***
Каждый день одно и тоже. Ничего не меняется. Абсолютно. Мэйбл сидела перед зеркалом, как обычно расчесывая деревянным гребнем свои, оттенка фундука, волосы. Она скучает за всему, что с ней происходило и готова отдать все, чтобы на ее месте оказался тот, кто действительно хотел бы выжить. Потому что она не хотела. Да, она помнит, как на каждую неудачу отец всегда учил, что нельзя опускать руки и нужно всегда смотреть на любые обиды со стороны недругов с улыбкой, и радостью. Пасифика. Когда-то они были чем-то по-типу соперниц, хотя и так сказать нельзя. Пасифика всегда была очень нежной и доброй, просто ее учили это не проявлять. Мысли Мэй на этот счет подтвердились после того, как Диппер и Нортвест объявили о том, что встречаются. У них была такая любовь, которую нельзя сравнить ни с чем на этом свете. Она абсолютно точно уверена в этом. Диппер. Помнишь, как я просила, умоляла тебя не оставаться в хижине чудес? Умоляла не оставлять меня одну, а что же сейчас, Дип–Дип? Я ведь сама оставила тебя, предала все то, что у нас было: наше детство, нашу клятву, наши приключения и незабываемое лето с Зусом, Венди, дядями…. «К черту» — Мейбл стерла едва подступающие слезы и пообещала больше не вспоминать их. У нее теперь новая жизнь и пора с этим смириться, какой бы она ни была. Нужно перебить грусть весельем, но так как сейчас очень рано, как ей кажется, и будить Корделию она не собирается, потому что получит по шее, девушка решила перебить его злостью. Да именно так. Бывшие, бывшие, бывшие… Билл. Звездочка ненавидит этого демона всеми фибрами своей безгранично светлой души. Сколько зла и бед он принес им с братом. Да, безусловно, в какой-то мере он тоже был частью их незабываемого лета, но это не оправдывает его злодеяний, лицемерия, лжи и коварства. Он посещал ее в снах, слишком реалистичных, очень красочных снах. Говорил о мировом господстве, о том, что не тронет ни ее родных, ни друзей, ни кого-либо еще, если она согласится на сделку. И она не согласилась потому что прекрасно помнит к чему это все приводит, хотя сама очень доверчивая, легкомысленная, да и речи его были красивы. Сейчас она думает, что он знал. Знал о ее особом ДНК и вновь хотел использовать в своих личных целях. Знал о том, что будет дальше. Интересно, он был знаком с Антихристом? Возможно, вместе с ним строил планы на будущее? Возможно, именно Антихрист воскресил его? А как иначе Билл выбрался из каменной статуи, как выжил?«К черту, к черту.
К ЧЕРТУ»
Ей уже все равно, уже не важно. Здесь Билл уж точно ее не тронет. Ведь она, как и все с этим гребаным особенным ДНК, очень важны для кооператива. Да и не боится она его вовсе. Никогда не боялась.***
Дергая воротник своей темной рубашки, Майкл перестал себя насиловать и решил не есть, а просто выпить вина. Ковыряться в своей тарелке, хмуро наблюдая за всеми присутствующими, как минимум неэтично. Откинувшись на спинку стула мужчина понял, что по какой–то причине, наверное, из-за усталости, он не мог толком сфокусировать взгляд на чем–либо, поэтому он просто направил его прямо перед собой, больше не особо думая о том, что происходит вокруг него. Услышав, как ему показалось, ужасно громкий грохот, мужчина отвел взгляд от точки, в которую пялился, обратив внимание на парня Линча, что по глупой неосторожности уронил поднос с пустыми тарелками. Тихо извинившись, он вместе со служанкой Корделии, убрал все и удалился. Золотоволосый вернул свой взгляд на прежнее место, собираясь все так же пялиться в пустоту, но вдруг осознал, что все это время он неотрывно, почти не моргая, смотрел на Верховную ведьму. Недоуменно смотря на него и слегка прикусывая, наверняка мягкие, губы, Корделия еле заметно наклонила голову, призывая, кажется, идти за ней и поднялась со своего места, пожелав всем еще раз хорошей трапезы. Он поднялся спустя несколько секунд, молча выйдя следом, никому ничего не говоря, лишь ловя на себе любопытные взгляды. Впрочем, как обычно. Догоняя девушку в очередном темном коридоре, он широким шагом приближался к ее утонченной фигуре, заставив ту обернуться к нему лицом, всем корпусом и выпрямить спинку, смотря прямо в глаза: — Ты что-то хотел, Майкл? Почему так смотрел? — как всегда своим мягким, нежным до одури голосом, произнесла ведьма с прежним подозрением глядя на него. — Может и хотел… — Протянул Майкл своим обычным томным голосом и взглядом, подходя ближе. Он предугадал ее реакцию заранее: раздраженно закатанные глаза на, как она считает, жалкие попытки соблазнения, и неожиданный для него, шаг назад. Довольный и победный оскал все также не покидает его лицо, ухмылка становится шире, подобно Чеширскому коту. В одно мгновение, мужчина оказался рядом с ней, фиксируя возле стенки, отнимая любую возможность сбежать. Пусть только попробует телепортироваться — будет больно. — Отпусти меня, немедленно, Майкл. — Корделия повышала тон, пытаясь хоть как-нибудь достучаться до сознания Майкла. — Кто-то обязательно услышит и придет, тогда… — Тогда что? Попросится к нам? Стыдно признаться, но такого секса у меня еще не было, буду не прочь попробовать. — Заткнись сейчас же, Майкл! — Брови мужчины слегка заиграли в своем новоизобретенном танце и он решил не терять того драгоценного времени, когда он так просто может контролировать каждый ее вздох, каждое ее движение, припадая к лебединой шее. Белокурый жадно принял в легкие терпкий запах ее молочной кожи, вновь смотря в ее недоуменные глазки: и сейчас он будто вернулся на тоже место где и был десять минут назад. Прекрасных запах рассеивается, а картинка перед глазами наоборот принимает более точный, ясный и яркий окрас:«О, отец, только не говори, что все, что сейчас происходило, я сам себе придумал»
«Соберись, Майкл, ты все также, как больной, смотришь на Корделию, не пугай девочку лишний раз». — Подумав, мужчина решил принять для себя, как он решил, самую выгодную позицию: просто отвести взгляд в сторону и делать вид, будто это не он, как псих, пялится на нее последние минут двадцать… С учетом фантазий и нет. Краем глаза он замечает, как Делия поднимается со стола и вновь оставляя обеденный зал, уходит: «Ну уж нет, на этот раз я не поведусь на глупые игры своего подсознания». — Пожелав хлопнуть себя по лбу и вспомнив, что это уже, наверное, реальность, Майкл обратил внимание на то, что тарелка ведьмы вновь не пустовала. Эта данность отнюдь его не радовала, а лишь напрягала, так как он не знал в чем причина такому неоднократному поведению, что-то серьезное или она решила устроить ему очередную пакость? Хоть Корделия за последнее время меньше всего принесла ему проблем, разве что моральные убытки, от нее можно ожидать, что угодно.***
Открыв глаза, Корделия ощутила, лишь необъяснимую боль во всем теле. Она не могла подняться, не чувствовала своего тела и не чувствовала, как дышит, лишь могла слышать это. Спустя какое-то, несчитанное ею время, ощущения стали приходить в норму и руки вновь подчинились хозяйке. Она тут же потянула их к подбородку, так как почувствовала вязкую жидкость, что стекала по нему. Первой мыслью стало то, что это были сопли, так как в последнее время Корделия начала замерзать в Аванпосте и они стали для нее обыденным делом. Но поглядев в последствии на руку, девушка с ужасом осознала, что это кровь. Резко вскочив с пола и тут же пожалев об этом, из-за легкого головокружения, ведьма осторожно побрела к ванной. Заглянув в зеркало, она увидела там свое помятое, измазанное в крови лицо. На его левой стороне, а еще на руке и плече, остались покраснения, и кое–где маленькие синяки от неудачной потери чувств. Найдя фиолетовый платочек на небольшой тумбочке, девушка поднесла его к носу, слегка наклонив голову вперед, попутно с этим, водой смывая оставшуюся кровь. Приготовив перекись, которая может помочь остановить кровь, Корделия уже собиралась выходить из ванной, как вдруг услышала несмелый стук в дверь: — Госпожа, с вами все хорошо? Если вы желаете принять ванну, я помогу… — Нет, нет, Мелоди, все хорошо, мне нужен душ. — Вы, верно, забыли полотенца и свежую одежду, я сейчас принесу. — Не стоит, Мелоди, все хорошо, я сама. Ты можешь идти, не беспокойся за меня. — Госпожа, простите, что я так надоедаю вам, просто… Это из–за вчерашнего? Я правда не знаю, что на меня тогда нашло, прошу скажите, что я могу сделать для вас, чтобы загладить свою вину? И если вы прикажете сменить служанку, я все пойму. — Ох, Мелоди, ну что ты такое говоришь? Это ведь всего лишь поцелуй, ничего преступного за что нужно было бы извиняться, ты не сделала. Давай обсудим это еще раз немного позже? Сейчас мне нужно побыть одной, а ты иди и не тревожься зря. Договорились? — Конечно. Услышав звук закрывающейся двери, Корделия, подождав еще несколько минут и прихватив все необходимое, вышла из ванной. Все еще держа платочек возле носа, девушка присела на кровать, опершись на широкое мягкое изголовье. Сейчас она больше не трясется и не напугана так своим состоянием, как было немного раньше. Сейчас она видит в этом нечто большее. Так повелось, что Верховной ведьме может нездоровится беспричинно, только если настало время взойти новой звезде шабаша — будущей Верховной. Девушка, признаться честно, уже потеряла надежду на тот шанс, что ее ведьмы живы. Ведь выжить при условиях ядерной зимы, истощенными и совсем беззащитными — практически невозможно. Но вот уже какое–то время у нее легкие недомогания. Вначале, ей вполне разумно казалось, что это из-за кардинальной смены образа жизни, а после сегодняшнего инцидента все стало намного проще и яснее. Корделия точно не знала для чего она здесь и что хочет от нее Майкл. Но она была уверена, что он никогда бы не упустил возможности, раз и навсегда, избавиться от нее, отправив в Ад. В любом случае это ее больше не беспокоит. Единственное, о чем она сейчас может думать это — Мэллори, которой предстоит столь тяжелая ноша спасти мир и убить уже возмужавшего Антихриста. И хотя Корделия все еще видит в Майкле простого мальчишку, она понимает, что в чем-то он все же вырос: стал более умным, хитрым, дальновидным. Очевидно, что справиться с ним сейчас будет намного труднее.***
— Госпожа, прошу вас подождите совсем немного, я уже скоро закончу работу и вы сможете поиграть. — Нет, хочу сейчас, — не унимался ребенок. Аврора и мисс Астра уже где–то с час снимали новые замеры девочки и подбирали изысканные ткани. Девочка быстро растет, в таком возрасте это не удивительно, но тем не менее времени забирает много и, возможно, Астра могла уже давно сделать все необходимое для малышки, и уйти исполнять свою другую непосредственную работу, но ребенок вечно дергался и не мог устоять на месте. Это порядком бесило служанку, но она усердно пыталась держать себя в руках, и не накричать на Аврору, хотя иногда очень хотелось. В покои без стука тихо вошла Корделия, захотев проверить, откуда такой шум. Картина представилась поистине комичной: мученическое лицо Астры, что держала бант за спиной Авроры и сама девочка, которая так усердно пыталась сбежать с непрошеных объятий и пойти где–нибудь повеселиться. Завидев это ведьма не удержалась от тихого смешка: — Что мучают тебя, милая, да? — с улыбкой проговорила ведьма, подходя ближе к девочке, садясь при этом на корточки подле нее. — Да, у меня ножки устали стоять и я не понимаю зачем мне нужны новые платья… — По–детски обиженно пролепетала девочка, надув губки и смотря на Корделию умоляющими глазками, что просили забрать ее отсюда. — Но, милая, ты ведь растешь и тебе нужна новая одежда, чтобы чувствовать себя хорошо и комфортно. — Разве можно не радоваться новым платьям? Смотри сколько тканей — на любой вкус и цвет. Только прикажи и тебе тут же сошьют, что пожелаешь из всего этого. — Все резко обернулись на мужской приятный голос и Астра в срочном порядке быстро встала и поклонилась. — Ты можешь идти, — служанка молча кивнула и с тихим скрежетом дверей, покинула покои. — Но ведь они еще не закончили, — растерянно уточнила Корделия, тогда как маленькая Аврора побежала с распростертыми маленькими ручками к Майклу, обнимая и заставляя упасть на колени мужчину. — Ничего, завтра закончат. Тем более уже пора ложиться спать, а если бы я не пришел, до сих пор бы они ее мучали. Да? — в подтверждение слов Антихриста, девочка активно закивала головой. — Она уже готовилась ко сну, даже в ночное платье переоделась, а тут на нее какой–то бант повесили. — Зато, смотри, какая она теперь нарядная, совсем, как новогодняя елочка. — Майкл с Корделией захихикали, а вот малышка шутку не оценила. — Хочу спать. — Правда, милая? Впервые от тебя такое слышу, не смеешь ли ты врать мне? — с прежней довольной физиономией спросил мужчина, на что девочка окончательно обиделась. Ее целый день здесь обижают! Опустив голову и тихо захлюпав, она развернулась к Корделии и маленькими шажками отправилась к ней. Та подбадривающее подняла ее на ручки и Аврора уткнулась ей в плечо, тихо шмыгнув носиком. — Ну ты совсем дурак что-ли? — не удержалась Делия, осуждающе поглядев Майклу в глаза на, что услышала вполне очевидное: «Я даже слова ей не сказал». — Слегка покачивая ребенка, ведьма отправилась к постели. Вся комната была довольно просторная, свечи находились на уровень выше, чем обычно, трюмо освещала закрытая лампа, внутри которой, была лишь имитация огня. По правой стенке в углу стоял фиолетовый замок и лежали маленькие куколки с машинками, а на полу был расстелен большой мягкий и ворсистый ковер. В центре стояла огромная кровать, на которой поместится не только маленький ребенок, а целых три взрослых человека. Одеяло также было танзанитового оттенка, а все остальное включая подушки — белого. На постели лежало множество мягких подушек, больших и маленьких, а также декоративных, под цвет одеяла. Уложив Аврору, ведьма укрыла ее теплым махровым одеялом и убрала выступившую прядку волос с глаз. Майкл в это время потушил несколько свечей, чтобы комната стала более темной и малышке было легче уснуть. Он клянется, что краем глаза заметил, как лицо Делии резко побледнело, но присмотревшись ближе, он убедил себя в том, что ему все же показалось. — Думаю, ты можешь идти, Майкл. Мы уже будем ложиться, а ты в последнее время по ночам ведь очень занят. — Лишь слегка вздернув бровь подметила Корделия. Легкая бежевая ткань струилась по плечам от каждого, даже мимолетного движения, обнажая вид на хрупкие круглые плечи с небольшой родинкой на них: «Очень занят? К чему она?». — Нет, Майкл, останься, пожалуйста, — захлопав ресничками попросила Аврора. — Ну раз ты так просишь, могу ли я уйти? — Но ведь ты была обижена на него, — напомнила Делия, слегка пощекотав ее животик сквозь одеяло. — Я уже не обижаюсь. — Вот, — брала бы пример с ребенка. Научилась бы у нее жизненной мудрости и меньше проблем было бы. — Корделия своим взглядом все же решила напомнить из-за чьей «вечной обиды» они теперь все здесь и кому на самом деле стоит поучиться жизненной мудрости. Она сдержалась и решила не заводить очередную ссору. Она устала от этого. По всей видимости Майкл тоже, ведь решил эту тему не педалировать и присел в мягкое кресло неподалеку. Мужчина уже и сам готовился ко сну и был готов заснуть прямо здесь, в этом кресле, столь мягком, что ты готов в нем утонуть и в прохладно обволакивающей тело шелковой ночной рубахе белоснежного, почти просвечивающего цвета, и темных ночных брюках, под тихий мягких голос недалеко сидящей Корделии. Но он готов отложить это на потом ради того, чтобы услышать о чем будем сказка и какая будет суть ее повествования. Он никогда не слышал сказок, ему не рассказывали, но также он часто слышал, что это такая особенная часть детства, которую должен прочувствовать каждый и ему было особенно интересно, что же в этом такого невероятного. — Ну, что бы ты хотела послушать? — перевернувшись на бок Аврора положила ладошки под голову, непринужденно пожав плечами, полностью полагаясь на вкус Корделии. — Тогда может, что–то на манер «Рапунцель»? Услышав положительный ответ, Корделия начала свой рассказ: — Давным–давно в высокой башне, спрятанной от чужих глаз в пучине лесной, жила маленькая девочка Аврора. Она не знала почему матушка не позволяет ей покидать стены башни, но была точно уверена, что это неспроста и мама очень заботится о ней, ведь девочке было отнюдь не скучно. У нее были книги, различные игрушки, украшения, много разнообразных нарядов, а также домашняя ящерица, которая умела разговаривать и была самым настоящим другом для Авроры, его имя было…. Майкл, — в это время услышав свое имя и слово «ящерица» в одном предложении, мужчина резко поднял взгляд, прожигая им затылок ведьмы, но ее, кажется, все устраивало. — Он изредка выглядывал наружу, втайне от мамы Авроры, и рассказывала ей обо всем, что там увидел, да в таких красках, что девочке не терпелось увидеть все самой, а она была уверена, что когда повзрослеет за нее перестанут так беспокоится и выпустят из башни. А пока ей было достаточно уютно, чтобы не рваться в «большой мир». Хоть ее матушка в глубине своей черствой души любила малышку, все же она была очень не честна с ней. Строгая и коварная… — А как ее звали? — А как тебе кажется? — задала Корделия встречный вопрос Авроре. — Ну, наверное, Астра или Моника. Да, Моника. — Или Корделия, — подсказал Майкл, прекрасно зная, что его слова спокойно проигнорируют. По правде говоря, вся эта история его очень забавляла, а особенно ассоциации малышки реальных людей с вымышленными персонажами. С Моникой и Ноа, она общается меньше всего. И если с Ноа у них просто не сходится разговор, что не может не радовать Антихриста, вспоминая сексуальные предпочтения парня, то с первой — полнейший игнор. Моника не любит детей и всем видом это показывает, это не хорошо и не плохо, просто факт. И если остальных не интересует не любовь Монфор к маленьким детям, Аврору это очень даже задевает, поэтому неудивительно почему малышка хмурится, каждый раз замечая морковно-волосую. Корделия нежно улыбнулась девочке и дотронулась до ее спинки, поглаживая девочку. — Маленькая принцесса не знала, что на самом деле строгая женщина, которая запирала ее в башне, совсем не ее настоящая мама. Моника украла Аврору, когда малышке было несколько недель от роду и заключила ее в замок, отлучая малышку от родителей. — Аврора удивленно глядела на Корделию, желая поскорее узнать продолжение сказки. Глазки девочки все реже и реже открывались, как и Майкла. Сказка Корделии убаюкала их обоих. — Однажды, когда Моника ушла в дремучий лес, Аврора, как обычно, читала свои книжки и играла со своей ящерицей Майклом, когда за окошком послышался топот копыт. Малышка подбежала к окну и поглядела, кто же под ним стоит. — Майкл с Авророй прикрыли глаза и Корделия заметив это понизила тон и уже собиралась окончить историю, как вдруг в унисон с кровати и кресла донеслось требовательное и сонное: — Продолжай! Делия вновь улыбнулась и поглядела на Майкла, черты лица, которого смягчились в полумраке. Сейчас он стал напоминать ей того самого ребенка, которого обделили заботой и вниманием, малыша, которого никто не приласкал, когда он учился ездить на велосипеде и с грохотом упал, разбив коленку. Корделия отнюдь не злилась на него, в глубине души она знала, что Майкл был таким же как и она. Просто ей повезло с окружением в котором она оказалась. Более того, Делия уважала Майкла в какой-то степени. Он сделал себя сам, сумел стать в одиночку тем, кем всегда мечтал, тем суровым мужчиной, которым является сейчас, не побывав ни разу в роли непослушного мальчишки. Человек, сидящий перед ней являлся по своей сути непоседой, разрушительная сила которого, не видела любви и заботы перед собой. Мальчик переборол в себе свою суть, выковав твердый железный стержень. Продолжив свой рассказ, Делия заметила как из кроватки и кресла донеслось мирное сопение. Она затихла и аккуратно встала, чтобы разбудить Майкла, но что–то ее остановило и она лишь стащила со своего кресла плед и укрыла им спящего Майкла, с нежной сосредоточенной улыбкой на лице. Делия вновь вернулась к Авроре и поправила скатившееся одеяло. Она прилегла на кровать верхним корпусом, устало прикрыв глазки, всего лишь на несколько минут.