***
— Мико! — Вот ведь непутёвая девчонка! Кацуко и Морико плутали по тропинкам леса, в надежде дозваться сбежавшую из общины девочку. Чувства притупились, мёд и сливки уже меньше тешили небо. Под высокой травой, что резала глаза своей зернистостью, шуршала, подсказывая о месте притаившихся кроликов. Впереди открывался дивный вид на стекающую реку водопада, которая шумно раздаваясь эхом в горах. Стоя по пояс в ледяной воде, не успевшей согреться после зимней поры, Мико тянула руки то вверх, то вниз, пытаясь подружиться с маленькими стрекозами. — Давайте же, смелей. Я вас не обижу, — приговаривала девочка, смахивая намокшую прядь с глаз. — Мико! Громкий крик напугал её и от неожиданности она повалилась в воду. Окунаясь полностью в поток воды, она звонко смеялась, чуть ли не заглушая звуки водопада. — Быстро вылезай из воды, дурёха! Заболеть хочешь? — ругалась с берега старшая сестра. Трясясь от холода, с бровей стекали капли воды, а посиневшие губы складывались в улыбку. Восторг от увиденных чудесных созданий, бесстрашно летающих над водой, грели её душу, не оставляя месту переживаниям о бившем ознобе. — Зрачки, не больше одной крупинки риса, но сами зенки большущие-большущие! А крылья словно из стекла, тоненькие и такие хрупкие! — шептала Мико свои сёстрам за обедом. — Сколько ещё раз ты будешь сбегать в лес? Оленята, кролики, стрекозы! О чём ты только думаешь? Ты маг, оммёдзи! У тебя нет времени на такие глупости! — эхом каждый раз отдавались слова наставницы Морико, стоило Мико только взглянуть в сторону леса. Неудержимая сила тянула её туда, подобно волку, чей дом был именно в чаще строгих бамбуков, затерянных дорожек в горах, раскинувшихся полях космей. Влекло туда, где нет несмолкающего чтения истин учений, треска палок по коже в наказание за неверное упражнение. Любое наказание не имело никакой силой над духом свободы внутри Мико. Сердце рвалось вперёд, прося позабыть о страхе, доверившись ему.***
Моё сознание словно незнакомая страна. Обрывисто слышатся фразы, но они будто на другом языке и понять их я не в силах. Лентой пролетает видения о вечере на кухне, поцелуи и пробивающим наповал тёмной энергии. Настоящий театр абсурда. Приподнимаюсь на локтях, расставаясь со сладким сном. Сновидение? Ох, точно, оно меня настигло. Веря последним воспоминаниям, я сейчас должна разлагаться на части, после столь сильного всплеска, но я чувствую себя вполне хорошо. Сумев одолеть сонливость и вернуться в реальность, я понимаю, что это вовсе не моя комната и даже не соседняя, в которой было то зеркало. Что я упустила, когда потеряла сознание? Губы переживают вчерашний поцелуй, цепляясь за недолгую минуту что он длился, вытягивая максимум воспоминаний. Как промчались сначала, а потом убедившись, что их не отталкивают, его уста замедлились, растягивая удовольствие. Я задумалась, стояла ли я и дальше, позволяя ему продолжать свою выходку, если бы нас не застукали? Почему сразу же не оттолкнула? Вижу лежащую поблизости чистую одежду, по видимому предназначенную мне. Осмотр комнаты не даёт мне никаких подсказок о том, кто мог бы тут жить, но стоит мне открыть одну из седзе, понимаю, как сильно я встряла. Знакомый декор кухни и уложенные в коробке цветы из ленточек. Вот только куда запропастился сам хозяин? Играть в прятки долго не пришлось. Найдя Сатору глазами в тени сливы, я продолжала смотреть, пока он не подошёл совсем близко и я поняла, что что-то случилось. Годжо дрогнул. Вся его суетность, вся уверенность в собственном великолепии, утряслась как потревоженное дно воды. — Уже проснулась, — пытался сказать как можно непринуждённей Сатору и даже выдал некое подобие улыбки. Чётко прослеживаю вокруг него гнетущую атмосферу встревоженности, не позволяющую ему контролировать свою бешеную энергию. — Ты как? Вопрос сопровождаю неожиданным прикосновением к его щеке. Пользуясь потерей бдительности, отдаю последние крошки светлой энергии, чтобы хоть как-то облегчить его состояние. Жутко хотелось подчинить себе время, только бы минуточку постоять после всего обрушившегося за те дни и выделить главное; единственное важное, отделить от всего остального, очистить от мусора переполняющих чувств, шелухи слов. В это мгновение, я уловила, как откололась звезда внутри небесных глаз Сатору, скатываясь одинокой слезой вниз. Я неосознанно стала перенимать его печаль, переживая те же терзаемые его эмоции. — Что она сделала? — точно знаю, что дело в этой дамочке, заявившейся вчера. — Тебе не стоит об этом переживать. — Сатору, пожалуйста, — отдаю последние капли светлой энергии, что берегла всегда про запас. Уж не знаю, насколько нелепо я выглядела, но Годжо рассмеялся. Я почувствовала, как напряжение спало. Он накрыл своей ладонью мою, прижимая чуть сильнее к себе. — Мико, не тревожься, это нисколько не повод для расстройства, для нас, — тихо отвечает он мне. — Но если тебе тревожно, поговори со мной. Откидывая голову назад, Годжо растягивает звук «о» и возвращаясь в исходное положение, целует мою ладонь. — Ты слишком милая, Мико. Спасибо тебе. Вот ради искренней и сияющей улыбки Сатору, я готова повторить все слова и даже простить события вчерашней ночи. Пускай я ожила всего пару дней назад, но этого хватило, чтобы породниться с обитателями колледжа, в особенности с Сатору Годжо. Второй шанс, второй дом, вторая семья — я не должна это упускать. Ну же, Мико где твоя безудержность и не поддающееся старению ребячество? За следующие дни мне удалось побывать на миссии студентов. Правда, духа я не изгоняла, позволяя Тануки поглотить его, благодаря чему он всё же обрёл истинный облик. Годжо наблюдал из далека давая студентам самостоятельность. Но как рассказал мне позже Юдзи, сенсей никогда обычно не сопровождает их на миссии и сегодня был первый раз за долгое время. Я сочла, что ему на пользу отвлечься от загадочной Руми. То, что на благо Сильнейшего, для меня обернулось ловушкой. После той миссии, он сказал чтобы я оставалась в колледже. Мне это конечно не льстило, поэтому я обиженно игнорировала его полдня, а после он пообещал, что возьмёт как-нибудь с собой на другую миссию. Пока обещание не было приведено в действие, я оставалась в колледже и продолжала обучать Тоге. Хоть тщательно и проверив всех студентов на наличие благословленной энергии, мне не удалось больше обнаружить в ком то её истоки. Сукуна не давал о себе знать, перестав беспокоить Юдзи, что поразительно наоборот настораживало нас. В ходе занятий с Инумаки, я увидела, сколь тяжко ему приходится из-за своего врождённого таланта. Он не мог сказать важных слов для своих близких и друзей. Я придумала, как могу помочь ему, но это было сюрпризом для остальных. Узнав мой замысел, Тоге был очень счастлив, предвкушая какого результата мы сможем добиться. Однако сюрприз был на грани разоблачения, потому что каждый раз, стоило занятию начаться, как где-то неподалёку начинал расхаживать Годжо, под предлогом любования природной красотой. Мои просьбы подождать и не вмешиваться он не воспринимал, поэтому мы с Тоге перенесли место проведения занятий на луг, за лесной чащей. Там, не без помощи Инумаки, мы устанавливали завесу, которую Сатору имел совесть не разрушать. Хотя хитрец пытался выманить у меня хоть какую-то информацию, прельщая своим ужином. Тогда я снова обижалась и разворачивалась, спеша уйти, гордо вздернув нос отказавшись, не без большого усилия, от вкусных рёбрышек. Но в такие моменты Сатору признавал своё поражение и утягивал меня на кухню. Посиделки стали вроде традиции, после которых я оставалась ночевать у него. По неизвестной мне причине, он запретил возвращаться в те комнаты, гостеприимно предлагая свои апартаменты. Укладываясь, он в футоне на полу, а я в его кровати, мы могли ещё что-то долго обсуждать. Ни один из разговоров я не помню, но с уверенностью могу заявить, что они мне дороже всего. Хоть и в один из таких вечеров, меня застали врасплох. — Мико, могу я спросить тебя о чём-то неприятном? — Да. — Что случилось между тобой и Сукуной? Вот уж и правда не соврал про неприятное. Мерзкое, отвратительное и крайне жестокое. Вечный кошмар, от которого не укрыться и не спастись. — Я часто сбегала из общины, даже в детстве, а в юности и вовсе почти не возвращалась туда, обитая в людской деревне Магоме. Мои наставницы постоянно наседали на меня с якобы предначертанной самими небесами силой. В какой-то момент их целью стало не моё образование, а упор на мою трансформацию из мага в духа благословения. Повзрослев, я стала противиться, ведь они и так отнимали у меня право на обычную жизнь ребёнка. «Нужно работать усердней. Великие благословения достигали своего абсолюта путём долгих медитаций, упорных тренировок тела и духа» , — талдычила неустанно наставница Морико. Она была старшей в клане Тибу. Поселившись в общине белых ведьм, стала постигать и преподавать оммёдзо, у которого было пару учеников. Конечно, в их числе была та, на которую Морико рассчитывала больше остальных. Это давило на меня. Не такого я ждала. Мы часто ругались и в одну из ссор я сбежала. Бежала два дня, пока не рухнула без сознания в неизвестном месте.***
Отыскав на вид бедную девочку-сиротку лежащую в тени высокого дуба, Сукуна хотел насытиться только родившемся духом благословения. «Редкое явление, чтобы кто-то из светлых магов смог достичь такого уровня. Тем более, на вид девчонке не больше двадцати. Сожрать её сразу? Или помучать?» Не торопясь король проклятий подходил ближе к дереву, продолжая присматриваться к девочке. «Какая сила! Сколько потенциала пропадёт, если я сейчас её убью. Что ж, давай поиграем». Но Сукуна и не знал, что игра окажется для него столь забавной. Притворившись добрым проклятьем, страдающем от злости, но имеющий лишь добрые помыслы, он предложил ей стать его ученицей. Нет, не той занудой белой ведьмой, а настоящим, свободным от всех законов, магом. Доверившись незнакомцу, Мико поведала ему об учении оммёдзи, которому её принуждали обучаться. Завидев интересную перспективу будущего проклятий, Сукуна заинтересовался. «А что? Ведь сколь мощным станет тот, кто будет контролировать сразу два вида энергии. Что бы она не говорила, а небеса и правда наградили её возможностью стать новым сверхмагом. Уж я то точно, не подхожу на роль миролюбивого и чистого создания, а вот девчонка горазда на святые убийства». Задавшись целью вырастить нового война, который покорить ему, Сукуна играл роль наставника для Мико, постепенно вытесняя вбитые гвоздями нравоучения наставниц Тибу. Манипуляции с виденьем справедливости и истины жизни, Сукуна верно взращивал в Мико проклятые техники. Более того, ему удалось одурачить её тем, что она даже не узнала, что стала духом благословения. Проведя год в скитаниях по Японии, осваивая противоположное учение, Мико с восторгом отзывалась о великом сенсее Рёмене, что смог обучить её ненавистному ранее учению. Сукуна наблюдал, как ловко малявка контролировала обе силы. — Мне кажется Мико-тян, мы могли бы наведаться к твоим сестричкам, — предложил как-то он. — Зачем? — Ты наверняка соскучилась по ним, да и наставницы тревожатся за тебя. Ты добилась больших успехов, так почему не похвастаться ими? — казавшаяся тогда усмешка сенсея, подбившая согласиться на предложение, обернулась видением, которое являлось ей, стоило лишь моргнуть. Волчий оскал Сукуна, в момент когда ему удалось проникнуть в сознание Мико и подбить её показать наставницам из клана Тибу приобретённые умения, стало началом воцарения эпохи проклятий. Король достиг поставленной цели! Жалобно умоляющие сестры, цеплялись руками за ноги Мико, но никакие слова не могли остановить кровопролития.***
— Он знал, что будет ссора. В момент, когда я ушла полностью в конфликт с наставницей, он забрал весь контроль и решил проверить, как много я убью, прежде чем смогу вернуть управление силой. Когда убивала Кацуко и Морико … смотрела в их глаза, верящие что я остановлюсь, а после на трупы, в которых так и застыл вопрос «за что?», я свернулась в кокон страха, отдавая полностью контроль Сукуне. Мост двух потоков энергии оборвался, когда я перебила всех светлых магов. Последнее что помню, это багровый восход, когда проклятым магам удалось запечатать Рёмена, а меня убить.