***
— Ох, да, вот здесь! — она приятно мычала на все действия дьявола. После тренировки Верховную тут же понесли отпариваться в ванную. Было неописуемо хорошо нежиться в горячей воде, дыша паром на протяжении целого часа и пытаясь исцелить своё израненное тело. Казалось, их комната никогда не оставит запах чего-то больничного. То первый заболеет, то вторая. А конкретно в этот раз солнышко намастила все свои раны и синяки от шипов специальными маслами, едко воняющими каким-то поленом и обжигающими как крапива. Ничего, потерпит, главное, чтобы помогло. И даже сейчас, когда её никчёмная туша притопала обратно к возлюбленному, прогибая узкую спинку под мягкими большими руками, этот аромат щекотал нос. — Ты слишком перенапрягаешься. Если трудно и больно — умоляю, не терпи. Это того не стоит. Ты научишься покорению однозначно, милая, но ведь не всё сразу, сколько тебе это можно повторять? Да, будет дольше, но всё же лучше, чем ты ежедневно будешь приходить, как побитый щеночек, — мягко, тихо, почти мурлыкая, говорит, а сам массажными линиями наминает кожу, двигаясь прямо от плеч до поясницы. Она лежала на животике, хрупкие руки были под головой, а глаза то и дело слипались, и чародейка всеми силами пыталась отогнать сон, но Господи, эти горячие ладони, увлажнение в согревающем масле, настойчиво уговаривали навеки затеряться в их заботе. — Я понимаю, но по-другому не могу. Не хочу чувствовать себя никудышной и ни на что не способной. Хочу всё и сразу! — вяло пыталась что-то там доказать. Совсем уже размякла, крошка. Нельзя же так кидаться в омут с головой. Было так хорошо и в то же время паршиво осознавать, насколько та слаба во всех смыслах, особенно рядом с колдуном. Иронично, но какой-то мальчишка в сто раз напористее и сильнее её. В отличие от Гуд, он не боится перемен и принимает их, подстраиваясь под обстоятельства. Очень быстро всё усваивает и, не прогибаясь, идёт уверено к своей цели, какая бы преграда не стояла впереди. Колдунья при всём желании так не может. Остаётся в своём маленьком мирке, не желая дальше развиваться, просто сидеть в спокойствии, даже пальцем не шевеля. Устала, видите ли. Да плюс ко всему вышеперечисленному ещё и размазня рядом с дорогим человеком. Ну вот и что блондин в ней нашёл? Может, её недоступность зацепила его? Тогда почему же ещё до сих пор не бросил? Пользуется? Арх, ну сколько же можно об этом думать, чёрт возьми. Она всеми этими играми и вовсе молодого парня с ума сведёт. Сколько раз он видел такое её настроение и, читая мысли буквально по выражению лица, утверждал, что она не бесполезная, не бесхарактерная, не мягкотелая. Наоборот, самая чувственная и добрая волшебница, которую он встречал. И что тот никогда её не бросит, никогда не оставит, если только сама не будет об этом просить. Что изменила его мировоззрение, помогла найти себя, обрести поистине благородную цель, да и вообще слепила из мешка с костями, переполненного тёмной силой, злобой и больше ничем, настоящего человека. Всадница всё это слушала, принимала, радовалась, но до сих пор не избавилась от некоторых установок и комплексов. Херувим ей говорит, что за несколько месяцев это сделать невозможно, пройдёт год-два или больше, но они будут делать всё, чтобы стать поистине счастливыми, и он сделал всё для того, чтобы обрести такой долгожданный мир и покой. И она верит. — Ну как тебя научить себя уважать и не изнурять, расскажи? — устало выдыхает, целуя в копчик, облизывая косточку языком, заставляя засмеяться его обладательницу. Руки уже находятся на шее, разминая и лишь слегка сдавливая, ради случайно вырывающихся стонов. — Прошу, не останавливай меня. Я делаю это всё не по принуждению. Мне очень интересно научиться новому и стать действительно сильнее. Так чтобы каждому зазнавшемуся демону утирать нос, — они обменялись взаимными улыбками, — а ещё хочу, чтобы ты не вытягивал победу на собственном горбу. — Я лишь исправляю собственную ошибку, идя к цели. — Она у нас одна. Так почему же не стараться всем? — здесь уже даже мужчина не выдерживает, хлопая по заднице, несильно, но ощутимо. — Как же с тобой тяжело. Просто пообещай, что не станешь перенапрягаться и прыгать выше своей головы. — Обещаю, — тут же запела ведунья. — Неубедительно, — на эти слова она лишь выбралась из-под рук посланника Ада, сменив позу, усевшись прямо на его коленях, прижимая обнаженное расслабленное тело к, с какого-то чёрта скрытой, мускулистой груди под тонкой рубашкой, и хищно повела мокрым языком от самого начала шеи, вдоль по скуле, шустро добравшись до аппетитных губ. Прикусывая их и вторгаясь в чужой рот, взяла главенство в этой игре. Проходит по ровными зубками, не оставляя без внимания клыки, ведёт по нёбу, борясь с таким же наглым дерзким язычком, и на миг прерывает поцелуй, чмокая в самые уголки, нежно шепча: «А так убедительно, мистер строгость и занудство?»***
Шесть месяцев. Осталось грёбанных сто восемьдесят дней. Конец турнира уже так близок, а от этого становится только страшнее. Команда «Апокалипсис» считают себя уже достаточно подготовленными и сильными, но с каждым новым боем им приходится сомневаться в этом. Противники всё хитрее и изворотливее. А ещё очень мстительные. Они уже нажили себе недругов, что даже отобедать без прожигающих взглядов в публичном месте нормально не могут. Нехило так надоедали эти противные мелкие букашки из команды «Пыльца». По правде сказать, Мэйбл никогда бы не подумала, что у столь красивых созданий, как феи, может быть такой противный характер, да и ещё жужжание крыльев будто у мух. Стоит отдать должное, они очень солидарные. Три недели назад всадники победили на турнире их друзей, и с тех пор покоя нет. Эти маленькие твари запустили в них пыль, которая отняла большую часть магических сил на несколько дней, и явно если бы не Эртине, помогший приготовить снадобье, знающий, что делать, потому как сталкивался с подобным по молодости, лишила бы ещё на дольше. Тем не менее все были обескуражены, так как вскоре у них назначалось испытание без сил, они точно его бы не выиграли. Тогда Билл посоветовал высунуть язык из жопы и оповестить об этом вышку. Союзники не особо хотели создавать ещё большую проблему, но делать было нечего. Видимо, их случай был неоднократный, ведь без особых доказательств, судьи поверили на слово, пристыдив тех сук и предупредив, что ещё раз такое повторится, то их дисквалифицируют. Хорошо, одна проблема решена. А где теперь найти специальный спрей от букашек, чтобы даже близко не приближались? Чёрт ясно дал понять, ещё раз увидит в районе десяти километров от себя, не задумаясь съест. На что ему ответили, что феи ядовиты. Пф, неудивительно. Но это ещё не последняя дилемма. Крошечные пери хоть и были раздражающими, но практически безвредными, они больше мстили, потому как этого требует их обычаи, чем действительно ненавидели. А вот состав «Свободы» уже иной вопрос. Все они поголовно были джиннами, только вот на шестьдесят процентов. Жан рассказывал, что о Деймоне, их вожаке, гласят целые легенды. Сами лично знакомы не были, ведь он представитель уже нового бунтующего поколения и выступал за то, что джинны должны всеми силами отказываться от своей изначальной сути и природы, ведь постоянно кому-то прислуживать — это унижение. В данных словах были доля правды и хорошее чёткое звено, вот только методы решения проблемы у темноволосого слишком радикальны и рискованны, из-за чего того многие остерегаются. Всё, что как-то удалось узнать об этой личности, это позиционирование себя больше как предводителя и лидера, ежели короля. Мужчина с прозвищем Железные щупальца стал вольным, отказавшись от данной при рождении участи, хоть его возможности от этого и уменьшились, зеленоглазый остался силён в колдовстве так же, как и все его союзники. Добыть свободу не так уж тяжело для джинна, достаточно лишь попросить её у своего нового подопечного, но здесь очень много нюансов, которые включают в себя потерю прежнего дома, сил и приношения жертвы. Последнее определяется Высшим судом. Никогда не знаешь, что могут забрать у тебя: зрение, руку, возможность говорить или же и вовсе испытывать какое-то чувство. Что забрали конкретно в случае сидящей за соседним столиком компании, неизвестно, но один из них, по всей видимости, незрячий. Во-первых, постоянно носится с интересно светящимся посохом, который, возможно, помогает ему нормально существовать и ощущать потенциальную опасность рядом, судя по тому, как тот за него хватается, стоит чему-то рядом зашуршать, а во-вторых, не снимает, по крайней мере при людях, своих чёрных очков. Как бы там ни было Наф Маади сына Сатаны предупреждал, что лучше с ними не ссориться, ребята то видно рискованные, но кажется, это было неизбежно. Когда сильные соперники сражаются за общую великую цель, и никто уступать не собирается ни на цент, то ненависть сама собой появляется. — Ты сейчас носом в тарелку упадёшь, — подметил Сомбра, наблюдая за какой-то страной сегодня Корделией. — И ослепнешь, — всё добивал её Лэнгдон. — Ну сколько можно? Я уже не маленький ребёнок, ясно? — Конечно-конечно, — слишком нарочито звучит. Группа переглядывается вновь, недоумевая, что эти двое не поделили. Бригада из четырёх человек последнюю неделю в принципе находилась не в самом лучшем настроении. А всему виной «неделя просвещения». Они шатались по всем библиотекам, которые только есть, присасываясь к книгам, будто паразиты, пытаясь хоть немного перестать тупить. Сайфер безусловно знал много, но в то же время интересовался не всем, что может быть полезно для конкурсантов. Ввиду своей природы, он совершенно не уставал за поисками ответов, казалось, на очевидные вопросы, но всё равно подзаебался. За год жизни здесь они не узнали практически ничего сверхъестественного, но зато хоть базу освоили. И повелитель разума всё никак не понимал, зачем им больше. Да, жажда к скрытым знаниям велика, но не тогда, когда рисков из неё значительно больше, чем пользы. Ко всей этой нетерпёжке привёл давний инцидент с захваченными пареньками. Это буквально заставило всех читать какие-то правила и законы, чтобы не влипнуть в подобную ситуацию. Бес рассказал, что судьями и хранителями так просто, разумеется, не становятся. Всех желающих обучают примерно лет десять, проводят отбор, испытания. На них порой присутствует сам король, так как надзиратели, по сути, его правая рука и дополнительная защита. Поэтому у них столько власти и влияния. Ну, так или иначе так сильно избивать до полусмерти конкурсантов или же пытаться их убить, как, например, на самых первых испытаниях, они не могут. Проблема всё та же — из-за отсутствия Его Величества они чувствуют свою безнаказанность и пользуются этим. А ещё при исполнении правомерных дел, как захват трона незаконным путём, человек рискует быть убитым и отправиться прямиком в бездну, вместе со своим Наф Маади, который поддержал бунт. Это вчера ночью уже вычитала златовласая. За что, собственно, на неё и разозлился нечисть. Значит, она вчера встала очень рано, целый день куда-то бегала, тренировалась, ничего не ела, нагрузила себя под вечер литературой, что, скорее всего, заставила её мыслить о чём-то мрачном, и совершенно не отдохнувшая легла спать, такой же и проснувшись. И опять по новой. Какое здоровье у неё может быть тогда? Кудрявый чётко попросил, чтобы дочитывала и ложилась, так как сам уже вырубался, но нет же, просыпается он значит часа в три ночи, а эта ненормальная до сих пор за книжкой и под слабым светом свечи сидит. Вот и получила за такое, сама ведь виновата, а ходит дуется сейчас на него. Не хватало только залезть под одеяло и с фонариком прятаться, как подросток.***
Вот и настал очередной бой. Сегодня сразится выпало с командой, ох, как неожиданно, демонов. Да, тех самых, которых они встретили, когда ходили за продуктами. Виновник апокалипсиса считал это своей удачей. Он обязательно одержит победу над ними и докажет отцу, кем стал. «Апокалипсис» теперь значительно сильнее, чем были в начале, во многом за счёт духов и хитростей на поле боя, про которые неоднократно напоминает Билл. Все собрались на арене и ждут только позволения начинать от суди. — Три, два, один…, — демоны перехватили инициативу. Махалат подняла ладонь, вызвав землетрясение, а из-под земли поднялись увеличенные в раз десять черви, стремящиеся задушить противников. Сама она подобными способностями не располагает, значит, её дух либо фея, либо заклинатель. Хорошо. Чаровница немедленно на такое ответила, прорастив из тех немногочисленных ростков, что удивляли своей жалкостью, не менее огромные стебли. Они, несмотря на стержень, эластично двигались по хотению кареглазой, хватая чудовищ и удерживая на месте, пока белобрысый парень бросался в них фаерболами. Не теряя времени, остальные бесы шустро пробирались сквозь весь тот бардак, что образовался на арене, но были частично остановлены ледяными колами, которые в многочисленном количестве создал Сомбра. Под ногами резко стало скользко, и аггелы споткнулись, догадавшись, кто превратил в лёд небольшой участок пола и как, но разбить его, перестав скользить, никак не получалось. Воспользовавшись замешательством противника, Мэйбл выстрелила из явно большого для неё лука. Золотистые стрелы будто бы двигались не по инерции, а чисто по желанию хозяйки, ведь попадали точно в цель и никогда в её собственную команду. Конечность или участок тела, которые пострадали от удара наконечника, до жути пекли, понижая болевой порог, не позволяя ничего быстро предпринять, как в их сторону уже летела новая порция оружия. В это же время черви были повержены и, не успев долететь до низа, растворились, а всадник с волшебницей продолжили борьбу напрямую с демоницей и Аамоном. Первая ещё та зараза, послала им иллюзии, сбив на некоторое время с толку и наведя панику. Второй же принял один из своих истинных обликов, превратившись из человека с головой ворона в волка, имеющего змеиных хвост. Замахнувшись им, он нанёс силовой удар, сбив травницу с ног, и стремительно рванул к ней, но женщина успела ускользнуть и попыталась связать чёрта лианами. На какой-то миг это, кажется, его удержало, но в следующий прутья порвались, и на этот раз в клетке оказалась тыковка, буквально застыв, так как поняла, что камера электризованная и постепенно сужается. Ограждение резко с грохотом спало, стоило огромной, как великан, Пайнс схватить и зажать в одной руке воеводу преисподней. Буквально три дня назад повелитель разума притащил её домой у себя на плече, будто мешок с картошкой и сказал «что-то сделать». Оказывается, желание каштановолосой наконец исполнилось, и она, хоть потеряв сознание, заполучила духа. Кто это, до начала состязания не представилось возможности узнать никому из них, и вот на поле боя так же, как это было у Делла-Ровере, сила себя показала. Огромная ладонь звёздочки почти до хруста сдавливала конкурента, которому стоило только брыкнуться и укусить, как того тут же с размаху кинули на землю, придавив ступнёй. Казалось, она совершенно ничего не чувствовала, как бы тёмное существо не извивался и не пытался причинить боль, дабы вырваться. Бой подходил к концу. Наум прижат к земле, суккуб практически без сил, всё же она может и хорошая проститутка, но точно не воин. И чего Сатана её сюда отправил? Разозлился что ли? Мамун потерял единение с кентавром благодаря Верховной ведьме, ещё в самом начале потратившей на него кучу своего внимания и ударов растений, даже кусков камней, что были перемешаны с почвой. Уроки Сесилии не прошли даром. А Левиафан, в итоге, был добит исчадием Ада, потому как его покорение огня сплошь разнились с повелеванием воды демона. Именно поэтому аристократ, сколько бы ни бил, всё никак не мог справиться с ним, силы были довольно схожи. Фух, можно выдыхать, этот раунд за ними. Страж огласил победу их команды, и все отправились зализывать раны.***
Flashback: — А ты говорила, что не получится, — посмеивается кареглазая. Они с бесом гуляли где-то на конце города после тренировки. Первая сама не знает, почему, но демон достаточно любезен в помощи, особенно в осваивании новых способностей. На удивление рядом с ним страшно не было. Возможно, на это влияло то, что тот лишился большей части своей силы, может, заключённая ими сделка, которая сама по себе подразумевала безопасность обеих сторон. Так или иначе Мэй готова пользоваться абсолютно всем, что ей готовы предоставить. Это всё было так чертовски странно. Когда-то треугольник был ужасным и до дрожи костей устрашающим. Поистине ужасным что в своём истинном обличии, что в душе. Но в то же время ненависть за долгое время, а тем более страх после их победы над беловолосым и вовсе испарились. В другой ситуации звезда бы себя похвалила за «умение прощать, понимать и отпускать обиды», но ведь здесь другое. Их пытались убить с братом, причём не самым безболезненным способом. Её семью и город терроризировал этот демон, а она такая: «ну, я уже не злюсь, всё ведь в прошлом». Б-р-р-р. Противно от себя самой. Наверное, именно сейчас та ярко понимает Делию. Она ведь не просто «простила», влюбилась в самого Антихриста. И ведь не смогла ничего предпринять со своими чувствами. Может, ей тоже пойти по этой дороге? Отпустить. Жить настоящим, игнорируя прошлое? Такой инфантильный путь. Но если так легче заглушить боль презрения и самокопания, то почему бы нет? — Сдалась ты мне, свитерок. Подумаешь, напал разок на ваш городок и чуть не убил. Я ведь дьявол, мне необходимо веселиться, но не путай меня с животным. Я могу быть и спокойным, если требуется, а не сгустком мести и властолюбия. — Опять мысли читал? — Неа. У тебя, как говорится, на лбу всё написано. — Ну да, разумеется. Подожди, что это там? — они уже собирались сворачивать с тропинки, как за местными деревьями, имеющими густую растительность, где негде замигали голубые огоньки. — Хочешь пойти проверить? — усмехаясь, произносит, идя в сторону необычного свечения, не дожидаясь спутницы. — Не особо… — Тогда жди здесь, — незамысловато прикрикивает, уже продираясь сквозь заросли. — Ну уж нет! Так они и выходят на богом забытое место. Где-то рядом орут уже достаточно пугающие в атмосфере тесного и тёмного леса, куда еле-еле пробиваются лучи солнца, птицы. Резко стало прохладно, хоть на улице сегодня была настоящая жара. Уверено шагая дальше, они одновременно ощутили табун мурашек, бегущих по коже, и мужчина знающе усмехнулся. Перед ними во всей отвратительности предстал какой-то городок, разрушенный, с кучей паразитов и еле стоящими домиками. Окна и двери выбиты, дерево почерневшее, а фундамент съехавший. — Кажется, мы нашли местную Атлантику.***
— Ну давай, колись, чего ты хочешь? — заведённая ожиданиями выпалила девушка. Они только что закончили игру в карты и, как она надеялась, отправились в свою комнату спать, но по взгляду молодого человека поняла, что сделает это ещё не скоро. — Уже не терпится? — выгибает бровь, падает на многочисленные мягкие подушки, широко расставляя ноги. — Иди. Тебя в ванной ждёт сюрприз, — чародейка недоверчиво качает головой, но делает, как говорят. Зайдя в светлое помещение, подходит ближе к заманчиво лежащей ткани на столике, отмечая, как ярко она блестит. И шелестит. Поднимая выше, становится ясно, откуда в светлой головушке появилась мысль со всех возможных желаний выбрать именно такое. Хочет поиграть? Пускай. Она вышла из помещения уже облачённая в ярко-алый наряд с разрезом по бедру и летучими рукавами. Гуд понимала, какой образ был у порождения ехидны в голове, когда он создавал ей этот наряд. Достаточно простой, но прекрасный благодаря своей хозяйке и побрякушкам. Как бы там ни было, колдунья предпочла сыграть иную роль, ежели ей хотели предоставить. По велению взмаха тонкой кисти в покоях появились золотые скрипки, окружённые такой же пылью. Окна плотно закрылись новыми плотными красными шторами, и над постелью появился такой же висящий с потолка балдахин. Тень свечей падала только на всадницу, делая её главной звездой сегодняшнего вечера, оставляя всё остальное в полумраке. Ухмылка на лице необузданного зверя росла. Почти обнаженная танцовщица делает лёгкий взмах бёдрами, проходя острыми ноготками вдоль по талии. Раздаются первые звуки мелодии, смешиваясь с нотами ночи и лёгким пением здешних птиц, что присыпали колыбелями каждого жителя маленького городка. Взлёт рук наверх — и вот они змеями закружились над головой. Взгляд томный, грудь почти открыта, а стан будто видение, а не настоящая женщина. Да, именно так. Это божество. Каждое движение искусного тела сопровождается звоном прикреплённых монеток и браслетов на руках. Смычок вспорхнул и нежно затрепетал, как бабочка своими крылышками в стремлении дотянуться до самих небес. Сагаты на изящных пальчиках поддерживали это желание, и будто бы колокольчики задавали такт, будучи подняты сейчас хозяйкой вверх. Музыка меняется из тихой и завораживающий в резкую, страстную и быструю. Движения становятся всё более дерзкими, кудесница акцентирует внимание затяжными трясками бёдер, подбрасывая монетки ввысь, а затем взмахивая руками назад, позволяя длинным рукавам разлетаться по воздуху. Колебля воздух, ударяя его ногами и грудью, она словно сливается в экстазе с окружающим миром так же, как и сжимающий до побеления костяшек пальцев простынь Майкл. Он, признаться честно, не ожидал такого. Думал, ведунья сделает ему массаж, пошепчет пошлости на ушко и утянет с собой в мир распутства. Но она пошла другим путём, принуждая его к слишком скорому завершению. Так дурно, так жарко, когда вспоминаешь, что под этими и без того открытыми нарядами нет больше ничего. Так дурманяще осознавать, что там она может быть столь же мокрой, как и в зоне видимости. Её веки то и дело закрываются в такт звонов цимбалы, а живот мягко колышется из стороны в сторону, собирая в складки ткань. Зельеварительница почти готова к своей кульминации и вот-вот завершает, но, видимо, в этом танце могут сойтись двое, возобновляя его сначала. К бывшей директрисе сзади прижимается ещё одно тело, толкая вперёд, а затем заставляя прогибаться назад в спине, за счёт чего поясница отчётливо чувствует вставший как камень член. Наглые руки скользят по телу, сжимая в начале задницу, затем живот, а в финале по истине лебединую, с капельками пота шею. — Уф. Свечи незамедлительно тухнут, оставляя лишь одну, создающую свет, вполне достаточный для интима и загадок. Она вовсе теряется, её голова кружится от резких перемещений Антихриста по комнате. Он оказывается то слева, то справа от неё, то спереди, то сзади, дразня прикосновениями разные части кожи. Мужской язык ведёт по лодыжке, в следующую секунду — по подбородку, а сейчас оказывается в самом низу, отводя длинную юбку, целуя возле пупка. Корделии так нравится фантазировать продолжение, что она хватает любимого за плечи в надежде поймать, но тот вновь ускользает, и теперь она всем телом и щекой трётся о холодную стену. — Ну же, прекращай. Я хочу…, — пьяный разум заставляет сдаться быстрее. Ох, как же горячо. Музыка прекратилась уже давно, и с ними оставался только шум природы. Голова вновь кружится, стоило чужим рукам вновь их телепортировать, бросая волшебницу на мягкую постель, заставляя чувствовать, будто бы она оказывается в плену мягкого пуха, и последнее, что хочется, — освобождаться от него. Тем временем в руках Лэнгдона оказывается тонкая рубиновая ленточка, заводящая руки назад и фиксируящая у спинки. — Только не бойся, малыш. Я буду осторожен, — предупреждает, далее мягко ведя по животику, переходя в бок, хватаясь за пуговки. Для удобства специально представил и создал слитный костюм, который можно будет снять, расстегнув все преграды. Ради лучшего обзора некоторые участки кожи были скрыты за просвечивающей тканью. Сегодня у них будет всё красиво. Ну и вот Гуд смирно лежит, лишь слегка хмуря бровки от того, что полностью оголена, в отличие от самодовольного партнёра. — Ч-ш-ш-ш, не рычи. Будь сегодня послушной девочкой и доверься великому султану, — посмеивается, уже наперед изучив всю возможную реакцию маленького пушистого зверька. Чудо ведь. Ладонь задерживается на животе, и по всему измученному за сегодняшний день телу проходится поток светлой согревающей энергии. Она не может не выгибаться и не постанывать от такого. — Нравится? Хочешь большего? — в ответ лишь одно тихое «да», и сын Сатаны переплетает свои палацы с её, покоившимися над головой, отдаваясь полностью терпкому поцелую. В это же время малышка требовательно поднимает ножки, тыкаясь в бок своего партнёра перстами, напоминая, какая она нетерпеливая и что готова приступить к делу. Ведь даже связанная продолжает быть настоящей хозяюшкой, вечно чувствующей себя безнаказанной. Ничего-ничего, это до поры до времени, пока он действительно свяжет и оставит её без оргазма.