По щиколотку в карамели

Твердое плечо задело тощего человека в серебристом халате на лестничной площадке. Антон даже не обернулся на замечание незнакомца — он чувствовал, как в кармане жужжал телефон. Это означало, что дилер уже на месте, а Шаст только перебирал ступени дорогими кроссовками. По телу будто прошлись кусочками льда: его трясло от холода, но на коже проступил пот. Это всё адреналин. Он захлопнул дверь машины сильнее обычного, прикидывая сколько минут до места встречи, и вдавил по газам. Антон сглотнул тяготящий его ком и оставил тревогу извиваться в желудке. Что если его остановят из-за быстрой езды? Он сбавил немного скорость, пытаясь совладать с непреодолимым желанием быстрее сделать всё необходимое и получить наконец заветные граммы счастья. Он прибыл на место, вышел из машины. Назойливый звук оповещал о том, что дверь осталась открытой. Безразлично к этому Антон сделал пару шагов к старой детской площадке среди хрущёвок и деревьев с многолетними пышными кронами. Во рту пересохло, хоть он делал это не впервые. Казалось, будто в любую секунду из-за угла выйдет отряд полицейских и прикроет эту мучную лавочку. Может он даже хотел этого… Серая тень в капюшоне отделилась от стены дома и вышла на свет тусклого фонаря. — Деньги вперёд. Шастун достал из кармана подготовленную пачку и протянул человеку напротив, тот в свою очередь вытянул руку с черным целлофановым пакетом, и они одновременно взяли своё. В момент, когда сделка была завершена, человек снова слился с синей тьмой, зная эти тропинки определенно лучше Шастуна. Прохладная ночь ветром забиралась под горчичную олимпийку. Он в два шага преодолел расстояние до машины и быстро сел внутрь. — У меня есть все, что нужно для счастья. Я вполне счастлив…— говорил он на очередном интервью, вспоминая, как прошлой ночью покупал наркотики в темном дворе, озираясь по сторонам, словно сбежавший преступник. — У меня есть любимая работа, деньги и куча красивых девушек вокруг. Чего ещё можно пожелать?.. Щеки давила широкая улыбка. Антон пытался изо всех сил придать глазам свечения, огня, который был им присущ в начале его карьеры видеоблогера. Он тогда начал заниматься тем, что ему было действительно интересно, что нравилось, тем не менее сейчас камеры выключили, свет потух, и улыбка сошла с его лица. Он остыл к своему хобби, как только оно стало в тягость. От Шаста начали что-то требовать другие люди, появились сроки сдачи материала — всё превратилось в конвеер. Деньги полились рекой, но они и до этого ничего не значили. Они всегда были, Антон их не замечал. Кто замечал его деньги, так это Ира. Она приехала к нему по первому звонку вчера, как он и ожидал. Белые следы и старые царапины на столе выдавали любимое хобби хозяина квартиры. Новые белые дорожки сыпались из нескончаемого запаса. Синий неон на стенах искажался в стекле бокалов. — Будешь вино? Она посчитала это шуткой. Её смех отрезвил парня, что в попытке хоть раз по-человечески поговорить и отдохнуть совсем забылся. Ну, конечно, что за глупый вопрос? Он достал водку из морозилки и пару рюмок из раковины, которые совсем недолго ждали, когда о них снова вспомнят. Он хотел спросить её о чём-то личном, вроде как дела у бабушки, которая болела, или что опять сказал тот идиот с работы, но слова застряли в горле. Он не знал была ли у Иры бабушка или офисный идиот. Хотя навряд ли такая девушка как Ира, работала в офисе. Она уверенно прошла знакомыми шагами в зал, чмокнув Антона в губы, а тот лишь скользнул взглядом по её короткой юбке. Смех и водка залили комнату. Она смеялась почти от всего, что говорил Шаст. Это раздражало его кожу изнутри, но после пары дорожек он перестал обращать внимание на свой дискомфорт от её веселья или потребности выстроить с ней близкие отношения. — Тоша, мы полетим на Мальдивы этим летом? — девушка вдохнула порошок через свёрнутую купюру, откинувшимь на спинку дивана и прикрыв глаза от наслаждения. Антон несколько секунд вглядывался в её мягкие черты лица, чтобы в итоге понять, что они не вызывали у него никаких эмоций. Ира — просто красивая девушка с красивым именем. — Мы не будем отдыхать вместе. В тот раз ты напросилась, и это был пиздец… Я до сих пор не помню те две недели, — безразлично отозвался он, разглядывая её полураздетое тело. — Что? — она резко подняла голову, отвлекаясь от важного дела, о чем говорили белые пятна вокруг ноздрей. Она уже забыла свой вопрос и быстро переключилась на другое. Нежные руки с идеальным маникюром обхватили шею парня ядовитым плющом и потянулись к ширинке. Вездесущие волосы и жадные поцелуи отбирали у него воздух, однако Антону это не в новинку. Голая кожа перемешивалась с белой пылью в воздухе и алкоголем в крови; наслаждение — с непреодолимой привычной тоской. Утопить чувства в водке оказалось не так просто, но у парня почти получилось засыпать их кокаином. — Чего ещё можно пожелать, когда у тебя есть всё? — этой фразой он закончил интервью. В очередной раз Шастуну сказали, что его улыбка сияет ложью. Вот только это было не просто в комментариях под видео, которые он давно перестал читать, а в лицо. Это его уже напугало. Однако он довольно быстро выкинул глупые мысли из головы, стряхнул с себя липкие воспоминания вчерашнего визита Иры и направился на другой конец Москвы на очередную вечеринку. Клуб встретил Антона кислотными неоновыми цветами. Оглушающие биты вымещали сердцебиение и пульсировали внутри черепа, где-то в районе лба. Шаст прошел мимо длинной очереди прямиком к охраннику, который пожал парню руку и пропустил внутрь под недовольными взглядами толпы. Красные тени извивались в узком кирпичном коридоре, мигая синим и фиолетовым. Парень прошел знакомой дорожкой до ВИП-балконов и заметил краем глаза ожидающих его парней. — Тоха! — поприветствовал его Журавлев и представил парня справа. — Это Дима Позов. Он типа режиссер. Антон пожал руки обоим. Его внимание было довольно рассеянным в тот вечер, но он уловил, что Позов собирается снимать новый фильм и сейчас ищет харизматичных актеров с запоминающейся внешностью. Шаст лишь пожал плечами на вопрос о таковых. — Я сегодня был в театре, искал что-то интересное, — Поз затянулся кальяном и продолжил, — Пожалуй, меня поразил один актер… Вроде обычный, но он был абсолютно точно пьян! И ему это никак не помешало! Скорее даже помогло. Антон блуждал взглядом по танцующим телам внизу, и ему в голову вдруг закралась идея снова закинуться купленным недавно кокаином. После вчерашней встречи с Ирой осталось ещё немного. Он бросил какую-то отмазку и пошел в знакомый туалет. Грязные стены пестрели колкими фразами и откровенными рисунками. Все эти надписи он уже знал наизусть. Если бы Антону закрыли глаза и попросили показать, где написана конкретная фраза, он бы без проблем ткнул пальцем в правильное место. Сглотнув паранойю, он не смог приостановить сердцебиение хоть на пару секунд. Шастун нервно утирал пот, капающий чуть ли не на порошок, который он высыпал аккуратными дорожками на крышку унитаза. Ему казалось, что вот-вот кто-то зайдет и… Парень не знал, что было бы дальше, но очень не хотел быть застуканным за этим делом. Он встал коленями на мокрый пол, не беспокоясь о брендовых спортивках и вдохнул первую дорожку. В эту секунду с его плеч будто свалилась гора ненужных обязательств. Антон облокотился спиной на стену и прикрыл глаза, пытаясь ухватиться за блаженство, сошедшее на него с небес. Ангелы начали петь в ушах нежные мелодии, даря спокойствие; по телу сахаром рассыпалось хорошее настроение, и он наконец в первый раз за этот вечер улыбнулся. Вдруг дверь открылась — в маленьком помещении стало на одного неадеквата больше. Черная голова показалась из-за двери, и Антон тут же подскочил с пола. Неужели он забыл закрыть дверь? — Ой, прости, чувак… — брюнет перебирал слова пьяным языком, но даже не собирался закрывать дверь. Шастун был настолько поглощён порывами и желаниями, что отрекся от реальности? Как он мог не закрыть дверь? — Открыто было… Остальные заняты. Прости, мужик, меня сейчас вырвет. Паника сковала тело кучерявого парня, что стоял и смотрел, как в туалет ввалилось пьяное тело и начало искать, куда бы вырвать. Ошарашенный взгляд Антона кинулся на оставшиеся дорожки на черной крышке, отчего незнакомец тоже обратил на них внимание. — О! Ты тут балуешься?.. — воскликнул он, и немного откинулся назад от удивления. Ошибка. Большая ошибка. Щелчок закрывшейся двери. Испуганные глаза. Шаст не успел даже сообразить, но на подсознательном уровне понял, что они теперь заперты. — Сука! — выругался длинный, после нескольких безуспешных попыток открыть дверь. Брюнет снова извинился, подняв крышку унитаза, чтобы наконец облегчить желудок. Это вызвало ещё большее негодование Антона. — Ты что творишь?! Ты совсем уебался?! Это стоит больше, чем твои органы на черном рынке! Отрывистые слова и путанные звуки полились изо рта брюнета, когда он закончил изливать желудок в унитаз. Ватные ноги едва его удержали, когда он попытался снова встать, но рухнул на Антона. Шаст резко взял незнакомца за грудки, смяв чёрную футболку в потных пальцах. Тот неплохо приложился головой о стену стараниями разъярённого двухметрового льва, что выплёвывал кислотные слова в лицо жертвы. — Ты ворвался сюда, испортил моё веселье… Ты попал на серьёзные бабки, пидор… — Антон сверкал дикими глазами, вдавливая пьяницу в разрисованную плитку. — И к тому же, ты нас тут закрыл, баклан! Как мы теперь выйдем? — Тише-тише… — приговаривал в это время мужчина.— Тш… Ща всё решим. Удар головы о стену немного отрезвил его, и он теперь ни на шутку испугался. Шаст нахмурился, пытаясь взять в руки свою ярость, клокочущую и охватывающую внутренности пожаром. Дыхание сбилось. Пот застилал глаза. Тот факт, что они закрыты, был сейчас на самом нижнем уровне важности в его списке проблем, потому что чистейший истраченный продукт теперь смешивался с мочой и грязью на плитке элитного клуба. Он готов был спалить огнем дракона этого незнакомца за то, что тот лишил его долгожданного кайфа. Антон сжимал пальцы одной руки на шее мужчины, другой все ещё держа его футболку. Глубины океанических глаз заразили парня своим страхом, и тревога медленно перетекла внутрь Антона. Он был готов избить человека из-за недостатка какого-то вещества в крови? Кулаки чесались из-за того, что мужчина спутал кабинки по воле судьбы и не дал Антону сделать ещё один шаг к несомненно роскошному гробу. В горле скребла жажда, а за дверью грохотала музыка, время стало тягучей карамелью, и всё, что чувствовал в этот застывший момент Шаст, было тяжестью чужих рук на его тонких плечах. Увидев замешательство Антона, незнакомец решил взять инициативу на себя. Он обратил внимание на длинные пальцы на своей шее, чувствуя, как кольца давили на кожу и оставляли там отметины. Брюнет нервно сглотнул. — Здесь так мало места для двоих… И как люди умудряются тут сексом заниматься? Эти слова заставили Антона очнуться. Он тут же отпрянул и пытался отделаться от мысли, что его прикосновения возбудили собеседника. Шаст теперь держался за раковину неловкими иногда срывающимися с гранита пальцами. Непристойные намеки смутили его, хотя это скорее было просто наблюдение. Два парня, находящиеся так близко в душном помещении, пожалуй, могут навести на подобные мысли. Антон не сталкивался в своей жизни с геями лично, поэтому его щёки сейчас горели от непонимания и смущения, хотя мужчина перед ним не подавал никаких признаков гомосексуальности. Почему он вообще решил, что пьяница — гей? — Я, кстати, Арсений. Арсений Попов. Актер. Актер протянул руку для рукопожатия, ожидая ответного дружелюбия. И имя пидорское… — Ебать… — ураган внутри Шастуна был настолько силен, что у него не было слов для подробного описания своих чувств в данный момент, но, слава Богу, в русском были ёмкие маты. — Ты что гей? По мнению Шастуна, прямой вопрос был наилучшим выходом из этой ситуации. — Это тебя не касается, но я бы сказал би, — актер поджал губы, спокойно облокотившись на стену, и теперь сверлил кучерявого пьяным взглядом. Надо сказать, что Антон тоже был не самым трезвым человеком в этой комнате. Головокружение и слабость в ногах заставили его присесть на пол. — Ну ты и нанюхался… — подметил Арс. Антон не слышал в голосе мужчины отвращения или пренебрежения, это было скорее беспокойство. На пару секунд сердце Шастуна замедлило бешеную скачку, вызванную коксом, когда он быстрым движением откинул промокшую челку со лба и взглянул на Попова. — Сам-то на ногах не стоишь, — выплюнул парень, вспоминая их главную проблему. — Ты захлопнул дверь, угашенный ты об дерево! Голубоглазый смутился, понимая свою вину, и вежливо попросил не ругаться так сильно. Его жалобный вид даже почти подкупил парня, но он одернул себя и продолжил злиться, правда уже без обзывательств. — Надо просто постучать, и кто-нибудь откроет, — Арсению тогда это показалось гениальной идеей. — Ты что придурок что-ли? Может еще в звонок позвонишь? Мы в клубе! Никто не услышит! — В любом случае, там уже должна была собраться очередь… — Я позвоню другу, — Шаст отмахнулся от бесполезных предложений актера, набирая Журавля и наблюдая за неловкими движениями Арсения. Попов пытался найти устойчивое положение, в котором его не тошнило и не клонило бы в сон, что было почти невыполнимой задачей. Шаст может даже и улыбнулся бы его неловким попыткам при других обстоятельствах, если бы нехватка наркотика не усиливала его нервозность. Гудки. Нога в спортивных штанах беспокойно отбивала ритм песни. Гудки. Громкое «алло» наконец донеслось с того конца провода. — Журавль! Алло! Ты слышишь? Я в туалете, со мной какой-то идиот. — Ты в Тибете и тебя прёт? — Я в туалете! — А, в туалете! — радостно воскликнул друг. — Тут какой-то придурок нас закрыл. — Жжёшь какой-то окурок и винил? Я ничего не понимаю! Зачем тебе пластинки? У тебя же нет граммофона. — Какого граммофона? Ты слышишь? — гнев внутри Шаста закипал. — Я говорю, что я в туалете, но дверь захлопнулась! Вытащи нас! — Зверь под окнами тащит камаз? Это название альбома? Актер, ставший свидетелем этого дурацкого разговора, уже не сдерживаясь, смеялся в голос. Антона это окончательно взбесило. Он сбросил и написал Журавлеву СМС. — Написал, что сейчас попросит кого-нибудь открыть дверь, — сухо сообщил кучерявый о положении дел. — Хорошо. Они молчали следующие минуты две, надеясь, что их освободят отсюда раньше, чем им придётся заговорить. Впрочем, Арсений чувствовал себя не так неловко, как искусывающий губы парнишка, пальцы которого хаотично отбивали ритм на ноге. Его трясло изнутри: тело показывало, что время подошло, и нужно было догнаться. Попов даже подумал, что виноват. В этом помешательстве мужчина чувствовал, будто из-за него другому человеку стало плохо, хотя на самом деле он не имел к этому никакого отношения. Арс решил первым нарушить тишину и отвлечь Антона. — Ты вообще чем занимаешься? — неловко начал он. — Не ебусь в жопу, — Шаст взглянул из-под лобья на мужчину, и кажется, понял, что задел его, поэтому продолжил помягче. — Шутка. Я не хотел тебя обидеть… Эм… У меня канал на Ютубе. Типа ведущий. Он тут же опустил взгляд в пол, проклиная непослушный язык. Собеседник обиженно что-то промычал, даже немного радуясь проблескам толерантности в незнакомце. Глаза Попова бегали по чужим дрожащим рукам, увешанным, словно новогодняя ёлка, и пропитанной потом толстовке. Зелёные космические пропасти глаз Антона были заполнены черными дырами — зрачки расширены до невозможности. Сердце билось в горле, пот заливал глаза. Ему срочно нужно было принять дозу. Нужно догнаться, нужен кокаин — это всё, о чем он мог думать. Арсений наблюдал за ним с толикой жалости и сочувствия, и видимо взгляд показался Антону слишком навязчивым. — Не смотри на меня так. Будто я наркоман какой-то. — Извини… Но разве это не так? — без тени обвинения спросил Арс. Попов не был заинтересован в отговаривании кого-то от сознательного выбора убить себя. Он сам довольно успешно этим занимался. По крайней мере, процесс разрушения собственной жизни шёл полным ходом, а после него и веревка с мылом не за горами. — Я принимаю, когда хочу, — настаивал Шастун. — Окей… — интонация Арсения говорила о том, что доводы собеседника были неубедительны, но он снова отвернулся, надеясь, что разговор окончен. — Ты мне не веришь? — Антон не мог удовлетвориться тем, что человек, пусть даже незнакомый, будет думать о нём плохо. — Мне все равно, чувак, — легко и честно бросил актёр. — Серьезно! Я могу бросить, когда захочу! Арсений понял, что просто так ему не отделаться от этого разговора. — Ты кого пытаешься убедить? Меня или себя? Это наконец заткнуло его собеседника, и Попов мог теперь, не отвлекаясь, насладиться вертолетами в полной мере их величия и власти над опьянённым мозгом. Когда дверь открыли, Антон пытался не думать о том, как странно выглядели два парня, выходящие из одного туалета. Шастун постарался поскорее убраться из этого места, где его буквально окунули в своё дерьмо, показав что в его жизни не так, ткнули носом, как котенка, в проблемы золотой молодежи. Всю дорогу до дома Антон думал, что мог сделать то же самое с пьяницей напротив, однако сам загнал себя в угол, а теперь жонглировал отрицанием, самобичеванием и рефлексированием. Как же странно выглядели два парня, выходящие из одного туалета.