Майкл ходил по комнате взад-вперёд, повторяя что-то о немыслимости поступка всадников, пока за ним наблюдали Сомбра с Феликсом. И если первому было действительно стыдно, то второй, казалось, улёгся бы на диване и неторопливо курил бы сигарету. Позади сидела Корделия, скучающе следя взглядом за размеренными шагами разъярённого Майкла по кабинету и не понимая, что она здесь делает. Девушка поставила локоть на стол, подперев ладонью щёку, дабы не клевать носом, да и в целом поза оказалась достаточно удобной. Гуд зевнула, тут же прикрыв рот рукой, и посмотрела на Антихриста со всадниками, разминая затёкшую шею и возвращаясь в первоначальное положение, чуть прикрывая глаза.
Лэнгдона просто выводила из себя эта недальновидность и беспечность, исходящая не только от взрослых людей, почти старикашек, пусть и хорошо сохранившихся, но и от будущих помощников в восхождении на престол. После бунта особенно казалось, что это глупые маленькие дети, и неясно, то ли они действительно не понимают всех обстоятельств, то ли просто пытаются привлечь внимание. Они же должны были понимать, что этот бунт не приведёт ни к чему большему, чем раздражению со стороны Антихриста.
«Зачем решили помогать этим людишкам?»
Майкл наконец остановился, уперев руки в бока, устремив взгляд поочерёдно на каждого из бунтовщиков, и склонил голову вбок.
— Вы скажете мне, чего собирались добиться? Хотя бы знали, из-за чего жители бунтовали? Они хотели добиться правды, но избавиться или навредить мне никак бы не смогли, какой же тогда вам резон? Я уже говорил, у вас нет выбора, а этим бунтом вы лишь вызвали к себе презрение, — начал тираду Майкл особенно вкрадчиво, —
ради чего этот ночной сыр-бор? В который раз повторяю, — Лэнгдон сузил глаза, испепеляя мужчин взглядом. Те немногозначительно молчали: то ли искали, что ответить, то ли пережидали шторм, который, к слову, только начинался. — Кого я спросил?! — через минуту повысил голос Лэнгдон, при этом смачно долбанул кулаком по столу. Верховная дёрнулась, вновь открывая глаза, укоризненно посмотрев на всех присутствующих. На гостей из-за бунта, а на блондина за то, что испугал её, и за нескончаемые крики.
— Прекрати орать на меня, Майкл. Я тебе в дедушки гожусь…
— Нашёл чем гордиться, — тихо пробормотала Верховная.
— Значит, ты нас сюда согнал, — Феликс поднялся и начал загибать пальцы, — заставил участвовать в этом турнире и помогать тебе, помыкаешь, будто своими рабами, постоянно контролируешь, кто и что сделал кому, что сказал и сколько раз вздохнул, — Мальро нахмурился, насупив нос, злобно зыркнув на Гуд, сидящую в стороне, будто собирался что-то добавить и о ней, но передумал и снова устремил взгляд потемневших глаз на Майкла.
— Если я так делаю, значит на то есть причины. А одна из них — это держать всех вас, глупых телят, в узде, потому что вы сами с этой задачей явно не справляетесь, — голубоглазый мужчина почти шипел на всадников, снова измеряя кабинет шагами.
Корделия долго смотрела на происходящее, не смея вмешиваться. Она поправила волосы и снова, оперевшись на стол локтем, положила голову на ладошку, начиная засыпать. До ушей еле доносились речи, а восприятие происходящего просто отключалось по мере засыпания. Честно, организм Верховной был настолько истощён, что девушка последнее время могла заснуть везде, на любой поверхности, как только выдавалась возможность. Нельзя было сказать, что её состояния не замечал Антихрист. В лёгких перерывах между тирадой он смотрел на неё, ненадолго замирая, когда понимал, что она вот-вот уснёт. Изредка, когда голова слишком устремлялась упасть, а контроль над телом пропадал, Делия вздрагивала, снова осматривая кабинет и выпрямляясь как струна.
Казалось, Сомбра аж покраснел, но за весь разговор не проронил ни словечка, что сильно отличало его от самовлюблённого Феликса. К последнему Корделия питала несколько неоднозначные чувства, что не могла объяснить, да и не хотела.
— Сомбра, ну хоть ты, вроде, здравомыслящий человек, зачем пошёл? — чуть тише спросил Майкл, боковым зрением замечая, что Делия снова мотнулась вперёд, но резко выпрямилась как ни в чём не бывало.
— Больше за компанию, наверное, — тихо вымолвил Сомбра. Внимательно слушая, Майкл подошёл к Корделии, протягивая ей руку.
— Тыковка, пересядь на кровать, пожалуйста, мне нужен стул, — он пробормотал это так, чтобы услышала только ведьма. На самом деле никакой стул ему нахрен не сдался, но раз уж ведьма собралась спать, так пусть делает это в постели. Гуд кивнула, взглянув своими глазами цвета умбры на мужчину, и перешла на его мягкую перинную кровать.
Спустя каких-то пару минут, Корделия уже лежала на кровати, подобрав под себя ноги. По её фигуре всё так же струилось нежное платье, очерчивая красивые изгибы тела девушки. Морщинки на лбу распрямились, а сама Делия выглядела как никогда умиротворённо и спокойно, что хотелось только укутаться в пушистое одеяло, зарыться носом в копну её волос и забыться сном, обнимая за талию. От неё всегда веяло жизнью, что бы ни произошло. Казалось, весь мир сиял, когда рядом была Корделия. Майкл немного, совсем чуть-чуть, залип на неё, привычно щуря глаза, будто пытаясь загипнотизировать, но вот из «забытия» его вывело покашливание Сомбры.
— Мистер Лэнгдон, мы всё поняли, — Сомбра косо зыркнул на соратника, — такого больше не повторится.
— Свободны, — властно сказал мужчина и продолжил вполголоса, — но если будет хоть одна осечка с вашей стороны, то знайте, я из вас всю дурь выбью, помяните мои слова, — после сказанного, Антихрист махнул рукой в сторону двери, на что темноволосый мужчина молчаливо, но всё так же не опуская головы, удалился, в отличие от Феликса. Тот хмыкнул и медленно подошёл к кровати. Нагибаясь к и так довольно высокой постели, он пальцем подцепил прядь блондинистых волос ведьмы и, слегка касаясь, прошёлся по изгибам тела. Мужчина облизнул пересохшие губы и, усмехнувшись, сказал:
— Такая нежная и хрупкая — «как легко бы было свернуть шею пташке» — береги
малышку, Майкл, теперь это твоя забота, — «Хотя очень сомневаюсь, что у тебя это получится так же хорошо или паскудно, как у той суки Фионы». На самодовольном лице заиграла ухмылка, а в глазах появились недобрые огоньки.
Всё это время Майкл изо всех сил сжимал кулаки, сдерживая себя, чтобы не наброситься на павлина прямо сейчас.
«Как можно столь нагло прикасаться к человеку? Ещё и так пошло оглядывать?»
Мужчина был старше Делии где то на лет 15-20, не больше, но, чёрт возьми, смотрелись они рядом будто педофил с маленькой девочкой. Феликс горделиво прошёл мимо Антихриста, выходя из кабинета и закрывая дверь.
Сейчас мужчина хотел рвать и метать от негодования из-за голубоглазого. Как он посмел, во-первых, ослушаться воли Майкла, во-вторых, коснуться его котёнка, в-третьих, делать такой вид, будто бы вчера бунта и вовсе не было, а Антихрист, как душевно больной, сам себе это придумал? От порывов гнева его останавливало только еле слышное сопение Делии, которая чуть подрагивала, но продолжала спать. Мельком взглянув на неё, Майкл почувствовал тот поток светлой, успокаивающей энергии, что заставляла его лишь вздохнуть, расслабляя плечи. Лицо Антихриста приобрело спокойный, блаженствующий вид, а в глазах появилась та самая искорка нежных чувств. Он медленно подошёл к девушке, укутывая её пледом, что всё время лежал на кровати поблизости. Убрав волосы, что щекотали её носик, с лица девушки, кудрявый заметил, что Корделия поморщилась во сне, снова вздрагивая.
«Беспокойный сон? Продумываешь разные пакости, чтобы насолить мне, а затем то, как будешь пытаться избежать наказания?»
Лэнгдон улыбнулся, осматривая её фарфоровое личико и шею, на которой виднелись родинки. Слегка спутанные волосы нежными волнами раскидались по покрывалу, и именно в этот момент ведьма казалась как никогда безобидной и слабой. Маленькой потерянной девочкой в большом сожжёном дотла мире. Мужчина вздохнул, присаживаясь за стол. Зажигая свечи, тот снова открыл перед собой до жути скучные документы. В голове кружилось множество беспокойных мыслей, пропадающих всякий раз, когда Антихрист переводил свой взгляд на блондинку.
«Неужели она так устаёт? Выглядит так, будто в ней нет ни капли сил, засыпает, где попадётся, а от каждого вопроса о состоянии отмахивается. Ну что за глупая гордость?»
Где-то спустя всего-то полчаса работы с документами, он начал неконтролируемо глядеть между строк. Буквы смешивались в кашу и плясали вальсом по бумаге, отчего мужчина лишь потёр глаза, не силясь не глядеть на Верховную. Она слегка забарахталась в пледе, когда начала просыпаться и медленно сонно открывала глазки. Антихрист постарался сгруппироваться над документами, делая вид, что вовсе не смотрел на неё, но неожиданно потерял равновесие и, чуть было не упав, схватился за край стола в последние секунды, немного наводя шума. Девушка вяло приподнялась на кровати, прежде вздрагивая от неприятного и раздражительного грохота и от лёгкого озноба.
— Неужто проснулась? — поравнявшись на стуле, заметил Майкл, устремляя свой взгляд на её заспанное личико, невольно подмечая, что Верховная прекрасна в любом виде и состоянии.
— Какой ужас, — Корделия нахмурилась, недовольно оглядывая комнату и поджав губы, — я не долго спала?
— Меньше часа, — Лэнгдон ухмыльнулся, перетаскивая стул поближе к ведьме и садясь почти вплотную перед ней, — однако мы уже пропустили обед, поэтому я скажу Кларе принести его сюда, хорошо, тыковка? — милая улыбочка в конце, которая вызвала еле заметные морщинки под глазами с носогубками у Майкла. Затем он удалился куда-то в коридор, не дожидаясь возражений Корделии, но всё же недовольное «Какая ещё тыковка?» до его ушей донеслось.
Девушка только сейчас, к слову, заметила, что находится на кровати Антихриста и укутана его пахнущим оттенком лёгкого ненавязчивого зелёного чая с послевкусием сладкого щербета пледом и тут же вскочила, одёргивая платье. Она немного потёрла глаза, пытаясь привести себя и свой разум в нормальное состояние, кое-как придавая волосам приличный вид и заправляя непослушные локоны за ухо. Присев на краешек кровати, она отметила, что в комнате стояла приятная прохлада, в то время как весь остальной аванпост оставался, на удивление, хорошо прогретым. Незатейливыми движениями тонких пальцев, ведьма зажгла больше свечей по комнате, дожидаясь мужчину.
— М-м-м, зажгла свечи? Обживаешься как можешь? Возможно ещё и простыни мои на беленькие заменишь? — Майкл появился в комнате слишком неожиданно, да ещё, к удивлению, сам притащил обед, выводя блондинку из мыслей, ставя большой поднос на низкий столик и бросая несколько массивных подушек подле, он жестом пригласил её.
— Обживаюсь? — в ведьме вспыхнул огонёк возмущения, который потух почти сразу, как только она заметила копошение Майкла и «сервирование стола», но всё же принимать приглашение пообедать вместе она не спешила.
— Что такое, милая? Думаешь, на моих коленках будет гораздо удобнее, чем на каких-то подушках? Полностью поддерживаю, иди ко мне, — коварно улыбаясь и протягивая свои, как их называет Корделия, лапы к ней и видя, как она, словно боязливый зверёк, обскакивает его, садясь за стол, тот лишь шире улыбнулся. Присаживаясь подле, он, не давая ей много времени на отход от хоть и не долгого сна, спросил:
— Так что с тобой? Почему ты такая сонная, что на это влияет? Я как не увижу тебя здесь, ты только то и делаешь, что с сонливость борешься, — сказав это, он запихнул себе в рот кусочек маршмеллоу, надеясь не услышать от неё: «Какое ещё сладкое перед основным блюдом?».
— У меня это врождённое, — слегка замялась девушка, — от резкого перепада температуры, из холодного в очень тёплое или наоборот, у меня происходит сбой мелатонина, поэтому бросает в сон. У тебя в комнате обычно прохладнее, чем в остальном аванпосте, — наглая ложь. Нет, на самом деле у неё была такая проблема, но далеко не врождённая. К сожалению, в бесполезных попытках забеременеть она принимала слишком рискованные препараты, которые вызвали множество усложнений и вот этот «феномен» один из них.
— Прохладнее? — слегка приподняв бровь, произнёс мужчина, подсев ближе. — А сейчас? — понижая голос, он приблизился почти вплотную, осторожно кладя ладонь ей на плечо, будто бы на крылья бабочки, и обжёг горячим дыханием мочку уха. Делия, в свою очередь, боязливо отдалилась и решила перевести тему:
— Сегодня так тихо в аванпосте, почему все жители не выходят из комнат? — Верховная вдруг резко осознала, что уже сама себя не понимает, разве раньше она бы не оттолкнула Антихриста и не накричала бы на него, чтобы тот не распускал руки? Определённо так бы и сделала. А что же изменилось сейчас? Почему она, как боязливый домашний маленький котёнок, отползает от него, а не просто уходит? Почему от прикосновений теперь бросает в предвкушающую, а не в раздражающую дрожь?
— Они мне надоели. И будут сидеть по своим комнатам, пока не одумаются, — Майкл быстро ответил на вопрос, чтобы задать уже более его интересующий, но лишь после того, как они съедят свои порции жаркое. — Ты так часто бываешь у меня. Может останешься уже на постоянной основе? — заметить метания Корделии не смог бы разве что дурак, поэтому блондин решил, что у него может быть шанс.
— Что?! — Гуд чуть не подавилась чаем, заботливо принесённом Майклом вместе с обедом. — Это не очень хорошая идея.
— Я искренне не п онимаю, почему ты в таком негодовании и шоке. Нас тянет друг к другу. И даже ты уже не можешь этого отрицать. Так зачем же ограничивать себя? Мы ненавидели друг друга, и на это были свои причины, но сейчас ведь у нас новая жизнь. Мы можем делать, что хотим и когда хотим, не боясь предрассудков. Разве я хоть раз причинил тебе вред за всё твоё нахождение в аванпосте? И здесь дело далеко не в том, что ты мне нужна как всадник. Я вполне мог тебя запереть и никто бы не смог помочь, — мужчина не понимал, почему та, о которой он так хочет заботиться, отвергает любую его попытку быть ближе. Что её может останавливать? Может, она всё также презирает его?
— Потому что это неправильно. Жить в одной комнате — это признак очень сильной привязанности и любви. А у нас её не может быть, понимаешь? Мы не только слишком разные, но ещё Верховная и Антихрист…
— Делия, окружающие и ты сами себе придумали эти ни на чём не базирующиеся предрассудки и сами теперь же и страдаете от этого, — девушка ненадолго замолчала. Каким глупым мальчиком она бы его не считала, он говорил сейчас очень мудрые мысли. Для неё было удивительным то, что он намного осознаннее её в этом плане. Ведьма слишком много раз подвергалась предательству и была очень зависима от мнения окружающих, что довольно сильно слепило ей зор.
— Майкл, я не могу спать с тобой. Не смогу в принципе, и чувства… Они очень важны.
— Делия, что ты там себе бормочешь? — мужчина правда старался быть сдержанным и не наседать на неё, но, чёрт возьми, что она там себе напридумывала? Почему такая упёртая? Почему не позволяет себе просто расслабиться и делать, что душе угодно?
— Я не могу спать рядом с человеком без любви и просыпаться в объятиях, не имея чувств, — лицо девушки отражало глубокую печаль, может, скорбь, на нём читались какие-то ошибки прошлого, которые оставили глубокий отпечаток в её сердце.
Блондин хотел возразить, когда она поднялась со своего места и направилась к выходу, но понял, что ей нужно время, он чувствовал это. Отчётливо чувствовал небезразличие к себе. Пусть переспит с этой мыслью и с тем, что она зря затачивает себя в клетку, а затем, возможно, разговор пойдёт более гладко.
***
В коридоре царила божественная тишина, щёки обдало потоком тепла, а пальцы сами сжали тонкие рукава молочного платья покрепче. Корделия еле уловила звук маленьких топающих ножек откуда-то издалека коридора, оборачиваясь на звук, который быстро перерастал в бодренький бег. Вдали виднелась маленькая Аврора, волосы которой качались из стороны в сторону от бега, а сама девочка выглядела радостно как никогда. Верховная грустно улыбнулась, внутри неё бушевал океан эмоций, которые смешивались, никак не могли освободить разум от переживаний, сделать его чистым и лёгким. В ту же секунду она сдерживалась, чтобы не начать плакать или кричать, потому что на её плечи уже давным-давно легли тяжкий груз ответственности и вечный страх, от которых так сильно хотелось освободиться. Девочка подбежала к ведьме, обнимая за бёдра и утыкаясь носом в живот слегка согнувшейся девушки.
— Корделия, — руки вокруг бёдер не разжимались, отчего имя было произнесено в живот, тихо, но так воодушевлённо, будто она не видела Гуд много лет.
— Привет, солнышко, — ведьма также приобняла Аврору, поглаживая её по голове, путаясь пальцами в лёгких волнах волос, — ты что-то хотела? — фирменной улыбкой Корделия всегда, или почти всегда, могла скрыть любую эмоцию, хотя по её телу расползалась дрожь, она всё равно улыбалась, держа настоящие эмоции подальше, особенно от малышки.
— Почитай мне сказку, пожалуйста, — попросила она и сразу продолжила, — я выучила стишок, хочешь расскажу? — Гуд тяжело вздохнула, отстраняя светловолосую от себя за её хрупкие плечики, и присела перед ней.
— Милая, давай в другой раз, хорошо? — вопрос был больше риторический, потому белокурая сразу продолжила. — У меня очень много дел сегодня, я обязательно загляну к тебе, когда их сделаю, и буду охранять твой беспокойный сон, договорились? — ладонь легла на маленькую щёчку, поглаживая нежную кожу и обращая взгляд девочки от пола на себя.
— Хорошо, — такое простое слово, в которое было вложено так много, что хотелось бросить псевдодела и пойти с Авророй, но Делия не могла, — я подожду тебя.
— Что? Нет, не нужно, ложись спать, не стоит ждать меня, — Корделия ещё раз слабо улыбнулась перед тем, как девочка развернулась и поплелась к себе.
На душе у блондинки скребли кошки. Только что она прогнала свою малышку и разругалась с Майклом, что ещё должно случиться, чтобы совсем вывести Гуд из строя? Потерев глаза, она тяжело вздохнула, направляясь в излюбленное место — кресло в зале, где можно было свернуться калачиком, смотреть, как играют язычки пламени, и думать либо о чём-то серьёзном, либо просто расслабленно находиться в кресле с пустыми мыслями в голове. Кареглазая утёрла одинокую слезинку, выскользнувшую из уголка глаза, и направилась к камину.
***
Аврора медленно шла по коридору, быстренько решив зайти к Мэйбл с которой она тоже не виделась достаточно долго. Еле-еле на носочках, чуть доставая до ручки двери, девочка медленно открыла дверь в покои шатенки, заглядывая внутрь.
— Аврора? Заходи, — радостный голос послышался из дальнего угла комнаты, — как ты, котёнок? — такой мягкий голос и нежный тон вселяли в девочку уверенность в поддержке, желание говорить и рассказывать.
Звёздочка откинула волосы за спину, подходя к малышке и беря её на руки. Ребёнок почти сразу вцепилась сильными ручонками в девушку, обнимая за шею и прижимаясь к кареглазой. Та усмехнулась, поглаживая ту по волосам, и подошла к кровати, усаживая на неё Аврору.
Девочка жестом, чуть-чуть покраснев, но будучи максимально уверенной, пригласила Мэйбл сесть напротив и неотрывно посмотрела в глаза девушки. Пайнс улыбнулась, присаживаясь перед девочкой в позе лотоса.
— Ты хотела о чём-то поговорить? — лёгкая улыбка на лице ясно дала понять, что Мэйбл внимательно слушает.
— А что происходит между Корделией и Майклом? Они ведь любят друг друга, да? Так почему же расстраивают? — Аврора играла пальцами, беззаботно спрашивая о том, что её волновало. Казалось, что эта девочка знает всё и обо всех, разбирается в любой мелочи человеческих чувств, намного умнее своих сверстников, что невольно восхищало, но и настораживало.
— Любят? Ты так думаешь? — девушка постаралась добродушно улыбнуться, понимая, что точно ответить на этот вопрос не сможет. Сколько бы они не общались с Делией и какими бы подругами ни были, блондинка не углублялась в рассказы о своих взаимоотношениях с мужчинами, а Майкла, казалось, отрицала вовсе.
— Видно ведь, как они смотрят друг на друга. Они такие миленькие и хорошенькие, прямо как зайчики и котята, правда? Но всё равно почему-то всегда ссорятся. Это так надо? Вот сегодня, например, я видела, что Корделия была очень грустная, когда выходила из покоев Майкла.
— Правда так часто? Конечно же нет, милая, расстраивать любимых это плохо. А насчёт Делии, не знаю, что произошло между ними, и почему она была грустная, но я думаю, что ничего серьёзного, — Пайнс убеждала больше себя, чем Аврору, но была рада, когда увидела расслабленность малышки, что до этого была слегка нервная. По правде говоря, шатенке мужчина не нравился, он казался ей напыщенным индюком, который так стремится бдить за всем и вся, что просто раздражает своим присутствием. Она не понимала, насколько он искренен, а насколько переполнен игрой. Что до Верховной, то про их ссоры она знала мало, а если и знала, то судить, кто из них прав, а кто виноват — не могла. — Так вот, я не могу сказать тебе с уверенностью, есть ли между ними что-то, но ты бы сама этого хотела? — девушка задала этот вопрос настолько аккуратно, насколько могла в данный момент.
— Да, с ними так весело! Знаешь, они вместе читали мне сказки! — глазки Авроры заискрились, а голос повеселел. — И знаешь что?
— Что же? — девушка сама старалась не смеяться, представляя картину, как два врага в прошлом читали маленькому ребёнку сказку на ночь.
— Он назвал Корделию, — девчушка говорила тише, чуть наклонившись к Мейбл, — тыковкой! — уж здесь малышка не удержалась от громкого смешка, а после сразу же зажала рот рукой.
— Как-как? — кареглазая уже не сдерживала лёгкий смех, а в её голове опять заплясали картинки.
— Тыковкой, представляешь, это было так романтично! — Аврора сложила руки, как в молитве, закатила глаза, мечтательно улыбаясь. Пайнс чуть подтолкнула девочку рукой, выводя из мыслей и поглаживая по голове, укладывая прядки за ухо.
— Милая, не преувеличивай, — Мэйбл улыбнулась во все тридцать два, вставая с постели, — пойдем, я тебя уложу на обеденный сон, а потом мы поболтаем ещё, если захочешь, и да, лучше не говорить Корделии о нашем разговоре, мне кажется, она смутится, — на лице снова заиграла нежная полуулыбка, и девочка, вскакивая с кровати и беря Пайнс за руку, пошла с ней, сказав перед этим: «Договорились».
