Поймай меня, если осмелишься

      О своём детстве я могу вспоминать как в хорошем, так и в плохом ключе. Несмотря на странные отношения родителей, они сумели воспитать в нас с братом чувство ответственности за свои действия и крепкую поддержку друг друга.       Я всегда была другой, не такой, как они, и больше всего не хотела быть похожей на них. С детства я шла против несправедливости в отношении себя, не позволяла манипулировать собой как ребёнком, уверенно защищала собственную честь, насколько это было возможно. С этим пытались бороться, пытались подавить мой нрав, ведь я всего лишь девочка, и основная цель моего существования — продолжение великого рода семьи и, как в Средневековье, укрепление позиций выгодным браком, как бы прискорбно это не звучало. Конечно, никто и никогда не говорил об этом прямо ни мне, ни даже между собой, но и я, и они, изначально знали эти «прописные истины». Но попытки исправления меня канули в Лету, и все смирились, когда поняли, что я буду стоять на своём точно так же, как и мой отец.       Когда он получил повышение, и мы переехали в Нью-Йорк, оставив предыдущую жизнь навсегда, я потеряла часть себя. Я буду вечность помнить о Чикаго как о самом родном месте на всей планете. Это был переломный момент моей жизни, несмотря на то, что я была совсем мала. После переезда всё стало по-другому, родители отдалились от нас, и семейная идиллия рушилась на глазах.       Я изменилась и стала старше, начала и продолжила работать в Нью-Йорке, ссылаясь на то, что это мегаполис, и буквально всё здесь лучше, и годами не навещала родной город, наверное, потому, что боялась ощутить негативную сторону своего детства. Когда я, будучи ещё совсем маленькой, была беззащитной перед небольшой, но совершенно новой ячейкой общества, как ссорилась с детьми в детском саду, как ловила воспитательницу на жалеющем и разочарованном взгляде, когда у меня одной из группы не получалось вылепить из пластилина ёжика, как мне казалось, что я одна против целой Вселенной, и как тогда ещё не нашла в себе силы защищаться и бороться с внешним влиянием.       В детстве всё воспринималось иначе. Ещё совсем неопытный, местами наивный, взгляд на вещи; не до конца обдуманные решения, за которые сейчас может быть стыдно; недосказанные кому-то слова и огромное-огромное желание попасть обратно хоть на минуту. Если бы мне удалось снова оказаться в том времени с нынешним взглядом, я бы крепко-крепко обняла друзей за то, что подарили мне незабываемые воспоминания; мать и отца — за то, что были такими молодыми, за то, что пытались сделать для меня и что дали мне; всех близких — за то, что были рядом, даже несмотря на трудности между нами; любимую бродячую кошку, умершую немного позже моего переезда, ещё несколько сотен раз сфотографировала бы и погладила; сказала бы всем, кому могла, слова искренней благодарности за то, что я, всё-таки, мечтаю вернуться в детство, каким бы плохим оно временами не было.       Я многое не ценила, принимая как данность, и, потеряв, жалела об этом. Но в этом не было и нет моей вины, я была ребёнком. Ребёнком, который не так долго жил на Земле, ребёнком, которого старались оградить от серости этого мира и проблем, стоящих за пределами дома, ребёнком, который был вынужден воспитывать себя сам, чтобы выжить в нём.       Я не могу жаловаться на родителей и семью за детские обиды, которые я уже давным-давно забыла и оставила в прошлом, проработав травмы, принесённые ими же, и оправдывая их в своих глазах. С воспитанием себя я отлично справилась сама, потому что всегда знала, что положиться можно только на себя, несмотря на круглосуточную поддержку любимого брата, и что только от меня зависит моя жизнь. Единственной опорой был брат.       Хардин всегда обладал превосходным чувством юмора, и я удивлялась его оптимизму по поводу абсолютно всего. Всегда уверенный, он рубил с плеча, совершал сумасшедшие поступки, на что у мнительной меня не хватило бы духу, шёл на большой риск, и удача всегда сопутствовала ему во всех его начинаниях и делах. Стойкий, смелый, добрый и сильный будущий Альфа, мой самый близкий человек во всех девяти скандинавских мирах, брат не только по крови, но и по духу. Он всегда был моим защитником, как мог старался закрыть меня от ударов судьбы, всегда поддерживал и никогда не осуждал. Наша семейная связь крепчала и крепчает с каждым днём, и все знают, что мы — сила друг друга. Моя удача, что Хардин — мой брат. Но, я думаю, если бы он таковым не являлся, мы бы всё равно нашли друг друга, и стали бы такими же лучшими друзьями, которыми и приходимся сейчас.       После смерти матери, отцу с нашим воспитанием помогала тётя Эллен, ставшая вторым по значимости самым близким человеком. Тётя всегда была бунтаркой, шла против установленных правил, часто нарушала порядки, но цель её была благородна — она доказывала семье и всему миру свою значимость, и добилась своим упорством этого признания.       Эллен — превосходный журналист, работающий в местной газете, касающейся всех интересных событий, происходящих в мире. Мы получали кучу сувениров и фотографий из разных точек мира, от буйных рек Амазонки до умиротворённого Китая, где она стояла рядом с кожей огромной Анаконды, сбросившей её, и сидела в позе лотоса в традиционном одеянии Ханьфу, на фоне чайных плантаций. Она часто брала нас на репортажи, втроём мы ездили в другие страны, побывали даже на египетских раскопках, правда, за километр, в пределах лагеря, пытаясь разглядеть, что там необычного нашли археологи, и это были незабываемые чувства, мы думали, что уже очень взрослые, и я мечтала быть похожей на тётю Эллен. Хоть её семью напрямую не коснулось преступление дедушки, им всё равно пришлось испытать презрение. Но она никогда не мирилась с этим, не склоняла голову и не была такой мягкой, как мама. Она научила меня приёмам ушу и кунг-фу, научила стойкости и гордости, глядя на неё, я воспитывала в себе твёрдость и бо́льшую уверенность.        Тётя Эллен желала мне всего самого лучшего. И если со стороны всей моей семьи моё замужество было первоцелью без причины, то тётя считала иначе: она думала, что с обретением семьи укрепится именно моё положение, но я вечно отмахивалась и говорила, что прекрасно справлюсь сама.       Сейчас, спустя много лет, я могу окунуться в то время через запахи. Знакомый запах духов, напоминающий мне о матери; вкус определённого сорта яблок навевает воспоминания о детской площадке жарким летним днём; даже запах дезодоранта, такой непримечательный и обыденный, напоминает мне об отце и том не замороченном времени детства, когда всё было по-другому, и воспринималось совсем иначе.       Эти ощущения развеиваются так же неожиданно, как и появились. Кто бы мог подумать, что спустя 15 лет кто-то решит надушиться теми самыми духами, и что я окажусь рядом с этим человеком в одном месте в одно время? Ощущаю запах, воспоминание появляется из дальних уголков памяти, я, падая обратно на землю из паутины сознания, цепляюсь за считанные секунды того беззаботного времени, после чего возвращаюсь в реальность. Я выросла, детство в прошлом, настоящее важнее всего, а будущее только впереди.       Я давно закрыла ключом дверь в то время, но, почему-то, именно сейчас, ключ сам попал мне в руки, и я вновь открыла дверцу в светлый мир лёгкости и веселья. Неужели что-то во мне меняется?