Последний рассвет

Без Чанбина было тихо и одиноко. Хван неторопливо поднялся с кровати, надел тапочки и подошёл к окну. Светило утреннее солнце. Вспомнился разговор на крыше, и Хвану пришла мысль, что он всё-таки жалеет о многом, хотя тогда сказал обратное. Хёнджин вздохнул, поставив руки на подоконник. «Надо было успеть помириться с отцом. Надо было перешагнуть через свою гордость и помириться с матерью. Надо было…». Так много «надо» начало всплывать в голове, что он потряс ею, будто бы мог выкинуть все давящие мысли, избавиться от них. Хван ещё раз глубоко вздохнул. Не время было сейчас думать об этом. Осталось несколько каких-то жалких дней, чтобы успеть надышаться жизнью, прежде чем она закончится. «Я ведь просто закрою глаза, и всё? Я ничего не почувствую?» – Хвана напрягал момент самой смерти. Не хотелось чувствовать боль. Он и так изрядно настрадался за последние годы. Как бы парадоксально ни звучало, если бы жизнь смиловалась и подарила ему безболезненный уход, было бы легче. Позади послышалась вибрация: пришло сообщение. Он вернулся к кровати, уселся и взял телефон. В уведомлении отображалось имя матери. Хёнджин заблокировал экран. Что она ответила на его сообщение о том, что ему стало хуже и он просит у неё прощения? Спустя пару минут Хван решился, и его лицо озарил свет от дисплея. «Сын, я прочитала твоё сообщение. Я уже купила билет до Кореи, но вылет отложили из-за надвигающегося тайфуна. Смогу вылететь только через три дня… Продержись, пожалуйста». Хван отложил телефон в сторону. Последующие три дня казались такими туманными. Он даже не уверен, что проснётся завтра. Ему одновременно и хотелось поговорить с мамой, и не хотелось её видеть, чтобы не мучить ни себя, ни её. Но, может, всё же уходить безмолвно было бы некрасиво с его стороны? Хёнджин дотянулся до карандаша и листа бумаги, что лежали на тумбе. Развернувшись к свету, он начал своё письмо со слов: «Пишет тебе твой сын…». Через пару минут послышались шаги по коридору. Уже по их звуку Хёнджин определил, что это Чанбин. Хван сложил листок и убрал его в ящик. – Скучал? – Чанбин вошёл в палату тихо, чтобы не создавать лишний шум в коридоре. – Будто вечность прошла, – Хван улыбнулся. – Да ладно, – протянул Чанбин. – Я старался вернуться быстро. – Как отец? – Уже лучше. Сестра с ним, позаботится. Я нужен тебе здесь. – Ты прав, – Хван подвинулся ближе к подушке. В палате было прохладно, и Чанбин укрыл ноги Хёнджина одеялом. – Замёрз? – Чанбин беспокоился, ему-то было жарко и душно после того, как он буквально бежал в больницу к Хвану. Тот кивнул. – Слушай, там в тумбе письмо для матери. На случай, если она не успеет добраться до меня. Отдашь ей? – Вы с ней связывались? – Хёнджин показал Чанбину сообщение. – Понял, но ты давай… ты проживёшь ещё долго. Не раскисай. – Это ты не раскисай, – ответил ему Хван, – и Хана не бросай. Вам друг без друга будет сложно. – Он меня прибьёт, если я его оставлю, – ребята посмеялись. – Он дотошный, но очень хороший. – Как ты, – оборвал его Хван. – Я дотошный? – Нет, хороший. Ты – хороший, Чанбин. Очень хороший… – Да всё, прекращай. Ты перегибаешь. – Я говорю искренне, поэтому слушай. Скажу в последний раз, – эти слова особенно резко прошлись по душе Чанбина, – за всё то время, которое я провёл с тобой, ты показывал себя с лучшей стороны. Ты человечный и добрый. Тебе просто не хватает веры в людей. Ты поверил в меня, в то, что я смогу понять тебя и сделать чуточку лучше, поэтому открылся мне и поделился всем тем хорошим, что у тебя есть. Чанбин опустил взгляд. Хван говорил правду, и эта правда звучала согревающе. И давала надежду на будущее, что Чанбин сможет снять с себя эту броню и подпустить к себе больше людей, как он сделал это с Ханом и Хёнджином. Почему-то после этих слов захотелось стать ещё лучше. – У тебя впереди будет долгая и счастливая жизнь, – продолжил Хван, – не губи себя раньше времени. Ты найдешь себя. Я уверен в этом. Не грусти слишком сильно из-за меня… – Как же это? Как не грустить, когда у меня не будет больше шанса свозить тебя на море и встретить рассвет? – Да-а… – Хван посмотрел в сторону окна. – Это был чудесный вечер. Да и вообще, я благодарен тебе за многое. Эти две недели были яркими. Наверное, самыми яркими за последние 18 лет. – Не преувеличивай, – сказал Со, но он полностью разделял мнение Хвана. – Тебе нужно поспать. – Нет, мне не хочется. Но если ты хочешь, то, может, где-то приляжешь? – Снова рядом с тобой? – Чанбин игриво повёл бровью и усмехнулся. – В смысле снова? – Хван удивился. – Ах, ты же не помнишь… Когда мы приехали сюда, тебе поставили капельницу, я спал рядом с тобой в обнимку. Как ты мог забыть? – Чего? – Да шучу я, – Со старался разрядить мрачную атмосферу нелепой шуткой, но на этот раз Хван не купился, как было при их первой встрече. – Я просто подумал, как бы мы тут уместились? Тесно же? – Хёнджин улыбался. – А, тебя смутило только это? – всё-таки Хван подхватил шутку, и Чанбину это понравилось. – Я не особо хочу спать. Кстати, мы можем снова пойти встречать рассвет завтра утром. Я видел небольшой балконный проход между корпусами больницы. Если понять, как туда пройти, то можем сходить. Вот только тебе нужно будет теплее одеться, а то из одежды ничего… – Я укутаюсь в одеяло и сяду на инвалидное кресло. В коридоре стоит вроде. Всё равно в ногах слабость. Чанбин кивнул. – Ты всю ночь мотался, тебе бы отдохнуть… Только не сидя, а нормально, на кровати. Ты выглядишь устало. – Я привык не спать ночами. Я чаще ночью живу, так что не парься. А ты отдыхай, – Чанбин натянул одеяло на Хвана повыше. – Не хочу тратить свои драгоценные минуты на сон, иначе меньше с тобой времени проведу, чем мог бы, – обидчиво, но шутливо произнёс Хван, стягивая с себя одеяло. Подходило время завтрака. – Ты не сможешь дойти, – сказал Чанбин, – я принесу тебе завтрак на подносе сюда. Не вставай лишний раз. Хван согласился. Чанбин удалился в столовую.

***

– Куда вы пропали, ребята? Я отпускал вас на ночь? – Кристофер говорил серьёзно. Хёнджин стоял на террасе дома, держа телефон у уха. – Мы… мы решили съездить на пару дней отдохнуть. Всё в порядке, мы вернёмся через дня четыре. – Если с тобой или Чанбином что-то случится, то что я буду делать? – голос Кристофера звучал ещё серьёзнее и почти с наездом. Он так обычно не говорил, поэтому Хван занервничал. – С нами ничего не случится, обещаю. Мы в полной безопасности, лекарства у меня с собой. Пожалуйста-а… – Хван буквально упрашивал Криса. – Ладно, – в трубке послышался вздох. – Если что, сразу мне звоните! Станет хуже – возвращайтесь. – Спасибо! А, ещё просьба. Вы можете переслать мне номер отца Чанбина? На всякий случай, мало ли... – Напишу в смс. Отключаюсь, мне пора идти к пациентам. Будьте осторожны, парни. Хван выдохнул. Было очень напряжённо. Крис всегда казался добряком, но сейчас во время разговора с ним пришлось немного понервничать. Через минуту пришла смска с номером телефона. Хёнджин сохранил его в контактах, затем открыл какао-толк и начал писать сообщение. «Господин Со, вам пишет Хван Хёнджин. Я пациент, за которым ухаживает Чанбин. Мне хочется выразить вам огромную благодарность за воспитание вашего сына. Он удивительный, чуткий и добрый человек, который скрашивает последние дни моей жизни. Он мне очень помогает и заботится обо мне. Я чувствую себя комфортно рядом с ним. Наверное, вы были для него примером того, как быть хорошим человеком и как проявлять заботу о людях. Мне осталось немного, увы, а Чанбин будет жить долго и, я уверен, счастливо. Надеюсь, что вы поможете ему найти себя, будете заботиться о нём, как он обо мне. Поделитесь своей любовью с ним. Я потерял отца много лет назад, я уже не помню, что такое отцовская любовь. У Чанбина же есть вы, и ему с этим очень повезло. Прошу, будьте для него хорошим отцом и впредь. Ещё раз хочу выразить свою благодарность. Всего вам доброго!»