Всё меняется. Все меняются. Каждый по-своему уверяет себя в обратном, но смысл остается таким, какой он есть. Бесстрашно и навсегда...
- Такуми, дорогой, - женщина на вид лет сорока открыла дверь, впуская молодого человека своей дочурки в дом. Блондин моментально прошествовал внутрь и серьезно взглянул на Минако, протягивая конверт, когда-то адресованный ему. - Вернется, потому что всегда возвращалась? - спросил он и затих, ожидая ответа. Женщина, пораженная столь неожиданной реакцией, пригласила того в гостиную, понимая, что разговор выйдет тяжелым и долгим. Аюдзава зашла в поезд и недовольно уставилась на друга, что стоял позади. - Самолет, такси, автобус и ещё поезд... Ты издеваешься? - она остановилась, ожидая ответа на поставленный ею вопрос, а затем лишь хмыкнула, увидев нескрываемое безразличие в этих столь родных глазах Генри. Наконец дойдя до своего купе, они молча сели друг напротив друга. - Ехать два дня, так что можешь отдыхать, - спокойно бросив в Мисаки подушку, которую он достал с верхней полки, буркнул мужчина и взял ежедневник ( который Аюдзава называет книгой ) из сумки своей подруги. Брюнетка заинтересованно подняла на него свой взгляд. Впервые за эти две недели он решил что-то написать, что-то такое, о чем ей опять же знать не положено. - Приятно видеть его у тебя в руках, - внезапно сказала Аюдзава и поморщилась, - снова... Мужчина натянул очки и откинулся на стену позади. Ответом на слова подруги послужила еле заметная улыбка. Девушка обиженно скрестила руки на груди и устремила взгляд к окну, где по вагонам расходились люди. Из головы так и не могла выйти одна навязчивая мысль, что всё ещё только начинается. - В семь лет? - удивленно переспросил парень, окончательно запутавшись в собственных мыслях. Женщина вновь кивнула, отпив немного чая из кружки и поставив её обратно на стол. Её спокойствию не было предела. Блондин тяжело сглотнул поступивший к горлу комок и прикрыл глаза, дабы успокоиться. - Знаешь, тебе лучше выслушать её друга, - Минако поднялась с дивана и подбежала к шкафу, где с самого верха взяла пыльную коробку. Достав из неё письмо, она протянула конверт молодому человеку и по-доброму улыбнулась. - Прочти вечером, - тихо произнесла она и поспешила добавить, - чтобы не портить себе настроение на целый день... Такуми кивнул и провел ладонью по довольно старенькой бумажке. Сердце бешено забилось в груди от нахлынувших чувств. Интересно, когда же он стал таким сентиментальным? - Почему ты никогда не говорил мне своего настоящего имени? - внезапно спросила Аюдзава, оторвавшись от созерцания себя на главной странице газеты... Снова. Мужчина укоризненно оглянул девушку с ног до головы и фыркнул. - Генри - всё, что тебе нужно знать обо мне, - он так же спокойно продолжил что-то писать в ежедневнике, не обращая внимания на недовольные возгласы своей подруги. К своим тридцати годам мужчина привык выслушивать пламенные речи особей женского пола довольно-таки спокойно, но от этой девушки у него не редко дрожали руки. Не смотря на то, что он на долгое время исчезал из жизни Аюдзавы, утраченные нервы всё никак не возвращались, а оставшиеся просто нехотя продолжали существовать. Эта невозможная девчонка уже давно бы свела его с ума, если бы не временные передышки. И всё-таки, без её воплей мир казался бы совершенно тихим и пустым, а так быть не должно. - Обещай, что перед тем, как я умру, ты скажешь своё имя, - требовательно буркнула брюнетка и плюхнулась на подушку. Генри же такие условия не устраивали. Он резко захлопнул так называемую книгу и присел рядом с подругой. - Я выкину тебя с этого поезда, если ещё раз услышу подобное, - мужчина взял девушку за руку и тяжело вздохнул. Он бы никогда не позволил ей умереть на его глазах. Абсурдно даже думать о таких вещах. А вот Мисаки не совсем понимала поведение своего спутника. Во всяком случае, портить день желания совершенно не было, а вот отдохнуть не помешало бы. - Ладно-ладно, молчу, - хохотнула та и отвернулась к стенке. Генри облегченно выдохнул и сел на свое место, не сводя глаз с этой всё ещё маленькой девчушки. Она слишком молода для смерти. Мягкое, белое полотенце упало на светлые волосы Такуми, с которых всё ещё капала вода. Сегодня парню был необходим холодный душ. Переодевшись в домашнюю одежду, блондин ушел в гостиную и присел на диван. Был вечер, но на улице уже стояла полнейшая темнота. Такуми не стал включать светильник - луна освещала всю комнату через огромное окно. Он взял со стола письмецо, которое любезно согласилась отдать Минако, и прошелся взглядом по тексту. - Довольно-таки большое, - тихо пробубнил он и тяжело выдохнул.«Уверен, вы удивлены, нет, шокированы тем, что не нашли сейчас свою семилетнюю дочь в постели, но прошу всего лишь одного - спокойствия. Возможно, вы слышали обо мне из её рассказов о воображаемом друге, но увы, я живой человек, который умеет ходить. И да, я не летаю - не всё, что она говорила является правдой, к сожалению. Как на счет моих объяснений, вы не против? Как-то вечером я случайно увидел вашу дочь в парке, она обронила свой дневник. Сначала я ничего особенного не заметил, не думал о том, о чем потом стал думать чаще всего, а затем я просто взял в руки её дневник и... Знаете, это невероятно! С такими знаниями в таком возрасте она будет Нобелевским лауреатом к 25 годам жизни, Боже! Даже я чувствую себя настоящим идиотом в свои 19 лет, но ещё собираюсь получить Докторскую степень. Я, кажется, немного отклонился от темы, продолжим. Ваша дочь невероятная, невозможная, заносчивая, но в то же время добрая и умная девочка, которая постоянно ждала... Ожидала то чудо, что постучится к ней в окошко и заберет её в далекие странствия. Этим чудом, как вы уже поняли, являюсь я. Могу заверить вас в том, что она в полной безопасности. И я не чертов извращенец, любитель маленьких красавиц и никогда таким не стану. Я буду защищать её ценой своей жизни с начала нашего путешествия и до того дня, когда умру сам. Предполагаю, что в вашей голове созрел один единственный вопрос - «Зачем?», но я и сам не уверен в том, что смогу ответить. Мне приходилось бежать, постоянно, не останавливаясь. Я бежал от всей этой скучной реальности, прятался в самых темных местах от самого себя и от того, кем хочу стать. Знаете, бежать - это весело, этим можно гордиться. Когда-нибудь Мисаки скажет вам то же самое, а пока что это говорю я... Она в безопасности и, похоже, счастлива. PS. Вернемся через пару лет, ваш Генри и умница Аюдзава »