Когда погаснет последнее солнце

      В темноте помещения не удавалось увидеть ничего, кроме небольших и очень отдалённых мерцаний, излучаемых, кажется, маленькими свечками. Корделия испуганно начала озираться, стараясь разглядеть хоть что-то во мгле, однако сделать это так и не удалось. Тишину разбавляла лишь музыка, льющаяся из граммофона, но и она не успокаивала клокочущее в груди сердце. В равномерной мелодии послышался резкий взвизг винила, как только игла соскочила с пластины, царапая её бугристую поверхность. Верховная вздрогнула, ведь сама по себе иголка не слетела бы, а значит её кто-то стащил, причём намеренно.       — Кто здесь? — крикнула девушка в пустоту, стараясь изо всех сил подавлять внутри себя волнение, сделав несколько уверенных и быстрых шагов вперёд.       Сейчас она напоминала слепого котёнка, который тычется носиком в поиске поддержки и помощи. Её карие глаза метались в пространстве, пытаясь зацепиться хоть за что-то. Корделия выставила вперёд руки, проверяя воздух на наличие каких-нибудь объектов, но ничего не нашарив, сделала ещё пару шагов. Слыша музыку, можно было бы ориентироваться по мере приближения к источнику или наоборот — удалению от него, но сейчас здесь всё бессмысленно, закрой глаза и ничего не изменится. Пол слишком неровный для того, чтобы бежать, а именно это сейчас и хотелось сделать. Под ногами чувствовались камни, холодные и большие, они лежали здесь и мешали пройти. Корделия всё так же проверяла воздух руками, как услышала позади шаг: слишком тяжёлый, будто обладатель шёл в чугунных башмаках, лениво передвигая ноги. Девушка тихо, затаив дыхание, подобрала увесистый камень и, как только почувствовала дыхание близ уха, замахнулась. Однако не успев даже понять, куда ей точно бить, рука была перехвачена, а она сама прижата спиной к человеку, который держал её поперёк талии, не позволяя уйти.       — Отпусти, — попытки даже такого малейшего сопротивления, как крик увенчались лишь тем, что мужчина зажал Корделии рот рукой. Дёргание, попытки вырвать руку и тихое, все ещё не потерявшее надежду выбраться мычание вовсе были оставлены должного внимания и какого-то волнения, что добыча может ускользнуть, со стороны противника.       — Ну же, не начинай стонать, возбуждает, — полушёпотом ответил мужчина, его голос нельзя было перепутать ни с каким-либо другим — Майкл.       Голос обволакивал уши, стремительно забирая силы и желание сопротивляться. Будто погружал в дурман. Майкл щёлкнул пальцами, и помещение слабо осветилось свечами. Библиотека. Они всё это время были в библиотеке.       — Где граммофон? — тихо спросила Корделия, как только мужчина наконец отпустил руку с её рта, но всё ещё продолжал держать её в нескольких миллиметрах от губ, если та вновь решится кричать.       — Какой граммофон? О чём ты? — полуулыбка-полуусмешка показалась на лице Лэнгдона всего на пару секунд, а потом его вновь озарило спокойствие хищника.       — Но ведь он здесь был, просто игла соскочила, не доиграв произведение, — начала паниковать девушка, оглядываясь насколько возможно.       — Ты верно путаешь, — свободная от того, чтобы удерживать девушку подле себя, рука Майкла опустилась на женское бедро, задирая лёгкое платье когтистыми пальцами.       — Нет, не надо, стой, — в голосе слышались нотки страха, что так забавляли мужчину.       Ахнув, Корделия почувствовала боль у колена от проникающего внутрь острого когтя, который поднимался выше, распарывая нежную кожу, доходя до самых костей, еле касаясь проходя по ним и окропляя пол ведьминской кровью.       Теряя сознание от быстрой потери крови, девушка издала свой последний вздох, обмякнув в руках мужчины, не в силах даже прежде посмотреть на ногу.       Перед тем, как голова закружилась, а в глазах помутнело, Делия заметила мелькнувший лёгкий блик ножа. А разве это был не коготь зверя?       В холодном поту и быстром сорванном дыхании, граничащим с поступающими слезами необъяснимого волнения, Корделия резко открыла глаза, сжав тонкими пальцами подушку, ища в ней поддержку.       «Сон. Это всего лишь сон.»       Мысли роились в голове, забирая с собой даже малейшие капельки сонливости, поэтому всё, что оставалось делать — это раздумывать над собственным сном. Большую часть того, что в нём происходило, ведьму не особо беспокоило, она знала, что первая часть сновидения была практически не связанным между собой бредом: пол из камня, затем образовавшийся холодный деревянный настил, необъяснимая тревога и страх, взявшиеся из ниоткуда, и странный акцент на граммофоне. Единственное, что заставило девушку подумать, что этот сон может быть вещим, а не просто выплеском эмоций — смерть. Её смерть вследствие действий Майкла. Она знала, что это может случиться. И вероятнее всего, её конец будет именно таким. Только…       Корделия приподнялась с постели, положив голову на колени и смотря куда-то вдаль комнаты. Уснуть больше не удалось, да может это и к лучшему.       Потянувшись и размяв шею со спиной, через несколько часов сидячего положения, девушка встала, не торопясь надевая обычное будничное чёрное платье с золотисто-серебристыми вышивками на подоле и манжетах. Оно мягко струилось по фигуре, очерчивая все изгибы и выделяя лучшие качества тела. Креп, из которого и было сшито платье, приятен на ощупь, но достаточно тяжёл, что придавало надёжность и создавало некий уют по ощущениям его хозяйки. Гуд посмотрелась в зеркало и, расчесав волосы, мягко вившиеся на кончиках, уложила их по плечам, что лишь придало изящности её грациозному образу. Оглядев комнату напоследок, Корделия вышла из покоев, почти сразу столкнувшись с Мелоди, которая неслась со всех ног по тёмному коридору аванпоста.       — О, мисс Корделия, извините, не думала, что вы выйдете, — начала извиняться служанка, всё порываясь скорее уйти.       — Ничего страшного, не беспокойся, — на лице Верховной появилась её фирменная успокаивающая улыбка. — Куда ты так спешишь? Что случилось?       — Ох, мисс Мэри дала поручение убрать все комнаты этого этажа до вечера, да так, чтобы пылинки не было, — раздосадовано ответила Мелоди.       — Но к чему всё это? В большинстве комнат никого нет, да и туда никто не заходит, насколько я помню, они заперты, — желание узнать правду заставляло ведьму рассуждать вслух, порой задавая вопросы, на которые не полагалось ответа.       — Извините, я не могу вам сказать, — произнесла Мелоди, но тут же поторопилась добавить, — я сама толком не поняла, мисс Мэри просто дала поручение. Извините, мне пора бежать, — прервала девушка разговор, чуть присев в поклоне, и замельтешила по коридору дальше.       В голове Верховной кружили разные мысли на этот счёт, ведь если попросили убрать комнаты, значит кто-то приедет, но, скорее всего, именно с Майклом, а если убрать нужно обязательно сегодня, значит и Лэнгдон прибудет в аванпост этим вечером. Размышления заставили Корделию разволноваться, ведь она ожидала его гораздо позже, и ей ничего не оставалось, кроме как пойти к Мэри и попытаться всё узнать, а иначе это может стоить ей жизни. По крайней мере, если сон был трактован верно, но даже если нет, он слишком сильно походил на правду, а значит сегодня, да и в последующее время, нельзя упускать из виду ничего, ничего, связанного с Майклом.       Решив таки спуститься в кухню, Гуд уверенно зашагала по аванпосту быстрыми шагами, отчего её платье развивалось, а волосы, переливаясь в своей пшеничной густоте, спали с плеч. Быстро преодолев двери кухни, да ещё и умудрившись переполошить всех находившихся там людей, девушка почти подлетела к Мэри, чуть не сбив старушку с ног. Та, изрядно испугавшись, потянула очки на нос и перевела взгляд на взволнованное лицо напротив.       — Мисс Корделия? Не ожидала увидеть вас здесь, — приходя в норму, поприветствовала Мэри гостью кухни. — Чем я могу помочь?       — Мисс Мэри, можно, — Гуд оглядела людей, которые тут же отвернулись к своим рабочим местам, делая вид, якобы продолжали работать, — поговорить наедине с вами?       — Конечно, пойдёмте в коридор, там сейчас, как и всегда, никого не бывает, — лёгкая улыбка украсила старческое лицо, разукрашивая его стайками морщин подле глаз и щёчек.       Выйдя в небольшое помещение около кухни, Корделия рассмотрела всё поблизости и, сделав несколько плавных движений тонкими пальцами, зажигая все свечи, что находились там в этот момент. Мэри лишь тихо проследила за движениями Верховной, что наводило на мысль о том, что знает женщина гораздо больше, чем хочет показать. Всё же нарушив тишину, Делия начала диалог, который успела прокрутить у себя в голове раз двадцать, пока добиралась до кухни:       — Мелоди сказала, что вы ей дали поручение прибраться во всех спальных комнатах аванпоста, — взгляд девушки стал серьёзным и устремился в голубые глаза старушки.       — Да, всё верно, — подтвердила Мэри, отводя взгляд.       — Но с какой целью? Там никого не бывает, по крайней мере, не было с тех пор, как я тут живу, — чуть щуря глаза, Корделия подтолкнула служанку к диалогу, — что же должно произойти?       — Ох, мисс Корделия, вообще-то мистер Лэнгдон запретил мне говорить что-либо об этом, но я, пожалуй, расскажу вам, хоть мне и не следует, — голос чуть дрогнул, но остался серьёзным, как и обычно.       — Мэри, я никому не расскажу, — лёгкая улыбка, приободряющая собеседницу, — мне важно знать абсолютно всё, что связано с Май… Мистером Лэнгдоном, — быстро поправилась девушка, не особо задумываясь о том, что могла предположить экономка об их с Майклом отношениях, после её слов.       — Я понимаю, только, — женщина прижала указательный палец к губам, — никому ни слова, настоятельно прошу вас, госпожа, - кивнув, ведьма уже изнывала от любопытства и… тревоги?       — Мистер Лэнгдон сообщил, что приедет сегодня вечером, к ужину, с двумя гостями, для которых нужно привести в порядок комнаты. Но вот незадача: он не сказал какие именно, из-за чего серым приходится мыть все свободные, — от этой информации Корделия аж затаила дыхание, вслушиваясь в каждое слово пожилой женщины.       — Знали бы вы, Мэри, как я благодарна Вам, — улыбнулась Верховная, расплываясь в улыбке и, выходя из помещения, потушила свечи щелчком пальцев, оставляя от них лишь сизую дымку, которая выветрится через каких-то пару минут.       — Не стоит благодарности. А сейчас, извините, мисс, мне нужно работать, — сказала Мэри, напоследок почтительно склонив голову ведьме.       Немного постояв у закрывающейся двери на кухню, Гуд прокручивала в голове всю полученную информацию, от которой становилось ненамного легче, но теперь она хотя бы знает, чего ожидать.

***

      К сожалению, завершение дня наступило слишком быстро, неся с собой непонятный, пробирающий до костей страх и тревогу, накрывающую Корделию с головой. Она чувствовала, кажется, отдающее в ушах биение сердца, которое с каждым ударом становилось лишь сильнее. В комнате было тусклое освещение и лёгкая комфортная прохлада, но ведьма всё же решила выбраться из своего тёплого пледа, выйти в коридор, спуститься по лестнице и прийти в гостиную, чтобы посидеть там, глядя на пламя камина, подумывая обо всём, что произошло с отъезда Майкла. Скажем, собрать в кучу и разложить по полочкам все несвязные, на первый взгляд, моменты. Дверь чуть скрипнула, пропуская девушку в тёмный пустой коридор, а затем закрылась с таким же протяжным скрипом, похожим на звериный вой вдалеке или чей-то надрывной плач. Быстрыми шагами она преодолела этаж, украдкой спускаясь по лестнице. Где-то вдалеке послышался голос Мэри, который, кажется, был наполнен теплотой и жизнерадостностью.       Проходя в гостиную, на повороте с коридора она тут же встретилась глазами с только что приехавшим Майклом, отчего сделала инстинктивный шаг назад подальше от его тела. В эту же секунду её плечи вновь расслабились, а на губах заиграла такая привычная завораживающая улыбка, что скрывала всё смятение и лёгкое волнение своей хозяйки. Необъяснимо, почему по всему телу прошли мурашки, а под лопаткой на спине слегка запекло кожу, на что Корделия не особо обратила внимания, пытаясь бороться с зудящим в сердце страхом. Позади Майкла стояло ещё двое мужчин, один из которых смотрел на Гуд надменно, а второй до откровения любопытствующе. Мэри оглянулась, мягко улыбаясь Делии, однако в её глазах также виднелась толика тревоги.       — Мисс Корделия, не думал, что вы так рано спуститесь, вообще-то мы готовили сюрприз и хотели позвать жителей аванпоста чуть позже, сразу знакомя с нашими почтенными гостями. Но раз уж вы здесь, я представлю вас друг другу раньше, чем планировалось. И к слову, — Майкл сделал небольшую паузу чуть ближе нагнувшись к собеседнице, — я рад видеть вас после этой невыносимо долгой разлуки в более хорошем здравии, ежели покидал, — ухмылка озарила лицо Антихриста, и он, чуть сощурив глаза, приподнял голову, оглядывая присутствующих, делая шаг в их сторону. — Прошу любить и жаловать — Сомбра Делла Ровере и Феликс Мальро, они были руководящими первого и пятого аванпостов. Надеюсь, что вы найдёте общий язык, — на этой реплике он кинул взгляд на новоприбывших гостей, — а это мисс Корделия Гуд, Верховная ведьм и, ради нашего светлого будущего, не будьте грубы, — Лэнгдон уже был готов отрезать свой язык после того, как чуть не назвал при представлении Корделию «своей мисс верховной».       Стоит ли говорить, что он сразу заметил в девушке что-то не то, что-то пугливое и странное в её натуре. Казалось, в этом взгляде присутствуют извинения, будто она напакостила и непременно не желает быть наказанной. С другой стороны, она сильная ведьма и показывает окружающим только то, что сама решит.       «Так это твоя игра, или ты вновь что-то натворила и не смогла скрыть эмоции, Делия?»       Майкла бесило в ней то, что ему не удаётся предсказать её намерения и поступки, читая, словно открытую книгу так же сильно, как и интересовало, интриговало, пробирало любопытством.       — Здравствствуй, Корделия, ты понятия не имеешь, насколько я был осчастливлен тем, что мы всё же сможем встретиться и пообщаться вживую, — проговорил Сомбра, стоило девушке только подойти ближе. Бурлящие эмоции и тёплые объятия с рукопожатием после пяти минут знакомства так были присущи итальянцам. Даже при таком аристократическом воспитании единственное, что мог сделать со своей врождённой слишком яркой натурой Сомбра — говорить медленно, отчётливо и тихо. Но так, чтобы все присутствующие его прекрасно слышали, если это того потребуется.       — Взаимно. Для меня честь наконец «по-настоящему» поболтать с тобой, — Верховная искренне улыбнулась, слегка присаживаясь в реверансе.       — Это точно гораздо лучше, чем какая-то переписка раз в год, — усмехнулся мужчина, чуть отходя в сторону, дабы пропустить вперёд Феликса.       Мужчина был гораздо выше не только Корделии, но и всех присутствующих здесь людей, поэтому ей пришлось приподнять голову сильнее, чем обычно, сделав максимально дружелюбное выражение лица, ожидая речи. Встреча и краткий диалог с Делла Ровере многократно превысил её настроение и расположенность к общению, но, услышав следующие слова, улыбка моментально спала с губ девушки.       — Как ты подросла с нашей последний встречи, малышка Делия, — его тон вызвал озноб в самом худшем своём проявлении, а рука мужчины потянулась к её щеке. Та отшатнулась, сводя брови к переносице и буравя взглядом Феликса, пытаясь понять, откуда он её знает. Майкл в это время оставался безучастным, лишь молчаливо глядя на разворачивающиеся события. Быстрый обеспокоенный взгляд светлых глаз Корделии, обращённый к нему, цвета, что напоминал только-только созревшую красочною тыкву, внутри которой неспокойным пламенем полыхал огонь, заставил его понять, что не все в этой комнате и так без его представлений являются старыми знакомыми. Безусловно, то, как Феликс называл Верховную, напрягло его уже не впервые, но он почему-то думал, что это «прозвище» было согласовано обоими. Сейчас, судя по её реакции, это догадка отпадала, и она, кажется, вовсе его впервые видела.       — Не называйте меня так, пожалуйста, — слегка осевшим голосом произнесла девушка. — Извините, но я всё никак не могу вспомнить, где мы могли видеться.       — Ты не можешь вспомнить, потому что видел тебя лишь я, но никак не ты меня. Помню тот чудный ясный день, когда мать решила сдать тебя в академию для ведьм. Мне тогда как раз нужно было решить с ней некоторые вопросы, но какая жалость — я не успел. Она уехала раньше, и кажется, этим поступком тогда был огорчен не только я, — слишком театрально протянул Мальро, огорчённо выдыхая воздух.       — Ах вот оно что. Фиона. Я понимаю, её поступки бывали несколько экстравагантны, эгоистичны и даже жестоки. Забыть и простить некоторые из них очень тяжело, но я всё же надеюсь, мы с вами не в обиде. Мне правда очень жаль за всё то, что она могла вам причинить, — Майкл никогда не видел её такой… Раскаявшейся? Теперь о том, кто такая Фиона и какую роль она играла в жизни Делии, стало немного понятнее, но никак не интереснее её реакции на всё то, что сейчас происходило. Феликс был тем самым исключительным человеком, который даже при кратком диалоге мог высосать из собеседника все соки и положительные эмоции. Поэтому опущенным глазам в пол и отсутствием прежней улыбки на лице Корделии не стоило удивляться, но даже это познание не могло отменить его беспокойства.       — Ну что ты? Разве я могу судить детей по поступках их родителей? — ухмылка не исчезала с его лица, пока он не отошёл к креслу возле камина, садясь на него и закидывая ногу на ногу.       — Самое время пригласить всех жителей в гостиную, а после наши слуги покажут вам ваши покои, — голос Майкла оставался спокойным, а взгляд так и был прикован к замешкавшемуся и несколько смущённому личику Делии. Всё это время, пока вёлся этот довольно странный диалог, Сомбра и Лэнгдон стояли в стороне как истуканы, не зная, стоит ли вмешиваться. Некой неловкости также добавили воспоминания о далёком прошлом девушки и то, что она явно не хотела больше ни вспоминать, ни слышать об этом.       Сомбра подскочил к немного огорчённой Гуд и взял её под руку, уводя к отдалённому диванчику, увлекая в разговор. Активно жестикулируя свободной рукой, он рассказывал о какой-то первой приходящей в голову книге известного в узких кругах писателя-колдуна, произведения которого, как темноволосому известно, любила его подруга. Незаметно для самой себя Корделия отложила в дальний ящик раздумья о недавнем неловком разговоре, всецело поддерживая и углубляясь в разглагольствования Ровере.       Майкл сложил руки на груди и, опираясь спиной об стену, наблюдал. Странно, но в его сердце поселилось нечто, напоминающее ревность и даже гнев, однако он сдерживал себя в холодном разуме, просто глядя на "лебёдков". Лэнгдон усмехнулся собственной мысли о сравнении Сомбры и Корделии с лебедями. «Символами любви и нежности» Но, пожалуй, это как нельзя лучше описывает его эмоцию, жажду отогнать от Верховной всех мужчин и женщин, так чрезмерно желающих проводить с ней много времени наедине, но это лишь очередная бредовая мечта, такая далёкая, но всё ещё мерцающая, таящая некоторую надежду.       Но что бы Майклу не говорили его тёмные грязные червячки в сердце, он никогда не поставит чувства, особенно такие низкие, как глупая ревность, собственничество и эгоизм, превыше холодного разума. «Во всяком случае, я надеюсь на это». Показывать нужду в чём-то или ком-то — неподобающее поведение для отпрыска самого Сатаны.       Из мыслей вывела мисс Мэри, подошедшая сзади к хозяину и мягко окликнувшая его. Мужчина чуть вздрогнул, медленно обернувшись на экономку.       — Мистер Лэнгдон, не хотела прерывать ваши раздумья, но мне нужно кое-что сказать, — сердце старушки на миг замирало, когда Майкл прожигал её взглядом, — всё готово, и мне можно уже созвать всех жителей?       — Зовите, Мэри, зовите, — откликнулся блондин, снова обращая свой взор на Гуд и Сомбру.       Мужчине хотелось увидеть в девушке каждую деталь, разобрать на крупицы, изучить природу её души и тела, а после собрать, оглядывая и касаясь каждого сантиметра горячей кожи, что скрывается под чёрной тканью. Как Майкл и догадывался, его практически непрерывный взгляд был замечен Корделией, а сама она, перестав улыбаться, встала с кресла, оставляя Сомбру одного. Он поднялся следом, мягко пожимая ей руку, а затем, что-то прошептав, отпустил.       Со стороны лестницы послышался топот и отдалённые голоса, из которых пуще остальных выделялся детский. Сомбра чуть подался вперёд корпусом тела и, встав, сделал шаг навстречу. Из-за поворота первой показались девушки с, кажется, бухим в хлам парнем, а сразу же за ними шла миловидная брюнетка с волосами, перекинутыми через плечо, в руке которой находилась маленькая ладошка блондинистой девочки. Малышка постоянно крутила головой, пытаясь понять, для чего их пригласили сюда, но, находясь позади высоких взрослых, сделать это было очень сложно, почти невозможно. Откуда-то издалека послышался спокойный, но громкий голос Антихриста:       — Доброго здравия всем, кто решил почтить нас своим присутствием. Я собрал вас всех с целью познакомить с вашими новыми, надеюсь, друзьями. Сомбра Делла Ровере, — ладонью он указал на приветливо улыбающегося мужчину, — и Феликс Мальро, — ладонь переместилась на другого гостя, который лениво махнул рукой с кресла, — а это, — он уже обращался к новым постояльцам, — Моника, Ноа и тебе, Сомбра, уже давно знакомые Мэйбл и Аврора.       Девочка, только заслышав имя первого гостя, тут же ринулась вперёд, прорываясь через взрослых, выкрикивая его имя и вытягивая вперёд маленькие ручки. На её личике светились улыбка, а на глазах стояли слёзы. Чуть добравшись до Сомбры, он подхватил её на руки, прижимая к себе. Пока Моника и Ноа расходились по гостиной, он нашёптывал малышке какие-то фразы, которые заставили её вытереть маленькие слезинки и повернуть голову. Девчушка смотрела на Лэнгдона, желая побежать и к нему, но аккуратным жестом и тёплым взглядом он «сообщил» ей, что они обязательно пообщаются, как только та пожелает, а сейчас пусть проведёт время со старым другом.       — Через некоторое время наши "серые" отведут Вас по комнатам, а пока пообщайтесь, не думаю, что хоть у одного из вас есть дела поважнее, — заявил Майкл и, подходя к Верховной, присел рядом с ней.       Корделия искоса глянула на него и, тихо хмыкнув, отсела немного подальше в надежде, что её действие останется незамеченным.       Сомбра, отпустив девочку от себя, мягко обнял Мэйбл.       — Я скучал по вам, как вы тут? — его мягкий голос наполнял душу теплом, а улыбка лезла на лицо.       — Ай, чего так спина колится, — пожаловался Феликс, впервые сказав что-то в присутствие жителей. Моника только хмыкнула на эту реплику, подходя к недалеко лежащему Ноа, отнимая у него очередной бокал, завязывая с ним лёгкий диалог, содержание которого было пустым трёпом. А разве можно разговаривать с пьяным человеком о чём-то серьёзном или интересном?       Корделия обвела всех взглядом, кажется, оценивая обстановку, подмечая лёгкие движения и слыша тихие обрывки фраз. Обычно, когда она ни на чём не заостряла своего внимания, будь то какие-то действия или важные решения, над которыми нужно не отвлекаясь раздумывать, то абстрагировалась от внешнего мира, впадая либо в свои далёкие мысли, либо в полное спокойствие и умиротворённость. Сейчас девушка как раз таки была ближе к первому.       Через некоторое время пришли служанки, робко поклонились гостям и, взяв их вещи, повели за собой вглубь тёмных коридоров, лестниц и закуточков, где без свечи, падений и ругательств не пройдёшь. Корделия осталась одна в этой гостиной перед камином, где могла подумать обо всём, что так настораживало и просто лезло в голову. Мысли сменялись одна за другой, и лишь спустя неопределённое количество времени она наконец заметила, что сидит совершенно одна. Оглядев помещение, Гуд поднялась, размяв шею длинными тонкими пальцами и не торопясь пошла к лестнице. Лишь где-то в углу стоял Майкл, наблюдая за всем происходящим, оставаясь незамеченным, что ему всегда хорошо удавалось. В любом случае, сейчас ему здесь делать нечего, и он тоже побрёл к себе, по пути думая о том, что будет делать дальше.

***

      Корделия прошмыгнула в свою комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Зажигая свечи по периметру комнаты, она присела за стол, думая о приезжих: Сомбра, несомненно порадовавший её и осветивший одним своим присутствием всё вокруг, Майкл, что навевает некую тревогу, в частности из-за сегодняшнего сна, и Феликс. Сам он не вызывал никаких положительных эмоций относительно себя, а одно лишь звучание его имени почему-то заставляло холодок пробежать по спине.       «Кстати о спине»       Корделия нахмурилась, подошла к зеркалу в углу комнаты и начала расстегивать замок сзади на платье. Сердце было не на месте, казалось, что вот-вот может выпрыгнуть от переживаний. Спустив верх платья по рукам, оставляя рукава ниже зоны своих локтей, она забрала волосы на перед, смотря на отражение в зеркале. Сердце пропустило удар, как только она заметила красиво выведенную латинскую букву "D" рядом с алым сердцем, которое появилось у неё около десяти лет тому назад. В тот день Гуд не придала особого значения, во многом из-за того, что никак не могла разгадать, что это могло означать, поэтому лучшим решением на тот момент было оставить всё как есть. Но теперь, кажется, паззл начинал собираться. Пока мысль не ушла из головы, девушка тут же подлетела к ящику под столом, выуживая оттуда карты, которые она стащила из фолианта в библиотеке. Четыре карты, четыре масти, четыре старшинства. Червонная Дама — одна из этих карт.       «Феликс что-то говорил про то, что у него тоже чесалась спина.»       Девушка обернулась, придумывая, как бы незаметно пробраться в библиотеку, в надежде, что все ответы будут в этом самом фолианте. Изначально она хотела не дать кучке иероглифов и лишней информации изнасиловать свой мозг, напрямую спросив обо всем у Лэнгдона, но этот чёртов сон изрядно пощекотал её нервы, заставив скрыть всё то, что она узнала. До определённого момента.       Перебирая карты в руке, она натянула и застегнула обратно своё лёгкое фиолетовое платье, выполненное из нежного шифона, подойдя ближе к щели двери и прислушиваясь. Когда в конце коридора захлопнулась дверь, а в течение тридцати минут была тишина, она очень медленно повернула ручку, отворяя дверь. Та, разумеется, скрипнула, заставив подумать о том, что нужно уже что-то с ней сделать. Смастить что ли?       Убедившись, что никаких звуков после её скрипящей двери не последовало, она пробралась к лестнице. Постоянно оглядываясь, Гуд потихоньку, на носочках, побежала по уже известному ей маршруту, непременно попадая в тёмную библиотеку. Воспоминания о сне сковывали любые движения и будто бы сжимали горло, не давая глубоко вздохнуть. Облокотившись на угол при входе, Корделия прикрыла глаза, пытаясь нормально вздохнуть, заглядывая внутрь библиотеки, точно убеждаясь, что там никого нет. Верховная с лёгкостью зажгла одну из переносных свечей и пошла по длинным коридорам между стеллажами книг. Как и в тот раз, фолиант буквально поманил её к себе, притягивал своей неизученностью и таинственностью древних страниц. Девушка тут же принялась листать их, мимолетно разглядывая разные рисунки и неизвестные ей письменные знаки. Книга настолько задурманивала разум, что кроме неё перестаешь что-либо видеть и даже слышать. Именно поэтому белокурая так опрометчиво не заметила приблизившуюся к ней чёрную фигуру.       — Много чего интересного вычитала? — Гуд вздрогнула, сильнее сжав края книги, разочарованно прикрывая глаза, виня себя за такую неосторожность.       Майкл стоял позади неё, утыкаясь носом в её волосы, которые сегодня пахли лавандой и кедром. Мужские руки опустились на талию, вжимая хрупкое тело в старинный деревянный пюпитр, на котором, собственно, и прохлаждался фолиант, полностью отбирая пути к сопротивлению. Длинным пальцем Лэнгдон зацепил и откинул пшеничные волосы на плечо, теперь уже втягивая полной грудью аромат её бархатной кожи, открывая отличный вид на шею.       — Молчишь? — вопрос риторический, наполнен усмешкой и чувством собственной победы и превосходства. Проводя рукой вперёд к тем самым откинутым от шеи волосам, он искусно накручивал их на ладонь, отпуская и снова накручивая, радуясь ощущению шелковистости её локонов на своих пяльцах. Ему приносило неописуемое удовольствие наконец поиграть с вьющимися кончиками волос, властвовать над ситуацией и долго желанным телом хрупкой особы перед ним.       Корделию пробило на плохо скрываемую дрожь, когда рука мужчины переместилась чуть выше колена и, подцепив шифон, стала приподнимать платье, ведя по коже острыми ногтями. В голове зарезвились фрагменты сна, подгоняя к глотке страх, не давая сглотнуть и даже вдохнуть новую порцию воздуха. Девушка уже хотела пригрозить Лэнгдону, что если он сейчас же не отстанет от её, то будет, как в прошлый раз, и она использует силу. Вот только в этом предложении есть несостыковка. Она не может этого сделать. Делия буквально не чувствует свою силу.       «Что ты, мерзавец, сделал?»       Пальцы Лэнгдона уже находились на открытом бедре, сам он ухмылялся, опаляя ухо девушки горячим, голодным до ощущений дыханием.       Где-то вдали послышались шаги, а помещение осветилось керосиновой лампой, принадлежащей старушке Мэри.       — Доброй ночи, мистер Лэнгдон, — произнесла женщина, поправив большие очки, — я совершала ночной обход и, услышав странные звуки, решила проверить, всё ли здесь в порядке, — её глаза устремились на светлые волосы и малую часть спинки, которую можно было увидеть из-за того, что огромней в два раза своего оппонента Майкл слегка нагнулся в бок, чтобы дотянуться до бёдер в области возле колена, при этом кончиком носа прижимаясь к мышцам руки девушки. — О-о-о, мисс Корделия, кажется, вы правы, здесь действительно всё в полном порядке. Если вы не против, я оставлю вас, мне нужно завершить обход, — на лице экономки проскочила полутень улыбки, но хозяйка тут же сдержала её, дабы не показаться некомпетентной.       — Против! То есть пока кто-то нарушает наш строгий, но такой необходимый «комендантский час», разве всё может быть в порядке? Мне и мистеру Лэнгдону очень жаль за такую оплошность, надеемся на прощение. Уверяю, такого больше не произойдёт, — с милой улыбкой проговорила ведьма, как можно быстрее выскальзывая из цепких пальцев Майкла, направляясь в сторону ступенек, тихо попрощавшись и скрывшись за спиной мисс Мэри, убежала наверх, даже не обернувшись.       — Оставьте меня одного, Мэри, — голос огрубел, а c лица спала та самая самодовольная улыбка, как только он понял, что вновь упустил свою колупающую каждую клеточку мозга Верховную.       Мэри кивнула и ушла, а вместе с ней и яркое свечение лампы, оставляя Антихриста в мраке, разбавленном всего одной свечкой. Размышляя, он проговорил следующие слова вслух, будто бы давая обещание окружающей его пустоте: «Мы обязательно ещё вернёмся к этому диалогу, моя милая Делия».