он полукровка.       Чонгук лишь надеялся, что эти слова как-то помогут стереть морщинку между бровями старшего.       — Он подопытный? — вскинул бровь Мин.       — Он не… да?       — Я вижу это по его рукам, — кивнул он в сторону Чимина, что буквально прирос к его боку, глядя из-за спины на нового человека. — Как он здесь оказался?       Чонгук медленно повернул голову, встречая два почти черных глаза на побледневшем лице Пака.       — Прости, Чимин-а, но мне придется ему сказать, — тихо прошептал черноволосый, зная, что услышать его может только Титановец.       Именно так Юнги и узнал о матери полукровки, о том, что её похитили и использовали для экспериментов. Что позже издевались и над Чимином, который всю свою недолгую жизнь грезил о том, чтобы сбежать на землю.       Он сразу же предостерег хёна, рассказав о вырезанном чипе и мерах предосторожности, которые они соблюдали, на что старший лишь фыркнул, молча намекая на случай в баре.       — Что ты имел ввиду, говоря о смотрителе? — сглотнув, поинтересовался Чон.       За недолгим разговором он смог сместиться чуть в сторону, чтобы Юнги спокойно мог брать пиццу с противня, пока Титановец наблюдал за новоприбывшим из-за плеча Чонгука.       — Я был смотрителем, — небрежно ответил Мин, откусывая немного пиццы. — Несколько лет назад, когда заканчивал университет. К нам на курс поступили несколько Титановцев. Каждый из них был привязан к своему смотрителю до тех пор, пока они не возвращались назад. На Титан.       — П-почему я об этом не знал?       — А ты и не спрашивал, — Юнги вернулся обратно за стол, вновь взглянув на Чимина. — Он всегда молчит? Я вроде как не представляю опасности.       Чонгук вновь обернулся, чтобы взглянуть на Пака, чувствуя себя неудобно перед гостем. Полукровка выглядел так, словно в любой момент собирался наброситься на Юнги.       — Чимин? — ноль реакции. — Детка, — чуть тише, и два черных глаза тут же встретились с его собственными. — Присядешь за стол? Рядом со мной.       Пак нахмурился, но все же медленно кивнул, направляясь вслед за человеком.       Как только они оба сели напротив Мина, хен прищурился, поглядывая то на одного, то на другого.       — Он не слушается тебя, но защищает. Не похоже, что он воспринимает тебя как смотрителя.       — Я действительно не понимаю, к чему ты клонишь, — устало выдохнул Чон, чувствуя нарастающую головную боль.       — Это странно, — старший отпил немного пива. — Титановцы привязаны к смотрителю. Они не могут ему перечить и защитят, если понадобятся. Но он не видит в тебе смотрителя, — указал он пальцем на полукровку, — однако привязан.       Юнги медленно опустил руку, не сводя взгляда с Чимина, а затем внезапно криво улыбнулся, облизав губы.       Все произошло довольно быстро. Чимин подорвался из-за стола, собираясь наброситься на хёна, но Юнги был быстрее, оттолкнувшись назад, балансируя на двух задних ножках, держась рукой за стол.       Чонгук схватил Пака за талию, удерживая того на месте с колотящимся в груди сердцем.       — Какого черта, хён?! — взвизгнул он, потому что Пак был куда сильнее, пытаясь вырваться из его рук. — Чимин, сейчас же сядь на место!       Нехотя, но всё же слушаясь человека, полукровка медленно вернулся в сидячее положение, играя желваками.       — Маленький собственник, — фыркнул старший.       — Я не маленький, — прорычал Чимин, и голос его совсем не был похож на тот бархатистый, к которому привык младший.       — О, мы наконец-то заговорили? — вскинул брови Юнги, в то время как у черноволосого холод по спине пробежался.       Напрягшийся под рукой Чонгука Чимин начал говорить что-то неразборчивое сквозь зубы, словно на чужом языке.       «Язык Титанов» — пронеслось в голове Чона.       — А вот про мать было лишнее, — строго заметил Мин, а затем хихикнул.       Мин Юнги хихикнул.       — Что между вами двумя?       — Что ты имеешь ввиду? — нахмурился младший.       — Он чуть не убил меня лишь из-за мысли, что я посчитал тебя привлекательным для перепихона?       — Ты серь… Хён! Боже…       — Это было весело.       — Ничерта подобного! — хмуро заявил черноволосый, взглянув на Пака, что прожигал в Юнги дыру. — Вы двое просто невыносимы!       Чонгук тут же поднялся из-за стола, скрипя стулом, что моментально привлекло Пака, который последовал за человеком, вставая из-за стола.       — Сядь обратно! — остановил его Чонгук, повысив голос. Ему нужна была чертова таблетка от головы и стакан воды.       И пока Чон набирал воду в прозрачный стакан, Юнги внимательно следил за полукровкой, что удивительно быстро переключился на другого человека, заметно надув губы.       Титановец дул губы. Что за чертовщина?       — Извини, — обернулся к Мину Чонгук, надавливая средним пальцем правой руки на висок. — Кажется, нам придётся прервать наш вечер.       — Хорошо, — без лишних возражений согласился Юнги, допивая пиво из бутылки. — Я могу заехать завтра. Если ты готов узнать больше…       — Да, пожалуйста, — кивнул младший, выдавив вымученную улыбку.       Стресс сделал своё дело, так что всё, чего действительно хотел Чон — это оказаться в постели и закрыть глаза.       — Хорошо, Чонгук-а, — мягко согласился Юнги, поднимаясь из-за стола. Он подошел к раковине, чтобы выбросить бутылку пива в урну, но задержался, чтобы сжать плечо черноволосого.       Чимин на это к большому удивлению младшего не отреагировал или, по крайней мере, пытался, вцепившись пальцами в стол.       — До завтра, — попрощался Мин, чувствуя крупицу сожаления из-за того, что начал действовать в своем стиле, не позаботившись в первую очередь о Чонгуке.       У него уже были стычки с Титановцами, он выводил их несколько раз из себя и лез под кожу, но все они были не такими вспыльчивыми, как полукровка.       Юнги было плевать.       Но не Чонгуку.       И это было самой хреновой вещью из всех возможных, если подозрения Мина окажутся правдой.       Впервые в жизни он надеялся, что будет неправ.

***

      Горечь, осевшая на языке, или путы вокруг его шеи не позволяли Чимину произнести ни слова.       Пытаясь схватиться хоть за что-то, кончиками пальцев он лишь чувствовал небольшое сопротивление мутной воды, что тянула его все ниже и ниже.       Под ногами не было опоры, не было земли или дна.       Ощущения были схожими с теми, когда он выходил на прогулку на Титане. Отсутствие земного притяжение теперь казалось ненормальными и неправильным.       Но таков был его дом.       А его ли?       Сжав в руке белые простыни, Пак распахнул глаза, кашляя и пытаясь сморгнуть слёзы.       Он всё ещё видел мутную воду.       Дом.       — Чимин? — сонно прохрипел рядом Чонгук, нехотя оторвав голову от подушки.       После встречи с Юнги младший без каких либо слов ушел в ванную комнату, захватив с собой чистое белье и домашние штаны. Чимин долго ждал его в постели, надеясь поговорить и извиниться за свою вспыльчивость, но так и не дождался человек уснув.       — Эй, ты в порядке? — теплая ладонь накрыла его затылок, массируя влажную кожу.       Черт, он действительно вспотел?       — Ты весь мокрый, — заметил Чон, скользнув ладонью по спине, ощущая подушечками пальцев влажную ткань. — Иди сюда.       Приняв сидячее положение, младший обхватил руками Титановца за талию, утягивая на себя, чтобы вместе с ним рухнуть на подушки.       Чимин дышал часто и шмыгал носом, что действительно напугало всё ещё сонного Чона, поэтому, притянув его к себе как можно ближе и уложив голову полукровки на собственную грудь, Чон уткнулся носом тому в волосы.       — Эй, плохой сон?       Пак лишь тихо прохрипел, смаргивая слёзы. Прислушиваясь к биению сердца человека, Титановец надеялся, что медленно придёт в себя, но вместо успокаивающей теплоты его руки и ноги накрыла мелкая дрожь.       Испугавшись реакции собственного тела, Чимин уткнулся лицом в ткань футболки Чона, рвано дыша.       — Эй, эй? — услышал полукровка, сжимая челюсть как можно сильнее, чтобы не стучать зубами. — Посмотри на меня! Чимин?       Кажется, полностью проснувшийся Чонгук сначала приподнялся на локти, а затем и вовсе сел, обхватив лицо Титановца ладонями. Он смог понять, в чем дело, только тогда, когда его глаза привыкли к темноте.       — Слушай меня, — специально тихо начал он, чтобы Пак постарался сосредоточиться на звуке его голоса, — делай вместе со мной. Вдох… Медленно, хорошо, — похвалил Чон, как только полукровка повторил за ним. — А теперь медленно выдохни. Медленней, чем вдыхал. И еще раз…       Потянувшись рукой к подушке и нащупав телефон, Чонгук включил фонарик, откинув смартфон чуть подальше, чтобы тот не слепил глаза. Человек наблюдал за тем, как Пак старательно делает дыхательное упражнение, несмотря на то что весь дрожит. Его футболка была полностью мокрой, как и корни волос. На лбу собрались бисеринки пота, а глаза припухли. Чонгук хоть и привык к приступам тревоги, всё же переживал о том, какой может быть реакция у Чимина.       — М-мои руки и н-ноги, — пробормотал Пак между вздохами.       — Они дрожат?       Кивок.       — Приляг на кровать, — мягко скомандовал Чон, и Чимин тут же послушался его.       Нависнув над Титановцем, черноволосый прижался собственным лбом ко лбу полукровки, шепча:       — Медленно сожми руки в кулаки и сжимай до тех пор, пока я не скажу тебе их расслабить. Хорошо?       Кивок.       Один, два, три.       — Разжимай. Медленно.       Скользнув губами к виску, младший оставил нежный поцелуй на скуле Титановца, прислушиваясь к чужому дыханию.       — Хороший мальчик, — еще один поцелуй, ближе к уголку губ. — Давай еще раз.       К большому удивлению Чона, Чимину потребовалось не больше десяти минут на то, чтобы полностью расслабиться. Конечно, Пак был не в том состоянии, чтобы признаться, что большую часть успокоения получил от поцелуев младшего.       Когда дыхание полукровки стало ровным, а конечности перестали дрожать, Чонгук прилёг рядом, заползая правой рукой под голову Титановца, а левой обнимая того за талию.       — Поговори со мной, Чимин-а, — тихо попросил он, глядя на бледное лицо полукровки. — Это был плохой сон? Что ты видел?       Нехотя открыв глаза, Пак повернул голову к человеку, замечая маленькую морщинку между бровями, которую он хотел стереть с помощью поцелуя.       — Ты на меня больше не злишься? — прохрипел Титановец.       Брови человека нахмурились еще больше.       — Злюсь?       — Из-за… Из-за другого человека.       Понимание медленно озарило лицо черноволосого, и тот медленно вздохнул, левой рукой погладив бок Чимина.       — Я никогда не злился на тебя. Я был расстроен, потому что ты вёл себя грубо, но… Ты ведь делал это не со зла? Ты хотел меня защитить? — человек склонил голову на бок, и глаза его были таким круглыми.       — Ты — мой, — всё, что ответил Пак, в то время как в животе Чонгука запорхали бабочки.       Кто-т из них явно должен мыслить здраво, так что:       — Я твой, детка, — мягко усмехнулся Чон, наклоняясь, чтобы поцеловать полукровку в щеку. — Но давай договоримся, что сегодня вечером ты не будешь пытаться наброситься на Юнги-хёна, ладно? Он не интересуется мной.       — Но он…       — Нет, — качнул головой младший, глядя в темно-синие глаза. — Он просто пытался залезть тебе под кожу. И у него получилось.       Надув губы, Чимин повернул голову в другую сторону и уставился в окно, наблюдая за полумесяцем, что висел над горой.       — Я видел воду. Мутную. Я тонул в ней, — прошептал Пак, и лишь от одного воспоминания о сне по его телу пробежала дрожь. Чонгук почувствовал это, прижав Титановца ближе к себе.       — Ты часто видишь сны? — так же тихо.       — Нет, — Чимин повернул голову обратно, встречая обеспокоенный взгляд человека. — На Титане я видел сны о матери после того, как её забрали. Прошло время и они… Исчезли.       — И теперь снова вернулись? — уточнил Чонгук, массируя большим пальцем левой руки бок полукровки.       — Мг, — промычал Пак, сжав губы в тонкую линию.       Спустя несколько секунд раздумий младший тихо выдохнул, казалось, расслабив до этого напряженные плечи.       — Возможно, ты видишь сны из-за большого потрясения. Как с твоей матерью, так и с водой. Мне жаль.       Чимин почувствовал укол вины, не принадлежащий ему, и тут же нахмурился, всматриваясь в почти черные глаза напротив.       — Это не твоя вина.       — Я не досмотрел, — не согласился Чонгук, позже скользнув левой рукой чуть выше, к шее полукровки.       — По крайней мере, теперь я доволен, что ты куда больше смотришь на меня, — хихикнул Пак, пытаясь отшутиться, и тут же получил мягкую улыбку в ответ от человека, из-за чего грудь его наполнилась теплом.       — Я всегда на тебя смотрю, — Чонгук вновь наклонился, на этот раз оставляя поцелуй на пухлых губах Пака. — На самом деле, очень трудно на тебя не смотреть, — признался он, уткнувшись носом в висок полукровки.       — Я тоже, — выдохнул Чимин, наслаждаясь тихим дыханием человека рядом.       — Ты тоже?       — Тоже не могу оторвать от тебя глаз, — искренне признался Пак, одурманенный прикосновениями Чонгука. Каждый раз, когда младший покрывал его лицо поцелуями, язык полукровки начинал жить своей жизнью.       — Я настолько хорош? — оторвавшись от губ Чимина, поиграл бровями черноволосый, пытаясь не выдать своё волнение от чужих слов.       — Да, — кивнул Чимин, а затем закрыл глаза, причмокнув губами.       В тепле рук человека, покрытый его мягкими поцелуями, Титановец почувствовал неимоверную усталость, намереваясь поскорее провалиться в сон.       — Спи спокойно, Чимин-а, — прошептал Чонгук, устраиваясь рядом с полукровкой и обнимая того за талию вновь.       Он даже не заметил, как сам уснул с улыбкой на губах.

***

      — Маффин, с тобой все в порядке? — поинтересовался Хоби, в который раз подходя к зеркалу в спальне Чонгука.       Чимин нахмурился и огляделся по сторонам, так и замерев с ложкой, что была на полпути в его рот с куском ванильного мороженого, которое сам же Хосок ему и привез.       — Маффин? — недоверчиво спросил Пак.       — Да. Ты — Маффин, — хихикнул старший, поправляя пиджак на собственных плечах.       — Что такое Маффин и почему ты называешь меня им? — недоумевал Титановец, совсем позабыв о ведре морожено в своих руках.       — Маффин — это вариант кекса. Маленький и кругленький. Как ты, — подмигнул Чон, подходя к кровати, чтобы сесть на неё.       — Я не маленький. И не кругленький, — хмуро заметил Чимин, загребая еще больше мороженого, чем у него было до этого в ложке.       — Ладно-ладно, маффин, — откинувшись на локти, пропел Хосок. — Но будет несправедливо, если ты будешь ненавидеть за это только меня, ведь это Чонгук так тебя начал называть.       Настроенный найти себе врага в лице Чона-старшего, Чимин замер, как только услышал сказанное.       Чонгук называет его маффином?       — Он не называет меня маффином.       — Между нами двумя, — указал сначала на себя Хосок, а затем в сторону входной двери, за которой больше часа назад скрылся черноволосый.       С того самого момента Чимин чувствовал себя некомфортно. Жужжание вернулось в его голову, но стало менее заметным после того, как он принялся есть мороженое. Очень вкусное ванильное мороженое.       — Чтобы ты понимал, — продолжил Хосок, игриво глядя на полукровку, — это довольно мило. Я бы сказал, чертовски мило. Он еще никому не давал ласковых имён.       Чимин не до конца понимал, что это значит, поэтому не мог ощутить на себе значимость этого слова. Он привык к тому, что Чонгук называет его «детка». Ему было проще с этим свыкнуться, так как он часто слышал данное прозвище в сериалах, но маффин…       — Должен ли я придумать для него ласковое имя? — задумался Пак, ковырнув мороженое ложкой.       Хосок воодушевленно перевернулся на живот и подполз к Титановцу, поставив локти на постель и уронив голову на ладони.       — Ты знаешь, раньше с Джин-хёном мы называли его Брахиозавром. Он был похож на травоядного динозаврика с большими глазами, который просто хочет дружить с людьми.       Поймав настроение человека, Чимин отставил в сторону мороженое и заинтересованно склонил голову на бок.       — Что тебе нравится в Чонгуке? — не подумав, спросил Хосок, только после вопроса поняв, что до этого он с Чимином не обсуждал подобные темы.       Это Чонгук ему рассказал о поцелуе. Чонгук поделился тем, что ему нравится Чимин.       Не сболтнул ли он лишнего?       — Его губы, — тут же ответил Пак, кажется, даже не задумавшись.       — Что-то еще? — смущенно поинтересовался Хосок, заметив, как медленно глаза Титановца светлели, приобретая голубой оттенок.       — Его руки, волосы… Глаза?       — Ладно, — качнул головой Чон, принимая сидячее положение. — Кого он тебе напоминает? Что ты чувствуешь рядом с ним?       Чимин закусил губу, опустив взгляд на плед, которым сегодня утром укрыл его младший.       — Тепло, уют. Рядом с ним я как будто… дома, — закончил полукровка, наконец-то подняв глаза на человека, что сидел напротив него, выглядя ошарашенным. — Ч-что? В чем дело?       — Твои глаза, — выдохнул Хосок. — Они аквамариновые.       Чимин приоткрыл губы, явно намереваясь что-то сказать, но был прерван звуком шагов, за которыми последовала тень и её хозяин.       — О чём сплетничаете? — поинтересовался Чон, проходя мимо кровати в ванную комнату, но тут же останавливаясь, когда Хосок дернул того за край футболки, тыча пальцем в сторону Чимина.       — Аквамариновые глаза!       — Ну, да, и? — Чонгук замер, понимая, что Хосок еще никогда не видел, чтобы глаза Чимина меняли цвет до аквамарина лишь потому, что такими они были всегда только рядом с Чонгуком. — Что ты сделал?       — Я? — удивился Хоби, а затем запнулся. — Ничего.       Чонгук прищурился, и чувство ревности наполнило его грудь.       — Чимин, — не смотря на полукровку, но всё ещё не сводя взгляда со старшего, произнес черноволосый.       — Мы говорили о тебе. Ты называешь меня маффин, — без каких-либо проблем выдал Пак, вновь беря ведро мороженого в руки.       — Хен, какого черта? — заныл младший, шлепнув Хосока по плечу.       Он не мог поверить, что Хоби проболтался.       — Я не виноват! Он слишком очарователен! — оправдывался Чон-старший, на что Чимин лишь моргнул, незаинтересованно зачерпнув ложкой мороженое, пока между другими двумя происходила безмолвная битва глазами.       Чимин не признается, что был доволен вспышкой ревности со стороны Чонгука.       — Я передам это Юнги, — бросил бомбу младший, направляясь в ванную комнату, чтобы вымыть руки.       — Ты не сделаешь этого, — пригрозил Хосок, выставив указательный палец.       — Я сделаю, — встрял Чимин, хитро улыбаясь, когда Хосок повернулся так резко, что хрустнули позвонки.       — Ты не посмеешь…       — Ты его недооцениваешь, — гордо заявил Чонгук, подходя к Паку, по пути вытирая руки сухим полотенцем. — Так держать, маффин.       Он поднял левую руку, ожидая, когда тоже самое сделает Чимин, а затем дал Титановцу пять, подмигнув.       — Вы отвратительны, — фыркнул обиженно Хоби, отворачиваясь. — Не могу поверить, что Чимину пришлось преодолеть космос, чтобы встретить такого засранца, как ты.       Чонгук вот тоже поверить не мог, глядя в аквамариновые глаза напротив.       — Не голоден? — мягко спросил Чон, наклоняясь, чтобы пальцем правой руки стереть мороженое с нижней губы Пака.       — Нет, — качнул головой полукровка, поднимая ведро с мороженым.       — Хорошо, — хихикнул младший, а затем взглянул на всё ещё надутого Хосока. — Чем будешь парня своего удивлять, хён?       — Он не мой парень, — выплюнул старший.       — Ну, это пока, — пожал плечами Чонгук. — Придумал, что приготовишь?       Кажется, перестав дуться, Хосок повернулся к ним двоим передом и заговорил:       — Итальянская кухня?       — Ты привёз вино?       — Да, — кивнул старший, и волосы его колыхнулись.       — Тогда вся кухня в твоем распоряжении, — похлопал он по плечу старшего. — Можешь взять Чимина в помощники. Он быстро схватывает.       Вот так они оба и оказались посреди процесса готовки, когда время приближалось к четырём часам вечера.       Чонгук всё ещё работал в саду, пока Пак не сводил с него глаз, постоянно пялясь в окно, как какой-то сталкер. Хосок в это время кружил у плиты, позаимствовав старые вещи Чона, так как не хотел испачкать одежду, которую надел, чтобы впечатлить Юнги-хёна.       — Поможешь мне с помидорами, маффин? — спросил Хосок, протягивая их в сторону полукровки.       Чимин нехотя оторвал взгляд от окна и взял то, что ему протянули, окуная руки в теплую воду. Он заметил, что после сегодняшней ночи ощущение воды казалось ему пугающим, возвращая в кошмар.       Быстро сполоснув помидоры, парень вернул их Хосоку и вытер руки сухим полотенцем, глядя на собравшиеся капли в умывальнике.       — Хочешь попробовать их обжарить? — напевал Хосок, покачивая бедрами в такт музыке, что играла на его телефоне.       — Могу попробовать, — пробормотал Чимин, отходя от места, к которому, казалось, прирос.       Чон-старший очистил помидоры от кожуры, а затем нарезал их, раскидывая по разогретой сковородке.       — Обжаривай их до однородности, а я пока закину макароны в кастрюлю.       Кивнув, словно болванчик, Пак взял лопатку и принялся помешивать помидоры до однородной массы, изредка поглядывая в сторону окна.       Хоби вернулся как раз в нужный момент, чтобы высыпать креветки на сковороду, указав полукровке, чтобы тот помешал еще пару минут, пока старший быстро переоденется в свою одежду для «свидания»       — Пахнет вкусно, — похвалил младший, заходя в дом.       — Почти готово, — тут же взбодрился полукровка, оглядываясь назад. Облегчение затопило его тело от вида улыбки черноволосого.       — Отлично, тогда я успею принять душ, — тихо похлопал в ладоши Чонгук, подходя к Паку, чтобы обнять того сзади. — Хоби тебе еще не надоел, маффин?       — Нет.       Не признается же Чимин, что нахождение рядом старшего в какой-то степени отвлекало его от дурных мыслей.       — Ты в порядке с тем, что я называю тебя маффин? — спросил Чон, оставив крошечный поцелуй за ухом Титановца.       — Маленьким и круглым? — повернул голову Пак, чтобы криво усмехнуться в лицо человеку.       — Сладким и аппетитным, — исправил его Чонгук, а затем чмокнул в кончик носа и отстранился. — Юнги скоро будет.       Улыбка сползла с лица Титановца моментально, и черноволосый это заметил, нахмурившись.       — Чимин…       — Я буду держать себя в руках.       — Дай ему шанс, — выдохнул Чон, правой рукой проведя по серебристым волосам Титановца. — Завязать волосы?       — Нет, я в порядке, — мягко улыбнулся полукровка, заправив прядь за ухо, продолжая правой рукой помешивать креветки в сковороде.       Хоби ворвался на кухню, как ураган, крича о том, что макароны готовы и их пора добавлять на сковороду, так что Чонгук под шумок смылся в ванную комнату.       Когда всё было готово, большое блюдо стояло в середине стола, а старший посыпал сверху нарезанной кинзой — в дверь постучали.       Чимин тут же напрягся, переведя взгляд с двери на Хосока и снова на дверь, не изъявив никакого желания двигаться с места, оставаясь по другую сторону стола от гостя.       Чон-старший поправил волосы, пригладил одежду и двинулся к входной двери, разбрасывая тут и там свою нервозность, которую Чимин нехотя ощущал слишком остро, учитывая тот факт, что его успокоительного в виде Чонгука даже не было в этой комнате.       Юнги выглядел действительно хорошо, и Чимин не мог это отрицать. Разница в его появлении вчера и сегодня была колоссальной, что заставило полукровку усмехнуться.       — Привет, — как-то совсем тихо Мин поздоровался с Хосоком, переступая порог.       Еще одна волна нервозности и смущения захлестнула Пака, и парень не смог сдержаться — скривился и попятился назад, пытаясь найти хоть немного пространства для себя от всех этих чувств.       Чимин вздрогнул, когда что-то холодное и мокрое коснулось его спины.       — Пытаешься сбежать? — шепот на ухо.       — Их слишком много, — пожаловался Пак, оборачиваясь, пока Мин и Хосок о чём-то болтали у стола.       — Их только двое, — нахмурился Чонгук, выглядывая из-за плеча Титановца.       — Эмоции, Чонгук-а, — надулся полукровка, и понимание озарило лицо человека.       — Мне жаль, — тут же сжалился над ним Чон. — Ты сможешь потерпеть хотя бы час?       — За поцелуй, — вздернул подбородок Пак, пытаясь отмахнуться от чужого смущения, которое нарастало у него за спиной.       — Это очередная сделка, маленький пикси? — ухмыльнулся Чон, скрестив руки на груди и прислонившись плечом к дверному косяку.       — Сделка? — вытянул руку Чимин.       — Сделка, — мягко усмехнулся Чон, пожимая ладонь поменьше.       Когда они оба обернулись, чтобы наконец-то войти в кухню и сесть за стол — за ними уже следили две пары карих глаз. Юнги теперь выглядел более собранным, хотя Хосок на его фоне был самое настоящее раскрасневшееся месиво.       — Хён, — поздоровался Чонгук, кивнув. — Хорошо добрался?       — Да, я в порядке, — хмыкнул он. — И чертовски голоден. Кто это приготовил? — указал он взглядом на пиццу, присаживаясь за стол напротив младшего.       — Я и Чимин, — гордо заявил Чон-старший, устраиваясь рядом со своей пассией.       — Чимин? — вскинул бровь Мин, метнув взгляд на полукровку, что следил за каждым движением гостя. — Ты не перестаешь меня удивлять.       Чимин фыркнул.       — Титановцы, которых ты встречал, не готовят? — поинтересовался Чонгук, беря для себя кусок пиццы.       — Им это не нужно, — пожал плечами старший, так же протягивая руки за своей порцией. — Они питаются из дой-пака. Так что мне не пришлось рвать задницу и готовить на двоих.       Чимин в это время наконец-то отвлекся, наполняя собственный стакан ледяным пепси, который ему купил Хосок по дороге к их дому. В холодильнике его так же ждал коктейль, но он не был голоден и хотел полностью сосредоточиться на госте, а не на еде.       — Рвать задницу, — фыркнул Чонгук, откусив от пиццы. — Добавить на полстакана риса больше.       — Я вижу, что тебе нравится с ним возиться, — заметил Юнги, — но я учился в университете и не собирался становиться нянькой. Этот парень хорошо мог позаботиться сам о себе.       Чонгук постарался пропустить мимо ушей замечание о том, что ему нравится возиться с Чимином.       Если бы только Юнги знал.       — Возвращаясь ко вчерашнему разговору, — осторожно начал черноволосый, бросив быстрый взгляд на увлеченного пузырьками в стакане Чимина, — о смотрителе.       — Знаешь, вчера у меня было время пораскинуть мозгами, — Юнги откинулся на спинку стула, и Хосок сделал тоже самое, внимательно слушая, — и объяснение всему было довольно простым — он полукровка. Полукровка без чипа.       Чонгук нахмурился.       — Немного от человека и немного от Титановцев. Сейчас он на земле, с людьми, и это влияет на него. Имея человеческую сторону и находясь на земле, он может полностью адаптироваться, если оторван от капсулы, — попытался как можно понятнее объяснить Мин.       Чимин в это время встал из-за стола, немного напряженный, как показалось младшему. Полукровке явно не нравились подобные разговоры, но в этот раз он не спешил бросаться на Юнги.       — Он почти адаптировался, — кивнул Чонгук, а затем отпил немного вина из бокала. — В первые несколько дней у него были проблемы с гипервентиляцией и солнцем…       — А, да, — хмыкнул хён. — Мой некоторое время носил респиратор.       — Да. Мы сделали тоже самое. Но… что ты имел ввиду, говоря о том, что он должен быть оторван от капсулы? — склонил на бок голову Чонгук, всматриваясь в темно-карие глаза.       Не обращая внимания на зависшего над Чоном полукровку, Юнги принялся объяснять:       — Когда Титановцы запланированно покидают Титан и остаются на земле некоторое время, то они прерывают связь с капсулой. Это командный центр, который контролирует их местонахождение, — Мин прижал указательный палец к виску. — Вот здесь.       — Контролирует их… что? — нахмурился Чонгук и Хосок вместе с ним, совсем не замечая, как постепенно бледнел Пак.       — Ты знаешь, что есть чипы для собак? Когда хозяин может нажать на кнопку, и первое, что понимает собака, что она должна сделать прямо сейчас — это вернуться домой.       — Ты сейчас сравнил Титановцев с собаками? — вскинул бровь Хоби.       — Нет же, — цокнул Мин. — Командный центр, который находится в капсуле — контролирует их. Если любой из Титановцев надолго покинет свою капсулу, будь то на Титане или на земле, то она будет звать его назад. Домой. Поэтому они должны быть оторваны от неё, чтобы спокойно жить на земле на время, которое им предоставило правительство Титана.       — Звучит дерьмово, — Хоби схватил бокал с вином, делая очередной глоток и ощущая легкость в теле.       — Так что это хорошо, что он адаптировался, — кивнул Юнги, подняв взгляд на полукровку, — потому что Титановцы обычно крепко связаны со своей капсулой.       Чимин, который до этого маячил на его периферии, топчась где-то позади Чонгука — застыл.       — Что? В чем дело? — устало спросил Мин, привлекая всеобщее внимание к полукровке.       — Ни в чём, — ровно ответил Пак, а затем сжал зубы, пытаясь отвлечься от назойливого жужжания.       Юнги прищурился, всматриваясь в темно-синие глаза цвета шторма. Чонгук в это время полностью обернулся к Титановцу, намериваясь спросить, всё ли с ним в порядке, но Мин опередил парня.       — Где твоя капсула?       В звенящей тишине все трое могли слышать только поверхностное дыхание полукровки, который продолжал молчать, испепеляя взглядом человека напротив.       — Где твоя капсула, Чимин? — давил Юнги.       — Она рухнула в море, — не выдержал Чонгук, отвечая на поставленный хёном вопрос.       Младший видел Мина разным: грустным, злым, весёлым. Но он никогда не видел его таким побледневшим в одно мгновенье, не сводивший взгляда с Титановца.       — Ты уничтожил его? — спросил старший.       — Это не твое дело! — прорычал Пак, и младший почувствовал, как по спине его пробежался холодок, а в кончиках пальцах словно затрещало электричество.       — Что уничтожил? — встрял черноволосый, обернувшись назад и взглянув на полукровку. Всё, что он встретил — были лишь умоляющие глаза Пака, который испытывал неимоверную боль.       Юнги знал, что полукровка будет молчать, поэтому поспешил объяснить обеспокоенному Чонгуку.       — Свой командный центр. Он будет звать его вернуться в капсулу. Домой. Если уже не…       — Его сны, — словно ледяной водой окатило Чона-младшего, пока Чон-старший сидел в оцепенение.       — Твою мать, — выругался Юнги, подрываясь из-за стола. Чонгук сделал то же самое, чувствуя, что должен оставаться на защите Пака, прикрывая того своим телом. — Что тебе снится?       Домой. Домой. Домой.       — Он в воде, и он тонет.       В какой-то момент жужжание в голове Титановца стало настолько интенсивным, что Чимину пришлось закрыть уши ладонями в надежде, что это как-то снимет боль.       Вжавшись в холодильник, Пак почувствовал на собственных плечах чужие ладони, а затем его тело оказалось в крепких объятиях.       — Детка? — услышал он шепот Чонгука на ухо.       Домой.       — Она зовёт его, — уверенно заключил Юнги, наблюдая за Титановцем, как за жертвой. Чимин убрал ладони от ушей, правой стороной лица все еще прижимаясь к груди младшего. Он взглянул на человека со всей той горечью, что собралась в его груди, но это никак не повлияло на Мина. — Прямо сейчас ты слышишь, как она зовет тебя?       И да, Чимин слышал.       Домой.       — Это плохо? Это как-то влияет на него? — вибрация от голоса Чона отдавала в щеку Пака, что приносило странное удовлетворение и уют, несмотря на продолжающуюся боль в голове.       — Командный центр нужно уничтожить, пока Чимин не сошел с ума и не бросился в воду, чтобы вернуться домой, — сказал Мин, сделав два шага назад, чтобы прислониться поясницей к столешнице позади себя. Он скрестил руки на груди и выглядел сосредоточенным, в то врем как Чонгук принялся расчесывать левой рукой серебристые волосы на голове Титановца. — Сколько тебя там не было?       — Две недели? — ответил за полукровку Чонгук, крепче прижимая Пака к себе.       — Это много, но время есть, — кивнул сам себе хён, закусив нижнюю губу.       — Но уничтожить? — нахмурился Чон. — Как мы ее найдем? Как попадем внутрь?       — Он чувствует её, — кивнул Юнги в сторону прижавшегося к черноволосому Пака, — так что капсулу будет легко найти.       — Как обычный ужин за бокалом вина превратился в это? — пожаловался Хоби, когда стало тихо.       Это было странно, как после каких-то обыденных слов и надутого тона Хосока все расслабились. Даже до этого сосредоточенный Юнги опустил плечи, вздохнув.       — Вот во что превращается твоя жизнь, когда в неё входит Титановец. Настоящий бардак, — Мин провел рукой по лицу, замечая, как младший закатывает глаза.       — Должно быть, следить за ещё одним существом для тебя было непостижимой задачей, — фыркнул Чонгук. — И как ты собираешься ухаживать за хёном?       — Чон… О, — шокированно выдавил звуки Чон-старший, в то время как щёки Мина покрыл розовый румянец.       — Что? Сколько можно ходить вокруг да около? Разберитесь с этим напряжением, потому что Чимину некомфортно!       Пак тут же оторвал голову от груди черноволосого, чувствуя невероятное тепло, наполняющее его грудь.       Мой человек заботится обо мне.       — У нас есть проблемы посерьезней, — настаивал Юнги, хотя румянец на щеках выдавал его озабоченность словами младшего.       — Я… Я не знаю, что делать, — выдохнул Чонгук, чувствуя, как руки полукровки сильнее сжимаются вокруг его талии. — Как мы найдём капсулу? Она может быть в километре от берега.       — Даже если так, — Юнги оттолкнулся от столешницы, подходя к столу, чтобы взять свой бокал и наполнить его вином, — то мы сможем её найти. Но нам нужна лодка.       — У нас нет лодки, — встрял Хоби, потянувшись за собственным бокалом.       — М-м, но у меня есть связи.       — Ну, конечно, — фыркнул Чон-младший, а затем опустил голову, чтобы взглянуть на вновь прижавшегося лицом к его груди Чимина. Его ухо было прижато к месту, где билось сердце Чонгука.       — Так что нам просто нужно выбрать день, — пожал плечами Мин.       — Нужно сказать Сокджину, — напомнил Хосок, метая взгляд то на Юнги, то на Чонгука.       — Я скажу, — вздохнул черноволосый, представив себе картину того, как с покрасневшим от злости лицом кричит старший. — И тогда мы решим насчет дня.       — Только не затягивай, — предупредил его Юнги, взглянув на Пака. — Он долго не протянет. Командный центр сведет его с ума.       И лишь от одной мысли, что существует что-то, что причиняет боль Чимину — Чонгук был готов сорваться с места и броситься в воду в сию же секунду.       Остальную часть вечера черноволосый провел стоя, прижавшись спиной к холодильнику с полукровкой в объятиях, медленно покачиваясь из стороны в сторону.       Они обсудили еще некоторые детали: гидрокостюм, лодку и даже динамит.       Юнги сказал, что командный центр так просто не выключить, на что Чимин молча кивнул головой. Под водой они не могли использовать тяжелые предметы для того, чтобы разбить специальную панель, хотя бы потому, что встретили бы огромное сопротивление воды.       Вот так динамит и вошел в список.       — Мы только недавно пережили массовую гибель рыб, — заныл Хосок, допивая третий бокал вина, с красным, как рак, лицом.       — Взрыв будет не такой сильный, как удар от крушения капсулы, — успокоил его Юнги, явно немного опьяневший, хоть и не желающий показывать это. — Или рыбы важнее Чимина?       Пак заинтересованно повернул голову в сторону Юнги, взглянув на старшего из-под челки.       — Что? — фыркнул тот, поймав на себе взгляд темно-синих глаз. — Я еще в баре понял, что вы оба приклеены к бедру друг друга.       Чонгук на это лишь закатил глаза, хоть и напрягся.       Через несколько минут обсуждений Юнги извинился, исчезая в ванной комнате, так что, наконец-то, младший смог усадить Пака за стол, поставив перед ним стакан с коктейлем, всё время находясь под его пристальным взглядом.       И пока между Хосоком и Чимином завязался крошечный разговор, Чонгук проскользнул в гостиную, поджидая Мина. Ждать долго не пришлось, так как старший тут же вышел из ванной комнаты, смахивая с мокрых рук капли воды.       — Хён.       Оторвав взгляд от пола и, казалось, вырвавшись из собственных мыслей, Юнги остановился возле дивана.       — Да?       — Зачем тебе это? — как можно тише спросил Чон. — Помогать Чимину. Ты рискуешь многим.       — Потому что он важен для тебя, — беспечно пожал плечами Юнги, засовывая руки в карманы черных брюк.       — И оно того стоит? А если нас поймают?       — Послушай, — выдохнул Мин, взглянув в сторону кухни. Старший нахмурился, а затем закусил губу, словно окунаясь не в самые приятные воспоминания. — Я не смог сделать этого в прошлый раз, так что…       — В прошлый раз? — недоумевал Чон.       — Тэхён, — выдохнул хён, прикрыв глаза. — Так его звали. Титановец, за которым я присматривал.       — О, — только и издал звук Чонгук. — Тебя с ним что-то…       — Нет, — мотнул тот головой. — Может быть, когда-нибудь я тебе об этом расскажу, но, поверь, мои намерения чисты. Я хочу помочь, чего бы мне этого не стоило.       — Ладно, — сдулся младший, пытаясь не надуть в обиде губы. Он хотел знать, в чем дело.       — Присматривай за ним, ладно? Хотя о чем я прошу, — фыркнул хён, криво улыбнувшись. — Ты глаз с него не сводишь.       Чувствуя, как полыхают кончики его ушей, Чонгук кивнул и отступил назад, пытаясь скрыть улыбку.       Когда они оба вернулись на кухню, полукровка уже смотрел на Юнги, сузив глаза, явно в курсе их разговора. Интересно, понимал ли он, что чувствует к нему Чонгук? Знал ли он, что такое влюбленность или любовь? Испытывал ли это чувство?       — Я чертовски пьян, — уронив голову на ладонь, пожаловался Хоби. — И хочу спать.       — Хён…       — Я отвезу его домой, — оборвал младшего Юнги.       — Ты тоже пьян, — мотнул головой черноволосый.       — Ты знаешь, что я могу вести машину. Тем более дом Хоби близко.       И это было правдой. Работая в баре, Юнги уже натренировал свой организм алкоголем, так что он быстро трезвел, стоило ему выпить парочку стаканов холодной воды.       Как только оба стакана были осушены, Мин достал ключи от машины из кармана брюк и открыл входную дверь, приглашая Хосока выйти первым.       — Я позвоню тебе завтра, — пообещал Чонгук, останавливаясь рядом с ним, — и мы обсудим детали.       — Нет, ты не можешь мне звонить, — качнул головой старший. — Я приеду, и мы всё окончательно решим.       — Л-ладно, — согласился Чонгук, только сейчас вспомнив, что после ключевых слов может начаться запись их разговора, а у них было не так много времени, чтобы ходить вокруг да около.       Когда дверь со щелком закрылась, оставив человека и Титановца в тишине, послышалось строгое:       — Ты не будешь этого делать, — серьезно заявил Чимин, звуча непоколебимым.       — Что? — нахмурился Чон, застыв у двери.       — Мы не отправимся на поиски капсулы, и ты не будешь нырять в воду.       Чонгук сначала усмехнулся абсурдности сказанного с учетом того, что жизни Чимина угрожал какой-то командный центр, а затем сделал несколько шагов вперед, останавливаясь перед полукровкой.       — Я не спрашивал твоего разрешения, маффин. И если ты думаешь, что я послушаю тебя, когда дело касается…       — Чонгук!       — Чимин, — ровно проговорил черноволосый. — Мы уже решили.       — Я не могу так рисковать… Я не могу…       — Со мной всё будет в порядке, — понизив тон до шепота, пообещал Чон. — Правда. У нас будет всё оборудование для удачного погружения.       — Этого недостаточно, — не отступал Пак , и младший вскинул бровь.       — Недостаточно?       — Твоя выносливость…       — Считаешь меня слабым? — шаг вперёд и носом к носу. — Сомневаешься в моей выносливости?       — Ты человек, — начал полукровка, но тут же был прерван внезапным поцелуем.       Он даже не понял, когда рука Чонгука успела оказаться на его затылке, сжимая нежную кожу и склоняя голову на бок, чтобы углубить абсолютно безобразный поцелуй из клацанья зубов и слюны.       — Выносливость, говоришь? — прорычал Чон, левую руку опустив на задницу Титановца и крепко сжимая под тихий скулеж. — Вот сейчас и проверим, какая у меня выносливость.       — Ч-Чонгук, — тихо заскулил полукровка, спотыкаясь. Он был недоволен тем, что его прервали, но так же не мог отказаться от поцелуя с человеком, испытывая легкое головокружение.       Подхватив полукровку под бедра, младший прямиком направился в спальню, подпитанный тревогой и голодом по телу Пака. Он обнимал его каждую ночь, и эту чертову каждую ночь думал о том, как хорошо ребристый член Чимина будет входить в его рот. Горячий и влажный от предэякулята.       Уронив тело Титановца на кровать, что мягко подпрыгнуло на матраце, Чонгук тут же потянулся руками к краю домашних штанов, развязывая шнурок. Чимин в это время, широко раскрыв глаза и влажный рот, лишь наблюдал за действиями человека, подпитываясь чувствами и эмоциями младшего.       — Подними бедра, маффин, — скомандовал Чон, забираясь на кровать между ног Пака.       Титановец медленно приподнял бедра, наблюдая за тем, как длинные пальцы стягивают его штаны вместе с нижним бельем, оголяя бледную кожу таза, ягодиц и бедер, являя взору его полутвердый и уже истекающий член.       Черт. Он и не помнил, когда был заведён так быстро.       Полностью стянув штаны и нижнее белье с длинных ног полукровки, отбросив их на пол, младший ухватился обеими руками за бедра, сжимая мягкую плоть и раздвигая ноги.       Он даже не сразу понял, что пускает слюни, пока не почувствовал, как они медленно собираются у уголков его губ.       Член Чимина был больше Чонгукового, не длиннее, но толще. Ребристый и сердито-красный. Область вокруг него была полностью гладкой, как будто там никогда и не было лобковых волос.       Блять. Чонгук хотел попробовать его на вкус.       Он взглянул на Чимина, что выглядел ничуть не лучше младшего, помутневшим взглядом глядя на длинные пальцы Чона, что крепко сжимали молочного цвета бедра.       — Маффин, я собираюсь взять тебя в рот, — предупредил Чонгук, готовый услышать отказ.       Но на это заявление член Пака лишь заинтересованно дернулся, выпуская струйку предэякулята, что черноволосый воспринял как зелёный свет.       Он тут же подтянул Чимина чуть выше, головой к подушкам, а сам схватил одну из тех, что была поменьше, расположив её между своих бедер, одной рукой ослабляя резинку спортивных штанов на талии.       Прислушиваясь к тихому сопению, Чонгук опустился ниже, носом утыкаясь в пупок и высовывая язык, чтобы лизнуть чистую кожу, посылая по телу Титановца дрожь.       Реакция была незамедлительной: Пак выгнулся, толкая бедра вперед, и схватился пальцами правой руки за волосы младшего, царапая короткими ногтями кожу головы.       Чонгук не хотел медлить, он был слишком нетерпелив, так что незамедлительно начал спускаться вниз, оставляя короткие поцелуи, пока не добрался до кончика члена, чтобы взять его в рот и закатить глаза от удовольствия.       — Чонгук, — застонал Титановец, казалось, задыхаясь.       — М-м, — промычал удовлетворенно человек, опуская голову всё ниже и наслаждаясь тем, как хорошо чувствуется ребристость его языком.       К сожалению он не мог взять член Пака полностью, так как тот был слишком толстым, а его рот не таким широким, так что младший довольствовался, чем мог, облизывая длинну, играя с кончиком и, наконец-то, спускаясь к яйцам, чтобы лизнуть полоску и там.       Когда с губ Чимина сорвалось что-то непонятное, похожее на язык Титановцев, а член выпустил еще больше предэякулята — Чон понял, над чем должен работать более усердно.       Так что, толкаясь в подушку между собственных бедер и наслаждаясь болью в его голове (Чимин продолжал тянуть его за волосы), младший начал облизывать яйца, приподнимая таз Пака так, чтобы не пришлось напрягать шею.       Не забывая про член, как только он нашел удобную позу, Чонгук обхватил половой орган Титановца правой рукой, медленно надрачивая в такт своего языка и толчков бедер.       По всей видимости, к сожалению, Чимин не знал, а может никогда и не предупреждал о приближении оргазма, поэтому рассыпался довольно быстро, стреляя абсолютно прозрачно жидкостью себе на живот и руку человека, казалось бы, отсоединяясь от собственного тела в нахлынувшем на него блаженстве.       Всё еще до чертиков возбуждённый Чон вскарабкался на тело полукровки, ловя приоткрытые губы того и посасывая пухлую плоть.       — Прости, мне нужно, — задыхался младший, толкнувшись бедрами в пах полукровки, продолжая тереться возбужденным членом о чужой через штаны.       — Ч-Чонгук, — слабо бормотал полукровка, пытаясь словить губы человека своими. — Мне кажется я…       Собственный оргазм нахлынул на человека, как цунами, заставляя тихо скулить словно девчонка, чем он никогда не занимался, всегда стараясь сдерживаться и не перетягивать внимание на себя.       Но блять.       С Чимином он был просто не в себе.       — Кажется… Что? — выдохнул Чон, утыкаясь носом в щеку полукровки, медленно спускаясь с небес на землю.       — Мои запасы энергии исчерпаны, — тихо прошептал Пак, прикрывая глаза, как только черноволосый поднял голову, успев заметить аквамарин.       — Отдыхай, маффин, я приготовлю коктейль, — так же тихо пообещал Чонгук, оставляя влажный поцелуй на прохладной щеке и прислушиваясь к ровному дыханию Титановца.

***

      За прошедших два дня с ужина Чимин ни разу не признался Чонгуку, что совсем не спал.       Просыпаясь посреди ночи в поту, полукровка сползал с кровати и медленно плелся на кухню, чтобы выпить стакан любимого виноградного сока.       Он также не признался, что после пробуждения выходил из дома и присаживался на крыльцо, чтобы встретить очередной земной рассвет, о котором в детстве ему рассказывала мама.       Она звала его. Капсула.       Капсула, в которой он вырос и которую покинул без оглядки.       Капсула, которая звала его домой снова и снова, истощая Чимина день за днём, почти лишая сна и нормального существования.       Пак переместился на ступенях в сидячем положении, прислонившись спиной к перилам, чтобы устремить взгляд на рассвет и попытаться прислушаться к шуму волн, а не к надоедливому жужжанию в его голове.       Человек по имени Юнги приезжал вчера снова, на этот раз составив план из действий и возможностей. Затем приехал Сокджин, с ошарашенным выражением лица выслушивая рассказ Чонгука о том, что Титановцу угрожает опасность и его срочно нужно спасать.       Чимин чувствовал противоречие. Он знал, что на языке у Кима вертится «Мне все равно, потому что это не твоя проблема», но он тут же сдулся, услышав доводы Чона.       «Я пообещал заботиться о нем и собираюсь делать это до самого конца» — сказал Чонгук, как отрезал.       Мама Чимина тоже заботилась о нем, но другим способом. Чонгук, однако, делал это в разы интенсивнее, так что Чимин, на самом деле, не был уверен, было ли это только заботой?       Называлось ли это заботой?       За последнюю земную неделю он посмотрел несколько фильмов, в которых говорилось о любви. Главные герои в них целовались, занимались сексом и просто проводили время вместе, наслаждаясь компанией друг друга.       Мог ли Чимин назвать то, что они делали с Чонгуком, любовью?       Как он должен был понять, что значит — кого-то любить?       — Эй, как давно ты тут сидишь? — услышал он хриплый голос человека, вынырнув из размышлений, в которых почувствовал покой.       Гуреум пришел к нему некоторое время назад и устроился в ногах, охраняя полукровку.       — Совсем недолго, — соврал Чимин, подняв голову, чтобы взглянуть на заспанное лицо человека в золотистом свете рассвета.       Чон причмокнул губами, провел ладонью по волосам и медленно потянулся, глядя в сторону синей воды.       — Ты красивый, — сказал Чимин с теплом, нарастающим в груди, наблюдая за тем, как лучи солнца целуют медовую кожу человека. Как волосы ласкает легкий, теплый ветер.       Чонгук смутился, прислоняясь правым плечом к деревянному столбу.       — Хочешь есть? — тихо спросил он, зная, что полукровка его услышит.       Титановец пожал плечами, взглянув на пустой стакан в своей руке.       — Может быть, немного.       — Пойдём, я приготовлю тебе завтрак, — вытянув руку, позвал его Чонгук.       Так Чимин и оказался приклеенным боком к столешнице, наблюдая за тем, как Чон готовит ему коктейль, не забывая оставлять мягкие поцелуи на Паковом лице в перерывах между тем, чтобы достать ингредиенты.       — И немного молока, — пробормотал человек себе под нос, позже сдувая прядь темных волос с правого глаза.       Вернув наполовину пустую бутылку в холодильник, младший нырнул к Титановцу, чтобы оставить очередной поцелуй на его прохладной щеке.       — Чонгук? — гонясь за губами Чона, позвал полукровка.       — Мм, да, маффин? — тычась носом в Чиминов, прохрипел черноволосый.       — Что такое любовь? — спросил Пак, наблюдая за тем, как медленно открываются глаза напротив.       Чонгук отстранился, всматриваясь в лицо полукровки, и тот почувствовал укол нервозности, совсем непринадлежащей ему.       — Что значит кого-то любить? — спросил он иначе.       — Эм, — задумался младший, закусив губу. — Наверное, каждый любит по-разному, я не могу сказать конкретно.       — А ты? — склонил голову на бок Пак. — Ты любил?       — Думаю, что да, — выдохнул Чонгук, и щёки его окрасились в приятный румянец.       — Тогда расскажи мне, что значит для тебя кого-то любить?       Опустив голову, черноволосый присел на край стола, начав пощипывать собственные губы пальцами.       — В первую очередь, это желание заботиться. Хорошо ли он поел, спал. Не холодно ли ему этим вечером? Не жарко ли ему этим днём? — перечислял Чонгук, так и не подняв голову. — Накинуть на него свою куртку или угостить холодным кофе. Делать всё, чтобы он улыбнулся, и сделать всё, чтобы он не плакал, а если заплачет, то быть рядом и поддержать.       — Еще? — тихо спросил Пак, подходя ближе к человеку, прислушиваясь к мягкому голосу Чона.       — Мм, — промычал тот, подняв голову и встретившись с голубыми глазами полукровки. — Когда любишь, то хочется касаться. Лица, тела. Хочется быть ближе. Хочется обнять как можно крепче, словно стать единым целым.       Разве любовь не прекрасна?       Чимин хотел быть причиной этой любви. Чимин хотел быть тем, кому Чонгук дарит свою любовь.       — Чонгук? — подошел еще ближе Чимин, устраиваясь между ног черноволосого.       — Да, маффин? — осторожно спросил младший.       — Т-ты можешь любить меня? — с надеждой спросил Титановец, глядя в темно-карие круглые глаза. — Пожалуйста?       Тихий вдох.       — Конечно, маффин. Любить тебя - одно удовольствие, — прошептал Чонгук, наклоняясь так, чтобы коснуться кончиком своего носа Чиминового.       Я уже люблю тебя.       — Я тоже хочу любить тебя, — поделился с ним Чимин, и сердце человека затрепетало в груди. — Как мне это сделать? К-как? Я должен сделать тебе холодный кофе… или? — начал оглядываться по сторонам Пак, выискивая хоть что-то, что он мог предложить Чону.       — Маффин, — позвал он Пака, обхватив его челюсть длинными пальцами. — Для начала просто поцелуй меня.       — Это поможет? — нахмурился Титановец, касаясь собственными губами чужих.       — Это один из пунктов, детка, — с колотящимся в груди сердцем закончил черноволосый, увлекая полукровку в длинный, чувственный поцелуй, наполненный жаждой и томлением.       Жаль только, что он не мог продлить этот момент как можно дольше, ведь впереди его ждала работа, вместо которой он бы с удовольствием затянул Чимина в постель, показав на деле, как это на самом деле — любить и получать любовь.       — Маффин? — между поцелуями позвал он.       Однако Чимин не слушал, полностью наваливаясь на его тело, буквально карабкаясь на стол, на котором сидел младший.       — Детка, мне нужно закончить твой коктейль и приступать к работе, — отстранился Чон, заглядывая в аквамариновые глаза. — Пожалуйста, вечером я буду любить тебя столько, сколько ты пожелаешь.       — Разве ты не должен любить меня всегда? — надул припухшие губы Пак.       — Вечером я буду любить тебя еще больше.       — Как ты будешь меня любить? — тихо спросил Чимин, зарываясь пальцами правой руки в волосы младшего.       — А как ты хочешь, чтобы я тебя любил? — словно загипнотизированный, Чонгук вновь наклонился в пространство Титановца, прижимаясь губами к челюсти, подбадриваемый Паком.       Полукровка откинул голову назад, прикрыв глаза, когда Чонгук начал спускаться поцелуями вниз по шее к ключицам. К месту, где была его любимая симпатичная родинка.       — Где ты хочешь, чтобы я тебя любил? — с хрипотцой в голосе поинтересовался человек.       — Везде, — выдохнул Чимин, начиная бездумно вращать бедрами.       Он услышал тихий стон человека и тут же был остановлен, скуля.       — Чонгук-а, — заныл разгоряченный Титановец, распахнул глаза и нахмурив брови.       — Хоби-хён приехал, — кивнул младший в сторону окна, выходящего на сад, амбар и дорогу, на которой теперь ясно виднелся подъезжающий к дому пикап.       Чимин был удивлен тому, что даже не услышал гостя, полностью поглощенный похотью.       — Встреть его, а я быстренько исправлю проблему, — пропыхтел черноволосый, опуская Титановца на ноги и поправляя штаны в районе паха, где заметно виднелась палатка.       Старший хотел бы поспорить. Предложить свою помощь: руку или рот (чего он никогда не делал, но с удовольствием бы попробовал), однако понимал, что нужно встречать гостя, который добровольно будет принимать участие в завтрашней операции по спасению Чимина.       Когда Чон покинул кухню, полукровка прикрыл глаза и прислушался к шагам снаружи, чувствуя, как возбуждение отпускает его тело, в которое мгновенно возвращается усталость, накопившаяся за последние два дня.       — Черт, — тихо прошептал он, зажмуриваясь от пульсирующей боли в виске.       Стук, еще стук.       — О, ты уже встал? — удивился Хосок, входя в дом.       — Почему ты так рано? — прохрипел Титановец, а затем прочистил горло, оборачиваясь к столешнице, чтобы закончить приготовление коктейля.       — Нужно начать пораньше, чтобы вечером было время для того, чтобы все подготовить. Мы выплываем ночью, так что я остаюсь у вас, — возбужденно пролепетал Хосок, даже не подозревая о том, что у Чимина были грандиозные планы на сегодняшний вечер.       Конечно же, они провалились с треском.       — Ночью? — уточнил Пак, намереваясь после ответа старшего нажать на старт.       — Да, — Хосок оказался рядом, сняв одну из кружек с деревянной подставки, наполняя её водой из под крана. — Нам не нужны свидетели. Тем более, капсула, как я понял, находится довольно далеко?       — Иногда мне кажется, что даже слишком близко, — фыркнул Чимин, зажмурив глаза от пульсирующей боли.       — Она тебя достаёт прямо сейчас? — тихо спросил Хоби, кажется, входя в положение. Он даже не двигался и, казалось, не дышал.       — Каждую секунду, — сгорбившись над столешницей, прошептал Чимин. Парень открыл глаза и тут же поймал на себе обеспокоенный взгляд человека. Удивительно, но полукровка испытывал симпатию к Хосоку. Чувства того всегда были приятными по ощущениям. Лёгкими и позитивными, за исключением моментов, когда на горизонте появлялся Юнги.       — Ты говорил об этом Чонгуку? — осторожно спросил старший, как можно тише поставив кружку на столешницу.       — Нет, — мотнул головой Титановец, скривившись, перед тем как попросить. — Пожалуйста…       — Я понял, — кивнул Чон. — Я — могила до тех пор, пока это не зайдет слишком далеко.       Старший сполоснул кружку, повесил её на подставку и подтолкнул Чимина бедром, сдвигая с места.       — Иди в сад к Ариель, там потише будет. Я принесу тебе коктейль, — погладив по спине Пака, мягко скомандовал Хосок.       — Спасибо, — стараясь растянуть губы в как можно более искренней улыбке, Чимин отошел от столешницы и направился к входной двери.       Солнце уже полностью поднялось над горизонтом, озаряя зелёную траву и листву. Гуреум вернулся к амбару, а Ривер, довольный собой, чистил перья в ванне, окуная голову вглубь толщи воды.       Чимин чертовски хотел спать, поэтому, недолго думая, забрался в домик к Ариель, в позе эмбриона поджав под себя ноги на боку, убаюкиваемый пением птиц и шепотом, что звал его домой.       — Где Чимин? — с ходу спросил Чонгук, заходя на кухню.       — Я отправил его в сад к Ариель, — заканчивая готовить коктейль, ответил Хосок. Парень потянулся к банке, в которую перелил коктейль, и вставил толстую трубочку, перемешивая. — Сегодняшнее утро не началось с сопротивления?       — Я думаю, он уже смирился, — устало хмыкнул Чон, присаживаясь за стол и останавливая свой взгляд на черном мешке. — Это он?       — Да, — кивнул старший, присев напротив донесена. Хоби отставил банку в сторону и потянулся к черному мешку, аккуратно доставая оттуда динамит. — На электрическом поджоге.       Чонгук поёрзал на стуле, а затем вытянул руку, чтобы пощупать плотный слой пластмассы, в которую был обёрнут динамит.       — Нам этого хватит? — с надеждой спросил он.       — Я думаю, что Юнги всё подрассчитал, — с толикой гордости заявил Хоби, и младший не стал спрашивать, завязались ли между ними наконец-то романтические отношения. Позже он мог узнать об этом у Чимина, который куда чувствительней к чужим эмоциям. — Гидрокостюмы в пикапе, — махнув рукой в сторону входной двери, отчитался Чон-старший.       — Кислород?       — Там же, — кивок.       — Ладно, — выдохнул младший, мелко дрожа. Он нервничал и не хотел этого скрывать.       — Всё будет хорошо, слышишь? — позвал его Хоби, поднимаясь из-за стола, возвращая динамит обратно в черный мешок. — И с ним тоже.       — Это единственное, о чем я переживаю, — нахмурившись, поделился Чонгук. — А что, если будут последствия? Что, если прервав связь с капсулой, Чимин будет чувствовать себя еще хуже?       — Эй, эй! — Хосок тут же подорвался с места, подходя к донсену сзади, чтобы накрыть ладонями чужие плечи. — Чимин — полукровка, и, находясь на Земле, он должен был оторваться от капсулы. Он комфортно чувствует себя здесь, он адаптировался, так что связь с капсулой - это своего рода раковая опухоль.       Чонгук накрыл лицо ладонями, массируя кончиками пальцев глаза. Он чертовски переживал за благополучие полукровки, но так же не хотел выдавать свою нервозность с потрохами, потому что Пак мог выдать это как факт в пользу того, почему они не должны ничего делать.       — Спасибо, хён, — прохрипел младший, опуская руки на колени и поднимая голову.       — Я всегда здесь для тебя, Чонгук-и, — нежно улыбнулся Хосок, а затем оставил мягкий поцелуй в волосах донсена.       Схватив коктейль со стола, где он его оставил, Чон-старший предупредил, что сначала накормит Чимина, а затем поможет черноволосому собрать молоко для мистера Чоя.       Так что, найдя Пака в домике Ариель, старший разбудил полукровку и заставил выпить всё до последней капли, позже отведя его в дом и уложив в постель, расчесывая пальцами отросшие серебристые волосы.       Титановец проснулся только тогда, когда в доме стало шумно, напоминая о том, что день приближался к своему завершению.       Потерев руками припухшие ото сна веки, Чимин причмокнул губами и перевернулся на бок, прислушиваясь к голосам на улице и кухне.       Сокджин уже был здесь. Юнги тоже.       — Ты что, её угнал? — услышал он Джина.       — Я взял её напрокат, хён, — фыркнул Юнги, позже делая глоток чего-то, что Чимин не мог видеть, находясь через пару стен от людей. — Сказал, что устраиваем вечеринку по случаю дня рождения.       — Ты идиот, — выдохнул пораженно Сокджин. — Они пришлют копов.       — Никто не пришлёт копов, дедуля. Всё под контролем.       — Лучше бы так и было, — отрезал Ким и вышел из кухни на улицу.       Тяжело выдохнув и перевернувшись на спину, Чимин прикрыл глаза и попытался прислушаться к голосам на улице, надеясь услышать голос Чонгука и убедиться, что с его человеком всё в порядке.       — Подслушиваешь? — спросил насмешливый голос, и Пак тут же распахнул глаза, заметив Чона, прислонившегося к двери в ванной комнате.       Он был чертовски голый за исключением полотенца, завязанного вокруг его бедер.       Чимин сглотнул, машинально раздвигая ноги, что не осталось незамеченным Чоном.       — Хорошо спал? — поинтересовался младший, направляясь к шкафу, чтобы достать нижнее белье, футболку и пару домашних штанов.       Его спину все еще облизывали капли воды, что заставило Чимина сглотнуть и уткнуться лицом в подушку, застонав.       Чертовы люди в чертовом доме.       Послышался шелест одежды, тихий скрип деревянного пола и глухой удар. Кровать прогнулась под чужим весом, и Пак почувствовал длинные пальцы в своих волосах, что массировали его затылок.       — Ты в порядке, маффин?       — Нет, — заныл полукровка, глубже зарываясь лицом в подушку.       — А? В чем дело? — толика беспокойства наполнила его грудь, и Титановец тут же вынырнул из своего импровизированного укрытия, взглянув на уже одетого перед ним человека.       — Ты меня дразнишь! — пожаловался он, пнув Чонгука ногой, из-за чего тот захихикал, склоняясь над полукровкой.       — Я даже не начинал, маффин, — сладко прошептал он на ухо, оставив быстрый поцелуй на щеке. — Вставай, тебе нужно привести себя в порядок и поужинать. Уже пятый час вечера.       Чимин вытянул правую руку вперед, бесстыдно ныряя худыми пальцами под футболку человека, ощущая теплую кожу. Как только его ладонь накрыла бок Чонгука — младший задрожал.       — Ты примешь душ со мной? — надув губы, спросил Пак.       — Я только оттуда, маффин, — хихикнул Чон, как только пальцы Титановца добрались до еле заметной дорожки волос, что вела под резинку штанов. Ему было щекотно.       Надув губы еще больше, полукровка вытащил руку из под футболки и скатился с кровати, проводя ладонями по лицу, немного дезориентированный.       — Я хочу что-то новенькое, — с обидой кинул Чимин, направляясь в ванную комнату, услышав в ответ с улыбкой:       — Всё, что угодно, для моего маффина. Моего.       Чимин чувствовал, что позитив, который излучал Чонгук и остальные — был всего лишь маской, под которой скрывалось настоящее беспокойство.       Понятное дело, что всё не было таким лёгким, каким казалось на первый взгляд. Юнги потратил много времени на поиски лодки, а затем и на динамит. Хосок, который большую часть времени проводил на земле Чона, лишь пытался уменьшить уровень скопившейся работы на случай, если что-то пойдет не так.       Ситуацию лучше не делал и Сокджин, абсолютный комок нервов и противоречий, явно желающий взять Чимина за шиворот и сдать властям, как беглеца.       Казалось, что всё это собралось в одном месте и готово было взорваться в любой момент, но оставалось сдержанным благодаря позиции Чонгука — помочь Чимину.       — Что он делает? — нахмурился Сокджин как раз в тот момент, когда Пак привел себя в порядок, заходя на кухню.       Ким стоял на ступенях у входной двери, наблюдая за тем, как Хоби с дровами в руках идёт в сторону пляжа.       — Собирается развести костёр, — объяснил Чонгук, размешивая коктейль в банке.       — Серьёзно, — пробормотал себе под нос старший, входя на кухню и ставя пакет с продуктами на обеденный стол. — Во сколько мы отплываем?       — Около трёх часов ночи, — ответил черноволосый, мельком взглянув на настенные часы, указывающие на шестой час вечера. — К рассвету мы должны быть близко к капсуле.       — Значит, у меня есть время вздремнуть?       — Да. Закрой дверь, чтобы мы тебе не мешали, — кивнул черноволосый и, наконец-то, обернулся, заметив полукровку. — Ты кто, ниндзя?       — Кто такой ниндзя? — нахмурился Чимин, отходя в сторону, чтобы пропустить Сокджина в гостиную, за которым закрылась дверь.       Чонгук поджал губы, сожалея о том, что старший никак не поприветствовал полукровку, однако Титановец, казалось, даже не был в этом заинтересован, полностью сосредоточившись на младшем.       — Наёмный убийца, шпион, — перечислил Чон, протягивая коктейль Паку. — Человек, который владеет искусством ниндзюцу. Ты просто передвигаешься слишком тихо. Как они.       Чимин не знал, принимать это как комплимент или оскорбление, однако, был доволен тем, что его сравнили с кем-то, кто, кажется, был сильнее обычного человека.       — Где я могу найти маршмеллоу? — ворвался на кухню Хосок через открытую нараспашку входную дверь. Помещение от налёта комаров спасала одна единственная тлеющая спираль. — С пробуждением, Чимин-и, — пропел он, ныряя к шкафчикам, на которые указал Чонгук.       — Костёр уже горит? — удивился черноволосый, прислоняясь поясницей к столешнице, в то время как Титановец попивал коктейль, довольно причмокивая губами.       — Да, Юнги уже там, — кивнул Чон-старший, тут же исчезая в проёме двери с двумя пакетами маршмеллоу.       Дождавшись, пока полукровка справится с коктейлем, и поставив банку в раковину, Чонгук стянул с вешалки старый кардиган, накидывая его на плечи удивлённого Чимина.       — Возле воды будет прохладней, — объяснил он. — Пойдём, посидим возле костра.       Конечно, любопытный по своей натуре Пак тут же согласился, кивая. Младший обнял левой рукой того за плечи и, выводя из помещения, наконец-то закрыл входную дверь.       Спустившись по ступеням и шагая по песку, Чимин оглядывался по сторонам, наслаждаясь теплым ветром, ласкающим его кожу. Солнце медленно опускалось за высокие горы, создавая ощущение завершения дня, хотя стрелка часов еще даже не перешагнула за шесть. Гуреум бегал у воды, крепко держа в пасти фрисби, которую ему кидал Хосок, пока Юнги снимал всё это на телефон.       Чимин застыл.       Он не понимал, почему так сильно хотел запомнить этот момент. Отложить эти воспоминания в ящик и закрыть на ключ.       — В чём дело? — спросил обеспокоенный Чонгук, всматриваясь в лицо Титановца.       А что, если это последний раз, когда он видит человека? Что, если им не удастся уничтожить командный центр? Что, если он сойдет с ума?       — Поцелуй меня, — прошептал Пак, стараясь растянуть губы в искренней улыбке, пока мысли в его голове метались одна за другой. — Пожалуйста.       Чонгук выглядел неуверенным, может быть, потому что улыбка Чимина была не такой искренней, какой он хотел её выдать, однако, наклонился, ловя собственными губами чужие.       Зарывшись худыми пальцами в волосы человека, Пак, уже наученный, наклонил голову того на бок, углубляя поцелуй и наслаждаясь теплом Чонового языка.       — Маффин? — позвал младший Чимина, прерывая поцелуй и утыкаясь носом в щеку. — О чем ты думаешь?       — Мм, как мне хорошо, — прошептал полукровка, все еще не открывая глаз.       — Честно?       — Честно-честно, — соврал Пак, тут же сожалея.       Он обещал не лгать Чонгуку, но если бы сказал правду, то заставил бы Чона волноваться, а это последнее, что он хотел сделать.       Чимин заботился о нём.       Чимин… любил его?       — Эй, голубки! — голос Хосока разрезал тишину, а мимо пробежавший Гуреум задел хвостом ноги Чимина, заставив того усмехнуться. — Не хотите составить компанию?       В принципе, вопрос был риторический. Полукровку затянули в игру с фрисби, а Чонгук в это время крутился у костра, помогая Юнги жарить маршмеллоу.       Спортивные штаны на Титановце были наполовину мокрыми и наполовину измазаны в грязь, в то время как Гуреум был похож на мокрую крысу, только что вылезшую из недр земли. Хосок выглядел не лучше, однако счастье, плещущееся в его глазах, стоило испорченной одежды.       Полностью выдохшись к девятому часу вечера, наполовину зарывшись в песок, Чимин пришел к выводу, что его силы на исходе, медленно выбираясь из песочного замка, который они построили с Хосоком.       Благо к этому времени его одежда высохла, так что не пришлось возвращаться домой и менять белье. Он ни в коем случае не хотел видеть лицо разъяренного Сокджина, которого разбудили не по его воле.       — Хочешь попробовать? — спросил младший, протягивая тому поджаренный маршмеллоу.       Чимин только сморщил нос и присел рядом, прижимаясь к телу человека в поисках тепла. Младший укрыл себя и Пака пледом, который успел принести с пикапа Хосока, обнимая того за плечи.       Подняв голову к небу, Титановец только сейчас понял, что впервые видит россыпь первых звёзд, что начинают появляться в небе. За все дни пребывания на земле парень не обращал на них внимания, как всегда, чаще всего сосредоточенный на себе или Чонгуке, но прямо сейчас он не мог оторвать взгляда от темнеющего неба.       — Ты должен понаблюдать за небом в августе, — тихо посоветовал Чонгук, замечая заинтересованность полукровки. — Будет звездопад.       — Я уже видел, как падает звезда, — так же тихо ответил Чимин, прижимаясь ближе к человеку. — Это было несколько месяцев назад.       — Она была красивой?       — Да, — мягко кивнул Пак, переведя взгляд с неба на лицо человека. — Красивая, как ты.       Сердце в груди Чонгука затрепетало, и чтобы не смущать рядом сидевших Юнги и Хосока, младший лишь уткнулся лицом в волосы полукровки, вдыхая запах своего собственного шампуня.       — Моя мама говорила, что когда ты видишь падающую звезду, это значит, что твоя судьба пришла в этот мир. Твой человек.       Чонгук улыбнулся, а затем задумался, взглянув на небо.       — Сколько месяцев назад ты говоришь увидел звезду?       — Мм, — пожевал губу Чимин. — Одиннадцать?       — Одиннадцать Титановских месяцев? — уточнил Чон.       — Да, — кивок.       Младший приоткрыл рот, а затем захлопнул его, пытаясь произвести расчёты. Чимин в его руках расслабился совсем, отяжелевшими от усталости веками пытаясь следить за каждой новой появившейся звездой.       — Это было двадцать шесть земных лет назад, — разрезал тишину голос Юнги, что беспечно переворачивал угли палкой. — Он видел падающую звезду, когда ты родился, Чонгук-а.       Младший сглотнул, опуская взгляд на вселенную в своих руках, что уже мирно сопел под треск дров и шум волн. Он тихо выдохнул, прикрыв глаза.       Чонгук слышал легенды о том, что падающие звезды — это ангелы, спустившиеся на землю, чтобы наблюдать и помогать. Чтобы предостеречь от беды и спасти в нужный момент.       Был ли он рожден, чтобы спасти Чимина?

***

***       — Не слишком ли часто он спит?       — Так и есть, — устало выдохнул Чонгук, поливая тлеющие дрова морской водой, чтобы затушить костер. — Я пытаюсь найти продукты, которые будут давать ему больше энергии.       — Я проверю, осталось ли у меня что-то от Тэ… От Титановца, — запнулся Юнги, поднимаясь на ноги и отряхивая штаны от песка.       Он скинул со своих плеч плед и сложил его в несколько раз. Чонгук в это время склонился над Чимином, мягко треся за плечо, чтобы разбудить.       Темно-синие глаза открылись сразу же, фокусируясь на лице человека.       — Маффин, нам пора отплывать.       Несмотря на то что всё уже было решено и готово, Пак всё еще выглядел сомневающимся, в любой момент готовый свернуть операцию и смириться с тем, что капсула продолжит мучить его.       — Давай, Чимин-а, ты сможешь вздремнуть в лодке, — подбодрил его Хосок, натягивая на ноги резиновые сапоги. Такие же были и на Чонгуке.       — Ему больше нельзя спать, — послышался позади младшего голос Юнги, и Чимин оглянулся, замечая ту самую лодку у берега.       Судно было маломерным, черного цвета, но вполне себе могло вместить пять человек.       — Ты собираешься эксплуатировать его с первой же секунды? — вскинул бровь Хоби, входя в воду и забираясь на лодку.       — Нам нужно знать, в каком направлении двигаться, — закатил глаза Юнги, заходя в кабину, где на боковом диванчике уже сидел Сокджин, вцепившись взглядом в одну точку.       Пак причмокнул губами, а затем поднялся с земли не без помощи Чонгука, который тут же начал отряхивать плед от песка, в который полукровка был завёрнут словно бурито.       Он и понять ничего не успел, как оказался на руках человека, цепляясь за шею и прижимаясь лицом к плечу Чона.       — Извини, я просто донесу тебя до лодки, — слабо хихикнул младший, шлёпая резиновыми сапогами по воде, погружаясь в нее по колено, прежде чем поставить Чимина на ноги и забраться самому.       — Все на месте? — крикнул Юнги, получив в ответ коллективное «да».       Так и начался их путь.       Чимина сразу же усадили на диванчик в кабину рядом с Мином, чтобы тот подсказывал ему, куда ехать. И всё шло хорошо в первые полчаса, пока голова Титановца не начала, казалось, раскалываться надвое.       Домой. Домой. Домой.       Он чувствовал её, вглядываясь в синеющее небо, висящее над толщей черной воды.       — Мы близко? — некоторое время спустя спросил Юнги почти шепотом.       Чимин лишь безмолвно кивнул, прижимая указательные пальцы к вискам и массируя холодную кожу. Его начало бросать в пот и задрожали руки, но он не успел полностью окунуться в тревогу, тут же оказавшись в крепких объятиях, хватая ртом воздух.       — Маффин? — позвал его Чонгук, рисуя ладонью круги на спине полукровки. Чимин чувствовал нарастающее беспокойство человека и смятение всех остальных, явно готовых развернуть лодку лишь для того, чтобы Паку стало лучше. — Эй, сделай то, чему я тебя учил, ладно? Вдох, задержи дыхание, и медленный выдох.       Пак пытался услышать его сквозь звон в ушах и нарастающую потребность броситься в воду, как будто это помогло бы ему. Как будто стало бы легче.       Как будто он был в безопасном месте.       В капсуле.       — Стой! — выкрикнул Титановец, и Чонгук вздрогнул, отстраняясь, готовый принять решение о том, чтобы вернуться на берег. — Мы на месте, — онемевшими губами произнес Пак.       — Глубина 404 метра, — отчитался ровным голосом Юнги, заглушив мотор. — Возможное нахождение хребтов.       — Было бы замечательно, если бы твоя чудесная капсула села на хребет, — стараясь оставаться на позитиве, пробормотал Хосок.       Он уже доставал два гидрокостюма для погружения, в то время как наконец-то зашевелившийся Сокджин потянулся за кислородными баллонами, встав на ноги.       — Давайте покончим с этим как можно скорее, — скомандовал старший хён, излучая самый настоящий ужас, который ощущал Чимин даже через пузырь тревоги и мыслей о том, чтобы покончить со всем, бросившись в воду.       — Я посижу с ним, — появился рядом Чон-старший, вытягивая руки, чтобы обнять Пака, присев на диван. — Переодевайся.       Юнги в это время уже стянул спортивные штаны и футболку, заканчивая с носками. Солнце медленно поднималось над горизонтом, освещая кабину и бледное лицо Чимина, на лбу которого поблескивали бисеринки пота, а глаза метались из стороны в сторону, из-за чего взгляд его казался безумным.       Не отставая от Мина и не желая терять время, так как каждая минута была на счету, Чонгук скинул свою собственную одежду, натягивая гидрокостюм, а затем и готовый акваланг, с которым ему помог Джин-хён.       Подходя к краю лодки, младший заметил, как Юнги подошел обнять Хосока, что-то шепча ему на ухо, пока Чимин, не упустив шанса, подорвался с места, прорываясь к Чону.       — Чонгук-а, — дрожащими руками Пак обнял человека за шею. — П-пообещай мне, что всё будет хорошо!       — Маффин, — начал черноволосый, сжимая в ответ тонкую талию полукровки. — Всё будет хорошо.       — Н-нет! — качнул тот головой, отстраняясь. — Пообещай мне на мизинцах!       Сердце Чонгука болело от вида дрожащей руки и этого маленького, милого мизинца, ожидающего, что с ним заключат сделку.       Младший незамедлительно поднял правую руку, цепляясь собственным мизинцем за Чиминов.       — Обещаю, маффин, — прошептал человек, зная, что его услышат. — Обещаю, что всё будет в порядке и я не нарушу своего обещания.       Как бы Пак не хотел отпускать своего человека, Хоби всё же отвёл его за плечи назад. Юнги в это время помогли с аквалангом, вручили в руки динамит, а фонарик — Чонгуку.       Безмолвный кивок друг другу, тестовый вздох кислорода и погружение.       Честно признаться, младший за всю свою жизнь еще никогда не испытывал такого чистого ужаса, как сейчас, видя перед собой лишь черноту.       Руки его медленно двигались в воде, движения казались скованными, в то время как сердце вырывалось из груди. Медленно, но уверенно его начала одолевать паника, и если бы не фонарик в собственной руке, о котором он вспомнил очень вовремя — Чонгук бы явно натворил какую-то глупость.       Включив его, он тут же нашел Юнги, который медленно помахал ему рукой, зазывая погружаться ещё глубже. Чонгук старался держаться к хёну ближе, чувствуя себя в безопасности рядом с ним, и дышать как можно медленнее, дабы не израсходовать кислород слишком быстро.       Спустя несколько минут младший заметил белое пятно, тут же постучав Юнги по плечу, указывая пальцем в сторону чего-то довольно большого и белого.       Мин кивнул, начиная плыть чуть левее, опускаясь ниже.       Чонгук никогда не видел капсул. Он даже не представлял себе, какой она могла быть, зная, что его фантазия всё равно не будет близка к реальности.       Капсула Чимина была довольно большой. Определенно больше, чем его собственный дом. Полностью белой, заметно подгоревшей в атмосфере земли и продырявленная подводным хребтом, на который она и села.       Её сгоревший нос был наполовину вырван и расплавлен, открывая удобный заплыв внутрь, в то время как боковая часть оставалась практически целой.       Следуя за Юнги, Чонгук нырнул внутрь, замечая тут и там плавающие вещи в виде мебели и даже одежды, совсем не похожей на обычную человеческую.       Как оказалось, комната управления находилась в самом низу капсулы, под двумя этажами со спальным местом и местом, похожем на тренировочное.       Плывя горизонтально, Чонгуку не нужно было светить фонариком, чтобы увидеть, где именно находится командный центр. Это дерьмо освещало своей рабочей панелью все пространство, которое было обустроено для управления капсулой. Тут и там летали осколки, были заметны места, где техника взрывалась при падении, но только не командный центр.       Чувствуя себя беспомощным перед такой огромной угрозой, Чонгук лишь со злостью покачал головой и помог Юнги разместить динамит. К сожалению, из-за того, что капсула лежала горизонтально и командный центр буквально находился над их головами, разместить динамит было проблематично.       Им пришлось притащить некоторую мебель с других этажей только для того, чтобы прижать пластмассовый ящик к экрану всё ещё светящейся панели, которая продолжала изводить Чимина даже в этот самый момент.       Как только динамит был установлен, а Юнги медленно начал распутывать шнур, Чонгук заметил, что кислорода остаётся всё меньше и им пора бы поторопиться.       Указывая на процентную панель на собственном баллоне, младший получил кивок в ответ и послушно направился первым из капсулы, оглядываясь назад, наблюдая за тем, как осторожно Мин растягивает шнур, стараясь не зацепить им любую поверхность, которая мгновенно перерезала бы его.       Пятьдесят метров было вполне достаточно для того, чтобы полностью покинуть капсулу и установить максимальный таймер для взрыва — десять минут.       Конечно, этого было мало, чтобы успеть полностью подняться на поверхность, но, по крайней мере, ударная волна должна быть не такой сильной благодаря тому, что динамит был размещён внутри капсулы.       Так что, установив таймер и надеясь, что шнур не повредится за это время, Мин поплыл наверх, зазывая за собой младшего.       Спустя несколько минут Чонгук вздрогнул, когда его собственный баллон начал издавать звук, указывающий на то, что его кислород на исходе. Всего три процента, а до поверхности всё ещё плыть и плыть.       Паника тут же подступила к горлу, что совсем не помогало почти израсходованному баллону. Юнги заметил брыкания Чонгука, схватив того за руку и начал моментально отстёгивать акваланг, поглядывая в широко раскрытые от шока глаза младшего.       Я умру. Я умру. Я умру.       Указывая на то, чтобы младший задержал дыхание, старший выдернул шланг из израсходованного баллона Чона и вставил в запасной разъем в своем собственном, обхватывая левой рукой Чонгука за талию.       Чонов баллон медленно пошел ко дну как раз в тот момент, когда перед их глазами произошел взрыв. И если бы Юнги за несколько секунд до этого не обнял младшего для более удобного перемещения, то скорее всего ударная волна раскидала бы их по разным сторонам.       Всё произошло, казалось, за пару секунд. Удар по ногам, в спину, жуткая боль в икре и свет.       Вода буквально выплюнула их наружу к солнцу, что поднялось над горизонтом. Рухнув на спину и морщась от боли, Чонгук выплюнул изо рта регулятор и начал хватать губами земной кислород, все ещё работая ногами в воде, чтобы оставаться на плаву.       — Чонгук! — голос Чимина он бы узнал из тысячи, особенно такой душераздирающий.       Пытаясь сфокусироваться на происходящем вокруг него, а не на сводящей с ума боли в ноге, младший только и успел заметить всплеск воды, пятно их черной лодки в нескольких метрах поодаль и серебристые мокрые волосы.       — Ч-Чимин? — выдохнул младший, как только его обняли чужие руки.       — Ты жив! — всхлипнул Пак, цепляясь за шею человека и неумело барахтаясь ногами в воде.       — Я жив, — устало выдохнул черноволосый, промаргиваясь.       Краем глаза он заметил, как лодка подплыла чуть ближе. Как Сокджин помогает Юнги забраться на судно, а Хосок обнимает его, утыкаясь лицом в шею.       — Чонгук-а, — шмыгнул носом полукровка. — Всё получилось.       — Всё получилось? — не веря своим ушам переспросил Чон, хмурясь от боли.       — Да, — искренняя улыбка растянула пухлые губы Чимина, а голубые глаза наполнились слезами.       Слёзы.       Чимин никогда не плакал.       — Маффин…       — Я люблю тебя, Чонгук-а, — заявил Пак, утыкаясь губами в щеку человека. Если бы только Чонгук знал, что ему пришлось пережить на этой чертовой лодке в течение часа. — Я так сильно люблю тебя.       Эйфория — это всё, что чувствовал Чонгук.       Сквозь боль, усталость и шум в ушах у Чона хватило сил, чтобы сказать:       — Я люблю тебя больше, Чимин.       Губы Пака незамедлительно нашли чужие, увлекая младшего в голодный и страстный поцелуй, смешанный со слезами и клацаньем зубов.       — Какого черта здесь происходит?! — завизжал Сокджин, словно только что отхватил самую смачную оплеуху, глядя на целующихся Чимина и Чонгука, как на тех, у кого выросло по второй голове.       Что ж, впереди был тяжелый день.