Полицейский Блюз или Не Все Копы - Свиньи

Шарканье подошв, позвякивание стекла, пьяная похвальба и табачная вонь. Признаки того что вечер удался на славу. Вишенкой на торте стала попытка их гоп-стопнуть под самый конец вечера трое хорей. Медведь аккуратно поправил галстук-бабочку и котелок на голове. В петлице на лацкане пиджака была продета орхидея. На правом рукаве виднеется чёрная траурная повязка. Всегда там будет. Империя был в том же в чём Фрэнк его видел, когда пришёл в себя. И откровенно говоря сомневался, что тот хотя бы сменил носки, не говоря уж о трусах. А Кевин был в своей полицейской форме. На груди сияла медаль за отличие. Хотя вроде как у Кевина было достаточно обычной одежды, Фрэнк даже впервые его видел в какой-то лиловой жилетке и канотье. Ну, если так хочет ходить в форме… Хозяин-барин. Ага, и это ещё про фоксхаунда Фортескью говорили, что он принимает даже ванну только в полной парадной форме. -Вот это была заварушка под городом, парни! Да мы прошли через эту вшивую пидарасню как дерьмо сквозь гуся! –угадайте чей это гнусавый голос прорезал слабоосвещённую подворотню и чьи именно лапы обшаривали карманы незадачливых жуликов. -…ик… эээ… это как? –слабо переспросил согнувшийся в три погибели Кевин, которого придерживал за голову медведь. -…они, что… ик… они нас сожрали, потом переварили и в конце концов высрали? Фрэнк Гладстон, боевой ветеран, прошедший огонь, воду и медные трубы, и воочию зревший на своём веку не одно поле битвы сразу после очередной славной победы над врагом, лишь хмыкнул и сразу поморщился. Он уже не так молод чтобы вот так спокойно разгуливать после ножевого ранения. А потом молодой кот таки смог надлежаще проблеваться. Ох, медвежьи штиблеты задело. Кевин пискнул извинение. -Ни бельмеса ты не шпрехаешь в военной стратегии, Кевин! – обиженно буркнул Империя, нагибаясь к коту чтобы взять его из лап Фрэнка и взвалить себе на горб. Они потащились дальше при свети фонарей. Время было столь позднее что могло бы считаться столь ранним. Стук трости из чёрного дерева принадлежавшей медведю. Топанье и штиблет, и рабочих башмаков Империи. Медведь и панда неспешно болтали пока алкоголь внутри Кевиновой головы переливался из одного полушария в другое сродни как в шейкере для коктейлей. Кевину было очень тяжело жить на этом свете. Мало того, что он был идиотом, он ещё и был распоследним романтиком. -…Мэгги... что эти ублюдки сделали с моей… Мэгги… - жалобно вякнул он у вселенной. Выхлестанный в около-промышленных объёмах спирт ответил первее Империи. -С какого лешего тебе взбрело что эта та девка была твоей? -...да... моя... моя... моя-а-а-а... - разнылся котишка свешиваясь с Империи, едва-едва затрепыхался и тихонечко застучал лапками по спине пандовой куртки. -...моя...Мэгги... жирный ты ублюдок... -Ну да, конечно, пошёл я нахер. – вздохнул Империя, ощущая слабый укол со стороны остатков совести. «Моя. Моя. МОЯ.» Что-то отнятое. Гладстон сегодня не брал так много себе на грудь, в отличии от других его приятелей/собутыльников. В связи с тем, что была пара задумок. «Моя». Констебля Маргарет Хлабиб кто-то на районе звал велосипедом, потому что при желании каждый сможет проехаться. Или чемоданом, потому что сколько не пихай, всё мало. Но никогда ей не говорили это в морду, потому что лапы у неё были тяжёлые, а с дубинкой она управляться умела, в отличии от Кевина, который по ней сох и плёлся за той крольчихой повсюду. Но седой медведь понимал. У него тоже забрали то что ему принадлежало. Наверняка его жене повезло больше потому что её просто... убили... а не оттрахали и не запытали насмерть. Фрэнк возненавидел при этой мысли себя ещё больше. Он должен был защитить Алису. Также, как и Кевин должен был защищать его Мэгги. Хотя при взгляде на этого сопляка невольно задумаешься кто бы его самого защитил. А потом котишка похолодел и перестал дрыгаться. Такая ситуация уже с ними была. Ведь это был он, верно? Ягдтерьер Хантер? Предательское воспоминание ползло перед глазами… ***** Империя обожал этот пост. Светофор работал тут как-то через задницу и зеленый свет зажигался на чуть менее долгий промежуток времени. -Э, не лезь на красный! – рявкнул на нерадивого пешехода толстый коп. Штатский подпрыгнул словно ему кольнули иглой прямо в зад и задвигал ногами быстрее. -Уверенность, Кевин. Уверенность – это наш хлеб с маслом. А лучший способ её набраться… это самоутвердиться за чужой счёт. Да, звучит не весть как, особенно не для штатских которых мы бережём, но… - констебль Империя скептически посмотрел на офицера Кевина Гудди и поскреб небритые подбородки. Выглядел новобранец не айс. Невысокий, тощий, хлипкий котишка с нервно дёргающимися кадыком, ушами, хвостом и… в общем в новобранце мало что не дёргалось. -…но прикол в том, Кев, что штатские всегда должны чувствовать на себе тяжёлую лапу закона. Иначе они перестанут его бояться. А закон, который не боятся - перестают чтить. А закон, который не чтут - перестают соблюдать. А закон, который не соблюдают – вообще никакой ни хера не закон. – говорил ему Пит Империя, жуя ещё тёплый хот-дог и запивая колой пока не нагрелась. Кевина взяли в полицию после законченного кое-как курса обучения в Полицейской Академии Кэпитал-Сити. Мда… Всё дело было в заниженных стандартах. Раньше в копы принимали почти одних мужиков, предпочтительно крупных хищников и белых. Теперь – всех подряд. Важна только идеологическая «звёздно-полосатая» лояльность и минимум физических способностей… Чего только не сделаешь чтобы удержать улицы под контролем. При взгляде на Кевина… слово минимум сразу приходит на ум и не в одном смысле. Чего стоил один только вид молодого кота в форме. Такое ощущение что кто-то очень жестокий шутки ради напялил на чучело старый полицейский бушлат и фуражку. Сержант Фортескью долго требовал пополнение в свой Отдел. Ну, натребовался. Кевин попросился к ним сам. В самое никчёмное и задрипанное полицейское подразделение в столице. Потому что тут же тянет лямку цаца, та больно заумная крольчиха, на которую тот запал. Ну-ну. Дай срок, она тебя выебет и высушит. А пока фоксхаунд решил, что пока дают - бери, а бьют – беги, и отдал мальца в распоряжение своего главного уличного мордоворота констебля Империи чтоб тот его подтянул. С ним вместе сам пёс сравнительно недавно вернулся с участия в недавней кампании в освобождённой от красных и анархистов территориях Республики Рио-Гранде. Может теорию в парня и вбили, но практику надо подверстать, решил панда. Вот здесь всё время переходят на красный, но почти не ездят потому что дальше - тупик. Идеальное место для утверждения своего ЧСВ, а вместе с тем, следовательно, и уверенности. Ну, нолику флаг в лапы и барабан на шею впридачу, и ещё может быть подзатыльник для придания дополнительной порции служебного рвения. Панда даже запишет свои наблюдения в планшет. Попытка №1. Молодой кот попытался прикрикнуть на медвежонка с шариком. Мальчишка долго смеялся пока не отпустил шарик и в связи с этим начал плакать, всё в течении 30-ти секунд. Пришла мать ребенка, сказала Кевину что он мудак и увела отпрыска. Попытка №2. Кевин попробовал повысить голос на почтенную и степенную матрону-суфражистку, с большой заколкой-значком их движения на платье. Та отвесила ему пощёчину и хряпнула его по голове сумочкой из бакелита, вогнав ударом его голову по самый воротник бушлата, прямо как в мультиках про Моряка Попая. В этот раз ржал Империя. Попытка №3. Сержант Эдвард Тобиас Фортескью проверяет пост лично. Кевин делает ему замечание. Пёс с каменной мордой сдержанно его «хвалит» прежде чем отправиться проверять следующий пост. Империя маззлпалмит. Попытка №4. Констебль Питер Констанс Империя переходит улицу к мусорной урне чтобы избавиться от обёртки хот-дога и пустой бутылки из-под 0,5 колы. Гудди делает ему замечание. Пит говорит молодому коту что тот кретин… Попытка №5... Попытка №6… Попытка №7… …№8…№9…№10… Спустя энное число попыток Кевин совсем приуныл. Похоже на то что в первый-же день уже все вокруг считают его идиотом. Такого рекорда он не ставил даже в средней школе. Сколько бы Гудди не наблюдал за уверенными окриками и рыками панды вдохновение всё никак не приходило. Но когда ему пришла на ум мысль о том, что без уверенности ему даже не удастся набраться отваги, ну или не отчаяться настолько, чтобы попытаться пригласить Мэгги в киношку. И он всё-таки, как это не звучит банально, решился. -…э-э-э… констебль… эм… и-Империя? -Пит. Зови меня Пит. – буркнул панда. -…э…да… гм… можно я… ещё раз п-попробую? -Валяй. А я в таком случае пойду отолью. Не встревай только ни во что… - бросил констебль Империя, кидая себе в рот порцию жевательного табака. Котишка радостно закивал. Кивал в след панде даже когда тот зашёл за угол. Ну он им всем щас покажет, что такое настоящий полицейский. Почти как в мультике Гудди набрал полную грудь воздуха, подтянул живот, лихо сдвинул фуражку и дунул в полицейский свисток, когда очередной пешеход переходил пустую дорогу на не вовремя включившийся красный. -Эй! Переход на красный свет запрещен и… - важно пискнул молодой кот и воздевая указующий перст свой к небесам дабы… Тут фигура медленно обернулась. -…и…и… Фигура зверя медленно зашагала в направлении к Кевину. Несколько месяцев назад если бы Кевин спросил бы у случайного прохожего сколько времени, если конечно расхрабрился настолько, то почти бы наверняка убежал прежде чем прохожий задерёт свой рукав чтоб посмотреть на циферблат налапных часов. Но то было до того, как Кевин стал полицейским, а сейчас Кевин – коп и… и… и ещё у него ноги примёрзли к бетонным плитам. Зверь остановился, напротив молодого копа. Отчётливый запах очень дешёвого пива, словно противные потные носки решили искупать в мёде. Кобель. Рост чуть ниже среднего, но все равно выше Кевина. Порода ягдтерьер. Сложное выражение морды, та вся в шрамах, видно любителя подраться. Чёрная шерсть с рыжими подпалинами, висячие псиные уши как у мистера Фортескью, короткошёрстный. Один взгляд этого пса заставлял Кевиновы поджилки трястись. -…ик. – лапа котишки с воздетым вверх пальцем тоже как-то сдулась. А ещё кобель моргал очень редко, создавая неуютное впечатление словно смотришь в зенки ядовитой змеи. Уголки рта пса медленно поползли вверх. Потом лапа кобеля похлопала Кевина по фуражке. -…не… не трогайте меня! – молодой кот отбросил от себя лапу пса. Пёс хмыкнул. В своем феноменальном пофигизме кобель ткнул пальцем в новенькую бляху на тощей груди Кевина, отчего тот едва не упал. -И откуда оно такое борзое вылезло? –ехидно поинтересовался пёс. -Ты чьё? И главное нахуя? Коленки у кота неуместно задрожали. Пёс рассмеялся Кевину прямо в морду. Впрочем, наверное, молодой кот сам бы стал ржать если бы увидел себя в этом мундире со стороны. Но вот сейчас ему было не до смеха. Взгляд ягдтерьера был тяжёлым и холодным, словно его владелец всё задавался вопросом на тему «что же мне с тобой сделать и как именно я буду это с тобой проделывать». -Вот ведь сказочный долбоёб… и откуда вас в этот проклятый город только приносит. Гудди икнул, носик задёргался, а кадык вообще замотало вверх-вниз как игрушку йо-йо. Даже вибриссы, и те сникли. Из всех попыток это была точно самая… гм… неважная. Империя все жуя табак тем временем как следует отряхнулся. Застегнув брюки и спустив полы бушлата, панда взял свой планшет с документами и пошёл обратно наблюдать за театром одного актёра. Вот только театр пополнился ещё одним исполнителем. И самому первому это радости не принесло, как раз наоборот. -Какие-то проблемы? – гнусаво протянул констебль Империя. Псина его проигнорировала, всё вылупливая моргала на Кевина. А, поебать. Кевин-же в свою очередь уже чуть не плакал, губы дрожали. Сам он трясся как воткнутая в землю ветка на ветру. -Ай, ладно мужик, ступай куда шёл… - буркнул Империя и мотнул Кевину башкой, дескать пошли, ловить тут больше нечего. –Нет у нас на тебя времени. -А у меня его предостаточно, командир. -Нахуя мне сдалось твоё время, прол. Своё как-бы сберечь. Идем, парень. – фыркнул панда, увлекая за собой котишку удерживая за правый локоть. Кобель теперь увидел и Пита Империю. И надо сказать, Империя тоже выглядел не ахти как. Толстый, кривоногий, с лапищами словно у неразумной гориллы, с маленькой и небритой башкой, фонит машинным маслом, спиртом и табаком… А уж этот смешной акцент южной деревенщины… Империя развернул к себе кота и встряхнул, частично приводя того в чувства, потом они пошли прочь. -Э! Эй! Нахуй не в ту сторону! Это прямо и направо! – благоухающий эрзац-пивом кобель продолжал идти вслед за ними. -И тебя туда же, мудила. – бросил в ответ Империя. Мало что освежает так как хорошая утренняя перебранка. Может разве что двойной эспрессо, ну или артподготовка по вражеским позициям. Ответный огонь неприятельской артиллерии тоже подойдёт. Гудди отчаянно старался не оглядываться через плечо. Империя же с кривой усмешкой уже тянулся к ночной палке, и усмешка его была не менее мерзкой чем у кобеля. Кот пискнул. Это псина ухватился за левое запястье Гудди, просто чтобы посмотреть на реакцию этого молокососа. Тот сразу давай его вырывать, но обошлось как-то без успехов. Котишка начинал уже хныкать. А Империя чуть было не присел от такой наглости. -Хуле ты делаешь, подтирка? – пророкотал Империя, косясь на псину, с правой лапой уже на автомате на чехле с дубинкой, дёргая Кевина за локоть в свою сторону. –Приключений на задницу ищем? Могу организовать… -Ик! Ик! Ик! – какое-то время оба зверя дёргали каждый на себя юнца словно злые дети тянут каждый на себя маленькую неразумную кошку, причиняя той боль. Молодой кот сумел всё же вырвать запястье, отскочил на пару шагов, едва не упав и выхватил дубинку, сразу наставляя ту на чёрную псину. Та дрожала словно её владелец ждал того что ночная палка взорвётся у него в лапах. Спина выгнулась почти как у неразумного кошачьего, всё от ушей до хвоста встало трубой, а глаза стали как две тарелки. Сама эта гротескная конструкция под номинальным именованием констебля Гудди вызвала бы жалость и в любом другом случае. А лицо кобеля уже перекосилось от злобы и было от чего, Империя знал толк в хороших ругательствах. Лапа кобеля схватила молодого кота за мордочку и без каких-либо серьёзных усилий отправила в кирпичную стену напротив просто чтоб тот не путался под ногами пока он будет учить этого колхозника хорошим манерам. И где они таких дурошлёпов набирают… Треск, звуки ударов. Кевин тем временем тихонько сполз по стенке, снова икнул и отнял лапу от морды. По ладони растекалось пятно крови из разбитого носика, она уже пропитала полперчатки. Ик-ик-ик. Молодой кот осоловело посмотрел на стену. Там тоже остался кровяной след. Всегда так. Везде. Где-б он не пытался устроиться. Он же всё время улыбался всем, был хорошим… За что они меня так… Почему… почему именно я… -…ненавижу… - как-то заторможено выдавил Гудди. Словно нелепая марионетка молодой кот выпрямился и развернулся. Псина тем временем ловко вытащил из-за пазухи бутылку и треснул Империю по носу донышком, выводя того из строя хоть на время, ведь медвежьи носы часто уязвимы для ударов. Панда повалился на асфальт, пытаясь зажать лапами хлещущий разбитый нос. И всё это под забористый мат. -Так, мяско, ты пока полежи, … а где второй высер?… - пробормотал кобель которому тоже некисло досталось от увесистых кулачищ, расстёгивая кобуру Империи и отбрасывая в сторону служебный револьвер. Пёс обернулся. -А, вот ты где. Почему-то молодой кот теперь не дрожал. Раскачивался из стороны в сторону, но не дрожал. Лапы бесцельно хлопали по пустому чехлу дубинки, которая валялась неподалёку. -Знаешь, мелкий, то что я сейчас сделаю мне всегда хотелось попробовать как показано в вестернах или в фильмах про гангстеров… -хмыкнул чёрно-рыжий пёс и разбил бутылку об стену. Последовала напряжённая пауза. Из глотки пса вырвались какие-то престранные звуки. Кевин было хотел схватиться за свой пистолет да увидел, как кровь стекает у псины меж пальцев в которых тот держал розочку. На лекциях преподаватели в Полицейской Академии говорили, что по вечерам в барах с неважной репутацией такое сплошь и рядом. Делать розочки надо ещё уметь. А ещё в Академии рассказали о множестве грязных и запрещённых трюков которые категорически запрещено использовать в самообороне и, как водится, все сделали необходимые конспекты с каждым из них. Ведь преподавателям и тренерам знать лучше, что они так старательно рассказали о каждом из них и показали множество примеров как именно и что именно нельзя делать. Чтобы копы так не делали. Зырк-зырк. Дёрг-дёрг. Подмиг-подмиг. Пес о черно-рыжей шерсти видел, как глаза котишки с мордой, которую он с таким удовольствием разбил, подёргиваются в нервном тике. Потом молодой кот недолго думая подскочил к поддатому псине и со всей силой на которую был способен сжал его лапу прямо с осколками в его лапах, смотря ему в глаза и шепча «ненавижу, ненавижу, ненавижу». И тут со спины на кобеля обрушился толстяк-панда, прямо как тонна кирпичей, с кастетом и дубинкой. -Ублюдок, мать твою, а ну иди сюда говно собачье… -треск ударов коповской дубинки по черепу пса, панда угорал от звука соприкосновения дерева с костью. -Решил к нам полезть, мелкий ты жопошник, ага? Решил меня поиметь, да, драчила!? Охуел что-ли пиздюк малосольный!? Да я тебя сам по самые гланды натяну! Гондон драный! Кевин нашёл свою дубинку и присоединился к панде, припоминая псу все свои обиды, начиная с ясель и до самого колледжа, каждый удар судьбы, каждое оскорбление и каждое унижение. Каждое слово сопровождалось пинками и поочерёдными ударами тандема из двух ночных палок и кастета– по голове, по животу, по коленям… когда уже умоляющий пёс пытался просто отползти подальше то панда начал топтать псиные ягодицы, приговаривая что это будет ценный опыт при размышлениях о смысле поговорки про два стула, а также неизбежных «поисков пакетиков с героином в темнейших глубинах его подсознания». Кевин прекратил бить пса с того самого момента как тот начал молить. Но почему-то не отговаривал Пита. То ли сам боялся, то ли не хотел его отговаривать… Табачная масса и слюна изо рта всё летели во все стороны вместе с каплями пандовой крови. -Ща я тебе хуй на шею намотаю, очко поджатое порву! Давай, говнюк тряпочный, ты, маленький фашико-коммунистический пидорас-хуесос, который сам подписал себе смертный приговор! Давай, порадуй меня, мудачина! Вокруг уже начали собираться звери. Это же Кэпитал-Сити, страсть к бесплатным уличным представлениям была здесь заложена на генетическом уровне. Дети показывали пальцами на глупого дядю, которого волтузят дяденьки-полицейские и спрашивали у их мам описается ли тот. Прохожие кидали советы и отпускали ехидные комментарии. Затем здоровенный ботинок Империи въехал чёрному псу по шарам, и его ухмылка стала ещё шире, когда слух копа был вознаграждён взвизгом боли и последующим псиным скулежом. -Не надо оваций, народ! –торжествующе провозгласил на всю улицу Империя под смех случайных горожан. -Жоха из тебя не вышло, паренёк, ну ты и дал петуха. Чёрного скулящего пса, пытавшегося свести ноги и зажимавшего лапами уязвлённое достоинство сграбастали за шиворот и притянули к скалящейся пандовой харе. -…и придётся тебе в него спешно переквалифицироваться. Ну, там, туда-сюда-обратно… -шепнул толстяк на ухо псу. -…тебе-и-мне-приятно. Чуть позже скованное наручниками тело собаки влетело в кузов вагончика для пэдди. А дрожащий молодой кот с кусочками ваты в шмыгающем носике зачитал права пока жирная морда панды с точно таким же скалилась. Два заклеенных пластырями разбитых носа, словно два брата-акробата. Империя хохотнул. -Ну что, Кев, неплохой улов для первого дежурства. Ай, молоток!... всё-таки в тебе есть та жилка, имеется потенциал! А ведь ещё и время ланча-то не подошло! Ладно, пойдём перекусим кофе с пончиками, угощаешь ты. – сказал панда своему подопечному. Заплывшие фонарями глаза псины встретились с двумя лукавыми из-под козырька фуражки. Те были странно спокойными, словно теперь ничто их не волновало. И любого другого бы это насторожило. Любого кроме Пита Империи, упивавшегося моментом своего копеечного торжества, всё жующего свою табачную смесь. -Вот тебе бесплатный совет на дорожку, не роняй мыло! Констебль Империя сплюнул табачный сок в морду ягдертерьеру через стиснутые зубы так как это умеют делать только потомственные южане-дикси и закрыл задние дверцы полицейского фургона. А в воцарившейся тьме горели холодным огнём глаза пса, о чём двое копов конечно же были в блаженном неведении. Мэгги действительно оказалась под впечатлением героически разгроханной мордочки Кевина. А вот пригласить её на свиданку духа у него не хватило, даже если в кармане у него уже были два билета на «Новые Времена». То мог бы быть самый лучший день в его жизни. А так… поместил в разряд по-настоящему хороших дней, которых было у него не очень уж много. ***** -Praise the Lord, And pass the ammunition! All aboard, we ain’t a-goin’ fishin’! Praise the Lord, And pass the ammunition, And we’re all stay Free! – орали три глотки, одна гнусавая, другая хриплая, третья писклявая. Копы уже успели отпраздновать многое: победу над террористами, почётную отставку Фрэнка и его будущее вступление в ряды Французского Иностранного Легиона, успешные казни. И теперь тащили молодого кота в направлении гнусного горчичника в котором тот снимал угол. Кевин успешно словил бледного и теперь мог нормально реагировать на скептическое мнение о нем окружающих. -…ха… Чего-ж он сразу не сказал ей при встрече что-нибудь вроде, «Эйа, бэби, моя семейка что твой лепрекон - срут слитками золота! Им принадлежит раскинувшийся по всей Новой Англии финансовый конгломерат, а теперь как насчёт того чтобы ты и я проверили пружины на моём матрасе?» Сэкономило бы хренову кучу времени... - фыркнул Империя. Гладстон вздохнул. -Может потому что он влюбился, ты, идиота кусок. Мечты. Такие простые и такие недостижимые. У Кевина видно она заключалась в том, чтобы настругать с его Мэгги котят с крольчатами и позволять ей плести из него веревки до конца их дней, то есть жить долго и счастливо. Панде всё же хватило мозгов не предлагать Гладстону нагрянуть в бордель, наиболее вероятно потому что тот скорее всего пустил бы себе пулю прямо в башку промеж глаз, а перед этим все пули в обойме кроме одной, в его, Империи, башку. Но Фрэнк все равно решил отправиться пьянствовать с Империей и Гудди. Медведь был на многое готов, даже терпеть общество такого деревенщины-рэднека и подонка как Пит Империя и провинциального наивного дурачка как Кевин Гудди. И глаза Гладстона за пенсне как-то странно поблескивали. Что угодно. Только бы не возвращаться в пустой дом к пустой колыбели. Но больше всего он ненавидел зверей с которыми сейчас делил своё общество. Гладстон умел двигаться тихо когда хотел. Даже бесшумно. И в данный момент он очень того хотел. Пока Империя с котишкой на плече спотыкаясь тащился вперёд и горланил пьяную песню, медведь уже думал, как всё…произойдёт. Может несчастный случай? Очень несчастный и очень трагический. Может быть даже несколько очень несчастных и очень трагических случаев одновременно. Но… Кевин был и так сломлен. Убивать его было в общем… сродни милосердию. И он не был плохим. Он добрый, но трусливый и глупый. А Пит… медведь вздохнул. Он был не таким уж плохим как о нём думали. На самом деле он был ещё хуже. Но он не был откровенным злодеем или выродком как Сэндкэт. Или Хантер Торренс. История что рассказал ему дохлый каракал, которого вероятнее всего уже переработали в охладительную жидкость для тормозов, вызывала в кое-каких местах вопросы. Она и в оригинальном источнике без сомнений была много преувеличена. Медведь тяжело вздохнул. Месть его… друзьям… даже если они и стали причиной становления Хантера Торренса психопатом-убийцей вряд-ли будет оправданной. Ни Богом, ни зверьми. У медведя не было никаких точных ответов при себе на сей счёт. За тем исключением, что весьма вероятно что Сэндкэт даже из моги… ха-ха… не… из жестяной банки с тормозной жидкостью, да… хотел бы продолжения страданий другим. Может Алиса и была бы сейчас жива. Но месть сейчас ничего бы не дала Фрэнку. От мести должен быть хоть какой-то толк. Ублюдок Хантер всё равно был мёртв. Даже мертвее чем Джон Диллинджер и Бонни с Клайдом. Скорее всего он уже стал углём для сахароваренных заводов где через тот процеживают куски рафинада. Надо это обмозговать за утренней чашечкой кофе со сливками. Не забыть добавить совсем малюсенький кусочечек сахарку. Ммм.              А Пит Империя и Кевин Гудди? Пусть они ответят за свои собственные грехи и ошибки сами. Может для них есть ещё надежда. А для него? Мы ведь… спасли жизни сожительницы Сэндкэта и его ещё не родившегося ребёнка. Ха, как бы нас самих не обвинили в пособничестве терроризму. Но надежда в самом деле ничего не стоит. Поэтому она бесценна. Впереди собирались грозовые тучи новой мировой войны. И этой стране которую Фрэнк собирался покинуть чтобы служить другой, понадобятся все, кто может нести оружие. Все. Особенно мясники такие как Питер Империя. И даже такие сопляки как Кевин. А ещё Фрэнк устал от крови, тем более бессмысленно пролитой. Той что пролил он уже хватило бы целой роте солдат. Пусть они живут. Пусть они сами ответят. -…Господи будь судья им. Как и мне… - одними губами прошептал медведь и снова поцеловал распятие на чётках. Трость снова застучала по бетонным плитам и испускающими пар решёткам с люками канализации. А Империя так и не сказал медведю что перестал слышать его штиблеты и трость уже какое-то время назад. А ещё он не скажет, что торчал под дверью допросной камеры и жадно слушал каждое сказанное слово. Ведь так долго какао никто не бодяжит. Он бы сказал сейчас снова как ему жаль Алису. Но вот тогда бы Фрэнк точно его-б удавил на месте. Подъем наверх занял какое-то время. -О, Господи... он что, живет в этой дыре? Брр... Апартаменты «люкс» кота были под самой крышей многоэтажного доходного дома. Само жильё почему-то напомнило медведю о любовнице Сэндкэта чьё имя он уже позабыл по ненадобности. Стены были украшены множеством патриотических плакатов, в том числе и для того чтобы скрывать дыры со слезающих целыми клочьями обоев. Оставшиеся свободные места закрывали разные музыкальные инструменты. В участке все знали, что Кевин заканчивал какую-то консерваторию в Бостоне. Империя даже принимал ставки на то что окажется ли Гудди педиком или нет, учитывая это и ещё как всё тут чисто. Потом это потом его навело на мысли о том что панда сам почувствовал себя чуть-чуть голубым. Потому что по всем ощущениям он сожительствовал с мужиком, хоть офицер Пегги Хилл была женщиной в физическом понимании. Что кругом был срач, это понятно, но его было вдвойне чем если бы на хате жил он один. А ещё манеры Хилл не слишком отличались от его собственных, мат-перемат и почёсывание задницы… Они аккуратно положили Кевина на скрипучую койку и тот вяло запротестовал, когда Империя попробовал расстегнуть пару пуговиц. Ну, как хочет, сам Империя вообще нечасто хотя бы сбрасывал сапоги перед сном. Фрэнк и Пит попрощались с ним и потрясли за плечи, дескать не пропадай с радаров и будь мужиком. Может с ним будет всё чики-пуки. А может пустит себе пулю в башку. Фифти-фифти. Панда на всякий случай запер квартирку кота его же собственными ключами и ещё стырил из холодильника рожок мороженого. Потом разберется. Фрэнк заправил в мундштук ещё одну сигарету. Пит дал ему огоньку. Они пожали лапы и навсегда разошлись чтобы больше не встретиться, по крайней мере мордой к морде. Медведь как джентльмен даже прикоснулся к котелку на прощание. Билет на цепеллин до Марокко, а оттуда и поездом до Алжира лежали в подкладке жилета рядом с сердцем. И кольцом с сапфиром. ***** А Кевин всё лежал, раскинувшись на своей узкой койке, глаза мелкого котишки не мигая таращились в потолок. Алкоголь поглощённый им любезно служил катализатором не самых приятных недавних событий, что отпечатались в памяти. Прочувствовал он на своей шкуре каково это быть пушечным мясом, фигуркой которую генералы передвигают штабными палками по карте взад-вперед, а потом, когда игра заканчивается убирают в коробочку. О, ему это будет сниться в кошмарах до конца его дней, как фигурки в передних рядах, пёстрые и яркие, и нарядные, сметаются с карты. Скошенные пулями, разорванные на куски минами и гранатами, расплавленные огнём и разрубленные в щепки. Ряд за рядом. И его, Кевинов ряд, всё ближе в этой очереди. Зачем? Столько боли... столько страданий... так много смертей... Стоило коту закрыть глаза он снова стоял по колено в чужой крови и дерьме, с раскалённым томмиганом в дрожащих лапках. Он уже не был Кевином, добрейшей (ну, или глупейшей) душой в участке. Он был частью кровавого трио, ещё одним монстром в противогазе. Пит и Фрэнк убивали, калечили, жгли, резали глотки, добивали раненых и допрашивали на месте применяя пытки. А он, Кевин, бежал рядом как верная гончая. Он вспомнил как гнался вместе с медведем и пандой за несколькими тупыми мажорами, что захотели поиграть в революционеров. Те визжали от боли и страха как неразумные свиньи. Ноги несли всех троих копов с железом, бронёй и снарягой, они уже наступали на пятки этим гнидам. Панда ревел «Йиии-хау!», размахивал фуражкой и палил из помпового ружья в потолок. Фрэнк щекотал своим штыком с болтающимися чётками спины этих выродков. А Кевин отдался азарту охоты. Картечь перекрасила стены в красный под цвет мозговой каши и внутренностей. Из засады на них бросилось двое выродков, первого Гладстон насадил на штык как куропатку на вертел и провернул, наматывая кишки. Второго медведь сбил с ног прикладом и вдавливал башмаком его голову в глубокую жижу стоящей трясины. Держал долго пока тот не перестал дёргаться и ещё чуть-чуть чтоб на всякий случай. А Кевина потом долго рвало. Вишенкой на торте были киношники из новостной корпорации, алчные до каждой капли крови что копы пролили. И всё равно они подкоротили отснятый материал ровно настолько чтобы не шокировать убаюканную общественность. Наверное, их больше интересовали штабели трофеев что можно показать народу – ящики немецких гранат и автоматов, русских пистолет-пулемётов и еврокрасной взрывчатки. И рожи. Рожи пленных. Вот что сейчас распродает билеты в кинотеатры на вечерние сеансы новостей перед мультиками. Популярнее могут быть разве что сиськи. Ну, или может, тот новый фильм с Кларком Гейблом и Вивьен Ли? Ну, по той книжке. Надо как-нибудь собраться и сходить, посмотреть, правду ли звери говорят этот фильм так хорош... Снова кровь. Только подумаешь о чём-то другом, так она будто глаза заливает. Кевин все не мог перестать сомневаться в себе. Неужели они... он... он стал таким же убийцей как Стэн Сэндкэт или как тот маньяк Хантер Торренс? Тик подёрнул глаз. Сон все не шёл, даже после трёх суток на ногах. Из головы у него не выходил вид обезображенного тела крольчихи. Молодого кота даже сейчас преследовали запахи крови, мочи и экскрементов. Кевин по-детски спрятался под одеяло. Только мёртвые налитые кровью глазки продолжали таращиться из-за полиэтилена. Кот поджал губу. В груди словно зияла дыра словно в энергощитке откуда чья-то грубая лапа вырвала пучок проводов. Оставшиеся внутри всё искрили. И кровоточили.       Кевин не моргая продолжал смотреть в растрескавшийся потолок. Он хотел запомнить Мэгги другой. Полной энергии, жизни и отваги. Её почти кукольную мордочку, самодовольную, надменную, но с такой чистой улыбкой. Острый ум. Готовность всегда прийти на помощь. И теперь он остался один, в огромном, жестоком и таком непонятном мире. Ведь его собственный, который тот долго выстраивал и оберегал, рухнул как карточный домик при малейшем дуновении ветра. Молодой кот поднёс так любезно оставленную Империей початую бутылку с вискарём ко рту. Большая часть огненной воды ушла за воротник, но Кевин всё равно жадно глотал и глотал. На первый взгляд мир казался теперь чуть легче. Всё равно хотелось по-детски забраться под одеялко, свернуться как калачиком и тихонько умереть. А ещё лучше исчезнуть, раствориться словно он никогда даже не появлялся на свет. «Умереть, уснуть и только сном всегдашним прекратить…» Тьфу, Шекспировщина. Многие копы после Бича Божьего покончили с собой. На самоубийство шли те, кто не смогли жить дальше под грузом вины за всю пролитую кровь и страдания под городом и без любимых которых у них забрали преступники и террористы Капли. В строю оставались как правило одно фанатики… но они как его командир, лейте… Капитан… капитан Фортескью. Но он тоже скоро уходит. Обратно в армию… на войну. Кто ещё? Те, кто смирился – вроде Фрэнка. И просто живучие сволочи вроде Пита. Кевин уже мог с уверенностью считать себя старым полицейским. Потому скоро будут сплошь и рядом новые. Кевин с усилием вытащил свой револьвер из кобуры на поясе и посмотрел на ствол что держал в своих лапах. И знал, что у него шаров не хватит даже попытаться приставить его дуло к виску или засунуть себе в рот, не то что нажать на спусковой крючок. Ладно… Кот раскрыл барабан и попробовал вытрясти из него пули. Вот чего там не оказалось. -…Пи-и-ит… сво-о-о-о-лочь… - проканючил Гудди и отбросил бесполезный кусок железа на пол. Все вокруг казалось ему бессмысленным. Он бросил взгляд на свою любимую гитару-укулеле. Нет. Нет сил ни на что. Кевин шмыгнул носом и закрыл глаза. -Прости… Мэгги… я такой… такой слабый. Такой глупый… мы не смогли тебя спасти. Я не смог… я не спас тебя. Но мы спасли… город. Это хоть что-то, правда? Из закрытых глаз констебля Гудди потекли слёзы. Кевин дотронулся до медали, за отличие которой его наградили. Всем медалям на свете он предпочёл бы молочному коктейлю и бутерброду в утреннем кафе с Мэгги. Как-же он хотел прикоснуться к её бежевой шёрстке, провести лапой по её волосам… Рассказать ей о тысячах самых разных вещей. Совершить вместе с ней всё, о чем рассказал. Оправиться с ней в путешествие. Состариться с ней рядом. Умереть лежа с ней в одной кровати смотря в её постаревшие, но всё полные любви и нежности глазки. Когда Кевин оказался в этом городе впервые ему почти сразу набили морду. Ну, это обычное его приветствие если начинаешь здесь с нуля. Он стоял расстроенный на крыше доходного дома и просто смотрел на текшую внизу жизнь как вдруг кому-то сердобольному показалось будто бы он самоубийца и собирается спрыгнуть. Ему тогда стало жутко интересно, а чего это там внизу такая толпа собралась с полицией и скорой помощью? Убили там кого? И он свесился за перила. И ну никак не мог въехать чего они там внизу охают, ахают и всячески разоряются. Молодой кот даже немного удивился, когда кто-то проорал ему «Да прыгай уж, мать твою, я не могу тут ждать весь день». И вот по электрокабелю с крыши соседнего дома ловко спускается она, словно ангел спустилась на землю. Ловкая, сильная, умная… Он только разинул рот и таращится на неё. Пунцовый как рак. А она – раз и дубинкой ему по тыкве. Хотя было за что, от испуга кот сиганул за перила и чуть и в самом деле не сковырнулся с крыши. Любовь – она такая. Уже на следующий день, после того как его выпустили из полицейского КПЗ за отсутствием состава преступления он уже на месте заполнил и подал анкету на зачисление в кадетский корпус Полицейской Академии Кэпитал-Сити. С тех пор он каждый день просыпался и засыпал с самодовольной мордочкой этой наглой крольчихи у себя перед глазами… потом Кевин вспомнил приветствовавший их народ. Не фейерверки и не бульдожьи челюсти политиканов, генералов и адмиралов. Народ. Обычные звери, которых ты видишь на улице каждый день, за прилавком или за стойкой с документами, у школьной доски, в баре или в очереди в кинотеатр, или в больнице или на стадионе, или на концерте… …дети сидели на плечах родителей чтобы лучше видеть бравых солдат и полицию. Пожилые пары и молодые влюблённые. Целые семьи с детьми. Тысячи восторженных глаз и рукоплещущих лап. Песни и флаги. Радости, объятьям и поцелуям нет конца. Может за них мы умирали там в крови и тьме того ада… …из глаз Кевина всё стекали слёзы. Он всё пытался найти оправдание его потери и горю от которого он никогда не оправится потому что частица самой его души умерла вместе с Маргарет. Неужели он всегда будет одинок и несчастен? Неужели для него есть только страх и отчаяние… …чтобы жили и любили другие... чтобы другие могли мечтать, жить и растить детей…чтобы…чтобы……       …свет. Тепло касается его щеки. Его касается сам свет, сотканная из него маленькая лапка, словно дуновение тёплого весеннего ветерка. Тепло разлилось по холодной мордочке Кевина. Страх и боль смягчились словно неземная благодатная воля забрала часть его грехов и омыла его душу благоухающим елеем... Кевиновы глаза раскрылись. Мэгги. …её шёрстка светилась изнутри… тёмные волосы, раньше сплетённые в тугой пучок, теперь стекали водопадом по её точёным плечам… в её глазах, прежде полных силы воли и гордости теперь теплились сострадание, терпение и милосердие… …белоснежное одеяние величественней чем пурпур древних императоров ниспадало складками... сияние… ореол вокруг её целых и невредимых кроличьих ушек… слепили молодого кота и всё же приковывали взгляд обезумевших кошачьих глаз… Она взяла его холодную и дрожащую правую лапку в свои невесомые, но полные стольких сил и такого тепла... Ничего не бойся, Кевин. Всё будет хорошо. Правда? Да, Кевин, правда. Вокруг тела словно обвились якорные цепи, ни вздохнуть, ни пошевелиться. Светлые глазки наполнились пониманием. Она поднесла его лапку к её мордочке и поцеловала… ….бутылка со стуком выпала из лапы Кевина и тот раскрыл глаза по-настоящему. Мэгги. Кевин медленно сполз с кровати и осоловело поднёс к морде свою правую лапу. В ней была та самая фотография с ним и с Мэгги, полной жизни и сил. Кевин готов был поклясться всем что у него было что фотография хранила это внеземное тепло и годы спустя. Кевин пополз к окну и едва его приподнял.       -…когда я впервые тебя увидел, я боялся заговорить с тобой… когда я узнал тебя ближе, я боялся любить тебя… когда я понял, что люблю тебя, я боялся сказать тебе… Ветер обдувал мордочку Кевина, его усы и шерсть трепались на ветру как флаги Гувера. Самого себя он не услышал в промышленном гуле, вое полицейских сирен и какофонии бесконечного потока машин на циклопических подвесных мостах и великих железнодорожных эстакадах. Метрополия никогда не спала. -…теперь, когда тебя уже нет, Мэгги… мне… м-мне уже нечего бояться. Кевин всё смотрел на город, который защищала его Мэгги. На качающиеся столбы света от прожекторов и огни неоновых вывесок. Редок был тот день, когда небо не застилала свинцово-серая пелена. Но шпили небоскрёбов и верхушки радиомачт заалели. Скоро займётся начало нового дня.