Я долго не могу уснуть, лёжа в озарённой тусклым светом луны комнате. Занимавшее большую часть помещения оборудование, что по крупицам собирал с тринадцати лет, отбрасывало угловатые тени на пол. Предусмотрительно отложил блокноты и ручки подальше от себя в надежде поскорее забыться, но не тут-то было: только голова коснулась любимой подушки – сон как рукой сняло. Я ещё долго и безуспешно ворочался на матрасе. Час, а может, два – без понятия. Ожидал привычного для бессонных ночей жужжащего роя мыслей, что вечно стремились материализоваться прямо на бумагу, но голова была пуста, и я даже словил себя на мысли: «Может, сплю?»
Уже и тело ломило от этой безвыходной ситуации, поэтому я поднялся с нагретого места, опуская ступни на ледяной пол и ощущая табун мурашек, пробежавший по смуглой коже. Появилось желание умыться холодной водой, и я не стал сопротивляться, на автомате доходя до ванной. Теперь рассудок ощущался кристально чистым. Мелко подрагивающими пальцами помассировал короткостриженный затылок, разглядывая темные круги под глазами, и задумался о покупке снотворного. Ещё пара таких ночей – я вообще с кровати не встану. Неряшливая щетина сейчас особенно раздражала, и я не нашёл времени лучше для того, чтобы вернуть себе мало-мальски опрятный вид. Порядком это не назовешь уж точно, но на своё отражение смотреть стало куда приятнее.
Если бы Майкл Кенджи Шинода был менее разборчив, то точно бы отпил воды прямо из водопроводного крана. Но пока я в здравом уме и помню, какие конкретно доски не скрипят – поход на кухню за живительной влагой является обыденностью. Стараясь как можно меньше шуметь, спускаюсь по лестнице вниз, на первый этаж. Чем ближе я к гостиной, тем чётче слышу какие-то неясные звуки, исходящие оттуда. Я замираю на ступеньках, прислушиваясь.
Сперва это отдаленно напоминало какие-то завывания, но спустя момент я осознал: Честер в столь поздний час решил устроить мини-концерт. Без слушателей? Непорядок... Конечно, из коридора сложно было понять, что там за репертуар у артиста, поэтому я рискнул подойти ближе. Подо мной что-то заскрипело, и я настороженно замер в дверном проёме, высовывая голову и задерживая дыхание.
— Li-fe... is full of surprise-s...* — доносил слова из песни, названия которой я всё не мог вспомнить, хриплый, уставший голос. Мне особо ничем не помогло то, что глаза давным-давно привыкли к темноте, рассекаемой лишь ломящимся в окна тусклым светом уличного фонаря. Диван был на приличном расстоянии от входа и располагался боком, поэтому был виден лишь силуэт напевающего Честера. Из окна за его спиной заструился лунный свет и упёрся в рыжий затылок – небесное тело очень кстати вышло из-за облаков.
Что-то в этом тихом голосе заставило меня ощутить, как странное напряжение витает в воздухе, оседая свинцом в лёгких. Его, похоже, тоже мучает бессонница? Решаюсь зайти. Шаг вперёд, ещё один...
— It advertise-s... — половица-паскудница неприятнейшим образом выдает моё присутствие, раздосадованно стискиваю зубы. Честер вздрагивает и вмиг прерывается, так и не заканчивая фразу. Резко поворачивает голову влево, к источнику звука, обнаруживая меня застывшим в паре метров. Теперь могу увидеть его позу: сидит у дальнего подлокотника, подобрав ноги к себе и обхватив руками. Без очков. Наверняка старательно жмурится, но очень скоро находит это бессмысленным, поэтому разворачивается обратно, взглядом гипнотизирует в выключенный экран напротив стоящего телевизора. Молчит.
— Извини, я подслушивал.
Более мелкие детали с такого расстояния разглядеть не могу – подхожу ближе, уже не страшась быть раскрытым, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки к мебели. Беннингтон сидит каменным изваянием, эмоция испуга очень скоро сменяется отчуждением. Тонкие губы плотно сомкнуты, лишь тело мелко потряхивает. Окна вроде закрыты...
— Тебе холодно? Я могу одеяло принести, чайник поставить... — становлюсь напротив и только теперь замечаю в его левой руке, что обхватывала ноги, полупустую бутылку виски, в которой словно застрял жидкий шоколад. Я ещё пару секунд зачарованно рассматриваю содержимое открытой ёмкости, а затем поднимаю взор выше, встречаясь с чуть прикрытыми карими глазами. — Где ты это взял?
— Что? — Честер устало уткнулся подбородком в колени. Благодаря лунному свету, комната была хорошо освещена – я мог разглядывать не напрягаясь. Его радужка сейчас цвета того самого виски, а взгляд был пустой, как моя голова совсем недавно. Я почувствовал холодок, пробежавший по спине. Пришлось отступить назад, к столику, когда Беннингтон медленно вынес руку вперёд, рассматривая предмет в ней. — А-а... В багажнике валялась.
— Зачем тебе в машине бутылка виски? — я в недоумении вскинул брови. Ситуация была мне крайне не ясна. Почему он решил распивать алкоголь поздней ночью, да ещё и у меня дома? Что за непонятная херня с этим человеком происходит? — Что такого случилось, что ты её достал? — Честер резко опустил ноги, откинулся на спинку дивана и нервно втянул воздух носом.
— Отъебись, Шинода. Иди в кровать, — по его едкому тону было понятно, что на светскую беседу здесь рассчитывать не стоит, и для спокойствия обоих мне бы стоило уйти к себе. Но в мои планы это не входило, я совсем не собирался оставлять эту ситуацию неразрешенной.
— И часто ты так пьёшь? Это так у нас получается «парни, меня сегодня не будет» и «опять вечные пробки»? — я сымитировал его тон. Интересно, осилил бы целую бутылку к утру?
— Отъебись, я сказал! Ты меня, блять, не слышишь? — Беннингтон вскочил, не в силах обуздать эмоции, и встал прямо напротив меня, практически вплотную. Уж теперь я мог увидеть на его щеках румянец: опьянения или ярости – неизвестно. Бутылка виски опасно наклонилась, грозясь выплеснуть содержимое прямо на пол.
— Нет, это ты меня не слышишь!
— Какого ты ко мне приклеился, чем я тебе так обязан? — я был в его тени, а он не мигая заглядывал мне прямо в душу. Я сделал ещё один шаг назад, упираясь ногами в низенький столик.
— Твоим ебучим отношением к группе! Если бы ты херни не творил – я бы тебе и слова не сказал! — Я скрестил руки на груди и расправил плечи, окидывая фигуру вокалиста взглядом. Его грудь яростно вздымалась, я буквально слышал скрежет зубов и треск горлышка бутылки в плотно сжатой ладони. Я буквально чувствовал, насколько сильно его трясёт. На скуластом лице попеременно появлялась то гримаса гнева, то замешательства, и это ощущалось калейдоскопом. Я продолжил выплескивать скопившийся внутри негатив: — Мы все на тебя полагаемся, а ты просто плюёшь на это!
Чужие зрачки расширились до предела, стараясь уловить как можно больше света. Лицо парня от моего напора вмиг переменилось: брови поползли вверх, а рот приоткрылся. Я не смог понять эмоцию, которую выражал его пронизывающий взгляд, что ощущался огромной иглой под кожей. Тишина нарушалась только нашими неровными дыханиями, и было ощущение, что это могло длится вечность, но Честер вдруг стиснул зубы и вымолвил:
— Пошёл ты на хер, Шинода, — холодно, шипяще. Беннингтон резко склонился к столику и забрал свои очки. Пошатнувшись, выпрямился и поспешил покинуть гостиную. Я только сейчас заметил, что он даже не надел те вещи, что я ему выдал.
И в этот момент на меня будто ушат ледяной воды вывернули, по всему телу пробежали мурашки. Я ужаснулся себя же. Казалось, я был более опьянен своим негодованием, чем Честер бухлом, ведь совсем не ведал, что творю, и не закрыл свой рот от греха подальше. Вышло то, что вышло – он стремительно покидал мой дом.
— Честер, постой! — спустя несколько мгновений я испуганно срываюсь с места, в панике чуть не впечатываясь в дверной проём гостиной. Настигаю его у порога, уже наскоро обувшимся. Грубо хватаю за тонкое запястье и разворачиваю к себе. — Ты пьян, куда собрался? Не вздумай...
Я прерываюсь, так и не завершив фразу. В его бездонных глазах сейчас покоится та самая осенняя ночь – холодная, молчаливо-тоскливая. Парень уже не кричал, но охрипший, пустой голос ощущался мощным раскатом грома.
— Убери руки, — этот его тон заставил меня нервно сглотнуть в надежде избавиться от вставшего в горле кома.
Мои пальцы разжались, выпуская его руку из захвата. Я отшатнулся назад и упёрся спиной в стену. Не понимая, что сказать и как спасти ситуацию, я лишь молча наблюдал за тем, как Честер дрожащей рукой надевает очки на нос, а затем склоняется, дабы правильно обуть кеды. Не спешит. Его ведёт в сторону – хватается свободной рукой за тумбу, а немного жидкости из бутылки всё же проливается на пол. Выпрямившись, вновь поднимает на меня тяжелый взгляд. Я чувствую себя жертвой Медузы Горгоны, не меньше.
— Больше не смей меня трогать, — бросает напоследок, после чего покидает мой дом, тихо щелкая дверью. Слышу звук заведённого мотора, машина стремительно отъезжает.
Не знаю, сколько времени я так простоял, уперевшись расфокусированным взглядом в дверь, но сейчас будто со стороны вижу, как медленно оседаю на пол. Омерзительно. Я омерзителен. Замёрзшие пальцы зарываются в волосы, оттягивая, стараясь причинить мне боль и заглушить странное чувство, засевшее в груди.
— Что я, блять, наделал? — надломленно прозвучал мой голос в тишине дома, но ответа так и не последовало.
Этой ночью я не спал.
***
— Шинода... ты идиот, — Брэд выразил своё мнение, которое идеально совпадало с моим. Я позвонил ему ранним утром, убитым голосом вопрошая о том, что же мне делать теперь. Дэлсон, отойдя от шока, лишь неопределенно хмыкнул и сказал, что тоже не знает. Ну а через время добавил, что мне нужно поскорее позвонить Честеру. Как я до этого сам не додумался...
Вот так и прошло моё воскресенье. Как в тумане. В попытках дозвониться на выключенный сотовый и в нервном покусывании простого карандаша. Дела валились из рук, а я валился с ног. Но если глаза хоть на секунду смыкались – под веками сразу пролетали ужасающие картинки.
Мне нельзя было его отпускать! Он же был пьян, боже... Ночью, неизвестно куда. А если не домой поехал, или вообще не доехал, чёрт... Он же всегда на свой зад приключения находит. Я злился. Сильно. Больше на себя, чем на него.
Да как я сейчас вообще мог на него злиться? И это после того, как увидел этот потерянно-отчужденный взгляд, воспоминание о котором сейчас хорошенько так перемешивало внутренности, выедая ложечкой. Я сегодня провел много часов возле унитаза, безуспешно стараясь справиться с тошнотой.
Позже мне позвонил Джо – Брэд всех на уши поднял. Хан поинтересовался моим самочувствием, и, удовлетворившись сухим «в порядке», сообщил, что вокалист трубку всё ещё не берет.
Кусок в горло не лез, поэтому на кухне я через приоткрытые окна с усердием прислушивался к разговорам соседей, желая, вдруг что, узнать о возможных экстренных новостях. Точнее: я очень надеялся ничего не услышать.
В воскресную ночь я тоже промучался бессонницей, к ней добавилась вдважды выросшая тревога: Беннингтон за целый день так и не объявился.
***
В понедельник я был похож на ходячего мертвеца. В огромных кругах под глазами можно было по-тихому похищать и убивать людей – никто бы не заметил в такой-то темноте. Я не помню, как дошёл до нашей репетиционной, но заметно опоздал – застал парней уже вяло разыгрывающимися. Четыре пары глаз жалеюще уставились на меня, и это ранило похуже кислоты. Где осуждение? Почему все смотрят на меня как на жертву? Это я его довёл, из-за меня мы сейчас были в неведении по поводу его местонахождения и состояния!
Какое-то время все молча сидели, лишь Брэд наигрывал какую-то тоскливую мелодию. Аж тошно. Меня всё сжирало изнутри чувство вины, пока я сидел на диване, рассматривал темные точки на стенах и считал их, стараясь отвлечься от угнетающей действительности.
— Майк, кажется, сегодня нам лучше разойтись, — спустя пару часов этого цирка озвучил Роб. Ребята снова повернулись ко мне, изучая мой никудышный вид. Я устало прикрыл глаза. Не будь я Майклом Шинодой – точно бы согласился с ним.
Но сейчас я действительно не ощущал себя. Словно это всё натворил не я, а кто-то другой. Как дурной фильм смотрю, зря только на билет потратился. Поэтому мне осталось только кивнуть в ответ.
— Как вариант: домой к нему съездим? — я с закрытыми глазами почувствовал вопросительный взгляд Дэлсона на себе. — Может, там?
— Эх, если бы у меня был его адрес...
И тут набатом в голове: у меня даже нет его адреса! Мы работаем вместе почти полгода, а я даже не знаю, где он живет! Чёрт, вот я мудак!
— Бля-я-я-я... — осознание звучит безгранично громко в тишине помещения, далее укатываясь куда-то в бездну мироздания. Я обречённо прячу лицо в ладонях.
— Чувак, может, у продюсера нашего есть? — голос Кайла взывает ко мне сквозь толщу воды.
Эврика!
Уже через несколько минут необычайно бодрый я стою у входа в здание. Вышел поговорить с Джеффом, а заодно и свежим воздухом подышать. Поселившаяся внутри после слов басиста надежда возросла, когда спустя пару противных гудков мне ответили: «Джефф Блю слушает».
Я вернулся в репетиционную спустя минут двадцать. Перецепился через порог и чуть было не убился о стол, но обошлось. Поднял болезненный взгляд на присутствующих. Тишина звенела в ушах, а сердце колотилось, норовя сломать ребра.
— Ну что там, Майк? — Джо поторопил выпавшего из реальности меня. Ещё пара секунд напряженного молчания. По его выражению лица стало ясно – хороших новостей от меня никто уже не ждёт.
— Ну, короче, Джефф везде посмотрел и даже проверил ещё раз, — я сглотнул вязкую слюну и поморщился – в горле снова стоял ком. — В общем, парни... Честер не оставил местный адрес. Он вообще не снимает в ЛА жильё.
— Что?.. — прозвучало хором, у всех глаза на лоб полезли. Я криво усмехнулся. Приплыли.
