Последний рассвет

Дело уже шло к закату, ребята въезжали в город. На удивление, светило солнце. Они ехали по дороге вдоль порта. Хёнджин смотрел в окно: парусники, катера, лодки, волны, которые бликовали под закатными лучами. Открыв окно, Хван почувствовал легкий шлейф морского воздуха. Хан и Чанбин всю дорогу обсуждали какие-то личные темы, которые Хвану не были знакомы. Но Со периодически поворачивался к нему, чтобы узнать, хорошо ли тот себя чувствует, и после положительного ответа переключался на разговор с Джисоном. Они съехали с трассы и повернули на дорогу, которая вела в гору под небольшим уклоном. Это был район, где в основном располагались дома в традиционном стиле. Вокруг было много деревьев. Здесь жили пожилые семьи или одинокие старики. Хан свернул ещё в один проулок и, проехав метров сто, остановился у одного из домов. – Всё, гайс, мы на месте, – сообщил Джи, как только остановил машину. Ребята выползли из автомобиля. Хван осматривал местность: было тихо и уютно, не было видно ни одного человека. Хан открыл ворота, и парни прошли во двор. Внутри было ещё уютнее: дорожки, выложенные из камней, небольшие клумбы, за которыми явно давно никто не ухаживал, садовые статуи птиц, с которых уже начала слезать краска. Дом был небольшим, но очень красивым. Хёнджину приглянулась терраса и удобный диванчик на ней. В доме было не менее комфортно. Хотя снаружи он выглядел традиционно, отделка внутри была новой и современной. Родители Джисона старались сделать интерьер удобным для пожилой женщины. Почти вся мебель была накрыта простынями, чтобы не скапливалась пыль. Хан и Чанбин аккуратно всё открыли и повесили простыни на веревки для белья, которые находились на заднем дворе. Хвану ребята не позволили возиться с пылью, поэтому он ждал снаружи и сидел на диванчике, пока те не закончили. – Ну что, сойдёт за место для отпуска? – спросил Чанбин, он уселся рядом с Хваном, пока тот пил воду из бутылки. – Конечно, ты ещё спрашиваешь? Вот только я думаю, что всё же стоило, наверное, предупредить Кристофера, нет? – Хёнджин беспокоился больше не за себя, а за Чанбина, которому реально могло влететь от отца. – Да ну, если ты из-за меня, то забей. Мне пофиг. Джисон притащил из машины пакеты с продуктами, которые ребята купили по пути. – Чего расселись, голубки, я один должен таскать? – громко возмущался Хан. Чанбин закатил глаза, Хван рассмеялся. – Весело будет нам, я думаю, – провожая Джи взглядом, выдал Со. Уже темнело, ребята поужинали и сидели у столика на полу в гостиной, играя в Уно. Джи проигрывал, хотя с бабушкой они постоянно играли в эту игру. Хван играл впервые, но у него уже неплохо получалось. – Так, подождите, а мы на что играем? На желание? – Джи просто так играть было неинтересно. – Тебе просто развлечься мало, обязательно желание? – спросил Со. – Ну вы, гайс, скучные… – возмущался Хан, – мы даже с моей бабулей играли на желание. Ну, типа, кто проиграет, тот моет посуду или утром готовит завтрак. Это банально, конечно, но можно что-то придумать. – Предлагаю, – Хёнджин вмешался в разговор, – кто проиграет, должен рассказать какой-то свой секрет. – Отлично! – Хан хлопнул в ладоши, ему понравилась эта идея. Парни разыграли ещё одну партию Уно, и проигравшим оказался Чанбин. – Давай, давай, чувак. Рассказывай, – Хан дразнил его, Чанбин же был серьёзным. Глаза были опущены, он был сам не свой. Улыбка Джи постепенно сошла, он посмотрел на Хвана, который совсем не понимал, что не так и почему вдруг атмосфера вокруг начала сгущаться. – Ты об этом? – обратился Хан к Со, который всё также не поднимал головы и давил ногтями правой руки на тыльную сторону левой. – О чём? – слегка испуганно спросил Хван, он смотрел на Чанбина и ждал, когда тот заговорит, – ребят, что случилось? О чём ты хочешь сказать, Чанбин? – Хван потянул его за рукав футболки. – Я не хотел, но это мой главный секрет, – голос Со был низким, как обычно бывает, когда ему трудно говорить. – Будет нечестно по отношению к тебе, – Со посмотрел на Хвана, – если ты не будешь знать. Джи знал, о чём пойдёт речь, он заметил, как лицо Хвана приобретало выражение страха и жалости к Чанбину одновременно. – По моей вине погиб человек, – Чанбин после этих слов ждал какой-то бурной реакции или испуга от Хвана, но тот молча продолжал его слушать, – это случилось лет шесть назад. Мы небольшой группой парней отправились к реке, шли через деревянный мост, у которого не было ограждений. У меня завязался спор с одним из них, остальные ушли вперёд, а мы остались на мосту и продолжали ругаться. Сначала я толкнул парня, он хотел в ответ, но я увернулся, и он споткнулся ногой о доску и слетел с моста. Было невысоко, просто он… – Чанбин сделал паузу. Говорить становилось всё тяжелее. – Ударился головой о камень и сразу погиб. Я кричал так сильно, звал на помощь. Пока остальные прибежали, мы вытащили его, но было уже поздно. – Мы сразу вызвали скорую, но добиралась она долго. Да и бессмысленно было, – перебил Джи. – Ты там был? – спросил Хван – Да, мы тогда только познакомились с Со, и это была наша первая совместная вылазка. – Именно. Было поздно. Нас потом затаскала полиция, было долгое расследование. Я боялся, что меня признают виновным и что тогда моя жизнь пойдёт под откос, хотя, – Чанбин усмехнулся, – она и так. – Подожди… – Хван не мог понять. – Так что в итоге? – Через несколько недель расследования и бесконечных допросов появился свидетель – местный рыбак, который на тот момент был недалеко. Он дал показания, сказав, что этот парень упал сам, а не я его толкнул. Именно это и спасло меня от наказания. Но родные умершего не оставляли меня в покое. Его брат пытался мне отомстить и пригрозил, что однажды убьёт меня. И через пару месяцев он попал в аварию и погиб. Мой отец оплатил компенсацию и помог с расходами на обоих похоронах. Знатно он тогда растратил деньги на эту семью из-за меня. Чанбин закончил рассказ. Повисла тишина. Все ребята сидели мрачные, а Чанбин смотрел на Хвана. Он так сильно боялся, что тот разочаруется и не сможет принять этот очень неприятный секрет. Хван молчал и смотрел на лежащие на столе карты. – Ладно, я пойду спать. Не хочу я продолжать играть, – Чанбин встал и ушёл в дальнюю комнату. Джисон собрал карты и убрал их. Он почувствовал себя неловко из-за того, что предложил поиграть и всё это вылилось в такой разговор. Хван встал, налил воды в стакан и вышел на террасу, сев на ступеньки крыльца. Джисон сложил остатки еды в холодильник и присоединился к Хвану. – Присяду? – спросил Джи. – Пожалуйста, – кивнул Хван и подвинулся ближе к краю. Было прохладно от ночного ветра, листья деревьев почти незаметно шумели. Слышен был лай собаки и пение ночных пташек. Возле уличной лампы крутились мотыльки и бились об стекло. – Всё хорошо? – неловко поинтересовался Джисон, он видел, что Хван задумался. – Да, я просто, думаю… – Хёнджин крутил в руках стакан с водой. – Может, ему не стоило рассказывать об этом? – Если он рассказал, значит, очень доверяет тебе, – Джисон сейчас показался Хвану совсем другим человеком. Всей его эмоциональности и дурашливости словно и не было. Он был серьёзен, и даже тон его голоса был успокаивающим. – Ему, вероятно, было тяжело все эти годы? – Ты прав. Он очень сильно винит себя, но старается всем видом скрыть. Чанбин – неплохой человек. – Да, я это понимаю, – Хван кивал. – Хотя, признаться честно, по началу он меня пугал, но и интересовал. Он заботливый. Но, кажется, он считает иначе. – Наверное, это всё из-за этого случая. Со не может поверить, что в нём есть что-то хорошее. Я знаю его уже много лет, я был рядом в тяжёлые моменты. Усугубляло всё отношение его отца к нему. – Из-за всего этого у них плохие отношения? – уточнил Хван. – Не только, но этот случай их ухудшил. У них вообще всё сложно. Я, правда, удивился, что Со решил тебе рассказать об этом. Он не любит вспоминать и заводить разговор на эту тему. Так что ты, парень, – Хан похлопал по плечу Хвана, – особенный. У него, кроме тебя и меня, нет больше близких людей. – Мы знакомы меньше недели, я не думаю, что я уже стал близким человеком. – Ну-у, чувак. Иногда даже один разговор может сблизить людей так, что им покажется, что они нашли родственную душу. – Родственную душу, – Хван улыбнулся, – ты веришь в такое? – Я кажусь болваном, но я романтичный до ужаса, – Джи старался немного взбодрить Хвана. – Слушай, а что насчёт тебя? У тебя есть друзья или девушка, к примеру? – Да нет, – Хван вздохнул и выпрямил спину, немного тяжело было сидеть. – Никого, кроме Чанбина. – А-а, понятно. Нашли два одиноких сердца друг друга-а, – запел Джисон. Хван легонько толкнул его в грудь, отчего Джи засмеялся. – Вообще я рад в какой-то мере, что у Со есть хотя бы ты, – обратился Хван к Джи. – Без тебя ему, вероятно, было бы намного тяжелее. – Верно… ему повезло со мной. Он правда, правда хороший человек, просто ещё не понял этого. Все грехи мира возложил на себя и выпендривается, притворяясь, что его ничего не заботит, хотя жутко винит себя во всём. Он над тобой вон как трясётся. – Да, я тоже вижу это. Мне, с одной стороны, неловко, но с другой, я чувствую себя в безопасности. Словно под крылом моего отца. Джисон замолчал. Он боялся свернуть тему не туда, чтобы Хвану не стало некомфортно. – Холодно становится, я пойду. Мне надо выпить лекарства, и буду готовиться ко сну. Спасибо за разговор, – Хван встал и зашёл внутрь дома. Джисон ещё сидел. Его лицо стало снова серьёзным. Было беспокойно за Чанбина из-за того, что тот до сих пор не может перестать винить себя. И Джи понимал, что, возможно, понадобится ещё ни один год, чтобы Со смог справиться с этими чувствами и поверить в себя, как в человека. Чанбину не спалось. Он смотрел в бездонную темноту, в которой скрывался потолок, но его не было видно. Было душно и страшно. Но чего именно он боялся, он сам не знал. Может, не стоило всё это рассказывать Хёнджину? Чанбин убрал с себя одеяло и уселся, поставив ноги на прохладный пол. В голове снова всплывали воспоминания о расследовании и о том, как все те парни, что были его компашкой, в итоге отвернулись от него, бросили. Остался лишь Хан, который до последнего поддерживал Со. Именно сейчас Чанбину казалось, что он не достаточно благодарен Джисону и не придавал его поддержке должного значения. Чанбин встал, осторожно открыл дверь и прошёл на кухню. Зажёг светильник над столом, налил в стакан воды из крана и уселся спиной к стене. Через пару минут скрипнула дверь и из комнаты показался сонный Хёнджин. – Время позднее. Чего не спишь? – сквозь ночную тишину прозвучал голос Со. Хван прошёл на кухню и, потирая глаза, сел напротив Чанбина, тоже спиной к стене. – А ты чего? – ответил Хван. Ребята оба смотрели в темноту гостиной, где слегка были видны очертания мебели под светом кухонного светильника. Чанбин молчал, Хван повернулся и посмотрел на него. – Ты в порядке? – голос Хёнджина звучал так мягко и так тепло, как показалось Чанбину. – Если я отвечу «нет», что-то изменится? – Я могу выслушать тебя. Что ты чувствуешь? – Хван развернулся корпусом к столу, сложил руки на стол и положил на них голову, смотря на Чанбина. – Что чувствую? Мне не нравится, как я прожил свою жизнь. Мне не по себе от мысли, что я допустил столько ошибок, что стал такой личностью, которую другие не хотя признавать и пытаться любить. Все отворачиваются от меня и обвиняют, – Чанбин посмотрел в глаза Хёнджина. – Я, наверное, не должен жаловаться тебе. Тебе и так несладко, а я тут… – Не-ет, – перебил его Хван. – Я пришёл сюда, чтобы выслушать тебя. Может, дело не в тебе, а в окружающих людях? – О чём ты? – Чанбин не понимал. – Ну, я не считаю тебя плохим или виноватым. – Потому что ты – это ты, Хёнджин. – Именно, потому что я хочу видеть в тебе хорошее. У меня было бы миллион причин считать тебя плохим, не из-за того, что ты такой на самом деле, а просто… всё хорошее мог бы видеть в негативном свете. Хан тоже на твоей стороне. Нас, как минимум, двое. – Это всё равно не отменяет всего того, что я натворил, – Чанбин вздохнул. Он почувствовал, как к его руке, что лежала на столе, прикоснулись худые и тёплые пальцы Хёнджина, а затем и ладонь. Чанбин немного опешил и посмотрел на Хвана. – Я бы хотел, чтобы ты простил себя. Тебе станет легче. Чанбину было немного неловко, потому что раньше никто подобных жестов не делал. Никто кроме Хёнджина не сидел с ним рядом и не говорил о его чувствах. Со развернулся к столу и положил вторую руку на тонкое запястье Хёнджина. – Если бы мы познакомились, ну… допустим, раньше, может, я бы смог избежать множества ошибок и был более счастливым, что ли... – Чанбин слегка запинался в словах, какая-то смущённость вдруг охватила его. Наверное, с непривычки. Никто и никогда не был нежен с ним, да и он сам не признавал, что может быть таким. – Кто знает, – Хван пожал плечами. – Возможно, и я перенёс бы всё намного легче. Но, знаешь, я бесконечно благодарен, что ты сейчас находишься рядом. – Чёрт возьми, – Чанбин смущенно засмеялся и убрал руку с руки Хвана. Он почувствовал себя странно и неловко. Хван от неловкости тоже закрыл лицо. – Со стороны мы как придурки, наверное, выглядим, – Чанбину стало смешно, но в то же время было так хорошо на душе. Он посмотрел на Хвана, как тот ярко улыбался и на его очень добрый взгляд. – Если бы Джисон увидел, может, не так понял бы. Сквозь лёгкий смех, который пытался сдерживать Хван, слышалось «ага, ага». – Иди спать, я ещё посижу немного, может, выкурю сигарету, – Со обратился к Хвану. Тот встал, пожелал доброй ночи и ушёл в комнату. Чанбин с улыбкой проводил его взглядом. Одна мысль вдруг возникла в голове Со: «Если бы я мог, то забрал бы всю его боль». Со внезапно помрачнел и улыбка сошла с лица. Он вспомнил разговор с Хваном на крыше дома. «Что значит – любить? Если сказать просто: когда ты бы смог пожертвовать собой ради другого. Ради счастья того человека. Когда ты готов забрать себе всю его боль, всё, что мешает другому быть счастливее. Вот, что значит любить». Теперь Чанбин смог понять, что значили слова Хвана.