***
Камин, что излучал мягкий свет, освещал все стены и поверхности в гостиной, тихо потрескивая и играя огоньком пламени, будучи зажжённым ведьмой около получаса назад. По ночам здесь редко горел камин, хотя счёт времени уже давно кажется чем-то призрачным, иллюзией, которую выдумали люди, и что прямо сейчас играет с ними злую шутку. Не теряться в забвении в этих четырёх стенках помогали только слуги и их чёткое представление, что и когда делать. Ну и, разумеется, правила, которые «все должны соблюдать», хоть они были примитивные и раздражающие, всё равно создавали впечатление реальной жизни людей, а не призраков. Во всём аванпосте не слушал правила лишь один житель, а точнее жительница, и имя ей — Корделия. Собственно, от того и сидела она в своём любимом кресле, завороженно глядя на мило танцующие огоньки пламени. В слабой хватке держалась очередная книга, поблескивая глянцевыми буквами на обложке. Делия немного заёрзала, подворачивая под себя ногу и сильнее закутывая ступни подолом ночной рубашки. Эта неопределенность выматывает, оседая грузом на сознание. Любая мысль о словах Майкла и её прямой причастности ко всему тому ужасу, что произошёл и должен произойти, отдавался сильными ударами сердца в грудной клетке, а дыхание сбивалось, из-за чего слышались прерывистые вдохи. Верховная никогда не дала бы себе такой слабины, как страх, будь она в окружении своих ведьм, но сейчас… сейчас она будто потеряла большую часть себя вместе с этими девочками. Гуд свела брови к переносице, потирая пальцами глаза до зелёных звёздочек в темноте, а после, открыв их, из-за размытого взора не сразу увидела комнату. Её блондинистые волосы свисали по плечам россыпью спелой пшеницы, переливаясь в мигающем свете огня. Как только сон уносил с головой, девушка вздрагивала, ёжась в мягком бордовом кресле в попытках прогнать свою сонливость. Меньше всего Майклу нравилось ходить по ночам на обход и бдеть за порядком в аванпосте. Меньше всего ему хотелось сопротивляться воле Корделии, было ощущение, будто она здесь мать, главнее какого-то испуганного мальчишки, который жаждет власти хотя бы в этом нетронутом смертью местечке, будучи королём двух с половиной смертных. Лэнгдон хмыкнул, заметив Верховную в её излюбленном месте. «И чего ей у себя не сидится?» Казалось, на этот вопрос нет ответа и никогда не будет. Чуть прислонившись к стене у лестницы, он вперил свой настырный взгляд небесно-лазурных глаз прямо на умиротворённую Корделию. Она так близко и одновременно с этим невероятно далеко, будто между ними пропасть, а не чёртовы десять метров по каменному полу. Неуверенный шаг вперёд, громкая поступь по поверхности моментально разбудили блондинку, и та, обернувшись, раздражённо выдохнула. В сонных глазах читалось презрение, а подушечки пальцев неистово побелели, сильнее сжимая томик книги. Мужчина лишь ухмыльнулся, присаживаясь напротив, заставляя её следить за каждым движением. Он элегантно закинул ногу на ногу и положил руки на колено. В этой позе он выглядел как никогда властно, будто строгий молодой отец сейчас выдернет из штанов ремень и отпорет непослушную падчерицу, которой оставалось только просить пощады на коленях. Карие глаза девушки будто сканером смерили вид Лэнгдона и их обладательница, дёрнувшись, приняла более официальную позу для разговора, а через секунду, будто передумав, хмыкнула, поднявшись с места, и ретировалась из гостиной. Подхватывая свечку, она, поспешно потушив камин, оставила Антихриста в гордом одиночестве. — Корделия! — его тон стал чересчур опасным, не предвещая ничего хорошего. Попасться сейчас под его горячую руку было всё равно что умереть. — Стоять я сказал, оглохла что ли? — мужчина быстро настиг Гуд, хватая её за волосы у самой головы, не давая той продолжить ход. Девушка качнулась назад и была прижата к мощной груди Антихриста. — Майкл, не делай так! — строго выкрикнула Корделия с толикой ненависти в голосе. — Куда это ты так торопишься? Давай со мной в кабинет, поговорить надо. Фраза обожгла огнём уши ведьмы, но пришлось подчиниться воле Майкла, тихо следуя за ним, пока тот, наконец отпустив её волосы, перехватил по сгибу локтей, прижимая к себе. Последняя попытка выскользнуть была предпринята у самой двери, но чужие пальцы так сильно вонзились в кожу, что Делия лишь зашипела, кинув озлобленный взгляд на мужчину и всё-таки зашла в кабинет. Майкл наконец отпустил её от себя, отходя к стулу, сев на него задом наперёд, облокотившись руками на спинку, пристально смотря на блондинку и, немного ухмыляясь, начал диалог: — Скажите мне, мисс Верховная, — он пропустил этот статус через все фибры вроде как существующей души, заглядывая в омут медовых глаз оппонентки, — неужели я настолько отвратителен тебе, что стоит только приблизиться ближе, и ты тут же убегаешь, как от чумного? Да и ещё так показательно, а этот твой взгляд, — Майкл промычал вроде того, когда пробуешь что-то вкусное, — такой, будто пытаешься, даже не знаю. Задеть? Показать насколько я ничтожен, даже несмотря на всё то, что уже сумел сделать? Ты смотрела точно так же, когда убила мою дорогую Мисс Мид, — голос Лэнгдона ничуть не сбился, пробивая, пускал холодок вдоль позвоночника и пугал своим безразличием. Проницательным безразличием. — Я никуда не убегаю и ничего не пытаюсь «показательно» доказать тебе своим взглядом. Мне просто нужно время, чтобы всё проанализировать и побыть в одиночестве. — В одиночестве? Ты постоянно в одиночестве, а как же твоя подружка Мейбл? Хотя бы общаетесь? А Аврора, сама по себе? Тебе на неё тоже наплевать? — Лэнгдон накидывал вопросы, чуть привстав со стула. — При чём здесь это, Майкл? Мне нужно побыть в одиночестве не от немногочисленных оставшихся здесь людей, а от тебя и проблем, которые ты продолжаешь создавать. Я не собираюсь помогать тебе достигать власти и становиться каким-то королём. Ты ведь не можешь справиться и совладать даже с самим собой. Кем ты править собираешься? Кому пытаешься доказать свою власть, если все и так мертвы? Все, кому посчастливилось не оказаться в аванпосте, — физически, а кому не посчастливилось — морально, — всё это ведьма говорила на одном дыхании, будучи настолько поглощена своими до недавнего скрывающимися чувствами, что сейчас даже не заметила, как уничтожала чужие. — Ты обязана мне помочь! Метка, — он резко указал на Делию пальцем, — у тебя нет выбора. Ты не хочешь увидеть и поверить, что я пытаюсь всё исправить! Если мы выиграем этот чёртов турнир, то сможем восстановить всю планету, а то и отмотать здесь время назад, — он почти кричал, с каждым словом приближаясь к ведьме. — Я не хочу тебе помогать. Я не буду! — Ты думаешь я хотел всего, что наделал?! — Майкл начал истерично смеяться, но уже через несколько секунд его лицо приняло абсолютное спокойствие и даже усталость. — Что ты пытаешься донести мне своей болтовнёй? Всё уже решено и… — Да что у тебя может быть решено? Ты убил всех дорогих мне людей, тех, ради которых я жила. Ты действительно думаешь, что я буду просто так тебе помогать? Где гарантия, что ты в принципе собираешься восстанавливать землю? — Ты не так сильна, милая, чтобы сопротивляться мне, — властно проговорил Майкл, а его глаза скользнули по всему личику малышки Делии, оглядывая волосы и в целом помятый, уставший вид. — Ты хочешь стать королём, это значит принять на себя не только огромную власть, но и такую же ответственность. Но ты не готов к этому, твоя безответственность доведёт тебя до гроба и нас с собой потащит. Ты никогда не думаешь наперёд, именно поэтому и создаёшь кучу проблем, а потом людям, которыми ты пользуешься, будто пешками на шахматной доске, приходится всё разгребать. Последний человек, которого я вижу в роли хорошего предводителя, это ты, — тирада Корделии продолжилась недолго. — А что насчёт тебя самой? Ты была хорошим предводителем? Оу, можешь не отвечать, смотря по тому, где сейчас находятся все твои девочки, я без сомнений могу ответить, что да, — каждое слово, произнесённое Майклом, отдавалось гулким эхом в груди Гуд, едким ядом вливаясь в горячую кровь. В ушах блондинки немного звенело, а сама она невольно пошатнулась, впервые за всю ссору отведя глаза от оппонента, бегая взглядом по всей комнате. Лишь тогда Лэнгдон понял, что точно сболтнул лишнего, и в его сердце впервые за всю жизнь поселился стыд и забрался в самые заброшенные закуточки. — Корделия, я… — Не надо, Майкл, — девушка сморгнула слёзы, быстро переводя взгляд на мужчину и пресекая его попытку подступиться ближе. Пара секунд и дверь за Верховной захлопнулась, оставляя Майкла в тишине собственной комнаты и в угрызении совести. Антихрист медленно отвернулся от двери и тут же, впадая в дикую ярость, швырнул в стену графин, что сразу же разлетелся на мелкие осколки, смешиваясь с пылью пола и ужасной атмосферой в помещении. Корделия юркнула в свою комнату, зажигая около десятка свечей. В ней бурлили, казалось, все эмоции: горечь, обида, ярость, желание мести и просто адская эмоциональная усталость. Когда последний раз она могла лечь спать, осознавая, что завтра будет хороший день, а проблем вовсе не существует? Лет в восемь, а то и в семь. С каждым этапом жизни её одолевали проблемы, и если раньше она противостояла им и не боялась, знала, что есть девочки, Миртл, ещё тогда любимый муж, то сейчас в её жизнь отчаянно пытается проникнуть Антихрист. Антихрист собственной персоной, создатель её личного ада и ада всего живого. Дьявол во плоти с ангельской мордашкой, не подвластный человеческим чувствам, неукротимый обычным эмоциям. Любое его действие вело к куче последствий, а те, в свою очередь, не предзнаменовали ничего, что могло бы радовать. Корделия всхлипнула, снимая с себя халат и разглядывая своё тело, облачённое в лёгкую ночнушку, в отражении зеркала. Однако ей не удалось увидеть там себя: вместо неё была уставшая, обиженная на мир за судьбу ведьма с миллионами проблем, которые она не в силах нести дальше. Впереди стояло лишь одно будущее: идти. Идти с Лэнгдоном на турнир и побеждать во что бы то ни стало, дойти до конца и исправить всё то, что натворил этот мерзавец. Если она сможет подобраться достаточно близко, то, возможно, даже без согласия и участия Майкла вновь возродит всю землю. Перебрав и расчесав свои волосы, Делия с мокрыми от слёз ресничками и щеками, легла в постель, погрузившись, к сожалению, в беспокойный сон. Где-то на расстоянии пары комнат мучался Майкл, перекатываясь с одной стороны на другую, раздумывая, как бы извиниться перед этой гордой птицей высокого полёта, да и нужно ли это. Ни к чему не придя, он таки погасил последнюю свечу, пытаясь заснуть.***
Утро. Такое однообразное утро. Сколько это продолжается? Месяц? Полгода? Год? Сколько? Корделия поднялась почти сразу, как только пришла Мелоди, дабы разбудить к завтраку. Чего греха таить, а желания есть, да ещё и видеть мужчину, не было никакого, отчего она что-то буркнула про боль в животе и попросила не беспокоить её до ужина. Лишь заслышав щелчок двери, Верховная переоделась: мягкой ткани блузка с брошью, атласная синяя юбка в пол, которая являлась частью платья выполненного в стиле викторианской эпохи. Вид и запах этих вещей почему-то приятно напоминали о её прошлом, отчего она присела на краешек кровати, погружаясь в приятные мысли, из которых её быстро вывела скрипнувшая дверь. — Корделия? Ты как? — в дверях появилась Мэйбл с подносом в руках. — Мэйбл, я так рада видеть тебя, — проговорила Гуд, мягко улыбнувшись, глядя в шоколадные глаз. — Мелоди сказала, у тебя болит живот? — меньше всего ведьме хотелось сейчас рассказывать всё то, что происходило недавно, к чему привело, какие эмоции это вызвало и всё в таком духе, поэтому она лишь слабо кивнула, отводя глаза куда-то вниз. — Сильно? Где именно? — начала расспрос Пайнс сразу после того, как поставила поднос с завтраком на стол у кровати. — Мэйбл, не переживай, всё в порядке, — очередная болезненная улыбка и объятия, казалось, убедили брюнетку в правдивости сказанного, отчего та, скосив взгляд, пожала плечами. — Ты позовёшь, если будет нужна помощь? — на этот вопрос Делия что-то буркнула, надув губы, словно маленький ребёнок. — Ладно, я позову, мамочка, — пообещала Верховная, вызвав румянец и усмешку подруги, которая, чмокнув в щёку Делию, скрылась за дверью. Улыбка сразу же исчезла с губ ведьмы, оставляя осадок вынужденной лжи на совести. Малоприятно, если честно. Чуть поразмыслив, она таки приступила к завтраку, покончив с ним спустя каких-то несколько минут. Голод и аппетит ускоряют процесс поглощения. Выйдя из обеденного зала, Лэнгдон побрёл к спальне Верховной, всё размышляя над её словами, а потом над своими и так по кругу, пока не уткнулся в саму дверь, выполненную из тёмного дуба. Постояв так с минуту, Майкл поправил свои кудри, пока сердце бешено стучало. Казалось, организовать апокалипсис было менее волнительно, чем стоять прямо сейчас перед дверью девушки и не решаться отпереть её. Собравшись, мужчина пару раз ударил костяшками пальцев о дверь и, не дожидаясь ответа, зашёл в её покои. — Корделия, я, — начал он, но был прерван хозяйкой комнаты. — Что такое, мистер Лэнгдон? Мне казалось, мы уже всё обсудили. А, и ещё, я не позволяла вам сюда входить, — ведьма даже не обернулась на него, сидя на постели, на этот раз уже показательно читая. — Мне так жаль, я вовсе не собирался… — Задеть меня? Не стоит так переживать, вы сказали всё верно, я изначально не заслуживала такого высокого статуса и после того, как не смогла защитить и двух ведьм, в который раз убедилась в этом, — наконец посмотрев на него, произнесла Гуд, натянув наигранную улыбку. Майкл горько улыбнулся ей в ответ. Несколько тихих осторожных шагов, и тот уже был возле неё, замечая, как она сильнее вжалась спиной в изголовья кровати, стараясь отдалиться как можно дальше от мужчины. В грубом порыве он прижал девушку к своей груди, положив одну руку на затылок, чувствуя её слабые сопротивлений. «Будто ощущает себя обреченной» С тяжёлым вздохом подумал Антихрист. — Ты вовсе не никудышная Верховная, которой себя считаешь. За всю жизнь тебя любили и уважали намного больше людей, чем меня. Хотя если смотреть правде в лицо, никто меня никогда и не почитал, потому что было не за что. И как бы мне не хотелось это признавать, ты была права. Всегда и во всём. Я жалею, что тогда, подле эшафота, не пошёл с тобой. Я правда хочу повернуть мир вспять и… — мужчина замялся, а дыхание Верховной стало более тихим, спокойным. Где-то на середине его тирады было очень заметно, что ей не терпится не только избавится от его рук, но и от голоса звучащего отовсюду. — Нам незачем враждовать, моя сладкая тыковка. Мы можем и должны быть друзьями. Как бы там ни было, сейчас мы в одной лодке, турнир обязателен. Это будет очень долгий, тернистый путь, но он может быть легче, если мы пройдём его сообща. Мне очень жаль за всё содеянное и причинённое зло тебе, прости, — он не был лицемерен, скорее играл подобие раскаяния, а может и всё-таки чувствовал угрызения совести. Видел ли что-то кроме выгоды, глядя в карие глаза доверчивой Верховной? Знал ли, что такое заботиться и переживать. Да даже если и не знал, то всему своё время. В любом случае он правда хочет быть с ней союзниками, а насчёт жалости за содеянное им зло относительно этого мира… В общем, если Делия и вправду всё ещё будет этого хотеть, Майкл восстановить эту грёбанную Землю любой ценой. Он может и отпрыск дьявола, но точно не лжец. Ну вот, теперь она ещё и дрожит. В неразборчивом бормотании можно было еле разобрать ответные слова: «Это ты меня прости». Чёрт, Майкл только сейчас смог прочувствовать её состояние, и оно пробивало до дрожи костей. Она очень устала. Он тоже. Им незачем враждовать. Незачем. Перед тем как обнять девушку сильнее и уткнуться в её светлые кудри носом, Майкл услышал один единственный тихий всхлип.