***
— Как я понимаю, мы выезжаем уже сегодня? — низким и таким приятным баритоном спросил идущий рядом с Антихристом на завтрак Сомбра. — Всё верно, остающихся слуг в этом аванпосте мы заберём с собой. Полагаю, что наших серых, имеющихся в третьем аванпосте, на ещё двоих не хватит. — Разумеется. Как там Мэйбл и Аврора? Не знаю, насколько они пригодны для борьбы за жизнь и активного использования инстинкта самосохранения, но явно умирать не должны. Слишком хорошенькие, такие ведь тоже необходимы, — с улыбкой вспоминая бывших жителей здешнего аванпоста, которых он отобрал и посчитал достойными, проговорил Делла Ровере. Они шагали по просторному, выполненному в алых оттенках коридору. Некоторые детали были изготовлены из дуба, а обилие известных картин здесь просто поражало. Как и то, насколько идеально они вписались в интерьер, сразу видно, какой хозяин — такой и дом. Половина картин скорее всего были перенесены из особняка темноволосого мужчины, и Майкл даже думать не хотел, сколько для этого потребовалось рабочей силы и нервов. Громко отворяющиеся в обеденный зал двери перебили речь Лэнгдона, из-за чего он с неким раздражением на начале, повторил: — Мэйбл довольно скрытна. Кажется, она до сих пор не желает мириться с участью, что постигла всех нас. А вот Аврора достаточно активный ребёнок. Впрочем, это можно было заметить ещё с первого дня её пребывания в аванпосте. Мисс Верховная очень привязалась к девочке. Нянчится будто бы с собственным дитя. — Мисс Верховная? — до недавнего спокойно евший свой суп Феликс всполошился, резко подняв глаза на Майкла и отложив ложку в сторону, переспросил. — Ну да, — в неком недоумении, с которым быстро совладал Лэнгдон, вновь надевая свою стандартную маску холодного рассудка и здравомыслия, подтвердил вопрос Феликса, — она одна из нас. — Чёрт возьми, я думал Фиона уже как лет пять кипятится в Аду. Где я был раньше? — риторический вопрос Феликса, заданный самому себе, и вовсе не подразумевал ответа на него. — Где ты был раньше, когда разнеслось известие о том, что Фиона умерла шесть лет назад, а её место заняла Корделия? — с усмешкой и снисходительным взглядом на Феликса, будто бы на глупого ребенка, спросил темноволосый. — Там же, где и ты, умник, в тропических лесах. Только в отличие от тебя я с ней не переписывался, — для Майкла всё становилось лишь интереснее и интереснее. «Сомбра и Корделия были знакомы раньше? Что-то он не сильно удивился, когда узнал, что она одна из нас. Знал раньше? Тогда почему Верховной не рассказал? Или рассказал, и она придуривалась всё это время? Или же Делия сама знала об этом всём? Нужно будет по приезде вытянуть из неё правду, хоть даже и силой». — Если бы только наши «переписки» действительно можно было бы такими назвать. Скорее это был минимальный обмен информацией. Это, так скажем, обычные нормы этикета, знать должна быть осведомлена друг о друге, хоть даже и не в лицо, но такие сведения, как статус в обществе, родные и близкие друзья, обязательно должны иметься. И если судить по переписке, Корделия приятнейшая сеньорита. Мне уже не терпится увидеться с ней и пообщаться вживую, — высказался Сомбра, а затем так же, как и Майкл, отодвинул своё алое кресло и принялся за завтрак. — Ты сказал приятнейшая? Что же, похоже малышка Делия выросла и выбрала для себя иную тактику игры, в отличие от своей матери, — явно многозначительно проговорил Феликс, вот только Майкл ни одного из этих значений не разгадал. Единственное, что его пока интересовало из всего выше сказанного это словосочетание «малышка Делия». Он уже был готов переспросить, как сидящий по левую руку от него Сомбра изобразил останавливающий жест, что символизировал, что эту тему лучше не педалировать. И Лэнгдон послушался, осознавая, что навряд ли хочет слышать историю о «малышке Делии» от почти пятидесятилетнего мужика. Хотя, если смотреть на Феликса, с большими сомнениями можно дать ему сорок восемь лет, ну уж очень молодо и свежо выглядит. «Наверное делает ванночки из крови девственниц для омоложения», — усмехнулся про себя Майкл. Flashback: 2000 год. Вечерние сумерки медленно накрывали собой Лас-Вегас, унося последние лучи закатного солнца. Единственным освещением оставались яркие неоновые вывески и мигающие дорожные фонари. Кажется, к вечеру гул на улице становился громче, но по-особенному загадочнее и таинственнее, нежели днём. По дороге неторопливо и вальяжно шёл Феликс, рассуждая о том, куда свернуть, чтобы добраться до ближайшего казино. Держа руку в кармане, он сжимал небольшую пачку купюр. Его дорогой костюм и блестящие туфли, кажется, выдавали его намерение идти именно туда — в казино, и сорвать большой куш, но учитывая его непостижимое мастерство в азартных играх — всего лишь на простой удаче. На лице промелькнула полутень улыбки. Не именно ли в это казино частенько захаживает Фиона вот уже несколько лет? Теперь уже улыбка расцвела, но в ней не было радости, скорее это можно было назвать хищной ухмылкой. В отражении очков блеснули неоновые огоньки с вывески здания и тут же потухли, снова блеснули и опять потухли. Иногда это мерцание сводило с ума и раздражало Феликса, но точно не в этот раз. Поднимая голову, он поставил руку в бок и одним движением сорвал с носа очки, складывая их и заправляя одну из дужек в кармашек пиджака. Делая уверенный шаг, он толкнул от себя дверь, заходя внутрь помещения. Изнутри оно выглядело богато, пестрило изобилием позолоты, мрамора и различными настенными росписями с картинами на них. К Феликсу тут же подлетел сотрудник и, услужливо кланяясь, начал расспрос: — Добрый вечер, сэр! Вам что-то подсказать? — Да, где тут можно сыграть, скажем, в Кено или, может, Бинго? — Феликс немного склонил голову, ожидая ответ. — В эти и другие подобные игры вы можете сыграть в первом зале, во втором, — сотрудник указал рукой на дверь, — покерные столы, третий зал открывается для тех, кто заранее оформлял бронь. Вы бронировали? — Нет, но может в другой раз. — Чудесно, пройдёмте за мной, — он, поклонившись, слегка улыбнулся, быстрым шагом перемещаясь в конец помещения. В зале находилось не очень много народа, от чего не было шума, как это обычно бывает в таких заведениях. На потолке висела громоздкая пышная люстра, преломляя свой свет, играючи разбрасывая зайчиков по помещению. — Подскажите своё имя, пожалуйста, — учтиво попросил парень, невинно глядя на мужчину. — Феликс. Феликс Мальро — Спасибо, мистер Мальро. Во что изволите играть? — Для начала в Кено, — Феликс огляделся, — давно не играл. — Да, конечно, пройдёмте, — парень махнул за собой рукой, облачённой в белую перчатку, ведя в нужное место гостя казино. В самом углу стоял стол, а также шар с восемьюдесятью шариками с циферками на них. — Объясню правила игры, — начал сотрудник, как только Феликс сел за стол. — Вы должны загадать от одной до двадцати цифр, написанных на данном бланке, — парень протянул карточку мужчине, купленную им несколько минут назад, — обведите их, не более двадцати, после я заведу кено-машину, в которой всего восемьдесят шариков, и она выплюнет двадцать штук. Если хоть одно число совпало, то Вы выиграли. Всё понятно? — Да, ставлю двадцать долларов. — Замечательно, Вы выиграете двадцать долларов, если угадайте одно число, всего одно. Далее у Вас будет ещё одна партия, и если отгадаете число — получите ещё двадцать долларов, и так далее. — Я понял, давай уже начнём, — раздражённо заявил Феликс, опустив взгляд ледяных глаз на карту с цифрами. — Готово, — процедил он, дабы сотрудник включал аппарат удачи или наоборот. Его уверенность в сегодняшнем дне возросла, а раздражённость и волнение многократно снизились, стоило ему выиграть всего каких-то сто долларов. Феликс поднялся с насиженного места и, одобрительно улыбнувшись парню, подошёл ещё к нескольким столам и аппаратам. — Это «Бинго», — сходу начал разъяснять сотрудник, однако был прерван холодным, но спокойным взглядом Мальро. — Вместо пустых пояснений, в которых я не нуждаюсь, ты, если хочешь быть действительно полезным, лучше скажи мне, кто здесь, — он обвёл взглядом зал, — самый азартный и рисковый. — В этом зале? Или в целом? — аккуратно, чтобы не нарваться на новую порцию недовольства, спросил юноша, приоткрыв рот. — Если в целом, то та, что любит срывать большой куш, это без сомнений Фиона Гуд, она часто приходит сюда и на моей памяти ещё ни разу не уходила без выигрыша и победы над своими соперниками, — светловолосый предполагал услышать именно то, что услышал, и многозначительно улыбнулся. — Она здесь? — Кажется да, ей что-то передать от вас? — Да, скажи, что я желаю сыграть с ней в, скажем, Техасский Покер, один на один, с глазу на глаз. Сейчас, — парень кивнул, позже скрываясь на выходе из зала. В помещение, чуть покачивая бёдрами, зашла Фиона, озираясь по сторонам, она точно знала, что, а точнее кого, хочет видеть. Наконец взгляд её карих шоколадных глаз упал на высокого мужчину, стоящего по центру зала, гордо сложившего руки на груди. Его подбородок был задран, а глаза устремились на женщину с ярким, неподдельным интересом и одновременно пренебрежением. — Здравствуй, Феликс, — начала было Фиона, однако вскоре была прервана. — Согласись, мы давненько не виделись, — мужчина скосил взгляд на работника, отгоняя его чуть дальше, дабы разговор с Гуд был для него приватен. — Да, не ожидала увидеть, что-то наподобие тебя в таком элитном месте, — женщина встала напротив, подсознательно копируя позу давнего приятеля, — и, насколько я помню, мы расстались на приятной ноте, договорившись не встречаться более, я не права? — сказала она, слегка хмыкнув в конце. — Да, но пришло моё время отыграться, Фиона. Ты обыграла меня тогда, двенадцать лет назад, забрав немалую сумму денег, но теперь ты ощутишь тот же позор на себе, — он гордо усмехнулся. — Тебе меня не победить, малышка Гуд. — Не смей так называть меня, мальчишка, — Фиона вспыхнула сразу, как и предполагал Феликс, отчего он лишь улыбнулся, потерев подбородок. Кажется, эта женщина лишь больше интригует его. — Спокойно, пройдём лучше в зал для покера, — Феликс надменно глянул на работника, подзывая его к себе щелчком пальцев. Работник подошёл и, чуть поклонившись, пригласил молодых людей идти за собой. Всю недолгую дорогу до дверей в зал со столами для покера, партнёры молчали. Кажется, нечего было говорить, будто время остановилось, а помещение, пусть и большое, давило на виски, отдавая боль по всей голове. Наконец открыв двери, Фиона и Феликс зашли в большой шумный зал, оглядывая посетителей оценивающим взглядом, как раз подбирая себе стол для покера у стены — уединенный и тихий, он стоял в тишине и покое, маня своим сиротством во всём гомоне зала. Оставшись тет-а-тет за столом, Феликс прожигал в глазах женщины дыры, выпытывая всю подноготную, так тщательно скрываемую обладательницей. — Как там твоя малышка? Растёт без матери в окружении нянек и твоих недоведьм? Как печально, — голос спокойный, а в руках уже перебираются карты. Фиона слегка опешила, но в лице не изменилась, единственное, что выдавало её недовольство и раздражительность, — это человеческие глаза, которые были не в силах скрыть что-либо. — Как ты её назвала? Сколько ей? Уже двенадцать? Ужас, как быстро летит время, а ведь мы не молодеем… С каждым вопросом Феликс выводил женщину из зоны комфорта, заставляя, кажется, впервые за долгое время скрывать собственную злость. Пока он в доставлении неприятностей и ярости переплёвывал даже её Делию. — Откуда знаешь? — откликнулась Фиона, рассматривая фишки, наигранно спокойно и безэмоционально та, развалившись на диване, выказывала своё преимущество и пренебрежение ко всему, что её окружало. — В нашу последнюю встречу ты была беременна, я заметил. А насчёт доченьки — пальцем в небо, но ты подтвердила мою догадку, не так ли? — он расплылся в хитрой улыбке, резко впиваясь взглядом в глаза напротив. — Корделия, я назвала её Корделия, — щёки немного заалели, вызывая полуулыбку у мужчины. — Красивое имя, начнём игру. Пожалуй, правила не нужно объяснять? — его взгляд был словно у дикого хищника, поймавшего жертву. — Не нужно, — на стол кидаются несколько фишек, — ходи. За время, пока Феликс крутил в руках свои фишки, женщина успела достать сигарету и поджечь её кончик, сделать первую затяжку, выпуская облачко дыма после нескольких секунд. — Смотри, чтобы не повязали, — усмехнулся Феликс всё-таки выкладывая фишки на стол. — Милый, если повяжут меня, прикроют и это казино, — она обвела помещение взглядом, — а у меня есть на эту забегаловку пару пунктиков для полиции, — лицо Фионы приобрело надменную улыбку, а её лёгкие снова наполнились дымом. — Как интересно, — взгляд Феликса, интересующийся, но непроницаемый, казался женщине чересчур подставным, будто это была увесистая маска, но никак не отражение души. Раздав по карте, мужчина снова положил несколько фишек, так же поступила и Фиона. Ставки сделаны, раздаются ещё одни карты на руки, последние и для кого-то спасительные, а для кого-то пагубные. Феликс бросил взгляд на женщину, выкладывая на стол пять карт из колоды, которые являются решающими в этой игре. Как только карты появились на столе, лицо Гуд преобразилось: неуверенность и злость читались в глазах, а между бровями залегла глубокая морщина. Женщина даже перестала курить, на что Феликс усмехнулся самому себе в мыслях: «Кажется, я её переоценил, Фиона, как и все другие женщины, не умеет скрывать свои эмоции и признавать очевидный проигрыш. Особенно проигрыш какому-то мальчишке, на которого она смотрела ещё до недавнего времени сверху вниз». — Каре, — зашипел, словно змея Феликс, когда выложил на стол свои карты. — Ох, какое разочарование, на этот раз не повезло так же, как и в первый. Что это Феликс? Неудача или всё так же юношеская незрелость? — хитрая ухмылка. — Роял-Флеш, ты был близок, малыш. Теперь уже на лице Фионы играла улыбка, высмеивающая мужчину, унижая его хрупкое эго. В приступе белой ярости Феликс стукнул по стене, приблизившись к Фионе через стол, которая, к слову, даже не вздрогнула, а лишь надменно посмеивалась. Он нагнулся ближе к её мочке уха, произнося с оскалом: — Тебе не поздоровится, Фиона, — её имя он выплюнул с максимальным пренебрежением. — Береги свою малышку Делию. Каждое его слово было наполнено ядом. — Послушай, мальчик, если я узнаю, что ты шатаешься где-то неподалёку от моей дочери, — женщина поднималась из-за стола с каждым словом, глядя на мужчину с озлобленностью, — то не поздоровится уже тебе. The End Of Flashback***
Глаза неистово болели, будто в них был песок, а руки еле удерживали тяжёлую книгу, пытаясь не уронить её на пол. Корделия сидела за дубовым столом в мягком кресле, которое так и зазывало её ко сну. Ещё даже не наступило время ужина, но от непрерывного чтения книг глаза устали и умоляли о продолжительном отдыхе. К сожалению, ведьма не могла себе позволить терять время, ей необходимо до приезда Майкла закрыть все свои вопросы, а иначе кто знает, как он отреагирует на то, что она нарушила его очередной строгий запрет. Корделия несколько минут назад отправила Мэйбл отсюда, попросив понаблюдать за Авророй. И хоть девушка не хотела оставлять подругу, всё равно сделала так, как её попросили. Поэтому Делия сейчас сидит одна в этой гробовой тишине и пытается сосредоточиться на письме перед ней. Звук неожиданно упавшей и напугавшей Корделию книги заставил ту встрепенуться, резко подняться и подбежать к тому месту, откуда послышался звук. Забредя в очередной туннель из полок для книг, она увидела лежащий там фолиант. Первыми мыслями были: «Как он упал? Возможно это волшебная книга, и она решила прийти на помощь ведьме сама, или её кто-то столкнул?», — и, — «Сможет ли девушка поднять самостоятельно этот крупный, толстый фолиант?». Что ж, ответы на вопросы нашлись сами собой и почти сразу после того, как шок от резкого звука в гробовой тишине прошёл. Подойдя ближе к рукописи, девушка ощутила идущую от неё сильную энергию, скорее всего, её писали такие же волшебные существа, как и она, поэтому и книга была необычная. О присутствии кого-то ещё в библиотеке не было и речи. Ведьма бы сразу ощутила. А вопрос, сможет ли она поднять книгу, учитывая то, что вместо обычной бумаги там был пергамент, отпал сам собой. Делия просто воспользовалась силой, перетащив фолиант к своему столу. Фолиант был выполнен из деревянных дощечек, обтянутых тиснёной кожей, и инкрустирован драгоценными камнями сиренево-фиолетового сапфира, оттенок которого считается одним из самых дорогих разновидностей камня, а также аметистом. Корешок при этом был обработанный отдельными видами золота и серебра. Стоило Верховной лишь коснутся переплёта, как камни на нём замерцали, а книжный блок раскрылся, и листы пергамента быстро начали меняться, открывая книгу примерно возле конца. На секунду девушке даже показалось, что рука, которой она прикасалась к переплёту, закололась. На странице книги, что открылась истинно по волшебству, красовались четыре карты. Вначале блондинка остерегалась, стоит ли ей прикасаться к ним, но любопытство побороло весь здравый смысл, и она разглядела первую карту. На первой карте, которую она взяла в руки, был изображён бубновый туз. Самая бесстрашная и лидирующая карта в колоде. Главенствующая. На следующей карте — пиковый валет. Слабая карта, если разглядывать со стороны старшинства, но в то же время необходимая, если дамы и короля нет на руках, он может спасти всю игру, чисто благодаря своему присутствию и недооценённости. Далее крестовый король — созидающая карта, если верить, что её прототипом является Александр Македонский, создатель одной из крупнейших империй Древнего мира. Карта, что подкладывает под себя всю систему, если не будет «подведена под монастырь»* тузом. И последняя — это червовая дама — с покон веков она считалась аллегорическим изображением свободы мысли, мировоззрения, мудрости. Так как все карты здесь являлись явно выходцами из англо-американской колоды, дама была представлена в образе Елизаветы Йоркской, что являлась ключевой фигурой в великой гражданской войне Белой и Алой розы. То, что действительно удивило Корделию, это исходящая от карт сильная энергия, будто если её держать в руках достаточно долго, то она может прожечь их насквозь. Но ведьма знала, что этого точно не произойдёт просто… Это было очень сокрушающе. Ясен Мерлин они здесь не просто так, но насколько они нужны были Корделии — непонятно. Так или иначе она всё равно запрятала их в декольте, оставляя на всякий случай. На первой же странице, к которой метнулись её глаза, величался прекрасный рисунок четырёх безликих всадников на тёмных лошадях. Вся их фигура была скрыта под алыми и угольными плащами, развевающимися по буйному ветру, что можно было определить по буре, изображённой на картине: сломанные ветви деревьев, их согнувшиеся столбы, ливень создающий лужицы и затянутое небо. Подводя итоги, на этом изображении были представлены хаос и катаклизмы, что породили собой апокалипсис, а центральные вершники это… Всадники Апокалипсиса. Стоило Корделии лишь вернуть к ним взгляд, её тут же будто бы примагнитило ко второму из них. Это гипнотизировало. Она глядела, не отрывая взгляд, а её сознание медленно мутнело, наполняясь событиями десятилетней давности… — Нет-нет, не сегодня. Достаточно этого с меня. К чёрту эту книгу, нужно обдумать всё ещё раз, уже без её незаменимого вмешательства, — ведьма оставила фолиант на столе, не беспокоясь, что Майкл по возвращении запалит это. Ему придётся объясниться. Книга выпала ей не просто так, она явно что-то символизировала, и Майкл точно должен знать, что именно. Апокалипсис — его фишка. Но, в общем-то, объясняться придётся не только Лэнгдону. Они много чего недоговорили друг другу, так что пора бы уже расставить все точки над «i».