Детективное агентство "Анна и её духи". История вторая. Труп в анатомическом театре.

Гет
R
Завершён
184
автор
Размер:
70 страниц, 20 частей
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
184 Нравится 284 Отзывы 33 В сборник Скачать

Планы

Настройки текста
Штольман не отпускал Анину руку ни на секунду. Отголоски только что развернувшейся словесной битвы, хоть и выигранной, всё ещё бурлили внутри, требуя немедленных и категорических решений. Оказавшись на крыльце, он остановился и вдохнул терпкий воздух, наполненный ароматом глицинии, росшей неподалёку. Аня в порядке, она не пострадала, значит, всё хорошо - можно жить дальше! Яков осмотрелся. Доктора и студенты уже разошлись, двор был пуст, даже полицейские куда-то подевались. Анна подошла совсем близко, обхватила его руку плотнее, спрятав лицо на его плече. Ничего ужасающего не произошло, но ей был очень неприятен утренний инцидент. Она понимала Якова, когда тот выходил из себя, если сыскную работу делали плохо. В который раз она мысленно попросила прощения за те случаи, когда она сама считала, что её Штольман недостаточно объективен и добросовестен. Никогда и ни при каких обстоятельствах её муж не позволил бы себе так халатно отнестись к следствию, а уж тем более отыграться на женщине, какой бы подозрительной или раздражающей она ему не казалась. Как когда-то у входа затонской больницы, когда женщина уговаривала Штольмана восстановить доброе имя её дяди, Анна повернулась к Якову, обхватив его лицо слегка подрагивающими пальцами, встала на цыпочки и прижалась к его губам. Как и в прошлый раз Штольман замер, и его рука, казалось, сама собой взлетела, чтобы прижать её покрепче. Поцелуй, приправленный недавней тревогой, жаждой обладания и облегчения от того, что они снова рядом, длился и длился. В конце концов Штольман напряжением воли заставил себя прервать объятие: Аня этого явно делать была не намерена, а тут было не место и не время. Вновь пришлось призвать на помощь выдержку, потому что жена его смотрела на него так, что было ясно, что только открытое для глаз место и не очень подходящие обстоятельства удерживают её от самых решительных действий! — Пройдёмся немного! Тут через две улицы всегда стоит экипаж, на нём и доедем до дома, — прочистив горло, предложил Штольман. Аня кивнула. Яков накинул её кружевную пелеринку ей на плечи, протянул сумочку. Анина рука вновь легла на привычное место, и они двинулись к воротам. Штольман, слегка склонив голову, всматривался в любимое лицо: нет, следов потрясения не видно, напротив, румянец во всю щёку, на губах полуулыбка. Какая же она красивая! Аня подняла на него взгляд, улыбнулась уже по-настоящему и радостно произнесла: — Я очень тебя люблю, Яша! Как же хорошо, что ты пришёл! И успел меня спасти! Правда, ты опять меня спас! Как же хорошо, в самом деле! Боже, привыкнет он когда-нибудь к тому, как легко и не задумываясь она об этом говорит? Сердце зашлось, грудь затопило теплом и радостью. Анины глаза не отпускали, манили, притягивали, не давали вздохнуть! Впервые в жизни Штольман понял значение выражения «как громом ударили». Яков повернулся к жене, прижал к себе, слегка приподнимая над землёй, и спрятал своё лицо в её волосах. Ему было всё равно, что они стоят посреди мостовой и, возможно, мешают прохожим. Впрочем, пожилая француженка, пройдя мимо них, улыбнулась и подумала, о том, как прекрасно, что молодые люди нынче всё ещё следуют сердечным порывам! Анины руки скользнули ему за спину. Она была такая близкая, родная, нежная, пахнущая её любимой лимонной вербеной — ароматом, который вместе с мальвами стал ассоциироваться у Штольмана с домом и безмятежностью. Продолжать было невозможно! Остановиться было невозможно! Аня слегка отстранилась и откровенно разочаровано вздохнула, скользнув горячими губами по коже мужчины. Оставляя, как казалось Якову, отчётливый огненный след, губы её направились вверх, добрались до уха и совершенно неподобающим тоном прошептали: «Поехали домой!»

***

«Интересно», — думал Штольман, идя за Аней по дорожке к дому, — «То, что сейчас произошло в экипаже — это грехопадение и попрание общественной морали или, напротив, укоренение института брака и консолидация семейных отношений?» Воспитание и вбитые с детства принципы склоняли к первому. Собственное тело, сердце, разум и эйфорически ликующий Анин взгляд отметали все доводы нравственных устоев и всячески подталкивали мужчину проверить всё на практике ещё раз. Аня опять обернулась к нему и без слов, глазами, рассказала, как ей пришлась по душе их поездка и тот факт, что экипаж оказался закрытым. Штольман усмехнулся: эта женщина взором могла дать понять то, на что многим и получаса болтовни мало. В передней их встретила Мари и сказала, что Пётр Иванович и Гастон уже вернулись и сейчас в гостиной. Рабочие всё починили на кухне, сейчас сама Мари и повариха устраняли последние следы утреннего беспорядка. Есть надежда, что ужин состоится вовремя и даже будет изысканным в честь приезда милого семье гостя. Посыльный приходил и принёс почту и две записки от месье Этьена Эжени. Доложив о состоянии вверенного её попечению хозяйства, горничная удалилась в кухню. Штольман и Анна направились в гостиную. Когда они вошли в комнату, им открылось презабавнейшее зрелище: Пётр Иванович и Гастон с азартом играли в преферанс, оживлённо и с шумом бросая карты на пол. Да-да, они оба сидели на полу. Рядом с мужчиной стоял полупустой графинчик кирша и рюмка, рядом с мальчиком — пустая розетка со следами вишнёвого варенья. Видно, хлебосольная мадам Агнес не дала страдальцам умереть с голоду и достала из своих бездонных запасов подобающие каждому лакомства. При виде вошедших играющие радостно их поприветствовали и поднялись им навстречу. Гастон вновь замер, глядя на прекрасную хозяйку дома — она показалась ему ещё более красивой, чем с утра. Аня же при виде внешнего вида мальчика — старая кофта Мари и штаны, которые приходилось поддерживать по причине излишней худобы ребенка — всплеснула руками и бросилась исправлять положение. Достав метр и обмерив Гастона вдоль и поперек, Анна отправила Мари в магазин готового платья, выдав список того, что нужно купить. Через час мальчик, одетый в чистые добротные вещи, подстриженный Аней, расчёсанный и ещё раз для верности засыпанный порошком от вшей, смотрел на себя в зеркало и не мог понять, как за несколько часов вместо оборвыша-трубочиста он сумел превратиться в вот этого барчонка, смотрящего на него из посеребренного стекла. Горячая благодарность обожгла грудь, слёзы выступили на глаза, он отвернулся. Если до этого момента Гастон просто радовался, что его нищее положение изменится, то теперь он сам себе пообещал, что станет самым лучшим помощником и самым лучшим сыщиком, чтобы доказать этим не имеющим никакого отношения к реальной лютой уличной жизни господам, что они не зря взяли его в дом. Пока решался вопрос с одеждой, Пётр Иванович рассказал, что ему удалось узнать. Мальчишка — типичный продукт голодной и нищей уличной жизни: попрошайничал, иногда брал что плохо лежит, бывало честно подрабатывал тем, что чистил каминные трубы. Все в округе говорят, что он не злой, просто несчастный. Соседи его жалели и подкармливали. Когда трубочист Клавье умер прошлой осенью, жить Гастону стало негде, и он оказался на мостовой. Ночевал, где придётся, прибился к банде Косого Жана, но не смог там долго вытерпеть — полноценно воровать что-то внутри не позволяло. В общем, не до конца этот ребёнок ещё изломан судьбой, ещё возможно было его отогреть, научить добру и направить в нужную сторону. Штольман кивнул — он не любил, когда страдали дети. — Что с фамилией? — Никто не знает! — Что ж, завтра начнём выправлять документы. Напишу Полю. Посмотрим, что он посоветует! Подали ужин. Он действительно оказался выше всяких похвал. Гастон отказался садиться за общий стол, ел в кухне вместе с Мари и мадам Агнес. За ужином Анна в подробностях описала утренние события, отвечая на уточняющие вопросы Якова. Дядя возмущённо жестикулировал, порываясь подать жалобу на произвол полиции и костеря на чём свет стоит мнимых специалистов, обуянных завистью и жаждой мести! Анна насилу его успокоила. Мари вошла в столовую, ведя за собой Гастона. — Прошу прощения, мадам, месье! Наш новый жилец чуть не заснул в тарелке с салатом! Но он не хотел идти спать, пока не получит точные инструкции на завтра! Штольман улыбнулся. Гастон и правда выглядел так, будто держит глаза открытыми только силой воли — так он их таращил. — Завтра я тебе расскажу, как у нас тут что устроено! Начнёшь учиться основам! Заодно проговорим возможные опасности! Глаза мальчика раскрылись ещё больше. — Опасности? Ух тыыыы! А ты защищаться меня научишь? А пистолет у тебя есть? — Да, — усмехнулся Штольман, — однажды я даже покажу тебе, как из него стрелять. Пацанёнок не мог выговорить ни слова, так он был рад. Своя комната, новая одежда, варенье в вазочке, а ещё и пистолет! Какое счастье, что Жан Косой его захотел прибить! И какое счастье, что он запрыгнул в сад к этим чудным людям! Мари увела мечтательно глядящего в потолок Гастона. — Всё, — улыбаясь, проговорила Аня. — Что всё? — спросил Штольман. — Он твой с потрохами! Пистолет у тебя есть! Ты теперь — его герой на веки вечные! Яков спрятал усмешку, смеясь только глазами. После ужина сели пить чай. Штольман задумчиво крутил чашку в ладонях. — Мне не нравится вся эта история с твоей больницей, Аня. Я тревожусь сильно. И комиссар этот! Явственно чувствую, что он ещё проявит себя! Поберечься бы тебе! Я знаю, что держать тебя подальше от приключений невозможно, но ты постарайся быть осторожнее! Яков знал, что Аня никогда не сможет жить обычной жизнью, не такая она натура. Он и не хотел этого, просто волновался за неё и желал уберечь. Поэтому он ждал горячего протеста и приготовился к долгим уговорам. Анна же сейчас держала в руках остывший чай и, казалось, вовсе не слышала его, будто вглядываясь куда-то внутрь себя. Секунду спустя она подняла на него умиротворённый взгляд, улыбнулась и сказала: — Конечно, Яша! Я поберегусь и не буду делать ничего без твоей помощи! Если бы сейчас российский государь — император и самодержец Николай Александрович Романов вошёл в их гостиную и сказал, что он, Яков Штольман, его незаконнорожденный брат, мужчина был бы поражён меньше! Чтобы Аня согласилась с просьбой никуда не влезать с первого раза! Да ещё так спокойно! Даже Пётр Иванович настороженно замер в соседнем кресле! Что, чёрт побери, творится в его собственном доме?
Примечания:
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.