Разноцветные стёклышки

Под конец весны что-то случилось. Это было похоже на ослабление натянутой нити: она просела в середине, хотя всё ещё связывала обоих. Олег заметил это, не не придал особенного значения, хотя в душе зашевелилось неприятное чувство. Серёжа, наоборот, не выглядел обеспокоенным или нервным. Он так же тепло улыбался Олегу по утрам, тёрся носом о его щёку, желал хорошего дня на работе. По вечерам они ужинали, делились новостями, но потом Серёжа плавно погружался в работу и до позднего вечера щёлкал мышкой, созванивался с персоналом и прорабатывал новые стратегии. И Олег не хотел его трогать. В том смысле, что всё, вроде как, стало налаживаться. В глобальном плане. Александр Артёмович советовал Олегу поменьше напрягаться и немного отпустить вожжи. Для начала надо было остановить падение и укрепиться на одном уровне, а уже потом думать, как взбираться наверх, и это у Олега получилось. Теперь он просто осматривался, не делая резких движений, хотя состояние Серёжи начинало его беспокоить. Особенно, когда однажды ночью он не обнаружил Серёжи возле себя. Это не было очередным кошмаром, Олег проснулся просто так. Иногда такое бывает, когда ты вдруг открываешь глаза примерно в четыре утра, без особой на то причины. Олег разлепил веки, плохо соображая, что происходит. Всё ещё было довольно темно, в незашторенные окна заглядывали низкие тучи. Небо давило на голову, веки слипались. Олег недовольно заворчал, перевернулся на другой бок, ожидая увидеть рядом Серёжу и прижать к себе, но натолкнулся на пустоту. Судя по тому, что простыня не была тёплой, Серёжа не просто отлучился. Растерянный, Олег несколько раз моргнул, как будто это могло помочь, ещё раз провёл рукой по матрасу. Не сказать, чтобы сонливость как ветром сдуло, скорее, к ней прибавилось беспокойство. Аккуратно ступая по холодному полу босыми ногами, Олег прошёл сначала в ванную, потом заглянул на кухню. Странным образом до рабочей зоны он добрался в последнюю очередь, но именно там Серёжа и обнаружился. В синеватом свете, исходящем от компьютерного экрана, он казался уснувшим навсегда. Волосы потускнели, лицо не выражало никаких эмоций. Уложив голову на руки, Серёжа, должно быть, видел уже десятый сон. Олег подошёл ближе, хотел разбудить Серёжу, но, в последний момент, остановился. Присел на корточки, убрал с бледно-голубого лица длинную прядь, аккуратно заправил за ухо. — Что же тебе снится? — прошептал он, наблюдая, как под тонкой кожей век шевелятся глазные яблоки. Серёжа так ни разу и не появился у Александра Артёмовича. Даже не собирался, если уж быть честным. Пресекал любую, пусть даже робкую, попытку Олега завести разговор на эту тему, мгновенно открещивался, твердил, что справится сам. И ведь справлялся. Всегда был жизнерадостным, никогда не жаловался. Иногда, правда, с особенной настырностью лез к Олегу, обнимал, прижимаясь так, словно хотел вплавиться в его тела; смотрел снизу вверх, даже несмотря на отсутствие особенной разницы в росте. И было что-то такое в его взгляде, щемящая тоска, невыплаканные слёзы, мольба о чём-то, чего невозможно выразить словами. Наверное, у Олега тоже на дне глаз и в глубине души были такие чувства, но Серёжа не прошёл войну, так откуда всё это внутри него? Может, дело было не только во взрывах, в гнетущей атмосфере вооруженного конфликта, в смертях? Может, и Серёжа прошёл через подобное, только без крови, пуль или страшных рваных ран? Эти мысли ошеломили Олега. Понимание обожгло душу и тело: на самом-то деле он не знал Серёжу. Должно быть, пристальный взгляд его разбудил. Он шумно вздохнул, продрал глаза, недоумённо глядя на Олега. — Я чё, уснул? — хриплым, как вороний крик, голосом спросил Серёжа. Морщась, разогнул спину, прижал ладонь ко рту, пряча широкий зевок. — Уснул, — в голосе Олега слышался нескрываемый укор. Серёжа сонно покосился на него, потёр глаз, потом снова посмотрел на Олега. В сером свете начинающегося пасмурного утра глаза Серёжи казались потемневшими, но на них всё ещё ярко выделялись лопнувшие капилляры. Можно было подумать, что Серёжа употребляет, но, на самом деле, он просто слишком много работал за компьютером. Тяжело вздохнув, Серёжа извинился, неловко встал на ноги, опираясь на столешницу. Потёр поясницу, расправил плечи. — Не хочешь пойти доспать? Олег покосился в сторону спальни. Серёжа без слов поплёлся туда. Только сейчас Олег заметил на нём пижамные штаны и спальную футболку. Значит, Серёжа лёг с ним, подождал, пока Олег уснёт, а потом выскользнул из постели, чтобы поработать. Интересно, сколько раз такое происходило? Серёжа лёг на свою сторону кровати, пристроился на левом боку и уснул мгновенно. Олег даже не успел ничего ему сказать. Или он не хотел говорить? И Олег опустился на матрас, глядя, как за окном сильнее разливалась серость, как тучи, слившись в одно целое, гигантским душным куполом накрыли город. Поднялся, потянул занавеску, погружая комнату в полумрак. Поглядел на хрупкую фигуру Серёжи, на острое плечо, выставленное для защиты, словно пика; на согнутую спину. Усталая тоска разлилась в груди, так и потянуло прилечь, ноги у Олега подкосились, матрас прогнулся под его весом, принимая в имитацию объятий. Собиралась отшуметь последняя майская гроза. Неумолимо надвигалось душное лето.