Чанбин наконец выполз из машины после многочасовой поездки. Ноги затекли, оттого жутко болели.
Путь показался каким-то бесконечным. Бин очень устал. А ещё эти мысли о том, что ждёт его в этом месте, какие там люди. Всё это напрягало, злило и одновременно пугало.
Территория хосписа была ухоженной: зелёные газоны, постриженные кустарники и деревья. По периметру стоял высокий забор с кованым орнаментом в виде птиц.
Майское солнце освещало всё в округе, и место, столь грустное по своему предназначению, выглядело приветливо. Незнающий бы подумал, что попал в райский уголок.
По мнению Со всё походило на санаторий для VIP-персон и никак не на пристанище, где живут потенциальные покойники.
Чанбин подошёл к домофону, нажал на кнопку вызова и стал ждать.
– Слушаю, – сказала женщина на том конце провода.
– Это Со Чанбин. Сын Со Мун Хвы. Меня прислали к вам в качестве волонтёра.
Ворота открылись, и Чанбин, держа свои вещи, вошёл на территорию. Пока он шёл по дорожке, ведущей прямо к входу главного здания, он осматривался. Люди разных возрастов проводили время на улице: старики сидели в беседках и что-то обсуждали, молодые пациенты в основном читали или сидели с телефонами, маленькие детки носились по газонам и играли между собой.
– Куда я попал? – спросил вслух Чанбин.
– Это портал, – внезапно раздался незнакомый голос.
Чанбин обернулся. Он увидел парня с фотоаппаратом в руках, который с любопытством его разглядывал. Парень был высокий, довольно худой, а его кожа была болезненно бледной. На нём была голубая футболка и свободные серые брюки. Парень приветливо улыбался и с интересом смотрел на нового человека.
– Портал? Что за...
– Портал между жизнью и смертью, – улыбаясь, ответил незнакомец. – Ты сюда приехал с концами или… – незнакомец присмотрелся к чемодану. – Ты явно надолго.
– Нет, меня сюда засунули на время. Планирую уехать отсюда живым, – возразил Чанбин.
– Выглядишь совершенно здоровым...
– Подожди, ты не понял, я сюда приехал… – не успел Чанбин объясниться, как его перебил подошедший главврач.
– Успешно добрались? – поинтересовался он.
Главврач был высоким и статным. Его кудрявые белые волосы – первое, что бросилось в глаза Чанбину, когда тот обернулся.
– Лучше бы и вовсе сюда не выезжал. Ваш хоспис у чёрта на куличках, – пробубнил Чанбин.
– Позвольте представиться. Кристофер Бан, – белокурый мужчина сделал поклон в знак приветствия. – Главный врач и сын владельца этого хосписа. А вы, значит, волонтёр?
Чанбину понравилась улыбка доктора. Но он сам побоялся себе в этом признаться. Главврач был слишком обаятельный.
– К счастью, только волонтёр.
Чанбин посмотрел на парня с фотоаппаратом. Тот не упустил момента и сфотографировал его.
– Фото на память.
Паренёк по-детски улыбался, и его глаза сияли как полумесяцы.
– Больше не делай так, если не хочешь лишиться своей игрушки, – сердито, почти запугивающе выдал Бин. Вот что-что, а фотографироваться он терпеть не мог.
Фотограф всё равно улыбался. На первый взгляд грозный гость совсем не напугал его, а даже, скорее, заинтересовал. Но парнишка всё же оставил новенького и врача наедине и ушёл.
Кристофер проводил Чанбина в комнату, в которой ему предстояло жить следующие три месяца.
– Ну и дыра, – высказался Чанбин вслух.
Комнатка была светлой и скромной. Мебель бежевато-белых тонов, стены белые, на подоконнике за лёгкой шторкой – горшочек с фиалкой.
Кристофер стоял рядом. Он уже осознавал, что с таким волонтёром придётся повозиться и что он не из простых личностей. Но Крис был вполне готов. У него 40 пациентов, которые способны довести даже самого терпеливого человека. И всё же, Кристофера тяжело было вывести из себя. Он просто любил свою работу.
– Да, не хоромы, в которых один телевизор стоит, как половина хосписа, – шутливо ответил Крис.
Вероятно, он думал, что Чанбин – тот самый избалованный ребенок, который привык жить на полную катушку и которому всё дозволено.
– У меня не хоромы дома. Я не из тех, кто вырос в роскоши, – возразил Чанбин, – и всё же, эта дыра лучше, чем в которой мне приходится чаще всего находиться. Вы в курсе? Я на свалке тусуюсь.
Кристофер притворно удивился.
– Это правда. Я как таракан. И место обитания у меня соответствующее. Я ещё живучий до жути.
Крис объяснил, как пользоваться бытовой техникой, где находится кухня и его кабинет.
– Устраивайся, и я тебя познакомлю с твоими пациентами. Ты будешь ухаживать за ними, помогать и морально поддерживать.
Чанбин усмехнулся.
– Морально поддерживать? Я? Вы на меня посмотрите. Вся моя поддержка будет состоять из: «Не ной. Смирись. Ты всё равно сдохнешь». Плохой было идеей сделать меня волонтёром в таком месте.
– Думаю, ты не пожалеешь в будущем, что оказался здесь.
– Как знать? Кажется, я уже пожалел. Точнее, как только узнал, что поеду сюда.
Кристофер не стал спорить и оставил его одного.
Чанбин принялся распаковывать вещи. Он только и думал о том, чтобы как можно скорее лето закончилось, и он вернулся в свой город. Здесь всё чужое. Не его территория, не его атмосфера. Одиночество и злость заполняли его грудную клетку. Он не был готов к заботе о ком-то. Особенно о людях.
Внезапно в голове возник образ парня с фотоаппаратом.
Чанбин отложил все вещи, которые держал в руках, и подошёл к окну. Неосознанно он пытался найти фотографа среди гуляющих пациентов. Чанбин осмотрел всю местность, что была видна из окна, и наконец-то поймал его взглядом. Он фотографировал детей, играющих на газоне.
Только бледная кожа выдавала, что этот парень не здоров. Слишком активный и радостный персонаж для столь трагичной истории.
Чанбину подумалось, что, может, фотограф и не пациент вовсе, а кто-то вроде аниматора, чтобы детишкам было легче находиться здесь.
– И нафига он меня сфоткал?
Чанбин отошёл от окна. Он попытался выбросить из головы мысли об этом парне и постараться сосредоточиться на распаковке вещей.
***
Из-за жары в комнате было душно. Чанбин весь покрылся потом. Лучи солнца прожигали всё на своём пути, и даже кондиционер не облегчал положение.
Бин ждал, когда его позовут знакомиться с пациентами.
Стук в дверь. Крис заглянул и сказал, чтобы Чанбин последовал за ним.
В коридорах было прохладнее, чем на улице. Чанбин следовал за Кристофером, параллельно рассматривая палаты, в которых жили пациенты. Кто-то из них мог передвигаться на своих ногах, кому-то требовалась коляска, а кто-то уже не вставал. Иногда по коридору пробегали дети.
Весёлый крик и смех детей Чанбину показались дикими для этого места.
– Им здесь легче всего. Они могут не понимать, что уже не вернутся домой, – сказал Кристофер, словно прочитав мысли.
У Бина что-то защемило внутри. Где-то глубоко. Незнакомое ощущение. И совершенно неприятное.
Крис остановился у одной из палат. На маленькой табличке было написано «На На».
– Кто такая На На? – поинтересовался Чанбин.
– Маленькая пациентка, о которой тебе придётся позаботиться.
Крис постучался и спросил разрешения войти. За дверью раздался звонкий голос, который серьёзно ответил «Конечно!».
Бин и Крис вошли в палату. У окошка в инвалидном кресле сидела девочка лет 8. В руках она держала книгу. Лицо девочки светилось от счастья, но она всё же сдерживалась, чтобы не показать свою радость от встречи с любимым врачом, которого она в шутку называла «Крис-оппа».
– Познакомься, принцесса, – обратился к ней Крис, – это твой новый принц.
Крис дружелюбно уставился на Бина в ожидании, что тот проявит внимание к девочке. Чанбин же растерялся. Он никогда не умел находить общий язык с детьми. Вообще детей не особо любил.
– Хай, – натянуто сказал Чанбин.
Улыбка На Ны внезапно исчезла с лица. Вместо этого она нахмурила брови.
– Тебя не учили, как нужно обращаться с девочками? – выдала маленькая пациентка.
Она скрестила руки на груди и явно ожидала ответа. Кристофер засмеялся, чтобы смягчить ситуацию. Чанбину хотелось просто сбежать от этой маленькой педантки. Он совершенно не знал, как вести себя. Что говорить? А вдруг девочка разрыдается? Больше всего Чанбин ненавидел, когда кто-то плачет или истерит.
– Я пошутила, – внезапно настроение На Ны изменилось. – Хай!
Словно камень с души. Девочка просто настоящая актриса.
– Крис-оппа, только ты мой принц. А этот...
– Меня зовут Чанбин.
– … Чанбин будет, – На На задумалась, – моим лучшим другом.
На На ярко улыбнулась. Уголки губ Чанбина поползли вверх, словно он тоже хотел улыбнуться, но сдержался.
***
– У неё последняя стадия герминомы головного мозга. Она уже более полугода здесь, состояние ухудшается.
Кристофер был очень серьёзен, пока рассказывал о На Не. Они с Чанбином направлялись к следующему пациенту.
– Почему родители затолкали её сюда и не проводят с ней время в последние дни жизни?
– Нет у неё родителей. Лишь бабушка, которая сама не в лучшем состоянии. В 2013 году, когда На Не было около пяти месяцев, случилась страшная авиакатастрофа. Среди трёх погибших пассажиров были её мама и папа.
Чанбин ничего не отвечал. Он просто слушал.
– Мы пришли, – сказал Крис.
Они остановились у двери, на которой висела фотография владельца комнаты. Чанбин пригляделся к человеку на фото. Да, им оказался тот самый парень – фотограф, которого Чанбин встретил, когда зашёл на территорию хосписа.
Снизу, на стикере, было написано:
«Хван Хёнджин».
