Разноцветные стёклышки

— Может, заведём собаку? Олег вынырнул из полудрёмы, скосил на Серёжу сонный глаз. Уже в десять утра жара стояла невыносимая, на выходных по прогнозу погоды обещали рекордное повышение температуры, но к такому никто не был готов. — Зачем тебе собака? — спросил Олег, снова закрывая глаза. Было настолько тяжко, что даже не получалось удерживать зрительный контакт. Вентилятор надрывался, но этого всё равно было недостаточно. Глобальное потепление надвигалось семимильными шагами, Питер задыхался и медленно зажаривался, в Москве стояла холодрыга, на Урале было плюс тридцать. С утра Олег читал новости и наиболее тревожные шли от синоптиков.  — Чтобы была цель выйти на улицу, — Серёжа ответил медленно, туго соображая. — Ты сейчас бы пошёл на улицу? — Нет. Вечером. Олег поморщился. Он не хотел думать об этом, не хотел говорить, но всё-таки работа с психотерапевтом вносила свои поправки в его мысли и чувства. Может, не всегда правильные… Или он просто не до конца освоился с ними, но то, что Олег действительно понял: надо разговаривать. Даже если это кажется тебе неважным, неуместным или просто глупым. Лучше уж сказать и разобраться, чем копить это всё в себе. И поэтому Олег решился. — Слушай, если ты думаешь, что живое существо можно использовать как клей для трещины в отношениях, то ты ошибаешься. Серёжа резко подорвался, опершись на локти, посмотрел на Олега так, словно он только что признался в убийстве младенца. — Чего? Какой клей? Какая трещина? Да, раз уж сказал «А», то говори «Б». Олег длинно выдохнул, принял сидячее положение. Так было даже лучше, на самом деле, потому что матрас уже успел нагреться; хотя, приходилось прикладывать определённые усилия, чтобы сидеть. Голову ломило от духоты, хотелось спать, но в такую жару это было невозможно. — Ты сбегаешь из нашей постели почти каждую ночь, — Олег решил пойти в наступление и сразу выкатить главную претензию. — Совсем себя не бережёшь и доводишь до ручки. Серёжа жалостливо свёл тонкие рыжие брови, наклонил голову и смотрел на Олега снизу вверх: всё его существо выражало стыд. Однако, вместе с этим, он не собирался отступать и возразил: — Так нужно, чтобы дело всей моей жизни не загнулось. И я не довожу до ручки. Олег сделал пару глубоких вдохов и выдохов, как учил Александр Артёмович. Это упражнение позволяло привести себя в порядок и дать немного времени, чтобы не рубить с плеча. А не делать этого было для Олега практически непосильной задачей. В начале июня, на очередной пресс-конференции, Серёжа упал в обморок. Тоналка помогла скрыть угольные синяки под глазами, капли убрали из глаз красноту, но общее истощённое состояние было не замаскировать. Лютая жара, огромный наплыв людей, непрерывные вопросы от журналистов, общая дикая усталость, всё это перегрузило не самую сильную нервную систему. Ты секунды, в которые глаза Серёжи закатились и он стал заваливаться со стула, были для Олега самыми страшными за всё его время пребывания на гражданке. Рефлексы сработали мгновенно, Серёжа был сцапан до того, как встретился своей светлой головушкой с полом, но Олег не собирался забывать тот случай. — То есть, по-твоему, падать в обморок от переутомления, это нормально? — Олег вперил в Серёжу такой взгляд, словно хотел прожечь насквозь. — Ты сначала за собой ухаживать научись, а потом думай о собаке. Видимо, слова прозвучали слишком резко, Серёжа отвернул лицо, занавесился волосами. У Олега противно заныло посередине груди. Он вовсе не хотел обижать Серёжу, просто всё ещё неумело обращался со словами, шёл напролом. Проведя ладонями по лицу, он придвинулся к Серёже, вытянул шею, аккуратно прижался губами к острому плечу, сухому и горячему. Почувствовал, как вздрогнули мышцы, услышал недовольное сопение. — Прости, это звучало довольно резко. Было много факторов. которые это спровоцировали, но и ты тоже хорош. Не спишь нормально, не ешь, не отдыхаешь. Серёжа протяжно выдохнул, вывернул шею, пытаясь потереться кончиком носа о лоб Олега, потом повернулся окончательно, примостился так близко, как это было возможно, чтобы обоим было не слишком жарко.  — Я просто не могу отпустить вожжи, — признался Серёжа, машинально поглаживая Олега по крепким мышцам. — Уже не знаю, как остановиться. Кажется, если дам себе передышку, то всё. Окажусь на самом дне и просто не смогу выбраться. Олег внимательно слушал, свободной ладонью поглаживая тощую коленку. Сколько раз он так успокаивал Серёжу? Ещё когда они были совсем мальчишками и Серёжа всё-так умудрился подгадать момент и, пока Олега не было, наставить себе синяков на коленках. Олег знал, что друг сам где-то свалился, Серёжу не трогали, ещё бы кто-то посмел. Плеваться кровью, терять зубы или ходить с фингалами под глазами никому не хотелось; достаточно было нескольких показательных драк. На Серёжу никто даже не смотрел косо и это наполняло Олега такой силой, таким счастьем, с самого детства. И наполнило на всю жизнь, хватило даже на Сирийскую мясорубку. Мысль прошила Олега, словно удар током. Только из-за Серёжи он и остался в живых. Он вдруг резко сжал в тёплых ладонях его лицо, посмотрел в расширившиеся от удивления зрачки. — Ты не окажешься на дне. Если уж на дно — так вместе. И вытащим друг друга. Но, знаешь, что, — Олег расплылся в улыбке, обнажая крепкие белые зубы и по-звериному опасно блеснувшие клыки, — мне и на дне с тобой будет охуенно. Серёжа посмотрел на Олега круглыми глазами, прерывисто выдохнул, не зная, что сказать. Но по тому, как стремительно начали краснеть его щёки, Олег понял, что идёт в правильном направлении. — Как будто ты раньше этого не знал, — он небрежно дёрнул плечом. — Знал, — тихо признался Серёжа. — Просто… Я как будто сдулся, что ли. Если честно, я… Он помотал головой, потёр переносицу, прикрыв глаза, и в этом жесте было столько усталости, что Олегу захотелось немедленно уложить Серёжу и проследить, чтобы он проспал не меньше десяти часов. А ведь сегодня Серёжа опять проснулся ни свет, ни заря. На этот раз, правда, не убежал к компьютеру, но когда Олег открыл глаза, то застал его сидящем в телефоне. — Может, поспим? — предложил Олег. — А вечером прогуляемся. И собака для этого не нужна. Я же лучше собаки? Слышать мягкий смех Серёжи было, пожалуй, лучшей наградой. Олег потянулся к нему, поцеловал в улыбающийся уголок губ и, внезапно, оказался схвачен тонкими жилистыми руками и завален на худое тело. Он накрыл Серёжу полностью и от этого закружилась голова. Сколько они уже не занимались любовью? Наверное, полгода. И это было хорошо, в том смысле, что стало ясно: их держит вместе не только секс. Вернее, не столько он, сколько нечто другое. И это, безусловно, радовало Олега, но всё-таки уже наступило лето, волей-неволей от солнца и хорошей погоды улучшалось настроение, а вместе с тем просыпалось и дремавшее до этого желание. Но Серёжа явно ещё был не готов, потому что уже через пару десятков секунд выполз из-под крепкого и желанного, но слишком тёплого Олегова тела, поближе к благословенному вентилятору, раскинул руки так, чтобы одной касаться Олега, и закрыл глаза. Рассеянная улыбка всё ещё блуждала у него на губах, пока Олег укладывался сам и слушал тихое сопение. У него самого скоро начали слипаться глаза. Сморенный теплом и Серёжиной близостью, Олег не стал противиться подступающему сну. Лето обещало быть тёплым и ласковым. Начало было положено и выглядело превосходно.