Пожалуйста, запомни нас такими

      Люди — жестокие существа. Тэхён всегда это знал. Впервые он столкнулся с плохим отношением к себе ещё в младших классах. Мальчишка из параллели смеялся над тем, что Ким взял с собой в школу любимого плюшевого мишку. Как итог — игрушку отобрали, оторвали конечности и выбросили в мусорку. А учительница еще и отругала Тэхёна за то, что тот плакал.       Далее был случай, когда парню отрезали волосы на уроке трудов. Киму тогда было десять. Отрезали просто потому что волосы были слишком длинными для понимания одноклассников. Мать Тэхёна пошла вместе с ним в парикмахерскую, чтобы хоть как-то исправить его причёску. При этом не сказала ни слова в поддержку сына. Даже не попыталась его утешить.       — Давно нужно было тебя подстричь, — сказала она, когда парикмахер старательно выравнивал форму прядей волос мальчика.       Тэхён также помнил, как его, двенадцатилетнего, насильно окунали головой в школьный унитаз. Почему? Ким отказался помогать задире-однокласснику на контрольной работе. Последствия не заставили себя долго ждать. Окруженный шайкой злобно ухмыляющихся мальчишек, Ким попытался не дать себя в обиду. Даже, кажется, заехал кому-то по носу кулаком. Но количество было слишком неравным. И Тэхёну пришлось испытать на себе столь унизительное наказание.       Парень пытался не обращать внимание на обидные прозвища, которыми обзывали его одноклассники. Правда старался. И даже имел большой успех в этом. Постепенно, обрастая своеобразной ментальной защитной оболочкой, Ким попросту отгородился ото всех. Ему было комфортно жить в своём выдуманном мире, в котором он мог чувствовать себя свободным. Жаль, что порой жизнь насильно вырывала его оттуда. Но Тэхён старался не отчаиваться. Он закрывал глаза на насмешки, пропускал мимо ушей оскорбления. Всё это продолжалось до тех пор, пока парень не встретил Чонгука. Тот словно сорвал с него защитную амуницию. Ни с кем другим Ким не раскрывал свою душу до полнейшей наготы. Чон стал первым. Во всём.       Как же так случилось, что, несмотря на всю эту жизненную подготовку к трудностям, Тэхён чувствовал себя таким раздавленным в тот момент, когда подошёл к школьным шкафчикам и увидел…       — Ч-что за..? — прошептали дрогнувшие губы парня, а глаза расширились от ужаса.       Вокруг него ходили другие учащиеся. Кто-то активно переговаривался, кто-то откровенно хихикал. Ясно было одно — эту надпись видели все. Странно было бы не заметить! Ядовито-зеленые огромные слова растянулись сразу на несколько шкафчиков. Надпись была настолько притягивающей внимание, что напоминала магазинную вывеску.       «Ким Тэхён — пидор.»       Слова были выведены не очень ровно, словно тот, кто их писал, торопился. Скорее всего пришел сегодня самым первым в школу. Кем был этот человек, Тэхён, конечно же, знал. И сомнений в этом не было особых.       — Эй, Ким! — кто-то грубо толкнул парня в плечо. — А ты у нас, оказывается, пидорас? Может отсосёшь мне?       Тэхён закусил нижнюю губу, смотря на обидчика. В глубине души он понимал, что должен ответить. Да так, чтобы до него больше никто не смел докапываться. Но голосовые связки словно парализовало.       — А давай-ка мы его просто по кругу пустим? — вклинился ещё кто-то, отвратительно улыбаясь во все тридцать два зуба. — Как шалаву. Интересно, его дырка узкая?       Толпа вокруг начала расти.       — Да раздолбанная, небось, уже, — усмехнулся какой-то парень из параллельного потока. — Сто процентов у него есть ёбарь.       — Папик какой-нибудь, — заржал его приятель.       — Ой, да какому папику понравится этот додик?       — Может у него задница зачётная?       Тэхёну хотелось провалиться под землю. Хотелось просто умереть. Прямо сейчас. В эту самую минуту. Он не понимал, как у него ещё оставались силы на то, чтобы стоять на месте и выслушивать всю ту грязь, что лилась на него целыми ведрами. Древний инстинкт подсказывал ему где-то глубоко внутри, что нужно бежать, спасаться. Но ноги не слушались. Ким чувствовал себя маленьким зайчонком, загнанным в угол стаей волков.       — Отъебались от него быстро!       Тэхён никогда ещё не видел Чонгука таким злым. Тот налетел на окруживших его парней словно коршун. Он откинул парочку из них от Кима и тут же встал к любимому спиной, ограждая его от гиен.       — Какого хуя, Чон? — протянул кто-то из них, агрессивно смотря на Чонгука.       — Катитесь отсюда куда подальше, — процедил сквозь зубы тот. — Пока я вам рёбра не пересчитал.       — А с хера ли ты защищаешь этого пидора?       Тэхён вздрогнул всем телом. Он смотрел на широкую спину Чона и отказывался верить во всё происходящее. Такое просто не могло случиться. Неужели люди могут быть настолько жестокими и злыми? Ведь они с Чонгуком не сделали никому ничего плохого. В чём их грех? В том, что они просто любят друг-друга? И самое ужасное, что никто, абсолютно никто из всей этой толпы зевак не сказал ни слова в их защиту. Все стояли в ожидании развязки, излучая хладнокровное равнодушие.       — А это, наверное, и есть тот самый ёбарь! — засмеялся кто-то.       Чон напрягся. Он находился в шаге от того, чтобы сорваться.       — Да точно же! Бляяяя...не ожидал такого от него. Нормальный же чувак был.       — Да уж… Видимо это заразная хуйня.       — Ага, через жопу передаётся!       Звук ломающегося хряща крайне неприятен. Тэхён сперва услышал его и только потом до него дошло, что Чонгук рванулся на обидчиков. Завязалась драка. Толпа вокруг них ликовала. Кто-то продолжал выкрикивать оскорбления. Ким уже не разбирал, что именно. Сейчас важнее было другое. Он кинулся на помощь любимому, который уже успел отхватить парочку ответных ударов.       Тэхён не умел драться. Никогда не приходилось. Но, видимо, всегда случается испытывать что-то впервые. Ким не обращал внимание на боль в костяшках кистей, отказывался слушать крики Чонгука, который просил его не влезать. Тэхён просто наносил всё новые и новые удары. И ему было абсолютно всё равно, что в ответ он получал их гораздо больше. Боль душевная полностью заглушала физическую.       — Немедленно прекратить! — раздался громкий голос прибежавшего директора, заставивший всех, кто участвовал в драке, замереть. — Сейчас же все в мой кабинет! — приказал он.