Prisoner of the sea and orphan

Свет преломляется у самой нижней книжной полки Мисс Стейси, а потом собирается резвыми зайчиками напротив беспокойно колыхающимися кружевными занавесками окна. Энн следила за тем, как они причудливо скачут по всей комнате и разгоняют скуку. — Энн Ширли-Катберт, прошу, не летай в облаках и помоги Биллу с его заданием. Она попыталась скрыть раздражённый вздох. Они с Биллом были вынуждены торчать дома у Мисс Стейси и готовиться к поступлению вдвоём. Она ненавидела свою удачу, когда по жребию вытянула ненавистное имя одноклассника. Учитель решила разместить их попарно и определить каждому свой день, чтобы готовиться было легче и продуктивней. Энн сначала с энтузиазмом отозвалась на эту идею, но теперь сильно пожалела. — Господи, Энрюс, это же легко! В организме человека всего два круга кровообращения! Тот закатил глаза и уткнулся в свой лист. Энн почти закричала от бессилия. Они не могли уйти, пока Билли не решит тест, хотя у неё самой он был давным-давно готов и лежал на кухонном столе в другой части комнаты. Бесило. Все это невероятно бесило. — Я же помню, что их было три! Агрессивно-громкий шёпот одноклассника окончательно вывел из себя. Энн угрюмо взглянула на его лист — решено лишь шесть заданий из двадцати. О Бог ты мой. — Давай сюда, — конечно, сквозь губы и по-змеиному шипяще, но она не смогла пересилить себя и позволить ему ещё полтора часа думать над простейшими заданиями. Выхватив лист, она склонила голову так, чтобы Мисс Стейси, занятая своими учительскими делами не заметила их копошения. — Что ты делаешь? Эй, сиротка, если решишь что нибудь неправильно, я … — Молчи, Эндрюс. Тот сразу замолк и принялся расковыривать едва заметную дырку в штанине. — Сиротка, — через пару минут тихо позвал он. Энн закатила глаза на его любимое прозвище и сделала вид что не слышит. — Сиротка, — уже громче. Если все продолжиться в таком духе, то Мисс Стейси вычислит их махинации куда раньше. — Что, что, Эндрюс?! Она не оторвалась от заданий, но видела, каким взволнованным стало выражение его лица. — Что между вами с Гилбертом? Она застыла. Какого черта…? — Это тебя не касается, — Энн сжала губы в тонкую полоску и попыталась не обращать внимание на неприсущие задире-глупцы вопросы. — Ответь. — Не собираюсь. — Тогда я всем расскажу о вашем с Блайтом поцелуе в кладовке. У Энн за секунду весь воздух из легких будто выкачали. Она ошарашено взглянула на одноклассника, сильно нахмурившегося и попыталась сдержать в себе порыв накинутся на него и расцарапать все лицо. Это слишком личное. — Ну и зачем мы тут? Гилберт недовольно зашипел и отвернулся от Энн. Она затащила его в кладовую за десять минут до урока, надеясь спокойно поговорить, но глядя на перекошенное лицо любимого сильно сомневалась в продуктивности их разговора. — Я правда, правда позволила Джерри проводить себя только для того чтобы показать ему школу! — Он мог прийти сюда и без тебя! Гильберт тут же завёлся. Ее бесила его непрекращающаяся ревность и нежелание выслушать ее, считая доводы рассудка бессмысленными для понимания. Вобрав в легкие побольше воздуха, она все же попыталась успокоить его. — Послушай, Джерри-мой друг. Он был тут почти с самого начала моей жизни в Эвоноли, и когда он попросил показать ему школу — я не смогла отказать. Я очень надеюсь что в следующем году ему удасться поступить и получить образование и бессмысленно, слышишь? Бессмысленно как-то ревновать его ко мне. — Я не ревную, — насупился Гилберт и начел расковыривать ботинком маленькую щель в полу, — Просто меня выводит тот факт, что я провожу с тобой меньше времени, чем твои друзья. — Боже, — она не знала как на это реагировать. Друзья — это часть нее и она не может просто так отказаться от них, даже ради Гилберта Блайта. — Я тебя поцелую. — Что? Он ошарашено уставился прямо на нее. Конечно. Они целовались лишь раз — он признался ей в любви и быстрым движением корпуса наклонился к губам. Ей нравился первый поцелуй. Он вышел спонтанным и робким, но невероятно фееричным. Она хотела повторить. И это не то, чем занимаются молодые дамы в свободное от учебы время, но четырнадцатилетней Энн было так плевать. Она наклонилась к его губам и провела указательным пальцем дорожку от щеки до бледной линии губ. На минуту они встретились глазами. Он настороженно замер, так сильно боясь запороть момент. Энн сама не понимала откуда в ней столько уверенности. Просто сильное желание побыстрей закончить этот глупый разговор и это бесконечное цунами из чувств глубоко внутри замерло на кончике ее-его губ. Это было…. Тепло. Не горяче, как только вскипевший чайник, но и не прохладная постель в середине января. Что-то между. Как дотронуться в прогретую морскую воду по пояс и ощутить мягкие течение у самых щиколоток. Мягко. То что надо, да. Его губы такие мягкие, что могли бы смело посоревноваться с ее подушкой. О Господи, что за мысли. Они прикрыли глаза. Энн ощущалась как вулкан взорвавшийся где то на уровне рёбер. Ощущалась как августинская жара и трепет перед молитвой. Как самый главный приз, тяжелевший на руках. Как самый далекий заплыв из которого почти не выбраться, но он и не хочет. Он глубоко в Энн может погибнуть, но его ничего кроме запаха скрошеной корицы в уголке ее губ его не интересует. Скрипнула дверь и они как ужаленные отскочили друг от друга. — Сквозняк. Стыд накрыл ее с головой, обжег горячей лавой покрасневшие щеки и Энн больше не хотелось встречаться с ним взглядом. Гилберт подозрительно затих, а когда она невзначай мазнула случайным взглядом по его физиономии — увидела застывшие пальцы на губах. Он неверюще трогал тонкую кожу и на лице расползлась глупая улыбка. — О Господи, — проныла она, тут же забыв обо всем. Она никогда не перестанет удивляться его такой вот реакции — заторможенно смотреть в пустоту и не замечать реальности. — Гилберт, — на этот раз громче прошипела она. Волшебная атмосфера, присущая наверно лишь наркоман-зависимым как по-щелчку пальцев растворилась и на ее месте вдруг возникло сильное желание провалится сквозь землю — она уверена, что их кто-то увидел. — Что? — глупо переспросил парень, — Я, — он запнулся, — Я пойду, проверю. Он быстро ретировался, не дав ей времени возразить. Энн глубоко вздохнула. Ох уж эти бабочки. — Ну так что? — Реальность окатила холодным ушатом воды. Энн отмерла, с удивлением осознавая что все это время настолько сильно сжимала перо что почти сломала его. Она совершенно не понимающе взглянула на Эндрюса и понимание накрыло с головой — ах ты ж двухметровый придурок, вздумал меня шантажировать? — Иди и кричи от этом всему миру, Эндрюс, мне совершенно наплевать, — сквозь зубы прошипела девушка и яростно начала отмечать в бланке с ответами все неправильные варианты. Плохая оценка — меньшее, чего заслужил этот паршивец, но она так устала. Воспоминания лезут в голову как назойливые букашки и она готова оторвать им из маленькие ножки, чтобы ослабить мигрень хоть чуточку. — Ты не подумай, сиротка, что мне это так интересно, — тихо протянул он, разваливаясь на стуле. Энн мельком взглянула на копашащуюся в бумагах Мисс Стейси и вновь приступила к своей писанине. Слушать невнятные речи Билли последнее, чего ей хочется. — Просто, знаешь ли, он приглянулся Джейн и я бы не хотел, чтобы вышло, скажем так, недопонимание. Потому что, очевидно, Гилберт проявляет ей знаки внимания в ответ. Что? Перо замерло в руках, а пальцы отказывались слушаться. Гилберт-Чертов-Блайт, вконец потерявший рассудок выводит ее из себя в который раз. Неужели в нем нет сил объяснится с ней, но предостаточно сил идти и ухаживать за Джейн? Ладони вспотели, а взгляд заметался между прозрачных занавесок и самодовольным лицом Билли. Если взять во внимание и лёгкий флирт с Руби. Почему так больно? Понятно почему — в глубине души она все ещё испытывала к нему чувства, ведь, в отличие от Гилберта, она всегда индефицировала свои чувства как те, что расписывались в книгах на сотни страниц, а если повезёт, то и на несколько томов. Их любовь оказывается и на пары глав не протянула. Потому что если так легко ее отпускаешь, получается, это и не любовь вовсе? Ей было обидно. Обидно, что чувства не взаимные, что он так быстро забыл обещеное вернусь. Он не к тебе возвращался. Глупая ты дурочка. Глупая-Глупая-Глупая. Потерянный взгляд куда-то за дверь, скомканные листы и полный непонимания возглас учителя остаётся где-то позади. Слёзы обжигают веки, а потом и холодный ветер, размазывающий их по всему лицу. К моменту возвращения домой она раз десять пожалела, что забыла там свой плащ и зубы мелко стучали друг об друга, призывая поспешить и согреться. — О, милая. Стоило ей открыть дверь — как она сразу наткнулась на долговязое тело друга. Коул весело улыбался, до того момента как она подняла голову и, наверно выглядела очень жалко, раз он тут же помрачнел и требовательно повёл за собой к камину. — Что случилось? В руках у неё был тёплый чай, с плавающими внутри дольками лимона, она отстранённо подумала что из-за цедры вкус вышел несколько горьким. — Я, — она выдохнула. Истерика давным-давно прекратилась, но снедающее нечто прямо под грудиной убивало все настроение. — Мы с Билли… Мы готовились к поступлению в Квинс, он никак не мог закончить дописывать свой лист с заданиями и я решила ему помочь, — Энн замерла. Воспоминания как шестерёнки начали кружить и состыковаться с пройденными эмоциями, пробуждая их вновь, — Он спросил если между нами с Гилбертом что-то и я ответила что нет, а он сказал, он сказала что Блайт ухаживает за Джейн и она отвечает ему взаимностью. — она выговорила это на одном дыхании. По напряженному лицу друга она видела, что внутренне он задавался вопросами, и тут же находил на них ответ, судя по самодовольной улыбке. — Детка, ты иногда так глупишь, — она ожидала всего чего угодно, но не этих слов. — Если отталкиваться от того, что Билли испытывает к тебе чувства… — Но он не… — тут же возразила Ширли и съёжилась от гневное «Тшш» от друга. — … то вероятнее всего, он лишь хотел узнать, остались ли между вами какие-то чувства, теперь, когда Гилберт вернулся он не может спросить на прямую, боясь его реакции. А ума за три года начать действовать ему не хватало, — пожал плечами Коул, — Именно поэтому он придумал эти байку про Джейн, в надежде, что ты разочаруешься в Блайте и наконец присмотришься к нему. Но зачем все это Джейн? — задумчиво пригубил малиновую настойку парень, — Она замешена сюда, иначе Билли не стал бы так самодовольно рассказывать об этом. Энн сидела с открытым ртом и теперь, когда Коул озвучил свою версию произошедшего и трактовал ее по собственной логике — все выходило вполне реалистично. Конечно, если отталкиваться от того, что Билли врет. Конечно, если вернуть разрушенную веру в Гилберта. Господи, весь этот клубок из сомнений так быстро распутался бы, если он расскажет ей в чем настоящая причина. — Поможешь мне разложить вещи? — Как бы невзначай поинтересовался Коул, вычерчивая узоры на коротком ворсе ковра. Энн застыла. — Ты. ты что тут делаешь? — Боже, из-за своих проблем она только сейчас поняла что ее друг должен был быть в городе, не тут. — Приехал, — лукаво улыбнулся парень, выпрямляя спину, — на пару недель. Энн радость закричала и принялась обнимать Коула. Она так счастлива. Как будто этот груз ненависти немного ослаб и такие нужные слова постороннего мнения заставили ее облегченно выдохнуть. На пару недель. Господи, он с ней на пару недель! — Я же говорил что не оставлю тебя. Я — не Гилберт. — Ты лучше. Улыбается — за долгое время невероятно счастливо и потуже стискивает тонкие кости парня. Ей так его не хватало. — Но, — сморщил нос в недоумении Коул, — Разве Билли собирался в Квинс?