Акромантулы, инферналы, змеи, русалки, дементоры, дьявольские силки, пикирующий-гриндилоу-его-дери-злыдень, оборотни...
Меня топили, кусали, разрывали на части и убивали бесчисленное количество раз и я уже потеряла счет всему, что происходило со мной...
Сколько дверей я открыла?
Сколько невероятных существ уже успело высосать мою душу?
Мерлин, здесь были даже те, чьих названий я не знала... Щупальца, когти, клыки и острые зубы... И все они хотели лишь одного...
Моей смерти.
Истерики случались у меня каждый раз, когда я снова и снова просыпалась в этом идиотском месте без возможности выбраться на свободу.
Вот уже битый час я закидывала эти чертовы двери заклинаниями, что только приходили мне в голову, столько темной магии я никогда в жизни не использовала.
Но двери никуда не делись.
— Ладно,- произнесла я,- твоя взяла!
Я дернула очередную дверную ручку и оказалась в просторной и дорого обставленной столовой: золотая посуда, люстра, подсвечники, черные стулья с высокими спинками. Вокруг кружили домовики и расставляли на столе блюда, наливали в бокалы вино.
— Кассиопея,- произнес низкий голос со стороны стола,- ты опоздала, ужин уже подали...
Это был первый раз, когда кто-то обращался именно ко мне, вернее не сразу срывался на крик "умри", а
разговаривал со мной... Мне даже стало любопытно кому принадлежит этот голос и я подошла к столу. Во главе сидел мужчина средних лет, его чёрных, как смоль, волос едва едва коснулась седина на висках, его чёрные глаза смотрели лишь на меня и вся его фигура просто кричала о силе и величии.
Родольфус Лестрейндж. Мой отец.
Справа от него сидела, конечно же, моя мать и с надменным видом пила вино из золотого кубка. По левую руку от отца сидел никто иной как Рабастан Лестрейндж.
Единственное место, где еще стояла тарелка было рядом с дядей, так что я и направилась туда на подгибающихся ногах. Мне казалось, что сейчас умру если не от страха, так от отсутствия воздуха точно, потому что я не дышала, просто не могла заставить себя вздохнуть.
Смотреть на родителей на колдографиях - это одно (в детстве я до дыр засмотрела альбомы матери и Нарциссы, что притащил Снейп из старого поместья Блэков, где жили мои бабушка с дедушкой), а видеть их вот так, говорить с ними... Это другое...
— До меня дошли слухи, что ты снова не смогла убить этого никчемного грязнокровку,- отец оставался спокойным, но холод в его голосе мог заморозить и Адский огонь.
Я промолчала, не зная стоит ли мне вообще открывать здесь рот.
— Мне снова стоит показать тебе как это делается?
Ой-ей... Не к добру это...
Его движения были настолько плавными и изящными, то с какой ловкостью он выудил из ножен волшебную палочку меня просто очаровало и только когда палочка была направлена на меня, я поняла, что мне вообще не стоило садиться за этот стол.
— Такие как
ты, должны умереть... Авада Кедавра!
В этот раз пробуждение далось мне легче, я не кричала, не тонула, боли от укусов не было. Я просто лежала с закрытыми глазами и пыталась выровнять дыхание - меня только что убил собственный отец.
Но что-то было не так...
— Она точно выживет?- голос принадлежал Драко.
— Не сомневайтесь, мистер Малфой,- Дамблдор,- мы делаем все возможное...
Что-то точно было не так.
Я больше не чувствовала холода спиной, да и лежала теперь на чем-то мягком, а через закрытые веки чувствовала, что вокруг меня светло.
Открыть глаза было трудной задачей, но я справилась. Было такое чувство, будто снова не дышала и стала лихорадочно хватать ртом воздух.
— Кэсси! Кэсси!- Драко стал трясти меня за плечо, пока я сгибалась над кроватью, мне казалось, что мои органы сейчас выйдут наружу или же меня просто вывернет наизнанку.
— Выпейте это, вы давно ничего не ели...
Кто-то подсунул мне стакан с дымящимся зельем и чуть ли не силой залил его в меня. Я понятия не имела, что происходит.
Кое-как, с помощью моего младшего брата и профессора Снейпа, мне удалось принять сидячее положение, а после третьего зелья желудок успокоился и почти прекратил отвергать то, что к нему посылали.
Теперь я более четко видела перед собой директора, декана, мадам Помфри и Драко.
— Кто-нибудь мне объяснит, что происходит?
Собственный голос казался мне чужим и каким-то хриплым.
— Ты спала...- пролепетал Драко.
— Что прости?
— Боюсь, что он прав, мисс Лестрейндж,- произнес профессор Дамблдор, он подошел ближе и вытянул руку,- вы позволите?
Я кивнула, хотя не совсем понимала, что он от меня хочет, но директор просто взял мою левую руку, что лежала поверх одеяла и слегка повернул.
— Вы видите вот это пятнышко? Откуда оно у вас?
На моей руке красовался ожог – работа палочки Никки, когда та заискрилась, но я не могла просто взять и сказать об этом.
— Понятия не имею...
Я заметила, что Снейп прищурился и тут же поспешила закрыть свою голову от него, нечего ему еще лазить в ней.
— Любая магия оставляет свой след,- продолжил директор, отпуская мою руку,- темная магия, скажем так, клеймит вас навсегда... Возьмем, к примеру, мистера Поттера, у него на всю жизнь остался шрам в виде молнии от одного из непростительных заклятий... В вашем случае же было использовано заклятие вечного сна...
— Но сейчас же я не сплю, ведь так?
— Верно... Заклятие мог снять только тот, кто его и наложил... Видимо, у ваших обидчиков проснулась совесть... мисс Лестрейндж, я должен это спросить, вы знаете кто это с вами сделал?
У меня были догадки.
— Понятия не имею...
Директор улыбнулся и посмотрел на меня сквозь свои очки-половинки.
— Ну что же... Думаю вам стоит отдохнуть и наверстать упущенное... Я сообщу вашим родственникам о вашем состоянии...
Дамблдор направился к выходу, а мадам Помфри снова всучила мне какое-то зелье.
— Драко, вернись на занятия,- произнес Снейп,- сейчас же...
Братец что-то пробурчал, но все же вышел, крепко обняв напоследок.
— Итак,- протянул зельевар, когда дверь за Драко закрылась,- у вас есть что мне рассказать?
— Нет. Сколько я проспала? День? Два?
— Пять недель, Лестрейндж.
Я выронила стакан с зельем и оно разлилось на одеяло, зельевар громко цокнул языком, но все же решил помочь и высушил своей волшебной палочкой мокрое пятно.
— Мне прекрасно известно, что ты знаешь виновных...
— С чего вы это взяли?
— Ты бы не стала тратить свои последние силы на защиту твоих мыслей, если бы не знала чего-то важного... Я научил тебя этому...
— Перед тем как сдать вам их имена, я хочу сама с ними разобраться. По-своему.
— Не делайте глупостей, мисс Лестрейндж...
Мадам Помфри запретила мне покидать Больничное Крыло при любых обстоятельствах, так что единственное, что мне оставалось – смотреть в потолок. Но уже через час после моего пробуждения прилетели Малфои. Нарцисса тут же кинулась к моей кровати и стянула в объятиях, Люциус же просто отделался коротким кивком головы, но на его лице явно читалось облегчение. Ну конечно, что бы он сказал моей мамочке, если бы я не очнулась? От воспоминаний о матери и родителях по спине пробежали мурашки.
Они побыли со мной некоторое время, уговорили съесть пару ложек супа и как раз таки во время обеда в лазарет попал еще один пациент. Парнишка подмигнул мне, когда мадам Помфри удалилась к себе в кабинет за зельями.
Он тут же скинул с себя одеяло, когда Малфои скрылись в коридоре, пошли устраивать разнос Дамблдору, и запрыгнул на стул возле моей кровати.
— Я жду объяснений,- он был зол,- ты представить себе не можешь как я волновался! Я никогда так не волновался!
— Ох.. Это так мило... Отис Фоули проявляет чувства...
— Лестрейндж!
Я рассказала ему все, что помнила и знала, про двери, места, чудовищ, про то через что я прошла, а так же догадки о том, кого считала главным подозреваемым.
— Ты права, Грэхэм тут играет не последнюю роль... Он, клоун Эдриан и ваша принцесса Николь приходили к тебе чуть ли не каждый день, плакали, говорили как это ужасно... Я тоже приходил, но в основном ночью... Где-то неделю назад сюда заявилась твоя подружка, рыдала кошмар... Я спрятался за ширмой, да она бы меня все равно не заметила... Села она к тебе, стала просить прощения... Говорила, что не хотела причинять вред...что не знала к чему это приведет...Так то я и понял, что это она на тебя наложила заклятие...
— Да ты издеваешься...
— Неа... Дамблдор говорил, что только тот, кто наложил заклятие и мог его снять, так что я написал с сотню записок и стал их подбрасывать Николь... Писал, мол, я все знаю и все в таком роде... На третий день она сорвалась, видимо, нашла ту с очень прикольной картинкой... Я там твои похороны нарисовал...
Я понимала, что Николь просто стала игрушкой в руках Грэхэма, но я никогда не смогу простить ей этого.
Я подняла глаза на Отиса, он все так же сидел на стуле, но теперь выглядел куда серьезнее, чем минуту назад: руки сложены на груди, а взгляд полон ненависти.
— Обычно я не говорю такое,- тихо произнес он,- но я убью его...
— Отис, нет...
— Ты пролежала здесь больше месяца, Лестрейндж, никто не был уверен проснешься ли ты, а ты еще вздумала защищать его после этого?!
Он поднялся на ноги и стул со скрипом отодвинулся. Парень просто не мог усидеть на месте от чувств, что его разрывали и стал расхаживать из стороны в сторону. Я никогда не видела того, чтобы Отис не мог контролировать свои эмоции.
— Я его не защищаю.. Я сама его убью...
***
Меня выпустили из больничного крыла спустя еще пять дней, потому что мадам Помфри хотела убедиться, что моей жизни больше ничего не угрожает и что заклятие не нанесло никаких проблем. Больше всего ее беспокоил мой ожог – след от проклятия, но убрать его не удалось, так что теперь придется жить с ним.
Я делала вид, что все хорошо, что не имела никакого представления о том, кто именно наслал на меня вечный сон. Но спасибо Отису и их придурковатому поведению, что говорило открыто «Это сделал я!».
Николь и Монтегю постоянно бросались словами о том, что им ужасно жаль что это произошло и что они обязательно хотят найти виновных и наказать их. Им даже в голову не пришло, что их поведение выглядит до ужаса подозрительно: вечнозаплаканные глаза Николь, то как они резко замолкали при виде меня.
Все это меня очень сильно бесило, но я пообещала себе не действовать сгоряча и все тщательно продумать. Наш план состоял из двух частей: сначала действуем только мы с Отисом, а затем в игру вступают те, сотрудничество с кем от меня никто не ожидает.
Фоули как-то пустил слух, точнее он просто (не) случайно обмолвился с парнишкой из Гриффиндора о том, что побочные действия таких заклятий ужасны и что даже если на первый взгляд ничего у человека нет, то его магическое ядро умирает и он может лишиться магии. Как раз кстати в этот момент Ники сидела на скамейке достаточно близко к ним, чтобы слышать весь разговор, а парни говорили достаточно громко. А я была достаточно близко к ней, чтобы видеть её реакцию.
Отис нашептывал то там, то здесь, что я медленно умираю, а вечером в спальне я видела как это беспокоит Николь. Ни она, ни Монтегю не хотели иметь на руках мою кровь. Кровь дочери правой руки тёмного лорда, так что в конце концов они потопали в библиотеку, чтобы проверить то самое заклинание.
А нам только это и было нужно.
Мы, посмотрев заранее по журналу мадам Пинс какие именно книги брали эти двое, взяли те же самые и просмотрели каждую от корки до корки. В конце концов нам удалось найти нужное заклинание.
Я создала точную копию страницы книги и Отис тем же шрифтом приписал выдуманные побочные действия.
Мы были правы, когда думали, что они придут за книгой, за единственным источником правды и в тот момент лицо Монтегю было таким бледным, будто крови в его теле не было совсем.
— Чем занимаетесь?- я подошла к ним в библиотеке.
Грэхэм выронил книгу, но тут же поспешил её поднять, кажется у него тряслись руки, Никки снова злилась слезами.
— Вы чего?- мне хотелось рассмеяться.
— Да так...- пробубнил парень,- в контрольной по чарам перепутали пару заклинаний... Мы это пойдём...
***
К сожалению, вторую часть плана пришлось отложить из-за некоторых непредвиденных обстоятельств: мои соседки нажаловались Снейпу, что я не даю им спать из-за криков. Меня продолжали мучить кошмары и с этим я сама ничего поделать не могла, а не обращалась к декану сама только потому что знала, что будет дальше.
Думала, что знаю.
Абраксас Малфой ждал меня у входа в Большой Зал, я настолько сильно не ожидала увидеть его здесь, что остановилась посреди коридора и кто-то врезался мне в спину.
Снейп рассказал о моих проблемах Абраксасу!
Я покорно подошла к Малфою старшему, стараясь не замечать этого бесячего шепота и заинтересованных взглядов.
— Пятнадцать минут, Кассиопея,- произнес он,- у тебя есть пятнадцать минут, чтобы собрать вещи.
— Какие вещи? Куда ты меня отправишь?
— Всего лишь в больницу Святого Мунго... Тебе нужна помощь настоящих ценителей, а не это сборище, якобы знающих все на свете, напыщенных павлинов. Да, к моему сыну это также относится...
Мне ничего не оставалось кроме как пойти к себе в спальню собирать вещи.
