Игорь сам не верит, что согласился на это, ввязался по самое не балуй. Еще со времен академии все тиммитинги и совместные вылазки засели у него в печёнках, потом поднялись к горлу и застряли там непонятным комом. Но Юльке и Диме он никогда не мог отказать, даже пытаться бесполезно, их щенячьи глазки растопят сердце любого, что уж говорить о Громе. Олег, к удивлению, легко соглашается на эту авантюру, глаза загораются, а улыбку он даже спрятать не пытается, целует Игоря в висок, шепчет "круто, я года два на природе не был".
Организацию Олег предсказуемо берет на себя: ищет место и составляет маршрут, готовит список всего необходимого в дорогу, главное ничего забыть, потому что, Юлька – не самый лучший походник. Её максимум – выехать на машине, поспать в чей-то разложенной палатке, закинуть вещи обратно и обратно домой.
Дима и Игорь, по своему обыкновению, зависают на работе над секретным делом, детали которого не разглашаются. Олег третий день только и слышит возмущённое "ну что за херня", Диме варит третью чашку кофе, а Грому - чай и целует в макушку со словами "чтоб сил больше было". Разумовский (тут никто не удивлён) к их общей вылазке отказывается присоединяться, прячась за монитором и словами "Работа, Олег, очень много работы. Вот в эти выходные не могу, в следующие тоже не получается, а через пару месяцев вполне буду свободен." Волков не говорит, что через пару месяцев уже октябрь, земля будет холодной, и Серёжа заболеет на раз-два с его-то организмом (проверено уже опытным путём); тактично улыбается, прощается тихим "не зарабатывайся, хоть немного отдохни".
Они закупают все уже вечером (хвала круглосуточным магазинам), идут строго по списку, времени очень мало. Некогда. Выезд в семь утра, никаких опозданий, отговорки не принимаются. На кассе Игорь незаметно кидает в корзину пару пакетов маршмеллоу, строит невинное выражение лица, и как ему можно отказать?
Олег глушит на корню желание поцеловать его на глазах у всех.
Дорога занимает около трех часов, к счастью, никто не опаздывает и выезжают вовремя. Хвала Богам, иначе Волков глотки готов был перегрызать. Олег с нескрываемым восхищением смотрит на пейзажи вокруг, которые сменяются быстро, словно кадры из кинофильма, один за другим, а Игорь любуется только им – даже не пытается скрывать. Когда ещё он увидит расслабленного Олега?
Олега, который просто наслаждается моментом, а не готов сорваться по звонку, не бежит, сломя голову, решать все проблемы, забыв и забив на себя.
Бесценное зрелище.
С палатками они справляются быстро, по-другому под чутким контролем Волкова невозможно. Гордая собой Юля заявляет, что его берёт в команду поваров сегодняшнего вечера, а Дима и Игорь пусть за дровами идут.
– Познакомил на свою голову, – ворчит Гром, – теперь командуют.
– Иди-иди, Игореша, – Пчелкина неумалима. – А то ужин не получишь. И это сейчас не шутка.
В ответ только обиженно дует губы, смотрит на Волкова с мольбой в глазах "ну, ты пощади Волче". Куда уж там, спелись голубки.
К вечеру традиционно собираются у костра (без этого никуда), Юлька сытая и довольная включает все свое обаяния и просит Игоря что-нибудь сыграть. Он только отмахивается в ответ.
– Я толком не умею. Олега проси.
Но когда от неё можно было легко отделаться?
– Он тебя рекомендовал. Не жопься. Играй давай.
Юля с Димой начинают скандировать "Игорь-Игорь-Игорь", пугая, кажется, всех белок в округе. Волков только разводит руками. Вот бы его хитрую улыбку стереть – поцеловать в шею, прикусив кожу возле челюсти; закрыться в волосы, пальцами пробежаться по позвонкам, почувствовать табун мурашек. Идеальный план мести, который воплотится в жизнь чуть позже.
Но сначала гитара. И песня, да.
– Что играть будем, маэстро?
Пчелкина в ответ только телефон на колено кладёт, поясняет:
– Эту, у меня папа её часто нам играл. Не испорть воспоминания только.
А вот с этим уже тяжело справиться.
Игорь отвык от гитары. Наверно, месяца три-четыре в руки точно не брал, хотя по началу не расставался. Затянуло сразу, как только научился играть (под чутким руководством Олега), освоил первые аккорды, и все, пропал. Их вечера проходили по привычному сценарию: Гром забирался на подоконник наперевес с гитарой, играл что-то привычное и заезженное, пока Волков готовил, подпевая. Иногда Игорь просто переставал петь, только перебирал струны, слушая Олега, который тихо мурлыкал себе под нос знакомую песню, а он запоминал, впитывал и наслаждался моментом до подрагивающих кончиков пальцев.
Теперь его сковывает непонятный страх, словно ученика на экзамене, лёгкий мандраж не покидает тело.
Бросает взгляд на Олега, глаза того затягивают, кажутся чёрными, только всполохи костра отражаются, осветляя этот невозможный омут, и Игорь
тонет-тонет-тонет и
падает-падает-падает, но знает, что его поймают, не разобьется, разлетаясь пеплом.
Первые аккорды выходят смазанными: недоволен ни своим голосом, ни пальцами путающимися. Олег чувствует перемену настроения по нахмуренным бровями и складочке меж бровями, ощущает поселившееся сомнение в поджавшихся губах, выучил Игоря, как свои пять пальцев знает, наизусть. Идёт за толстовкой, проходя мимо, щекочет пальцами открытый участок кожи, будто специально для него оставленный, шепчет в самое ухо
"сделай уже это. Ты весь прекрасен".
Игорь воздухом давится.
Да, он все может, с такой группой поддержки точно все под силу будет.
Следит за Волковым, который набрасывает на его плечи плед, сжимая плечо, садится на место.
Струны неприятно впиваются с непривычки в пальцы, оставляя следы, но это ерунда, взгляд Олега, который направлен лишь на него, всегда только на него, оправдывает все.
Коронована луной,
Как начало - высока,
Как победа - не со мной,
Как надежда - нелегка.
За окном стеной метель,
Жизнь по горло занесло.
Сорвало финал с петель,
Да поела всё тепло.
Юлька, которая до этого хотела подпевать, лишь замирает, не желая даже рта раскрывать, кощунство самое настоящее портить эту песню своим голосом. Она лишь проглатывает все слова восхищения, потом все скажет, сейчас - только впитывать момент.
Играй, как можешь сыграй.
Закрой глаза и вернись.
Не пропади, но растай,
Да колее поклонись.
Мое окно отогрей,
Пусти по полю весной.
Не доживи, но созрей,
Ты будешь вечно со мной.
Ты будешь вечно со мной.
Ты будешь вечно со мной.
Олег замер, боясь лишний выдох сделать, добавив не нужных звуков, помешав Грому.
Невероятно.
Голос Игоря обволакивает, защищает, будто тёплым пледом накрыли, окружил всего собой, и выпутываться не хочется.
Игорь выдыхает последние строки
И будешь вечно со мной
И будешь вечно со мной.
Со мной.
И Олега прожигает своим взглядом, потяжелевшим и серьёзным; голосом, пробирающимся под самую кожу, душу выворачивающим. А этот вопрос застыл между ними, неозвученный до этого, а сейчас висящий в воздухе, как наковальня.
Юля с Димой разрываются аплодисментами. Волков улыбается ярче солнца, освещая собой все вокруг, у Игоря аж глаза слезятся, а сердце от нежности щемит.
Уже позже лёжа в палатке, когда не один десяток песен сыгран, а костёр давно догорел, Волков прижимает Игоря настолько крепко к себе, что лопатки впиваются, а сердцебиение как своё ощущается и шепчет "я буду вечно с тобой".
Большего им и не надо.
